космическая книга

Прим. Найджа - С некоторыми тезисами автора я не согласен, кое-где у автора статьи откровенная ересь. В любом случае я буду давать к таким спорным утверждениям свои комментарии.

Мне непонятно по какой причине некоторые не видят истинное лицо Империума и несколько обескураживает, как вроде бы вменяемые игроки выбирают своей стороной Империум. Причём большинство неизбежно постигает синдром имперца с выкрикиванием лозунгов и возрастающей нетерпимостью.

В настольный вархаммер 40000 играют в большинстве своём разумные представители человечества, поэтому степень фанатизма, этого имперского куража, значительно меньше. Однако, с всё разрастающейся потенциальной аудиторией новинки в вселенной warhammer 40k – Eternal crusade становится особо заметно обилие категории игроков, о которых я начал речь – фанатиков Империума в общем, и космического десанта в частности. У меня облик Империума вызывает устойчивую ассоциацию с определёнными слоями населения в реальной жизни (как и другие расы вызывают иные стойкие ассоциации - прим. Найджа), а также известными идеологиями и историческими событиями, ими вызванными. 

Так о чём же и о ком речь, я надеюсь станет ясно из этой статьи про истинное лицо Империума человечества.

Warhammer 40000:
Истинное лицо Империума

В этой статье я попытаюсь раскрыть истинное лицо Империума в вселенной warhammer 40000, однако не претендую на полноту изложения. Видео в теле статьи.

С общим политическим обликом Империума всё ясно уже из его названия – это империя. Латинское imperium – власть, политический термин, обозначающий сложную структуру – сверхстрану, то есть управляющий центр (метрополия) с подчинёнными ему территориями, присоединение которых происходит в принудительном порядке (в отличие от федерации). Однако, имперская экспансия отражает расширение государства, объединённого по расовому или национальному признаку с целью увеличения своего влияния и захвата благ, но всё равно с интеграцией подчиняемых территорий. 

Отметим для себя, что империя это прежде всего экспансия и захват тем или иным путём.
Здесь появляется первая грань истинного лица Империума – геноцид и аннигиляция (полное уничтожение) нечеловеческих форм жизни, даже гуманоидных, несмотря на их намерения, развитие и культуру.

Расизм и ксенофобия плотно и тесно вплетены в идеологию и теологию Империума. Наиболее общее оправдание ксенофобии можно выразить как то, что нечеловеческие расы только спят и видят как уничтожить человечество, а оно, несчастное и святое, окружено врагами с всех сторон. Разумеется, как и при любой расистской идеологии, сплетённой с религией, пропагандируется исключительность человека, в том числе на право владения галактикой.

Остановимся на рассмотренных нами пунктах: имперская экспансия – Империум постоянно ведёт войны, активное повествование в вархаммер можно отметить с так называемого «Великого похода» по возвращению человеческих миров в состав страны. То, что занятые миры были населены какими-то другими расами, в глазах Империума – оккупантами, детали. Экспансия тесно связана с идеологией владения по праву рождения – расизмом, который порождает ксенофобию. Безусловно, давно доказано, что тоталитарное, фашистское государство с идеологией расовой исключительности, да ещё и оправданное нужной религией, самое жизнеспособное, но это не оправдывает его истинного лица.

Империум в warhammer 40000 тоталитарное ли государство?

Фигура императора подводит нас к религиозной составляющей Империума. Пока император был жив, он повторял слова Эмиля Золя: «Цивилизация не достигнет совершенства пока последний камень последнего храма не рухнет на голову последнего жреца», то есть император был антиклерикалом, а ирония в том, что после того как вармастер Хорус убил (я бы применил слово "победил" - прим. Найджа) императора, в Империуме появился культ бога-императора с всеми вытекающими.

