много букв

О сатанизме, Богах Хаоса и Человеке [Личные рассуждение] / Of Satanism, Dark Gods and the Man [Personal thoughts]

О сатанизме, Богах Хаоса и Человеке [Личные рассуждение]

Сатанизм не поощряет твое личное рабство по отношению к кому-то. Сама концепция крайне любопытная, так как являться полностью противоречащей христианству (которое ранее являлось основным гос. институтом). И я напоминаю, сатанизм до сих пор находится под запретом, обрастает мифами и его всячески порицают, так как это одно из направлений, которое заставляет «думать своей головой» и объединятся ради великой цели, которая рушит текущие основы.

Смысл сатанизма не в отдаче или служении, а в своем собственном саморазвитии и величие Человеческого рода, в этом плане сатанизм очень роднится к классической немецкой философии. Та же звезда, в сатанизме, это сам человек, который стоит в основе всего.

Сатанизм преподносится с *блей коз для тех, кому нужна вера, а она, как нестранно, нужна всем, Вера – хлеб для масс, но истина для знающих, так бы сказал Лоргар. «Зверь», это не люцифер, а сам Человек.

«Человечество всегда обращало взор к небу в поисках своего истинного пути.»

Как думаете откуда появился миф/клише о связи оккультизма, нацизма и Аненербе?

Оккультизм позволяет связать любого демона, т.е. заставить его повиноваться вам или просто изгнать, зная его имя (бог тоже демон). Это не сколько наука, сколько философия, которая подпитывается точными науками, если смотреть, что такое бог с точки зрения реальности и те методы, которые позволяют его связать. Именно по этим причинам - это все носит отрицательный характер, так как это дает мысли о истинной природе человека и совершенстве одного над другим. Бог создал всех равными перед ним, рабами. Нет, мы сами создаем себя и сами строем свое идеальное общество, которое отражает наши видовые интересы и продвигает их. И мы приходим к шовинизму, угнетению и порабощению, на которых строятся вся наша история, начиная осмысленно расцветать еще с времен Древнего Египта и делением Египтян на белых, т.е. себя, и на всех остальных, «рабов» - семитов, негров, ливийцев и т.д. (До нашего времени дошло очень много фресок с изображением белого египтянина, который угнетает данные расы/народности)

Ничего не напоминает? Ныне поклонения хаосу неделимому – нет (есть познания Богов, то, чем занимаются Несущие слово, являясь посланцами и наставниками), как и нет дп хаоса неделимого. Ты можешь поклоняться только одному богу. В 3тьей редакции, когда еще было поклонение богам, упоминалось о некой великой сущности - звере, и то, что он появится если все хаоситы постигнут истинную суть богов. А суть одна - сам человек, Человек и есть звезда хаоса, который способен управлять варпом, как материей. GW взяли базисную идеологию сатанизма и развили её полностью. А противостояние рабов императора и хсм'ов - это классическая война католиков и сатанистов.

Астартес Хаоса, в первую очередь, это Человек, с несгибаемой волей, способный «общаться» с Темными Богами на равных или же взаимодействовать, тот же пример - Абаддон, он не служит богам, боги строятся под ним и его волей, как и сам Варп перед умелыми Псайкерами, но и как Варп поглощает и уничтожает «плохих» псайкеров, не способных его полностью постичь и контролировать или же тех кто его «обожествляет», а следственно «служит».

«Перемены в эмпиреях и преображения плоти — это не стихийные, беспорядочные изменения. Варп, несмотря на все свое внешнее безумие, совершенствует своих избранников. Он творит их заново, вытягивая тайны их душ и воплощая это знание в смертной плоти.»

Темные Боги – это и есть мы, им нужны сильные личности для подпитки, чтобы банально существовать. Тогда бы Богам не были нужны Люди, ибо демоны – это полное отражение самих богов, они отражают одни эмоции и служение, через поклонение. Темным Богам интересны сильные и волевые личности, дающие им новые эмоции и следственно меняющие их. Живя в мире с богами, которые и есть мы сами – глупо их отрицать.

«Империум демонстрирует величайшее невежество, полагая, будто члены Девяти легионов и идущие за нами смертные являются неким непостижимым, чуждым видом. Познание варпа — это всего лишь познание. Никакие перемены, секреты и истины не в силах полностью переписать душу.»

Империум поэтому и слаб, так как на 1ое место, как и его рабы, ставит «веру» и «веры» же они и лишились на Кадии при временном закрытии Ока Ужаса. «Испарения веры в Императора», как и его демонов («легион проклятых», святая целестина и прочие демонические «святые»), позволило Черному Легиона нанести еще более сокрушительный и эффективный удар, так как по большей части Черному Легиону плевать на богов, они служат и воюют за себя, за идеалы Абаддона, но не богов.

«Я не человек. Я перестал быть человеком в одиннадцать лет, когда легион Тысячи Сынов забрал меня из семьи и преобразил в орудие войны. Однако я сотворен на человеческой основе. Мои эмоции — это человеческие эмоции, перестроенные и обостренные постчеловеческими чувствами. Мои сердца — это человеческие сердца, хотя и измененные. Они способны на бессмертную ненависть и бессмертное желание, которые выходят далеко за пределы возможностей нашего базового вида.

Когда мы, Девять легионов, размышляем о людях вне рамок их очевидного применения в качестве рабов, слуг и подчиненных, то видим родственные души. Не отягощенный пороками вид, а слабое, невежественное стадо, которое необходимо направлять властью правителя. Человечество — это то, из чего мы выросли. Не наш враг. Всего лишь предыдущий шаг на спирали эволюции.»

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Of Satanism, Chaos Gods and the Man [Personal thoughts]

Satanism doesn't encourage your personal slavery to someone else. The concept itself is quite curious due to being completely contradictory to Christianity (which used to be the main governmental institute earlier in history). And I remind that Satanism is still taboo, overgrown with myths and condemned in many, many ways since it's one of directions that make one «think for oneself» and unite for the sake of a great goal that destroys the current basics.

The point of Satanism is not about devotion or servitude but in one's own self-improvement and glory of Mankind, in this regard Satanism has a lot in common with classical German philosophy. «The Star» in Satanism is the Man themselves that stand in the center of everything.

Satanism is portrayed being about goatf&@king for those who need faith; which is, oddly enough, what everyone needs. Faith is bread for the masses but truth is for those who know, so would Lorgar say. «The Beast» is not Lucifer but the Man themselves.

«Humanity has always looked skywards for its true path.»

How do you think, where does the myth/cliché on the subject of ties between occultism, nazism and Ahnenerbe come from?

Occultism allows to bind any daemon, i.e. make it submit to you or simply banish by knowing their name (a god is a daemon too). It's not as much of a science as it is a philosophy which feeds on exact sciences if we are to look what is a god from the point of view of reality and the methods that allow to bind them. For these exact reasons it all carries such negative connotations since it provokes thoughts on the true nature of of man and supremacy of one over other. God has created us all equal before him, slaves. No, we make ourselves and we ourselves build our perfect society which reflects our species' interests and promotes them. And we come to chauvinism, oppression and enslavement, on which our whole history is built, starting to bloom in a meaningful way since the times of Ancient Egypt and separating Egyptians «the whites» (i.e. themselves) and everyone else aka «slaves» - Semites, blacks, Libyans etc. (Many frescos with the image with white Egyptian oppressing aforementioned races/ethnoses)

Does this remind you of anything? Nowadays there is no Chaos Undivided worship (there are knowledges of the Gods, which Word Bearers work with being heralds and mentors) just like there are no Undivided Daemon princes. You can only worship one god. In the 3d edition when worship of the Gods was still in place there was a mention of some great entity called «Beast» and and a claim that it will come into existence if all Chaos worshippers come to understand the true nature of the Gods. And the purpose is simple - the man themselves, the Man is a Chaos star which can control Warp like matter. GW took the basic ideology of Satanism and fully developed it. And the war between slaves of the Emperor and CSM is a classic warfare between Catholics and Satanists.

Chaos Astartes, first and foremost, is the Man, with unshakable will, capable of «communicating» with the Dark Gods like with equals or even interacting; good example would be Abaddon, who doesn't serve the Gods, the Gods take their shape under him and his will just like the Warp does under capable psykers, the same way the Warp devours and destroys «bad» psykers that cannot fully grasp and control it or those who «deifies», ergo «worships», it.

«The empyrean’s alterations and flesh-changes are not accidental, indiscriminate mutations. The warp, for all its seething madness, hones its chosen. It reshapes them, siphoning the secrets of their souls and writing those truths upon their mortal flesh.»

The Dark Gods are us, they need strong personalities to feed off, to simply exist. Otherwise the Gods wouldn't need Mankind since daemons are complete reflection of the Gods themselves, they reflect emotions alone and servitude through worship. The Dark Gods are interested in strong and volitional people that give them new emotions and changing them accordingly. It is foolish to deny the Gods that are us while living in peace with them.

«The Imperium betrays its greatest ignorance when it believes those of the Nine Legions, and the mortals who follow us, to be some unknowable, alien species. Knowledge of the warp is just that: knowledge. No change, no secret and no truth can rewrite every portion of one’s soul.»

The reason Imperium is so weak is that just like it's slaves, first and foremost it puts faith, and «faith» is what they've lost on Cadia during temporary closure of the Eye of Terror. «Fadeaway of the faith in the Emperor» along with his daemons («Legion of the Damned», «Saint Celestine» and other daemonic «Saints») allowed the Black Legion to land even more devastating and efficient blow, because generally the Black Legion could not care less about the Gods, they serve and fight for themselves, for the ideals of Abaddon, but not the Gods.

«I am not human. I have not been human since I was eleven years old, when the Thousand Sons Legion took me from my family and reshaped me into a weapon of war. But I am wrought from a human core. My emotions are human emotions, retuned and refined through post-human senses. My hearts are mortal hearts, yet changed; they are capable of immortal hate and immortal desire, far beyond those felt by our foundation species.

When we of the Nine Legions think of humankind, beyond their obvious use as slaves and thralls and subjects, we see kindred spirits. Not a species to be reviled, but a weak, ignorant herd that must be guided through sovereign rule. Humanity is a state of being that forms our roots. Not our enemy. Just a step beneath us on the evolutionary coil.»

За антецедуалами и останками «Кассеркратча» в Вихре лежит ядовитый шар – Гвельф. Эта окутанная облаками едких токсичных газов планета известна широкой сетью кузниц и лабораторий, а также чрезвычайной жестокостью местных обитателей. Жизнь на поверхности – это борьба за зыживание, и для гвельфцев, и для пришлых. Здесь очень трудно достать еду, и потому многие с большей готовностью будут убивать друг друга, чем сотрудничать. Впрочем, так было не всегда.

Гвельф и Гибеллин некогда были процветающими мирами в Звёздах Гало. Эти планеты-близнецы, движущиеся по необычной двойной орбите были почти зеркальными отражениями друг друга и пребывали под властью клана Мейнлока. Чтобы последнее не изменялось, лорд и леди Мейнлока разделили свою семью так, чтобы на каждой планете всегда был представитель этой династии. Конец процветанию Гвельфа и Гибеллина положило рождение Слаанеш.

