Результаты поиска по запросу «

Впереди вечность

»
Запрос:
Создатель поста:
Теги (через запятую):



Librarium Chaos (Wh 40000) Emperor's Children Fabius Bile Noise Marine Slaanesh ...Warhammer 40000 фэндомы 

Песнь созидания, вечности и красоты.

Приветствую вахактор, хочу поделиться с вами одним отличным отрывком из книги «Фабий Байл. Прародитель». Наверно самая сильная сцена из всей этой, безусловно, одной из лучших книг по вселенной, этакий печальный\прекрасный хэппиэнд в нашем мрачном сеттинге. Момент перед началом штурма Детьми Императора эльдарского мира-корабля Лугганат.

Он быстро работал вместе с остальными апотекариями, прикрепляя нейросеть, выращенную из материала псайкеров и эльдаров, на поверхность изуродованного мозга Элиана. Благодаря мутациям шумодесантника можно было не беспокоиться об отторжении и неправильной работе.
— Когда мы закончим, твой голос, Элиан, пронзит самое сердце пустоты, — сказал Байл.
— Слаанеш услышит меня, — прошептал Элиан.
Байл не понял, вопрос это или утверждение, и решил не отвечать. Элиан все равно его не услышит. Шумодесантник между тем начал дергаться, а из рваного рта пошла пена. Он выкатил глаза, схватился за горло. Вокс-каналы заполнились шумом. Арриан выругался, когда из носа и ушей у него пошла кровь. Цимисхий отшатнулся, держась за голову. Олеандр отвернулся, борясь с тошнотой. Байл продолжал работать. Этого следовало ожидать.
Звук становился громче с каждым соединенным нервом и каждой заменой старых передатчиков на новые. На более сильные. Аугментированные легкие Элиана наполнились невиданной до сих пор силой, а в мозгу забушевала мощь, отнятая у сотни средних псайкеров. Ткани эльдаров проникли в мозг, словно стремительный рак, образуя связи там, где их раньше не было. Вскоре они расцветут и заполнят весь череп шумодесантника наподобие смертоносного сорняка. Раньше его крик мог убить. Теперь же он превзойдет все виды оружия.
Шумодесантник вдруг выпрямился, так что изуродованный мозг сместился со своего положения в усиленном черепе, и закричал. Пульс Байла подпрыгнул, но хирургеон тут же отреагировал, введя ему успокоительное. Байл взял Элиана за плечо.
— Успокойся, — крикнул он, пытаясь пробиться через усиливающийся шум. Один вокс-динамик взорвался и выпал из стены. Машиножрецы испуганно верещали, посылая друг другу сигналы с кодом, — Держи силу под контролем, брат, или она сожжет тебя дотла прежде, чем ты достигнешь крещендо.
Крик Элиана обратился в стон, измученный и сдавленный. Достигнув высшей точки, шум прекратился. Шумодесантник обмяк. Байл глубоко вдохнул, наклонился вперед, быстро поставил на место снятые кости, череп и спаял края. По лицу и шее Элиана лилась кровь, исчезая в мешанине кабелей и проводов. Он выпрямился, не дав Байлу зашить изорванную кожу.
— Этого достаточно. Пора, главный апотекарий. Я чувствую, как песнь набирает силу. Долго я сопротивляться ее зову не смогу.
Он забрал свой шлем у Саккары и с влажным звуком надел его.
Арриан взглянул на Байла:
— Если все оставим как есть, у него разовьется инфекция.
— Вряд ли успеет, — ответил Байл, — Идем. Пора с этим покончить. Гостеприимство Блистательного начинает меня утомлять. — Он потер грудь, оставив на сморщенной поверхности плаща кровавые отпечатки. — Элиан… Начинай.
Плоть ядра внутри костяно-металлической рамы задрожала. Переподключенные системы стабилизировались, и по содрогающейся поверхности побежали искры. Элиан забился в конвульсиях, когда в его тело хлынула энергия, выгнул спину и начал кричать. Звук проникал во все вокс-каналы зала, а лампы опять замигали.
Байл почувствовал, как воздух сгустился и похолодел. Способности шумодесантника имели одновременно психическую и физическую природу и нарушали реальность на всех уровнях.

В реакторном зале «Кваржазата» Элиан Пакрит, бывший сержант Девятой роты, почувствовал тяжесть приближающегося момента и понял, что скоро умрет. Каждая клетка его тела горела диким огнем от песни Слаанеш, которая билась в теле, пытаясь вырваться, и он трясся, потеряв контроль над собой. Кабели давно вылетели из гнезд и хлестали вокруг, а оставшиеся вокс-динамики испускали диссонирующий шум. Вокруг валялись еще подергивающиеся тела машиножрецов, чьи мозги вскипели от силы его голоса. Он и себе сжег все внутренности дотла. Но песня продолжала стучать в голове, сердце и душе, а тело продолжало жить. Оно не умрет, пока ему еще было что предложить.
Он отдался песне добровольно и даже радостно. С тех пор, как он впервые услышал ее на каком-то давно забытом поле боя, он мечтал лишь о том, чтобы стать с ней одним целым. Где это было, на Истваане? Он не помнил. Память ничего не хранила подолгу, эмоции притупились, от них остались лишь осколки. Всякий раз, когда он обращался к воспоминаниям, видел лишь обрывки чего-то ужасного и прекрасного. Только песнь имела значение.
Никогда еще Элиан не чувствовал себя так одиноко, как сейчас, под светом звезд. Вокруг него танцевали демоническое силуэты, изящные и притягательные, но он едва замечал их. Фрейлины Слаанеш следовали своей природе, летя на его пение, как мотыльки на огонь, и вскоре целые сотни плыли по залу, распевая вместе с ним. Ему казалось, что воздух переливается всеми цветами, что он кристально чист, что он сияет, как солнце, обращается в пляж из золотых зубов и в море темного вина. Лампы горели так, что жгло глаза, а звуки пульсировали в гипнотическом ритме, подчиняясь темпу его голоса. Стена перед ним была гигантской пастью, и она говорила что-то, но поврежденные барабанные перепонки ничего не улавливали. На фоне пасти чернело пятно. Пятно было миром, который ослепила его песнь. Он ясно видел его через пропавшие стены корабля. Сенсоры «Кваржазата» были его глазами, вокс был его голосом.
Элиана ждала достойная смерть. Он превратился в чистый шум и ярость, пока еще запертый в распадающейся оболочке, и смотрел перед собой, уговаривая себя продержаться еще немного. Он хотел, чтобы эльдары услышали его во всем его величии, чтобы его партия пронеслась над ними прежде, чем ее унесет космический ветер. Пятно разрасталось, уродуя совершенную негармоничность имматериума.
Рукотворный мир был так огромен, что мог двигаться лишь с досветовой скоростью. Его окружал флот из кораблей поменьше, которые жались к нему, как косяки рыб к тени левиафана. Мир населяли миллионы, и совсем скоро эти миллионы услышат зов Слаанеш. Его братья поднимут свои инструменты и двинутся вперед, неся песнь к самому сердцу вражеского мира. Они заставят саму психокость рыдать от ее красоты и обучат безбожных эльдаров новым способам кричать, наслаждаться и убивать.
Они освободят ксеносов от оков и откроют им вечный мир чудес и славы. Не обращая внимания на спазмы в спине и ногах, Элиан выпрямился, раскинул руки в стороны и собрался с последними силами. Его партия подходила к концу, но сама песнь никогда не умрет. И после его смерти она будет литься вперед, набирая силу. Она накроет всю Галактику — и тогда все познают божественный восторг, который дарила любовь Слаанеш.
Рукотворный мир приближался. Элиан чувствовал пульсацию вокс-частот флота и нетерпение «Кваржазата», завидевшего добычу. Корабль трясся, как пес на охоте, а его двигатели оглушительно пыхтели..
Он протянул руки, словно мог схватить далекий корабль, и замки на броне в конце концов не выдержали. Раскалывающийся череп усиливал все звуки до грома. Главный апотекарий наделил его огромной силой, и не раз. Мозг, пронизанный нечеловеческой плотью, вскипал, и он слышал голоса псайкеров и ведьм, которым она раньше принадлежала. Он слышал крики, с которыми они отдавали свои силы его песне, обращаясь в прах на ветру музыки. Элиан заставил их петь вместе с ним.
Его песнь расколола космос, сложила вдвое и скрутила, открывая путь «Кваржазату», за которым следовал остальной флот. Он чувствовал, как задрожал корпус, когда выдвинулись орудия. Он слышал, как воют сирены, как возбужденно кричат члены экипажа на своих постах.
Он слышал пение.
Внутри разгоралась боль. Его голос слабел. Теперь он остался по-настоящему один, и уже ничто не могло его спасти. Броня сползала с распадающихся конечностей, разваливающегося туловища, раскалывающейся головы. Демонетки растворялись в воздухе, напоследок проводя когтями по его броне со сладостной горечью прощания. Или, возможно, желая показать ему, что он прожил достойную жизнь и спел достойную песнь.
Война началась, и Элиан Пакрит, бывший сержант Девятой роты, рассыпался в пыль. Но песнь разрушения продолжала катиться вперед, становясь только сильнее.
' J л / —\5r i,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Chaos (Wh 40000),Emperor's Children,Fabius Bile,Noise Marine,Slaanesh
Развернуть

