Результаты поиска по запросу «
Bearing
»
Wh Песочница star wars Wh Crossover Wh Other crossover Culexus Officio Assasinorum Imperium jedi Darkdarius Warhammer 40000 фэндомы
Главный аргумент Империума в противостоянии с джедаями
Перевод Konrad Curze Primarchs много букв Night Lords Grindeath Librarium artist Emperor of Mankind Imperium Warhammer 40000 фэндомы
Привет! Хочу поделиться с вами переводом первой главы из книги ' Konrad Curze: The Night Haunter '. Над данным переводом работала моя хорошая подруга по предоставленной мной книгой.
«Я знал, что ты придешь, Убийца. Я знал о том, что ты идешь, даже тогда, когда твой корабль только входил в Восточный Рукав. Хочешь спросить, почему же я тебя не убил? Потому что твоя миссия и то, что ты собираешься сделать, подтверждают слова, сказанные мною давным-давно, и теперь я не сомневаюсь в правильности своих деяний. Тех, кто ошибался, я просто уничтожал, точно так же, как твой фальшивый Император теперь уничтожает меня. Смерть ничто, когда знаешь, что оказался прав».
- последние слова Конрада Кёрза – примарха VIII легиона.
Глава первая
Тьма
В свете меркнущей звезды в безлюдной космической пустоши вращалась мертвецки серая пустынная Тсагуальса. Планета, которой никогда не касались лучи Астрономикона. Вероятно, они никогда до неё так и не дотянутся. Эта небольшая, обезвоженная, находящаяся вдали от основных транспортных магистралей планетка никак не могла претендовать на звание чьего-то родного мира. Но, вопреки здравому смыслу, нашлись те, кто назвал Тсагуальсу - домом.
Здесь обосновались Повелители Ночи.
Суровое место, достойное Восьмого легиона. Рождённая из раскалённого газа, Тсагуальса имела такие же шансы, как другие планеты. Но на последних этапах своего формирования она замедлилась в развитии. Жизнь на ней, как на планетах в системах с мягким, благоприятным светом солнца, так и не возникла. Поэтому Тсагуальсе, как и её новым хозяевам - таким же потомкам несовершенных родителей – оставалось лишь влачить жалкое существование.
Склонные к поэтическим метафорам Повелители Ночи даровали ей другое имя – Гнилой Мир[1]. Но нострамская поэзия – это искусство вранья, ибо нострамцы – обычные лгуны. На сухой и пыльной Тсагуальсе нечему и некому было умирать и гнить. Жрать гнилье - и подавно. Безжизненность планеты, как олицетворение вожделенного порядка, очень понравилась примарху Восьмого Легиона. Пустынные ветры со временем стирали любые следы на поверхности этого мира, скрывая их под слоями пыли. Песчаные серые дюны росли и вновь исчезали. Такой порядок процветал на Тсагуальсе веками – ничего не менялось.
Пока не явились Повелители Ночи.
Кёрз – болезнь, опухоль, дитя анархии. На необитаемый Гнилой Мир, нарушив первозданный уклад планеты, Повелители Ночи принесли мерзкий хаос Нострамо.
Крепость, построенная для примарха Восьмого Легиона, стала единственным аванпостом – цитаделью жизни на планете. Огромный чернокаменный замок - воистину зловещее место - украшали останки жертв легиона. Однако куда более омерзительным, изобличавшим суть ремесла палачей, выглядел извращенный, жуткий образ жизни обителей замка. Десяткам тысяч солдат требовались сотни тысяч рабов. Рабы сколачивались в группы, каждая – под знаменем своего господина. Легион пребывал в состоянии сдержанной анархии. Дисциплину истощили война и безразличие. И спустя несколько десятилетий после попытки Магистра Войны захватить трон, от братства осталось лишь одно название, а последняя связь - кровные узы, когда-то объединявшие легион, быстро растворилась в безумии их отца.
На бесплодной иссушенной Тсагуальсе Повелители Ночи ждали конца.
Их отец собирался умереть.
Он собирался умереть в ту самую ночь.
Над необитаемыми равнинами в самой высокой башне, терзаемой постоянными ветрами, работал скульптор. Он напевал себе под нос песенку ныне известную не многим живым - о глупом торгаше из мирка, уничтоженного десятилетия назад.
Скульптор остановился, отступил на шаг, чтобы оценить работу, и остался недоволен: скульптура не передавала того, что он хотел.
На троне неподвижно, с отрешенным видом, восседал человек. Его руки железной хваткой сжимали подлокотники, а его тело покоилось в стальных объятиях трупного окоченения. Много часов ушло на создание скульптуры – на соединение тканей. Принадлежавшая когда-то живым людям плоть, из которой лепилась статуя, заменяла скульптору глину. Всего несколько часов оставалось жить создателю, но он собирал это произведение с кропотливым упорством и невероятной точностью. Но все равно статуя казалась несовершенной.
В зале царила абсолютная темнота, настолько глубокая и непроницаемая, что лишь обладавший или сверхъестественным, или тепловым зрением сумел бы в ней хоть что-то различить. Скульптор – единственный обитатель этих мест – имел немного и того, и другого. Кроме него, никто не смог бы видеть в этой комнате, ибо не обладал бы такими глазами.
Он - живое воплощение бога, взращённое в мире вечных сумерек. Один из двадцати необыкновенных сыновей человека, чье величие затмевало даже их заслуги.
Звали его – Конрад Кёрз. Его отца тоже считали скульптором. В каком-то смысле. И среди множества подарков, которые Конрад получил от него, здоровая психика явно отсутствовала.
- Нет, нет, не так, - облако раскаленного газа вырвалось наружу – таким сверхчеловеческое зрение Кёрза видело его дыхание в ледяном воздухе. Пребывавший в состоянии здравого ума и твердой памяти, примарх подумал, что это странно. Мертвая Нострамо частенько утопала в духоте. Он никогда не скучал по её теплу, но жаждал её тьмы. Окружающий холод его не беспокоил, и секрет крылся явно не в наброшенном на голое тело видавшем виды коротком черном плаще из перьев.
- Неправильно, - бледные руки, скользкие от крови, оторвали лицо статуи. Державшие его аккуратные стежки легко лопнули, и Кёрз, не прилагая усилий, вынул плоть, бросив её на пол. Мороз быстро накинулся на свою добычу.
Каркасом скульптуры служило человеческое тело. Его примарх заранее привинтил и приколотил гвоздями к трону. Всё еще живого человека ждала вивисекция. Крики здорово оживляли атмосферу, пока страдалец бессовестно не умер. Большую часть первого несчастного Кёрз заменил: удлинил руки, добавив дополнительные суставы, к ногам пришил еще две – теперь статуя имела четыре нижние конечности разной длины и размера, разорвал тело, снабдив его дополнительным позвоночником, а голову собрал из четырех черепов. Голосом статуи стала тишина.
Легко ступая босыми ногами по ледяному полу, Кёрз отошёл. Обхватив окровавленной рукой подбородок и критически оценив свою работу, он не без сожаления признался:
- Я не могу повторить лицо.
Примарх помнил его хорошо, даже несмотря на душевное нездоровье[2], он ничего не забыл. Но когда он попытался «воплотить в жизнь» лицо из своих воспоминаний, образ начинал ускользать, утекал как кровь в сточную канаву. Расстроенный, он сновал вперёд-назад, периодически останавливаясь и рассматривая фигуру с разных сторон.
Единственное высокое окно не пропускало света далёких звезд, способного нарушить темноту просторного зала. Разряженный воздух Тсагуальсы, тусклое сияние её слабого солнца не позволяли большинству существ спокойно обитать ночью на поверхности планеты. Но Кёрз счёл звёздное мерцание слишком ярким, и стекла затонировали. На них нанесли некий мрачный полуночный рисунок, не пропускавший ни единого лучика. Что именно изображал витраж, сказать не мог даже примарх. Наверное, это была одна из тех картин, увидев которою, вы не уснёте до самого рассвета, а её образы еще долго будут преследовать вас, сводя с ума даже самых крепких и стойких духом. Здесь в незнании крылось милосердие.