Я не буду касаться событий гражданской войны, ибо нас интересует Империум в пост тридцатитысячном временном отрезке. Равно как я не буду рассуждать, что с самим императором случилось помимо того, что Гор его убил, а заодно убил пернатого главаря летающих клизм, но это детали. Следствия возникновения культа императора самые плачевные. Культ мог не появиться вовсе, культ мог стать объединяющим фактором с либеральными взглядами, хотя кого я пытаюсь обмануть, он стал ревностной религией, агрессивно относящейся к иноверцам, собственно ничем другим внутри такой страны он стать не мог. Развивая расизм и ксенофобию Империума, культ бога-императора ещё больше конкретизирует избранных: кому позволено жить – это адепты культа, все прочие еретики и их нужно уничтожить, даже если они человеческой расы. Здесь очередные казусы. Например, само бытие императора не подтверждено (хм, сияние Астрономикона, появление святых сороритас, Себастиан Тор в конце-концов - прим. Найджа), есть вероятность, что он погиб, совсем. Если он до сих пор существует, то будучи антиклерикалом, он явно не одобрил бы создание какого-то культа и вмешался бы, повторяю – если бы мог. В общем, здесь весь букет проблем религии – антинаучность, логические противоречия, абсурд и мракобесие. К другим казусам можно отнести именование почитателей богов или конкретного бога Хаоса – еретиком. Но ересь предполагает ответвление от основной религии, а культисты Хаоса могут в бога-императора и не верить; а главное то, что в отличии от того же бога-императора боги Хаоса в вселенной вархаммер 40000 факт, и спорить с их существованием проблематично. Выходит, что культы богов Хаоса и не религии вовсе, а разумное почитание объективно существующего, что опять не позволяет применять термин ересь или еретик. (А вот тут нужно пояснить заблуждение автора. Еретиком в вахе именуют не отступника от религии, а отступника от целей человечества - прим. Найджа)

Но, равно как и с тем, что почему же человечество обязано владеть галактикой, детали религиозных проблем и противоречий культа бога-императора волнуют разве что самих «еретиков».

Инквизиция, в которой номинально каждый участник независим, активно меняющийся динамичный децентрализованный организм, из которого можно выделить группы по специализации и подходу в реализации этих специальных задач. Но это предмет долгого повествования, поэтому резюмирую, что почти неограниченную власть инквизитора в Империуме носят разные лица – от здравомыслящих и дальновидных героев до беспринципной шкурнической швали, последней большинство, что неудивительно. (В защиту организации хочу сказать, что шваль выпиливается другими инквизиторами довольно регулярно - прим. Найджа)

Рассказав о политической, религиозной и административной структурах Империума, можно перейти к внешней политике, суть которой ясна с начала повествования – это экспансия. Как любая империя, а тем более такая крупная, Империум преследует две основные задачи: в-первых, это не развалиться под тяжестью своей бюрократии, косности, общей сравнительной отсталости и дикости, подстёгиваемыми внутренними противоречиями, а так же внутренними и внешними вредителями и откровенными врагами. В-вторых, продолжать экспансию, воплощая кредо идеологии и религии, на которой сам Империум создан и держится – расизм и ксенофобию. Закон о том, что: «Не лезь сам и не ударит током» в отношении Империума полностью справедлив. Большинство врагов страна нажила себе своей внешней политикой и внутренними убеждениями, в которых слово не разнится с делом, как правило. То есть, если фанатики кричат «Сжечь еретиков и вольнодумцев», то их сжигают.
 

Даже гражданская война косвенно была спровоцирована этим «Великим походом» (Совершенно лживое утверждение Ересь была спровоцирована манипуляцией темных богов - прим. Найджа). Безусловно, это не единственная и не главная причина, но это причина. И это разумно, ведь агрессивное государство с имперскими амбициями, густо смазанными ксенофобией и расизмом, явно не вызывает доверительного расположения у соседей, тем более когда это государство высылает военные флоты, один за другим. Конечно это вопрос дискуссионный, особенно учитывая антураж вселенной вархаммер, где есть место только войне. Однако, я рассказываю о истинном расистском и ксенофобском облике Империума, а не о целесообразности военных действий с его стороны. Так что давайте не будем путать цели и средства.

Например, империя Тау, как ясно из названия, так же ведёт экспансию, но её моральный облик принятия других и гармоничного включения в своё общество даёт плоды. Империя Тау растёт, имеет хороший военный потенциал, отличный моральный облик и её подход – действует, что наиболее важно. Включение других рас в культуру Тау хорошо проиллюстрировано в одном из романов, повествующих о приключениях комиссара Каина, где крууты поедали убитых, что бы считать их геном, а воины огня Тау отвернулись в жесте хоть и не одобрения традиций союзников, но принятия.

Тоталитаризм - это форма политического устройства, характеризующаяся полным (тотальным) контролем за всеми сферами жизни общества. Зачастую неотъемлемая часть авторитарного империалистического государства. К важным признакам относится поощрение этатизма – видение государства как цели и высшей формы общественного развития.