Horus Heresy Wh Past Wh Books Wh Other СПОЙЛЕР ...Warhammer 40000 фэндомы 

Kill! Maim! Burn!

— Вперёд! — закричал Инзар.—Вперед, за Пантеон! Смерть Ложному Императору! Он направил свой крозиус на Врата Вечности и попытался силой воли и молитвы подтолкнуть обезумевших от крови воинов вперёд. Колхидские татуировки на его лице начали сочиться кровью. 

— Проповедник, — прохрипел один из ближайших Пожирателей Миров. В панике, отчаянно нуждаясь в любом союзнике, Инзар повернулся к нему. Он не знал воина. Он был всего лишь одним из тысяч в остановившемся потоке.

Капеллан встретился взглядом с легинером, что мало чем отличалось от встречи взглядов двух братьев-полубогов, произошедших в небе всего несколько минут назад. Впервые Инзар узнал, что это такое, когда налитый кровью взгляд Безумия Гвоздей обращён на тебя. В этом взгляде он увидел не только отсутствие разума, но и его смерть. 

— Убивать, — прорычал воин, его голосовые связки были залиты кровью, слизью или и тем, и другим.

— Пойдём со мной, мы ещё можем собрать остальных и…

— Калечить, — во взгляде Пожирателя Миров не было понимания.

— Я Инзар из Семнадцатого легиона. Услышь меня и внимай. Встань, и мы сможем положить этому конец. Мы так близко…

Казалось, Пожиратель Миров понял. Он протянул руку, словно для клятвы. Инзар взял её.

— Жечь.

Пожиратель Миров потянул проповедника за руку, занося цепной топор. Сопротивления не было, цепной топор прошёл сквозь сустав и кость словно через воду. 

Инзар отшатнулся, его рука была ампутирована по локоть, и он врезался в другого воина позади себя. У него была доля секунды, чтобы увидеть Гвардейца Смерти, в которого он врезался, падающего под рубящим топором другого Пожирателя Миров. Это была сцена, повторявшаяся в горестной полноте, куда бы ни поворачивался Инзар. Пожиратели Миров набрасывались на своих союзников, воя, рубя, убивая.

Кровь для Кровавого Бога.

Убивай. Калечь. Жги.

Черепа для Трона Черепов.

Пожиратель Миров заставил его отступить, спотыкаясь о убитых. Инзар сражался одной рукой, размахивая крозиусом, лицом к лицу с противником, который двигался так быстро, что он мог понять, что делает воин, только после того, как это было сделано. Легионер не уклонялся и не защищался, он рубанул рукоять крозиуса, разрубив его, и на обратном замахе лишил Несущего Слово второй руки, отрубив её в плече. 

Следующий удар попал Инзару в живот, измельчая его кишки под рёв цепных зубов. Следующий удар вонзился в нагрудник Инзара, зубы с невероятной жестокостью прогрызли слои керамита, мышц, костей и внутренних органов. Ретинальный дисплей Инзара покраснел от крови, которую он изрыгнул в свой шлем.

Боевые наркотики и медитативное сосредоточение не могли заглушить мучения перемалываемых в фарш внутренностей, но боль была вторичной по отношению к безумной ясности, охватившей его. Чем больше его резали, тем холоднее и яснее всё становилось.

Он подумал, вопреки реальности происходящего: "подожди, не делай этого".

Затем, через мгновение: "мы всё ещё можем победить. Мы всё ещё можем… всё ещё…"

Сквозь красную пелену, обесцвеченной по краям, он увидел возвышающегося над ним Пожирателя Миров.

"Я упал?" - подумал Инзар задумался. "Я лежу на спине?"

Их становилось всё больше, они бросались друг на друга, потеряв рассудок после смерти Ангрона. Один из них бился в конвульсиях так сильно, что цепь его оружия звенела о боевой доспех. Один посмотрел вниз на павшего Несущего Слово и ухмыльнулся окровавленными металлическими зубами. Инзар смотрел, как вращающиеся зубья топора опускаются. 

Несущий слово услышал смех богов, когда умирал, и впервые в этом звуке не было утешения. Они смеялись над ним. Они всегда смеялись над ним. 