Обычному человеку комната казалась бы зловещей темницей, насквозь провонявшей смертью. Но будь этот человек даже слепцом, он ощущал бы Кёрза жуткой тёмной бездной в абсолютном мраке зала.
Эти обычные, смертные, уже не ведавшие страха, люди заполонили всё помещение. Из каменных стен торчали кости тысяч жертв. К острым как бритва ребристым узорам на железном полу примерзла кровь. Разбросанные по залу, иногда сваленные кучками: руки, ноги, туловища, головы, мозги, сердца, опорожнённые от дерьма кишки двух дюжин убитых – служили основой для статуи Кёрза. Несчетное множество человеческих тел свисало с крюков в стенах, на их лицах посмертной маской застыла агония.
В единственном чистом месте в зале стоял отлитый в виде раскрытых крыльев летучей мыши железный аналой. Сверху лежала книга в переплёте из человеческой кожи.
- Что же делать? Что делать? – постучав черным ногтем по лицу, Кёрз вздохнул и вернулся к работе. Весь следующий час он рвал, резал, шил, если нужно, жевал плоть. Когда она становила мягкой, он лепил клейкую массу на голову, формируя основу лица. Иногда он шептал, подбирая нужные части с пола. Шипящие тональности – нострамский слыл на них очень богатым языком – змеями ползли по костям и камням, такие же тихие и ядовитые. Когда примарх отдирал плоть от смерзшихся груд трупов, по залу разлеталось чавкающее эхо. Его дыхание грохотало в тишине. Наполненный этими звуками, зал походил на логово хищника – пещеру больного, умирающего, а от того еще более опасного, льва.
- Отец, мне кажется, Вы практически есть у меня, - кивнув в конце концов с облегчением, он принялся вносить в работу последние штрихи.
Еще немного времени ушло у Кёрза на то, чтобы приладить выбранное лицо к конструкции из черепов. Заранее аккуратно разогрев ткани, он растягивал их зубами и руками. Решив, что лицо приняло нужные размеры, он натянул его на собранную голову как мембрану на барабан и пришил. Кожа, воспротивившись новой форме, попыталась сжаться, но сплетённые из человеческих волос нити удержали её на месте. Довольно зашипев, примарх отошёл.
Поудобнее устроившись в дальнем конце зала, Кёрз сел на корточки напротив статуи, обхватив себя руками. Его поза напоминала завернувшуюся в крылья летучую мышь. Со времен Великого Предательства примарх стал еще сильнее походить на это животное[3]: руки заканчивались длинными цепкими пальцами, проступая сквозь кожу на спине, выпирал позвоночник, дугой изгибались ребра, под бледной кожей раскинулась паутина вен, совершенно не различимая в темноте его обители. Ни одно из этих изменений не случилось по вине Кёрза. Ни одно.
В оглушающей тишине на золотом, заляпанном кровью, троне сидела жуткая статуя. Она продолжала пялиться на примарха невидящими глазами, грустно улыбаясь растянутым ртом.
Кёрз терпеливо ждал, когда она заговорит. Время смерти медленно приближалось. Вся его долгая жизнь, до этого казавшаяся безумным стремительным потопом, в последние часы превратилась в реку. Широкая, глубокая и спокойная она в скором времени должна слиться с морем. Потревоженная дуновением ветра вероятностей, её поверхность покрылась мелкой рябью, но река неумолимо продолжала течь к цели. Время тихо ползло.
Кёрз оставался спокойным. Он собирался умереть здесь, в этом замке, этой ночью. Он всегда знал об этом.
- Отец? – позвал примах. На его губах играла недобрая улыбка.
Статуя не двигалась. Собранная из нескольких, челюсть была закреплена намертво, а лицо с перетянутыми губами – пришито накрепко.
Кёрз ждал, пока слова ударят в разум и заставят его измученную душу вновь опечалиться.
- Конрад Кёрз, - наконец сказал он, пока статуя продолжала безмолвствовать. Нахмурившись, он по-собачьи почесался за ухом. – Мне не нравится это имя. Почему ты меня им зовешь?
Хаотичная конструкция из частей тел молчаливо таращилась вперед.
- Молчишь? Хорошо, молчи дальше, - свалив в кучу остатки людей, он взгромоздился сверху. – Я хочу рассказать тебе историю, объяснить, почему ты – очень плохой отец.
Нервный тик, прервав мерзкое хихиканье, пронёсся от левого локтя сквозь плечи к лицу, остановившись в шее. Голова Кёрза дернулась, взъерошив чёрные грязные волосы. Неожиданный рывок вызвал раздражение. Рыкнув, примарх затараторил, чтобы его речь опережала спазмы.
- Ты ведь знаешь, что должно произойти в ближайшее время. – Кёрз настороженно наклонил голову. – Ты что-нибудь слышишь? Тишину, например? О, здесь никогда не бывает тихо. Никогда. Знаешь, почему? – спросил он тоном заговорщика.
- Конечно, ты знаешь. Ты знаешь всё! А я – тебя, - его голос дрогнул. – Мои сыновья горюют из-за моей предстоящей смерти. Я не даю им помешать, поэтому они меня ненавидят.
Его взгляд скользнул в дальнюю часть комнаты, где лежала большая сросшаяся грудная клетка, явно не принадлежавшая обычному человеку.
- Если они попытаются остановить её – умрут. А они хотят жить. Значит, нас никто не потревожит, - ухмыльнувшись, Кёрз поспешно взял себя в руки. Ему удавалось скрывать свою измученную суть за маской здравомыслия при встречах с сыновьями, но здесь, в беседе с отцом, чтобы не явить свое естество, требовалось приложить определённые усилия. Наметился слишком откровенный разговор.
- Да, - Кёрз отвечал собственным мыслям, представив будто их произнесла статуя, - Сейчас ты – отец, а я – сын. Отцы должны быть сильными, а сыновьям позволена слабость, ибо отцы сильнее их. Я верю, что всё устроено именно так, - примарх моргнул. Радужки его глаз из-за сильно расширенных зрачков тонкой нитью прижимались к склерам. Усмешка покинула Кёрза лицо, теперь её место занял стыд. Несмотря на непотребное состояние, примарх казался прекрасным.
- Отец, вот моя исповедь. Конечно, я не жду от Вас прощения, - эту фразу он произнес быстро и как можно громче на тот случай, если последнее ему всё-таки предложат. – И я никогда не прощу тебя, - примарх подавшись вперед, вытянул голову на длинной шее, а над ней свел костлявые плечи. Облаченный в плащ из перьев, он напоминал птицу-падальщика, сидящую над трупом. – Я просто хочу, чтобы ты выслушал меня.
Кёрз умолял отца. Молча. Но когда скульптура в очередной раз уклонилась от ответа, законное место на лице примарха заняла усмешка. От нервного тика опять дернулась голова.
Нелепо захихикав, Кёрз сложил руки в молитве, воздев их к лицу:
- Простите меня, Отец, - глумился он на ломаном[4] Высоком Готике. – Ибо я согрешил.
Ночной Призрак ждал реакции на свою глупую выходку. Когда и на это раз ничего не произошло, примарх, нахмурившись, с раздражением заявил:
- В каком порядке мне стоит вести повествование о Ваших неудачах? Хотите расскажу, почему Вашим планам суждено не сбыться, а мертвая виноградная лоза на Терре никогда не заплодоносит[5]?
Он опять настороженно наклонил голову, вслушиваясь в нечто, доступное только ему:
- Да, да, конечно, - он кивнул. В усмешке примарха обнажились чёрные зубы. – Я тороплю события. Не стоит этого делать.
- В последний час услышь меня, отец. Вот моя исповедь, - он тихо смеялся сквозь остро заточенные зубы. - Последние слова перед приговором.
- Давайте-ка начнем с того, как именно я здесь оказался. С момента, когда выбрался из уютной тюрьмы Сангвиния, - он присел на корточки. – Мы начнем с начала. С начала конца.
