рота смерти с дороги

Дуэль Сангвиния и Ангрона.

Ангел и демон сталкиваются в воздухе под кровавым небом, дыша запахом бесконечных убийств. Первый скрежет клинка о клинок подобен металлическому раскату грома. Легионеры внизу сражаются и умирают в тени отцовских крыльев.

Повелитель Красных Песков замахивается мечом. Чёрный Клинок визжит, откормленный чужими душами, но… Ангела уже нет на прежнем месте, он увертывается и взмывает всё выше. Ангрон яростно молотит крыльями, бросаясь в погоню. Его злят собственные неуклюжие удары. Это похоже на бой с тенью. Каждый раз, когда Ангрон приближается к Сангвинию, Ангел отлетает в сторону или складывает крылья и пикирует вниз. Каждый пропущенный удар меча, каждый неудачный взмах когтями отзывается в черепе Ангрона кислотным всплеском. Гвозди грызут, они придают сил, вместе с тем наказывая демонического примарха за каждую неудачу. Сейчас нестройный более, чем когда-либо, шум Гвоздей сливается в приказ Хоруса, молящего о смерти Ангела.

Ангрон — то немногое, что осталось от него теперь, когда его душа облачилась в материальную плоть эфирного бога, — никогда раньше не слышал, чтобы Хорус умолял. Но в голосе Воителя слабость, демона передёргивает от отвращения.

Сангвиний летит вниз, устремляясь к земле. Ангрон несётся за ним. Обоих задевают выпущенные в небеса волкитные лучи. Братья летят сквозь взрывы, от которых чернеют доспехи Ангела и его крылья; взрывы, терзающие власть демона над его воплощением. Однако каждая смерть на этой планете укрепляет Ангрона, залечивая его раны.

Он подбирается ближе. Ещё ближе. Он уже ощущает запах пота на коже Сангвиния. Он слышит барабанный бой крови, текущей по его телу. Он смакует сладость ран Ангела.

Сангвиний чувствует это. Он отклоняется в сторону с грацией, сравниться с которой Ангрону нечего и надеяться; взмах пернатых крыльев — и полёт Ангела останавливается, вертикальная серебряная полоса рассекает демону лицо. Однако боли нет. Большая часть его лица уже срезана с черепа, но боли нет. Демон чувствует боль так, как другие испытывают горе, печаль или разочарование: он ощущает порез как беспомощность, внутреннюю рану. Он чувствует порез как нечто такое, что нельзя спустить с рук, что можно преодолеть, лишь пролив кровь обидчика. Демон ослеп, его лицо изувечено серебряным клинком, но у него нет органических рецепторов, чтобы послать сигнал о ране и осознать её. Изнутри его терзает лишь слабость.

Он вслепую наносит удары; зрение постепенно восстанавливается. Он снова может видеть — в течение нескольких мгновений ещё тускло и смутно, но затем с ясностью, пронзающей вездесущую пыль и пепел. Он видит не так, как видит человек. Глаза Ангрона воспринимают огонь душ, и его брат пылает ярче всех.

Новое столкновение проходит в смертельном объятии. Повелитель Красных Песков срывает Ангела с неба, сжимает златоносного Сангвиния в огромных когтях и уносит к земле. Они падают вниз и пробивают глассаический купол марсианского храма, покоящегося на вершине «Разжигателя войны» «Малакса Меридия». Демон и Ангел рухнули с такой силой, что подобное «приземление» переломало бы кости любому смертному. Тела полубогов крушат мозаику Опус Махины, священную икону как Адептус Механикус, так и Марсианских Механикум. Святотатство, которое не заметит ни один из братьев. Сцепившиеся примархи не обратят внимания и на то, как техножрецы и слуги разбегаются от места их битвы.

Ангрон хватает голову Ангела когтистой лапой. Он бьёт голову Сангвиния об пол раз, два, три… Сеть трещин, распространяющаяся на камне от ударов, напоминает формирование кровеносной системы. Ангрон бьёт в четвёртый раз, бьёт в пятый…

Но он слабеет. Может быть, это боль, но бессилие одолевает его; хватка Ангрона ослабевает, его рука в прямом смысле растворяется — постепенно, от плеча и вниз. Ангел поднимается, отбрасывая Повелителя Красных Песков назад. В руках Сангвиния — пистолет. Остатки разума Ангрона распознают в нём мельта-оружие: «Инфернус», способный сжечь противника в мгновение ока. Ангел отбрасывает его в сторону и взлетает с мечом, пикируя прямо на демонического брата. Ангрон поднимает собственный клинок, чувствуя поток будущих ударов, словно нашёптанные обещания, предупреждения об атаке. Он отражает каждый из ударов Ангела, прежде чем они достигают цели.

Металл скрежещет; от встречающихся лезвий дугой брызжут искры, в своём полёте гипнотизирующие невероятной красотой. На мгновение, всего на мгновение, он оказывается на равнинах Деш'ра'зен, разбивает лагерь под бледной луной, наблюдает за танцем светлячков над кострами армии освобождённых рабов. Какой всё-таки мирной была та единственная ночь, даже несмотря на то, что Гвозди грызли мозг. Какой же мирной была та ночь, прежде чем Император оторвал его от настоящих братьев и сестёр — братьев и сестёр по духу, а не по искусственной крови, — оставив их сражаться в одиночку, оставив их умирать, оставив его лицом к лицу с этой нежеланной жизнью, и…

Сангвиний пронзает его. Леденящее лезвие копья погружается в место, где должно находиться сердце демона. Два брата стоят лицом к лицу: один — покрытое кровью воплощение человеческого совершенства, другой — аватар абсолютной бесчеловечности и олицетворённой ярости.

Зрение Ангрона искажено, он стоит вплотную к Сангвинию, но, несмотря на это, демон видит усталость на лице Ангела. Раны и порезы на плоти Сангвиния не смертельны, но оставили на нём неизгладимый след. Эта война изувечила Ангела: она сделала совершенное несовершенным.

— Умри, — произносит Сангвиний с мягкостью преподносимого дара. — Я освобождаю тебя от этой муки.

Губы Ангрона растягиваются в подобии улыбки. Он пытается заговорить. Однако слова не слетают с языка: говорить трудно — не потому, что он умирает, а из-за того, что для него речь — больше не естественный или необходимый процесс. Для него это — лишь отголосок утраченной жизни: отныне Повелитель Красных Песков выражает свои мысли слюнявым рёвом и смертями врагов.

Сангвиний видит это. Видит, как искажается лицо Ангрона, пытающегося вспомнить, как правильно произносить слова. Ангел видит, что демон не собирается умирать.

Повелитель Красных Песков движется, однако его брат оказывается быстрее. Сангвиний вырывает клинок и прыгает вверх, взмывая в небо. Истекающий кровью, заходясь хохотом, демон следует за ним.

Они проносятся между башнями храма «Малакса Меридия», после чего вырываются в открытое небо. Сангвиний медленнее в открытом пространстве, однако он грациозен, опытен и словно рождён для воздушных схваток. Ангрон же обладает выходящей за пределы человеческого понимания силой демонических мышц, но он — горгулья, преследующая ястреба. Сангвиний отклоняется от прямого курса, взмывает выше, уходит от демонических лап и…

+ Убей его.+

Это Хорус — воля Хоруса внутри демонического разума. Слова раздуты Пантеоном, наполнены силой зловещих богов. За ними скрывается обещание боли. Настоящей боли. Боли Гвоздей. Повелитель Красных Песков усерднее бьёт крыльями, его меч оставляет за собой поток кричащих душ: мертвецов Терры, поющих свою песню.

Они проносятся над головами своих воюющих сыновей на расстоянии едва ли вытянутой руки. Сражающиеся армии для них не более чем расплывчатое пятно. Ангрон взмахивает Чёрным Клинком. Он разрывает всё: землю, Кровавых Ангелов, Пожирателей Миров. Души умерших легионеров утекают в миллионы ожидающих пастей варпа.

Внезапно Сангвиний взлетает, набирая высоту.

+Это твой шанс. Ради этого ты был рождён и переродился вновь.+

Повелитель Красных Песков не замечает нытьё Хоруса. Он чувствует, как Сангвиний устаёт, он видит это в мерцании огня ангельской души. Дух его брата дрожит от отчаянной сладости истощения. Война... крепостная стена… Бич Родословной Девятого*(название другого демона, воплотившегося в трупах Кровавых Ангелов)… Да, силы Ангела иссякают.

Демон набирает скорость и рвётся к Ангелу сквозь загрязнённый ветер. Противовоздушный огонь прошивает воздух. Сангвиний уворачивается от слепящих лазлучей и отлетает в сторону от пролетавшей «Грозовой Птицы». Ангрон, гораздо менее манёвренный, врезается и проносится сквозь неё, поглощая обречённые души на разваливающемся корабле.