Рождение Вопящего вихря изуродовало Гвельф в отличие от его близнеца Гибеллина. Брошенный на волю бурных волн Варпа, он потерял большую часть своей солнечной энергии, стал погружаться всё глубже в Вихрь и в итоге обратился в тёмный, холодный миром, поверхность которого была почти непригодна для жизни. Притягивая планетарные тела из соседних систем, Гвельф обзавёлся «свитой» из семнадцати спутников. Из-за такого большого количества составляющих, и проходящих через неё мощных потоков энергии Варпа, вся система стала чрезвычайно неустойчивой. Страшные землетрясения терзали города-ульи, что уцелели после рождения Вихря, превращая их в горы обломков. Проснулись вулканы, и под пеплом навечно был погребён Кимигштадт – вторая столица планеты. О тех временах осталось мало свидетельств, но судя по ним, зти изменения заняли всего несколько лет. Единственным поселением, где сохранилась жизнь, был Фольграт, но бед хватало и там.

Вскоре после того как Кимигштадт утонул в пепле, Фольграт провалился в образовавшуюся под ним воронку, достаточно глубокую для того, чтобы город оказался отрезан от поверхности, хотя его жители всё ещё могли видеть ночное небо. И хотя сам Фольграт почти не пострадал, он был отрезан от всех поставок еды. Лорд Мейнлока, отчаявшись спасти своих людей, собрал их всех, и вместе они покинули Гвельф на борту некогда гордой эскадры и отправились на поиски Гибеллина, надеясь, что мир-близнец ещё цел.

Путешествие до Гибеллина не прошло без опасностей. Припасов не хватало, а потому еда и лекарства выдавались строго по норме. Лорд Мейнлока привык во многом полагаться на своих советников – в том числе, маркизу Аммаркс, свою помощницу и доверенное лицо. Она говорила от лица Мейнлоки, когда он был занят, и помогала облегчать боль пассажиров. Кроме того, она была самой привлекательной женщиной в эскадре, и редко покидала своего господина без приказа. Через пятнадцать месяцев гвельфский флот прибыл в систему Гибеллина и обнаружил, что братская планета цветуща, зелена и почти не пострадала. Впервые за почти десять лет лорд и леди Мейнлока поприветствовали друг друга, и население миров с ликованием встречало воссоединение.

Выйдя на орбиту, лорд и его наследники отправились на поверхность первым челноком, оставив по главе эскадры маркизу. На встрече клана Мейнлока, гибеллинцы блистали шёлком и парчей, а гвельфцы – изношенным тряпьем и видавшими виды доспехами. Несколько часов они обменивались историями, скорбели о потерях и радовались воссоединению. Гвельфцы и гибеллинцы поклялись немедленно начать объединение своих народов – но всё изменилось, когда на планету прибыла маркиза. Никто не узнал почему, но стоило маркизе Аммаркс присоединиться к разговору, как леди Мейнлока отменила своё решение и приказала гвельфцам вернутся на свою планету.

Лорд умолял её передумать, но она повернулась к нему спиной и покинула тронный зал, не сказав более ни слова. Изумлённый и разъярённый король Гвельфа, приказав свите следовать за ним, бросился к челноку. Мейнлока рассказал своим людям, что леди Мейнлока отвергла их, и теперь они изгнанники. Он приказал эскадре готовится к полёту до заправочной станции на орбите Гибеллина, а потом – к отбытию из системы. Флотилия Гвельфа с ходу взяла станцию штурмом, похитила припасы и отправила её полыхающие осколки на Гибеллин с последним сообщением «Мы вернёмся сюда». Это был последний раз, когда гвельфец ступал на землю Гибеллина с миром.

Путешествия в Варпе вызывали у странников кошмарные сны. Дневники выживших пустоходов и пассажиров говорят, что эти сны преследовали их даже наяву. Измученные видениями люди бродили по кораблям, хотя ни у одного не было признаков физических недугов. Первые больные были посажены в карантин, но кошмары всё равно распространялись, и в итоге всё гражданские оказались в бортовых лазаретах. Не зная, что делать дальше, лорд Мейнлока спешил вперед, надеясь вернуться на Гвельф и обрести там надежду.

Выйдя в реальный мир в окрестностях Гвельфа, путешественники увидели, как изменилась система. Планету и её луны окружали новые спутники и орбитальные станции, а мостик заполонили тысячи запросов. Мейнлока был изумлён. Гвельф перешёл в чужие руки. Теперь у него и его людей не было даже этого дома. Отвечая на вызовы, он потребовал сообщить, кто отнял его мир и приказал покинуть систему или готовится к войне. Единственным, кто ответил Мейнлоке, был некто в доспехах космического десантника Он назвал себя Джалом Халидом и предложил помощь в исцелении болезни. Мейнлока знал, что нe сможет сражаться со всем населением Гвельфа, и потому согласился.

Братство кузнецов Варпа, как называли себя эти космодесантники, были уверены, что знают истоки болезни, потому что она мучила и их самих – пусть и не совсем так, как смертных. Халид не распространялся об этом, но был уверен, сто Гвельфу нужен лорд Мейнлока. Он был надеждой на новую жизнь и будущее для гвельфцев, единственной с того мига, как появился Вопящий вихрь.

Хотя первые опыты были неудачны, на седьмом месяце трудов из крови членов Братства и выживших людей Мейнлоки создали лекарство. Мейнлока ввёл его себе, а после – всем, кто пребывал в плену болезни. Один за другим гвельфцы начали приходить в себя. Мейнлока обещал Джалу Халиду и Братству своё расположение. В ответ Халид дерзко потребовал уступить ему руины Кимигштадта и половину всех остальных планет в системе под исследовательские базы и заводы. Мейнлока с готовностью согласился, добавив, что готов содействовать Братству, если те пообещают помочь ему в подготовке к последней войны с Гибеллином. Джал Халид был рад такой сделке и отметил, что им может потребоваться «испытательный полигон для обкатки изобретений». Когда народ Гвельфа был исцелён, Мейнлока и Халид наконец-то встретились лицом к лицу.

По всей системе как сорняки начали расти кузницы. Шахты испещрили поверхность каждого спутника и каждой планеты, на которую ступали Халид и его люди. Вскоре земляные работы стали такой обыденностью, что Мейнлоку стали называть «Повелителем гвельфских ям». Тем временем вдохновлённые жители Гвельфа с технологической и колдовской поддержкой Братства строили планы по скорому покорению Гибеллина. Уже через несколько месяцев Кимигштадт был раскопан и перестроен в главную кузницу Братства. Через год гвельфский флот был расширен и переоснащён. Через пять лет Братство уже имело целый арсенал беспощадных демонических машин и отборные части облитераторов, которых они были готовы одолжить Повелителю ям. Пришло время вновь разжечь огонь войны

Повелитель гвельфских ям призвал к войне, и его народ горячо поддержал это. Ими пренебрегли, от них отказались их родичи, их выгнали прочь без причин, без объяснений. Добрая половина гвельфцев вызвалась сражаться за свою честь и погрузилась на корабли, что отправились на Гибеллин.

Сохранилось немало свидетельств от отдельных битвах и потому первый этап войны почти не вызывает вопросов. Повелитель ям и Братство высадились на внешние планеты в системе Гибеллина, неся с собой ярость целой расы. Они покоряли планеты и спутники и полностью подчиняли их своим тактическим соображениям и превращали в перевалочные пункты. Войска лорда Мейнлоки спешили в самому Гибеллину, ибо Повелитель ям знал, что уничтожив свою бывшую жену и верных ей родственников, он сможет по праву занять её трон.

Но когда гвельфцы добрались до столичной планеты, всё изменилось. У гибеллинцев появилось необычное новое вооружение и боевые машины – они перегружало органы чувств, разрушало материю звуком и превращало врагов в послушных марионеток, принимавшихся крушить своих же товарищей. Хотя оружие гвельфцев было сильнее, для его применения нужны были люди, которых враг мог обернуть на свою сторону. Повелитель ям, чувствуя, что война может обернутся не в его пользу, возглавил штурм дворца, дабы отстранить от власти своих неверных родичей. Ему удалось пробить брешь в обороне, лишь для того, чтобы обнаружить, что леди Мейнлока ждёт его. Многие говорили, что король Гвельфа сам стал жертвой предательства, но гибеллинцы утверждают, что именно силой оружия они сумели захватить Повелителя ям в плен и сослать на отдалённый остров-государство Гнози.

Гнози был самым тайным исследовательским центром на Гибеллине. Месяц Повелителя ям пытали, надеясь измотать его и заставить капитулировать. Членов его свиты убивали у него на глазах, на нём пробовали самое разное оружие, но ничего не добились. Месяц, что лорд Мейнлока пробыл на Гнози, война продолжалась, и гибеллинцы начали брать верх.

И в тот миг удача изменила гибеллинцам. Во мгновение ока, воины Гвельфа преобразились. Их чувства притупились, и они больше не чувствовали околдовывающего запаха и звуков, что издавали их враги. Тела гвельфцев будто не ощущали ударов. Сокрушённые демонические машины вновь наполнились энергией и превратились в отвратительных, изъеденных оспинами чудовищ. Гибеллинцы были совершенно не готовы противостоять врагам, что не чувствовали боли, и боевым машинам, что разбрызгивали яд и распространяли чуму, а потому начали отступать.

На Гнози Повелитель ям раздувался и рос – он стал настоящим великаном и разбил свои оковы. Перебив пленителей, Мейнлока освободил немногих уцелевших соратников. Они также воспрянули духом и телом и начали прокладывать себе путь к поверхности, убивая всех на пути.Об этом побеге известно мало, ибо пережил его один лишь Повелитель ям. Все его люди погибли, но город-государство был обращён в тлеющие руины.

Лорда обнаружило Братство и поспешило перевезло его в безопасное место. Уже на борту корабля Джал Халид сообщил Мейнлоке, что суда Братства несут полные отсеки вирусных бомб. Повелитель ям улыбнулся и велел сбросить лишь одну – на остров Гнози, после чего приказал своим войска отступать. «Мы терпеливы… мы терпеливы» – единственное, что он сказал, уходя с командного мостика. Война идеалов закончилась.

Хотя на Гвельфе есть два крупных города-улья и десятки исследовательских комплексов, в остальном это не более чем пустоши, что окружают крупный военно-промышленный центр в сердце владений Повелителя ям. По поверхности планеты гуляют ядовитые ветра, а завеса удушливых токсичных газов на рассеивается никогда.

Главные ульи Гвельфа мало изменились со времён Войны идеалов, что гремела столетия назад. Они выросли ввысь и вширь, но остались верны своей цели. Фольграт остаётся столицей и главным космическим портом планеты. Величественная и устрашающая крепость Повелителя ям – Стальная цитадель – расположена в самом его центре. Отсюда Адрий Мейнлока правит гвельфцами столько, сколько себя помнит. Он пережил всё изначальное воинство Джала Халида и остался единственным человеком на Гвельфе, что когда-либо входил в контакт с Братством. В его владениях – один из крупнейших ульев в Вихре, окружённый отравленными солончаками, что светятся и порой вспыхивают из-за происходящих в них химических реакций. Именно из Фольграта поступает большая часть еды, что потребляют гвельфцы – продукты либо ввозят с других планет системы, либо искусственно выращивают самые питательные (но явно не самые вкусные) их виды.