Взял у Art of War

Развернуть

Librarium Wh Past Chaos (Wh 40000) Word Bearers World Eaters Chaos Space Marine Khorne Angron Primarchs ...Warhammer 40000 фэндомы 

Мессия и жизнь после смерти

— Ты чувствуешь то же, что и я? За последние несколько часов что-то изменилось в воздухе. Некое присутствие рядом.

Апотекарий не ощущал ничего, кроме игл в глубине мозга. И не постеснялся сказать об этом.

— Твой отец здесь, Каргос. Я чувствую его священный гнев. Он ведёт за собой орду. Мы лишь паломники в его тени.

Ангрон. Здесь.

Как давно Каргос не видел того, во что превратился его отец? Воин постарался удержать эту мысль, но она ускользнула из головы, не сформированная и не высказанная.

— Там. — Инзар прервал его размышления, указывая на небо. — Видишь?

Над далёкими стенами сияла одна-единственная звезда. Едва Каргос взглянул на неё, она приковала его взор, и по коже пробежала холодная дрожь. Гвозди укусили чуть сильнее, но боль притупилась — почти облегчение.

— Ты тоже чувствуешь, — кивнул капеллан.

— Я вижу мерцание огня в небе. Ты веришь, что это Ангрон?

— Я знаю, что это он. — Несущий Слово заворожённо смотрел на далёкое пламя. — Нерождённые поют о нём за завесой. По правде говоря, это песня зависти. Они завидуют славе его возвышения. Они были созданы бессмертными. А мы, и даже наши примархи, смертны и должны бороться за вечную жизнь. И благодаря священной ярости Ангрон победил, Каргос. Твой отец прошёл этот путь — и о, как они любят и ненавидят его за то, что он преуспел!

— Путь, — повторил Каргос.

Воин словно снова услышал последние слова Кхарна.

«Мы идём по Восьмеричному пути. Мы идём по Пути к славе».

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Wh Past,Chaos (Wh 40000),Word Bearers,World Eaters,Chaos Space Marine,Khorne,Angron,Primarchs

Кровь в жилах заледенела. Ему пришлось унять дрожь.

— По мне, так это просто очередные нудные колхидские стишки.

— Неужели? — В голосе Инзара не было ни капли обиды на тон Пожирателя Миров. Капеллан шагал рядом с гладиатором, обратив глазные линзы к небу. — Я говорю это ради твоей души, друг мой. Я здесь, чтобы вести тебя вперёд, как Лоргар вёл Ангрона. Ни у кого из нас нет выбора, Каргос. Теперь мы все идём одной тропой.

— Бессмертие, — апотекарий выплюнул слово с насмешкой.

— Бессмертие, — согласился Инзар. — Либо вечная агония.

— Я уже в агонии, — ухмыльнулся Каргос. — И ты научишься так жить.

— Нет, друг мой. Ты испытываешь боль. Слова не могут выразить пропасть между известной нам смертной болью и агонией без конца, что ожидает всех нас.

На востоке прогрохотали шаги титана типа «Разбойник». Он сотрясал разорённую землю, и Каргос смог разглядеть крадущийся вперёд гигантский сгорбленный силуэт. Пока богомашина приближалась к стенам, множество фигур, которые могли быть людьми, а могли и не быть, двигались за ней по пятам. Космодесантник слышал их стайный вой. Слышал шёпот, слишком далёкий, чтобы достичь его ушей. Воин почувствовал, что крепче сжимает топор, и снова посмотрел на капеллана.

— Не шути со мной, проповедник.

— Каргос, меня вряд ли можно назвать шутником.

Что правда, то правда. По какой-то причине мысль заставила Гвозди зудеть, и Пожирателю Миров пришлось рычать сквозь стиснутые зубы, сдерживая внезапный приступ непрошеного смеха:

— Ты действительно знаешь, что произойдёт с нами после смерти?

Впервые язык тела Инзара выдал его удивление. Апотекарий услышал, как у собеседника на миг перехватило дыхание и коротко щёлкнули сочленения доспеха. Таэр не ответил сразу, а вместо этого устремил взгляд в небо, наблюдая за тем, что, по его словам, было звездой гнева Ангрона.

— Теперь ты решил игнорировать меня? — Каргос рассмеялся, на сей раз по-настоящему. Кровь Императора, как это приятно!

Инзар наконец опустил взгляд с небес.

— Твой отец преподнёс великий дар вашему легиону. Гвозди Мясника стали маяком, освещающим путь. Лоргар наделил наш легион таким же даром. Он дал нам истину.

Каргос позволил своему взгляду устремиться вдаль. Не на звезду — она ощущалась как колючий жар на коже, несмотря на броню, — а на силуэты и тени орды вокруг. Он наблюдал за ними: за своими братьями, за существами, что притворялись его братьями, и за людьми, порабощёнными всеми ими. Успокаивающий голос Инзара словно отбивал гипнотический ритм.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Wh Past,Chaos (Wh 40000),Word Bearers,World Eaters,Chaos Space Marine,Khorne,Angron,Primarchs

— То была уродливая истина. Когда он узнал, что реальность — всего лишь ненавистная ложь, тонкая оболочка, под которой клокочет и скалится проклятие, это едва не сломило его. Ты можешь себе представить, друг мой? Быть первым живым существом, которое узнало — и по-настоящему осознало, — что каждого мужчину, женщину и ребёнка после смерти ждёт растворение в океане кипящего ужаса?

Каргос крепко стиснул зубы, чтобы то, что скапливалось в горле, не воплотилось в звук. Воину казалось, что его сейчас стошнит смехом и, если тот вырвется наружу, он потеряет контроль над своими конечностями. Как будто веселье Гвоздей каким-то образом овладеет им, и неизвестно, надолго ли.

— Опять дерьмовая поэзия, — пробормотал апотекарий, сам не веря собственным словам.

— Напротив. Я говорю настолько ясно, насколько могу. Слабые души будут пылать недолго — лишь мгновения агонии, прежде чем сгорят дотла и станут частью варпа. Но более сильные души, души псайкеров, могут рассчитывать на вечность…

Капеллан запнулся. Замолчал. И начал снова.

— Мы все стоим перед простым выбором. Никакая вера в ложного Бога-Императора не может спасти душу. Самых слабых из нас ожидает забвение. Мучения перед окончательным уничтожением станут наградой для сильных. Боги за завесой — удивительные существа, мой друг. Но они гневливы и, по любым человеческим меркам, безумны. Да, Несущие Слово воспевают Пантеон и поклоняются ему. Но в нашей вере есть прагматизм. Мы — легион, первым нашедший нечто достойное поклонения за пределами реальности. Но мы также первыми нашли то, чего стоит бояться.

Каргос почуял запах крови, затылок тошнотворно жгло. Гвозди кровоточили, горячая влага скапливалась в шлеме. Он чувствовал, как его жизнь каплями стекает по шее. Воин попытался заговорить, но ничего не вышло.

