Результаты поиска по запросу «

пария librarium

»

Запрос:
Создатель поста:
Теги (через запятую):



Librarium Adeptus Ministorum Imperium ...Warhammer 40000 фэндомы 

Миры-Храмы

«Значит, ты убил пару еретиков, и теперь полностью доволен собой, а? Посмотри на те холмы, парень. Нет, в самом деле посмотри. Верно. Там изображен истинный слуга Бога-Императора... А в том, что сделал ты, я не вижу ничего такого, за что твой образ можно было бы высечь в камне...»

– Патер Грудд, мирской проповедник с Венериса

Миры-храмы – твердыни Адептус Министорум, целые планеты, посвященные приумножению славы Бога-Императора. Это мощные машины веры, пульсирующее пылкой преданностью молящихся, как паломников, так и духовенства. Не существует двух одинаковых миров-храмов: некоторые – почти пустыни, где есть пара забытых могил, да блаженный отшельник, другие же — вихри карнавалов цвета, звука и зрелищ, с огромными многомиллионными толпами паломников и поющих дервишей с разных миров, собравшихся вместе, чтобы преклониться перед соборами, затмевающими города, выросшие вокруг их колоссальных стен.

CUBICLE H » V* ^ Hk> | * ^j*.,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Adeptus Ministorum,Imperium,Империум

Эти миры — духовные трутницы, ждущие правильной проповеди или пророчества, чтобы разжечь колоссальные войны веры, которые могут погрузить целые сектора в пламя, ярость и резню. Иерофанты, кардиналы, и верховные исповедники Адептус Министорум, управляющие этими мирами от имени экклезиарха далекой Святой Терры, осуществляют правление с помощью влияния на необразованные и неграмотные массы простого народа. Их правление может быть пассивным и мирным, или безумным и решительным, удержание власти требует бесконечного потока внешних врагов, чтобы сосредоточить преданность верующих на священной миссии завоевания звезд и восхваления Повелителя Человечества.

Для планет, посвященных духовности, миры-храмы Каликсиды часто удивительно мирские места. Чаще всего единственное, что они предоставляют остальному Империуму – это вера, поэтому их экономика часто зависит от власти и поддержки Экклезиархии.

Часто величайшие миры-храмы конкурируют друг с другом, чтобы собрать реликвии великих имперских святых и поместить их в свои колоссальные соборы. Эти реликвии с почтением хранятся в ризницах, сверкающих золотом и украшениями, оплаченными пожертвованиями самых набожных из людей. Каликсидский Министорум опирается на этих скромных граждан, хотя некоторые из духовенства относятся к своим прихожанам с захватывающим дух презрением, цинично эксплуатируя их в собственных целях. Есть даже те, кто прокладывает маршруты паломников так, чтобы выдоить как можно больше тронов из верующих, прежде чем предоставить паломников судьбе без гроша в кармане. Влияние этой коррумпированной части духовенства настолько велико, что они способны представить такую жертву как благородное и благочестивое действие, гарантирующее место по правую руку от Императора.

Жители миров-храмов делятся на два типа: духовенство и его паства. Духовенство образует сердце имперской веры. Это преданные служители, объединенные в обширной иерархии, по кусочкам созданной за тысячелетия. Их жизни находятся во власти традиции, прецедентов и ритуалов. Они должны проповедовать веру, хотя могут не понимать его полностью.

Истинная вера — редкий товар среди людей даже на самом священном из миров-храмов. И всё же есть те, кто поднялся над своей ролью, дабы вверить себя святости Императора и Его божественной воле.

Миры-храмы также служат домом для массы непритязательных мирских служителей, необразованных скромных слуг и бесчисленных миллионов паломников. Их души находят веру в мыслях о том, что, посещая миры-храмы и склоняясь перед изображениями Бога-Императора и его величайших святых, они будут очищены от своих прегрешений и им будет разрешено после смерти присоединиться к Нему-на-Терре.

Источник: Dark Heresy. Blood of Martyrs

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Adeptus Ministorum,Imperium,Империум

Развернуть

Librarium Adeptus Mechanicus Imperium ...Warhammer 40000 фэндомы 

Флот экплораторов. Подготовка планетарного плацдарма

Пять часов назад участок поверхности, выбранный для посадочных площадок Механикус, представлял собой всего лишь относительно плоское плато отступающего ледникового льда и десяток медленно испаряющихся озёр редких смертоносных химикатов. После того как “Сперанца” встала на высокий якорь выпустили множество управляемых сервиторами дронов, передававших трёхмерные пикты глобальной топографии, а орбитальные ауспики глубокого зондирования над северным полушарием Катен Вениа позволили архимагосу Котову выбрать именно это место для высадки.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Adeptus Mechanicus,Mechanicum, Механикус, Адептус механикум, Адептус механикус,Imperium,Империум

Характерная однородность основных коренных пород плато и его относительная геологическая стабильность хорошо подходили для терраформирования геоформирующими машинами фабрикатуса Тарентека. Три колоссальных судна отделились от нижней части “Сперанцы”, падая, словно обломки после катастрофических повреждений. Каждое представляло собой десятикилометровую квадратную плиту с почти непостижимым оборудованием: огромными заводами по переработке атмосферы, мелтами промышленного масштаба и загадочными технологиями геологической манипуляции. Когда геоформирующие машины, напоминавшие сброшенные из космоса готические мануфактуры, вошли в атмосферу, их тепло-экранированные нижние участки раскалились до вишнёво-красного цвета, минуя неистовые штормы улетучивающихся газов.

Они остановились в ста метрах над землёй и радиолокационные картографические ауспики приступили к сканированию поверхности. Системы маневрирования произвели корректирующие выбросы, одновременно раздалась канонада установленных в нижней части корпуса вращающихся орудийных комплексов, способных расколоть поверхность планеты. Пока открывались широкие круговые двери мелта-печей, меткие выстрелы оглушительными залпами разбили лёд на куски приемлемого размера.

От нестерпимого жара появилась слегка колеблющаяся дымка, напоминая дыхание мифических драконов, и невероятно яркий свет вырвался из мелт, залив плато огнём с фиолетовыми языками пламени. Ураганы перегретого пара визжали и шипели, пока поверхностный лёд испарялся или вытекал по дренажным каналам, взорванным меняющими ландшафт гаубицами.

Химические мортиры выпустили тысячи взрывавшихся в воздухе специальных снарядов, насыщая атмосферу медленно распадающейся поглощающей материей, которая спровоцировала поток алхимических реакций, отфильтровывая самые токсичные и коррозийные элементы. На геоформирующих судах распахнулись просторные ангары, и множество тяжёлых землеройных левиафанов опустились на поверхность планеты в противоударных колыбелях.

В тщательно организованном балете землеройные машины стремительно разграничили площадь посадочных полей и приступили к работе с эффективностью армии железнокожих и полосатых рабочих муравьёв. Тарентек создавал сотни посадочных площадок на мирах намного более враждебных к жизни и машинам, чем Катен Вениа, а жрецы под его началом хорошо знали своё дело.