Примечания переводчика:
1- Carrion Word – гнилой мир, мир гнилья.
2- damaged – здесь по контексту (фактически) повреждения психики.
3- bestial – можно трактовать как «непотребный вид».
4- rasping – все помнят про акцент?
5- bear no fruit for Terra’s dead vines – Gospel of John. 15:1-8. «The Vine and the Branches» (Евангелие от Иоанна, 15:1, здесь Христос называет себя истинной виноградной лозой. Жирный намек на божественность Императора.)
Перевод :Александра Полянских
Арт : Grindeath
сделал сам нарисовал сам я не удержался Анатомия Ultramarines Space Marine Imperium Warhammer 40000 фэндомы
Анатомия истинного космодесантника!
Увидев этот пост я просто не мог не нарисовать это :D
Imperium Chaos (Wh 40000) СПОЙЛЕР Rise of the Primarch продолжение в комментариях Warhammer 40000 фэндомы
Спойлер заключительной, третей, книги из цикла "Надвигающаяся Буря"
Previously, on the Gathering Storm... Cadia Falls as the 13th Black Crusade launches in full. Ynnead, Eldar God of the Dead, awakes in the ruins of Biel-Tan, and his Emmsiary, Yvraine, gathers a host of various Eldar together to form the Ynnarri. Archmagos Belisarius Cawl has an ancient pact to keep with the Lord of Ultramar (as well as a super-secret package to deliver) and must get to Macragge. Inquisitor Katarinya Greyfax can’t stop thinking about Saint Celestine…
Part One – Ultramar Defiant
High in the mountains of Laphis (Shrine World, Macragge System), Black Legionaries prowl the aftermath of a bloody battle against some Ultramar Defense Auxilia. War has come to Realm of Ultramar. Not all is quiet though – the Chaos Marines have detected a build-up of aetheric energy but before they can make sense of it, a massive blast of energy hurls them about. A Webway Gate reveals itself and Ynnari and Celestinian forces burst forth, quickly cutting down the surprised Black Legion marines. Despite their alliance, the Eldar and Imperial forces remain uneasy of each other, Marshal Amalrich and Inquisitor Greyfax most of all. Saint Celestine smooths things over as debate over their next move gets a bit twitchy and it becomes apparent they will need the assistance of the Ultramarines to get to Macragge itself.
Vox intercepts have picked up indicate a massive Chaos invasion – reports of Black Legion, Alpha Legion, Iron Warriors, Emperor’s Children and more are heard. The Eldar/Imperial force sets off towards a nearby Ultramarine fortress, only to see it come under assault from Heldrake hunting packs. The Knights of House Taranis shoot them down and, recognising the authority of both an Inquisitor and the Living Saint herself, the Ultramarine defenders let them in. Celestine explains their mission – Cawl must be given an audience with the Lord of Ultramar, and smiles expectantly as a flight of Stormravens arrive. They were meant to be the air-support for the fortress, but now they’ll take the Ynnari and Celestinian ‘pilgrims’ to a waiting Strike Cruiser. But Not everyone though – of the Eldar only Yvraine and the Visarch will go to Macragge, with the rest of the Ynnari heading back into the Webway to spread word of Ynnead. The bulk of the Battle Sisters, as well as the House Taranis Knights, stay behind on Laphis to help its defence too.
The Ultramarines are cautious. The travellers are kept under guard as the Strike Cruiser makes the journey to Macragge and a meeting with Marneus Calgar, Lord of Ultramar. Amalrich and the Eldar aren’t too keen on being essentially locked up with nothing and The Visarch eventually takes to sparring abit with the Black Templar Marshal. Cawl purges Greyfax of the mindshackle scarabs that Trazyn had used to keep her captive and she endures the agonising process by keeping a close eye on Celestine. She was beginning to see that Celestine’s “divinity” was the real deal, that the light of her faith shines righteous. But Greyfax is still an Ordo Hereticus Inquisitor – she is well aware of tricks and 'miracles' of foul nature. While she hopes Celestine is indeed uncorrupted, she is alert of the slightest hint of duplicity. Meanwhile, Yvraine and Cawl have a lengthy and circumspect conversation about upcoming events…
The Strike Cruiser reaches Macragge, only to find itself amidst a pitched space battle between the Ultramar Defence Fleet and the attacking Chaos Fleet. Macragge is under a full scale Chaos Invasion. Braving the firepower of ships from the Black Legion, Iron Warriors, the Purge and the Night Lords, the Ynnari and the Celestinians ride Stormravens down to the planet. Marneus Calgar has been informed of their arrival, along with their urgent request to meet with the Lord of Ultramar, and he awaits with interest. The battle rages around the Fortress of Hera, as the Ultramarines escort them to the strategium. Waiting them there are Chapter Master Calgar, First Captain Agemman, Chief Librarian Tigurius and Grand Master Voldus of the Grey Knight 3rd Brotherhood. Amalrich, Greyfax and Celestine bow before Calgar while the Eldar and Cawl stand impassively. Calgar reveals that he has no knowledge of who Cawl is and that he certainly hasn’t made any pact with an Archmagos. The Celestinians, bar Celestine herself who suddenly realises what’s going on, turn to Cawl in shock as he says he has no business with Calgar. He’s come to see the real Lord of Ultramar - Roboute Guilliman himself.
This raises an immediate outcry amongst the Ultramarines and weapons are raised in warning, as Cawl speaks basically of sacrilege. Celestine tries to explain - “would it help if I said we’re on a mission from God?” – but finds muzzles aimed her way too. Yvraine and the Visarch ready themselves for battle, but Chief Librarian Tigurius speaks up for Cawl. He has been having ominous visions of troubling times, visions that had helped prepare Macragge for defence against the Chaos Invasion, and he believes that these travellers have an important role to play. Calgar, who is still overseeing the defence of Macragge in the background as the standoff/discussion takes place, makes his decision: they will be allowed to enter the Shrine of Guilliman, but under heavy Ultramarine guard. Greyfax shared a glance with Amalrich – the Ultramarines would not be the only ones to exact swift vengeance if Cawl or the Ynnari stepped out of line with any more unexpected revelations.
Agemman stays behind to oversee the defences, while Calgar, Tigurius, Voldus, a smattering of 1st and 3rd Company Battle-Brothers and Honour Guard escort the Cawl and his compatriots to the Shrine. Guilliman lies before them, on a Throne of marble, gold and adamantium surrounded by the workings of his stasis field, the wounds on his armour from his final duel with Fulgrim still visible. Pausing to bow respect before the Primarch, Calgar again demands Cawl to tell him what his purpose is. Cawl explains that 10 millennia ago, before Guilliman was mortally wounded, the Primarch came to him and charged him with two great labours and that he was here to deliver on the first of those promises. Cawl had brought with him a new suit of armour fit for the Primarch, one that’s life-support systems could heal his wounds. The Ultramarines are stunned into silence – their Primarch, living and breathing again… could it be possible? Yvraine speaks up, explaining that the power she wields as the Emissary of Ynnead will be key to restoring Guilliman. But such power is not wielded without sacrifice – for Guilliman to live again, he must first die. This raises the immediate ire of the Ultramarines again, Calgar declaring that no witch will ever lay hands on the Primarch. Voldus, Greyfax and Marshal Amalrich stand with Calgar. Tigurius moves to stand with Cawl and the Ynnari. Celestine implores everyone to have faith; that this is the will of the Emperor. Weapons are raised yet again, and tensions are about to boil over…
Calgar receives a priority vox, and he’s barely able to shout a warning as an Ultramarine Thunderhawk comes crashing down in the cavernous shrine. Spilling out from its holds come a host of Chaos Raptors, wearing the colours of the Black Legion. They fan out quickly, attaching spiked icons to the floor. Teleportation flares thunder out, and Black Legion Terminators warp in and start laying fire into the Ultramarines. Calgar is aghast – Chaos, in the Primarch’s Shrine??? It’s more likely than you think! Forced to put aside his distrust of Cawl and the Ynnari for the moment, he charges into the Chaos forces - Celestine, Amalrich and Voldus with him - as pitched battle breaks out. Greyfax meanwhile copped a glancing hit in the opening salvo that knocked the wind out of her, and she’s forced to take cover. While she’s hanging back, she’s assessing the battlefield and can’t help but notice Celestine cutting a swathe through the Chaos marines – she may not fully trust the Saint, but she could not fault the woman’s selflessness or skill. Eyes on the prize Katarinya…
Greyfax’s psyocculum starts picking up on weird readings. Following the psyocculum’s needle, she notices Cawl, Tigurius and the Ynnari standing next to Guilliman’s stasis-pod. She watches as Tigurius blasts some charging Bezerkers and the realises that the weird readings she’s getting are of the psyocculum picking up a life energy transfer from the dead Bezerkers to Yvraine. She’s tries to dash out of cover, intending to go stop whatever unholy ritual is about to be performed, but she’s pinned in place by autocannon fire. Calgar notices the commotion too, and watches in horror as Yvraine raises her sword above Guilliman. He shouts a command to Tigurius, ordering him to stop the xenos witch, but Tigurius shakes his head in response as Yvraine cuts through the power cables sustaining the stasis field. The auto-reliquary that Cawl had been transporting then unfurls, and engulfs Guilliman.