Империум полон авторитетов, начиная с императора и заканчивая другими влиятельными персонами. И если их действия расходятся с объективной картиной мира, то первые трактуются в пользу авторитетов. «Не император дурак, а это происки врагов».
 

Тоталитарный контроль Империума начинается от почти полной безнаказанности и свободы действий власть предержащих до вмешательства в жизнь, образование, труд и досуг любого гражданина. Цензура, карательные операции «дубьём» или чем потяжелее и прочее в наличии.

Вопрос этатизма как признания Империум и его существование самоцелью пусть и в ущерб благам граждан подводит нас к фашизму. Для обеспечения безопасности Империума, а зачастую его политического центра Терры – имперской метрополии, обслуживающие режим способны и приносят в жертву народы, миры и даже планетарные системы. Никакие альтернативы не рассматриваются, когда речь идёт о благе страны, граждане и их интересы в лучшем случае вторичны. Но часто граждан отодвигают экономические интересы, например, спасение производства. А дальше как в поговорке «Люди что, бабы ещё нарожают».

Империум в warhammer 40k фашистское ли государство?

Определение фашизма можно просто слово в слово процитировать, чтобы всё стало понятно в отношении Империума: «Фашизм - общее название социально-политических движений, идеологий и государственных режимов правоэкстремистского толка, которые отличает воинственный расизм, ксенофобия по отношению к «чужим» национальным, расовым и социальным группам, шовинизм, переходящий в геноцид, мистический вождизм, культ тоталитарного государства и т. п.<…>» [Большая актуальная политическая энциклопедия. А. Беляков, О. Матвейчев]

В прекрасном определении ёмко и точно выражена мерзость фашизма и одновременно видны все совпадения с актуальной ситуацией в Империуме. Конечно, если ты думаешь, что, например, определённый цвет кожи или возможность размножаться спорами делает тебя лучше других, а так же даёт право судить и карать, то фашизм для тебя прекрасная идеология. Однако, как показывает история, то и за такими придут те, кто белокожее и голубоглазее, да и окажется, что размножаться почками единственный верный метод.

Империум в вархаммер 40.000 теократическое ли государство?

Номинально да, ведь теократия это буквально власть бога, а Империумом правит бог-император, номинально. А вот реально, чтобы быть теократией, власть должна быть сосредоточена в руках духовенства, в случае Империума это эклезиархия. Но не смотря на весомое влияние и определённую политическую власть, эклезиархия не единственная и точно не главенствующая властная ветвь в Империуме человечества. Лидирующие позиции занимает министорум и его первые лица – верховные лорды Терры. Однако теократическое влияние и глубина проникновения этого влияния в жизнь рядовых граждан глубока – Империум религиозен, экзальтированно религиозен. 

Признаки и следствия теократии, как присущие ей, в Империуме в наличии – это принятие социально-политических решений на основании божественных заветов, судебные и исполнительные полномочия у церковной организации, слияние религии и государственной идеологии, а так же многое другое, что можно наблюдать в теократических странах. В Империуме так же присутствует наличие позитивных законов, соседствующих с «божьей волей». Например, уровень налога в той или иной форме, к вопросу о котором религия нейтральна, как правило. Стоит так же отметить, что церковь бога-императора имеет свои войска и сильное влияние на группы инквизиции, специализирующиеся на борьбе с ересью и угрозами варпа, Ордо Еретикус и Ордо Маллеус соответственно. Степень взаимовлияния и детали отношения этих организаций в этот раз я опущу.

Итак, делая выводы по вышесказанному можно уверенно сказать, что истинное лицо Империума это – тоталитарное фашистское государство с идеологией расизма и ксенофобии, пропитанное экзальтированным религиозным фанатизмом, и небезосновательно можно провести параллели Империума с Германией 33-45 гг. сорок седьмого (XX)  века. У меня именно ассоциации с правлением НСДАП в Германии. Адольф Гитлер и император, основатели и идейные вдохновители политической, идеологической и религиозной структуры, приведшей к расизму и ксенофобии как в Германии, так и в Империуме соответственно. Особая политическая сила, формально независимая, с налётом религиозного оккультизма это СС и инквизиция, которые изначально задумывались как хранители устоев, сформированных основателем, но затем плотно влились в политическую деятельность, не меняя идеологической направленности. ГеСтаПо и СС очень похожи на ордена астартес и инквизицию (святой орден инквизиции) в своих мотивах, методах и результатах.

