теневые

Спойлер к 4 книге Осада Терры "Saturnine"

Дополнение к посту.

-Морниваль в составе Абаддона, Кибре, Аксиманда и Тормагеддона вместе с Пертурабо планируют атаку.
-Абаддон замечает, что Тормагеддон уже не просто Тормагеддон, а нечто большее.
-Пертурабо доволен собой. В прошлом, когда он ещё как-то ладил с Дорном, они сражались в симуляциях. Дорн победил Пертурабо 9 раз. Пертурабо спросил Дорна, как тот это делает. Дорн раскрыл ему секрет, и теперь, во время Осады Терры, Пертурабо использует этот трюк.
-Эйдолон вместе с Абаддоном планируют нападение на Мрачную стену (Saturnine wall). Стену возможно будут атаковать Дети Императора во главе с Фулгримом, Абаддоном и Эйдолоном. Их ждёт ловушка Дорна.
-Хорус ведёт себя всё страньше и страньше. Называет своего нового советника Аргониса Малогарстом и просит принести трофеи прошлых битв. Хорус просто подолгу смотрит на эти трофеи.

Флот Тёмных ангелов под предводительством Корсвейна появляется в Солнечной системе и докладывает имперцам:
"Я - Корсвейн из Тёмных ангелов,-протрещали вокс-динамики.-Мы пришли на помощь Терре".

Гарвель Локен убил Тибальта Марра. Другой отправился к Иному.
Гарро убивает Фалька Кибре.
Локен убивает Тормагеддона гладием, который оставил ему Рубио. Демон скорей всего жив, просто покинул мёртвую оболочку.

Дорн сражается с Фулгримом. У него щит и меч. Он режет Фулгрима как хочет. Фулгрим болтает без умолку, пытается поддеть Дорна, но ничего не выходит. Наконец Дорн протыкает грудь Фулгрима мечом. Рогал говорит, что атака на Мрачную стену была ловушкой, что Пертурабо сделал свой ход и проиграл, что Фулгрим всего лишь пешка, хороший боец, но хреновый стратег, который просто послал свою элиту на убой.
Фулгрим, весь изрезанный, улыбается. Он говорит Дорну, что не может умереть. Все его раны затягиваются, броня восстанавливается, Фулгрим принимает свою демоническую форму. Он говорит Рогалу:
"Я надеюсь наш отец сгорит, когда придёт время.
Я надеюсь Луперкаль превратит его в визжащий труп.
Но ты не увидишь этого, Рогал.
Ты умрёшь здесь"
Дорн видит, как Фулгрим стоит в окружении полусотни элитных бойцов Детей Императора (Эйдолон, Фон Калда, Лекус Фодион и др.)
Дорн расправляет плечи и поднимает щит и меч.
"Попытайтесь" - говорит он.
Дети Император бросаются на него.

Когда избитого Абаддона после телепортации усаживают и пытаются снять разбитый шлем, Абаддон шепчет:
"Верните меня".
Абаддон плачет. Он просит, чтобы его вернули назад.

Дорн бьётся против элиты Детей Императора. Он убивает шестнадцать из них. Но и они наносят ему урон. Эйдолон раскалывает нагрудник Дорна своими криками и трижды ранит мечом. По мнению Дорна Эйдолон обладает силой примарха. Щит Дорна разрублен. Наконец один из чемпионов Фулгрима выдёргивает щит из рук примарха. Вдруг голова одного из чемпионов слетает с плеч. В бой врывается Сигизмунд. Дорн и Сигизмунд спина к спине продолжают сражаться против Детей Императора.
Они убивают чемпионов Детей Императора одного за другим.
Эйдолон протыкает мечом плечо Сигизмунда. Воспользовавшись этим, Сигизмунд вырывает меч из рук предателя и сбрасывает Эйдолона со стены высотой 1100 метров.
Дорн убивает ещё девятерых.
Максимус Тейн убивает одного чемпиона, который пытался подкрасться с Дорну. Подтягивается ауксилия и истребительные команды.
Дети Императора отступают, оставляя восемнадцать тысяч своих убитыми.
Дорн опускается на колени рядом с умирающим Имперским кулаком. Тот спрашивает, победили ли они.
Дорн отвечает, что в этот день они победили.