Для него подобное столкновение — ничто, усилие одного вздоха. Позади падает «Грозовая Птица», её разбитый надвое корпус охвачен пламенем. Большая из двух частей корабля ударится о стену Санктум Империалис, после чего взорвётся на самых толстых пустотных щитах из когда-либо созданных. Обломки смертельным дождём обрушатся на воинов обеих сторон. Но Ангрон ничего этого никогда не узнает.

+Не подведи меня, Ангрон.+

Лепет испуганного существа; как будто оно считает, что контролирует ситуацию! Повелитель Красных Песков не обращает на это внимания.

Они летят сквозь клубы дыма умирающего титана, в темноту и белый огонь плазмы. Клубящийся дым не может скрыть от демона свет ангельской души. Ангрон подбирается всё ближе и ближе, он уже достаточно близко, чтобы раздвинуть челюсти и обнажить неровные ряды разномастных зубов, торчащих из кровоточащих дёсен. Они кружат в пылающем, удушающем пространстве, которое обжигает и душит лишь одного из них. Демон издаёт драконий рёв, примитивное выражение радости; эмоция в её первозданном виде — скорее торжество, а не ярость.

Пасть Ангрона всё ещё раскрыта, и копьё в левой руке Ангела бьёт именно туда. Наконечник выбивает большую часть зубов демона, отсекает язык у его корня и пробивает затылок. Шейный отдел позвоночника разрушается, распадаясь на куски эктоплазмы. Ангрон падает с неба, бескостный и оглушённый.

Ангел петляет в дыму, следуя за братом.

Падение Ангрона поражает Королевское Вознесение прямиком в сердце двух сражающихся легионов. Удар демона о поверхность аллеи в мгновение убивает почти сотню воинов с обеих сторон, но и это не отложится в разуме демонического примарха. Выжившие Пожиратели Миров подбадривают своего господина сквозь пыль, лая, словно преданные гончие. Но Повелитель Красных Песков не способен этого увидеть: он поглощён собственной яростью.

Он хватает когтями копьё, рыча на пронзившее его оружие; в эти секунды бессилия он и действует, и издаёт звуки по-звериному глупо. Ангрон корчится в грязи. Копьё высвобождается, скользкое от ихора, притворяющегося кровью; ошмётки демонической плоти шипят на металлической поверхности. Демон уже восстанавливается, подпитывая своё существование всеми возможными метафизическими процессами. Повелитель Красных Песков отбрасывает копьё как раз вовремя, чтобы встретить его владельца. Ангел опускается вниз с молчанием, от которого разит ложной праведностью — будто он слишком благородное существо, чтобы испытывать гнев.

Братья сталкиваются в кратере, образовавшемся при падении Ангрона. Вокруг них бушует битва за Врата Вечности. Пожиратели Миров всё давят — легионеры, жизнекрады и кровопускатели — Сангвиний чувствует их, чувствует, как они приближаются, слышит их вой; Ангрон же видит, как осознание этого появляется в глазах брата. Сангвиний всё рубит, рубит и рубит в такт усиливающемуся рёву цепных топоров и демонических клинков. Но этого недостаточно. Ангел уходит прочь, взмах крыльев уносит его ввысь.

Повелитель Красных Песков понимает, что ему не поймать Сангвиния в воздухе. Он подходит к лежащему копью, чуть отступает — на этот раз погони нет. Теперь Ангрон готов.

Он бросает копьё, всё ещё покрытое ихором с тех пор, как демон вырвал его из собственного горла. Ангрон бросает копьё. Оно рассекает воздух с оглушительным барабанным боем, преодолевая звуковой барьер.

Ангел уворачивается в сторону с грацией рождённого в небе, уходя с траектории смертельного снаряда. Нет, теперь Ангрон понимает: Сангвиний не просто уклоняется от удара. Ангел ловит своё копьё движением, которое никогда бы не заметил человеческий глаз, оборачивается по инерции и с криком усилия бросает его обратно.

Ангрон сейчас поймает этот летящий прутик и…

Однако он хватает лишь воздух. Силой упавшего метеорита демона поражает копьём в грудь и швыряет вниз, приколачивая к покрытой варпом земле. Несколько невозможных секунд Повелитель Красных Песков остаётся недвижим на месте, пронзённый. Но боли нет, есть лишь унижение.

Он освобождается как раз вовремя, чтобы лицезреть набирающего высоту Сангвиния. Ангел оставил его на земле. Раны демона затягиваются, но медленно, медленнее, намного медленнее, чем раньше. Гвозди впиваются в разум демонического примарха сильнее, презирая его слабость.

Ангрон отворачивается от брата, направившись к красному пятну Кровавых Ангелов. Он проходит сквозь них, отбрасывая тела ангельских сыновей назад размашистыми взмахами голодного до душ меча.

Если демон не может поймать Ангела в небе, значит, он заманит его обратно на землю. Он научился этому у Бича.

Уловка не займёт много времени. Ангрон едва начал проливать кровь, как услышал опускающийся взмах ангельских крыльев. Повелитель Красных Песков снимает корчащиеся тела умирающих Кровавых Ангелов с клинка и поворачивается. Он вновь встречается с братом. В него попадают болт-снаряды. Цепные мечи вгрызаются в искусственную плоть его ног. Ему нет дела до жалкого сопротивления его племянников. Несомненно, он прикончит их, попирует их плотью и преподнесёт черепа сынов Сангвиния к Трону Черепов, но сначала должен умереть их Ангел.

Братья сталкиваются друг с другом. Для окружающих смертных они кажутся размытым пятном; столкновения их клинков настолько стремительны, что их мечи поют одну протяжную ноту — продолжительный звон без крещендо или диминуэндо. Воющий перезвон металла прекрасен. Это шедевр нарушенных законов физики.

Но лишь один из братьев бессмертен. Сангвиний, ослабленный смертными мышцами, ослабленный войной, начинает замедляться. Его выпады проходят мимо цели; атака переходит в парирование. Он отступает — сначала на сантиметры, затем широкими шагами. Напряжёнными до предела глазами он видит, что Ангрон теснит его обратно к осквернённым Вратам Вечности.

Повелитель Красных Песков наблюдает, как на лице Ангела появляются признаки понимания. Понимания, что с ходом сражения слабеет лишь один из них. В обжигающем хаосе своего сознания Ангрон всё же осознаёт, что это может произойти в любой момент, стоит отчаянию побудить его брата к действию.

Сталкиваются клинки, сталкиваются Ангел и демон, сталкиваются вновь, вновь и вновь, но в следующий миг…

Ангрон позволяет серебряному мечу пронзить себя, приняв как жертву клинок в своё демоническое тело. Он использует этот удар, он питается этой болью и жаждет ещё большей, ибо она позволяет подобраться ближе. Сквозь клетку его зубов пузырится слизь — эктоплазма, что служит ему кровью, вытекает из тела, но это неважно. Оно того стоит. Рана воодушевляет его. Когтистая рука демона сжимается на ангельском горле.

Сангвиний дёргается. Меч с жалкой медлительностью входит в его внутренности, омрачая болью идеальные черты лица златоносного примарха. Повелитель Красных Песков также питается этим зрелищем, питается видом обнажённых зубов Ангела, питается смрадом насыщенной крови Сангвиния. Она словно наркотик, опьяняюще чистый. Сам Бог Войны, чьим смертным отражением является Ангрон, лает от удовольствия, наблюдая за тем, как проливается кровь этого существа.

Демон сжимает горло Ангела крепче, погружает лезвие глубже, рыча от свежего потока крови, что вырывается из раскрытого рта брата. Губы Сангвиния движутся, но поначалу он не может произнести ни слова. Всё, что ему удается выдохнуть, — имя брата.

— Брат...

Ангрону нелегко говорить; горечь, накопившаяся за всю его жизнь, смешивается с агонией в прекрасных глазах Ангела. Он вонзает клинок ещё глубже в живот брата, уже по рукоять. Затем притягивает Сангвиния к себе до тех пор, пока они не оказываются лицом к лицу. Теперь он достаточно близко, чтобы почувствовать свежий запах крови в дыхании Ангела. Достаточно близко, чтобы кровавые брызги брата касались его лица.

— Ангрон...

Он не помнил ни одного звука слаще, чем шипящий из сдавленной глотки голос его безупречного, любимого, образцового брата. Челюсти Ангрона не приспособлены для человеческой речи, но Повелитель Красных Песков буквально выталкивает слова из пасти.

— Слушайте, как поёт умирающий Ангел.