— Лоргар видел всё это. Он подвёл Ангрона к пропасти и дал твоему отцу шанс на бессмертие. Глупцам при взгляде на него мерещится чудовище. Зрячие же видят всё, что он преодолел. Он — Красный Ангел. Он — сын бога войны. Человек, что отказался принять смерть и агонию подземного мира. Ему была противна мысль о возможном забвении. Вместо этого… он решил жить вечно, чего бы это ни стоило.

Силуэты и тени вокруг них принялись выть и рычать. По коже Каргоса побежали мурашки; ему стоило огромных усилий не присоединиться к ним с таким же звериным рёвом. Голос Инзара теперь звучал, словно боевой барабан, как настойчивая проповедь и братское утешение.

— Ты ненавидишь Ангрона за то, что он сотворил с тобой, за грех, сделавший вас сильнее в обмен на способность мыслить? Друг мой, отец даровал гораздо больше. Он дал вам выбор, которого лишены многие другие. Вы можете умереть как смертные, страдать как смертные — или идти по этому пути и жить вечно.

Несущий Слово в тот миг сделался оком бури, единственным оплотом спокойствия. Шаги титанов сотрясали землю вокруг. Мужчины, женщины, демоны и мёртвые выли. Таэр поднял свой крозиус, указав им на одинокий светоч.

— Посмотри на своего отца, Каргос. Ибо в первую очередь он дал своим сыновьям пример для подражания.

Высоко над стенами Авалона с небес низвергалась пылающая звезда.

— Он дал вам мессию.

Источник: Аарон Дембски-Боуден. Отголоски вечности.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Wh Past,Chaos (Wh 40000),Word Bearers,World Eaters,Chaos Space Marine,Khorne,Angron,Primarchs

Развернуть

Wh Песочница Wh Past Librarium в комментариях ещё ...Warhammer 40000 фэндомы 

Эпоха прогресса и разума.

Кто из тиранов первым начал мечтать о завоеваниях и объявил жестокое притеснение доблестью? Почему господство воли одного над другими манит людей сильнее всех прочих грехов? Более двух столетий Император требовал, чтобы галактика подстроилась под его принципы ценой десяти тысяч культур, которые жили свободно и не нуждались в тирании. Теперь же Гор требует, чтобы звездные народы разрушенной империи стали плясать уже под его дудку. Миллиарды умирают во имя завоеваний, чтобы подкрепить гордыню двух тщеславных существ в людском обличье.
В сражении ради завоеваний нет никакой доблести. Нет ничего более никчемного и пустого, чем искоренять свободу во имя новых земель, денег и голосов, распевающих твое имя как священный гимн.
Завоевания столь же бессмысленны, как и слава. Хуже того, их эгоистичная суть – зло. И то, и другое – триумф лишь для глупцов.
Ангрон
Примарх XII Легиона

Приветствую вахактор, в довольно крупной части сообщества бытует мнение, что Великий Крестовый поход это лучшее время в истории Империума. Мнение конечно же разумное, но только в контексте деградации человечества под властью Золотого Трона. Эпохой разума и прогресса называют её в книгах посвященных Ереси Гора. Так что же представлял собой этот поход? Это была крупнейшая завоевательная война в истории человечества, война унесшая миллиарды жизней во имя лживых идей Имперской истины, идей, которые потом историки времен Ереси назовут Великой Ложью.

На каждую войну, во имя геноцида ксеносов приходиться бойня против обычных человеческих миров, против государств и империй переживших Долгую Ночь. Главная вина которых состояла в том, что они посмели изменять свой геном, чтобы приспособиться к среде; вели отношения с иными расами, чтобы выжить или же поклонялись каким то несуществующим богам. Я хочу показать вам несколько интересных отчетов о завоеваниях времен Великого Крестового похода.

Кетленский забой

Исследуя внутренние окраины региона, известного под именем Звёзд Ореола, Империум открыл мир Кетлен. Планета с умеренным климатом, покрытая травяными равнинами, многочисленными озёрами и величественными громадами свободно стоящих столовых гор, Кетлен оказался идеальным для поддержания человеческой жизни. Местное население было невелико: благоговевшие перед природой племена кочевников в технологическом развитии не ушли дальше народов Древней Терры времён Бронзового века. Их вера представляла собой почитание предков, возведение пирамид из камней и концентрических кромлехов в честь своих богов; она была воспринята имперскими властями как безобидная причуда, и обязанность просвещения аборигенов поручили итераторам, отложив время для начала знакомства туземцев с Имперской Истиной на неопределённый срок. В результате Кетлен мирно и бескровно вошёл в состав Империума в 801.М30. Племена Кетлена казались простыми людьми, они всеми силами старались поддерживать отношения с имперской делегацией на протяжении всего переходного периода; впрочем, скорые обещания введения новейших технологий и просвещения их мало заботили. Отдельные кланы аборигенов были разбросаны по всей планете и вряд ли смогли бы организовать серьёзное сопротивление, а потому оказались в значительной степени проигнорированы; Империум требовал начала разработки Кетлена, и марсианское жречество приступило к созданию инфраструктуры и промышленности.

Спустя два десятилетия после Согласия имперская флотилия Администратума в составе бюрократов и историков в сопровождении 88-й роты легиона Псов Войны прибыла на Кетлен для регистрации процесса интеграции планеты в Империум. Уже с орбиты они заметили, что имперские сооружения и технологические новшества превратились в развалины и разбросаны по всей поверхности планеты. Псы Войны провели десантирование на Кетлен с целью подсчёта потерь и обнаружили, что пастбища и стоячие камни усеяны костями подданных Империума. Чувствуя вероломство со стороны местных племён, Псы Войны выследили несколько групп кочевников с помощью отрядов на лэндспидерах «Протей» и реактивных мотоциклах «Скимитар», после чего вырезали туземцев прямо среди травянистых лугов, хотя те не оказывали сопротивления и не представляли угрозы. Некоторые из местных были обнаружены в пределах больших каменных кругов, они пели и били поклоны своим монолитам. Легионеры приступили к истреблению язычников, на сей раз дикари отдались во власть страха и бросились спасаться бегством, а Псы Войны тем временем начали сваливать каменные глыбы. Но затем произошло нечто невероятное — по свидетельству очевидца, едва первый каменный блок рухнул на землю, как пробудившиеся неведомым образом изъеденные эрозией монолиты вышли из земли, поднимаясь на толстых, как у деревьев, корнях. Громадные, словно левиафаны, ожившие големы призвали себе на помощь каменные колонны из земли, сминая легионеров в кровавую кашу.

