gif, своя атмосфера

новый синематик подвезли

Комиссар Яррик

Когда началась осада Гадеса, мы еще побеждали. И продолжали побеждать. Но настал момент, вроде тех, когда чувствуешь, что вот-вот разразится буря, когда все орки на Армиягеддоне поняли, что мы уже должны были победить.

Если бы фон Штраб остался во главе, мы бы уже закончили. Он был как Дрегмек – хвастун, но плохой – и босс разодрал на кусочки его оборону так же безжалостно, как разобрал на кусочки тело вождя Смерточерепов в Ржавошипе.

Но Яррик... Когда командование принял этот старый ублюдок, все изменилось. У него был дефицит всего, что требовалось для обороны Гадеса, но он все равно выдержал ее. Потому что знал, что должен выстоять. Такова была его действительность, и он был слишком упрям, что позволить кому-то изменить это – даже Газкуллу. При столкновении с его волей, казалось, она почти такая же, как у орка, и босс не мог поверить, что удача свела его с таким необычным представителем человечества.

Я помню, как провалился первый большой штурм Гадеса. Это была воздушная атака, при помощи бомберов Злых Солнц, вместо снарядов забитых батальонами лучших ударных частей Генирула Стратургума. У них были пушки Смерточерепов, выкованные Гоффами доспехи и взрывные пули из пороховых мельниц Плахих Лун – и в дополнение стаи диких сквигов Змеекусов, просто чтобы все кланы могли поучаствовать. В улье и близко не было столько противовоздушных орудий, чтобы отбить хотя бы небольшую часть этой атаки. Но знаете, что сделал Яррик? Он взял всю артиллерию, бомбардировавшую наши ряды со стен улья... и повернул ее так, чтобы та смотрела вверх. В одно мгновение, у него оказалось так много орудий, что даже не надо было целиться, и назад не вернулся ни один бомбер.

Когда босс узнал, ему потребовалось некоторое время, чтобы принять, что это вообще случилось. Он продолжать трясти своей большой головой и настаивать, что Яррик такого не делал. Потому что только он сам мог сделать что-то столь хитрое. Но когда Газкулл вышел из своего босс-вагона и увидел обломки дымящегося красного металла, разбросанного по местности, он впал в ярость. Он насмерть забил ногами орка, принесшего ему новости, а потом еще троих, просто оказавшихся рядом, лишь чтобы достаточно успокоиться, чтобы говорить. И когда он смог разговаривать, то аж обругал Яррика. Я первый и последний раз видел, чтобы враг так разозлил босса, и это значило лишь одно – у него появился грод.

Да, знаю. «Что такое грод», – да? Спорю, у людей нет для этого слова, как у орков нет слова для этой штуки, когда человеку очень-очень нравится другой человек, и из-за этого получается куча проблем. Вообще, задумавшись об этом сейчас, я полагаю, эти понятия не так уж далеки. Грод – это любимый враг, если хотите.

К слову, для орка найти грода, не являющегося орком, – редкость. Но иметь гродом человека для орка вроде Газкулла? Это было безумие. Я думаю, помогло то, что Яррик был немного похож на орка, хотя сомневаюсь, что он когда-либо об думал об этом в таком контексте. У него даже была клешня, как у Газкулла. И она была такой большой для этого его хилого тельца, что должна была бы тут же его перевесить. Но не перевешивала, потому что он того не хотел. И это было более орочьим, чем сама клешня.

Тем не менее, Газкулл продолжал ломать голову о проблему с Гадесом и Ярриком, но как бы он ни старался, она не поддавалась. Старая песня про неотразимый кулак и недвижимое лицо. Ну, знаете, может ли Морк создать такую хорошую коробку, что Горк не сможет ее открыть пинком, и в том же духе. И со временем, спустя месяцы, это проняло Газкулла. Впервые за всю свою жизнь до того момента, он задумался, а действительно ли он был неотразимым кулаком.

Но орки всегда думают, что побеждают, так ведь? Да, я тоже так думал. Но разум Газкулла стал чем-то отличным от разума любого другого орка, жившего за долгое-долгое время. Он мог представить поражение. И именно это делало его уникальным в большей мере, чем размер, мощь или хитрость. Мне нравится думать, что это, в итоге, стало его величайшей силой. Но в то время, когда он ощутил это впервые, это являлось слабостью. И едва не погубило нас всех.

Источник: Нэйт Кроули. Газкулл Трака: Пророк Вааагх!

Без перил

Сурс: http://warhammer-empire.com/theforum/index.php?topic=53848.0

Без перил

В дряхлую эпоху тьмы человек должен следить за каждым своим шагом.