Ангел тянется к нему бессильными, лишёнными когтей руками. Жалкое зрелище. Поступок слабака. Повелитель Красных Песков не нуждается в воздухе; ему плевать, если руки Сангвиния сомкнутся на его горле.

Но сладость вдруг исчезает, иссякает и прилив адреналина. Так ли умирает Ангел? Неужели это всё, на что был способен прославленный Сангвиний?

+Ангрон!+

Хорус. Воитель. Трус на орбите. Повелитель Красных Песков слышит голос, прорывающийся сквозь туман боевого экстаза. Он чувствует, как Хорус уже некоторое время пытается достучаться до его пропитанного кровью разума. В ментальном присутствии Воителя заметна насмешка, но прежде всего — Хорус боится.

+ Отпусти его! Отпусти! Он...+

Протянутые руки Сангвиния хватают кабели, венчающие голову Ангрона. Ангел сжимает технодреды — внешние регуляторы Гвоздей Мясника, и зверь, которым стал Ангрон, наконец понимает. Но уже поздно, слишком поздно — Ангел использовал ту же уловку, рискнув, когда позволил пронзить себя клинком, чтобы самому подобраться ближе.

+Убей его, прежде чем…+

Слова перестают существовать, сменяясь болью. Настоящей болью, которую, как он думал, был неспособен испытать. Она ошеломляет своей интенсивностью.

Повелитель Красных Песков издает рёв — такой громкий, что пустотные щиты Санктум покрываются рябью. Ангрон вырывает клинок из тела Сангвиния, борется, пытается отбросить брата, но Ангел настойчив. Белые крылья бьют демону в лицо, отбивают удары его когтей. Демон отбрасывает собственный клинок и скребёт броню Ангела. Он срывает куски золотых доспехов. Крылья кровоточат; на обоих льётся дождь из мокрых перьев. Сангвиний же не издаёт ни звука.

Ангрон кричит. Впервые с момента возвышения в его рёве слышится что-то иное, кроме ярости. Агония молниями пронзает содержимое его головы. Пламя и лёд, лёд и пламя. У него недостаточно разума, чтобы осознать это ощущение, но оно уничтожит его, понимает демон или нет. Стукнув громоздкими крыльями, он взмывает в небо. Он вертится в воздухе, пытаясь сбросить упёртого Ангела.

Внизу два легиона сражаются под дождём крови своих отцов. Повелитель Красных Песков — Ангрон, я помню, я вспомнил, я Ангрон — чувствует, как его череп скрипит, он будто растягивается; затем треск, после которого его глаза заливаются кислотой: звук медленно разбивающегося стекла, лопающегося черепа под гусеницами танка.

Теперь он слышит брата: прерывистое шипение вздохов Сангвиния вместе со скрежетом его перчатки о механические усики варварского механизма. Братья встречаются глазами; меркнущий взгляд Ангела безжалостен, в нём не осталось места для милосердия. Сангвиний поглощён страстью, которой всегда сопротивлялся. Повелитель Красных Песков видит это в зрачках своего брата, в скрежете его массивных клыков. Ангела поглотила кровавая жажда, на его щеках проступают ярко-синие вены. Вот он, гнев. Вот он, высвобожденный Ангел.

Гнев Сангвиния настолько абсолютен, что Ангрон ощущает укус другого давно забытого чувства — зависти. В глазах Ангела горит не горькая ярость, вызванная жестокостью прошлой жизни или волей бога, что одаряет за убийства. Да, она питает Бога Войны, как и всякое кровопролитие, но источник её — не бог.

Это собственная ярость Ангела. Ангела, что служит лишь справедливости. Как же она прекрасна, как проста, как чиста...

Такова была последняя связная мысль демона. Подпитываемые животной паникой в той же степени, что и осознанной яростью, неистовые удары когтей Ангрона ничего не могут поделать с разъярённым Сангвинием. Братья падают: демон всеми конечностями молотит по верному сыну Императора, изодранные же и окровавленные крылья Ангела не в состоянии удержать в воздухе обоих.

Провода демона берут начало в голове монстра. Они не просто прикреплены к его мозгу: эти кабели являются его частью. Усики тянутся через болепричиняющее устройство, которое заменяло и неполноценно имитировало целые участки мозжечка, таламуса и гипоталамуса Двенадцатого примарха. Гвозди Мясника вплетены в мозговой ствол, как их строительный тёзка, они соединяют головной мозг со спинным. Шедевр, восхитительный в своей варварской эффективности, злобном совершенстве, в стремлении возвысить смертное до бессмертного.

Из-за завесы Ангрон слышит смех. Бог смеётся над ним, ибо ему плевать, чья льётся кровь. Он примет смерть Повелителя Красных Песков с той же радостью, с какой принял бы кончину любого другого чемпиона.

Из трещин деформирующегося черепа зверя вырываются искры и пламя. Череп хрустит, каждый треск ощущается пожаром, распространяющимся от нитей-филаментов за глазами Ангрона до шипов его позвоночника. Возникает ощущение ненормальности, глубокой мерзкой неправильности, словно у него что-то отнимают, вырывают с корнем из разума.

Он кричит и совершает нечто, чего никогда не делал — ни в смертной, ни в бессмертной жизни. Он ревёт, но рёв болезненной ярости впервые окрашен ужасным стыдом. Он проведёт остаток вечности, отказываясь верить, что это произошло. Звук сливается в слово, а слово — в просьбу. Он умоляет.

— Нет, — хрипит брату зверь.

Этот момент не войдёт в легенды ни одного из легионов. Примархи парят высоко над полем битвы, а те немногие сыны, у кого есть возможность наблюдать за отцами, слишком далеко, чтобы знать о происходящем между братьями. Лишь Сангвиний слышит последнее слово Ангрона, и этот момент близости он унесёт с собой в могилу.

Земля приближается с головокружительной скоростью. Сейчас или никогда.

Они вместе падают вниз. Последним рывком Ангел вытаскивает наружу змей из варварского металла. Голова демона лопается. Это больше похоже на взрыв, высвобождение внутреннего давления, как гной из лопнувшей кисты: большая часть мозга Ангрона оказывается снаружи его головы, поглощённой искрами и покрытой кислотной кровью. Тело демона ударило крыльями в последний раз, уже рефлекторно.

Его хватка ослабевает. Он прекращает бороться.

Сангвиний высвобождается из обессилевших объятий падающего брата. Он расправляет израненные крылья: сначала — чтобы стабилизировать полёт, затем — для набора высоты. Туша демона обрушивается на лестничную аллею, сотрясая Королевское Вознесение. Сангвиний отнял у воинов-гладиаторов XII легиона последние остатки рассудка.

Ангел издаёт двухголосый крик. Он машет крыльями, паря над полем битвы. Кровавые Ангелы начинают сражаться с новой надеждой, узрев победу своего отца-демоноборца. Пожиратели Миров разбиты психической реакцией на смерть отца; они смотрят на Ангела Императора, торжествующего в ореоле восходящего солнца.

перевод - Coл

Музыка небесных сфер

Мы для них – как наркотик. Боги питаются дымом от наших жертвенных костров. А из наших мыслей и страстей делают себе украшения. Они забавляются нашими страданиями и восторгами, коллекционируют нас, дергают, как струны, берут аккорды из целых народов, играя музыку, созданную из наших мучений, века напролет. Мы видели это. Видели это своими глазами, которых теперь нет!
Р.С. Бэккер. Воин Доброй Удачи

– Здравствуй, – сказал Несущий Слово, придавив нагрудник Ультрадесантника сапогом. Воин безрезультатно скреб руками по ноге Аргела Тала. – Даже умерев, ты продолжаешь драться. Ты настолько упорен, эвокат? Тебе следовало бы носить желтые цвета Дорна.

Кхарн приблизился.

– Я его прикончу.

– Нет.

Услышав отказ Аргела Тала, Пожиратель Миров покачал головой.

– Как в вас умещается столько ненависти к этому Легиону? Им переломили хребет. Они страдают так же, как страдали Вороны и Саламандры на смертном поле. Разве этого недостаточно? Ваша уязвленная гордость не отомщена?

– Ненависть? – Аргел Тал поднял взгляд. Его замешательство постепенно сменилось шутливостью. – Ты так думаешь? Кхарн, ну с чего бы мне ненавидеть Ультрадесант?

– Монархия. Ваше унижение, преклонение колен перед Жиллиманом.

В глазах Аргела Тала замерцало веселье. С каждым мигом Кхарн был все меньше уверен в собственных словах.

– Вы ненавидите Волков за то, что они набросились на вас? – поинтересовался Аргел Тал.