Колоссальные существа, получившие имя Забойщиков, поднимались по всему Кетлену, едва лишь проливалась кровь ухаживавших за ними племён. Согласно кетленской мифологии, Забойщиков можно было успокоить поклонением; сей урок был усвоен первыми поселенцами дорогой ценой, заставив их принять образ жизни кочевников и своевременно следовать за планетарными землетрясениями. Забойщики оставались в состоянии покоя, пока кетленские племена растили их потомство — глыбы из похожей на песчаник инопланетной плоти, которая росла и укреплялась по мере ритуального ухода за ней. Эти существа жили на Кетлене задолго до того, как на планете обосновалось человечество; казалось, что они были наделены простодушным разумом и вместе с тем тонкой натурой, они мирно сосуществовали с местными жителями и одобряли их родство с природой, но в то же время отреагировали насилием на индустрию и технологии Империума.

Двенадцатому легиону было плевать на историю кетленцев — познав естество врага, легионеры приступили к планомерному уничтожению каждого из камней на планете, от самой мелкой гальки до крупнейших гор. Скиммеры устремлялись вперёд с целью обнаружения валунных полей и стоящих кругами монолитов, за ними следовали могучие «Лэндрейдеры», готовые сокрушить явившихся из-под земли тварей, едва те покажутся на поверхности. Против более зрелых Забойщиков, настоящих гигантов, легионеры развернули вспомогательную полевую артиллерию — расчёты «Рапир» и «Василисков» разбивали камень издалека. Повалив наземь каменных великанов, пехотинцы рубили корни этих живых гор своими топорами и дробили их тела могучими ударами громовых молотов до тех пор, пока враг не обращался в кучу пыли и тёмной грязи. Несмотря на столь решительные меры, сама почва Кетлена была признана ненадёжной — ведь в ней всё ещё могли содержаться семена Забойщиков. Псы Войны запретили доступ к планете и продолжали наблюдение за её подозрительной тектонической активностью ещё три года, после чего Верховное командование Империи в 824.М30 санкционировало разрушение Кетлена флотом XII легиона с помощью циклонных ракет.
Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,Wh Песочница,фэндомы,Wh Past,Librarium,в комментариях ещё
Развернуть

Natalia Kikicheva Fulgrim Primarchs ...Warhammer 40000 фэндомы 

Пикт #983. Лорд Фулгрим обещает захватить мир всего с восьмью легионерами. Пикт #986. Лорд Фулгрим пытается придумать, как это сделать.,Natalia Kikicheva,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Fulgrim,Primarchs
Развернуть

Отличный комментарий!

Обычно это элементарно - берешь сорок полков ИГ, три эскадрильи фрегатов, сотню дивизий СПО и восемь легионеров...
Mraque Mraque13.04.202120:13ссылка
+46.6

Craftworld Eldar Fire Dragons chibi autarch ...Warhammer 40000 фэндомы 

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Craftworld Eldar,Эльдар, Eldar, Корабельники,Fire Dragons,chibi,autarch
Развернуть

Imperium Chaos (Wh 40000) Imperator Император Slaanesh слаанеш ересь ...Warhammer 40000 фэндомы 

Впереди - вечность...( http://ficbook.net/readfic/1885868 Автор: Vasheska)

Нежно-лиловый закат таял над лазурной водой, и шелест волн создавал неповторимую мелодию блаженства, уносящую прочь от беспокойства и тяжелых мыслей. Одного только желания того, кто имеет власть над этим местом, достаточно было бы, чтобы изменить цвет небес на любой, приятный глазам и сердцу в данный момент; превратить волны в высокие горы или в пустыню… Но сейчас в столь радикальных переменах не было никакой нужды. На берегу под извивающимися ветвями с листьями шафранового цвета за прекрасным закатом наблюдал тот, кого где-то называли Императором. Тысячи голосов сливались в нестройный и неумолкающий хор и не оставляли его в покое даже на этом островке безмятежности. Это были мольбы о защите и указании верного пути, просьбы о помощи и легкой смерти, восхваления и проклятья… Их было слишком много, чтобы отмахиваться от них просто так. Потому Император сидел на серебристом песке, прикрыв глаза и пытаясь вспомнить, кто эти люди и почему они так зовут его. Ведь «император» это не имя, а титул. Только вот он никак не мог вспомнить, какая же у него была империя. Каким он был правителем? Справедливым или тираном? Что он успел совершить до того, как оказался здесь? Осталось ли после него хоть что-то? Почему, в конце концов, он здесь, а не там, где его так зовут? Почему он не может вспомнить собственного имени?
Диковинное небо, какого не могло быть ни в одном из миров, населенных людьми, стремительно затягивалось дивной смесью искрящихся карминных и аметистовых облаков. Казалось, что неминуемо будет гроза, но Император уже давно не обращал внимания на переменчивый небосклон, полностью погрузившись в свои мрачные думы. А тем временем сквозь песок прорастала неестественно мягкая пурпурная трава с вычурными золотистыми цветами, распространяющими сладкие и волнующие кровь ароматы. Легчайший смех рассыпался где-то за спиной Императора и закружился ворохом цветочных лепестков, вызывая улыбку на суровом и задумчивом лице. В этот раз он не заметил Её прихода и изящные ладони, накрывшие глаза, стали приятной неожиданностью.
- Вот опять ты со своими мрачными мыслями! – тысячегранное звучание голоса отозвалось в голове Императора эхом наслаждения, - Хоть не оставляй тебя одного…
- И не оставляй. – предложил он, осторожно поглаживая и целуя тоненькие запястья, на которых мелодично позванивали золотые украшения столь искусной работы, что смертным мастерам и не снилось. Ответом на такое заманчивое предложение снова стал тот же чарующий смех. Воплощенная невинность и очарование, перед которыми просто невозможно устоять…
- Ты все еще пытаешься вспомнить, не так ли? – водопад золотистых волос, украшенных нитями с поблескивавшими драгоценностями, окутал плечи Императора, вполне довольного этим фактом. Он обернулся и посмотрел в прекрасные глаза, что могло стоить души любому другому. Но не ему.
- Пытаюсь, – не стал отрицать тот, чью голову даже сейчас венчал золотой лавровый венок, казавшийся примитивным и грубым рядом с украшениями Её Воплощенного Совершенства, - Мне это необходимо. Особенно имя. Но пока осталось только «Император».
- Ну, это не совсем то. Но если хочешь, - в омуте идеальных глаз мелькнула лукавая искорка, а гибкое и тонкое тело как-то само оказалось на коленях у Императора, - я могу дать тебе новое имя.
Казавшееся бескрайним море, тем временем, почти исчезло, превратившись в небольшую спокойную речку, а с потемневшего неба исчезли облака, оставив только полуночную синеву, украшенную сияющей паутинкой звезд. Император снова задумался, ласково поглаживая Её волосы, но на сей раз мысли его не были столь мрачными и тяжелыми.
- Нет. Я должен вспомнить сам. Но когда вспомню…- тут он хитро прищурился и коснулся губами бледной ладони, - То точно предложу тебе стать моей Императрицей. Официально.
И снова переливающийся серебристый смех заставил сурового правителя и воина улыбаться. Зазвенели тоненькие браслеты, цепочки и украшения на изящных рожках, выглядывающих из мягких золотых кудрей.
- Вот выдумщик… - мурлыкнула Она, устраиваясь поудобней, позволяя пальцами Императора ласково перебирать свои волосы и любуясь начавшимся дождем из звезд. Прекрасное зрелище. Достойное их взора.