Последние глыбы льда неохотно уступили, и началась прокладка тысяч километров кабелей для получения телеметрии, необходимой, чтобы направлять приземлявшиеся суда к отведённым им посадочным площадкам. После создания инфраструктуры и защищённой системы укреплённых трубопроводов обнажённая порода была сокрушена и выровнена сфокусированными конверсионными проекторами. Затем установили теплозащиту и десять тысяч устойчивых к атмосфере Катен Вениа техножрецов с внедрёнными высокоточными мелтами и шлифовальными конечностями приступили к завершающему выравниванию посадочных площадок до ангстрёмной точности.Приспособленные к вакууму сервиторы следовали за техножрецами, вытравливая кислотой в скале имперских орлов, окружённые шестерёнками машинные черепа и закодированные последовательности чисел.

За четыре часа на поверхности планеты вырезали широкий шестикилометровый квадрат зеркально гладкой скалы. Помимо установки базовых сооружений развернули энтоптические генераторы и ноосферные комплексы связи, а также многочисленные хорошо оборудованные бункеры управления, чтобы выполнять запутанные и чрезвычайно сложные диспетчерские функции для прилетающих и улетающих десантных кораблей. Равномерно по периметру посадочных площадок возвели защитные башни, оснащённые многочисленными системами оружия, способными поражать суда на низкой орбите или атакующие наземные войска.

Для десантных кораблей не-Механикус в дополнение к обычным посадочным огням и активным электромагнитным привязям-фалам на выровненную скалу нанесли контрастные линии разметки. Спустя пять часов после начала работу сочли выполненной и магос Тарентек поставил личную печать из шарнирного производственного ангара в нижних мануфактурных районах “Сперанцы”.

Едва печать Тарентека загрузилась в манифольд, как из посадочных ангаров ковчега Механикус вылетел первый корабль. Сотня вместительных шаттлов устремилась к Катен Вениа, перевозя механизмы для исследования планеты: техножрецов и чудовищные земные соборы, батальоны скитариев и военные машины, сервиторов и вооружённых преторианцев.

Среди армии железа, опускавшейся на планету, выделялись три корабля-саркофага легио Сириус, которые сопровождали молитвенные суда, выкрикивая по всем частотам хвалебные бинарные гимны и предупреждения.

“Владыка войны” “Лупа Капиталина” опускался на Катен Вениа вместе с “Амароком” и “Вилкой”.

Зимнему Солнцу принадлежала честь Первого шага, это было его право, как Альфы легио. Оборотень и Железная Синь разделяли эту честь, и если кто-то из принцепсов “Псов войны” и испытывал какие-то мысли об отсутствии Лунной Скорби и “Канис Ульфрика”, то держал их при себе.

Воздушная армада огня и стали опустилась на планету на огромных столбах синего пламени, миллиард тонн оборудования и людей.

Адептус Механикус пришли на Катен Вениа.

Источник: Грэм Макнилл. Владыки Марса

 л *рНН|ЦЩ|^^^Н*. %* I * 1 *_ 'll 1 eLg. , / Н^^К» н f ШИ$? ’ ' ц| J \| V* й№ * . í^jJJP" wr j^BT* jpflf«И^г -ff У " j,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Adeptus Mechanicus,Mechanicum, Механикус, Адептус механикум, Адептус
Развернуть

Librarium Imperium holy terra ...Warhammer 40000 фэндомы 

Колыбель человечества

Когда-то о том, чтобы оторваться от земли и улететь к звездам, могли мечтать лишь безумцы. Многие поколения землян копошились на поверхности планеты среди многовековой пыли. Узники гравитации смотрели вверх и называли небесные светила богами, зная, что смертным никогда не суждено дотянуться до них.

Но все изменилось. Хотя многие знания предков были утрачены, умение вырываться за пределы планеты в Империуме по-прежнему было распространено повсеместно. Настолько, что любое торговое сообщество средней руки могло похвастаться десятком внутрисистемных судов в орбитальных доках, готовых в любой момент совершить короткий рывок между наземными площадками и орбитой, на которой ждали настоящие гиганты глубинного космоса. Воздушное и безвоздушное пространство Тронного мира было перегружено почти в такой же степени, как улицы его городов. Небо постоянно расчерчивали все новые и новые конденсационные следы миллионов космических кораблей для ближних перелетов. Граница между атмосферой и вакуумом давно утратила свое значение. Теперь это были просто отличающиеся особыми условиями районы города-мира, простирающегося от темных глубин рукотворных ущелий до небесных высот с летучими станциями и дальше, в вечную черноту, где орбитальные платформы медленно плыли над сферой планеты, освещенные ярким светом солнца. Считалось, что корабли взлетают с поверхности каждую миллисекунду. И на их место тут же опускаются новые. Челноки прибывали с грузом, а улетали пустые. Тронный мир не обменивался товарами с остальным Империумом. Он только забирал, высасывал ресурсы со всех уголков сегментума, опустошал трюмы громадных левиафанов, доставлявших их, распределял среди населения, которое с жадностью поглощало все полученное. И этого не хватало. Миллион грузовых челноков мог приземляться на разгрузочные площадки каждый час, и все равно тысячи людей голодали. Любая задержка в бесконечном круговороте могла привести к смерти десятков тысяч несчастных. Население Терры, как безнадежный опиумный наркоман, никак не могло насытиться. Колыбель человечества, словно мерзкий, истощенный ребенок, скорчилась в центре населенных людьми звездных систем и вытягивала из разбросанных по Галактике регионов всю, до последней капли, энергию, засасывая ее в свою жадную бездну.

Источник: Крис Райт. Крипты Терры: Прогнивший Трон

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Imperium,Империум,holy terra

Развернуть

World Eaters Chaos (Wh 40000) Chaos Space Marine Librarium Lotara Sarrin Angron Primarchs Wh Books Wh Other ...Warhammer 40000 фэндомы 

Лотара Саррин в сорок первом тысячелетии

Оставив десяток космодесантников Хаоса и двух мутиляторов охранять открытую дверь, он повел за собой Четверку.

– За мной.

Шесть длинных, но тяжелых шагов, и он оказался у подножия помоста.

Коссолакс чувствовал, как учащается биение его основного сердце, а вторичное оживает, словно в ответ на страх, из-за которого он пережил множества корректирующих генетических операций, чтобы его не чувствовать.

Оставаясь невозмутимым, даже когда его сердца продолжали бешено колотиться, а бископия накачивала кровь гиредреналином, он заметил, как мрак пробирается через заброшенные командные пункты. Окружая их с флангов. Отрезая им путь к отступлению. Даже в несуществующих в воздухе тенях чувствовался горький запах. Это была смесь ржавчины, серы и высеченной искры. Гвозди Мясника начали ныть в его черепе. Как и всегда в присутствии сильного колдовства. Он стиснул зубы и повернулся к Ховайну, но Темный Апостол содрогался. Капли крови сочились из углов линз его шлема и вытекали под действием слабой гравитации, словно слезы, пролитые вверх. Лорехай был единственным, из-за чего он оставался в вертикальном положении.  