Кимигштадт же находится в полной власти Братства кузнецов Варпа – путь туда заказан всем, кроме самих кузнецов, их творений и Повелителя ям с немногочисленной, специально отобранной свитой. На страже некогда погребённого под толщей пепла города стоят колоссальные машины разрушения, а его кузницы не гаснут ни днём, ни ночью. У Братства есть покупатели во всем Вопящем вихре, но самые лучшие творения они приберегают для себя. Боевые машины со внесёнными ими изменениями встречаются на многих полях брани и за ними идёт настоящая охота. Хотя многие воины, мечтающие стать полководцами, грезят о том, как бы наложить руки на творения Братства, мало кто способен заплатить за них.

Равнодушные и жестокие гвельфцы под стать своей безжалостной планете. Их не ведающие сочувствия глаза будут преследовать вас повсюду – торговцы из Вихря называют это «гвельфским взглядом», которым местные жители прознает вас насквозь и будто бы выпивают всю радость, не меняя выражения лица, на котором написана горечь и озлобленность. Большинство чужаков ждёт здесь холодный приём, но пугающие взгляды – это далеко не главная опасность. Многие из тех, что бывают на разных планетах-кузницах Вопящего вихря в поисках лучшего оружия и брони, узнали на собственной шкуре, что на Гвельфе, выйдя на улицу, домой можно и не вернутся.

Кровь и смерть – частые гости в Фольграте, на которых мало обращают внимание. Не стоит и говорить, что обычные путешественники на этой планете встречаются редко, а те что есть – настоящие крепкие орешки.

Гибеллин – прекрасная планета, выхваченная вместе своим миром-близнецом Гвельфом из Звезд Гало при рождении Вихря и по сей день терзаемая бесцельными битвами. Эта планета-кузница, расположенная недалеко от Седьмого антецидуала, рядом с К’Салом, останками «Кассеркратча» и Гвельфом, может похвастаться самыми изощрёнными орудиями войны в Сумеречных мирах.

Пусть обитатели Бранных лун Талакса и других планет утверждают, что творения Совета свободы уступают им в качестве, но многие в желающие получить преимущество на поле битвы обращаются именно к владыкам Гибеллина.

Гибеллин когда-то делил систему со своей планетой-близнецом Гвельфом. Более того, обеими мирами владела одна династия – клан Мейнлока. Лорд и леди Мейнлока правили мирами, хотя обязанности не позволяли им видется постоянно.

В Вихре две планеты стали различны во всём, а их общее будущее было погублено немедленно разгоревшимся соперничеством. Что именно тогда произошло, до сих пор неизвестно точно. Сейчас у них мало общего, если не считать взаимного негодования и враждебности, которые привели ко многим битвам, в которых ни одна из сторон не могла выиграть. Столетия конфликта привели обе стороны в состояние вечно шаткого перемирия, которое никто не назовёт миром.

Поскольку открытые войны стали редкостью, Гибеллин восстановил своё величие и зарекомендовал себя как мощную торговую и политическую державу. Разделённые на пять полуавтономных городов-государств, члены клана Мейнлока с легкостью управляют миллиардами жителей. Их подданные проводят свою жизнь в состоянии постоянной радости и удовлетворения, что «отчасти» связано с мастерством их правителей.

Простолюдинам вживляется сенсорный имплантат, непосредственно связанный с правящей верхушкой Мейнлока. Поскольку благородные люди испытывают доведённые до чрезвычайного уровня эмоции, они передаются их подданным на более низком уровне. На протяжении тысячелетий в такую аугметику добавлялись и улучшались средства защиты от отрицательных эмоций, так что теперь населения достигают только приятные эмоции.

Получающееся в результате счастье и преданность правящей семье не знают равных в Вихре – гибеллинцы светятся от чистой радости и с энтузиазмом стремятся обеспечить такое же счастье тем, кто правит городами-государствами, а также их Императору, совокупно известным как Совет свободы. Совет, в свою очередь, следит за тем, чтобы подданные испытывали только самые яркие эмоции – куда как более надёжный залог преданности, нежели просто деньги или другие физические ценности.

Правящий планетой совет состоит из потомков клана Мейнлока, а это означает, что благополучие планеты зависит от желаний и потребностей одной семьи. В сорок первом тысячелетии это нормально, но именно эта династия крайне параноидальна и одержима новшествами.

Технологии, мода, еда, ощущения – только свежее и необычное может удовлетворить желания Мейнлока. Каждая новая игрушка, безделушка, переживание или занятие приносят удовольствие очень недолго, быстро наскучивает и требует большего. Эта ненасытная потребность довела клан не только до абсурдных расходов и опасностей, но и до объявления войны.

Нынешний император – Беней IV, 216-й прямой потомок императрицы. Беней на несколько десятилетий старше любого члена Совета свободы и превратил Великую игру в главное культурное событие Сумеречных миров. Однако допуск других планет к этому празднованию совершенно точно связан не с добрососедской любовью и восхищением.

Император разработал план, что позволит как проще и легче забрать то, что ему не принадлежит ему. Во время Великой игры улицы всех пяти королевств заполняют идеи, технологии и стимулы всех типов, а Совет использует это время, чтобы заполучить агентов среди слуг, наложниц и рабов своих соперников. Сильнее всего клан Мейнлока жаждет того, чего у него ещё нет. Если желаемое не даётся даром, они строят всё более коварные и распутные планы, чтобы заполучить это.

Совет по праву прославился тем, что крал, выкупал и выуживал секреты, вместо того, чтобы тратить время и силы на разработку новых методов и идей. Беней и его родственники руководят обширной сетью агентов на планетах Вихря. Гибеллин вечно завидует чудесам других миров и вечно стремится овладеть ими, чтобы утолить свой нескончаемый голод к новому и необычному.

Раз в шесть лет в Вечных королевствах проходит празднование, известное как Великая игра. Хотя его истоки восходят к гражданской войне на планете и разрушению Гнози, нынешнее празднование затмевает всё, что было известно ранее. Вначале Игра была шансом для лучших воинов доказать силу своего государства и заполучить право на голос потерянного королевства на следующие шесть лет.

Всё проходит на огромных аренах, достаточно больших, чтобы вместить всё население. Предыдущий победитель также принимает участие в мероприятии. Чтобы получить больше удовольствия от боя, арены зачарованы на то, чтобы передавать всё, что переживают воины, зрителям. Так прошли сотни Великих игр, но массы начали уставать от эмоций смертных, и потому на арену выходят демонические машины. Когда машина наносит удар, наблюдатели ощущают напор убийства, чуют горящую плоть демона и ощущают мучительную агонию, смакуя ощущения, непостижимые для смертных умов. Эти экстремальные эмоции дают отдушину для людей, тщательно ограждённых от всего, кроме разрешённых чувств. Арены вызывают такой уровень боли восторга, что пресыщаются даже самые страстные.

Если и этого недостаточно, есть ещё кое-что. Вместе c Игрой начинается праздник, во время которого вся планета превращается в грандиозное развлечение, которое может длиться месяцами. Все улицы заполнены едой, напитками, веществами и впечатлениями, возбуждающими чувства и подавляющими чувствительность. Все дома открыты, и ничего не запрещено.Для многих сенсорное буйство настолько подавляюще и чуждо, что они впадают в кататонию. В конце праздника, население Гибеллина обычно тратит несколько недель на выздоровление, многие перебравшие со стимуляторами жители страдают от ломки. Тем не менее, как только празднество будет завершено, народ начинает нетерпеливо ждать следующего, зная, что ничто не может сравниться с излишествами Великой игры.

Самое отдалённое из шести королевств, Гнози, превратилось в выпотрошенную оболочку былой славы. Когда-то, одна из самых продвинутых экспериментальных кузниц на планете, она также была одной из самых безопасных тюрем, и именно там после первой войны с Гвельфом был заключён сам Повелитель ям. Всё, что осталось, – это сломанные шпили и разрушенные основания. Многое было выжжено дочерна во время ужасающего конфликта, но теперь заросло прекрасными цветами и приторно-сладкими виноградными лозами. Под землёй ходят истории о скрытых твердынях, богохульных исследованиях и нечестивых ритуалах, разносящихся эхом из подводных пещер и окружающих рифов, призывающих неосторожных приблизиться и вкусить неограниченную силу. Призрачное эхо, фантомные энергетические шипы, неповоротливые механические существа и сообщения о пеленгации древних гнозийских судов подогревают опасения Совета свободы, что нечто уцелевшее желает вернуться и отомстить. Это никак не помогает держать подальше агентов Гвельфа и третьих сторон, что пытаются исследовать эти мутные воды и подводные пещеры. Хотя некоторые реликвии и оружие Гнози являются лишь останками прошлого, считается, что на островах уцелело многое иное, увлекающее неосторожных в хранилища.

   Снова я и нет, в этот раз не миньки из стартера. Я всё таки разкошелился и решил расширять свои армии. Начать решил с пехотных коробок и сразу приобрёл по коробке чумной десантуры и конечно же, интерцессоров. Прикинув, что скорость покраса у меня около нулевая, понял, что нужно ускорить процесс. Аэрограф был отброшен почти сразу из понятных соображений (цена и кривизна моих рук), балоны цветного грунта тоже остались пылиться на полках магазина (исключительно из-за за цены в 450грн = 1200 руб. = как-то дохрена), а вот баночка чудного контраста "ультрамарин блю" запала мне в душу. План был прост и надёжен (да-да, как те часы), полностью залить страдальца двумя слоями контраста, выступающие части восстановить как при полном шейдинге, а дальше по накатаной.

  Собсно, результат:

А я вам покушать несу

Вот вам один из главных спойлеров из новой книги Осады Терры "Боевой ястреб":

Хан встречается в бою с Мортарионом на вершине башни. Так как Мортарион теперь демонический примарх, он выбивает всё дерьмо из Хана, но примарх Белых шрамов не сдаётся и словесно троллит Мортариона. Слова Хана ранят сильнее, чем меч. Мортариону в конце концов это надоедает и он наносит смертельный удар, но и Хан умудряется нанести примарху смертельный удар. В итоге Хан - мёртв, Мортарион - изгнан. Ну как Хан мёртв...медицинские сканеры Белых шрамов говорят о том, что примарх мёртв. Однако появляется Илья и убеждает Белых шрамов, что Хан скорее жив, чем мёртв, и шрамы решают доставить Хана Малкадору на лечение/воскрешение.Ещё немного спойлеров к "Боевому ястребу":

-В книге вбрасывается тема о том, что на самом деле это не Тифус единолично всех продал Нурглу, а Мортарион всех переиграл и это была его многоходовочка.