The Black Legion forces, as if sensing the immensity of what’s about to happen, redouble their attacks and start to push the Ultramarine defenders back. A Chaos Sorcerer uses the new Heretic Astartes Geomortis Psychic Powers (pick up your datacards today kids!) to try and collapse the very foundations of the shrine itself – Tigurius desperately trying to make his Deny the Witch roll to prevent it – as Grey Knight Paladins teleport in shore up the defence. The battle hangs in the balance…. But a new wave of Dreadclaws smash down – 10 of the them! – and disgorge nearly a hundred new chaos marines into the fray. Calgar tries to rally to the Primarch’s Throne, but he’s tarpitted and brought to the ground by pile of Chaos Marines. Celestine is injured, an arm hanging uselessly at her side, and Amalarich finds himself bogged down too. Things look done for the Imperials as the Black Legion forces are mere meters from the throne… when the lights on the auto-reliquary blink from red to green. With a hiss, the arms of the auto-reliquary fold back and stepping out with a breathtaking splendour strides Roboute Guilliman.
(There’s a quick aside here, to briefly refresh our knowledge of the Primarchs and Guilliman in particular. It matches up with the fluff from the Horus Heresy series, alluding to Imperium Secundus amongst other things)
A stunned silence sweeps over the battlefield for a few moments as the presence of a Primarch seems to fill the massive room. It’s broken by the crazed charge of a lone Bezerker, who rushes Guilliman. But, with a speed that even the Ynnari would struggle to match, Guilliman neatly swings the Emperor’s Sword and cleaves the Bezerker in two. The moment is broken, and with a hateful cry the Black Legion forces charge at the Primarch. Guilliman strides directly to meet them. Celestine was not immune to the presence of the Primarch either – she sees it as straight up vindication of everything she has ever fought for, the Emperor’s Will made manifest. She sheds a single golden tear as she offers up prayers of thanks to the Emperor. A Black Legionnaire tries to strike at her while she’s distracted, except Celestine is anything but – she feels her injuries heal, and she drives the Ardent Blade through the traitor. She takes to the air, jumping across the battlefield to land next to Greyfax, who’s blasting away at Heretics with her boltgun.
“I erred,” Greyfax admits, “and I will do Penance. You truly are the instrument of the Emperor’s Will.”
“Vigilance is not a sin, Katarinya,” Celestine replies, “You serve Him as surely as I”.
“Indeed. Let us serve him together, as true warriors of Faith.” Together, Celestine and Greyfax launch themselves into the battle. Way better love story than Twilight.
Guilliman is utterly wrecking the Black Legion forces. None of his foes can even come close to matching the preternatural speed and skill of a Primarch. Every swing of his sword, every shot from his gauntlet sends traitor marines crumbling. His expression is grave – his last memory was of a desperate battle against a hateful brother, yet now he suddenly finds himself in a strange place surrounded by twisted and warped Astartes. Even the boys in blue are unfamiliar to him, but at least he can recognise them as allies. He eventually pushes to the downed form of Marneus Calgar. Calgar is badly injured, armour cracked and broken, but he’s alive and he looks up into the face of his Primarch in disbelief as Guilliman checks he still lives before moving on to continue his route of the Chaos Marines. The Black Legion morale is broken at this point, and they begin to flee – but not one of the will escape the Fortress of Hera alive.
Reinforcements arrive as the battle winds down, every one of the newly arriving Ultramarines dropping to their knees before the Primarch. Guilliman quickly takes charge of the scene, his strategic acumen taking over. He makes no reference to his miraculous rebirth, and none of the Ultramarines dare ask. News of the Primarch’s Rise spread through the fortress like wildfire, proclamations blaring from every vox speaker on every rampart. The Ultramarine and Ultramar Defense Auxilia manning the battlements are at first confused before finding new strength in the words they hear. In contrast, the Chaos forces arrayed against them begin to feel doubt and unease at the thought of a Primarch meeting them in battle.
Guilliman makes for the strategium, with a wounded Calgar at his side, where he formally requests command of the battle from First Captain Agemman. With Guilliman now in charge, the defense of the Fortress of Hera quickly turns in the Ultramarines favour. In short order, the fortress is swept of the Chaos presence and the Ultramarine’s stronghold on Macragge is secured. A ceremony is held in the Chapter Master’s sanctum, now to become the throne-room of the Primarch, as Guilliman is formally invested as a Lord of Ultramar and Master of the Ultramarines in front of the top command personnel and representatives of every Company of the Chapter. Saint Celestine ceremoniously gives him her blessings, and even Yvrainne and the Visarch are lurking in the background watching. The ceremony concludes, with Guilliman requesting to know everything that happened while he was gone…
Horus Heresy Wh Books СПОЙЛЕР Warhammer 40000 фэндомы
Цикл "Ересь Хоруса" книга 39 - Преторианец Дорна
Часть первая.
Часть первая: Терра
Малогарст и горус обсуждают направление А-Л к Терре. Малог не верит Альфу, горус с ним согласен, но считает, что Альф выполнит задание, потому что Альфу оно по душе.
Какой-то транспорт Primigenia с товарищем Maecenas шарится по системе и идёт на стыковку. В отравленной пустыне Гоби на Терре какие-то крапаны с дамой Myzmadra и джентльменом Incarnus копаются в мусоре и находят какой-то триангулятор. На мусорщиков нападаютрад-скорпионы рад-волки 
.
Тем временем в укреплениях Дворца просыпается Архам. Он спал тридцать минут. Тридцать минут за последние несколько месяцев. Идёт описание его внешности и оружия, системы охраны и мыслей, ну и кучи аугметики и какой он старый.
Далее космопорт Дамокл, где под присмотром Кулака куча народу занимается разгрузкой транспорта. Местные замечают, что падает температура, но решают забить.
Андердарк Терры. Очередной крапан шарится во тьме, и замечает вспышку света. Находит дверь во Дворец. Начинает от счастья молиться Богу-Императору, из темноты появляются руки и ломают ему шею .
Из канистры в хранилище Дворца выбирается см, он ничего не помнит. В голове срабатывает программа что делать и куда бежать. Он вспоминает своё имя – Silonius.
Возвращаемся на транспорт Первобыт и лейтенанту Меценату , они встречают Солярную ауксилию, которая начинает осмотр. После соблюдения формальностей солярка выпиливает капитана и остальных офицеров, потом такая же участь уготована и Меценату, который был их агентом.
Снова Гоби. Рад-тараканов разгоняют. Но они ещё возвращаются и не раз. Наконец, они докапываются до того, чего выкапывали. Это… гробы. Бандиты офигивают, но наша парочка их выпиливает. Мизмандра склоняется над трупиком в гробу и тот хватает её за шею
… После обмена паролями, она сообщает ему, что до начала операции осталось меньше двух с половиной часов. “Трупик” называет своё имя – Phocron.
