так началась ересь

Часть бэка, которая доступная только в коллекционном издании второй части Психического пробуждения

Тут некоторые спойлеры подвезли из 3 книги про Темный Империум. Тем, кто ждет книгу, то этот пост лучше не читать.

Женщины-кустодии в Warhammer 40 000 (переозвучка)

Мессия и жизнь после смерти

— Ты чувствуешь то же, что и я? За последние несколько часов что-то изменилось в воздухе. Некое присутствие рядом.

Апотекарий не ощущал ничего, кроме игл в глубине мозга. И не постеснялся сказать об этом.

— Твой отец здесь, Каргос. Я чувствую его священный гнев. Он ведёт за собой орду. Мы лишь паломники в его тени.

Ангрон. Здесь.

Как давно Каргос не видел того, во что превратился его отец? Воин постарался удержать эту мысль, но она ускользнула из головы, не сформированная и не высказанная.

— Там. — Инзар прервал его размышления, указывая на небо. — Видишь?

Над далёкими стенами сияла одна-единственная звезда. Едва Каргос взглянул на неё, она приковала его взор, и по коже пробежала холодная дрожь. Гвозди укусили чуть сильнее, но боль притупилась — почти облегчение.

— Ты тоже чувствуешь, — кивнул капеллан.

— Я вижу мерцание огня в небе. Ты веришь, что это Ангрон?

— Я знаю, что это он. — Несущий Слово заворожённо смотрел на далёкое пламя. — Нерождённые поют о нём за завесой. По правде говоря, это песня зависти. Они завидуют славе его возвышения. Они были созданы бессмертными. А мы, и даже наши примархи, смертны и должны бороться за вечную жизнь. И благодаря священной ярости Ангрон победил, Каргос. Твой отец прошёл этот путь — и о, как они любят и ненавидят его за то, что он преуспел!

— Путь, — повторил Каргос.

Воин словно снова услышал последние слова Кхарна.

«Мы идём по Восьмеричному пути. Мы идём по Пути к славе».

Кровь в жилах заледенела. Ему пришлось унять дрожь.

— По мне, так это просто очередные нудные колхидские стишки.

— Неужели? — В голосе Инзара не было ни капли обиды на тон Пожирателя Миров. Капеллан шагал рядом с гладиатором, обратив глазные линзы к небу. — Я говорю это ради твоей души, друг мой. Я здесь, чтобы вести тебя вперёд, как Лоргар вёл Ангрона. Ни у кого из нас нет выбора, Каргос. Теперь мы все идём одной тропой.

— Бессмертие, — апотекарий выплюнул слово с насмешкой.

— Бессмертие, — согласился Инзар. — Либо вечная агония.

— Я уже в агонии, — ухмыльнулся Каргос. — И ты научишься так жить.

— Нет, друг мой. Ты испытываешь боль. Слова не могут выразить пропасть между известной нам смертной болью и агонией без конца, что ожидает всех нас.

На востоке прогрохотали шаги титана типа «Разбойник». Он сотрясал разорённую землю, и Каргос смог разглядеть крадущийся вперёд гигантский сгорбленный силуэт. Пока богомашина приближалась к стенам, множество фигур, которые могли быть людьми, а могли и не быть, двигались за ней по пятам. Космодесантник слышал их стайный вой. Слышал шёпот, слишком далёкий, чтобы достичь его ушей. Воин почувствовал, что крепче сжимает топор, и снова посмотрел на капеллана.

— Не шути со мной, проповедник.

— Каргос, меня вряд ли можно назвать шутником.

Что правда, то правда. По какой-то причине мысль заставила Гвозди зудеть, и Пожирателю Миров пришлось рычать сквозь стиснутые зубы, сдерживая внезапный приступ непрошеного смеха:

— Ты действительно знаешь, что произойдёт с нами после смерти?

Впервые язык тела Инзара выдал его удивление. Апотекарий услышал, как у собеседника на миг перехватило дыхание и коротко щёлкнули сочленения доспеха. Таэр не ответил сразу, а вместо этого устремил взгляд в небо, наблюдая за тем, что, по его словам, было звездой гнева Ангрона.

— Теперь ты решил игнорировать меня? — Каргос рассмеялся, на сей раз по-настоящему. Кровь Императора, как это приятно!

Инзар наконец опустил взгляд с небес.

— Твой отец преподнёс великий дар вашему легиону. Гвозди Мясника стали маяком, освещающим путь. Лоргар наделил наш легион таким же даром. Он дал нам истину.