Каждый день на миллионах миров и бесчисленных пустотных станциях мужчины, женщины и дети должны ступать осторожно, дабы их не поглотила бездна. Неуклюжее движение может вывести вас из равновесия и отправить в пропасть. Скользкий участок может сбросить вас с края. Пьяная оплошность, минутная рассеянность или игривый прыжок могут закончится для вас криком падения. Внезапный толчок, соседский локоть или предательская подножка – вот все, что нужно для последнего мига. Иногда сильный ветер или тяжелый грохот близлежащих механизмов, взрывы или ульетрясения могут застать вас врасплох и сбросить на верную смерть далеко внизу.

Идти среди творений человечества в мрачной тьме далекого будущего - значит подставлять свое тело зияющей яме, жаждущей вашего падения. Действительно, телесное истощение, плохое освещение или рассеянность могут стать причиной гибели в городах и пустотных сооружениях Империума Человечества, ведь почти повсюду в звездных владениях Императора Терры наблюдается повсеместное отсутствие перил и ограждений на лестницах, крышах и мостах.

На высоте разница между жизнью и смертью - всего лишь мгновение. Внезапное падение может произойти одномоментно, хотя всего секунду назад его не предвидели и не предупредили. Калечащие аварии и смертельные крушения - это вопрос одного неуверенного шага, еще одного узкого прохода или участка ветхого помоста, провисшего под неудачным углом.

Изо дня в день по всей беспечной галактике триллионы людей ступают на пешеходные дорожки без перил. Многие работают всю смену, но находятся в нескольких дюймах от ужасного падения, или живут и спят на краю рукотворных обрывов. Привычка - сильная сила в сознании людей, поэтому мало кто обращает внимание на постоянную опасность. Они уже давно осознали ее, не задумываясь, и научились передвигаться так, чтобы избежать крутого падения. Инстинкты служат им час за часом, год за годом, пока они проживают свою суровую и неблагодарную жизнь. Сколько шагов сделали их ноги по самым краям таких ям, ни разу не дрогнув? Сколько опасных восхождений они совершили без ушибов и переломов?

Но несчастные случаи могут застать врасплох даже самых зорких и внимательных людей, и даже самые бдительные не застрахованы от падения. Среди плебеев Империума, кажется, каждый знает человека, который не хотел переступать через край, но однажды все равно разбился. Так было всегда, это неизбежная часть жизни на протяжении многих поколений. Просто так сложились обстоятельства.

Существует множество причин отсутствия и даже удаления перил безопасности по всему Империуму Человечества. Зачастую, жадные требования тотальной войны заставляют рабочих и простых техников на фронте демонтировать перила и ограждения на драгоценный металл. Также часто проектировщики при расчетах снижают стоимость строительства, обходясь без лишних перил. Иногда включение ограждений в утилитарные и обычные сооружения даже не приходило в голову архитекторам - само понятие просто было чуждо им, их образованию и традициям.

И все же некоторые из самых распространенных причин обычной нехватки перил в человеческих городах и пустотных обителях связаны с верованиями и идеями, ведь разве не правильно и не достойно благочестивых подданных Императора Священной Терры уповать на защиту своего божества? Разве не Император должен судить о том, как уберечь тебя от падения, а не нечистые перила? Разве не добродетельно поощрять бдительность среди масс, особенно среди неблагонадежных низших сословий? Разве это не здоровая евгеника для всего вида, если низшие представители человечества исчезают из генофонда из-за своих собственных слабостей?

Ведь человек создан не для того, чтобы дрожать в страхе перед опасностью, а для того, чтобы смело шагать навстречу изменчивому шансу и отваживаться на риск, который может привести его к гибели. Человек был создан не для трусости, а для смелости и самопожертвования. Человек был создан для того, чтобы полагаться на себя и всегда быть готовым броситься в пасть смерти ради высшей цели. Не посылает ли установка ненужных заборов противоположные сигналы людям? Не будет ли это способствовать появлению жалких бездельников и халтурщиков, воображащих, что им нужны меры безопасности, чтобы осмелиться выйти вперед? Не лучше ли приучить мужчин, женщин и детей к постоянным опасностям и лишениям и воспитать сильное человечество?

В одной из притч Старой Земли говорится о том, что соль улучшает вкус мяса, а слишком много соли портит его. Так и с людьми: страдания улучшают характер, но слишком много страданий разрушает характер, утверждала древняя аллегория. Империум Человечества полностью отвергает это понятие, ибо вместо этого он действует на принципах чрезмерной жестокости, увеличения затрат ресурсов, безразличия к жертвам, призыва к лишениям и доведения человечества до предела и дальше. Пусть сломаются те, кто сломался. Самые ревностные и истинные слуги Его Божественного Величества выстоят благодаря силе своей веры и Его спасительной благодати, ибо выживание отщепенцев и слабаков нежелательно в любом случае. Те же, кто окажется неполноценным, в любом случае станут рядовыми сервиторами или трупными батончиками.