Архам в командном пункте бастиона Бхаб. Там Дорн изучает обстановку. Френч проводит краткий ликбез по оперативной обстановке в системе, мелких и ни очень восстаниях, блокаде Марса Камба Диасом и прочих трудностях. Дорн передаёт вахту Архаму.
Космопорт Дамокл, лузеры из местного ополчения нашли кое-что необычное. Финал понятен.
Через андердарк инфильтратор проник в Северные районы Дворца и встречает друга. Потом ещё одного. Да, они в специальной броне, которая маскирует и не излучает тепло. Медленно, но верно они поднимаются.
В центральных районах Дворца примерно тем же занимается Силоний, но только брони у него нет. Вообще интересно показано, как он скрывался, находил оставленные для него вещи и прочее. Он добирается до цели и ждёт свою цель, да, кустов нет.
Первобыт летит к Терре. Показана космическая оборона и сколько всяких разных судов снуют туда-сюда. С ним связывается монитор, всё в порядке, но Первобыт всё летит, потом от него отчаливает маленький шатлл. Монитор требует скорректировать курс, тишина, спустя ПЯТЬ секунд поднимают тревогу по ВСЕЙ орбите. Первобыт кинжалом падает на Терру.
Возвращаемся к Маздамунде и у нас уже пять смов, которые приближаются к башне. Вламываются, после небольших трудностей превозмогают.
Тем временем в Бхабе решают, что делать с падающим Первобытом. С начала тревоги прошла сорок одна секунда, несмотря на то, что на корабле могли быть банальные неприятности решение принято – сбить .
Космопорот Дамокл. Все умирают от газа и/или сходят с ума, видя ползущих из тел жуков..
Инфильтраторы под Дворцом доходят до той точки, где уже невозможно скрываться. Короткий бой с сервиторами и бегом к цели, хорошо, что охрана отвлечена на другие проблемы.
Силоний в куполе Иллюминации наблюдает за ИК. Он понимает, что у него мало шансов, но ИК отвлекаются на мгновение на падающий в небесах корабль. Силоний превозмог.
Подбитый Первобыт наделал кучу шороху на орбите своими обломками. Его в том числе видят и на комм-башне в пустыне Гоби, вокс взломан и вся Терра слышит клич Луперкаль! Луперкаль!
Сирены тревоги ревут по всей Терре, с орбитальной тарелки Arcus (та самая “Арка”) на планету в космопорт высаживается полная рота, емнип 700 тушек, с сержантом по имени Kestros.
Архам тем временем думает, началось или нет? В смысле полноценное ли это вторжение. Первобыт погиб две с половиной минуты назад, но всё становится хуже и хуже. Да и сам корабль взорвался гораздо сильнее, чем было положено. И ещё Луперкаль! Луперкаль! Но всё в работе, 344-я рота высаживается в космопорте. (рота Катафалка). Архам решает отправить сообщение старшим кастелянам и Сиги, о полном вторжении, но входит Дорн и всё разруливает. Он указывает на то, что главная цель врага со всеми этими терактами – сеять панику и скрыть что-то важное.
Архам начинает, как заправский магос просеивать бесчисленные сообщения и понимает, что собака зарыта в куполе Иллюминации. Дорн уходит и забирает с собой Архама и несколько хускарлов.
Силоний тем временем крадётся к Инвестирарию, где стоят статуи примархов. Здесь он встречает остальных и они начинают минирование.
Дорн и хускарлы бегут по куполу Иллюминации и видят следы боя и мёртвых сервиторов и ИК. Взрыв мины оглушает хускарлов, но не Дорна. Дорн врывается в зал со статуями, каждым выстрелом валит альфача. Пять трупиков. Остальные сбежали, Дорн недоволен и собирается лично отловить беглецов.
Под статуей притворившись шлангом лежит Силоний и задание у него совсем другое, чем у остальных, одного из которых он добивает. Короче куча взрывов, все статуи, кроме Дорна и Альфария разбиты. Дорн и хускарлы живы. Архам не понимает зачем всё это вообще было. Послание, отвечает Дорн и уходит, перед этим запрещая впускать всех, даже Мала и кустов.
В космопорте уже двадцать часов идёт зачистка, заодно газ почти улетучился. Кестрос и остальная рота беспрерывно рубят обезумевших людей. И вот наконец сталкиваются с теми, кто вовсе не безумен. Кестрос превозмогает ребят с ракетницами и в противогазах и с любопытством изучает их татуировки картеля Hysen.
Архам изучает улики из зала со статуями, понимая, что трупы принадлежат смам. Входит Дорн, спрашивает, что видит Архам. Тот докладывает, что шесть убитых явно долго пребывали в коме. Дорн соглашается и говорит, что явное ещё до Исстваана. Архам не понимает зачем всё это было сделано. Дорн отвечает, для того чтобы показать, что они могут это сделать. И указывает, что один из инфильтраторов убит не им, а болтом с ртутью и убийца сделал это специально, чтобы остаться в одиночестве.
Спустя два дня Силоний вылезает из катакомб Дворца
.
Архам в одиночестве размышляет над приказом Дорна. Дорн велел ему всё сделать в одиночку. В одиночку выследить оперативников Альфы. Далее следует лекция про Альфу, которая завершается тем, что Альфарий начал операцию не ради победы, а ради гордости.
Тем временем Маздамунди и другие альфачи из башни ждут. К ним приходит Силоний.
Недалеко от Солнечной системы в тёмном космосе шарится флот во главе с боевой баржей “Альфа”. Полная маскировка, кораблей сотни, но они разные. Из стазисного поля выходит фигура, её запрятали так глубоко, что ей пришлось добираться до мостика час. На мостике медленно активируются сервиторы, фигура садится на трон. Полного пробуждения флота придётся ждать ещё несколько недель, но год в стазисе промелькнул за секунду, и несколько недель ничего не решают. Он хочет побыть один.
835.M30 Интерлюдия про встречу мальчика Kye с Рогалом Дорном и несколько любопытных страниц, посвящённых превращению его в ИК. Попутно он встречает мальчика по имени Yonnad, (тот самый). А потом и ещё одного по имени Архам. Во время боевой тренировки Архам спасает ему жизнь, но погибает. Самокопания героя, в итоге он превозмагает и берёт сами знаете какое имя .
Вообще интерлюдия интересная и тянет на самостоятельный рассказ.
Вторая часть: Guardians at the Gates
Естрос сидит на Арке и к нему заходит Катафалк, Кестроса без объяснений заперли в камере в дальней части орбитальной платформы после возвращения из космопорта. Катафалк заявляет, что сержант больше не служит ему. Теперь он служит Архаму.
Вообще Архам один из первых двадцати воинов, которых набрали после воссоединения Дорна с Импи. Их называют Первые. После гибели Йоннада он стал последним из Первых (откуда они про неё знают, вот вопрос). Катафалк говорит, что Кестрос один из лучших его воинов. Архам соглашается взять его.
Тем временем Мизандра и альфачи смылись в грузовом контейнере с Терры. Идёт описание альфачей, их имена, оружие и etc. Смертные недовольны ожиданием и нервничают, но поступает сигнал.
Архам на тёмной стороне Луны, Кестрос с ним. Их встречают словами – когда VII легион в последний раз незванным пришёл на Луну, это закончилось плохо, – говорит матриарх Heliosa. – Для кого плохо? – троллит в ответ Архам. Происходит вежливая беседа, во время который несдержанный Кестрос тянет руку к болт-пистолету .
Тем временем на борту корабля Wealth of Kings Силоний ловит приходы. Он вспоминает разговор с Альфарием перед заданием, в нём в том числе упоминается, что Силоний главный, а остальные оперативники не знают его цели и он может использовать их.
На Луне продолжается разговор, матриарх принадлежит к какому-то умирающему культу, который ИК не дочистили до конца двести лет назад. Матриарх отказывается помочь, после повышения тона разговора она объясняет это тем, что предмет разговора отказывается ей подчиняться. Архам собирается сам поговорить с “предметом”.