Каргос позволил своему взгляду устремиться вдаль. Не на звезду — она ощущалась как колючий жар на коже, несмотря на броню, — а на силуэты и тени орды вокруг. Он наблюдал за ними: за своими братьями, за существами, что притворялись его братьями, и за людьми, порабощёнными всеми ими. Успокаивающий голос Инзара словно отбивал гипнотический ритм.

— То была уродливая истина. Когда он узнал, что реальность — всего лишь ненавистная ложь, тонкая оболочка, под которой клокочет и скалится проклятие, это едва не сломило его. Ты можешь себе представить, друг мой? Быть первым живым существом, которое узнало — и по-настоящему осознало, — что каждого мужчину, женщину и ребёнка после смерти ждёт растворение в океане кипящего ужаса?

Каргос крепко стиснул зубы, чтобы то, что скапливалось в горле, не воплотилось в звук. Воину казалось, что его сейчас стошнит смехом и, если тот вырвется наружу, он потеряет контроль над своими конечностями. Как будто веселье Гвоздей каким-то образом овладеет им, и неизвестно, надолго ли.

— Опять дерьмовая поэзия, — пробормотал апотекарий, сам не веря собственным словам.

— Напротив. Я говорю настолько ясно, насколько могу. Слабые души будут пылать недолго — лишь мгновения агонии, прежде чем сгорят дотла и станут частью варпа. Но более сильные души, души псайкеров, могут рассчитывать на вечность…

Капеллан запнулся. Замолчал. И начал снова.

— Мы все стоим перед простым выбором. Никакая вера в ложного Бога-Императора не может спасти душу. Самых слабых из нас ожидает забвение. Мучения перед окончательным уничтожением станут наградой для сильных. Боги за завесой — удивительные существа, мой друг. Но они гневливы и, по любым человеческим меркам, безумны. Да, Несущие Слово воспевают Пантеон и поклоняются ему. Но в нашей вере есть прагматизм. Мы — легион, первым нашедший нечто достойное поклонения за пределами реальности. Но мы также первыми нашли то, чего стоит бояться.

Каргос почуял запах крови, затылок тошнотворно жгло. Гвозди кровоточили, горячая влага скапливалась в шлеме. Он чувствовал, как его жизнь каплями стекает по шее. Воин попытался заговорить, но ничего не вышло.

— Лоргар видел всё это. Он подвёл Ангрона к пропасти и дал твоему отцу шанс на бессмертие. Глупцам при взгляде на него мерещится чудовище. Зрячие же видят всё, что он преодолел. Он — Красный Ангел. Он — сын бога войны. Человек, что отказался принять смерть и агонию подземного мира. Ему была противна мысль о возможном забвении. Вместо этого… он решил жить вечно, чего бы это ни стоило.

Силуэты и тени вокруг них принялись выть и рычать. По коже Каргоса побежали мурашки; ему стоило огромных усилий не присоединиться к ним с таким же звериным рёвом. Голос Инзара теперь звучал, словно боевой барабан, как настойчивая проповедь и братское утешение.

— Ты ненавидишь Ангрона за то, что он сотворил с тобой, за грех, сделавший вас сильнее в обмен на способность мыслить? Друг мой, отец даровал гораздо больше. Он дал вам выбор, которого лишены многие другие. Вы можете умереть как смертные, страдать как смертные — или идти по этому пути и жить вечно.

Несущий Слово в тот миг сделался оком бури, единственным оплотом спокойствия. Шаги титанов сотрясали землю вокруг. Мужчины, женщины, демоны и мёртвые выли. Таэр поднял свой крозиус, указав им на одинокий светоч.

— Посмотри на своего отца, Каргос. Ибо в первую очередь он дал своим сыновьям пример для подражания.

Высоко над стенами Авалона с небес низвергалась пылающая звезда.

— Он дал вам мессию.

Облик Кошмара, Что Грядёт 04: Ангелы Без Цепей: ’Вольные роты’ космодесантников

Данный опус был написан и размещён на форуме www.heresy-online.net с 2009 по 2010 пользователем под ником LordLucan. «Облик Кошмара» описывал события 50-го тысячелетия в особенно мрачных тонах. Здесь представлена четвёртая (из 27) частей. Кроме того, существует цикл "Эра Заката (60к)".
Большинство имён переведено в соответствии со справочной литературой Гильдии Переводчиков warforge.ru.
В следующих частях будет дана столь же подробная оценка другим современникам второй Эры Раздора – в частности пятая часть, «Адамантиевые миры: Адептус Механикус, Пробуждение и Война Двух Сфер».