Они были прекрасной парой: он в бело-золотой тоге, тяжелой даже на вид, и с лавровым венцом; и она в пурпурно-золотистой тунике, отличающейся замысловатыми узорами на ткани и невероятной прозрачностью, с очаровательным нефритовым жезлом. Сейчас они сидят рядом, и держаться за руки, как влюбленные на первом свидании, но Её глаза таят на дне своей безупречности неясную угрозу, а Император снова погрузился в свои думы, прислушиваясь к хору голосов внутри головы.
Он был совершенен. И определенно стоил тех усилий, что были затрачены на его удержание. На темном небосводе продолжали падать сияющие искорки звезд, являющиеся на самом деле человеческими душами, захваченными в объятья варпа. Многие из них продолжали взывать к своему божеству… и это было забавно. Ведь он все слышал и даже иногда помогал, пока Она была занята чем-то другим.
Они любовались окружавшим их совершенством и друг другом, и на губах Той Что Жаждет показалась довольная улыбка. Рано или поздно Он будет принадлежать ей. Спешить некуда. Впереди – вечность…
Развернуть

Wh Books Wh Other СПОЙЛЕР Roboute Guilliman Primarchs Mortarion Emperor of Mankind Imperium ...Warhammer 40000 фэндомы 

Более подробные спойлеры и некоторые диалоги из 3 книги по Темному Империуму.

дополнение к посту http://joy.reactor.cc/post/4812507



Завязка начнётся с возвращения Феликса на Честь Макрага, где он попытается отговорить Жиллимана допросить пленённого демонхоста, чтобы выведать обстановку на Иаксе.



Сикарий - глава личной стражи примарха и не прошёл Рубикон.



Допрашивать пленённого демонхоста будет некто иной, как Иллиян Натассе, прямо в Либрариуме Ультрамаринов



Серый Рыцарь, кто охранял этого демонхоста раньше, а ещё раньше навалял Тифусу, Ионан Груд, увидя всё это, покинет примарха, а автор спойлеров и вовсе намекает, что Сыны Титана перестанут доверять Жиллиману



Примерно в первой половине книги на сцену выйдут Тзинчиты (А на этот момент намекал сам Хейли, говоря что начнётся распря среди Богов Хаоса)



Тифус прибудет к Мортариону не как сын или первый капитан, а как Герольд Нургла и прикажет тому отказаться от своих планов заманить Робаута в ловушку на Иаксе. Он должен исполнить воля Чумного Бога, а не сводить счёты с Жиллиманом.



Грусные нурглиты ни куда не делись, а смотреть на их склоки одно удовольствие



В какой-то момент Тзинч вступит в (временный) союз с Кхорном, чтобы опрокинуть Нургла.



Жиллиман продолжит своё самокопание и исследование Летицио Дивинитатус, создав нечто своего личного книжного клуба, а Натассе советует примарху перестать так загоняться



А вот теперь самый интересная часть спойлеров. В Штерн. Еретичная Святая уже поднимался вопрос, что якобы психические силы и вера - это разные категории. А Хейли большой любитель надев на себя образ персонажей своих книг прописывать новый бек.

Натассе, пытаясь переубедить Робаута, что ему не нужно зацикливаться на вопросе веры, выскажет монолог:

"Это не имеет никакого значения", - сказал Натассе. "Мы говорим здесь не о колдовстве или что вы называете психическими силами, но о вере. Вера - самая могущественная сила в Галактике. Она не требует доказательств или подтверждения. Она дарует убеждённость тем, кто верует. Она приносит надежду отчаявшимся и там, где вера процветает, изменяется сама реальность. Единственный разум, что сильно связан с варпом, может нарушить законы нашей вселенной, а на что способен миллион? А миллиард? Триллион разумов и все до единого верят в одно и тоже? Нет большой разницы, псайкеры ли они или нет. Влияние столь многих душ создаёт ощутимый эффект. Мой вид породил бога. Возможно, теперь ваш черёд.



Я не верю, что отец - бог, но если сейчас он всё-таки стал, я должен учитывать этот факт в моей стратегии".



Разговор о божественности:



”Темпоральное, духовное, материальное — это не имеет значения. Мой народ рассматривает божественность с нескольких точек зрения, но есть две основные категории. Боги иного моря, отражения того, что вы называете матеруимом, и боги самого материума, известные вам под именем К’тан, хотя есть и другие, еще более древние, еще более ужасные, чем они. Боги материума являются необходимой частью самой его ткани — они связаны с ним столь глубоко, что способны влиять на его структуру, но тем не менее, они все равно ограничены законами этой реальности. Боги варпа же более эфемерны и более разнообразны по своей сути. Многие из них — лишь концентрации чувств, другие когда-то были смертными до того, как их изменила вера других. Я считаю, что боги моих предков принадлежали сразу к обеим категориям, хотя это не единственное философское учение, выдвинутое моим народом, и я слышал много бурных обсуждений этой темы. Сейчас уже невозможно ничего утверждать, ведь наши боги умерли в час нашего падения, и даже если бы их можно было спросить, то мы бы не узнали правду, ведь правда бы изменилась сама собой, согласно убеждениям тех, кто в них веровал.”



***



”Еще один вид — это агломерации душ, что некогда были живыми. По крайней мере, так утверждают Иннари: их гипотетическое божество Иннеад было высвобождено расколом Биел-Тана. Но кто может утверждать что-то наверняка? Одна, две, все или даже более этих вещей могут быть правдой в одно мгновение, но измениться в следующее. Есть боги, что пожирают богов. Боги, что вечны. Боги, что были, но теперь их никогда не было. И боги, что однажды появились на свет, а теперь существуют с начала времен. Посему исследовать происхождение богов невозможно. У них нет истории кроме той, что на них водрузили народы. В этом я бы согласился с тобой, колдун. В какой-то мере. Могущество есть их определяющий аспект. Другой — вера, хотя он применим не ко всем. Некоторые сущности не нуждаются в вере. Но ложность свойственна не для каждого из них.



Если верить тому, что гласят наши легенды, К’тан были неотделимыми частями мироздания — голодные, злые в глазах смертных, но все равно его часть. Они не нуждаются в вере, чтобы жить, точно так же, как и пожранные ими солнца не нуждались в чужих очах, чтобы существовать. Как и великая четверка богов Хаоса, которые стали столь всемогущи, что, по сути, ныне самоподдерживающиеся, хотя вера их последователей всё же делает их сильнее. Это же справедливо и для Великого Пожирателя, разума тиранидов, сущности, образованной бездумными действиями своих физических компонентов: вероятно, он стоит выше всех остальных. Но бог ли он? Некоторые из наших философов думают, что да. Другие яростно оспаривают эту идею. Так или иначе, вера жизненно необходима для меньших богов. Без веры они распадаются до бесформенности, становясь неразумными вихрями эмоций. Потеряв стабильность, они умирают.”