Автор статьи:Саргарес.
Адаптировал под реактор и вставил свои 5 тронов:Найдж.

Послесловие книги "Повелитель человечества"

Дэн Абнэтт, "Биквин: Покаяние" глава 2 + глава 3

Продолжаю переводить "Покаяние". На этот раз две главы - они обе небольшие. Я уделил больше времени на вычитку и причесывание текста. Разумеется, после завершения перевода буду еще раз облагораживать все от начала и до конца.

Сразу отмечу, что имя Мэм Тонтелл - Глина (Gleena), не является "переводом", просто идеальное совпадение по звучанию.

_____________________________________________________________________

ГЛАВА 2

О посещении

Его звали Фредрик Дэнс. В течение многих лет его выдающиеся способности магоса математики привели к тому, что он объехал весь сектор Скаруса, читая лекции в лучших академических институтах и опубликовав ряд важных работ по астроматематике. В конце концов он удалился в Санкур, где его гений эрудита позволил занять должность избранного астронома при дворе префекта, барона Гекубы, чей дворец находился на севере города. Затем он покинул свой пост при не совсем ясных обстоятельствах и вскоре после этого опубликовал еще одну работу под названием «О Звездах на Небесах (с эфемеридами)».

Эта книга была издана частным образом и не нашла своего читателя, но Медея Бетанкур обнаружила экземпляр в ларьке на рынке Тойлгейт и обратила на него внимание Эйзенхорна. Вы должны помнить, что небольшая команда Эйзенхорна работала в Королеве Мэб более двадцати лет, проводя кропотливое расследование, и за это время были обнаружены всевозможные мелкие улики; их находили, а затем отбрасывали.

Но книга была необычной. Написанная на Низком готике с параллельным текстом на формальном энмабском, она претендовала на статус точного справочника созвездий, видимых из Санкура, как в северном, так и в южном полушариях. Однако представленные в ней сведения имели очень мало общего с реальными фактами на ночном небе города. Эйзенхорн сначала счел это работой сумасшедшего или некомпетентного человека, пока Медея не указала на некоторые любопытные детали, среди которых не последнее место занимали значительные заслуги Дэнса как математического эрудита, а также способного и образованного наблюдателя.

В дальнейшем наша работа в Санкуре касалась многих вещей, в основном Желтого Короля, а также концепции «Города Пыли», который находился рядом, невидимый, тень-близнец Королевы Мэб.

Я выросла в убеждении, что Город Пыли — это миф, а если и не миф, то разрушенное и старинное место, которое лежит где-то за Багровой пустыней. Но по мере того, как я втягивалась в интриги между Когнитэ, Ордосом и другими фракциями, я поняла, что это не просто легенда.

Эйзенхорн сказал, что так называемый Город Пыли был «одушевленным» пространством, то есть искусственным не-местом, вполне реальным, которое существовало за пределами нашей реальности и, так сказать, накладывалось на физическую. Можно представить, что Королева Мэб и ее двойник существовали одновременно, занимали одно и то же место, но присутствовали друг для друга лишь как призраки. Как и я, вы сочтете это представление довольно фантастическим и необоснованным, как и настойчивые утверждения Эйзенхорна о том, что однажды он попал именно в такое место, в мире под названием Гершом, но я прошу вас о снисхождении, ибо я также побывала там. На короткое время, во время визита в дом под названием Лихорадка, расположенный за пределами унылых просторов городского района, известного как Сточные Воды, я вошла в неосязаемое пространство и увидела, что оно реально. Я пребывала в Королеве Мэб и в то же время где-то в другом месте.

  Эта мысль до сих пор тревожит меня. Согласно нашей рабочей теории, Когнитэ построили Город Пыли, как и место на Гершоме, в качестве оккультного укрытия для Желтого Короля, где он мог беспрепятственно заниматься своей инфернальной деятельностью. Почему так произошло, или чем занимался Желтый Король Орфей, мы еще обсудим.

