Aeldar I

Галактика постоянной войны - идеальная среда для эпических героев и легендарных подвигов.На этот раз настала очередь целестианки-священницы Авелин, главной героини предстоящей повести от Джуда Рида «Разрушитель демонов» .

Эта ревностная боевая сестра не только является звездой совершенно новой истории, действие которой разворачивается во время 13-го Черного крестового похода Абаддона и объясняет, как она заслужила прозвище Разрушитель демонов, но она также получает потрясающую миниатюру, подчеркивающую все самое лучшее в Адепта Сороритас:

Родом из Ордена Священной Розы, Авелина была отправлена ​​вместе с Адепта Сороритас, чтобы отразить нападение Абаддона на Кадию во время 13-го Чёрного крестового похода, но прежде чем она сможет присоединиться к финальному конфликту, она должна выполнить последний священный долг, обеспечив безопасность святилища. на Орисоне VIII. 

То, что начинается как простая миссия по выслеживанию колдуна Хаоса, превращается в смертельную игру в кошки-мышки, когда обнаруживается древнее зло, которое знает имя Авелины и приведет к разрушению Святой Терры, если ей не удастся победить его.

Адептус Кустодес о Мстящем Сыне

— Говорят, вы не доверяете этим новым воинам, трибун.

Колкван посмотрел на него печальным взглядом.

— Прислушиваешься к сплетням? Даже к сплетням в наших рядах?

— Я — эмиссар, и мой долг прислушиваться ко всему, что говорят.

— Что ж, тогда ты все слышал верно. Нам суждено было стать последним легионом, Ахаллор, а космодесантники и примархи разрушили все планы Императора. Сейчас под командованием Робаута Гиллимана находится самое большое количество Адептус Астартес со времен Великой ереси, и все они — порождение незаконных, недоказанных знаний, которыми владеет магос, который немногим больше, чем отступник. Не доверяю я ни Коулу, ни его творениям, ни примарху.

— Император передал этот приказ лорду Гиллиману.

Колкван приподнял бровь.

— Да неужели? У нас нет доказательств — только слова лорда Гиллимана.

— И слова лорда Валориса, — добавил Ахаллор.

Колкван с рычанием вскочил на ноги.

— Я опроверг все доводы твоих братьев-эмиссаров, Ахаллор. Я знаю, какое мнение преобладает среди ваших господ, и я с ним не согласен. Гиллиман — примарх, а они — это величайшие ошибки Императора! Теперь он стоит во главе легионов, которые ранее сам запретил. Он — новый магистр войны Империума во всем, кроме имени. Не сомневаюсь, что вернувшийся Тринадцатый считает, будто действует в интересах человечества, но только потому, что его заставили так думать. Он самый что ни есть жестокий прагматик. Когда их было двадцать, в их способностях и склонностях был баланс, но теперь, когда он один, — его никто не контролирует. Так что это — наша задача.

— У нас нет такого права.

— Это наше исключительное право! Что, если он решит, что в общих интересах заменить своего отца? Что, если примарх постепенно станет нетерпимым к государственной системе? Он — воплощение логики. Однажды он придет к выводу, что Империум мог бы быть лучше, если бы он взял все управление в свои руки. И что тогда? Будем сражаться с ним? Поддержим его? Неужели мы предадим священное доверие к нам?

Ответов у Ахаллора не было.

— Братство говорит, что этого не будет.

— Эмиссары такие доверчивые. — Он яростно посмотрел на щит-капитана, вздохнул и мгновенно успокоился. — Надеюсь, что ты прав. Именно твое мнение имеет решающее значение сейчас. В день, когда мне придется признать, что ты ошибался, а правда была на моей стороне, я пожалею об этом. Мы оба согласны в одном: наша единственная роль — служить Императору. Хотя в текущий момент наши интересы пересекаются с интересами примарха, но это — до поры до времени. Будь осторожен. Понаблюдай за новыми космодесантниками. Не рискуй жизнями кустодиев ради достижения целей примарха. Вот мой приказ.

— Даже если это будет значить потерю Гаталамора?

— Даже если это будет значить потерю Гаталамора. С гибелью каждого из Десяти Тысяч наш истинный владыка теряет защитников, и Он — повелитель всего человечества. Не забывай об этом ни на секунду.

