Wh Past

Saturnine Terminator

После битвы

Абаддон отворачивается. Его взгляд притянут к трупу отца.

— Ты был здесь? — спрашивает он.

— Я же сказал

— Да, точно. — Абаддон проходит мимо бывшего товарища и опускается на колени. Он осторожно касается доспехов Хоруса. — Это правильно. Ты проявил уважение. Хороший воин его заслуживает, что бы ни случилось.

Он качает головой и убирает руку.

— Хорус был глупцом. Наш отец оказался глупцом.

— Он был марионеткой, Эзекиль. Его таким сделали. Хаос его выбрал, использовал и бросил.

— Бросил?

— Да, в самом конце.

— Потому что он был недостаточно силён?

— Потому что он оказался слишком силён, — говорит Локен. — Эзекиль, отец был самым кошмарным существом во Вселенной. Он был абсолютно всем. И в то же время — Хорусом. Ему не нужны были дары и жертвы. Он не хотел быть марионеткой или пешкой Старой Четвёрки. Ему нужна была власть. Он хотел управлять.

— Управлять? — глаза Абаддона сверкают, и он внимательно смотрит на Локена. — Управлять?

Тот кивает.

— Контроль — это единственное, что они не готовы были ему передать. Силы — сколько угодно. Но не право решать, как её применить. Для богов он был просто оружием, созданным для убийства единственного существа, которое им угрожало. Оружием, которое должно было уничтожить человечество. Они не собирались никого оставлять в живых. И не собирались давать ему возможность править хоть чем-то.

— И откуда ты это знаешь? — спрашивает Сикар.

— Я был там, — отвечает Локен.

Абаддон поднимается на ноги.

— Значит, отец был глупцом, когда поверил в обратное. Я предупреждал. Я боялся, что так и будет. Пытался достучаться, но он не слушал.

— Он был Луперкалем, — говорит Локен. — Я любил его, Эзекиль, но переубедить Хоруса, когда решение уже принято, всегда было непросто. А здесь решали другие. Отец не был глупцом, но его определённо обвели вокруг пальца.

Абаддон не отвечает.

— Не повтори его ошибку, Эзекиль.

— Не повторю. Я не дам одурачить себя. Этого никогда не случится.

Абаддон поворачивается к Локену и откашливается.

— Я верил в Империум, а тот меня предал. Верил в отца и был разочарован. Я не свяжу себя клятвой верности никому и ничему. Я не склонюсь ни перед примархами, ни перед демонами. Я поведу за собой.

— Тогда поступай мудро, — произносит Локен. — Но у меня вопрос, Эзекиль… Кого ты собрался вести?

Абаддон несколько мгновений смотрит на собеседника.

— Полномочия перешли ко мне, Гарвель. Как первый капитан, я принимаю командование легионом. Есть возражения?

— Нет.

— Мы пытаемся вернуть флагман в строй. Починить основные системы и запустить двигатели.

— Будет непросто. Повреждения серьёзные.

— Да. Весьма непросто. Но «Мстительный дух» всегда был надёжным кораблём. Сильным и выносливым. Мы уже начали. Посмотрим, что получится и как далеко нам удастся уйти.

— Это и есть твой план? — спрашивает Локен.

— Можешь посоветовать что-то ещё?

— Я бы рекомендовал сдаться.

В тишине отсека раздаётся громкий смешок Сикара.

— Гарвель, мы не сдаёмся.

— Не сдаёмся, — соглашается Локен. — Но лучшим вариантом сейчас станет поиск компромисса. Вам некуда податься. Корабль слишком пострадал. Те, кто бросится в погоню, жаждут возмездия. Война продолжится, пока Галактика не потухнет или одна из сторон не опустит клинок. Хаос бежал. Его больше нет. Будут и другие подобные тебе, Эзекиль. Те, кто сражался вместе с вами, но пожалел об этом. Те, кого обманули и бросили, и те, кто просто осознал ошибку. Но если первый капитан Шестнадцатого подаст пример, они ему последуют.

— Гиллиман нас перебьёт, — говорит Баракса.

— Гиллиман хочет восстановить Империум, — говорит Локен. — Хочет, чтобы расколотое вновь стало целым. Думаю, при определённых условиях он согласится с возвращением братьев-астартес и сохранит вам жизнь. Ему не захочется терять сразу девять легионов. Всё это было ошибкой, допущенной из-за непонимания. Не все, кто сражался на стороне Хоруса, пали окончательно и бесповоротно. Подай пример. Сделай первый шаг. Поведи за собой остальных и искренне раскайся.

— Для этого слишком поздно, — рычит Сикар.

— Это лучше, чем альтернатива. Начнётся крестовый поход. На вас будут охотиться, вас будут убивать, вычищать все следы среди звёзд. Гражданская война продолжится под новым именем. Ни жалости. Ни снисхождения. Ни прощения. Куда вы вообще собрались бежать?