Таким образом, Империум не потерпит безумцев, боящихся высоты. Человек должен бояться только Бога-Императора и ничего больше. И поэтому миллиарды и миллиарды смиренных подданных Империума по всей галактике Млечный Путь включат стих в свои ежедневные молитвы, прося своего спасителя и повелителя уберечь их, их род и их потомство от падения, от зияющей ямы. Они никогда не наберутся храбрости обратиться к начальству за материальными защитными сооружениями, ибо им хорошо известна отвратительная судьба тех, кто осмеливается советовать ставленникам и хозяевам, не получив на то приказа.

Забудьте обещания материальных улучшений, ибо они были не более чем ересью грешных предков, погрязших в гнилой роскоши и высокомерии. Забудьте их ложь о науке и прогрессе, ибо мы теперь гораздо мудрее. Забудьте их возведение ничтожного человека на пьедестал, ибо истинное предназначение человека в жизни всегда заключалось в том, чтобы трудиться, молиться и умирать, и ничего более.

Никакого милосердия. Никакого раскаяния. Никаких перил.

И поэтому человечество в Эпоху Империума доверяет Императору, дабы он хранил их в безопасности, вместо низменных, мирских ограждений. Каждый шаг может бросить вызов смерти. И все благодатно в Империуме.

На дворе сорок первое тысячелетие, и ничто не в силах остановить падение человека.

Впечатление от прочтения Психического Пробуждения: Нексус Парии

Мессия и жизнь после смерти

— Ты чувствуешь то же, что и я? За последние несколько часов что-то изменилось в воздухе. Некое присутствие рядом.

Апотекарий не ощущал ничего, кроме игл в глубине мозга. И не постеснялся сказать об этом.

— Твой отец здесь, Каргос. Я чувствую его священный гнев. Он ведёт за собой орду. Мы лишь паломники в его тени.

Ангрон. Здесь.

Как давно Каргос не видел того, во что превратился его отец? Воин постарался удержать эту мысль, но она ускользнула из головы, не сформированная и не высказанная.

— Там. — Инзар прервал его размышления, указывая на небо. — Видишь?

Над далёкими стенами сияла одна-единственная звезда. Едва Каргос взглянул на неё, она приковала его взор, и по коже пробежала холодная дрожь. Гвозди укусили чуть сильнее, но боль притупилась — почти облегчение.

— Ты тоже чувствуешь, — кивнул капеллан.

— Я вижу мерцание огня в небе. Ты веришь, что это Ангрон?

— Я знаю, что это он. — Несущий Слово заворожённо смотрел на далёкое пламя. — Нерождённые поют о нём за завесой. По правде говоря, это песня зависти. Они завидуют славе его возвышения. Они были созданы бессмертными. А мы, и даже наши примархи, смертны и должны бороться за вечную жизнь. И благодаря священной ярости Ангрон победил, Каргос. Твой отец прошёл этот путь — и о, как они любят и ненавидят его за то, что он преуспел!

— Путь, — повторил Каргос.

Воин словно снова услышал последние слова Кхарна.

«Мы идём по Восьмеричному пути. Мы идём по Пути к славе».

Кровь в жилах заледенела. Ему пришлось унять дрожь.

— По мне, так это просто очередные нудные колхидские стишки.

— Неужели? — В голосе Инзара не было ни капли обиды на тон Пожирателя Миров. Капеллан шагал рядом с гладиатором, обратив глазные линзы к небу. — Я говорю это ради твоей души, друг мой. Я здесь, чтобы вести тебя вперёд, как Лоргар вёл Ангрона. Ни у кого из нас нет выбора, Каргос. Теперь мы все идём одной тропой.

— Бессмертие, — апотекарий выплюнул слово с насмешкой.

— Бессмертие, — согласился Инзар. — Либо вечная агония.

— Я уже в агонии, — ухмыльнулся Каргос. — И ты научишься так жить.

— Нет, друг мой. Ты испытываешь боль. Слова не могут выразить пропасть между известной нам смертной болью и агонией без конца, что ожидает всех нас.

На востоке прогрохотали шаги титана типа «Разбойник». Он сотрясал разорённую землю, и Каргос смог разглядеть крадущийся вперёд гигантский сгорбленный силуэт. Пока богомашина приближалась к стенам, множество фигур, которые могли быть людьми, а могли и не быть, двигались за ней по пятам. Космодесантник слышал их стайный вой. Слышал шёпот, слишком далёкий, чтобы достичь его ушей. Воин почувствовал, что крепче сжимает топор, и снова посмотрел на капеллана.

— Не шути со мной, проповедник.

— Каргос, меня вряд ли можно назвать шутником.