  Пока же позвольте мне сосредоточиться на Фредрике Дэнсе. Его безумные работы наводили на мысль, что он каким-то образом наблюдал другие небеса, то есть созвездия, сиявшие над Городом Пыли, совершенно отличные от тех, что мерцали над Королевой Мэб. Город Пыли, чем бы он ни был, практически невозможно найти или получить доступ к нему. Многие, включая грозных отпрысков Легионов Предателей, пытались добраться до этого места. Мое собственное посещение получилось совершенно случайным, и, хотя мы вновь побывали в Лихорадке - ныне заброшенных руинах - я не смогла повторить его.

Поиск входа в Город Пыли стал нашей первоочередной задачей.

Итак, Фредрик Дэнс. Безумный савант-астроном. Мы хотели допросить его, но не могли отыскать. С тех пор как он покинул двор барона, у него не было постоянного места жительства, и наши поиски оказались бесплодны. Похоже, он останавливался у друзей и никогда не задерживался надолго в одном месте. У нас был портрет, сделанный с фронтисписа одной из его более респектабельных работ, а Гарлон Нейл провел серьезное полевое расследование, чтобы выяснить его местонахождение. Ответ был один и тот же: где бы он ни жил, это загадка, но его регулярно видели в салоне Ленгмура. Возможно, его привлекало общество разделяющих его странные убеждения.

Представление Мэм Тонтелл продолжалось, и я уже трижды осмотрела помещение.

«Только один человек здесь даже близко не подходит под его описание», — прошептала я Эйзенхорну. - «Старик в баре».

Эйзенхорн нахмурился.

«Тогда мы зря потратили ночь и зря выдержали эту пантомиму. Попробуем еще раз завтра или послезавтра».

«Так это не он?»

Он посмотрел на меня и с сарказмом поднял брови. Когда я впервые встретила его, Эйзенхорн утверждал, что его лицо не способно к выражению, но, как я выяснила, это был блеф. Его почти вечное отсутствие мимики было делом привычки и обусловлено желанием ничем не выдать себя.

«Нет, Бета», - сказал он.

«Потому что?»

«Мне казалось, ты поумнее», - сказал он. «Мы ищем астронома».

«И вы отбрасываете его кандидатуру, хотя он вполне соответствует описанию, просто потому что он слепой?»

«Это кажется логичным».

«Слепой астроном — это не самое маловероятное предположение, которое мне пришлось принять после знакомства с вами», - сказала я. «Я видела, как слова ломают кости, и летала на демонах над крышами городских кварталов. Просто напоминаю».

Он вздохнул и повернулся, чтобы снова посмотреть на маленького человечка, сидящего у бара.

«Это не он», - сказал он. «Я только что просканировал его мысли. Он пьян, и у него очень нескладные наклонности. В нем нет ни капли учености или образования, а единственное имя, которое там крутится - Унвенс».

Я вздохнула. «Бедный Унвенс», - сказала я. «Он угрюм и одинок. Я полагаю, он приходит сюда просто послушать».

«Он приходит сюда, чтобы выпить», - ответил Эйзенхорн. «Я слышу его мысли, он шатается, пытается по памяти пересчитать монеты, оставшиеся в его карманах, чтобы вычислить, сколько еще амасека сможет купить».

Эйзенхорн собрался встать и уйти. Я положила свою руку на его, чтобы удержать.

«Что теперь?» - спросил он.

«Послушай ее», - прошипела я.

Мэм Тонтелл снова обращалась к своей аудитории, начиная очередную свою рыбалку.

«Никого?» - спросила она. «Число, которое я вижу, мне ясно. Один-один-девять. Сто девятнадцать. О, это очень ясно. И буква тоже. Буква «Л»».

Никто не ответил.

«Пошли», - огрызнулся Эйзенхорн.

«Сто девятнадцать», - прошептала я в ответ.

Он начал колебаться.

«Нет, она просто шарлатанка», - сказал он.

«Ее выступление изменилось», - ответила я. «Посмотри на нее».

Мэм Тонтелл слегка дрожала и с какой-то тревожной надеждой смотрела на толпу. Тембр ее голоса изменился. Если это был спектакль, то он был неожиданно хорош и принял странный волнующий оборот, что вряд ли могло развлечь собравшихся.

«Есть ли еще одна буква, мэм?» - воскликнула я. Я услышала, как Эйзенхорн зарычал от разочарования.

Мэм Тонтелл повернулась и посмотрела на меня.

«Ты знаешь?» - спросила она.

Она не собиралась применять на мне "холодное чтение".

«Еще одна буква, мэм?» - повторила я.