– Мы Пожиратели Миров, – воскликнул Коссолакс, не обращая внимания на нотки неуверенности в своем голосе. Он поднял палец и вытер вяло текущую из носа кровь. – Когда-то это что-то значило. – Покрепче сжав взведенный пистолет, который он отобрал у Шалока, он продолжил. – Какое бы колдовство на нас не действовало, боритесь с ним.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,World Eaters,Chaos (Wh 40000),Chaos Space Marine,Librarium,Lotara Sarrin,Angron,Primarchs,Wh Books,Wh Other

Коссолакс начал подниматься.  

Ступеней было восемь, как и от палубы до подножия трона Коссолакса. Он дважды пересчитал их, а Коссолакс ошибок не допускал, и все же восемь ступеней спустя он все еще продолжал подниматься, не приближаясь к вершине возвышающегося над ним, словно гора, помоста. Мрак клубился под ним, словно верхушки облаков. Коссолакс тряхнул головой, пытаясь развеять иллюзию, но гора не уменьшилась. Его бедра болели от усилий, затраченных на подъем. Грудь горела. А в мыслях настойчиво жужжали в его мыслях.

Насчитав восемь раз по восемь шагов, во много раз больше, чем должно было быть, он наконец ступил на вершину помоста.

Какая-то часть его души хотела выпятить грудь, и прокричать о своем триумфе, и ему потребовалась вся его выдержка, чтобы подавить это желание.

Темнота с этого места была еще более глубокой и плотной. В ее тенях копошилось что-то древнее, таинственное и злое. Его третье легкое горело от вдыхания этого. Сердце колотилось настолько быстро, что он уже не мог различать его удары.

Коссолакс с трудом старался не обращать на это внимания. Он схватился перчаткой за стальную спинку командного трона и наклонился над ней, чтобы посмотреть вниз.

Мертвенно-бледная ведьма, лежавшая на спинке кресла, выглядела как чучело в грязно-белом мундире, у впадины на ее груди красовался отпечаток Красная Рука из древней крови. У нее не было даже малейшего сходства с тем призраком, который сновал по кораблю Коссолакса. Она была скелетом, прикрытым скудным слоем серой кожи. Или же это были остатки плоти, скрепленные мелкими костями, которые так и не удалось воссоединить. Так или иначе, она притягивала взгляд и удерживала его, как эффектно разорванный труп или яркая болезнь. Раздался хруст, и голова повернулась к нему. На сухих, лишенных век глаз мелькнули мигательные перепонки. Перепончатые ноздри затрепетали, как у маленького животного в страхе. Она отпрянула от него, но не смогла, так как была полностью прикована к своему трону. Лишь ее голова и одна руку сохраняли некоторую подвижность, и то, на последней, лишь один костлявый палец, постукивающий по подлокотнику с настойчивостью расчлененного паука.

Коссолакс хотел было рассмеяться, но что-то, какой-то ужас, витавший в воздухе, помешал ему.

После всего, через что он прошел, чтобы попасть сюда, он нашел своего врага.

– Хозяйка– - произнес он.  

– Повелитель, – прохрипела она голосом, который был так же плохо собран, как и ее кости. Раздался еще один треск хрящей, и существо снова отвернулось от него. – Завоеватель - твой.

Коссолакс крепче сжал спинку трона. Наконец-то. «Завоеватель» полностью принадлежал ему. Великая цель по восстановлению XII Легиона могла начаться. Пожиратели Миров не преклонялись перед символами своих богов или своего прошлого, как другие, но убийственный потенциал и огромная огневая мощь «Завоевателя» станут символами, перед которыми им придется склониться или они будут уничтожены. Те чемпионы Долгой Войны, которые отвергли его или все еще считали Пожирателей Миров мясом для своих воин, вскоре вспомнят, какой силой был XII легион. Под началом Коссолакса Отступника галактика снова запылает. Он добьется того, что не удалось Восьмидесяти Легионам Круор Претории, и сломает своим топором Золотой Трон Императора.

– Я ждала вашего возвращения, – продолжила Хозяйка, и Коссолакс наконец понял, что она обращается не к нему.

Он поднял голову.

Тьма вокруг них зарычала.

Коссолакс взмахнул пистолетом Добывателя Черепов сопротивляясь белому жару агонии, от которого Могривал, Лорехай, Шалок и Хавойн с воем падали на колени. Словно разорванный занавес, тьма перед ним расступилась и превратилась в пламя. Адский жар, более жаркий и сухой, чем водородная печь в сердце солнца, поднялся от пола и потянулся к трону, испепеляя и бесконечно извергая демонов, идущих по его следу. Они были краснокожими и похожими на зверей: сгорбленные тела, увенчанные собачьими головами с грубыми гнездами черных рогов. Каждый сжимал зазубренный черный меч длиной с человеческий рост и достаточно острый, чтобы заставить металл кровоточить. Боль, которую их невыносимое существование причиняло Гвоздям Мясника, была невыносимой, но Коссолакс отказался последовать примеру Четверки и преклонить колени.

Его болт-пистолет говорил о его отказе.

Нематериальные тела разрывались, забрызгивая палубу шипящим ихором, когда Коссолакс уничтожал их. Они не носили броню и были фактически бесчисленны. Коссолакс не смог бы промахнуться. Единственной их защитой была демоническая сущность, которую Коссолакс отрицал всеми силами своей воли и каждым нажатием на спусковой крючок пистолета.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,World Eaters,Chaos (Wh 40000),Chaos Space Marine,Librarium,Lotara Sarrin,Angron,Primarchs,Wh Books,Wh Other

– «Завоеватель» - мой! – Он почувствовал, как воины Четверки поднимаются - аура его неповиновения не ограничивались лишь разумом, - занимают оборонительные позиции вокруг помоста и открывают огонь.

Хозяйка издала изумленный смешок, когда первые демоны пробрались сквозь поток болтерного огня к подножию помоста. Им не было числа. Неважно, скольких из них убил Коссолакс.

Он крепче сжал топор.

– Ховайн!  

Темный Апостол опустил пистолет, вытянул руку и прошептал проклятие: конусообразный клин демонов превратился в шипящий ихор.

Но это ничего не изменило.

С рычанием Коссолакс бросил Сизифов труд сдерживать бесконечные орды и поднял топор над Хозяйкой. Его гудящее острие окрасило ее бумажную кожу в красный цвет.  

– Останови это. Прежде чем я покончу с тобой.

Глаза Хозяйки переместились с кровавой бойни на него, а затем обратно.

– И что тогда, Коссолакс Отступник? Кто будет кормить команду корабля и поддерживать баланс населения? Кто будет следить за тем, чтобы пушки были заряжены, а печи раскалены? Пожиратели Миров? – Она издала еще один сухой, отрывистый смешок. На ее лице появилось подобие улыбки. – Ты хоть знаешь, когда и где «Завоеватель» в последний раз брал топливо? Или у кого?

Коссолакс фыркнул.

– Я не стану делиться славой.

Госпожа замолчала. Она не отвечала.

– Останови это!  

– С чего ты взял, что это я должна остановить это?

Раздался еще один рык, похожий на тот, что звучал раньше, но теперь громче, ближе, и его дыхание напоминало топу, от жара которой скрипели переборки. С шагами, похожими на шипение сварки, оно вышло из пламени. Это была стихия и эмоция, медь, огонь и ярость, и разум не мог воспринять их в менее абстрактных терминах. Он был вулканом, ходячим извержением ненависти. Сам воздух пылал вблизи него, словно был доведен до такого состояния ярости, которое не могло быть изгнано никаким другим способом.