Им оказывается девушка из лунного гено-культа по имени Andromeda-17. Цифра означает, что она семнадцатая воскрешённая копия одной личности. Ей не интересно предложение ИК, а сержанта она считает просто дураком . После интересного разговора она само собой соглашается стать серым рыцарем спутником преторианца Дорна.
В оазисе Qokang во Дворце Дорн встречается со своим адъютантом-астропатом Арминой Фел, которая передаёт сообщение с Фаэтона. Новости Дорна не радуют. Тут астропат чувствует головную боль, на связь с Дорном выходит Малкадор. Они общаются с Дорном и Мал предупреждает быть осторожнее и невестись на планы Альфы, которые совсем не такие, как кажутся.
Космос вокруг Плутона, Сиги на борту фрегата “Лакримая”, одного из трёх, подаренных Жилей (есть в фордже). С ним Ранн, последний говорит, что Сиги здесь не место и ему следует попросить у Дорна место поважнее. На что Сиги отвечает: ‘My father has put me here, and here I will stand until he wills it otherwise.’ Также Ранн упоминает, что война идёт уже пять лет.
Тем временем на “Альфе” пробудилась первая сотня термосов. Весь процесс занял 12 часов. Начат процесс пробуждения на остальных кораблях.
Банда Силония на борту Короля встречает чела по имени Сорк, он оперативник Альфы и они на его корабле, но сам Сорк выглядит, как бомж-мусорщик. На самой уродской картинке – он. Он передаёт альфачам диски с данными и получает приказ лететь в сторону Солнца.
Архам и Ко летят на шатлле и болтают. Андромеда говорит, что знает, что они охотятся на оперативника Альфы. Она рассказывает о том, что в своё время Импи предложил её гено-культу работать на себя, помогая выращивать смов. Они отказались, их наказали. Дальше идёт речь об интересностях типа: To the conquerors go the spoils, as they say. The Seventh, the Thirteenth and the Seventeenth, all the high and great Legions of later years – the most favoured, the largest and the most honoured... If other Legions had come to conquer us then perhaps they would have been the ones who others envied.’
Они приняли участи в развитии всех легионов: We had a hand in all of the Legions. Not their creation, you understand, but their growth. We are not their father, but we raised them up, created and refined the means of their multiplication. We were allowed to divine the effects of the twenty strains of gene-seed, and helped match it to stock that would allow it to bear greatest fruit. We helped to speed the processes that took you from human to legionary. And we brought millions of you into being. We know you all, because we were there when you were all infants still searching for identity. In a sense we are your surrogate mother.’
Тем временем по Терре шарится товарищ, отколовшийся от группы при штурме вокс-башни. Он идёт по ночам и диким местам к своей только ему ведомой цели.
Архам и Ко добрались до фрегата “Несокрушимая истина”. Архам рассказал Андромеде о произошедшем, включая статуи и уничтоженные на орбите тридцать пять судов, она думает и выводит их на мысль, что Альфа хочет одержать собственную победу, а не победу горуса и с этой точки зрения надо всё оценивать. Она говорит, что обычный план Перехват не сработает, а Альфа всё спланировала years, decades назад. Она предлагает действовать как обычно, чтобы альфа думала, что ИК ни о чём не догадались. Снова всплывает инфа о Hysen. Надо тянуть за маленькую нить, чтобы распутать клубок.
Спустя несколько часов бойня в космопорте раскрыта, и если кто-то мог использовать одежду и маркировку картеля для маскировки, то с кодами отгрузки и оформления другая история. Правда, Ко потребовалось двадцать минут, чтобы понять, что картель подставили и ещё двадцать семь, чтобы найти настоящих виновных.
Далее идёт перечисление домов Терры и их дрязги, но итог ясен – три ганшипа летят куда надо, кстати отколовшийся альфач шарится в тех же местах. И он видит атаку огненного раптора и парочки штормовых орлов. Он понимает, что что-то пошло не так, а когда видит ИК, понимает что всё совсем не так и миссия под угрозой.
Ко и отделения ИК зачищают вражеских охранников, несколько страниц лютой движухи, на которых бегает и альфач. Его задание выпилить ноблей дома, чтобы замести следы, ноблей охраняют. ИК атакуют телохранителей, альфач атакует всех, кто мешает ему добраться до ноблей.
Короче альфач слил, объект взят в плен, территория зачищена, за нить начали тянуть.
Линкор “Лев последнего Королевства” на орбите Юпитера. Дорн инспектирует третью линию обороны, которой командует Lord Castellan Effried. С ним Армина Фел. Дорн собирается нанести упреждающий удар, а не отсиживаться в обороне. Он сообщает Эффрилу, что скорее всего пал Esteban, он пал под ударами кораблей from the dark. Упоминает и другие, скорее всего павшие, миры. Вывод – самим войти во тьму и столкнуться с неизвестным.
Станция Грето на орбите Юпитера. Обсуждение среди смертных командиров грядущей операции, ходят слухи, что снимают половину сил третьей линии обороны.
Там же некто крадётся в ночи и направляет шифровку понятного содержания.
Тем временем на “Альфе” готовятся к полёту, флот готов, первыми летят повреждённые корабли, чтобы притворится потеряшками. За ними сотни остальных.
Вторая интерлюдия 865.M30. Планета Rennimar
Катафалк оказывается терранин и родом с Гоби. ИК строят крепость. Сержант Архам общается с эмиссаром по имени Voss и проводит тому ликбез, что такое ВКП и зачем надо строить крепость на планете, завоёванной несколько часов назад.
Их прерывают орки. Отбиваясь, Архам буквально тащит эмиссара до недостроенной крепости, отбиваясь от зелёных. Их там встречает Катафалк, оков подрывают на минном поле. В бастионе двадцать шесть ИК. Орков превозмогают.
Но это оказалось предвестием полноценного вторжения орков на астероидах. Дальше несколько страниц эпичной обороны, в самом конце которой прилетает Дорн на именном ганшипе и всех спасает. Оценивает на что способна крепость, которой всего десять часов. Хвалит сержанта. Тот говорит, что его зовут Архам, на что Дорн отвечает, что помнит его.
Дорн встречается с Соломоном Фоссом. Да-да, тем самым. Болтают за жизнь. Дорн объясняет Архаму, что эти орки осколок большой орды и он специально заманил их сюда. С ним же 10к ИК. Объясняет и почему ИК на планете не были предупреждены.
Орки пошли в атаку на крепость, впереди зелёные высотой с двух смов. В последний момент Дорн затаскивает за руку Архрама в свой корабль, а затем осуществляет свой план, взорвав горы и повернув реки вспять . Дальше описание боя и высадки 9к ИК. Дорн идёт в рукопашную и шинкует орков Storm’s Teeth. ХЕппи энд. Архам – капитан.
Малогарст и горус обсуждают направление А-Л к Терре. Малог не верит Альфу, горус с ним согласен, но считает, что Альф выполнит задание, потому что Альфу оно по душе.
Какой-то транспорт Primigenia с товарищем Maecenas шарится по системе и идёт на стыковку. В отравленной пустыне Гоби на Терре какие-то крапаны с дамой Myzmadra и джентльменом Incarnus копаются в мусоре и находят какой-то триангулятор. На мусорщиков нападают
Тем временем в укреплениях Дворца просыпается Архам. Он спал тридцать минут. Тридцать минут за последние несколько месяцев. Идёт описание его внешности и оружия, системы охраны и мыслей, ну и кучи аугметики и какой он старый.
Далее космопорт Дамокл, где под присмотром Кулака куча народу занимается разгрузкой транспорта. Местные замечают, что падает температура, но решают забить.
Андердарк Терры. Очередной крапан шарится во тьме, и замечает вспышку света. Находит дверь во Дворец. Начинает от счастья молиться Богу-Императору, из темноты появляются руки и ломают ему шею
Из канистры в хранилище Дворца выбирается см, он ничего не помнит. В голове срабатывает программа что делать и куда бежать. Он вспоминает своё имя – Silonius.