– Это другое дело, – осклабился Пожиратель Миров. – Нас не унизили. Волки не победили.

– Нет? А я слыхал другое. Что это Русс торжествующе выл, когда Ночь Волка кончилась рассветом.

– Ложь, - Кхарн разразился неприятным лающим смехом. – Ложь и клевета.

Какую-то секунду они глядели друг на друга, а затем на лице Аргела Тала проступил намек на улыбку.

– В Легионе были тысячи тех, кто ненавидел Ультрадесант. Когда мы уже направлялись к Калту, Лоргар приказал многим из нас собраться. Мне и прочим, кто стал командирами и апостолами Вакра Джал. Ему был нужен наш совет, как поступить с теми в Легионе, кому он более не доверял. Наш Легион постепенно очищал свои ряды на протяжении десятилетий, однако не случалось ничего вроде Исстванской бойни, которой так гордится Ангрон. Лоргару было известно, что верность Несущих Слово никогда не подлежала сомнению. Однако компетентность – это совсем другое дело.

Теперь даже Кхарн не обращал внимания на сопротивляющегося Ультрадесантника. Он молчал, и Аргел Тал продолжил.

– Лорд Аврелиан спросил, что нам следует делать с воинами, которые более не казались ему надежными. С теми, чья ненависть пылала ярче, чем здравый смысл. Таких были десятки тысяч, Кхарн. Целые роты. Целые ордена. Их ярость утратила чистоту.

– Вы их убили?

– Опосредованно. Мы дали им поручение, которого они жаждали. Они отправились с Эребом и Кор Фаэроном, чтобы со славой принять мученичество.

– Ты же не можешь говорить всерьез, – произнес Кхарн.

– Я серьезен, как пустошь, в которую превратился этот мир. Твой Легион прошел очищение на Исстване III, брат. Мой – на Калте.

– Но мы получали сообщения с Калта. Семнадцатый победил. Вы победили.

– Победа – это вопрос точки зрения, – увидев выражение лица Кхарна, он нахмурился. – Не понимаю, почему тебе так неприятно предательство. У тебя нет чести, которую можно было бы уязвить. Ты участвовал в уничтожении четверти собственных братьев по Легиону, а теперь тебе противно, что мы позволили своим убить себя в священном крестовом походе.

Несущий Слово глянул вниз, на Ультрадесантника, которого прижимал к перепаханной земле.

– Я не питаю ненависти к Тринадцатому Легиону, Кхарн. Нас заставил встать на колени Император, а не Жиллиман. Здесь и сейчас их страдание имеет символическое значение и служит высшей цели. Не больше и не меньше.

Кхарн наблюдал, как павший космодесантник царапает сапоги Аргела Тала.

– Это мучение отдает ребячеством. Что изменит в песне боль одного человека?

– Все, – голос Аргела Тала звучал отстраненно. Он пристально смотрел на воина в кобальтовом облачении. – Каждый миг агонии – это нота мелодии.

– Хватит проповедовать, брат. Побереги мистику для тех, кто носит красные цвета вашего Легиона. Просто убей несчастного.

Он ждал усталого вздоха и ворчливого отказа. Но вместо этого Аргел Тал достал алебарду. Прикосновения Несущего Слово к рукояти хватило, чтобы клинок ожил, создав ореол смертоносных молний. Воин просто ударил вниз, пронзив алебардой грудь Ультрадесантника.

Воин содрогнулся и затих, последний раз дернувшись, когда убийца вырвал оружие.

– Тебе идет милосердие, – сказал Кхарн. – Одно дело резня, другое – пытка. Оставь это своим капелланам.

– Милосердие – удел слабых, – отозвался Несущий Слово.

– Я же видел, как ты его проявлял. Кто же ты тогда?

Аргел Тал поскреб темную щеку. Там пробивался слабый намек на черную щетину. Так он еще сильнее напоминал рожденного в пустыне мальчика, ставшего воином.

– Кхарн, я никогда не делал вид, будто не слаб. Мне не нравится война, однако я сражаюсь. Мне неприятны мучения, но я их причиняю. Я не чту богов и все же служу их святым целям. Слабейшие представители человечества всегда будут цепляться за фразу «я просто выполнял приказы». Они прячутся за этими словами, делая собственную слабость добродетелью и возвеличивая жестокость как благородство. Я знаю, что к моменту моей смерти точно такое же оправдание будет сопровождать всю мою жизнь.

Кхарн сглотнул.

– Мою тоже. Как и любого космодесантника.

Аргел Тал посмотрел на него так, словно это доказывало его правоту.

Они двинулись дальше, с будничным раздражением прочесывая землю взглядами. Никому из них не нравилось это дело, но оба отказались полностью возложить его на своих людей. Ни один офицер не станет отдавать приказов, которые не готов исполнить сам.

Когда Кхарн набрал воздуха, чтобы снова заговорить, далекие крики Орфео достигли пика. Он заметил, как Аргел Тал поежился.

– Что с тобой?

– Ваш примарх безумен, – ответил Несущий Слово. – Хуже того, он умирает.

Кхарн остановился.

– Что?

Несколько легионеров обернулись, глядя на офицеров. Аргел Тал продолжил идти, зная, что Кхарн последует за ним. Разумеется, он оказался прав.

– Ангрон убивает этого капитана столь ужасным образом потому, что механический паразит замедляет функции его мозга. Мой Легион причиняет страдания, поскольку боль служит метафизической цели. Она доставляет Пантеону удовольствие. Демонстрирует преданность и просит о благосклонности. Страдания для них священны. Боль – это молитва.

Кхарн слушал. Его глаза сузились от неуместности слов.

– Ангрон не умирает, - произнес он.

– Мне нет нужды тебе об этом говорить. Ты же сам утверждал, что ему становится хуже. Скажи же, прошу тебя, каково логическое завершение этого вырождения?

– Тебе Лоргар об этом рассказал?

– Лоргар мне больше почти ничего не рассказывает. Он увлечен великой песнью. Он слышит ее отчетливее, чем наши голоса, даже когда мы стоим рядом с ним.

Пожиратель Миров вновь прищурился.

– А ты ее слышишь?

– Мелодию варпа? Нет. Я слышу Кирену, когда сплю. Каждую ночь она умирает в моих снах, но я ни разу не слышал священного гимна. Это дар одного лишь примарха. Однажды, он поделился им со мной, дав услышать фрагмент того, что слышит сам. Музыку, которая лежит в основе реальности. Звук, который издают все живущие и когда-либо существовавшие души.

На сей раз Кхарн не был склонен уходить от разговора о сверхъестественном.

– И на что это было похоже?

Аргел Тал медленно вздохнул.

– На звуки, которые сейчас издает Орфео. Только хуже.

Кхарн не стал оглядываться в направлении, откуда они пришли. Вопли Орфео все еще разносились над полем боя.

Источник: Аарон Дембски-Боуден. Предатель.

Подвиги Марнеуса Калгара часть 2 ( часть 1: http://joyreactor.cc/post/722442)

Седьмой Подвиг: Побег Уриэля из Комморага

-Господин, ваш пленник очнулся.- тихий голос оторвал гомункула от его раздумий.
-Чудесно. Я немедленно приступлю к работе.
Кёрт неспеша поднялся со стула и подошел к невысокому металлическому столу, на котором покоились десятки самых разных операционных инструментов. Остановив свой выбор на паре длинных скальпелей и натянув тонкие перчатки, гомункул размеренными шагами направился к камере, в которой содержался его пленник. Весьма необычный экземпляр, стоит заметить - такой не каждый день оказывается на твоем операционном столе. Космодесантник. И не просто космодесантник, а Ультрамарин. Об отваге и чести этих воинов знали даже в Коммораге, а недавно в городе начали образовываться культы и секты, пропагандирующие идеалы Бога Войны. Нет, не Кроваворукого Бога, а Марнеуса Калгара. А сейчас Кёрту выпал шанс пытать одного из этих богоподобных созданий! При мысли об этом гомункул прикусил язык, едва не проглотив его.
Кёрт знал, что он был лучшим в своём необычном ремесле, и это его успокаивало. Сейчас этот Ультрамарин познает такую боль и муки, какие он никогда себе даже не мог представить!
Ну вот Кёрт и достиг решетки камеры, в которой его ждал свежий материал для опытов. Пройдя вовнутрь, Кёрт, глядя во мрак, с ухмылкой произнёс:
-Ну что, ты готов молить меня о смерти? - гомункул старался говорить максимально устрашающе и убеждающе, и это ему очень даже удавалось. Десятилетия практики не проходят даром.
-РЕЗНЯ-Я-Я!!!- в ответ на деморализующую речь Кёрта на него из темноты выпрыгнул одетый в одни трусы Ультрадесантник и принялся молотить гомункула по лицу.