В этот момент сердца Коссолакса должны были разрываться от сотни разных эмоций. Отчаяния от того, что полтысячелетия амбиций превратились в пепел, что было вполне ожидаемо. Ужас, приемлемый даже для космодесантника и Отступника Хаоса. Любовь, даже к существу, которое он презирал больше всех остальных, можно, было бы оправдать. Но под пристальным взглядом этого чудовища он чувствовал лишь ярость.

«Почему здесь?» – подумал он. – «Почему именно сейчас?»

Почему именно он?

– Повелитель Ангрон, – прохрипела Хозяйка. Ее скелетное тело дернулось, словно она пыталась подняться после длительного сидения, но вместо этого склонило голову так низко, как только позволяло ее крепление к спинке креста. – Мостик ваш. – Младшие демоны закричали, удвоив усилия, пытаясь определить гнев примарха и броситься на оружие Четверки.  

– Нет, – прорычал Коссолакс, крепко сжимая топор и поднимая болт-пистолет над ордой, к багровому овалу лица монстра.

Ему нужно отступить.

Этого нельзя было предвидеть. Никто не мог этого предвидеть.

Мудрее всего будет отойти, чтобы оценить ситуацию и составить план. Он не достиг бы того положения, что занимал сейчас, будучи рабом Гвоздей Мясника, но он более не мог думать о своей ярости.

Ему ничего не оставалось делать, как стоять на пути извержения с оружием в руках и кричать:

– Нет!

Он выстрелил.

Время замедлилось, словно бы чистая ненависть могла искривить его течение. Он слышал взрыв первого снаряда в стволе, затем последующего, когда ракетное топливо воспламенилось и понесло его к цели. Третий снаряд взорвался в пасти демонического примарха, но ничуть его не замедлил. Потому что никто и никогда не убивал богов с болтера. Даже с ненавистью.

И Ангрон зарычал, негодуя на бессилие своего сына. И убил.

Апотекарий Лорехай закричал, разряжая пистолет в грудь отца. Он закричал, когда меч из черной бронзы разрубил его надвое. Руны, начертанные на клинке, вспыхнули, словно пламя во тьме: бессмертная душа Лорехая была втянута внутрь и испепелена. Слишком увлекшись, чтобы заметить судьбу апотекария, Могривар послал струю из своего огнемета в плечо примарха. Из решетки его шлема вырвался сладострастный всплеск статического электричества, когда примарх с горящими плечами, отделили ноги от туловища. Шалок Собиратель Черепов взмахнул своим огромным топором палача. Быстрый, как тень от пламени, Ангрон парировал удар. Топор Шалока разбился о колоссальный цепной топор, зажатый в правой руке примарха, и взрывы пронеслись по всей длине его рукояти, пока не достигли рук. Сила, с которой Ангрон парировал удар, раздробила все кости в обеих руках воина и отбросила его назад, мгновенно свернув шею. Вистис Ховайн даже не пытался бороться. Его отец зарубил его точно так же.

Ангрон. Это имя вихрем пронеслось в голове Коссолакса, когда все лучшие из лучших, кого он собирал на протяжении веков, сгорали вокруг него, как мухи в огненной ловушке.

Ангрон Ангрон Ангрон Ангрон.

KBr\ »Yf ÄTtJB-Ä ». ' ¿¡Як ' Ярг-Г" .¿¡¡лёЯ к: ■ ’ ЕХ Ç ' • _»-,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,World Eaters,Chaos (Wh 40000),Chaos Space Marine,Librarium,Lotara Sarrin,Angron,Primarchs,Wh Books,Wh Other

– Нет, нет, нет!

Он сжимал курок пистолета до тех пор, пока взрывы не прекратились, и понял, что отступает назад, лишь когда его нога переступила через край помоста и он упал.

Спуск оказался гораздо короче, чем его мучительный подъем.

Он рухнул на командную палубу, как бочка, которую сбросили с края обрывы.

Четверка мертва.

Ангрон расправил крылья и взревел с таким звуком, словно город погрузился в пламя. Заклепки выскочили из переборок. Стекла на терминалах разлетелись вдребезги. Металл вопил и гнулся, плавился, стекал. Сгустки разряженного воздуха вспыхивали, когда реально вкусила вознесение примарха.

Космодесантники Хаоса и Мутилаторы, которых Коссолакс оставил стоять у двери, ворвались внутрь, словно не в силах сопротивляться его натиску. Первые из них разрядили свои болтеры в нагрудник своего чудовищного отца, в то время как вторые доставали все более и более мощное оружие по мере того, сокращали дистанцию.

Коссолакс не остановился, чтобы посмотреть, как они умирают.

Он больше вообще ни о чем не думал. Гвозди Мясника, наконец, отняли у него ту способность. Вместо этого он сделал то, что, как он знал, должен был сделать в тот момент, когда увидел этого разъяренного колосса, выходящего из огня.

Он развернулся, скребя закованными в броню пальцами по палубе в поисках опоры, когда последний из его воинов был убит позади него, поднял свой топор с того места, где он упал, и побежал.

Источник: Дэвид Гаймер. Ангрон: Красный Ангел.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,World Eaters,Chaos (Wh 40000),Chaos Space Marine,Librarium,Lotara Sarrin,Angron,Primarchs,Wh Books,Wh Other

Развернуть

Librarium Imperium Psyker holy terra ...Warhammer 40000 фэндомы 

Полая Гора. Место галактического жертвоприношения

Происхождение Полой Горы, как и почти всех аналогичных сооружений на Терре, было овеяно мифами. В некоторых даже говорилось, что сам Император заложил первый камень здания. Практически все легенды сходились на том, что Он лично разработал конструкцию и создал чертежи устройств, с помощью которых центральная зала Горы соединялась с механизмами Золотого Трона.

Для многих последователей Имперской Истины в этом крылась определенная теологическая загадка. Экклезиархи учили, что Император питает и контролирует великий Маяк, благодаря чему Его флотилии могут бороздить бездну космоса. Они утверждали, что именно поэтому Он восседает на Золотом Троне, с которого управляет жизнями подданных и вечно сражается с Губительными Силами из Внешней Тьмы. Но в некоторых старых школах Министорума также рассказывали о том, что Император взошел на Трон только после победы над дьяволом Хорусом и что Трон позволяет Ему вечно бодрствовать и служить человечеству. Но тогда получается, что когда-то Маяк мог питать себя сам. Или, вероятно, Император мог управлять им, даже не сидя на Троне? Или Маяк появился только тогда, когда Он начал свою вечную службу? А как тогда летали космические корабли во времена Великого Крестового похода, когда Повелитель Человечества и Девять Примархов ходили по свету, как простые смертные?