Что правда, то правда. По какой-то причине мысль заставила Гвозди зудеть, и Пожирателю Миров пришлось рычать сквозь стиснутые зубы, сдерживая внезапный приступ непрошеного смеха:

— Ты действительно знаешь, что произойдёт с нами после смерти?

Впервые язык тела Инзара выдал его удивление. Апотекарий услышал, как у собеседника на миг перехватило дыхание и коротко щёлкнули сочленения доспеха. Таэр не ответил сразу, а вместо этого устремил взгляд в небо, наблюдая за тем, что, по его словам, было звездой гнева Ангрона.

— Теперь ты решил игнорировать меня? — Каргос рассмеялся, на сей раз по-настоящему. Кровь Императора, как это приятно!

Инзар наконец опустил взгляд с небес.

— Твой отец преподнёс великий дар вашему легиону. Гвозди Мясника стали маяком, освещающим путь. Лоргар наделил наш легион таким же даром. Он дал нам истину.

Каргос позволил своему взгляду устремиться вдаль. Не на звезду — она ощущалась как колючий жар на коже, несмотря на броню, — а на силуэты и тени орды вокруг. Он наблюдал за ними: за своими братьями, за существами, что притворялись его братьями, и за людьми, порабощёнными всеми ими. Успокаивающий голос Инзара словно отбивал гипнотический ритм.

— То была уродливая истина. Когда он узнал, что реальность — всего лишь ненавистная ложь, тонкая оболочка, под которой клокочет и скалится проклятие, это едва не сломило его. Ты можешь себе представить, друг мой? Быть первым живым существом, которое узнало — и по-настоящему осознало, — что каждого мужчину, женщину и ребёнка после смерти ждёт растворение в океане кипящего ужаса?

Каргос крепко стиснул зубы, чтобы то, что скапливалось в горле, не воплотилось в звук. Воину казалось, что его сейчас стошнит смехом и, если тот вырвется наружу, он потеряет контроль над своими конечностями. Как будто веселье Гвоздей каким-то образом овладеет им, и неизвестно, надолго ли.

— Опять дерьмовая поэзия, — пробормотал апотекарий, сам не веря собственным словам.

— Напротив. Я говорю настолько ясно, насколько могу. Слабые души будут пылать недолго — лишь мгновения агонии, прежде чем сгорят дотла и станут частью варпа. Но более сильные души, души псайкеров, могут рассчитывать на вечность…

Капеллан запнулся. Замолчал. И начал снова.

— Мы все стоим перед простым выбором. Никакая вера в ложного Бога-Императора не может спасти душу. Самых слабых из нас ожидает забвение. Мучения перед окончательным уничтожением станут наградой для сильных. Боги за завесой — удивительные существа, мой друг. Но они гневливы и, по любым человеческим меркам, безумны. Да, Несущие Слово воспевают Пантеон и поклоняются ему. Но в нашей вере есть прагматизм. Мы — легион, первым нашедший нечто достойное поклонения за пределами реальности. Но мы также первыми нашли то, чего стоит бояться.

Каргос почуял запах крови, затылок тошнотворно жгло. Гвозди кровоточили, горячая влага скапливалась в шлеме. Он чувствовал, как его жизнь каплями стекает по шее. Воин попытался заговорить, но ничего не вышло.

— Лоргар видел всё это. Он подвёл Ангрона к пропасти и дал твоему отцу шанс на бессмертие. Глупцам при взгляде на него мерещится чудовище. Зрячие же видят всё, что он преодолел. Он — Красный Ангел. Он — сын бога войны. Человек, что отказался принять смерть и агонию подземного мира. Ему была противна мысль о возможном забвении. Вместо этого… он решил жить вечно, чего бы это ни стоило.

Силуэты и тени вокруг них принялись выть и рычать. По коже Каргоса побежали мурашки; ему стоило огромных усилий не присоединиться к ним с таким же звериным рёвом. Голос Инзара теперь звучал, словно боевой барабан, как настойчивая проповедь и братское утешение.

— Ты ненавидишь Ангрона за то, что он сотворил с тобой, за грех, сделавший вас сильнее в обмен на способность мыслить? Друг мой, отец даровал гораздо больше. Он дал вам выбор, которого лишены многие другие. Вы можете умереть как смертные, страдать как смертные — или идти по этому пути и жить вечно.

Несущий Слово в тот миг сделался оком бури, единственным оплотом спокойствия. Шаги титанов сотрясали землю вокруг. Мужчины, женщины, демоны и мёртвые выли. Таэр поднял свой крозиус, указав им на одинокий светоч.

— Посмотри на своего отца, Каргос. Ибо в первую очередь он дал своим сыновьям пример для подражания.

Высоко над стенами Авалона с небес низвергалась пылающая звезда.

— Он дал вам мессию.

Небольшой пост вопроса.