Двумя днями раннее.

-Магистр, вы уверены, что все пойдет по плану? - Леаркус недоверчиво взглянул на мирно посапывающего в углу Носорога Уриэля. Действие транквилизатора должно продлится еще около трех часов.
-Леаркус, Вентрис имеет огромный опыт в таких делах. На прошлой неделе он попал в плен к Эльдарам и пока совершал побег уничтожил и самих Эльдаров, и еще тучу каких-то ксеносов.
-Этого я и опасаюсь, Магистр! Вдруг Тёмные Эльдары будут недостаточно бдительны и он и от них сбежит?!
-Тиха! Я молюсь, чтобы этого не произошло, брат. И ты молись.
-Как прикажете, Магистр. А этого никак от него не отвязать? - Леаркус кивнул на Пазаниуса, привязанного стальным кнутом к ноге Вентриса.
-Они идут в комплекте. И тиха уже! Мы приехали. Помоги мне их вытащить.
Задний люк транспортера отворился и из него со свистом вылетели два спящих Ультрамарина. Не успели они коснуться земли, как Носорог, поднимая за собой клубы пыли, уже скрылся за ближайшим холмом.

Час спустя.

-Господин, по-моему это Космодесантники! - темный эльдар склонился над дремлющими Ультрамаринами, подзывая к себе своих соратников.
-Это небывалая удача! Грузите их на корабль и изолируйте от остальных пленников! Это слишком ценный материал, чтобы дать ему протухнуть по дороге в Коммораг!
Скрывающийся неподалеку в зарослях скаут, не сдерживая радости, выкрикнул в вокс:
-Ура! Они клюнули! Открывайте амосек, братья!

Настоящее время, покои Марнеуса Калгара.

Два дня во всем Ультрамаре царил покой. Никто не рвался в заведомо безнадежные бои, не рассекал пространство на адских поездах и даже не освобождал одного за другим высших демонов. Орден Ультрамаринов впервые за несколько лет жил размеренной жизнью. По приказу Магистра каждые пол часа боевые братья отрывались от празднования Великого Избавления и со скрещенными пальцами молились за то, чтобы хоть Темные Эльдары смогли организовать Вентрису достойный плен и наконец запытать его до смерти.
-Магистр, вам письмо. - Леаркус склонился перед Калгаром и вручил ему конверт.
С удивлением обнаружив, что письмо пришло примяком из Комморага, Марнеус осторожно вскрыл конверт.
-Что там, сэр?
Марнеус почесал затылок и принялся читать в слух написанные неуверенным подчерком на запачканом кровью листке бумаге строчки:
-Здравсивуйте, уважаемый Марнеус Калгар. Я - один из немногих выживших своего кабала Черного Сердца пишу вам эти строки в последней надежде на спасение. Умоляю вас, богоподобный, пресветлый, заберите его от нас! Этот чертов Ультрамарин - бессердечная скотина! Он хладнокровно убивал моих собратьев у меня на глазах, творя с ними такое, что наш лучший гомункул первый попросил его о смерти! Все было сравнительно неплохо до тех пор, пока мы не отпилили у пленника от ноги вторую, менее интересную особь.
-Они импутировали ему Пазаниуса?! Идиоты! - в сердцах воскликнул Леаркус, но быстро замолк, поймав на себе осуждающий взгляд Магистра.
-Коммораг пылает. Надежды на спасение нет. Я уповаю на вашу совесть, Магистр, и еще раз молю вас забрать своего брата из нашего города. Хотя Коммораг уже больше похож на разрушенную деревню. Те, кто успел, спаслись на транспортных кораблях, в одном из которых нахожусь сейчас и я. Через пару минут двигатели будут готовы и мы покинем этот проклятый город. Я ловлю на себе испуганные взгляды своих сородичей. Даже у жертв гомункулов взгляд более безразличен. Боже! Кто-то ломится в двери! Это он! Он уже здесь! - Марнеус сделал паузу и вздохнул. - Дальше текст заканчивается и сменяется пятнами крови.
Леаркус, осознав, что означает это письмо, сокрушенно покачал головой:
-Варп его дери! Да сколько можно?! - дальнейшую речь Ультрмамарина, полную ругательств и проклятий, заглушил рев двигателей эльдарского транспортника, приземляющегося во дворе.
В этот вечер численность Ордена Ультрамаринов снизилась на 99,99% в следствии неслыханного среди Астартес случае массового суицида.

Восьмой Подвиг: Или как Марнеус Калгар в одиночку предотвратил захват целой системы силами Альфа Легиона

Оборона планеты Шер Прайм по праву считалась одной из лучших во всем субсекторе: даже песчинка от сгорающего в атмосфере метеорита не оставалась незамеченной мощнейшими радарами и другими сложнейшими системами обнаружения. А если возникала необходимость, то эту песчинку в доли секунды могли расщепить на атомы залпы артиллерии. Обычно Шер Прайм казалась непреступной крепостью, готовой разбить о свои стены любую попытку нападения. Обычно, но не сегодня. Сегодня у всех военнослужащих на планете был выходной, чем не упустили возможности воспользоваться коварные хаоситы из подлого Альфа Легиона.

Восемь часов утра, личные покои губернатора.

Сегодня губернаторский сон был как никогда спокоен - ему не мешали ни шум работающих фабрик, ни гул тысяч голосов спешащих на службу людей. Губернатор всхрапнул и перевернулся на бок, еще раз подумав о том, какой же это чудесный день - воскресенье. Вновь проваливаясь в сон, он решил, что неплохо было бы заменить четверг еще одним воскресеньем. Неожиданно мирные дремы губернатора прервал стук каблуков и грохот распахнувшихся дверей. Губернатор вскочил с постели и хотел было наорать на свою секретаршу, но она открыла рот первой:
-Сэр, артиллерия выведена из строя! Все системы обнаружения отказали! Похоже на работу шпиона, сэр!
-Как?! Почему охрана бездействует?!
-У них ведь сегодня выходной, сэр!
-Варп его дери… Выходной это святое… Мобилизуйте силы планетарной обороны!
-Э-э-э, сэр, у них тоже выходной…
-Император праведный! Мы обречены… Есть шансы на помощь со стороны Космодесанта?
-Мы пытались связаться с третьей ротой Гвардии Ворона, но Шрайк постоянно сбрасывает. Последнее сообщение, пришедшее от него, гласило, что он находится в кино и не может разговаривать. И вообще, сэр, сегодня же день космодесантника… Если какой-нибудь Орден и придет нам на помощь, то последствия этой помощи будут эммм… Колоссальны.
-Действительно. Ладно, кто на нас напал?
-Судя по всему, Альфа Легион, сэр.
-Подготовьте флажки и баннеры с символикой гидры. Еще неплохо было бы придумать несколько приветственных кричалок. Приступайте.

Итак, губернатор фактически сдал планету в руки хаосу. Но он не был в курсе одного очень важного факта - Марнеус Калгар решил отмечать день Космодесантника именно на Шер Прайм.

Какая-то пивнушка в центре столицы планеты.
Марнеус Калгар взметнул ввысь очередную порцию пива, выкрикнул нечто, похожее на тост, и залпом осушил кружку. Леаркус с неизменно серьёзным выражением лица разбил о голову еще один БТР и завалился на плечо Уриэлю:
-Т-т-ты меня уважаешь?
Явно не понимающий сути вопроса Уриэль поразмыслил пару секунд и, неуклюже вскакивая из-за стола, во все горло заорал « Резня-я-я-я!!!», после чего в бармена полетел стул, размазавший его по стенке.
Обычно в таких ситуациях Калгар пытался усмирить подопечных, но под действием алкоголя он сам с радостью запрыгнул на барную стойку, порвал на себе нагрудную пластину силового доспеха и пустился в пляс. В поле зрения Магистра попал трясущийся от страха гражданский, забившийся под стол, и Марнеус с презрением плюнул в него, от чего тот медленно стёк на пол.
-За космодесант!!! - вопили трое Ультрамаринов, круша мебель в пивной, в то время, как над дворцом губернатора хаоситы водружали своё знамя.
И тут бы самое время Марнеусу протрезветь и вырваться на улицу, сокрушая одного альфовца за другим… Но вместо этого Калгар со своими друзьями избили еще несколько прохожих, искупались в фонтане и заснули на лавочках в парке. А всё потому-что сегодня выходной, и вообще праздник.

Вывод: Хаоситам следует проводить свои налеты только по воскресеньям, когда даже Кустодесы мирно дремлют в своих домах.