— Придумаем, — отвечает Абаддон.

— Эзекиль…

— Азелас прав, Локен. Гиллиман нас убьёт. Он никогда не простит нам того, что было. Он никогда не согласится с тем, что мы были правы и обида возникла не на пустом месте.

— Гиллимана здесь не было, — замечает Локен. — А Дорн был. Он лучше понимает, что произошло. И он, в конце концов, Преторианец Терры. Эзекиль, если ты искренне готов выбрать этот путь, то я пойду к нему. Я поговорю с Дорном от лица Шестнадцатого. Я озвучу твои требования и договорюсь об условиях. Даю слово. Готов поклясться, если хочешь. Меня он послушает. Я знаю.

— Ты бы правда так сделал? — спрашивает Абаддон.

— Да, ради легиона и чести, которая у нас когда-то была. И ради памяти о том, каким был отец, пока его не объяла тьма.

Локен смотрит на труп.

— Думаю, он бы хотел, чтобы я так поступил. Жизнь за Луперкаля. Я уже не смогу отдать её за отца. Но смогу почтить память.

Абаддон молча размышляет над услышанным.

— А если я решу отклонить предложение? Если я хочу сражаться? Ты мне помешаешь?

— Я не в том положении, Эзекиль. Ты решил меня убить?

— Нет, Гарвель. Нет. Мне пригодятся все братья до одного.

— Я не стану сражаться за тебя, — говорит Локен. — И не побегу с вами. Но отправлюсь следом, буду идти по пятам и напоминать, каждый час, каждый день, что моё предложение остаётся в силе.

— Такой себе Морниваль… — бормочет Абаддон.

— Так что?

— Ты всегда был идеалистом, Гарвель. Всегда. А я оставался прагматиком. Легионы построили Империум своей кровью и жертвой, а Император планировал от нас избавиться. Он перерезал бы всем глотки, чтобы расчистить путь к возвышению человечества. Но без нас не было бы никакого Империума! Это непростительное предательство, и наш гнев не угаснет. Мне… жаль. Сейчас время прагматичных решений. Мы побежим. Мы будем сражаться за то, что принадлежит нам по праву рождения. За то, что нам причитается. За свою жизнь, если придётся. Такова истина. Это моё решение. Можешь пойти с нами. Или уходи. Я не стану тебе мешать.

Локен вздыхает и начинает говорить.

Вместо слов из его рта вырывается поток крови.

Широко раскрыв глаза, легионер валится вперёд, прямо на Абаддона. Тот ловит старого товарища и ошарашенно опускает на палубу.

— Что ты творишь? — рычит первый капитан.

Эреб выдёргивает атам из спины Лунного Волка и резким движением запястья стряхивает кровь с клинка.

— Он противостоял тебе с самого начала, — говорит капеллан. — И не собирался останавливаться. Он предал твой легион.

Абаддон встаёт. Его меч упирается остриём в горло Несущего Слово. Эреб даже не вздрагивает.

— Что. Ты. Творишь?

— Он был против тебя, Абаддон, — отвечает Эреб. — Что тут непонятного? Он бы убил вас всех при первой возможности. Убил или предал. И потом, он должен был умереть.

— В каком смысле?

— Должен. Просто должен. Чтобы замкнуть круг и завершить цикл. — Тёмный Апостол улыбается. — Сегодня мы проиграли. Хорус не справился. Но это ещё не конец. Будут и другие возможности сделать работу, получше этой. Мы будем учиться на ошибках. Станем сильнее. Станем намного могущественнее. Может, понадобится тысяча лет или десять тысяч, но мы победим. А для этого тебе понадобятся наставления. Ты знаешь, как рождаются демоны?

— Откуда мне это знать? — рычит Абаддон.

— Было бы полезно изучать такие вещи, — замечает Эреб. — Демон может умереть задолго до своего рождения. Время для них не имеет смысла. Они цикличны, понимаешь? Нерождённые всегда возвращаются, потому что никуда не уходят. И некоторые из них — могущественные сущности, обладающие особыми силами. Одна из таких сущностей играла в произошедшем важную роль. И она должна присутствовать и в прошлом, и в будущем, чтобы помочь нам в начинаниях. Поэтому демон должен был родиться в этот самый момент.

— Говори так, чтобы я понял, — велит Абаддон.

— Демоны рождаются в варпе в ответ на события в нашем мире, — поясняет Несущий Слово. — Например, после чьей-то смерти. Какой-нибудь внезапной, желательно вследствие мести. Или, возможно, несправедливого убийства. Только что родился демон, Абаддон. Ты с ним скоро познакомишься. Он станет шагами за твоей спиной. Тем, кто идёт за тобой. Единственным именем, которое ты услышишь. Берегись его. Оглянись! Он уже здесь.

Источник: Дэн Абнетт. Конец и Смерть, Том 3

Потек новый стартер ереси