«Да», - сказала она, тяжело сглотнув. ««Ч». Другая буква - «Ч»».

У меня была одна книга, тетрадь. Я одолжила ее в лавке Блэквардса... Я говорю «одолжила», но на самом деле лучше сказать «украла». Она находилась у меня до тех пор, пока я не попала под опеку Рейвенора. Она была небольшой, в синем переплете, и написана от руки на кодовом языке, которого, похоже, никто не знал. На внутренней стороне обложки был выведен номер «119», и, судя по всему, это была обычная книга, принадлежавшая Лилеан Чейз, еретичке Когнитэ, которую Эйзенхорн преследовал больше лет, чем мне было от роду.

Мне так и не удалось ни взломать шифр, ни определить число «119», которое, как мне казалось, могло быть ключом к дешифровке.

И вот Мэм Тонтелл, салонная чревовещательница и лже-медиум, связала это число с инициалами Лилеан Чейз.

Я взглянула на Эйзенхорна и увидела, что он откинулся на спинку кресла с хмурым выражением лица. Какой бы ни была здесь фальшивка, он тоже уловил значение. Он заметил мой взгляд и подтвердил его легким кивком, который предупреждал: «Действуй осторожно».

«У вас есть полное имя, мэм?» - спросила я.

Мама Тонтелл покачала головой.

«Это ты должна сказать мне, дорогая», - сказала она. Она выглядела очень неловко. Она все время облизывала губы, как будто у нее пересохло во рту.

«Я опасаюсь уловок», - ответила я. «Чтобы участвовать в вашем выступлении здесь, мне нужно имя. Происхождение».

Уродливая гримаса исказила ее лицо, и она покраснела от гнева. Но это была не она, я чувствовала. Это было ее лицо, реагирующее на какую-то чужую эмоцию, захватившую ее.

«Доказательство?» - шипела она. «У вас достаточно доказательств! Буквы! Цифры! И вот, еще... Цвет. Синий. Обычный цвет, я думаю, вы согласитесь. Что еще вы хотите? Имя не может быть произнесено. Не здесь. Не в публичной компании».

Теперь четыре подсказки, превосходящие все совпадения. Цвет, ударение на слове «обычный».

«Очень хорошо, мэм», - сказала я. Тогда какое сообщение вы должны передать?

«Я думаю, мамзель Тонтелл устала», - сказал Гурлан Ленгмур, выходя вперед. Он наблюдал за толпой и видел, что в его благородном заведении растет беспокойство. «Мне кажется, что заседание подходит к концу».

«Я бы хотела сначала выслушать сообщение, сэр», - сказала я.

Ленгмур одарил меня ядовитым взглядом.

«У нас здесь есть кодекс приличия, юная леди», - сказал он. «Мэм Тонтелл нездоровится».

Я посмотрела мимо него на медиума. Ее взгляд нашел мой. Там была тьма, пустота. На меня смотрела не Глина Тонтелл.

«Послание простое», - сказала она. «Во имя всего, что есть, и всего, что будет, помогите мне. Помогите мне, пока они не обнаружили эту попытку...»

Внезапно одновременно произошло два события. Мэм Тонтелл оборвалась на полуслове, как будто ее горло перекрыло, или оно было резко закупорено. Она поперхнулась, споткнувшись, и упала набок в объятия Ленгмура.

Затем салон залил свет. Он шел снаружи, с обеих сторон здания, проникая через окна, выходящие на боковые дорожки. Слева от здания свет был бледно-зеленым, а справа - горячим оранжевым сиянием престарелой звезды. Оба источника света дрейфовали снаружи, двигаясь вдоль окон, словно пытаясь заглянуть внутрь.

Помещение охватило волнение. Люди вскочили на ноги. Несколько стаканов были опрокинуты. Раздались голоса. Цветные призрачные огни яростно светили на всех нас. Большинство присутствующих были озадачены и потрясены. Но я сразу же почувствовала, что знаю, что это такое. Эйзенхорн схватил меня за запястье. Он тоже знал.

Огни снаружи были граэлями, отвратительными тварями Восьмерки, которые служили Желтому Королю. Я уже сталкивалась с одним из них и знала, что искажающая сила граэля воистину ужасна.

А здесь, перед нами, их было двое.

ГЛАВА 3

Неожиданные возможности

«Эй, все?» - крикнул Гурлан Ленгмур. «Давайте все, немедленно выйдем через столовую и покинем эту комнату».