Многие ученые мужи посвящали монументальные труды вопросам взаимодействия между Троном и Горой и проводили жизни за бесконечными спорами о том, что появилось раньше, как они связаны и почему для сверхсветовых путешествий через живой ад эфира нужны обе загадочные конструкции. Те, кому удавалось приблизиться в своих изысканиях к истине, быстро пропадали, прекращали публикации, а иногда даже оканчивали свои дни на костре по обвинению в ведьмовстве. Проще и безопаснее всего было принимать вещи такими, какие они есть, и не вдаваться в детали — Астрономикон был создан Императором и подчинялся Ему. Именно так Он воплощал себя в форме света среди бесконечной тьмы, и царствование Его да продлится во веки вечные.

ft! MM,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Imperium,Империум,Psyker,holy terra

Потому большая часть ученых, занятых данными изысканиями, ничего не знала ни о Черных Кораблях, облетающих владения Империума по тайным путям, ни о древнем обычае сбора одаренных людей, которым было судьбой предначертано стать авангардом нового человечества, но волей случая обреченных превратиться в псионическое топливо. Они ничего не знали о том, каково это провести многие месяцы в мрачных и строго охраняемых отсеках могучих кораблей. О том, что бездушные стражи приходят в дома граждан Империума и забирают с собой странных и необычных детей. О том, что их ждет долгое, полное безумия путешествие к колыбели человечества и что в конце пути корабль с живым грузом без проверок и досмотров швартуется к загадочной орбитальной станции над Террой. Не знали эти досточтимые мужи и об отборе, который проводили древние, рассыпающиеся под гнетом прожитых лет старейшины. Кто-то из новоприбывших отправлялся на обучение в Адептус Астра Телепатика и обретал возможность видеть души и сны — именно эти люди нужны были Империуму, чтобы обеспечивать межпланетную связь. Другим выпадала удача возвыситься и стать загадочными библиариями космодесанта или санкционированными псайкерами на службе Астра Милитарум или даже Инквизиции. Многие отправлялись в Запретную Крепость.

В строго определенные дни черные орбитальные челноки спускались с орбиты, пронзая оживленные небеса Тронного мира. Их пассажиры, обритые налысо, обнаженные и безымянные, проходили сквозь огромную арку ворот. Там, за порогом, они получали мантии цвета глубокой ночи, ошейники-ингибиторы, импланты в спинной мозг и стальные разъемы в основание черепа. Им рассказывали об истории и тайнах пси-мастерства, а также учили подчинять своей воле зверя, притаившегося среди мыслей и чувств.

Далеко не все прибывшие доживали до конца обучения. Некоторые из выживших позже впадали в безумие и передавались техножрецам для последующей переработки в сервиторов. Прочих же ожидали откровение, многие тысячелетия остававшееся недоступным для почти всех представителей человечества, и знания, после которых их разум менялся навсегда. Им предстояло узнать об истинной природе эфира и о созданиях, обитающих в его волнах. Их обучали немногим безопасным способам управления потусторонними силами и рассказывали о бесчисленном множестве возможностей разрушить все вокруг себя, поддавшись высокомерию, злобе или беспечности. Они писали работы по философии эмпиреев и сочиняли музыку на основе переменчивой гармонии эфира. Их раз за разом подвергали испытаниям с целью отыскать малейшие признаки скверны, болезни и свободомыслия. День за днем в них вколачивалось слепое почитание Императора, ибо только Он мог довести их дар до совершенства. Со временем эти несчастные начинали верить в то, что смерть во имя Его — это высочайшая честь для любого человека. Они начинали мечтать о такой участи. Ждать ее. И когда время наконец приходило, каждый уже знал слова песни, которую будет восторженно петь, несмотря на выгорающие глаза и обугливающуюся кожу.

Вот зачем нужна была Гора. Никто из живущих, кроме Того, кто сидит на Троне, не помнил, как возникла идея подобной структуры. Огромная сфера в центре явно была построена одной из первых — и материалом для нее, действительно послужил древний пик, выдолбленный изнутри и отполированный снаружи, чтобы стать домом для Палаты Астрономикона. Возможно, когда-то этого было достаточно. Вероятно, в те далекие дни одной геометрической формы циклопического здания хватало, чтобы отражать и направлять свет Маяка к звездам и давать навигаторам возможность ориентироваться среди бушующих варп-штормов.

Теперь все изменилось. Спустя несколько тысячелетий под руководством адептов Марса были созданы первые пси-усилители. Изначально их задачей было очистить сигнал от помех и сделать его более четким, но потом они стали единственным способом сдержать его постепенное угасание. Все больше новых механизмов подключалось к старинным, элегантным машинам. Для усиления сигнала из глубин Дворца прокладывались дополнительные пси-каналы, каждый следующий был толще предыдущего. Громадные шипы вокруг сферы только казались похожими на шпили ульев, но на самом деле являлись кластерами пси-механизмов, растущих от года к году усилиями армии машинопровидцев и пси-мастеровых. Рукотворные корни этих конструкций уходили глубоко под фундамент крепости, а вершины пронзали облака, будто огромные когтистые пальцы, жаждущие вцепиться в черные небеса.

! :M @art.ot.migueliglesias,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Imperium,Империум,Psyker,holy terra

Когда пришла новая эпоха раздора и власть Империума над отдаленными владениями ослабла, этот комплекс разросся еще сильнее. Нижние уровни при этом оказались почти заброшены, и лишь самые старшие его обитатели имели пусть даже приблизительное понимание принципов функционирования загадочных устройств. На поддержание их работы требовалось невероятное количество энергии — даже малейшее увеличение потребляемой мощности могло обесточить целый городской субсектор. В главных резонаторах копились такие объемы псионического заряда, что воздух гудел и трещал на сотни километров вокруг. Пси-импульсы, исходившие от сферы, вызывали у попавших в зону поражения постоянную тошноту, провоцировали возникновение опухолей, а в худшем случае — начисто выжигали сознание. Кто бы ни построил Полую Гору, он не мог предвидеть, какое количество человеческих душ потребуется, чтобы поддерживать горящее пламя в этой пси-печи. За тысячелетия работы фундамент крепости растрескался, многие коридоры забылись и обрушились, но сотни душ все так же сгорали каждый день. А Черные Корабли, которых теперь не хватало, продолжали регулярно подвозить новую кровь и свежее топливо для Маяка.

Хор не смолкал. Гимны звучали без остановки. Бросая вызов постепенному разложению и человеческим слабостям, Маяк продолжал пылать, связывая воедино рассыпающуюся империю в миллион миров.

Источник: Крис Райт. Крипты Терры: Полая Гора.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Imperium,Империум,Psyker,holy terra

Развернуть

Librarium Wh Past Chaos (Wh 40000) Word Bearers World Eaters Chaos Space Marine Khorne Angron Primarchs ...Warhammer 40000 фэндомы 

Мессия и жизнь после смерти

— Ты чувствуешь то же, что и я? За последние несколько часов что-то изменилось в воздухе. Некое присутствие рядом.

Апотекарий не ощущал ничего, кроме игл в глубине мозга. И не постеснялся сказать об этом.

— Твой отец здесь, Каргос. Я чувствую его священный гнев. Он ведёт за собой орду. Мы лишь паломники в его тени.

Ангрон. Здесь.

Как давно Каргос не видел того, во что превратился его отец? Воин постарался удержать эту мысль, но она ускользнула из головы, не сформированная и не высказанная.

— Там. — Инзар прервал его размышления, указывая на небо. — Видишь?