Возвращаемся на транспорт Первобыт и лейтенанту Меценату
Снова Гоби. Рад-тараканов разгоняют. Но они ещё возвращаются и не раз. Наконец, они докапываются до того, чего выкапывали. Это… гробы. Бандиты офигивают, но наша парочка их выпиливает. Мизмандра склоняется над трупиком в гробу и тот хватает её за шею
Архам в командном пункте бастиона Бхаб. Там Дорн изучает обстановку. Френч проводит краткий ликбез по оперативной обстановке в системе, мелких и ни очень восстаниях, блокаде Марса Камба Диасом и прочих трудностях. Дорн передаёт вахту Архаму.
Космопорт Дамокл, лузеры из местного ополчения нашли кое-что необычное. Финал понятен.
Через андердарк инфильтратор проник в Северные районы Дворца и встречает друга. Потом ещё одного. Да, они в специальной броне, которая маскирует и не излучает тепло. Медленно, но верно они поднимаются.
В центральных районах Дворца примерно тем же занимается Силоний, но только брони у него нет. Вообще интересно показано, как он скрывался, находил оставленные для него вещи и прочее. Он добирается до цели и ждёт свою цель, да, кустов нет.
Первобыт летит к Терре. Показана космическая оборона и сколько всяких разных судов снуют туда-сюда. С ним связывается монитор, всё в порядке, но Первобыт всё летит, потом от него отчаливает маленький шатлл. Монитор требует скорректировать курс, тишина, спустя ПЯТЬ секунд поднимают тревогу по ВСЕЙ орбите. Первобыт кинжалом падает на Терру.
Возвращаемся к Маздамунде и у нас уже пять смов, которые приближаются к башне. Вламываются, после небольших трудностей превозмогают.
Тем временем в Бхабе решают, что делать с падающим Первобытом. С начала тревоги прошла сорок одна секунда, несмотря на то, что на корабле могли быть банальные неприятности решение принято – сбить
Космопорот Дамокл. Все умирают от газа и/или сходят с ума, видя ползущих из тел жуков..
Инфильтраторы под Дворцом доходят до той точки, где уже невозможно скрываться. Короткий бой с сервиторами и бегом к цели, хорошо, что охрана отвлечена на другие проблемы.
Силоний в куполе Иллюминации наблюдает за ИК. Он понимает, что у него мало шансов, но ИК отвлекаются на мгновение на падающий в небесах корабль. Силоний превозмог.
Подбитый Первобыт наделал кучу шороху на орбите своими обломками. Его в том числе видят и на комм-башне в пустыне Гоби, вокс взломан и вся Терра слышит клич Луперкаль! Луперкаль!
Сирены тревоги ревут по всей Терре, с орбитальной тарелки Arcus (та самая “Арка”) на планету в космопорт высаживается полная рота, емнип 700 тушек, с сержантом по имени Kestros.
Архам тем временем думает, началось или нет? В смысле полноценное ли это вторжение. Первобыт погиб две с половиной минуты назад, но всё становится хуже и хуже. Да и сам корабль взорвался гораздо сильнее, чем было положено. И ещё Луперкаль! Луперкаль! Но всё в работе, 344-я рота высаживается в космопорте. (рота Катафалка). Архам решает отправить сообщение старшим кастелянам и Сиги, о полном вторжении, но входит Дорн и всё разруливает. Он указывает на то, что главная цель врага со всеми этими терактами – сеять панику и скрыть что-то важное.
Архам начинает, как заправский магос просеивать бесчисленные сообщения и понимает, что собака зарыта в куполе Иллюминации. Дорн уходит и забирает с собой Архама и несколько хускарлов.
Силоний тем временем крадётся к Инвестирарию, где стоят статуи примархов. Здесь он встречает остальных и они начинают минирование.
Дорн и хускарлы бегут по куполу Иллюминации и видят следы боя и мёртвых сервиторов и ИК. Взрыв мины оглушает хускарлов, но не Дорна. Дорн врывается в зал со статуями, каждым выстрелом валит альфача. Пять трупиков. Остальные сбежали, Дорн недоволен и собирается лично отловить беглецов.
Под статуей притворившись шлангом лежит Силоний и задание у него совсем другое, чем у остальных, одного из которых он добивает. Короче куча взрывов, все статуи, кроме Дорна и Альфария разбиты. Дорн и хускарлы живы. Архам не понимает зачем всё это вообще было. Послание, отвечает Дорн и уходит, перед этим запрещая впускать всех, даже Мала и кустов.
В космопорте уже двадцать часов идёт зачистка, заодно газ почти улетучился. Кестрос и остальная рота беспрерывно рубят обезумевших людей. И вот наконец сталкиваются с теми, кто вовсе не безумен. Кестрос превозмогает ребят с ракетницами и в противогазах и с любопытством изучает их татуировки картеля Hysen.
Архам изучает улики из зала со статуями, понимая, что трупы принадлежат смам. Входит Дорн, спрашивает, что видит Архам. Тот докладывает, что шесть убитых явно долго пребывали в коме. Дорн соглашается и говорит, что явное ещё до Исстваана. Архам не понимает зачем всё это было сделано. Дорн отвечает, для того чтобы показать, что они могут это сделать. И указывает, что один из инфильтраторов убит не им, а болтом с ртутью и убийца сделал это специально, чтобы остаться в одиночестве.
Спустя два дня Силоний вылезает из катакомб Дворца
Архам в одиночестве размышляет над приказом Дорна. Дорн велел ему всё сделать в одиночку. В одиночку выследить оперативников Альфы. Далее следует лекция про Альфу, которая завершается тем, что Альфарий начал операцию не ради победы, а ради гордости.
Тем временем Маздамунди и другие альфачи из башни ждут. К ним приходит Силоний.
Недалеко от Солнечной системы в тёмном космосе шарится флот во главе с боевой баржей “Альфа”. Полная маскировка, кораблей сотни, но они разные. Из стазисного поля выходит фигура, её запрятали так глубоко, что ей пришлось добираться до мостика час. На мостике медленно активируются сервиторы, фигура садится на трон. Полного пробуждения флота придётся ждать ещё несколько недель, но год в стазисе промелькнул за секунду, и несколько недель ничего не решают. Он хочет побыть один.
835.M30 Интерлюдия про встречу мальчика Kye с Рогалом Дорном и несколько любопытных страниц, посвящённых превращению его в ИК. Попутно он встречает мальчика по имени Yonnad, (тот самый). А потом и ещё одного по имени Архам. Во время боевой тренировки Архам спасает ему жизнь, но погибает. Самокопания героя, в итоге он превозмагает и берёт сами знаете какое имя
Вообще интерлюдия интересная и тянет на самостоятельный рассказ.
Вторая часть: Guardians at the Gates
Естрос сидит на Арке и к нему заходит Катафалк, Кестроса без объяснений заперли в камере в дальней части орбитальной платформы после возвращения из космопорта. Катафалк заявляет, что сержант больше не служит ему. Теперь он служит Архаму.
Вообще Архам один из первых двадцати воинов, которых набрали после воссоединения Дорна с Импи. Их называют Первые. После гибели Йоннада он стал последним из Первых (откуда они про неё знают, вот вопрос). Катафалк говорит, что Кестрос один из лучших его воинов. Архам соглашается взять его.
Тем временем Мизандра и альфачи смылись в грузовом контейнере с Терры. Идёт описание альфачей, их имена, оружие и etc. Смертные недовольны ожиданием и нервничают, но поступает сигнал.
Архам на тёмной стороне Луны, Кестрос с ним. Их встречают словами – когда VII легион в последний раз незванным пришёл на Луну, это закончилось плохо, – говорит матриарх Heliosa. – Для кого плохо? – троллит в ответ Архам. Происходит вежливая беседа, во время который несдержанный Кестрос тянет руку к болт-пистолету
Тем временем на борту корабля Wealth of Kings Силоний ловит приходы. Он вспоминает разговор с Альфарием перед заданием, в нём в том числе упоминается, что Силоний главный, а остальные оперативники не знают его цели и он может использовать их.