***



”Миллиард умов, триллион умов, каждый из которых верит в одно и ту же вещь? Уже не имеет значения, псайкеры они или нет.”





Робаут и Император:



Он увидел пыльную, гигантских рамеров комнату, уставленную аппаратурой омерзительного назначения – ради поддержания чудовищного нечто живые по очереди умирали. Сердцевиной являлся золотой механизм, покрытый пеплом разбитых мечт. На его кресле восстедал безжизненный череполикий труп – но тут облик замерцал, и он увидел короля беспредельной мощи, ненадолго опустившегося на Его трон, дабы подумать, лишь ненадолго потерявшийся в своих мыслях, — и едва Он завершит медитацию, то поднимется на справедливое правление. Он увидел уставшего мужчину, его мнимного отца, дающий ему предсмертные наставления, которых не услышать, говорящий, что ему делать. Облик вновь изменился, и он увидел злобную мощь, соперничающую с великими силами Хаоса. Он увидел печаль, триумф, неудачу, потерю и могущество. Среди всех лиц не было единственного, как не было единственного голоса в хоре, в какофонии. Присутствие Императора было подобно удару молота для его души, чудовищному очищению существования. Он не мог стоять перед ним – и пал на колени, хотя Валорис рядом с ним все так же не издал ни звука, будто ничего не произошло.

Его покрывал прах придворных трупа-короля. Они прибывали подле сиятельного Императора веками.

— Отец, — сказал он, и это был последний раз, когда произнося это слово, он действительно имел его в виду. – Отец, я вернулся. – Гиллиман заставил себя поднять глаза на столп света, крики душ, череп с пустыми глазницами, равнодушного бога, старика, вчерашнего спасителя. – Что мне делать? Помоги, отец. Помоги спасти их.

В настоящем, в прошлом, он ощутил рядом безмолвное присутствие Мортариона и страх своего падшего брата.

Он смотрел на Императора Человечества – и ничего не видел. Слишком много, слишком ярко, слишком могуче. Нереальность существа перед ним поражала его до глубины души. Сотни разных обликов – все ложные, все истинные – мелькали в его голове.

Он не мог вспомнить, как выглядел его отец раньше, а Робаут Гиллиман ничего не забывал.

И тут, это нечто, это жуткое, отвратительно нечто на Троне, увидело его.

— Мой сын, — произнесло оно.

— Тринадцатый, — продолжило оно.

— Повелитель Ультрамара.

— Спаситель.

— Надежда.

— Ошибка.

— Разочарование.

— Лжец.

— Вор.

— Предатель.

— Гиллиман.

Он услышал все это сразу. И ничего из этого. Император говорил – и не говорил. Сама идея слов казалось абсурдной, их концепция – тяжкий вред равновесию времени и бытия.

— Робаут Гиллиман, — его имя произносил бушующий шторм, и казалось, будто ярость умирающего солнца обрушилась на его миры. – Гиллиман. Гиллиман. Гиллиман.

Имя разносилось по ветру вечности, не замолкая, не достигая предполагаемого назначения. Чувства множества сознаний потянулись к Гиллиману, насилуя его ощущения в попытках взаимодействия, но затем из многих, казалось, выделился единственный разум – чистая, необузданная мощь – и безмолвно приказал уйти и спасти то, что они построили вместе. Уничтожить то, что они сделали. Спасти его братьев, убить их. Противоречащие порывы – всем невозможно противиться, все одинаковые, все разные.

Множество ужасных вариантов будущего мчались перед ним – последствия всех этих указаний, выполнит ли он хоть какое-то, все или ни одного.

— Отец! – закричал он.

Мысли хлестали его.

— Сын.

— Не сын.

— Вещь.

— Имя.

— Не имя.

— Номер. Инструмент. Продукт.

Великий план в руинах. Нереализованные амбиции. Через Гиллимана текла информация, слишком много информации: звезды и галактики, целые вселенные, расы старее времени, вещи слишком пугающие, чтобы быть реальными – разъедали его суть, как буря в самом разгаре распахивает пустоши острыми разломами.

— Прошу, отец! – взмолился он.

— Отец, не отец. Вещь, вещь, вещь, — произнесли сознания.

— Апофеоз.

— Победа.

— Поражение.

— Выбери, — сказало оно.

— Судьба.

— Будущее.

— Прошлое.

— Возрождение. Отчаяние. Упадок.

И затем, будто случилась фокусировка, будто напрягалась могучая воля, не в последний раз – едва ли в последний раз. Ощущение уменьшающейся силы. Ощущение конца. Он слышал, как где-то вдалеке стонут и визжат близкие к разрушениею таинственные машины, близкие к разрушению, а несмолкаемый шум криков умирающих псайкеров, поддерживающих все в этой ужасающей комнате, становится выше и напряженнее.

— Гиллиман, — голоса наложились, пересеклись, стали почти единым, и Гиллиман слабо припомнил грустное лицо, видевшее слишком многое, и тяготы, которые оно едва могло терпеть. — Гиллиман, услышь меня.

— Мой последний верный сын, моя гордость, мой величайший триумф.

Как же жгли его эти слова – сильнее ядов Мортариона, сильнее жала неудачи. Они не были ложью, не вполне. Это хуже.

Они были условными.

— Мое последнее орудие. Моя последняя надежда.

Последнее натяжение силы, мысль, вытолкнутая, как последний вздох.

— Гиллиман..



Робаут и Мортарион:



— Ты предатель, — сказал Жиллиман голосом, что не полностью принадлежал ему. — Ты осквернил всё, что только можно было, но ты такая же жертва, как и монстр, Мортарион. Возможно, однажды ты спасёшься. А пока беги к тому господину, которого сам выбрал.

— Нееет! — закричал Мортарион, но было уже слишком поздно. Внезапная сила настигла его и потащила назад. Он полетел к порталу, вновь и вновь через сад, прямо к чёрной обители Чумного Бога. Он ощутил первородный ужас, прежде чем влетел прямо в открытый портал. Проход закрылся за ним, оставив Мортариона в западне с куда более чудовищным божеством.

Нургл был недоволен.

Жиллиман оглядел Сад Нургла. Он находился между двумя мирами. Варп был изменчивым, отвергая постоянство. Сад был коллекцией идей. У него не было истинной формы и через него примарх мог видеть миллион других миров, которые лежали в его основе или грёзы душ как живых, так и мертвых. За гранью Сада, как если бы оно было видно сквозь сверкающий морской туман, что испаряется под утренним солнцем, простиралось поле битвы Иакса.