-Незадолго до своего изгнания с Терры Мортарион приказывает Тифусу отбить Астрономикон у Тёмных ангелов. Поэтому Тифус со своими силами всё время находился за пределами космопорта, за который воевали Белые шрамы, а после изгнания примарха командование легионом на Терре переходит к нему. -После побега из тюрьмы за Базилио Фо охотится Повелитель ночи. Фо спасает сам Вальдор, который снова заключает его под стражу, чтобы учёный сделал вирус, способный убить примархов и космодесантников. Интересно то, что Император не приказывал создавать такой вирус, это целиком и полностью инициатива Вальдора, поэтому он боится, что сделал неправильный выбор, попытавшись "угадать" волю Императора.

-Эуфратия Киилер также сбежала из тюрьмы. Её чудом не замечает патруль Железных воинов, что заставляет Эуфратию укрепиться в своей вере в то, что её защищает сам Император. Она использует свои проповеди о божественном Императоре, чтобы завербовать людей, оказавшихся не с той стороны линии обороны, в самоубийственную армию, побуждая отдавать свои жизни сотнями только ради того, чтобы убить хотя бы одного космодесантника-предателя.

-В конце концов Эуфратию находит Локен и решает стать её телохранителем, потому что видит в ней последнее живое свидетельство его жизни до Ереси.

-Легио Мортис успешно прорывают оборону лоялистов, открывая тем самым путь для предателей во внутренний дворец. Дорн в отчаянной попытке сдержать натиск предателей наконец прощает Сигизмунда и отдаёт ему приказ контратаковать силы противника.

-Правая рука Малкадора - Халид Хассан - приносит Сигизмунду новый чёрный меч, который начинает разговаривать с Сигизмундом. Первый капитан Имперских кулаков удивляется тому, что у Императора в запасе всегда есть какое-то диковинное оружие для определённого человека. -Всю оставшуюся книгу Сигизмунд рубает всех чемпионов предателей, которых может найти. Кульминацией его арки становится битва с Кхарном. Сигизмунд убивает Кхарна, полностью трансформируясь из Первого капитана в Чемпиона Императора.

-Эрда - "мать примархов" - справадив Грамматикуса, просто сидит у себя дома, когда к ней заявляется Эреб. Он пытается убедить вечную перейти на тёмную сторону и начать поклоняться богам Хаоса, ведь те обманом уже заставили её разбросать примархов в детстве. Эрда отвечает, что действовала по собственной воле, а боги Хаоса, в которых верит Эреб - всего лишь плод воображения и страхов людей. Когда Эрда отказывает ему, Эреб вызывает четырёх высших демонов Хаоса, чтобы те убили женщину. Но Эрда при помощи своей магии становится такой же огромной, как демоны, и противостоит им. Эреб к своему ужасу понимает, что Эрда делает всё это, не пользуясь варпом. Её магия это что-то совершенно другое, но так как это не вписывается в манямирок Эреба, где всё берёт начало из эмпиреев, он отказывается в это верить.

-Эрда побеждает демонов, но из-за битвы слабеет. Эреб даёт ей последний шанс, предлагая уже поклоняться ему самому, как богу. Эрда плюёт ему в лицо, и Эреб убивает её атамом. Также становится известно, что демоном, который преследовал Олла и его друзей в варпе, был Эреб.

-Ну и все легионы предателей к этому моменту уже просто начинают воевать за власть, стараясь получить как можно более выгодное положение, так как все понимают, что как только Терра будет взята, предатели тут же предадут друг друга и вцепятся друг другу в глотки. В Сынах Хоруса происходит раскол. "Старая гвардия" придерживается старых понятий и верований, когда Хорус был просто Воителем, поэтому они становятся на сторону Абаддона, видя в нём предводителя легиона. Другая часть Сынов Хоруса принимает новый порядок, в котором Хорус - это сосуд богов Хаоса. Однако Хорус не участвует в битвах, не ведёт солдат на передовой, и это видят все.

***

Спойлеры из другого источника:

Спойлеры "Осады Терры: Боевой Ястреб" Криса Райта. Весь спойлерный пересказ разбит на 4 большие части: "контр-атака Белых Шрамов", "Скверна Гвардии Смерти", "Линия Олла Пёрсона" и "Сигизмунд". Представляем вам первую часть.

- Хан разработал сложный план захвата Львиных Врат. Он включал в себя 3 шага. Белые Шрамы должны были при поддержки "Джангсай", новобранцев, набранных после начала Ереси Хоруса, и большого количества бронетехники, которую только удалось набрать также вернувшейся Илье, прорваться на операционный простор к Львиным Вратам.

-Чтобы не погибнуть от орбитального огня Джагатай намеревался использовать платформу "Скай", её размеры должны были прикрыть наступающие войска.

-Оказавшись лицом к лицу с Гвардией Смерти, Шрамы оказались в затруднительной ситуации, ведь они потеряли всё преимущество в скорости, а зона боёв утопала в демонах Нургла.

- Хан раскрывает последнюю часть гамбита: он намеревается лично сразить Мортариона. Когда братья сошлись в смертельном бою, Джагатай раскрывает карты - он не сможет победить Повелителя Смерти, принявшего силу демона. Но у Хана был чёткий план - использовать силу демона против него самого.

- Джагатай всю дуэль провоцировал Мортариона насмешками и оскорблениями, чтобы предатель совершил ошибку. Мортарион разозлился и чудовищным ударом убивает Хана. Но Джагатай только этого и ждал - он перенаправляет удар, который сразил как его, но и изгнал Мортариона в варп.

- Хана уносит генерал Илия в "неопределённом" состоянии к Сигилиту, воспользавшись уцелевшим Громовым Ястребом, а Шрамы добивают остатки Гвардии Смерти и остаются в Львиных Вратах, так как пробиться к обороне Стены Вечности у них нет шансов.

_Вторая часть спойлеров "Осады Терры: Боевой Ястреб".Сейчас разберём линию Мортариона и Гвардии Смерти.

- Чума Отчаяния, поразившая защитников в Мортис, проявление психических сил Мортариона как демон-принца.- Мортарион отправляет Тифуса отбить Астрономикон у сил Тёмных Ангелов, но герольд Нургла лишь немного перебросил войска, ожидая развязки дуэли Мортариона и Хана. Есть "небольшой" намёк, что Тифус "подозревал", чем именно закончится битва Хана и Мортариона.

- Апотекарий Крозиус всё книгу будут исследовать влияние порчи Нургла на Гвардию Смерти. Эти фрагменты текста весьма "занимательны", но его главным действием для сюжета станет "подготовка" к освобождению "некоего Чумного Демона Нургла", когда наступит правильное время. Подразумевается изгнание Мортариона в варп.

- Морарг сохранил верность примарху и не играет в двойную игру за спиной повелителя. Он боится, что Мортариона обманули, но ближе к конце книге встречается с демоном, который объясняет тому, что на самом деле Мортарион пользуется силой чумы по своей воле.

- В самом конце книги есть намёк, что Мортарион, на самом деле, "использовал" Тифуса и имел "выгоду" из всего произошедшего.Линия Гвардии Смерти заканчивается тем, что оставшиеся силы возглавил Тифус, личный состав понёс тяжёлые потери, а Чума Отчаяния сгинула вместе с Мортарионом.

_Третья часть спойлеров "Осады Терры: Боевой Ястреб". Взглянем на приключения Олла Персона и команды.

- После пережитых ужасов все члены команды подавлены и едва находят силы продолжать свой путь.

- Олл твёрдо намерен попасть во Дворец Императора, но не представляет, как сделать это в происходящем аду. Однако Альфарий говорит, что его братья уже обеспечили им проход.

- Олл подозревает, что на самом деле Альфа-Легион играет за Кабал, но Альфарий его уверяет, что они порвали с Кабал. Поти вся арка проходит под флагом путешествия во Внутренний Дворец.

- В одном из моментов Джон спросил Литу: помнит он что-нибудь о своей прошлой жизни. Литу ответил, что не помнит ничего, но добавляет, что умеет отлично рисовать. По его мысли - это навык остался из "предыдущей" жизни.

- Самое интересное: когда Литу показал Джону свой альбом с рисунками, там были образы Имперского Таро. Причём были изображены максимально "различные" образы: человек, Астартес, Вечный, псайкери и сервитор.

_Последняя, финальная часть сюжетных спойлеров "Осады Терры: Боевой Ястреб". Последним пред нами предстаёт линия Сигизмунда.

- Легио Мортис устраивают абсолютное побоище сил лоялистов, пробиваясь во внутрь линии обороны Императорского Дворца.

- Дорн отчаянно пытается удержать хоть какую-то линию обороны и, наконец-то, мирится с Сигизмундом. Рогал доверят тому самую важную, и почти самоубийственную миссию - сдержать прорывающихся предателей.

- Сигизмунд находит внутри себя "силы" и перед самой атакой встречается с Хассаном. Тот передаёт ему "легендарный" меч, который является психически-активным клинком. Меч нашептывает ему об истинных оружиях Императора: Избранных с чистыми сердцами.

- Сигизмунд преображается, становясь Чемпионом Императора. Он без шансов убивает любого чемпиона Хаоса, с которым скрещивает клинки.

- Сигизмунд сходится в дуэли с Кхарном. Эта дуэль - лучшее, что только было в Warhammer 40k. (прим. автора поста: нет) Сигизмунд в неимоверной дуэли силы и ярости убивает Кхарна.

- Да, Кхарна унесли мёртвым и, скорее всего, его воскресил Кхорн, не желая терять такого бойца. 

_Интересные детали за гранью основного сюжета романа "Осада Терры: Боевой Ястреб".- Фо едва спасается из Чернокаменной, за ним явился никто иной как Вальдор. Константин забирает узника с собой, чтобы тот выполнил свой долг: создал вирус, способный убить примархов.Эта сюжетная арка передаёт страдания Вальдора - он испытывает душевные муки, не понимая, правильно ли он поступает или нет.

- Киилер также сумела сбежать и оказалась у Стены Меркурий. Избежав обнаружения патрулём Железных Воинов, она полностью уверовала в свою избранность.Киилер превращается в религиозного лидера, которая начала вербовать самых настоящих "смертников" из числа беженцев для убийств вражеских Астартес - они гибнут сотнями, чтобы убить одного предателя.Её находит Локен, приняв решение остаться с ней как защитник. Он видит в ней последний уцелевший фрагмент прошлой жизни. Гарвель намеревается защищать её до конца.

- Предатели понимают, что в случае победы неизбежно начнётся внутренний конфликт. Сыны Хоруса так рвутся вперёд, чтобы обеспечить себе тактическое преимущество, когда нужно будет начать резать союзников. Фактически, в этой книге Легионы предателей, как единая сила, перестают существовать. Это понимает даже Мортарион, который старается размещать свои силы так, чтобы ослабить преимущество сил Хоруса.

- В Сынах Хоруса назревает явный раскол. Старые Астартес плюются при виде скверны Хаоса: они шли за Хорусом, как за Воителем, а не вместилищем Хаоса. Хорус стал практически затворником, не выходя не при каких обстоятельствах из своих покоев.