Девятый Подвиг: Победа Калгара над Смертью

Битва была грандиозной - по-другому это кровавое месиво, в котором схлестнулись десятки тысяч воинов, назвать было нельзя. Орки без устали наседали на позиции ультрамаринов, мало по малу сдвигая линию обороны к центру города и не давая воинам Императора ни секунды даже для того, чтобы сделать лишний глоток воздуха. Но грандиозность этого сражения, пожалуй, определялась не столько количеством пролитой крови или важностью победы, а одним очень немаловажным фактом - в этой схватке, сраженный орочьим топором и лежащий в данный момент под горой таких же трупов как и он, погиб Марнеус Калгар.

-ВСТАВАЙ, МАРНЕУС.
Марнеус Калгар очнулся от ощущения ледяной стали, прикоснувшейся к его лбу. Очнулся, и его взгляд сразу же пересекся со взглядом Смерти, точнее взгляд Калгара провалился в пустые глазницы собеседника.
-Мортарион?! Готовься умереть во имя Его! - Марнеус вскочил на ноги и машинально потянулся за цепным мечом, обычно всегда дремлющим на поясе, но ни меча, ни пояса на себе не обнаружил. - Я в плену?! Знай, демон, долго я тут не задержусь!
Смерть вздохнул и переложил косу с одной костлявой руки в другую:
-МАРНЕУС, ТВОЁ ВРЕМЯ ПРИШЛО. Я СМЕРТЬ. ИДЁМ, НАМ С ТОБОЙ ПРЕДСТОИТ ДОЛГАЯ ДОРОГА.
Осознание потоком холодной воды обрушилось на Калгара, он вспомнил огромного орка, несущегося на него с невозможных размеров двуручным топором, вспомнил глухой удар и брызги собственных мозгов, проносящихся перед его глазами. Заметив, что Калгар потихоньку начинает понимать, с кем он сейчас разговаривает, Смерть улыбнулся:
-ТЫ УМЕР, МАРНЕУС. УДАР ТОГО ТОПОРА УБИЛ БЫ ДАЖЕ КАРНИФЕКСА.
Пару секунд Калгар не отрывал взгляда от земли, потом взглянул на Смерть и его косу:
-Зачем это тебе? У нас уже вообще-то болтеры всякие есть, цепные мечи там. Они будут поэффективнее.
-ТЫ ДУМАЕШЬ Я НАСТОЛЬКО ОТСТАЛ ОТ ПРОГРЕССА? ОНА СИЛОВАЯ, ЕСТЕСТВЕННО.
-Очень напоминает Мортариона и его гвардейцев смерти.
Смерть на мгновение замолчал, словно Марнеус задел его старую душевную рану, печально вздохнул и продолжил:
-ЭТОТ МОРТАРИОН - ТУПОЙ ПЛАГИАТОР! УВИДЕЛ МОЙ ИМИДЖ НА ФРЕСКАХ И СРАЗУ СЕБЕ ПРИСВОИЛ! НИ КАПЛИ КРЕАТИВА. ИЗ-ЗА ЕГО ЛЕНИ И НЕДОРАЗВИТОЙ ФАНТАЗИИ МНЕ ПРИХОДИТЬСЯ СТРАДАТЬ - КАЖДЫЙ, ЗА КЕМ Я ПРИХОЖУ, ПУТАЕТ МЕНЯ С НИМ!- в страстях Смерть пнул ногой ближайший булыжник, и следующие несколько минут Марнеусу пришлось помогать собирать Жнецу развалившеюся ногу.
-СПАСИБО. НУ ЛАДНО, ИДЁМ. ТЕБЕ ПОРА. ДА И МНЕ НАДО БЫ ПОСПЕШИТЬ, ТАМ ОДИН ТВОЙ ПОДОПЕЧНЫЙ, ОДЕТЫЙ В ОДНИ ТРУСЫ, ГОЛЫМИ РУКАМИ УБИВАЕТ СОТНИ ОРКОВ. УДИВИТЕЛЬНО. ВЫ ЕГО ВООБЩЕ КОРМИТЕ?
Марнеус сплюнул на землю и помахал головой:
-Нет, не идём. Верни меня обратно, я должен жить.
-ЧТО?! – Смерть так возмутился, что его нижняя челюсть едва не отвалилась.
-Я сказал я возвращаюсь, а ты вали куда хочешь. И тиха вообще!
-НУ, ЗНАЕШЬ, ЭТО ПЕРЕХОДИТ ВСЕ ГРАНИЦЫ. ТЫ ВООБЩЕ ПОНИМАЕШЬ КТО Я И ЧТО У МЕНЯ В РУКАХ?! ЭТО КОСА! ОНА УЖЕ ОБОРВАЛА ТВОЮ ЖИЗНЬ!
Марнеус наклонился и подобрал с земли палку:
-А это палка. И если ты не заткнешься и не вернешь меня обратно, я убью тебя ею.
Смерть зловеще рассмеялся:
-БРОСЬ, МАРНЕУС. ТУТ ТВОИ ШТУЧКИ НЕ ПРОХОДЯТ. ДА И ВСЕМ ИЗВЕСТНО, ЧТО ПАЛКИ НЕ СТРЕ…
Гигантский раскалённый снаряд, выпущенный палкой, не дал Смерти договорить, попав Темному Жнецу точно в грудную клетку и разметав его составляющие на многие километры.
-ТВОЮ Ж МАТЬ! Я ГОТОВ ПОКЛЯСТЬСЯ, ЧТО ТА ПАЛКА ВЫСТРЕЛИЛА! - череп Смерти лежал у Калгара под ногами и сыпал проклятиями.
-А Я ПРЕДУПРЕЖДАЛ. ПОЧЕМУ-ТО НИКТО МНЕ НЕ ВЕРИТ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ УМРЕТ. ТАК ТЫ ОТПРАВИШЬ МЕНЯ ОБРАТНО?
-КОНЕЧНО, СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!
-ТЕПЕРЬ ГОВОРИТЬ БОЛЬШИМИ БУКВАМИ МОЯ ПРИВЕЛЕГИЯ.
-Извините, сэр, я исправлюсь! Пора вам возвращаться в своё тело, сэр!
-ОБОЖДИ. - Марнеус бросил взгляд на косу, лежащую неподалёку, - ГОВОРИШЬ С ЕЁ ПОМОЩЬЮ МОЖНО ОТОБРАТЬ ЖИЗНЬ У ЛЮБОГО?
-Абсолютно, сэр.
-В ТАКОМ СЛУЧАЕ Я ЕЁ ЗАБИРАЮ С СОБОЙ.
-Но…
-ТИХА! НИКАКИХ «НО»! - Калгар подобрал косу Жнеца,- ВСЁ, ОТПРАВЛЯЙ МЕНЯ.
-С превеликой радостью.
-Смотрите, он оживает! - Леаркус, склонившийся над Магистром, утер слезу, - Магистр оживает!
Уриэль поморщился:
-Хм, а почему у него из хм… В общем, почему у него оттуда торчит коса?