И тут на Ахаллора снизошло внезапное, леденящее душу озарение, почему Валорис выбрал Колквана: чтобы наблюдать за примархом.

— Ваши опасения излишни, трибун. Робаут Гиллиман — истинный сын Императора.

Колкван буквально впился в щит-капитана взглядом.

— Да, и Гор тоже был Его истинным сыном. Ты и тебе подобные постоянно упускаете этот факт — на беду нам всем.

"A guardsman praying to Saint Celestine in person I couldn't decide which one to go with. So I did both."

I See You by Stefan Ristic

Армисет бладов с Лемартесом, Асторатом и ДКшниками

Немногие ордена Космического Десанта пользуются таким уважением, как Кровавые Ангелы. У Сынов Сангвиния такой неортодоксальный культ ордена и боевой порядок — включающий отличительные построения, необычную тактику и могучих героев — что им требуется собственный Кодекс для сопровождения их уникальных миниатюр.

Если вам интересно, где же все красное, не волнуйтесь – со временем будет много красного (и, возможно, немного золота). Но эти Адептус Астартес полностью и по-настоящему поддались проклятию Черной Ярости, благородные и дисциплинированные Космические Десантники стали яростными берсерками, отправленными в Роту Смерти.

Черная Ярость поразила геносемя Ордена со времен Ереси Хоруса, разрывая их разум и заставляя их снова и снова переживать последние мгновения их любимого Примарха, набрасываясь на врага в неутолимой ярости. Мало кому удавалось сдержать это безумие, но один такой герой возвращается, чтобы возглавить Роту Смерти с совершенно новой миниатюрой — Капелланом Лемартесом, Хранителем Потерянных.

Сам Лемартес все еще находится во власти безумия , но благодаря неукротимой силе воли он сохраняет свои способности и умудряется вести своих павших братьев в атаку. Он — свирепая сила природы в битве, и его новая миниатюра запечатлела положительно дикую позу на вершине разрушенной лестницы.

Говоря о капелланах – Асторат, верховный капеллан Кровавых Ангелов, не сидел сложа руки. Как Искупитель Потерянных, его мрачный долг – даровать Мир Императора тем братьям по оружию, которые пали слишком низко и для которых почетная смерть в бою больше невозможна. Он присоединяется к Лемартесу в новой армии, призванной раздавать именно такое милосердие.

Новая миниатюра Астората сохраняет его классическую позу, прыгая в воздух с помощью богато украшенного крылатого прыжкового ранца, сжимая топор палача обеими руками. Золотые детали и сложная мускулатура на его доспехах прорисованы еще более тщательно, чем раньше, при этом оставаясь верными оригинальной миниатюре.

Остальная часть набора состоит из 20 заступников Роты Смерти — 10 с прыжковыми ранцами и 10 без них, — которых можно в значительной степени настраивать с помощью четырех совершенно новых наборов улучшений и декалей Кровавых Ангелов.

Завершая все это, Brutalis Dreadnought является идеальной бронированной поддержкой для этой армии кровожадных негодяев – со значком Death Company, предоставленным в новых литниках улучшений. Новое дополнение Codex включено в коробку и содержит правила для выведения Death Company Dreadnought, на случай, если они еще недостаточно рвут и терзают.

Совершенно новое дополнение Codex: Blood Angels будет доступно в этой коробке в первую очередь, с эксклюзивной обложкой, и вы также получите набор карт данных, охватывающих все 18 листов данных в книге. Наряду с новыми и обновленными подразделениями, есть Отряды, расширяющие возможности, найденные в Codex: Space Marines . 

Это также означает, что уже в пути регулярное дополнение к Кодексу для тех, у кого более устойчивая психика и кто еще не поддался безумию.

Commissar dad sleeping with daughter.

Smokey the Bear chasing down the Totally Stable Duo with an axe.

Tau-chan running with bread in mouth.

Canadian goose inquisitor.

Krieg-chan watching a Guardsman using a shovel.

Sister noviate delivering pizza to pay for schola fees.