- Эреб находит Эрду и пытается переманить ей на сторону Хаоса. Он заявляет, что она ошиблась и есть лишь сила варпа. Эрда, поговорив с ним, отказывается.Тогда Эреб достаёт козырь из рукава и призывает 4 демонов каждого аспекта Хаоса. Эрда взмахивает руками и начинает черпать силу "из другого" источника.Эреб в шоке, он не может принять, что есть "другая" сила, происходящая не из варпа. Он считает, что это трюк или ошибка, "так как осознание этого" уничтожило бы всё, во что Эреб верил всю жизнь. Эрда увеличивается в размерах и уничтожает всех демонов. Тогда Эреб пробует последний раз переманить ей на сторону Хаоса - она в ответ плюёт ему в лицо. Эреб ударяет её осколком атама и раскрывает, что это он преследовал Ола.

*** 

Комментарий автора поста: Вот очередной повод обоссать любого защитника БЛядства. Это даже хуже фанфиков восьмилетней Маши с яоем про дноклассников. Самое страшное, что эту хуйню на отъебись пишут взрослые бородатые дядьки, которые годятся большинству реакторчан в деды. Впрочем, никому я не пожелаю такого деда.

Почему ГВ не может в соответствие со своим же вводными?

отрывки из произведений по Вархаммеру 40000

Привет! Хочу поделиться с вами переводом первой главы из книги ' Konrad Curze: The Night Haunter '. Над данным переводом работала моя хорошая подруга по предоставленной мной книгой.

«Я знал, что ты придешь, Убийца. Я знал о том, что ты идешь, даже тогда, когда твой корабль только входил в Восточный Рукав. Хочешь спросить, почему же я тебя не убил? Потому что твоя миссия и то, что ты собираешься сделать, подтверждают слова, сказанные мною давным-давно, и теперь я не сомневаюсь в правильности своих деяний. Тех, кто ошибался, я просто уничтожал, точно так же, как твой фальшивый Император теперь уничтожает меня. Смерть ничто, когда знаешь, что оказался прав».

- последние слова Конрада Кёрза – примарха VIII легиона. 

 Глава первая 

 Тьма 

В свете меркнущей звезды в безлюдной космической пустоши вращалась мертвецки серая пустынная Тсагуальса. Планета, которой никогда не касались лучи Астрономикона. Вероятно, они никогда до неё так и не дотянутся. Эта небольшая, обезвоженная, находящаяся вдали от основных транспортных магистралей планетка никак не могла претендовать на звание чьего-то родного мира. Но, вопреки здравому смыслу, нашлись те, кто назвал Тсагуальсу - домом. 

Здесь обосновались Повелители Ночи.

Суровое место, достойное Восьмого легиона. Рождённая из раскалённого газа, Тсагуальса имела такие же шансы, как другие планеты. Но на последних этапах своего формирования она замедлилась в развитии. Жизнь на ней, как на планетах в системах с мягким, благоприятным светом солнца, так и не возникла. Поэтому Тсагуальсе, как и её новым хозяевам - таким же потомкам несовершенных родителей – оставалось лишь влачить жалкое существование.

Склонные к поэтическим метафорам Повелители Ночи даровали ей другое имя – Гнилой Мир[1]. Но нострамская поэзия – это искусство вранья, ибо нострамцы – обычные лгуны. На сухой и пыльной Тсагуальсе нечему и некому было умирать и гнить. Жрать гнилье - и подавно. Безжизненность планеты, как олицетворение вожделенного порядка, очень понравилась примарху Восьмого Легиона. Пустынные ветры со временем стирали любые следы на поверхности этого мира, скрывая их под слоями пыли. Песчаные серые дюны росли и вновь исчезали. Такой порядок процветал на Тсагуальсе веками – ничего не менялось.

Пока не явились Повелители Ночи.

Кёрз – болезнь, опухоль, дитя анархии. На необитаемый Гнилой Мир, нарушив первозданный уклад планеты, Повелители Ночи принесли мерзкий хаос Нострамо. 

Крепость, построенная для примарха Восьмого Легиона, стала единственным аванпостом – цитаделью жизни на планете. Огромный чернокаменный замок - воистину зловещее место - украшали останки жертв легиона. Однако куда более омерзительным, изобличавшим суть ремесла палачей, выглядел извращенный, жуткий образ жизни обителей замка. Десяткам тысяч солдат требовались сотни тысяч рабов. Рабы сколачивались в группы, каждая – под знаменем своего господина. Легион пребывал в состоянии сдержанной анархии. Дисциплину истощили война и безразличие. И спустя несколько десятилетий после попытки Магистра Войны захватить трон, от братства осталось лишь одно название, а последняя связь - кровные узы, когда-то объединявшие легион, быстро растворилась в безумии их отца. 

На бесплодной иссушенной Тсагуальсе Повелители Ночи ждали конца. 

Их отец собирался умереть. 

Он собирался умереть в ту самую ночь. 

Над необитаемыми равнинами в самой высокой башне, терзаемой постоянными ветрами, работал скульптор. Он напевал себе под нос песенку ныне известную не многим живым - о глупом торгаше из мирка, уничтоженного десятилетия назад. 

Скульптор остановился, отступил на шаг, чтобы оценить работу, и остался недоволен: скульптура не передавала того, что он хотел. 

На троне неподвижно, с отрешенным видом, восседал человек. Его руки железной хваткой сжимали подлокотники, а его тело покоилось в стальных объятиях трупного окоченения. Много часов ушло на создание скульптуры – на соединение тканей. Принадлежавшая когда-то живым людям плоть, из которой лепилась статуя, заменяла скульптору глину. Всего несколько часов оставалось жить создателю, но он собирал это произведение с кропотливым упорством и невероятной точностью. Но все равно статуя казалась несовершенной. 

В зале царила абсолютная темнота, настолько глубокая и непроницаемая, что лишь обладавший или сверхъестественным, или тепловым зрением сумел бы в ней хоть что-то различить. Скульптор – единственный обитатель этих мест – имел немного и того, и другого. Кроме него, никто не смог бы видеть в этой комнате, ибо не обладал бы такими глазами. 

Он - живое воплощение бога, взращённое в мире вечных сумерек. Один из двадцати необыкновенных сыновей человека, чье величие затмевало даже их заслуги. 

Звали его – Конрад Кёрз. Его отца тоже считали скульптором. В каком-то смысле. И среди множества подарков, которые Конрад получил от него, здоровая психика явно отсутствовала.

- Нет, нет, не так, - облако раскаленного газа вырвалось наружу – таким сверхчеловеческое зрение Кёрза видело его дыхание в ледяном воздухе. Пребывавший в состоянии здравого ума и твердой памяти, примарх подумал, что это странно. Мертвая Нострамо частенько утопала в духоте. Он никогда не скучал по её теплу, но жаждал её тьмы. Окружающий холод его не беспокоил, и секрет крылся явно не в наброшенном на голое тело видавшем виды коротком черном плаще из перьев. 

- Неправильно, - бледные руки, скользкие от крови, оторвали лицо статуи. Державшие его аккуратные стежки легко лопнули, и Кёрз, не прилагая усилий, вынул плоть, бросив её на пол. Мороз быстро накинулся на свою добычу. 

Каркасом скульптуры служило человеческое тело. Его примарх заранее привинтил и приколотил гвоздями к трону. Всё еще живого человека ждала вивисекция. Крики здорово оживляли атмосферу, пока страдалец бессовестно не умер. Большую часть первого несчастного Кёрз заменил: удлинил руки, добавив дополнительные суставы, к ногам пришил еще две – теперь статуя имела четыре нижние конечности разной длины и размера, разорвал тело, снабдив его дополнительным позвоночником, а голову собрал из четырех черепов. Голосом статуи стала тишина.

Легко ступая босыми ногами по ледяному полу, Кёрз отошёл. Обхватив окровавленной рукой подбородок и критически оценив свою работу, он не без сожаления признался:

- Я не могу повторить лицо. 

Примарх помнил его хорошо, даже несмотря на душевное нездоровье[2], он ничего не забыл. Но когда он попытался «воплотить в жизнь» лицо из своих воспоминаний, образ начинал ускользать, утекал как кровь в сточную канаву. Расстроенный, он сновал вперёд-назад, периодически останавливаясь и рассматривая фигуру с разных сторон. 

Единственное высокое окно не пропускало света далёких звезд, способного нарушить темноту просторного зала. Разряженный воздух Тсагуальсы, тусклое сияние её слабого солнца не позволяли большинству существ спокойно обитать ночью на поверхности планеты. Но Кёрз счёл звёздное мерцание слишком ярким, и стекла затонировали. На них нанесли некий мрачный полуночный рисунок, не пропускавший ни единого лучика. Что именно изображал витраж, сказать не мог даже примарх. Наверное, это была одна из тех картин, увидев которою, вы не уснёте до самого рассвета, а её образы еще долго будут преследовать вас, сводя с ума даже самых крепких и стойких духом. Здесь в незнании крылось милосердие. 

Обычному человеку комната казалась бы зловещей темницей, насквозь провонявшей смертью. Но будь этот человек даже слепцом, он ощущал бы Кёрза жуткой тёмной бездной в абсолютном мраке зала. 

Эти обычные, смертные, уже не ведавшие страха, люди заполонили всё помещение. Из каменных стен торчали кости тысяч жертв. К острым как бритва ребристым узорам на железном полу примерзла кровь. Разбросанные по залу, иногда сваленные кучками: руки, ноги, туловища, головы, мозги, сердца, опорожнённые от дерьма кишки двух дюжин убитых – служили основой для статуи Кёрза. Несчетное множество человеческих тел свисало с крюков в стенах, на их лицах посмертной маской застыла агония. 

В единственном чистом месте в зале стоял отлитый в виде раскрытых крыльев летучей мыши железный аналой. Сверху лежала книга в переплёте из человеческой кожи. 

- Что же делать? Что делать? – постучав черным ногтем по лицу, Кёрз вздохнул и вернулся к работе. Весь следующий час он рвал, резал, шил, если нужно, жевал плоть. Когда она становила мягкой, он лепил клейкую массу на голову, формируя основу лица. Иногда он шептал, подбирая нужные части с пола. Шипящие тональности – нострамский слыл на них очень богатым языком – змеями ползли по костям и камням, такие же тихие и ядовитые. Когда примарх отдирал плоть от смерзшихся груд трупов, по залу разлеталось чавкающее эхо. Его дыхание грохотало в тишине. Наполненный этими звуками, зал походил на логово хищника – пещеру больного, умирающего, а от того еще более опасного, льва. 

- Отец, мне кажется, Вы практически есть у меня, - кивнув в конце концов с облегчением, он принялся вносить в работу последние штрихи. 

Еще немного времени ушло у Кёрза на то, чтобы приладить выбранное лицо к конструкции из черепов. Заранее аккуратно разогрев ткани, он растягивал их зубами и руками. Решив, что лицо приняло нужные размеры, он натянул его на собранную голову как мембрану на барабан и пришил.  Кожа, воспротивившись новой форме, попыталась сжаться, но сплетённые из человеческих волос нити удержали её на месте. Довольно зашипев, примарх отошёл.