— Услышь меня! — голос Жиллимана ревел сквозь вечность. Меч Императора разгорался, пока огонь клинка не угрожал сжечь время.

— Я Робаут Жиллиман, последний верный сын Императора Терры. Тебе не суждено пасть сегодня, Бог Чумы, но знай, что я иду за тобой, и я найду тебя, и я выжгу тебя.

Жиллиман схватил Меч Императора двумя руками и высоко поднял его. Расходящиеся от клинка волны огня хлестали по саду. Из великой обители раздался крик ярости, когда стена пламени, что была горячее, чем миллионы солнц, поглотила всё на своем пути, наконец погаснув и отступив в нескольких ярдах от чёрных стен самого жилища Нургла. Бесконечные залы обители содрогнулись. С крыши падала замшелая черепица. Прогнившие брёвна испарились.

— Это предупреждение. Когда-то реальность и имматериум находились в равновесии. Слишком долго вы пытались склонить чашу весов в свою пользу. Пойми, не только варп способен дать сдачи. Это царство нереально, важна лишь воля. И никто не сможет превзойти мою. Будь уверен, Повелитель Чумы, и передай это сообщение своим братьям, что я говорю не за себя... Я говорю от имени Императора Человечества.



Робаут и кустодий:



-Тогда отметим и признаем то,-сказал Жиллиман, явно потешаясь над кустодианцем, - что ты явно недоволен моим решением предпринять это действие лично, что ты хочешь, чтобы я понял твоё недовольство, и передумал. Я всё это отлично понимаю, но не передумаю. Ты много раз сражался рядом со мной, Малдовар, хотя я знаю, что ты всё ещё не доверяешь мне. И хотя иногда ты заявлял аналогичные протесты, было гораздо больше случаев, когда ты не возражал.

-Это вопрос риска и награды, милорд. Абордажные операции опасны. Вас относительно легко могут уничтожить на расстоянии. Флот Примус мог легко преодолеть блокаду. Вам нет необходимости здесь находиться.

-В знак признательности твоей настойчивости, а также для того, чтобы показать своё раздражение по поводу того, что ты постоянно побуждаешь меня отказаться от этой задачи, я снова проведу тебя через свои рассуждения. Ты готов?

-Да, милорд,-ответил Колкуан.

-Не будь таким раздражительным, Малдовар. Я в приподнятом настроении. Я буду драться. Пришло время.

-Да, милорд.

-Если тебя это раздражает, то будь рад, что мой брат Русс не вернулся вместо меня. Смеха ради он сбил бы тебя с ног, а затем отчитал за то, что ты не смеёшься вместе с ним. Однажды он сделал это со мной. Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю.



Робаут и Матье:



— Это варп, мой повелитель, — прохрипел Матьё. — Архи-Враг совершил величайшую ошибку, открыв Великий Разлом. Он может и проклял Империум, но также Великий Разлом может спасти всех нас. Он усилил Императора. Энергия царства эмпиреев насыщает вселенную, возвышая человечество, наполняя силой даже самого слабого псайкера.

— Рост числа психических инцидентов во всём Империуме. Это то, о чём ты говоришь, — медленно проговрил примарх.

Матьё едва заметно кивнул. Этот жест лопнул пустулы на его шее, из которых вытекла прозрачная жидкость.

— Да. Твой отец — величайший псайкер из всех. Как Он мог не быть затронут?

—Тогда почему Он не сошёл со своего Трона? Если Он способен действовать, почему я должен выполнять Его работу за Него?

— Он не готов, вот почему, — ответил Матьё, — Ещё нет. Вы должны помочь Ему.

— И как мне это сделать? — с нейтральным выражением спросил Жиллиман.

— Я не могу на это ответить. Это ваша задача, —

Матьё болезненно сглотнул. Он снова заговорил, всего лишь на мгновение, ибо слова были для него драгоценной валютой и у него совсем скоро будет нечем платить.

— Он потратил тысячелетия, собирая детали головоломки, чтобы вы могли вернуться, мой повелитель. Вы — Его единственная надежда. Вы — единственная надежда человечества, — гримаса боли исказила его лицо. — У всех нас своя роль. Ваша ещё впереди. Моя же исполнена. Возрадуйся, Робаут Жиллиман, и воздай хвалу, — голова Матьё ещё глубже растекалась по подушке, размазывая жидкость по окружающему пластеку.

— Слава Ему, Император пробуждается. Вы должны направить Его возвращение. Вы вернулись. И Он может вернуться к нам.

— У тебя оптимизм глупца.

Матьё в последний раз улыбнулся.

— Вы отрицаете доказательства опыта, что пережили сами. Но вы знаете, что это правда. Вы найдёте способ. Верьте в своего Отца… и всё… будет хорошо.

Голова Матьё бессильно рухнула в сторону.
Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Wh Books,Wh Other,СПОЙЛЕР,Roboute Guilliman,Primarchs,Mortarion,Emperor of Mankind,Imperium,Империум
Развернуть

Wh Other продолжение в комментариях Chaos (Wh 40000) ...Warhammer 40000 фэндомы 

Небольшой рассказ о Кхарне Предателе.
В свое время очень доставило.


Кинг Уильям - Ярость Кхарна (Wrath of Kharn)

Кровь Богу Крови! - проревел Кхарн Предатель, прорываясь сквозь град болтерного огня к Храму Высших Наслаждений. Болты рикошетили от его доспеха, не нанося никакого урона. Десантник Хаоса улыбнулся. Керамит древней брони защищал его уже десять тысяч лет. Он был уверен, что броня не подведет и сегодня. Воины вокруг него падали, держась за свои раны и крича от боли и страха.

Возложив новые души на алтарь Повелителя Резни, Кхарн маниакально усмехнулся. Сегодня Бог Крови будет доволен.

Кхарн заметил, как впереди один из берсеркеров, чей доспех наполовину был расплавлен плазмой, упал, изрешеченный болтерным огнем. Берсеркер выл с гневом и разочарованием, зная, что сегодня принес Кхорну меньше жертв, чем обычно. Из последних сил умирающий воин подобрал свой цепной меч и одним быстрым ударом отрубил себе голову. Его кровь била фонтаном, утоляя жажду Кхорна.
Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Wh Other,продолжение в комментариях,Chaos (Wh 40000)
Развернуть

World Eaters Imperial Fists Space Marine Imperium Horus Heresy Wh Past Red Butchers Wolfdog-ArtCorner artist ...Warhammer 40000 фэндомы 

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,World Eaters,Imperial Fists,Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,Horus Heresy,Ересь Хоруса,Wh Past,Red Butchers,Wolfdog-ArtCorner,artist
Развернуть
В этом разделе мы собираем самые смешные приколы (комиксы и картинки) по теме Впереди вечность (+1000 картинок)