Над далёкими стенами сияла одна-единственная звезда. Едва Каргос взглянул на неё, она приковала его взор, и по коже пробежала холодная дрожь. Гвозди укусили чуть сильнее, но боль притупилась — почти облегчение.

— Ты тоже чувствуешь, — кивнул капеллан.

— Я вижу мерцание огня в небе. Ты веришь, что это Ангрон?

— Я знаю, что это он. — Несущий Слово заворожённо смотрел на далёкое пламя. — Нерождённые поют о нём за завесой. По правде говоря, это песня зависти. Они завидуют славе его возвышения. Они были созданы бессмертными. А мы, и даже наши примархи, смертны и должны бороться за вечную жизнь. И благодаря священной ярости Ангрон победил, Каргос. Твой отец прошёл этот путь — и о, как они любят и ненавидят его за то, что он преуспел!

— Путь, — повторил Каргос.

Воин словно снова услышал последние слова Кхарна.

«Мы идём по Восьмеричному пути. Мы идём по Пути к славе».

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Wh Past,Chaos (Wh 40000),Word Bearers,World Eaters,Chaos Space Marine,Khorne,Angron,Primarchs

Кровь в жилах заледенела. Ему пришлось унять дрожь.

— По мне, так это просто очередные нудные колхидские стишки.

— Неужели? — В голосе Инзара не было ни капли обиды на тон Пожирателя Миров. Капеллан шагал рядом с гладиатором, обратив глазные линзы к небу. — Я говорю это ради твоей души, друг мой. Я здесь, чтобы вести тебя вперёд, как Лоргар вёл Ангрона. Ни у кого из нас нет выбора, Каргос. Теперь мы все идём одной тропой.

— Бессмертие, — апотекарий выплюнул слово с насмешкой.

— Бессмертие, — согласился Инзар. — Либо вечная агония.

— Я уже в агонии, — ухмыльнулся Каргос. — И ты научишься так жить.

— Нет, друг мой. Ты испытываешь боль. Слова не могут выразить пропасть между известной нам смертной болью и агонией без конца, что ожидает всех нас.

На востоке прогрохотали шаги титана типа «Разбойник». Он сотрясал разорённую землю, и Каргос смог разглядеть крадущийся вперёд гигантский сгорбленный силуэт. Пока богомашина приближалась к стенам, множество фигур, которые могли быть людьми, а могли и не быть, двигались за ней по пятам. Космодесантник слышал их стайный вой. Слышал шёпот, слишком далёкий, чтобы достичь его ушей. Воин почувствовал, что крепче сжимает топор, и снова посмотрел на капеллана.

— Не шути со мной, проповедник.

— Каргос, меня вряд ли можно назвать шутником.

Что правда, то правда. По какой-то причине мысль заставила Гвозди зудеть, и Пожирателю Миров пришлось рычать сквозь стиснутые зубы, сдерживая внезапный приступ непрошеного смеха:

— Ты действительно знаешь, что произойдёт с нами после смерти?

Впервые язык тела Инзара выдал его удивление. Апотекарий услышал, как у собеседника на миг перехватило дыхание и коротко щёлкнули сочленения доспеха. Таэр не ответил сразу, а вместо этого устремил взгляд в небо, наблюдая за тем, что, по его словам, было звездой гнева Ангрона.

— Теперь ты решил игнорировать меня? — Каргос рассмеялся, на сей раз по-настоящему. Кровь Императора, как это приятно!

Инзар наконец опустил взгляд с небес.

— Твой отец преподнёс великий дар вашему легиону. Гвозди Мясника стали маяком, освещающим путь. Лоргар наделил наш легион таким же даром. Он дал нам истину.

Каргос позволил своему взгляду устремиться вдаль. Не на звезду — она ощущалась как колючий жар на коже, несмотря на броню, — а на силуэты и тени орды вокруг. Он наблюдал за ними: за своими братьями, за существами, что притворялись его братьями, и за людьми, порабощёнными всеми ими. Успокаивающий голос Инзара словно отбивал гипнотический ритм.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Wh Past,Chaos (Wh 40000),Word Bearers,World Eaters,Chaos Space Marine,Khorne,Angron,Primarchs

— То была уродливая истина. Когда он узнал, что реальность — всего лишь ненавистная ложь, тонкая оболочка, под которой клокочет и скалится проклятие, это едва не сломило его. Ты можешь себе представить, друг мой? Быть первым живым существом, которое узнало — и по-настоящему осознало, — что каждого мужчину, женщину и ребёнка после смерти ждёт растворение в океане кипящего ужаса?

Каргос крепко стиснул зубы, чтобы то, что скапливалось в горле, не воплотилось в звук. Воину казалось, что его сейчас стошнит смехом и, если тот вырвется наружу, он потеряет контроль над своими конечностями. Как будто веселье Гвоздей каким-то образом овладеет им, и неизвестно, надолго ли.

— Опять дерьмовая поэзия, — пробормотал апотекарий, сам не веря собственным словам.

— Напротив. Я говорю настолько ясно, насколько могу. Слабые души будут пылать недолго — лишь мгновения агонии, прежде чем сгорят дотла и станут частью варпа. Но более сильные души, души псайкеров, могут рассчитывать на вечность…

Капеллан запнулся. Замолчал. И начал снова.

— Мы все стоим перед простым выбором. Никакая вера в ложного Бога-Императора не может спасти душу. Самых слабых из нас ожидает забвение. Мучения перед окончательным уничтожением станут наградой для сильных. Боги за завесой — удивительные существа, мой друг. Но они гневливы и, по любым человеческим меркам, безумны. Да, Несущие Слово воспевают Пантеон и поклоняются ему. Но в нашей вере есть прагматизм. Мы — легион, первым нашедший нечто достойное поклонения за пределами реальности. Но мы также первыми нашли то, чего стоит бояться.

Каргос почуял запах крови, затылок тошнотворно жгло. Гвозди кровоточили, горячая влага скапливалась в шлеме. Он чувствовал, как его жизнь каплями стекает по шее. Воин попытался заговорить, но ничего не вышло.

— Лоргар видел всё это. Он подвёл Ангрона к пропасти и дал твоему отцу шанс на бессмертие. Глупцам при взгляде на него мерещится чудовище. Зрячие же видят всё, что он преодолел. Он — Красный Ангел. Он — сын бога войны. Человек, что отказался принять смерть и агонию подземного мира. Ему была противна мысль о возможном забвении. Вместо этого… он решил жить вечно, чего бы это ни стоило.

Силуэты и тени вокруг них принялись выть и рычать. По коже Каргоса побежали мурашки; ему стоило огромных усилий не присоединиться к ним с таким же звериным рёвом. Голос Инзара теперь звучал, словно боевой барабан, как настойчивая проповедь и братское утешение.

— Ты ненавидишь Ангрона за то, что он сотворил с тобой, за грех, сделавший вас сильнее в обмен на способность мыслить? Друг мой, отец даровал гораздо больше. Он дал вам выбор, которого лишены многие другие. Вы можете умереть как смертные, страдать как смертные — или идти по этому пути и жить вечно.