Поудобнее устроившись в дальнем конце зала, Кёрз сел на корточки напротив статуи, обхватив себя руками. Его поза напоминала завернувшуюся в крылья летучую мышь. Со времен Великого Предательства примарх стал еще сильнее походить на это животное[3]: руки заканчивались длинными цепкими пальцами, проступая сквозь кожу на спине, выпирал позвоночник, дугой изгибались ребра, под бледной кожей раскинулась паутина вен, совершенно не различимая в темноте его обители. Ни одно из этих изменений не случилось по вине Кёрза. Ни одно.

В оглушающей тишине на золотом, заляпанном кровью, троне сидела жуткая статуя. Она продолжала пялиться на примарха невидящими глазами, грустно улыбаясь растянутым ртом. 

Кёрз терпеливо ждал, когда она заговорит. Время смерти медленно приближалось. Вся его долгая жизнь, до этого казавшаяся безумным стремительным потопом, в последние часы превратилась в реку. Широкая, глубокая и спокойная она в скором времени должна слиться с морем. Потревоженная дуновением ветра вероятностей, её поверхность покрылась мелкой рябью, но река неумолимо продолжала течь к цели. Время тихо ползло.  

Кёрз оставался спокойным. Он собирался умереть здесь, в этом замке, этой ночью. Он всегда знал об этом. 

- Отец? – позвал примах. На его губах играла недобрая улыбка. 

Статуя не двигалась. Собранная из нескольких, челюсть была закреплена намертво, а лицо с перетянутыми губами – пришито накрепко. 

Кёрз ждал, пока слова ударят в разум и заставят его измученную душу вновь опечалиться. 

- Конрад Кёрз, - наконец сказал он, пока статуя продолжала безмолвствовать. Нахмурившись, он по-собачьи почесался за ухом. – Мне не нравится это имя. Почему ты меня им зовешь? 

Хаотичная конструкция из частей тел молчаливо таращилась вперед. 

- Молчишь? Хорошо, молчи дальше, - свалив в кучу остатки людей, он взгромоздился сверху. – Я хочу рассказать тебе историю, объяснить, почему ты – очень плохой отец. 

Нервный тик, прервав мерзкое хихиканье, пронёсся от левого локтя сквозь плечи к лицу, остановившись в шее. Голова Кёрза дернулась, взъерошив чёрные грязные волосы. Неожиданный рывок вызвал раздражение. Рыкнув, примарх затараторил, чтобы его речь опережала спазмы. 

- Ты ведь знаешь, что должно произойти в ближайшее время. – Кёрз настороженно наклонил голову. – Ты что-нибудь слышишь? Тишину, например? О, здесь никогда не бывает тихо. Никогда. Знаешь, почему? – спросил он тоном заговорщика.

- Конечно, ты знаешь. Ты знаешь всё! А я – тебя, - его голос дрогнул. – Мои сыновья горюют из-за моей предстоящей смерти. Я не даю им помешать, поэтому они меня ненавидят. 

Его взгляд скользнул в дальнюю часть комнаты, где лежала большая сросшаяся грудная клетка, явно не принадлежавшая обычному человеку.

- Если они попытаются остановить её – умрут. А они хотят жить. Значит, нас никто не потревожит, - ухмыльнувшись, Кёрз поспешно взял себя в руки. Ему удавалось скрывать  свою измученную суть за маской здравомыслия при встречах с сыновьями, но здесь, в беседе с отцом, чтобы не явить свое естество, требовалось приложить определённые усилия. Наметился слишком откровенный разговор. 

- Да, - Кёрз отвечал собственным мыслям, представив будто их произнесла статуя, - Сейчас ты – отец, а я – сын. Отцы должны быть сильными, а сыновьям позволена слабость, ибо отцы сильнее их. Я верю, что всё устроено именно так, - примарх моргнул. Радужки его глаз из-за сильно расширенных зрачков тонкой нитью прижимались к склерам. Усмешка покинула Кёрза лицо, теперь её место занял стыд. Несмотря на непотребное состояние, примарх казался прекрасным. 

- Отец, вот моя исповедь. Конечно, я не жду от Вас прощения, - эту фразу он произнес быстро и как можно громче на тот случай, если последнее ему всё-таки предложат. – И я никогда не прощу тебя, - примарх подавшись вперед, вытянул голову на длинной шее, а над ней свел костлявые плечи. Облаченный в плащ из перьев, он напоминал птицу-падальщика, сидящую над трупом. – Я просто хочу, чтобы ты выслушал меня.

Кёрз умолял отца. Молча. Но когда скульптура в очередной раз уклонилась от ответа, законное место на лице примарха заняла усмешка. От нервного тика опять дернулась голова. 

Нелепо захихикав, Кёрз сложил руки в молитве, воздев их к лицу: 

- Простите меня, Отец, - глумился он на ломаном[4] Высоком Готике. – Ибо я согрешил.

Ночной Призрак ждал реакции на свою глупую выходку. Когда и на это раз ничего не произошло, примарх, нахмурившись, с раздражением заявил:

- В каком порядке мне стоит вести повествование о Ваших неудачах? Хотите расскажу, почему Вашим планам суждено не сбыться, а мертвая виноградная лоза на Терре никогда не заплодоносит[5]? 

Он опять настороженно наклонил голову, вслушиваясь в нечто, доступное только ему:

- Да, да, конечно, - он кивнул. В усмешке примарха обнажились чёрные зубы. – Я тороплю события. Не стоит этого делать.

- В последний час услышь меня, отец. Вот моя исповедь, - он тихо смеялся сквозь остро заточенные зубы. - Последние слова перед приговором. 

- Давайте-ка начнем с того, как именно я здесь оказался. С момента, когда выбрался из уютной тюрьмы Сангвиния, - он присел на корточки. – Мы начнем с начала. С начала конца. 

Примечания переводчика:

1- Carrion Word –  гнилой мир, мир гнилья. 

2- damaged – здесь по контексту (фактически) повреждения психики.

3- bestial – можно трактовать как «непотребный вид».

4- rasping – все помнят про акцент?

5- bear no fruit for Terra’s dead vines – Gospel of John. 15:1-8. «The Vine and the Branches» (Евангелие от Иоанна, 15:1, здесь Христос называет себя истинной виноградной лозой. Жирный намек на божественность Императора.)

Перевод :Александра Полянских

Арт : Grindeath

Выдержка про Ангрона, легион и очередную децимацию.

С момента создания Триумфальный зал был местом славы XII Легиона. Он был священной землёй, где все легионеры, от самого старшего магистра ордена до младшего рекрута, могли ходить и созерцать исторические триумфы, одержанные их братством. Стены были увешаны потрёпанными знамёнами тысяч врагов, вырванных из мёртвых рук завоёванных и выставленных напоказ в честь завоевателей со времён Гончих войны, прослеживая историю Легиона до объединения самой Терры. 
Разум Маго унёс его в те минувшие дни. Он практически мог почувствовать гром бронированных кулаков, отражающийся от стен "Непоколебимой решимости". Он слышал крики победы, ярости и рвения воинского братства, превратившего себя в оружие, достойное отца, который должен был однажды возглавить их. 

Но корабль, на палубе которого он стоял, больше не назывался "Непоколебимой решимостью", а он больше не был Гончей войны. Всё изменилось после Нуцерии. И теперь, стоя в Триумфальном зале, где они некогда с гордостью смотрели на стяги только что завоёванных цивилизаций, Маго и его братья собрались после поражения. 

Пожиратели миров собрались без промедлений после того, как отступили с поверхности Генны. Они построились в составе рот, в их рядах зияли дыры из-за потерь, понесённых каждым подразделением. Их броня находилась в том же состоянии, что и на поле боя, повреждённая и грязная, покрытая маслянистой янтарной кровью их врагов. Многие были залиты ею настолько, что чистый мраморно-белый цвет Легиона исчез, сменившись уродливым оттенком, который был больше похож на цвета Имперских кулаков Дорна, нежели на геральдику Двенадцатого. Искры вылетали из повреждённых сервоприводов. Воины сжимали почерневшие болтеры и древки сломанных копий, собравшись вокруг потрёпанных штандартов. 
Исчезло спокойствие, размеренные разговоры между братьями и подразделениями, лёгкая уверенность Легиона, готового к войне. В их рядах царила тишина, пока они ждали гнева примарха. 

Ангрон прибыл без помпы и фанфар. Он шёл словно зверь, вечно рыскающий в поисках добычи. Красно-бронзовая броня, которую он носил, лязгала и грохотала при ходьбе, бесценная изобретательность Механикум, представленная в виде грубой гладиаторской брони. В руках он держал колоссальный двуручный цепной топор Вдоводел. Он с лёгкостью опередил неуклюжие шаги своих хускарлов, Пожирателей, в их громоздкой броне Катафракта, одно лишь это выражало его презрение к элите Легиона и их клятве защищать его. 
То же самое презрение каждый из его сыновей почувствовал к себе, когда Ангрон окинул взглядом собравшийся Легион. 
И всё же, несмотря ни на что, у Маго при виде Ангрона перехватило дыхание. Он признавал опьяняющий эффект, который примархи оказывали на всё человечество, но он искренне верил в глубине души, что никто, кроме легионера, не мог полностью постичь их великолепия. Быть в восторге от существа на генетическом уровне, от одного его вида, чтобы пребывание в его присутствии всего лишь секунду, не важно как далеко, могло изменить всё. Чтобы одного его слово могло изменить на фундаментальном уровне весь ход жизни. 

-Поражение,-произнёс Ангрон. Слово повисло в воздухе, достигнув ушей каждого так, что ему даже не потребовалось повышать голос.-Хнн, снова поражение. 
-Я же говорил тебе, Кхарн,-сплюнул Ангрон, его налитые кровью глаза остановились на советнике, который покинул своё место во главе восьмой штурмовой роты и встал рядом с отцом.-Я же говорил тебе убить их всех. Вы не слуги моих братьев, чтобы тратить время на заботы о пленных, политику и прочие бессмысленные вещи. Когда я отдаю приказ, все должны умереть. Мужчины, женщины, старики, больные и собаки, все! Полное истребление, не меньше. Мои Пожиратели миров, десять тысяч, не могут завоевать единственный мир? Правда? Ничтожества. 
-Скажи мне,-прежде чем искоса взглянуть на Кахарна, он моргнул, один глаз отставал от другого.-Какое оружие они использовали? 
-У них не было оружия,-ответил восьмой капитан, его голос был размеренным и спокойным. Ангрон повернулся и подошёл к советнику. 
-Не было оружия?-примарх шмыгнул носом, начиналось кровотечение. Его взгляд переместился с Кхарна на собравшихся легионеров.-Только не говорите мне, что выы были побеждены врагом, у которого не было оружия. 
Ангрон поднял голову к потолку.
-Хнн, о братья и сестры, что бы вы сказали об этом? Вы, кто вместе со мной вырвался из рабства, из пещер, чтобы нести возмездие,-он снова посмотрел на Кхарна.-Хоть кто-нибудь из вас осмелился бы посмотреть им в глаза? 
В этот раз Кхарн не ответил своему повелителю. К этому времени он уже знал, что когда Гвозди разогревались, примарх не был склонен к диалогу. 
-Сброд сбежавших рабов,-продолжил Ангрон.-Полуслепые от голода, полуживые от холода, и всё же мы бились с высокими наездниками. И мы победили! Разве у нас был ваш драгоценный флот, броня и оружие? Нет. Мы сражались с ними в Хоззеане палками и камнями. И этими самыми палками и камнями мы заставили весь город выть, а затем мы сожгли его дотла. Мы добыли так много черепов высоких наездников, что сбились со счёта. Мы вырывали серебряные нити из их голов, пока они ещё были живы, с лихвой отплатив им за всё то железо и пламя, которым они напичкали нас!
-И всё это мы сделали за то время, которое потребовалось солнцу подняться и снова опуститься в землю. Один нуцерийский день, тридцать один терранский час, всё, что нам потребовалось, чтобы победить. Подвиг, который вы со всеми вашими арсеналами, со всей своей хваленой подготовкой, не смогли совершить.