Кхарн убивает Дженетию Крол.

"Если вы помните, ещё во времена ВКП Хорус захватил учёного по имени Фо, который давным давно сбежал с Терры, опасаясь Императора и примархов. На своей планете Фо создавал жутких монстров (рассказ Misbegotten). Во время Осады Терры Фо находится в заключении во дворце Императора. К нему приходит кустодианец Амон. По всей видимости Фо знает, как убить Хоруса. Амон просит записать всё на планшет."

Для Императора вся Осада представляется как игра в регицид. Император совершает отчаянные ходы, старается изо всех сил, но его противник не дурак. "Я не воспитываю дураков" - говорит Император. Силы Хаоса ставят на доску всё больше новых фигур. У Императора же их почти не осталось. Он знает, что вскоре он встретиться с Хорусом лицом к лицу. Император удивляется, что ему удалось выживать так долго. Делая очередной ход он слышит, как окружающая его противника тьма смеётся.


Сангвиний с радостью сообщает Дорну, что Нуцерия уничтожена. Полностью. А это может означать только одно. Лев, Жиллиман и остальные живы, и идут к Терре.

Курган Иконоборца и немного Эльдарской истории

Склон разрастался перед ними и становился все сложнее и детальнее по мере того, как они приближались. Наконец, они начали взбираться по бархану пыли, что скопился у его подножия. Из праха, раскиданные случайным образом, торчали большие куски статуй. Некоторые можно было опознать — нога, глаз, голова — другие же казались хаотичными текстурами на неровных кусках камня. Разнообразие стилей и материалов могло бы быть примечательным, если бы его не затмевало то, из чего состоял сам склон. 

Поверхность, вздымающаяся перед ними, полностью состояла из таких кусков — каких-то поменьше, каких-то побольше, чем простые фрагменты, которые упали на бархан внизу. Обломки и детали увенчанных голов, скипетров, ангельских крыльев, рунических скрижалей, жезлов, цепей, часов, икон, мечей, факелов, растений и животных — все было свалено рядом. Здесь были бессчетные тысячи разбитых скульптур, картин и предметов всех форм и размеров, от статуэток величиной с ладонь до огромных идолов, с намеками на несколько поистине титанических громад в глубине кургана. Почти все эти вещи были либо сделаны из золота, либо покрыты им, и многие акры отслаивающейся позолоты как будто блестели внутренним светом, сами по себе. 

В некоторых изделиях виднелись пустые ячейки, демонстрирующие места, где раньше находились драгоценные камни — свидетельство тому, что здесь поработали собиратели мусора. Даже бесценные самоцветы иных миров в Комморре были простыми блестяшками, и только психически заряженные камни духа считались подлинными сокровищами. Видимо, самые низменные из нищих, калеки и иссушенные, обобрали эту кучу выброшенного добра, но страх не позволил им прикоснуться к золоту. 

— Что это за место? Ксагору оно незнакомо, — спросил развалина.

— Я его узнал. Оно называется курганом Иконоборца, — ответил Беллатонис. — Рейдерские отряды, возвращающиеся через порт Кармин, имеют привычку сбрасывать здесь захваченные религиозные предметы — объекты веры, реликвии, иконы — с большого пути на входе в город. Это началось как шутка, так мне рассказывали, но со временем она превратилась в нечто вроде традиции. 

Далеко в высоте, на краю восприятия, виднелась темная линия, где склон заканчивался у одной из бронированных стен порта Кармин. Еще выше можно было разглядеть шпили Верхней Комморры, а где-то над ними, невидимые из глубин города, возвышались Гора Скорби и Центральный пик. 

Теневое плетение Аэлиндраха оканчивалось у подножия склона и не пыталось взобраться на него, как будто его что-то отталкивало. Беллатонис утешил себя, что им в любом случае следовало бы держаться подальше от темных углов до окончания путешествия — миньоны Ксхакоруаха наверняка начнут его искать. 