Десятый Подвиг: Окончательная победа в войне

Осада взбунтовавшегося Имперского мира-улья Тритон 7.
Десантная капсула рухнула на головы хаситов, впечатав их тела в рыхлую почву. Марнеус Калгар сделал шаг наружу, и в него моментально ударила болтерная очередь, оставив на грудной пластине его доспехов глубокие кратеры. Удивившись тому, что ему только что был причинён вред, Магистр поспешил расщепить взглядом стрелявшего предателя на атомы, но культист даже не пошатнулся. Возмущенный такой наглостью, Калгар попробовал еще раз, но вместо того, чтобы умереть, хаосит вновь нажал на курок, и Марнеусу пришлось припасть к земле, чтобы ему не снесло голову разрывными снарядами. «Что за беспредел?!» - возопил про себя магистр, быстро переползая в укрытие. Ответ пришел к нему сам вместе с воспоминаниями о днях, проведенных на боевой барже, когда оружейники Ордена взяли его броню и оружие на доработку. Видимо, все настройки сбили. Придётся все заново делать.
Калгар надел на голову шлем, ранее болтавшийся на поясе, и перед его глазами вспыхнули столбики красных цифр. Мысленно вызвав на дисплей консоль, Марнеус принялся перебирать в памяти священные команды:
-Так… Godmod_on... Вроде работает.
Калгар высунулся из укрытия и в его плечо попал осколок гранаты и индикатор жизни, расположенный в левом нижнем углу дисплея, упал до 36.
-Варп его дери! Забыл! Так, sv_cheats 1… Вот, теперь можно и остальное вводить. Godmod_on. Перед взором Марнеуса загорелась зеленая лампочка, сообщающая, что активирован режим Бога.
Магистр медленно вышел из укрытия, вокруг енго свистели снаряды, немаленькая часть которых попадала в Калгара, не причиняя однако ему никакого вреда. Марнеус бросил взгляд на вражеские ряды и хаоситы принялись воспламеняться и лопаться один за другим. Марнеус на секунду остановился, вбивая в консоли ещё пару команд:
-Give_item_palka. Set_item_palka_damage_to_999999999.
В следующее мгновение в руках у Калгара материализовалась палка, снаряды которой превращали в пыль самые непреступные укрепления предателей. В ушах магистра раздался резкий писк, оповещающий о том, что энергия в его силовых доспехах подходит к концу. Не проблема.
-Infinite_aux_power. - Как только Калгар вбил эту команду писк смолк. - Хм, что-то надоело мне палкой воевать… Что там у нас еще в арсенале имеется? Так, impulse_101…
Магистра моментально облепило всё огнестрельное оружие, встречающиеся во вселенной вархаммера, включая пушки титанов и орбитальные орудия. В довесок ко всему где-то в штанах Калгара закопошился ручной хэдкраб, то есть тиранид.
Опробовав на неприятеле самые крупные стволы, Калгар вздохнул от усталости. Ему все это надоело. Вся это бесконечная война, все эти битвы… Еще раз глубоко вздохнув, Марнеус вновь вызвал консоль:
-Win_round.
Знамена Ультрамаринов сию же секунду поднялись в воздух, а офигевшие хаоситы, за которыми до сих пор оставалось превосходство, попадали замертво.
В голове Магистра пронеслась неожиданная мысль. А что если… Облизав сухие губы, Марнеус вбил в консоли команду «team_ultramarines_win_war».
Черный экран.
Ultramarines win.
Waha is over.

Одиннадцатый: Новогодний Подвиг

Марнеус Калгар безмятежно дремал в своей келье, спартанское убранство которой нарушали лишь несколько гирлянд, повешенных над входом. Магистр слишком устал за этот год, чтобы праздновать этой ночью. Поэтому он попросил своих братьев не тревожить его и дать ему хорошенько выспаться. Но его сон был как всегда чуток и тихие шорохи, доносящиеся от камина, пробудили Марнеуса. Стараясь не выдать себя, Калгар потянулся за болтером, спрятанным под подушкой. Шорохи сменились тихими шагами. Когда шаги максимально приблизились к кровати Магистра, Калгар резко вскочил, повалил незваного гостя на пол и приставил к его лбу дуло болтера.
-Э, сынок, неужели ты убьёшь Санту?!
Марнеус подозрительно оглядел лицо старика. Нос и щеки Санты покраснели от холода, на белоснежной бороде виднелись следы копоти. Марнеус хотел было убрать болтер, но ему на спину накинулись два зеленых существа:
-Не трожь Санту, ублюдок!
-Санта, беги, мы его задержим!
-Спасибо, мои добрые помощники! Санта вас не забудет!
Воспользовавшись тем, что Калгар отвлёкся на сражение с гретчинами, наряженными в праздничные колпаки, Санта схватил мешок с подарками и рванул к камину, судорожно цепляясь ногтями за холодные кирпичи. Но тут ему в шапку уткнулось что-то твёрдое:
-Медленно положи мешок на пол. - Калгар передернул затвор болтера.
-Конечно, конечно, сынок... Только без глупостей. - Санта осторожно поставил мешок на пол, - А теперь, пожалуйста, позволь Санте уйти.
-Тиха! Что ты мне принёс?
-Оу... Новенький силовой кулак! Он точно тебе понравится!
-Тиха! Я же просил статус примарха!
-Но ты ведь и так уже Бог Войны. Примархи, они... - возражения Санты оборвал болт, пущенный ему в затылок. Голова Санты взорвалась кровавыми брызгами, заляпав мозгами стены кельи Магистра и лицо Калгара. Глаза Клауса украсили собой потолок.
Внезапно двери кельи отварились и на пороге показались Уриэль и Леаркус, несущие с собой бокалы с шампанским:
-Эй, Магистр, вы так и новогоднее обращение Императора пропустите! Оу... - Уриэль оглядел забрызганное кровью помещение, посреди которого валялись два зверски изуродованных трупа гретчинов. Калгар стоял у камина, сдувая дымок с дула болтера, - Магистр, на вас напали?!
-Не совсем. - Калгар сделал шаг в сторону, открывая взорам Ультрамаринов тело Санты.
-САНТА КЛАУС! - Леаркус выронил из рук бутылку шампанского, - Он мертв?!
-Как видишь.
-Но я ведь весь год хорошо вёл себя! Следовал кодексу и всё такое! Все старания насмарку! - Леаркус был в шаге от того, чтобы разрыдаться.
-Тиха! Санта не выполняет просьбы верных сынов Императора! Он встал на темную тропинку Хаоса! Мне пришлось его убить!
Леаркус сделал последний шаг к истерике.
-Уриэль, успокой его! Сейчас главное успокоиться. Тем более у меня есть идея... - Калгар стянул с тела Клауса красную шубу и напялил её на себя поверх силовых доспехов, - А вы двое - переодевайтесь в этих. И запрягите оленей.

Аббаддон восседал на своём троне, тщетно пытаясь набраться терпения. Он весь год старался быть хорошим: взрывал планеты, устраивал геноциды, организовывал крестовые походы. Он точно заслужил хороший подарок. Наконец из камина донеслись шорохи и громоздкая бородатая фигура в красной шубе, матерясь, показалась в комнате. Вслед за ней из камина вылезли два зеленых существа.
-Охохо! - процедил Калгар, и Аббаддон, не веря своему счастью, подбежал к нему.
Два телохранителя Лорда сию секунду проследовали за ним.
-Ну, что ты мне принес?! - Аббаддон нагло сорвал с плеч Калгара мешок, и, погрузив в него голову, принялся исследовать его содержимое, - Леденцы, конфеты, петарды... Где уничтожители звёзд?! Где древние титаны?! Где вирусные бомбы в конце концов?!
Марнеус дал изукрашенным зеленкой Уриэлю и Леаркусу сигнал и они молниеносно рванулись к телохранителям-терминаторам. Уриэль голыми руками оторвал одному из них голову, а второму вспорол брюхо силовым мечем Леаркус. Аббаддон, увлеченный поисками стоящего подарка в мешке, всего этого не заметил.
-Ищи лучше, там всё это есть... - улыбнулся Марнеус.
-Далеко же ты всё самое вкусное запрятал, Санта! - Аббаддон уже с ногами залез в мешок. - Эй, тут ничего нет! Одни сладости!
-Наивный хаосит, - Марнеус захлопнул мешок, обвязал его прихваченной с Макрагга веревкой, и, присвистывая, удалился в камин. Его помощники проследовали за ним.

Эльдары одного из немногих рукотворных миров собрались на огромной площади посреди высоченной ёлки. Вся тяжесть их бремени сегодня казалась не более, чем пушинкой - настолько сильна была атмосфера праздника. Эльдары веселились. Они водили хороводы, прыгали через костёр, ели олевье. Вдруг в черном, беззвездном небе над их головами зажглась точечка света.
-Это первая новогодняя звезда!
-Ура!!!
Все эльдары подхватили радостный клич.
-Но она приближается...
-Это Санта, Санта!
-Ура!!!!!
-Стоп, по-моему это не сани...
Раскаленная десантная капсула с грохотом ударилась в площадь, хороня под собой десятки эльдар. Новогодняя ёлка пошатнулась и рухнула прямо на головы ксеносов. Радость пришельцев сменилась всеобщей паникой.
Лепестки десантной капсулы раскрылись, и Калгар пристально оглядел из-под шапки царящий на площади хаос.
-Достать подарки. - произнёс магистр, и Леаркус с Уриэлем нажали на спусковые крючки тяжелых болтеров...

А в это время на Макраге произошло поистине новогоднее чудо - примарх Ультрамаринов пробудился от многовекового сна.
Робаут Жилиман возвышался посреди огромного зала, окруженный своими сыновьями:
-Братья мои! Сыновья мои! Вы долго несли свет Императора без меня, вы не предали Кодекс и своего примарха! Но теперь, когда я снова с вами...
-Тиха!
Воодушевленную речь примарха внезапно прервал заряд плазмы, пущенный ему в лицо. Обезглавленное тело осело на пол. Офигевшие Ультрамарины обернулись в сторону выстрела. Один из многих боевых братьев озвучил общую мысль:
-САНТА УБИЛ ПРИМАРХА!!!
Марнеус вернулся домой.

Каммораг.