Несущий Слово в тот миг сделался оком бури, единственным оплотом спокойствия. Шаги титанов сотрясали землю вокруг. Мужчины, женщины, демоны и мёртвые выли. Таэр поднял свой крозиус, указав им на одинокий светоч.

— Посмотри на своего отца, Каргос. Ибо в первую очередь он дал своим сыновьям пример для подражания.

Высоко над стенами Авалона с небес низвергалась пылающая звезда.

— Он дал вам мессию.

Источник: Аарон Дембски-Боуден. Отголоски вечности.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Wh Past,Chaos (Wh 40000),Word Bearers,World Eaters,Chaos Space Marine,Khorne,Angron,Primarchs

Развернуть

Librarium Aeldari Chaos (Wh 40000) Slaanesh ...Warhammer 40000 фэндомы 

Грехопадение аэльдари глазами очевидца

Иллиатин плелся по улицам, сжав голову руками в попытке унять пульсирующую боль. Он наткнулся на кого-то, тут же отскочил и прислонился к стене. Не отрываясь от кроваво-красного неба и надвигающейся бури, он беспомощно сполз на землю.

Небеса сердито и злобно глазели на него. Водоворот грозовых туч так сильно походил на глаз, что Иллиатин вздрогнул и отвернулся от его пристального взгляда.

Он попытался собрать волю в кулак, чтобы встать и продолжить свой путь, но после неуверенной попытки рухнул обратно на землю. Когда боль накатила с новой силой, он застонал, чувствуя, словно его голова вот-вот взорвется.

Иллиатин оглядел улицу и заметил молодую девушку, залитую слезами. Ее одежда напоминала тряпье, а на лице и руках виднелись десятки кровоточащих ссадин, которые она сама нацарапала сломанными ногтями. Некоторые были еще безумнее. Многие Настоящие Стражи покончили с собой, не в силах противостоять назойливой паранойе, которая охватила все население города.

Когда земля задрожала, Иллиатин приподнялся и присел. Вначале он предположил, что это была ударная волна от взрыва, однако дрожь все не унималась. Небеса все темнели, а пятно, уже давным-давно заволокшее солнце и звезды, разрасталось и все ниже нависало над домами. Сперва он решил, что буря одолевает лишь Эйдафаерон, но затем в ужасе осознал, насколько он был не прав. Шторм обуял огромную часть космоса, охватив центральные миры и системы вокруг них. Погибель пришла за всей эльдарской империей.

Неподалеку послышались чьи-то крики и вопли, преисполненные горя и невыносимой боли.

Он опустился на колени и слезно закричал, вытянув руки к небу в надежде утихомирить бурю, что несла с собой смерть. Иллиатин почувствовал на губах вкус крови, текущей из носа, и провел по ним пальцем.

Еле-еле он поднялся на ноги и прохромал пару шагов по дрожащей земле, покачиваясь из стороны в сторону. В отчаянии он остановился посреди улицы. Рядом шла горстка эльдар, которые, не обращая друг на друга внимания, заворожено таращились на бушующие небеса.

Иллиатин посмотрел наверх, и внезапно у него закружилась голова. Разрушенные башни повисли над ним, и ему казалось, будто он смотрел в бездну, на дне которой мерцал свет. В оцепенении он наблюдал, как этот свет подбирался к нему ближе и ближе, и защурился, когда он стал слишком ярким.

Земля колыхнулась и свалила Иллиатина с ног. Он сильно ударился головой и заработал себе рану, из которой мгновенно полилась кровь. Иллиатин вяло перевалился на спину. Свет засиял из разбитых окон и засочился из проемов, окутывая всю планету.

Свет проник и в его голову, резко подняв давление. До этого его разум был свечой, а сейчас он превратился в пылающий костер, который желал вырваться из оков его воли.

По улице прокатилась волна криков, да таких громких, будто испущенных каким-то зверем. Та девушка, которая изранила себя ногтями, вопила и билась головой о стену, безудержно трясясь.

Внезапно она развернулась и взглянула безумными глазами на Иллиатина. Ее лицо было страшно изувечено, а сломанные кости торчали из рваных ран. На мгновение ее приступ ушел.

Все утихло. Земля успокоилась, а свет продолжал заливать каждый уголок. Всепроникающее сияние размыло весь мир перед его глазами.

Затем под звук раскатистого и оглушительного грома раскололись небеса. Свет забил из разинутого рта и глаз девушки. Пульсирующий злато-серебряный ореол волной исходил из нее, поднимаясь вверх, словно поднятые ветром пылинки.

Другие тоже застыли лицом кверху, пока души сияющим потоком вырывались из их тел. По всему городу, всей планете, всей империи души эльдар выдирались из них.

Духовная эссенция сгустилась и обернулась бурлящим облаком психической энергии, которая рвала, жгла и кричала внутри головы Иллиатина, как будто он одновременно был частью бури и наблюдал за ней со стороны. Что-то чудовищное извивалось и выло в самом сердце того облака, рыча и с силой прорываясь на свободу.

Вдруг духовный поток испарился. Пустые оболочки сокрушенных эльдар свалились на землю, словно куклы, брошенные непомерно сильным ребенком. Иллиатин стоял столбом, в бескрайнем ужасе ощутив смерть миллиардов своих сородичей. Отдаленный психический хор жизни, который он слышал с рождения, внезапно утих.

Все остальные исчезли. Впервые в своей жизни он почувствовал себя одиноким.

И тогда вселенная разорвалась на части.

...

– Мы обречены, – прошептала Маесин. – Напророченная гибель пришла за нами, а весь этот ад – наших рук дело. Прислушайтесь к крикам наших мучителей.

Иллиатин прислушался, но потом понял, что Маесин имела в виду не прерывистые крики и вопли, доносящиеся с улиц. Он уловил еле слышимый шепот, чью-то непрерывную речь, полную угроз, обещаний и описаний отвратительных поступков. Чем дольше он слушал, тем больше убеждался, что голос исходил из его собственного разума. Вскоре он затерялся в этом наваждении, попав в плен насмешек и искушений.

Тетесис положил руку на плечо брата, тем самым выведя его из исступления. Иллиатин оглядел город и увидел только тьму и безумие. Звезды шатались и качались, словно в опьянении, а небо было разорвано на куски. Где-то вдалеке он ощущал что-то еще, что было частью его самого. Это нечто установило неразрывную связь с его душой и жаждало поскорее заполучить ее. Злобный монстр, который знал о его существовании.

Иллиатин упал на колени и закрыл руками лицо, дико трясясь от беспредельного ужаса.

Источник: Гэв Торп. Азурмен: Рука Азуриана

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium,Aeldari,Эльдари,Chaos (Wh 40000),Slaanesh

Развернуть

Dark Eldar Aeldari Librarium ...Warhammer 40000 фэндомы 

Ярость и Судьба

Войдя в изогнутую дугой трещину во льду, Морр шагал по бурным рекам талой воды, испускавшей тухлый серный запах. Стены вскоре перешли в черный камень, скользкий от влаги, и под бронированными сапогами захрустел щебень. По мере того, как инкуб продвигался дальше, красное сияние впереди становилось все более интенсивным и гнетущим. Гладкие черные стены расширялись, пока он не начал спускаться по неровному склону в огромную пещеру, чьи дальние стены скрывал покров темноты, а пол казался движущимся морем крови. Далекое инфразвуковое шипение заглушало все остальные звуки в подземной полости, издаваемое как будто немыслимо гигантским змеем или громадной толпой, где все бормотали и шептались друг с другом. Морр знал, что и то, и другое верно.