— На самом деле, он не поэтому называется курганом Иконоборца, знаете ли, — раздался в высоте веселый голос. 

Беллатонис вскинул взгляд к его источнику и увидел невысокую фигуру в сером, которая появилась между двумя половинами громадного расколотого лица. 

— Пестрый! — в изумлении выпалил Ксагор. Фигура отвесила витиеватый поклон, после чего легко запрыгала навстречу по неровному склону. 

+Осторожно! Этот служит Той, что Жаждет!+ зашипела Анжевер. Беллатонис удивленно сморгнул. Улыбающийся арлекин — ибо перед ними, несомненно, был один из этих странных кочевников — что приближался к ним, никак не выглядел одержимым, хотя никогда нельзя сказать наверняка. 

— О! Тьфу на тебя, голова-в-банке! — с притворным возмущением вскричал Пестрый и строго помахал пальцем. — Мой первый и единственный господин — Смеющийся Бог, безотносительно соглашений с погибелью всего нашего рода, как тебе наверняка хорошо известно. Мне кажется, ты пытаешься восстановить Беллатониса против меня, а ведь мы только-только встретились! 

— Ты имеешь… преимущество передо мной, Пестрый, — осторожно сказал Беллатонис. — Ты, похоже, знаешь обо мне, но я не знаю тебя, если не считать довольно расплывчатое описание встречи в Паутине, которое дал мне Ксагор. Основываясь на нем, я так понимаю, что должен поблагодарить тебя за его счастливое возвращение. 

— О, не надо благодарностей, старое ты чудовище! — Пестрый ухмыльнулся и с неожиданной силой похлопал его по плечу. — У меня не то что бы имелся выбор. Ход событий на тот момент уже пришел в движение, и если бы ваша маленькая группа осталась умирать в Паутине, все бы стало гораздо, гораздо хуже. На этом этапе можно было только уменьшить возможный вред. 

— Ты имеешь в виду Лилеатанир? 

— Я подразумеваю Разобщение в целом. 

— А, — с внезапным приступом дурноты ответил Беллатонис. 

Во внешности этого маленького, улыбчивого и дружелюбного паренька было что-то от убийцы. Гемункул распростер руки в жесте, охватывающем весь город, и ответил со злорадной прямотой: 

— Сожалею, что твои усилия были не так уж успешны.

 Пестрый снова улыбнулся, на сей раз более мрачно. 

— Просто подумай, насколько хуже все могло быть… но я здесь — на этот раз — не для взаимных упреков. На самом деле, я просто пришел сюда посидеть в тишине и немного подумать, и тут ты — ответ на мою проблему — просто подходишь прямо ко мне! Ну не потрясающе ли это? 

— Действительно, впору уверовать в божественное вмешательство, — настороженно отозвался Беллатонис, — что иронично, учитывая то, что нас окружает. 

Пестрый рассмеялся чистым и искренним смехом, кощунственно прозвеневшим среди разбитых икон. 

— О! Да! Воистину так, мой дорогой гемункул, причем настолько, что ты не можешь и вообразить. Понимаешь ли, корни Кургана Иконоборца уходят далеко, далеко в прошлое — вплоть до времен до Падения. Когда эльдары обнаружили, что сами стали богами, у них исчезла надобность в резных образах и воображаемых друзьях. И они бросили их в мусор — Азуриана, Лилеат, Ишу, Керноуса, Кхейна и всех остальных… Потом, когда они крали похожие артефакты у других рас, происходило то же самое. Они навалили столько награбленного на собственных разбитых богов, чтобы показать, что нет ни высшей силы, ни спасителя, ни бессмертного плана. Все на свете проклято навеки. Так им хотелось верить, потому что так было проще смириться с собственным проклятием — и хочешь знать, в чем еще большая ирония? В том, что куски и осколки эльдарских богов по-прежнему там, внизу, разломанные и забытые на дне громадной кучи, погребенные под горой отбросов, что становится все выше от ненависти и гордыни. Ну как тебе такая метафора?

Источник: Энди Чамберс "Путь Архонта"