На Луне продолжается разговор, матриарх принадлежит к какому-то умирающему культу, который ИК не дочистили до конца двести лет назад. Матриарх отказывается помочь, после повышения тона разговора она объясняет это тем, что предмет разговора отказывается ей подчиняться. Архам собирается сам поговорить с “предметом”.
Им оказывается девушка из лунного гено-культа по имени Andromeda-17. Цифра означает, что она семнадцатая воскрешённая копия одной личности. Ей не интересно предложение ИК, а сержанта она считает просто дураком
В оазисе Qokang во Дворце Дорн встречается со своим адъютантом-астропатом Арминой Фел, которая передаёт сообщение с Фаэтона. Новости Дорна не радуют. Тут астропат чувствует головную боль, на связь с Дорном выходит Малкадор. Они общаются с Дорном и Мал предупреждает быть осторожнее и невестись на планы Альфы, которые совсем не такие, как кажутся.
Космос вокруг Плутона, Сиги на борту фрегата “Лакримая”, одного из трёх, подаренных Жилей (есть в фордже). С ним Ранн, последний говорит, что Сиги здесь не место и ему следует попросить у Дорна место поважнее. На что Сиги отвечает: ‘My father has put me here, and here I will stand until he wills it otherwise.’ Также Ранн упоминает, что война идёт уже пять лет.
Тем временем на “Альфе” пробудилась первая сотня термосов. Весь процесс занял 12 часов. Начат процесс пробуждения на остальных кораблях.
Банда Силония на борту Короля встречает чела по имени Сорк, он оперативник Альфы и они на его корабле, но сам Сорк выглядит, как бомж-мусорщик. На самой уродской картинке – он. Он передаёт альфачам диски с данными и получает приказ лететь в сторону Солнца.
Архам и Ко летят на шатлле и болтают. Андромеда говорит, что знает, что они охотятся на оперативника Альфы. Она рассказывает о том, что в своё время Импи предложил её гено-культу работать на себя, помогая выращивать смов. Они отказались, их наказали. Дальше идёт речь об интересностях типа: To the conquerors go the spoils, as they say. The Seventh, the Thirteenth and the Seventeenth, all the high and great Legions of later years – the most favoured, the largest and the most honoured... If other Legions had come to conquer us then perhaps they would have been the ones who others envied.’
Они приняли участи в развитии всех легионов: We had a hand in all of the Legions. Not their creation, you understand, but their growth. We are not their father, but we raised them up, created and refined the means of their multiplication. We were allowed to divine the effects of the twenty strains of gene-seed, and helped match it to stock that would allow it to bear greatest fruit. We helped to speed the processes that took you from human to legionary. And we brought millions of you into being. We know you all, because we were there when you were all infants still searching for identity. In a sense we are your surrogate mother.’
Тем временем по Терре шарится товарищ, отколовшийся от группы при штурме вокс-башни. Он идёт по ночам и диким местам к своей только ему ведомой цели.
Архам и Ко добрались до фрегата “Несокрушимая истина”. Архам рассказал Андромеде о произошедшем, включая статуи и уничтоженные на орбите тридцать пять судов, она думает и выводит их на мысль, что Альфа хочет одержать собственную победу, а не победу горуса и с этой точки зрения надо всё оценивать. Она говорит, что обычный план Перехват не сработает, а Альфа всё спланировала years, decades назад. Она предлагает действовать как обычно, чтобы альфа думала, что ИК ни о чём не догадались. Снова всплывает инфа о Hysen. Надо тянуть за маленькую нить, чтобы распутать клубок.
Спустя несколько часов бойня в космопорте раскрыта, и если кто-то мог использовать одежду и маркировку картеля для маскировки, то с кодами отгрузки и оформления другая история. Правда, Ко потребовалось двадцать минут, чтобы понять, что картель подставили и ещё двадцать семь, чтобы найти настоящих виновных.
Далее идёт перечисление домов Терры и их дрязги, но итог ясен – три ганшипа летят куда надо, кстати отколовшийся альфач шарится в тех же местах. И он видит атаку огненного раптора и парочки штормовых орлов. Он понимает, что что-то пошло не так, а когда видит ИК, понимает что всё совсем не так и миссия под угрозой.
Ко и отделения ИК зачищают вражеских охранников, несколько страниц лютой движухи, на которых бегает и альфач. Его задание выпилить ноблей дома, чтобы замести следы, ноблей охраняют. ИК атакуют телохранителей, альфач атакует всех, кто мешает ему добраться до ноблей.
Короче альфач слил, объект взят в плен, территория зачищена, за нить начали тянуть.
Линкор “Лев последнего Королевства” на орбите Юпитера. Дорн инспектирует третью линию обороны, которой командует Lord Castellan Effried. С ним Армина Фел. Дорн собирается нанести упреждающий удар, а не отсиживаться в обороне. Он сообщает Эффрилу, что скорее всего пал Esteban, он пал под ударами кораблей from the dark. Упоминает и другие, скорее всего павшие, миры. Вывод – самим войти во тьму и столкнуться с неизвестным.
Станция Грето на орбите Юпитера. Обсуждение среди смертных командиров грядущей операции, ходят слухи, что снимают половину сил третьей линии обороны.
Там же некто крадётся в ночи и направляет шифровку понятного содержания.
Тем временем на “Альфе” готовятся к полёту, флот готов, первыми летят повреждённые корабли, чтобы притворится потеряшками. За ними сотни остальных.
Вторая интерлюдия 865.M30. Планета Rennimar
Катафалк оказывается терранин и родом с Гоби. ИК строят крепость. Сержант Архам общается с эмиссаром по имени Voss и проводит тому ликбез, что такое ВКП и зачем надо строить крепость на планете, завоёванной несколько часов назад.
Их прерывают орки. Отбиваясь, Архам буквально тащит эмиссара до недостроенной крепости, отбиваясь от зелёных. Их там встречает Катафалк, оков подрывают на минном поле. В бастионе двадцать шесть ИК. Орков превозмогают.
Но это оказалось предвестием полноценного вторжения орков на астероидах. Дальше несколько страниц эпичной обороны, в самом конце которой прилетает Дорн на именном ганшипе и всех спасает. Оценивает на что способна крепость, которой всего десять часов. Хвалит сержанта. Тот говорит, что его зовут Архам, на что Дорн отвечает, что помнит его.
Дорн встречается с Соломоном Фоссом. Да-да, тем самым. Болтают за жизнь. Дорн объясняет Архаму, что эти орки осколок большой орды и он специально заманил их сюда. С ним же 10к ИК. Объясняет и почему ИК на планете не были предупреждены.
Орки пошли в атаку на крепость, впереди зелёные высотой с двух смов. В последний момент Дорн затаскивает за руку Архрама в свой корабль, а затем осуществляет свой план, взорвав горы и повернув реки вспять
Отличный комментарий!
Он даже свалил (по последним книгам) с Осады Терры, ведь ему надоели его одемоничевшиеся братья (типа Ангрона или того же Фулгрима), которые "его катку сливают" и лишь своими утехами занимаются (Ангрон - тупая резня всего, Фулгрим тупая резня и порабощение населения Терры для своих развращенных утех), а он один (с Хорусом) тащят.
В общем "Fuck you, team" произошел.
НО, Пертурабо перед тем как свалить в Око Ужаса решил устроить раз на раз замес с Рогалом Дорном (его немезида/визави по ВКП/Ереси). Пора решить кто самый лучший мастер осад и укреплений в галактике. Пертурабо забабахал невъебенную крепость и бросил Имперским Кулакам Дорна вызов.
Дорн вызов принял, чудовищная битва получила название "Железная клетка" где бы Дорн и помер бы, если бы Жиллиман с Ультрамаринами не пришел на помощь брату.
А Темные Боги (с их сарказмом и иронией) оценили успехи Пертурабо по уничтожению тысяч и тысяч имперских кулаков, в ловкой засаде/ловушке, и НАГРАДИЛИ его демоничеством (которое он по сути никогда и не желал).
Возможно скомкано, но шутка в этом.