Последний оставшийся в живых тёмный эльдар, чудом выживший после чудовищной резни, устроенной Вентрисом в Каммораге, сидел у камина и разглядывл присланный ему мешок. Странно, кто мог сделать ему подарок? Набравшись смелости, тёмный эльдар открыл мешок и из него на пол выпал обмякший растерзанный труп Аббаддона. Ничего не поняв, эльдар заглянул в глубь мешка.
-Ку-ку. - Кровожадно произнёс Уриэль.

Реакторчане добрый день . Подскажите пожалуйста, может кому попадались картинки эмблем роты разрушителей ультрамарин. Закиньте в комментарии . Спасибо .

Зенитная установка «Гидра»

Зенитная установка «Гидра» - это основное наземное средство ПВО Имперской Гвардии. Любые маневры даже самых опытных пилотов становятся бесполезны, как только цель попала в прицел «Гидры»; никто не уйдет от шквала огня, созданного зенитной установкой. Большой боекомплект и автоматическая система заряжения позволяют «Гидре» почти беспрерывно вести огонь по противнику, создавая в небе облако разрывов, вспарывая легкобронированные фюзеляжи. Визитная карточка «Гидры» - счетверенная установка автопушек - подсоединена к логик-духу, позволяющему отслеживать даже самые скоростные объекты. Именно они, пожертвовавшие броней в пользу скорости, больше всего боятся гнева «Гидры».

«Гидры» применяются в случае равновесия сил в воздухе, или когда Имперский Флот не может выделить свои подразделения для перехвата самолетов противника. Они являются важной частью арсенала Имперской Гвардии, обеспечивая жизненно важную ПВО. Изготавливаемые на сотнях миров-кузниц, «Гидры» часто встречаются в подразделениях Имперской Гвардии, охраняя танковые колонны, стационарные артиллерийские позиции и пехотные полки, которые иначе подверглись бы угрозе штурмовки и бомбардировки. Не способные эффективно избежать подобных атак, неповоротливые части Имперской Гвардии особенно уязвимы для воздушных охотников.

Вне угрозы воздушного нападения экипажи «Гидр» зачастую применяют счетверенные установки против пехоты и легкой техники противника. Шквальный огонь «Гидры» способен стереть в порошок целые подразделения. Он косит пехоту врага как колосья.

Высокая скорострельность позволяет «Гидре» сравниться по мощи с орудиями тяжелых танков. Когда свора вражеских джетбайков стремиться к Имперским позициям, именно «Гидра» может легко справиться с неприятностью; шквал крупнокалиберных снарядов прошивает легкие корпуса с невероятной легкостью. Многие вражеские гравитанки были подбиты «Гидрами». Они могут скользить над полем боя, избегая огня пехоты, но они обречены, если встретятся с «Гидрой». Очередь из автопушек посылает трассирующий сноп смерти к технике врага, вдребезги разбивая турбины двигателей, в мгновение ока превращая изящный скиммер в грубые горящие обломки.

Дредноуты Космического Десанта (Часть 2)

Битва у Девятых врат

Во время Третьей войны за Армагеддон случилось самое впечатляющее сражение дредноутов, оно произошло во время атаки водоочистительной станции Гаттана Бэй. Вода являлась важнейшим элементом для Армагеддона, так как приближался Огненный Сезон, поэтому Гаттана Бэй превратилась в важную стратегическую точку Армагеддон Прим.

Атака орков на станцию захлебывалась. Чувствуя что запахло жареным, вожак орков, Джудрог Железозуб, приказал каждому дредноуту и килла-кану пойти в атаку. Он направил их в точку обороны космических десантников, которая сильно пострадала от предварительной атаки Коммандо, и более сотни орочьих машин построившись тесной фалангой, зашагали вперед.

Защитники и так уже были значительно потрепаны орочьим обстрелом, теперь же их в прямом смысле слова засыпали пулями и осколками. Эскадрон "Лэндспидеров" был буквально сметен обстрелом биг шуттас, а на поверхности под выстрелами роккитов замолкал бункер за бункером. Атака Джудрога пробила в защите людей значительную брешь, в результате чего колонна вырвалась на одну из дорог, ведущих к станции, как раз между двумя огромными цистернами для переработки воды. Орочьи машины громыхали вперед, а их силовые когти разрывали ворота, мешающие продвижению. По достижению врат №9, они неожиданно оказались нос к носу с девятью дредноутами Космического Десанта. Впереди этого отряда стоял брат Дамос из Ордена Ангелов Порфира. После того, как его смертельно ранили во время Чистки Хумы, он последующие три тысячелетия провел как дредноут, и сотни раз попадал в подобные боевые ситуации, при этом всегда выходя победителем. Дредноуты, стоящие рядом с Дамосом, были вооружены разнообразными видами оружия дальнего действия, включая лазерные пушки, автопушки и пусковые ракетные установки. Первый залп этих старейших воинов был поистине разрушительным. Передний ряд орочьих дредноутов был практически уничтожен, но по их обломкам уже шагали, готовые к бою, новые машины орков. Дредноуты Космического Десанта обладали лучшим вооружением, поэтому каждый шаг орков обходился им очень дорого. Однако, в конце концов, они оказались на достаточном расстоянии, чтобы открыть ответный огонь.

Конечно, орочьи дредноуты не могли соперничать в меткости с девятью дредноутами Космического Десанта. Каждый человеческий дредноут был ветераном сражений которые происходили на протяжении нескольких сотен лет, каждый был образцом совершенства своего Ордена, каждый был героем из плоти и металла. Продвижение на четыреста метров стоило оркам семнадцати дредноутов. Они все продолжали прибывать, и просто взбесились от ярости, когда увидели, что враги отступили назад, а перед ними медленно закрылись тяжелые защитные створы, заблокировавшие ворота. Орки рванули вперед и принялись рвать толстую сталь гидравлическими силовыми когтями, не желая давать жертвам шанс уйти.

Однако побег и не входил в планы людей. На другой стороне содрогающихся от ударов ворот, дредноуты Космического Десанта снова изготовились к бою. Здесь находились другие девять дредноутов, возглавляемых братом Вейлэндсом из Ордена Омега, вооруженные оружием ближнего боя и небольшими орудиями, такими как штурмовые пушки, мульти-мелта и тяжелые болтеры. За ними застыли дредноуты брата Дамоса. Они взобрались на небольшой защитный бастион, с тем, чтобы вести оттуда огонь поверх голов своих товарищей из первого ряда. Когда показались орки, оба отряда открыли стрельбу. В течение семи минут с расстояния в тридцать метров дредноуты вели шквальный огонь по сбившимся в плотную массу машинам противника. Затем передний ряд прекратил стрельбу, стрелковое оружие перегрелось, и пришло время показать себя в рукопашном бою. Огромное количество орочьих машин застряло в воротах, скученность мешала им нормально действовать, а сзади давили килла-каны, которые к тому же еще и не позволяли нормально отступить, в случае чего. Орочьи войска окончательно запутались, некоторые машины были вообще придавлены к земле не в меру ретивыми товарищами, а передние несколько рядов представляли собой огромную груду обломков. Дредноуты Космического Десанта врубились в эту гущу, брат Вейлэндс возглавил атаку, взбираясь сначала по мертвым дредноутам, потом - по телам еще работающих машин, награждая их "тумаками" своего силового кулака и топча ногами. Когда противник пытался ответить ему своим силовым оружием, быстрый выстрел мульти-мельты останавливал смельчака.



Атака дредноутов Джудрога была смелой, но имела один важный недостаток - без поддержки, стоило их остановить или зажать в какой-нибудь ловушке, они становились беспомощными. Следует, однако, отметить их боевой дух и неудержимую ярость, благодаря которым ни одна из прорвавшихся орочьих машин не покинула поле боя.

После того, как резервы армии Джудрога были уничтожены, ему ничего не оставалось, как скомандовать отступление. "Громовые Ястребы" продолжали непрекращающиеся налеты, пока у них не закончились боеприпасы. Джудрог потерял много воинов, но и среди десантников не наблюдалось особого ликования. Из восемнадцати древних дредноутов, принимавших участие в битве, семь были уничтожены, а вместе с ними ушли в небытие 9,000 лет незаменимого боевого опыта и преданной службы Императору. Битва при Девятых Вратах стала для них последней битвой.

МЕДАЛИ И ЗНАКИ ОТЛИЧИЯ

Как известно, существует невообразимое множество наград, к которым по всей галактике могут представить Имперского Гвардейца. Многие из них уникальны для определенных миров или кампаний, в то время как другие общеприняты во всем Империуме. В этом разделе мы ограничимся лишь теми орденами и медалями, которые заслужил 91-ый Кадианский полк (наиболее поздние из них были получены в сражениях на обреченном мире Медузы V).