Маго боролся с тьмой, сжимающей его сердце. За все годы, прошедшие с момента его возвышения в Легионе, после всех войн, он познал боль поражений и потерь. Но он никогда не испытывал стыда, настоящего стыда, пока не пришёл Ангрон.

-Полководцы,-сплюнул Ангрон, полу насмешка, которую примарх применял к капитанам рот.-Подойдите и разверните верёвку. Ответьте за своё поражение. 
Выжившие капитаны каждой роты вышли вперёд, повторяя ритуал, который они проводили снова и снова на глазах отца. Они сняли броню, удаляя пластины залитого кровью керамита, пока не оголились по пояс. Точно такой же ритуал будет проведён каждый Пожирателем миров в этот день, но уделом центурионов было вынести унижение перед всем Легионом. 
Маго достал боевой нож, чувствуя на теле длинный шрам, начинающийся на спине и опоясывающий его словно тёмно-красная змея. Его победы в дуэльных ямах были чистыми. Красные изгибы, как называл их его отец. Но порезы, отмечающие те кампании, где завоевание было достигнуто по прошествии нуцерийского дня, не были чистыми. 
После того, как Маго нашёл конец своей победной верёвки, он погрузил нож в тело. Порез должен был быть глубоким, чтобы шрам остался несмотря на попытки его тела исцелиться. Кровь потекла по его бедру, когда он погрузил нож в плоть до тех пор, пока острие не царапнуло чёрный панцирь. 
Протянув руку к поясу, Маго взял висевший на нём небольшой мешочек. Он открыл его и высыпал на ладонь содержимое - горсть геннской земли, которую он подобрал на поле боя. Повернув лезвие ножа вниз, чтобы расширить рану, он втёр землю в порез.
Боль от клинка были ничем для Маго. Он едва почувствовал её, как и приглушённое жжение от чужой земли, которая заполнила порез и перемешалась с уже свернувшейся кровью. Боль, которую он почувствовал, была внутренней, позор, который останется навсегда, когда его тело сделает шрам, и он станет чёрным изгибом. Верёвка была одной из немногих традиций, которую Ангрон позволил Легиону перенять из своего родного мира. И в отчаяние Пожиратели миров воспользовались бы любой возможностью, чтобы укрепить с ним узы, даже теми, которые произрастали из неудач и поражений. 
Кровотечение прекратилось к тому времени, когда Маго закончил. Он посмотрел на Кхарна, который втирал землю в свой изгиб, но брат не встретился с ним взглядом. После порицания на глазах у всех капитаны молча облачились в броню. Но примарх не закончил с ними. 

-Вы называете себя...завоевателями,-прорычал Ангрон.-Вы смеете называть себя Пожирателями миров, когда вам снова и снова не удаётся приблизиться к той ярости моих братьев и сестёр, которые заслужили своё имя и славу огнём и кровью в слезах своих врагов. Вы лишь притворщики. 
Руки примарха дёрнулись, сжимаясь и разжимаясь на рукояти Вдоводела. Он начал ходить взад и вперёд, его доспехи громыхали при каждом шаге. Его сыновья молча наблюдали, опасаясь слов, которые должны были скоро прозвучать. 
-Воины с Гвоздями, вдыхающими горячий дым в их черепа, не подвели бы меня. У них была бы сила, чтобы превозмочь, хнн, воля, без ограничений или какой-либо мысли о чести или выживания. Без страха смерти, которая является единственной вашей судьбой. 
Кровь ручьём текла у Ангрона из носа и уха. Его жёлтые глаза прищурились. 
-Ургх, гх...Я смотрю на вас всех, на мой Легион, и всё, что я вижу - это слабость. И слабость я не потерплю. Слабость надо искоренить. 
Ангрон остановился. Одним словом Ангрон вынес приговор. 
-Децимация. 

Сердце Маго поникло. И вновь потери, понесённые ими при поражении, усугубляются яростью Ангрона. Каждый десятый из числа воинов, которые выжили, которые сражались и истекали кровью друг за друга, за него, обнажат глотки в качестве наказания. Каждый десятый умрёт, чтобы успокоить сломленный разум своего повелителя. 
-Тяните жребий или покажите пример, полководцы,-сказал Ангрон.-Но каждый десятый - это плата, которую нужно заплатить. 
-Нет. 
Все посмотрели на Маго ещё до того, как он осознал, что это произнёс он. Ангрон развернулся к нему, сократив дистанцию тремя размашистыми шагами. Примарх возвышался над своим сыном, из безгубой раны его рта текла кровавая слюна.
-Нет?
-На Квадра Ни,-произнёс восемнадцатый капитан.-потребовалось больше одного нуцерийского дня, чтобы одержать победу, и по вашей команде мы убивали друг друга. И мы сделали это снова на Брухо, и Холу, и Трикатоне, и Цесте четыре. Наши клинки пропитались кровью братьев, только для того, чтобы усмирить ваш гнев. 
-Кровь пролилась,-Ангрон наклонился так, что его жестокое лицо оказалось на одном уровне с лицом Маго.-Потому что вы проиграли.
-Мы не проиграли!-взревел Маго. Он слишком хорошо знал повадки своего отца. Он знал, что его жизнь измеряется считанными секундами. Но его больше не волновало, что с ним случиться. Он выскажет всё перед своими братьями, прежде чем Ангрон разорвёт его на части. 
-Мы возвращались каждый раз, после позорного убийства наших собственных братьев, и завоёвывали эти миры. Мы выигрывали эти войны. Флаг Империума поднимался над городами, и те люди стали субъектами Империума благодаря нашему труду и нашей крови. 
Маго посмотрел отцу в глаза.
-И вот мы стоим здесь, нам отдан приказ о том, что к тем нашим братьям, которые пали с честью сегодня, присоединяться те, кто погибнет в позоре. Нет,-он покачал головой. -Больше никогда.

В течение нескольких секунд Ангрон ничего не говорил. Маго чувствовал горячее дыхание примарха на своём лице, пахло кровью. Внезапно Ангрон выпрямился в полный рост, запрокинул голову и засмеялся. 
Смех Ангрона был громким влажным звуком. Он прокатился по Триумфальному залу словно гром. Маго никогда не слышал его прежде, возможно никто из Легиона не слышал, за исключением может быть Кхарна. Смех не уменьшал тот ужас, который вызывало его присутствие. 
-Ты мне нравишься, капитан,-сказал Ангрон, стирая струйку крови, текущую из носа, и обнажая железные колышки, которые заменили ему зубы, в дикой ухмылке.-У тебя по крайней мере хватило смелости высказать свои мысли. Поэтому я позволю тебе выбрать. 
-Отец...
-Выбирай,-улыбка Ангрона исчезла так же быстро, как появилась.-Или я выберу за тебя. 
-Это ваш Легион. В венах его воинов течёт ваша кровь. Я не потерплю, чтобы их жизнями разбрасывались. Сегодня и так погибло достаточно. Я прошу вас, мой примарх, отец. Не делайте этого. 

Все следы радости, которую Ангрон выражал за мгновение до этого, исчезли. 
-Так много раз, снова и снова,-фыркнул он. Его глаза дёргались, приобретая и теряя фокус. -Хнн, снова и снова вы говорите мне:"мы твои сыновья", "Ты наш повелитель", "ты распоряжаешься нашими жизнями". Разве не об этом ты говорил там в пещере, Кхан? Чтобы заставить меня вернуться сюда? Вы теперь не только трусы, но и лжецы? Я ваш повелитель или нет? Если я повелитель ваших судеб, о чём вы так часто говорите, то вашей судьбой я назначаю децимацию. 
Маго сжал зубы, пока не скрипнула челюсть. 
-Безумие. 
-Осторожно, капитан,-сказал Кхарн со своего места рядом с примархом, добавив в голос холодных ноток предупреждения. 
-Ты выберешь,-повторил Ангрон, теряя самообладание.-Или я выберу за тебя. Кто будет первым? 
-Я. 

Саликар вышел из строя восемнадцатой роты, братья расступались перед ним, пока он не оказался рядом с Маго.
-Не выбирайте из первых рядов, капитан. Их доблесть была доказана в бою,-он преклонил колено перед центурионом, запрокинул голову, открывая горло. 
Маго посмотрел на Саликара, будущее Пожирателей миров, источник потенциала, который может быть загублен напрасно. 
-Они не единственные, кто доказал свою доблесть, брат. 
-За Легион,-прошептал Саликар, его глаза были открыты, а лицо выражало спокойствие смирения. 
Маго помедлил. Он закрыл глаза, вдохнул, открыл снова. 
-За Легион,-прошептал он в ответ, поднимая нож. 
-Нет. 

Маго повернулся, его клинок замер у горла Саликара. 
Безгубая пасть Ангрона искривилась в уродливой усмешке. 
-Убери клинок. Твой дух заслуживает уважения, но ты слишком много болтаешь. Ты, капитан, сделаешь это руками. 
Нож задрожал в руках Маго. Это находилось за пределами наказания, за пределами унижения. Это была ненависть. Какой отец мог так ненавидеть своих детей? Какой отец мог сделать такое? 
-Я не стану,-ответил Маго. Звон ножа, ударившегося о палубу, прокатился по всему Триумфальному залу.-Больше никогда, отец. 
-Ты отказываешь мне?-глаза Ангрона потеряли фокус, его огромное тело дрожало от раскалённого гнева.-Мне?
Пена сорвалась с губ Ангрона. Сквозь сжатые металлические зубы раздался медвежий рёв. Вдоводел упал на палубу, когда Ангрон вцепился в кабели, усеявшие его скальп. Его голова начала трястись, разбрызгивая слюну во все стороны. Пожиратели миров попятились от него. 
Голова примарха практически превратилась в размытое пятно, раскачиваясь из стороны в сторону. Они все слышали, как кабели Гвоздей мясника дёргались и визжали. Одно из туго натянутых соединений лопнуло, и, вспыхнув искрами, оторвалось от черепа Ангрона.