Раздел 04. Ангелы Без Цепей: ’Вольные роты’ космодесантников

Падение Империума, хоть и не произошло в одночасье, было тем не менее жестоким и достаточно быстрым. Мерцающий и гаснущий Астрономикон был разорван в клочья. Флоты и миры утратили связь. Возможно, сама гибель Астрономикона и не была смертельным ударом для Империума, но подкреплённая внезапным возникновением варп-штормов и восстаний, стала решающим фактором.

Когда Империум распался на части, распадалось на части и большинство орденов Космодесанта. В одночасье, все находящиеся в походах и на заданиях десантники утратили связь со своим командованием и крепостями-монастырями. Десять тысяч лет астронавигации в один миг превратились в пустой звук.

Некоторым орденам в момент катаклизма по счастливой случайности повезло оказаться в сборе, некоторые, благодаря подвигу навигаторов, смогли воссоединиться до почти изначальных размеров. Однако, о них – в других разделах.

Большинство частей были полностью раздроблены, например Белые Шрамы и Обречённые Орлы. Где-то осталась рота, а где-то – отряд. Поначалу эти осколки назывались «Осиротевшими Ро́тами», и отчаянно пытались воссоединиться со своими братьями. Вслепую они рыскали по галактике, их навигаторы и астропаты погибали один за другим или становились калеками. Отряды поменьше - вроде взводов – зачастую становились жертвами пиратов или разбойных империй, жаждущих отомстить павшему Империуму любой ценой.

Однако, благодаря мужеству и доблести крупным отрядам удавалось выжить. Казалось, что утрата столь многого никак не отразилась на их выдержке – даже такая перспектива, как мир без Него. Это может показаться странным, но цитата, адресуемая брату «Орлиному Клинку» Бёрберу, лидеру одного из таких отрядов, проливает некоторый свет на этот вопрос.

«Вы спросите меня, за что я сражаюсь. Не за Него. Больше нет. Быть может, за великий монолит Имперской власти? Нет, я вновь говорю нет! Мы сражаемся ради одного вопроса. Можете смеяться, но нами движет один-единственный вопрос, за гранью здравого смысла и логики, когда страх и надежда давно мертвы. Этот вопрос предельно прост: А что нам остаётся? Что ещё?»

Как видите, космодесантники полностью отделились от своего разбитого родителя. С тех пор, они сражались ради самой битвы, возможно боясь(пожалуй, «беспокоясь» будет более точным выражением), того, что с ними станет, если они утратят всякую цель.

Какими бы ни были эти причины и цели, если уж им предстояли бесконечная война, этим так называемым «вольным ротам» требовалось снабжение и провиант. Астартес начали сдаваться в наём любому, кто мог снабдить их боеприпасами, починкой брони и высококалорийной пищей. Эти «наёмные Астартес» применялись в сражениях между враждующими империумами, для отбития вторжений ксеносов и подавления демонических восстаний. Их единственным условием было что они сражались только за настоящих людей. Империумы мутантов, например, Подлорождённый Империум, тщательно избегались и игнорировались всеми, кроме самых беспринципных вольных рот.

Другие, менее благородные вольные роты, просто стали грабить людские колонии, забирая то, что им нужно, и сжигая остальное, объясняя своё поведение так: да кто они такие, эти смертные, чтобы отказывать тем, кто выше их? Чего ради сильные должны защищать этих слабаков, к тому же, отказавшихся помочь? Они ведь заслуживают наказания, верно? Особенно известными представителями таких действий были вольные роты, сформировавшиеся из остатков ордена Злобных Десантников(Marines Malevolent).

К М46 большинство вольных рот было невозможно отличить от ренегатов Хаоса, вроде Повелителей Ночи или Тёмных Клыкунов(Dark Tuskers). Лишь фрагменты Гвардии Ворона, для которых сражаться разрозненными небольшими отрядами было обычным делом, придерживались определённых понятий о достоинстве и чести. Именно они отвечали на отчаянные просьбы о помощи, и грабили только врагов, отказываясь нападать бывших граждан Империума.

Однако, они были лишь одним орденом среди тысяч вольных рот, беспокоивших и без того раздробленную и охваченную паникой галактику.

Адептус Астартес не ведали страха. Однако как покажет время, милосердие им тоже было неведомо...