Мало кто из присутствующих нуждался в этом указании. Воздух стал прохладным, как зимнее утро, и на столах заблестели крапинки инея. С нарастающими криками тревоги посетители заспешили к выходу из столовой, наталкиваясь друг на друга.

«Не двигаться!» - приказал Эйзенхорн, поднимаясь на ноги. Движение и паника могли возбудить и спровоцировать граэлей, но никто его не послушал. Он мог бы остановить всю комнату усилием воли, но воздержался. Такая демонстрация, как я знала, могла еще больше разозлить граэлей. Он протиснулся сквозь пробегающих мимо него посетителей и направился забрать падающую в обморок Мэм Тонтелл из объятий Ленгмура.

Не успел он до них дойти, как в комнату влетел крошечный шар оранжевого света, похожий на рдеющий очаг. Он прошел сквозь стену и закружился по салону, как светлячок, который залетел в помещение и пытается найти выход. Затем метнулся к пораженной Мэм Тонтелл, поразил ее меж глаз и исчез.

Мэм Тонтелл издала пронзительный крик. Она вырвалась из рук Ленгмура, упала головой вперед на помост и начала корчиться. Жемчужные нити вокруг ее горла порвались, и камни разлетелись во все стороны, катясь, подпрыгивая и грохоча.

Затем она издала ужасный хрипящий стон и умерла. Она лежала, раскинувшись, на краю помоста. Ленгмур вскрикнул в ужасе. Я уже была на ногах, моя рука лежала на манжете ограничителя, готовая выключить его. Я не знала, сможет ли моя пустота обнулить граэля, не говоря уже о двух, но я была готова попробовать, если до этого дойдет.

Однако свет снаружи задрожал, а затем померк. Закончив свою работу, граэли удалились.

«Я хотел бы знать, мэм», - сказал Гурлан Ленгмур, - «ваше имя. И ваше, господин».

Он накрыл скатертью бедную Мэм Тонтелл. Большая часть его клиентов сбежала, а те, что остались, были отуплены шоком и пытались заглушить стресс спиртным.

«Виолетта Фляйд, сэр», - ответила я.

«Что это было за дело?» - спросил он. «Эта злоба…»

«Я ничего не знаю об этом, сэр», - ответила я.

«Она говорила с вами, и вы знали, о каком деле она говорила!»

«Я ничего не знала», - сказала я. «Я наслаждалась шоу и участвовала в представлении, как вы и призывали гостей».

«Вы лжете!» - огрызнулся он. Его модная прическа растрепалась, и он отмахнулся от непокорных прядей, которые рассыпались по лицу. «Вы знали, что это...»

Эйзенхорн навис над ним.

«Она ничего не знает», - сказал он. «Никто из нас не знает. Нас забавляло это развлечение, и мы участвовали в нем».

Ленгмур сверкнул на него глазами.

«Я никогда не видел, чтобы она так работала», - сказал он. «Такая конкретика, и вы узнали ее».

«Холодное чтение может выудить все, что угодно», - сказал ему Эйзенхорн. «Моя жена считала, что письма соответствуют имени девичьей тети, которая умерла, когда ей было сто девятнадцать лет».

«Вот, видите? Эта агрессия действительно связана с вами», - воскликнул Ленгмур.

«Не совсем», - сказала я. «Мой... дорогой муж ошибается. Моя тетя умерла в возрасте ста восемнадцати лет. Мы надеялись, что она доживет до следующего дня рождения, но она не дожила. Признаюсь, я на мгновение увлеклась словами бедной леди, но в них не было идеального совпадения».

«Оставь девушку в покое, Гурлан», - сказал мужчина, присоединившись к нам. Это был тот самый грузный человек, которого я заметила ранее возле картины Тетрактиса. Он был массивным мужчиной, а его глаза немного прикрыты капюшоном, что говорило о том, что он пил с раннего утра. «Вы видите, что она потрясена», - сказал он. «И она не причастна к этому. Не больше, чем любой из присутствующих. У меня был друг с такими же инициалами, и он когда-то жил на Парнасе 119. Я хочу сказать, что это вполне могло относиться и ко мне».

«Но ты молчал, Озтин», - ответил Ленгмур.