Темная Ересь - I - Ultima Ratio - страница 15

Орочья "медицина"

Когда я впервые встретил Газкулла, он был мертв. Конечно, он был еще не совсем Газкуллом, как и я был не совсем собой. Но он точно был мертв. Какое-то время.

Он прибыл посреди ночи и лежал на столе дока Гротсника почти до самого рассвета. Это само по себе было почти чудом, потому что даже варбоссы – замечу, что обычно те, у которых заканчивались деньги – редко проводили на той плите больше часа так, чтобы или не починиться, или не перейти на неверную сторону «убей или вылечи». Вообще, в пивных хатах Ржавошипа ходили слухи, что Гротсник оставался в бизнесе и в целости, потому что ни одна из его хирургических ошибок не выжила, чтобы пожаловаться.

Этот пациент должен был умереть несколько раз. Ему это просто не нравилось. Обычно, смерть вообще не была большой проблемой. Но у него сложилось странное чувство, что он только начал, и ему хотелось остаться, чтобы узнать, что же он только начал.

Гротсник не пошел по простому пути. В разгар операции, голову пациента полностью разобрали на куски, как испорченную шуту, выложив все части на верстак, чтобы вывалить на них еще больше смазки. Он получил целую клетку сквигов для переливания, и, наверное, в нем не было и капли исходной крови.

Своего мозга у него тоже осталось немного. То, что ему оставила турель, скрепили скобами с мешаниной кусочков из грязного ведра, где Гротсник держал свои «отрезы», и от которого немного несло, поскольку оно не находилось в морозилке три дня. Но значимая часть исходного мозга удержалась и угрозами быстро заставила остальные слушаться.

Гротсник, конечно, ликовал. Такие сложные операции никогда не длились достаточно, чтобы приносить удовольствие, но эта стала чем-то особенным. По сути, настолько особенным, что док решил вытащить кое-что из набора, который ждал как раз такого дня и, наверное, стоило дороже всего, что находилось в той грязной медицинской палатке, вместе взятого.

Это был кусок металла. Вообще, очень, очень прочного металла. Если верить тому мусорщику, который притащил его доку, то это была пластина с задницы человеческого тирменатера, найденная в шбитом летательном аппарате, чей время-знавец в кабине говорил, что ему девять-много-много-много лет. Гротсник сообразил, что если металл – как грибной грог и становится лучше со временем, то это должен быть хорошо-отбитый-Горком кусок металла, так что док тут же пырнул мусорщика заточкой и убежал в ночь с таинственной пластиной.

А тут, наконец-то, находился пациент достаточно упрямый, чтобы соответствовать ей. И, по желанию Морка, пластина оказалась идеальной формы, чтобы удерживать думательное мясо. Так что после небольшой работы пилой и с помощью нескольких заклепок, ее нацепили, оставив, в довесок, место под бионический глаз. Что еще лучше, когда подсоединили последний зажим, пациент еще дышал – операция прошла успешно!

К сожалению, Гротсник был слишком взбудоражен, чтобы остановится, потому Газкулл подвергся инновационной операции по замене колена, провести которую доку хотелось годами. Она тоже была успешной, и бионический сустав был немного лучше, чем здоровое колено, которое заменил.

Но эта дополнительная кровопотеря стала пушкой, проломившей спину сквиггота. К тому моменту, как док стер излишки крови с рук в серых предрассветных лучах, пациент был мертвее мертвого. Гротсника это, впрочем, не очень волновало. Его мотивировали скорее... медицинские действия, а не результаты.

Пациента спихнул со стола с влажным и глухим звуком и оттащил к заднему клапану тента какой-то оказавшийся на мели мордоворот, нанятый Гротсником таскать трупы на этой неделе. Когда их закидывали на Груду Неудач на заднем дворе, док уже забывал о них. Но когда что-то перестает быть проблемой орка, то обычно становится проблемой грота – и, во имя грязной лжи Морка, у Гротсника это было как никогда верно.

Когда трупы оказывались в Груде, наступало время низшему из санитаров Гротсника – изможденному работой гроту, жившему под двумя листами гофрированного металла на краю двора – вытащить любую работающую бионику ржавой палкой-доставалкой, положить ее обратно в «коробку с запчастями» Гротсника и порубить остальное для загонов для сквигов.