Из помещения словно выкачали воздух. Даже не осознавая этого все легионеры потянулись за оружием. Они давно были лишены смертных эмоций страха, но адреналин подстегнул их сердца, подпитываемый не знанием того, что случится в следующий момент. 
Ангрон внезапно перестал трястись, его лицо искажалось от резких спазмов. Его глаза были похожи на пару налитых кровью звёзд, выпирающих из головы. На губах пузырилась пена, раздался звук терзаемого металла, когда его хватка на Вдоводеле усилилась, и пальцы деформировали металл рукояти. 
Челюсть Ангрона резко открывалась и закрывалась, выплёвывая звуки, которые варьировались от яростного крика до пронзительного визга, ритмичный язык, который вызвал дрожь среди его сыновей. Они узнали этот язык, хотя никто из них не говорил на нём. Ангрон больше не был на "Завоевателе". 

Он снова оказался на Нуцерии, в ямах. 
Батто, капитан Пожирателей, был первым, кто подошёл к отцу, чтобы попытаться успокоить его. 
Через секунду Ангрон вырвал обе его руки и швырнул их, прежде чем поднял терминатора и размозжил его голову об землю. Одна из рук Батто упала у ног Маго, её пальцы подрагивали, всё ещё сжимая рукоять цепной глефы. 
С рёвом, который сотряс палубу, Ангрон кинулся на собравшихся Пожирателей миров. Полдюжины легионеров погибли в момент его приземления, в то время как многие другие пали под стремительными взмахами Вдоводела. Кровь текла по палубе, кровь сыновей, которые не понимали, что происходит и как на это реагировать. Некоторые из них кинулись на Ангрона, пытаясь повалить его на землю и обездвижить, полагаясь на превосходство в численности. Примарх с воем раскидал их, всадив Вдоводела в каждого, до кого смог дотянуться.

-Отойдите!-закричал Маго, глядя на своих сержантов, которые пытались сохранить контроль над подразделениями посреди столпотворения.-Назад, отойдите от него!
Ангрон схватил воина за ноги и размахнулся им словно цепом. Он ударил космодесантника об землю и раздавил его череп. 
Из дальнего конца Триумфального зала Тетис наблюдал, как их повелитель накинулся на своих сыновей в приступе безумной ярости. Другие члены либрария XII Легиона, крупица от числа библиариев в других Легионах, собирались в одном месте, им позволялось находиться рядом со своими братьями только до тех пор, пока они держались от примарха как можно дальше. Ангрон открыто выражал свою ненависть к одаренным в искусстве и усиленной боли, которую вызывали психические умы, воздействуя на гвозди мясника. 

Тетис сохранил немного воспоминаний из жизни до Легиона. Он держал каждое близко к центру своего разума, дата или запах, звук или чувство, каждый драгоценный фрагмент, наиболее полный из них был из его детства, когда он встретил зверя, умирающего от копья охотника. Даже в детстве Тетис обладал даром. Он чувствовал боль животного как свою собственную, единственная вспышка растерянности, когда вся агония проникающего в плоть клинка прошла сквозь него. 
Ангрон находился в таком состоянии постоянно. Навечно заключённый в мгновении тревоги и боли. 
Тетис стиснул зубы, почувствовав как затухают ауры его братьев, всё больше и больше с каждой секундой. Другие библиарии тоже это видели. В то время как их губы оставались неподвижны, в их разумах разгорелся горячий спор.

+Это худшее его проявление+
+Он убьёт сотни+
+Мы должны вмешаться+
+Мы должны попытаться использовать Общность+
+Это слишком опасно!+
+А какой у нас есть выбор?+ - послал разум Вориаса. Лекцио Примус был самым сильным среди них, затмив всех остальных, пока он не остался единственным в мыслях библиариев.+Он призвал каждого десятого умереть в качестве наказания. Если мы позволим его ярости бушевать дальше, сколько ещё наших братьев погибнет напрасно? Мы единственные, кто может успокоить его. Нет времени на споры - мы должны действовать немедленно!+

Варповый Хаосизм

 Итак, начнем с общих понятий о структуре взаимоотношений в хсм-демонической среде. Принято считать, что структура подобна куче разрозненных групп гопников, постоянно дерущихся друг с другом за ресурсы. Однако на практике эти взаимоотношения имеют куда более иерархический характер, иначе хаоситы давно бы перебили друг друга в оке. С помощью иерархического уклада в оке удается поддерживать относительный порядок, и производить ресурсы внутри ока не полагаясь на добычу извне. Кооперации и союзы демонов, хсм и темных механикус являются главной производственной силой ока позволяющей поддерживать численность хаоситов, постоянно погибающих в различных сражениях. Иерархия также предполагает основной принцип построения общества хаоситов – ДОСТОЙНОСТЬ. Из-за многочисленных манипуляций Темных Богов стать чемпионом хаоса могут лишь наиболее достойные хаоситы проявляющие себя как в основных дисциплинах богов, так и проявляющие дополнительные положительные качества позволяющие реализовывать основное, более подробнее это будет рассмотрено для каждого Темного Бога.

Отдельное разъяснение следует провести по поводу ребрендинга хаоса состоявшегося с выходом ДоВ 2, именно там хаоситы превратились в озлобленных слабых идиотов. Как внутренняя так и внешняя стороны были изменены. Говорить насколько плохи такие изменения можно много, но важно что изменилась и оккультная часть, неработающие символы, отсутствие понимания бэка демонов, мегапсайкер библиарий никого не убивший в ближнем бою становится демон принцем Кхорна.

 Кхорн – бог кровопролития, физической силы и воинского умения. Основная парадигма Кхорна в возможности победить как можно большего числа врагов, используя мощь физического тела и физических инструментов включая как ни странно и дальнобойное оружие. Кхорн это не только слепая ярость позволяющая выстоять в тяжелых боевых ситуациях но и сложный охотничий инстинкт, позволяющий не только эффективно уничтожить жертву но и остаться в живых. Довольно распространено заблуждение что, к примеру, гопарь избивающий ботанов служит Кхорну, на деле Кхорн не одобряет такого. Кхорн поощряет силу и стремление к ней а не тупое насилие, также для него не важен объем и крастоа мышц, а только какая реальная сила и выносливость в них сосредоточена. Основной чемпион Кхорна подходящий для описания принципов это Кхарн. Много информации нам дает рассказ Избранный Кхорна где рассматривается принцип реальной достойности Кхарна в сравнении с бывшими командирами Пожирателей миров, также его достойность описана в рассказе где Кхарна пытается соблазнить демон Слаанеш, еще следует добавить общую преданность Кхарна принципам хаоса мельком описанную во многих произведениях(все те разы когда он говорит что идет по восьмиричному пути).

 Слаанеш – богбогиня чувственности и различных удовольствий. Основная парадигма Слаанеш это ощущение и восприятие, возможность чувствовать мир и максимально чувственные ощущения в нем. И здесь мы сталкиваемся с наибольшей ошибкой в понимании ибо психологически существуют два типа людей стремящихся к большим ощущениям – чувственные и сверхкомпенсирующие. Чувственные это люди действительно способные остро чувствовать и переживать как внешние ощущения так и эмоции, сильнее это развито у женщин но и часть мужчин вполне способно на такое. А вот сверхкомпенсирующие люди это настоящая беда современного общества, все эти расплодившиеся меньшинства, извращенцы, трансгендеры и прочие непонятносексуалы, при том надо различать тех кто гей/би/транс от рождения, к ним претензий никаких, от тех кто стал таким из-за психологических комплексов. Именно сверхкомпенсирующие стремятся устраивать гей парады и всячески продвигать разврат и извращения, участвовать в оргиях, иметь максимум сексуальных партнеров, ну и культ «элитных» ощущений в придачу. Если объяснить разницу, то истинные слаанешиты будут пытаться достигнуть максимум удовольствия в паре или группе любящих и открытых друг друга партнеров чтобы достигать наивысших наслаждений, а сверхкомпенсирующие будут сношать все что движется при этом оставаясь чувственно закрытыми и получая минимум удовольствия будут пытаться компенсировать это количеством. Здесь главным примером будет Люций и основные описания про него из книги Фулгрим, там наиболее точно отражено как он стал чемпионом Слаанеш за счет собственных чувств и эмоциональных переживаний. 

Тзинч – бог логики, манипуляций, изменений и психичесокй силы. Основная парадигма Тзинча в анализе и управлении сложными системами, работа мозга приводящая к эффективным результатам. Довольно распространено заблуждение что Тзинч по большей части занимается обманом и в большинстве опросников «обманываю во славу Тзинча» единственный вид служения псевдотзинчитов. Одноходовочные обманы ради мелких ресурсов вообще не считаются достижением для Тзинча, это воровство, обман и грабеж в уголовном смысле, а не вид служения. Различные науки и ремесла анализирующие сложные системы и их использование вот истинная форма служения Тзинчу способная сотворить реальные прорывные изменения. Псайкерство и колдовство также опираются на анализе сложных варпово-астральных взаимодействий, поэтому входят в компетенцию Тзинча. Анализ и улучшение роста и развития организма по Кхорну, понимание усиленного восприятия и чувственности Слаанеш, изучение днк и силы природы Нургла, за счет всего этого Тзинч является тем кто управляет самим хаосом как самой сложной из систем. Тзинч поощряет тех, кто не просто следует своей судьбе а может понять ее условности и изменить. Некоторые думают что чемпионами Тзинча являются Магнус или Ариман, но если посмотреть внимательней то они оказываются лишь пешками в его планах, истинным же чемпионом Тзинча можно считать Лоргара который не просто следовал своей судьбе первого еретика но и менял себя и других основываясь на понимании. 

 Нургл – бог живой природы, микроорганизмов и в особенности разлагающей функции. Есть довольно мало намеков на это в книгах, но на практике мы имеем дело с баянистым мемом «Вы слышите звуки природы? Это кто-то трахается, зовет трахаться, пожирает и переваривает». Природа состоит из процесса выживания наиболее приспособленной днк, не только способной выжить в макроусловиях, но и устойчивой или симбиотной к микроорганизмам способным разрушить организм. Природа это не только основные формы жизни, но и переработчики второго порядка такие как мухи и прочие насекомые, плесень и многие микроорганизмы, а также различные вирусы. Также Нургл не с проста влюбился именно в Ишу, богиню плодородной природы, близость их функциональных особенностей как раз привела к этому. Некоторые думают что Нургл с помощью болезней сеетотчаяние и является богом отчаяния, но на деле отчаяние лишь механизмотсеивающий тех кто не способен принять его силу. Истинный чемпион Нургла это Тифус, и в споре Тифуса с Мортарионом как раз это раскрывается.

В Завершение хочется сказать что неправильное восприятие и понимание варпа приводит к тому что варп становится разрушающим началом вместо созидательного, не будьте лоялистом, понимайте варп правильно и мутируйте в правильную сторону.