«Потому что я видел представление Глины дюжину раз, да будут благословлены ее пальцы ног, и знаю, что все это фарс», - ответил грузный мужчина. Он посмотрел вниз на покрытое тканью тело и вздохнул, небрежно осенив себя знаком аквилы. «Бедная старушка. Это был всего лишь салонный трюк».

«Не сегодня», - сказал Ленгмур. Он пожал плечами. «Это разорение, - сказал он. Репутация салона будет просто втоптана в грязь...»

«Я думаю, что все наоборот», - сказал я. «Сегодня ваши клиенты разбежались, но завтра...»

«На что вы намекаете?»

«Я хочу сказать, сэр, что люди приходят в этот квартал и в ваше прекрасное заведение, чтобы вкусить тайны теневого мира. И, по большей части, как я вижу, вы не подаете ничего, кроме бормотухи. Спектакли и развлечения. Это трагическое происшествие, но молва о нем распространится. Салон «У Ленгмура» будет известен как место настоящих тайн и сверхъестественных событий. Страх не удержит клиентов. Не тех клиентов, которые вам нравятся. Он привлечет их, несмотря на инстинкт самосохранения, и ваша репутация укрепится».

Ленгмур пристально посмотрел на меня.

«Я бы посоветовала вашим поставщикам завтра привезти вам еду и вино в большем количестве, чем обычно», - сказала я, - «чтобы удовлетворить спрос. Вы также можете продавать апотропические обереги на входе, чтобы успокоить робких, и приправить вашу атмосферу перспективой подлинного проявления неведомого».

Ленгмур вытаращился. Грузный мужчина разразился хохотом.

«Мне нравится эта молодая леди!» - усмехнулся он. «Она не ошибается, и она хорошо разбирается в твоем бизнесе. Апотропические обереги! Вот это мышление настоящего манипулятора. Убойный успех, благодаря убийству, не так ли?»

Он снова рассмеялся, мощным, рокочущим смехом. Ленгмур нахмурился.

«Ты как всегда несносен, Озтин», - сказал он. «Я могу запретить тебе вход».

«Снова?» - спросил грузный мужчина.

Ленгмур ловко повернулся и направился к выходу. «Был вызван Магистрат», - объявил он через плечо. «Я должен дождаться их прибытия».

«Что ж, это мой сигнал к отступлению», - объявил здоровяк. «Я не имею дела с Магистратом. Мы можем потерять всю ночь, отвечая на вопросы».

«Особенно с вашей репутацией», - сказала я. Он усмехнулся и протянул руку.

«Моя слава идет впереди меня, не так ли?» - спросил он.

«Да, мистер Крукли», - ответила я, пожимая его руку. Я поняла это сразу, как только Ленгмур произнес имя Озтина. Это был печально известный 

поэт-грабарь. Мое раннее предположение оказалось верным.

«Я знаю одно место в конце улицы», - сказал он. «Может быть, вы присоединитесь ко мне, чтобы избежать назойливой суеты?»

Я взглянула на Эйзенхорна.

«Мои извинения, сэр», - сказал Крукли, протягивая руку Эйзенхорну. «Я, конечно же, имел в виду вас обоих. Озтин Крукли».

«Дэзум Флайд», - ответил Эйзенхорн, принимая рукопожатие.

«Вы присоединитесь ко мне?» - спросил Крукли.

Эйзенхорн кивнул.

«У меня нет желания оставаться здесь», — сказал он. Я была уверена, что он хотел бы остаться, но скорое прибытие Магистрата могло стать неудобством.

«Отлично», - объявил Крукли. «Мы пойдем все вместе». Он повернулся и повысил голос, обращаясь к находящимся поблизости клиентам. «Мы отправляемся в Два Гога. Вы идете? Аулей? Унвенс?»

«Я пойду, если ты платишь», - сказал человек с испачканными чернилами руками, которого я раньше приняла за рубрикатора.

«Унвенс?» - позвал Крукли. Пожилой человек с огромными руками и ногами встал и кивнул. Мы с Эйзенхорном обменялись быстрыми взглядами.

«Это Унвенс?» - спросила я.

«Да», - сказал Крукли. «Линэл Унвенс. Вы его знаете?»

«Нет», - ответила я. «Я просто подумала, что слепой парень, сидящий рядом с ним, был Унвенсом».

Крукли покачал головой.

«Он? Нет, это его чокнутый дружок Фредди. Фредди Дэнс».

Gloriana-class Battleship