Когда он опустился еще ниже, то обнаружил поднимающиеся со всех сторон огромные столбы из перекрученного базальта, чьи просторные вершины терялись во мраке над головой, но основания были ясно видны. Изгибающиеся подобно змеям потоки алой энергии вились по дну пещеры и вокруг столбов, формируя многомерную кошачью колыбель из живого света. Багряные извивы пульсировали жизненной силой; клубясь, скручиваясь в узлы и двигаясь по сторонам, они бесконечно сплетались друг с другом.

Морр остановился и сжал клэйв обеими руками, готовясь и собирая последние силы для предстоящего сражения. Он знал, что на этот раз с ним будет биться не физический противник, но метафизический. Перед ним, в пещере, находилась манифестация разъяренных мертвых духов Лилеатанира, которая теперь приобрела видимость и сконцентрировалась в разбитом сосуде Мирового Храма. Его собственное восприятие трепетало, мельком воспринимая его то как кольца гигантского змея, то как пенный каскад крови или пылающую реку огня. Инкуб был менее песчинки по сравнению со всеобъятной мощью мирового духа. Он мог причинить этой сущности не больше вреда, чем комар может причинить слону.

BECKJANN,Dark Eldar,Aeldari,Эльдари,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium

Единственным преимуществом на стороне Морра была композитная природа его врага. Мировой дух объединял в себе психическую энергию всех живых существ, какие только попали в матрицу Лилеатанира в момент своей смерти — экзодитов, птиц, зверей. Получившаяся в результате гештальтная сущность была первобытна и примитивна, и двигали ей инстинкты, в которых желание заботиться сменялось тягой к разрушению. Эти инстинкты подвигнули мировой дух к драконьему аспекту его натуры, но всегда были и бесчисленные духи, которые толкали его в мириадах иных направлений. Это была слабость, и ее можно было использовать.

Он поднял руку к своей вешалке для трофеев и снял с нее шлем инкуба, который забрал возле храма Архры. Казалось, этот бой был очень давно, такой важный тогда, такой тривиальный сейчас. Морр на миг вгляделся в безликую маску, вспоминая, потом повернул окровавленный шлем другой стороной и медленно опустил его на собственную голову. Сидел он неважно, внутренние сенсоры плохо стыковались с боевым доспехом, медный запах запекшейся крови бил в ноздри, но Морр не обращал на это ни малейшего внимания. Когда он примкнул шлем, на него нахлынуло ощущение целостности и полноты. Свирепо ухмыльнувшись под маской, он поднялся на скалистый уступ, раскрутил свой клэйв так, что тот ярко засверкал в багряном свете, и крикнул:

— Я вернулся и снова бросаю тебе вызов! Иди сюда! Иди и померься со мной в ярости! Никогда не прощать! Никогда не забывать! Архра помнит, а теперь будешь помнить и ты!

Реакция была мгновенна: сознание-гештальт дракона внезапно поняло, что посреди него появилась какая-то крошечная пылинка и пищит с оскорбительной дерзостью. Громадный треугольный силуэт поднялся из алой мглы. Его венчал едва заметный намек на голову с похожими на зеленые лампы пылающими сферами там, где могли бы быть глаза. Мощные потоки грубых эмоций порывами исходили из невероятной пасти этого создания. Морр почувствовал, как на него нахлынул расширяющийся пузырь разумного осознания, резко покалывающая ядовитая ненависть и знакомый жаркий прилив ярости.

— Да! Это я! Я здесь! Я — тот самый, кто бросил тебе вызов тогда, и я вызываю тебя снова! — закричал Морр навстречу этому сотрясающему землю шипению. — Теперь иди ко мне! Сражайся со мной! Познай то, что знает Архра!

Сверху полился дождь из адского пламени, и Морр побежал, спасая свою жизнь, вниз, к средоточию алых извивов. Под хлещущими психическими ударами ярости дракона каменистый склон вокруг него взрывался и пускал лавины из расплавленных обломков. Обогнать это цунами разрушения было невозможно — ударная волна подняла инкуба в воздух, словно гигантские руки, угрожая сбросить его в забвение. Морра швырнуло головой вперед в призрачные извивы, и его клэйв взметнулся багровой дугой, когда он обрушил свою собственную ярость на души беспокойных мертвецов.

Dark Eldar,Aeldari,Эльдари,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium


Караэис шагнул наружу из портала в замерзший Мировой Храм Лилеатанира, за ним тут же последовала Аиоса. Четверо Зловещих Мстителей, завершавших отряд, вышли следом и немедленно разошлись безупречным веером, заняв наблюдательные позиции по всей маленькой неровной пещере. Их длинноствольные звездометы контролировали отдельные секторы обстрела, и все они пересекались на двух фигурах, которые стояли, дожидаясь их, у входа.

— Ты! — рыкнул Караэис, не слишком стараясь скрыть свой гнев.

— Да, боюсь, это снова я, — небрежно ответил Пестрый. — Я думал, ты придешь немного раньше — опять какие-то проблемы с рунами?

Караэис не ответил на насмешку, однако линзы на шлеме чародея, пристально глядевшие на арлекина, сияли грозным янтарным огнем. Аиоса вмешалась с прямым вопросом:

— Что ты здесь делаешь и зачем ты помог преступнику совершить побег?

— Потому что он должен был прибыть именно в это место, — весело сказал Пестрый, — и таков мой ответ на оба твоих вопроса.

— Так где теперь этот инкуб? — резко спросил Караэис и развернулся к Сардон. — И почему ты, миропевица, стоишь теперь рядом с этим… с этим любителем вмешиваться не в свое дело?!

Сардон удивленно моргнула от яда в словах чародея.

— Этот скиталец и его собратья посещали Лилеатанир со времен его первого поселения, — мягко сказала она. — Мы считаем народ искусственных миров своими стражами, но дети Смеющегося Бога известны нам как друзья. Во время нужды он пришел к нам и предложил помощь, возможное решение. Что ты принес в Мировой Храм? Гнев? Взаимные обвинения? У нас этого уже более чем достаточно, нам не нужно того же от пришедших извне.

— Решение? Какое решение? — вспылил Караэис, снова переведя взгляд янтарных глаз на Пестрого. — Мои гадания на рунах ничего об этом не говорили.

— Худшее возможное решение, насколько оно касается тебя, — издевательски проговорил Пестрый с широкой улыбкой. — Такое решение, в котором ты не нужен. Оно не даст тебе свободный проход в совет провидцев. Ни потока рекрутов от благодарных выживших жителей Лилеатанира. Ни славы. Ни известности. Ни восхвалений, распеваемых в бесконечном цикле Бьель-Тана на протяжении вечности. Ничего.

Пестрый понял, что точно рассчитал истинную мотивацию чародея, возможно, даже лучше, чем Караэис признавал перед самим собой. Плечи провидца затряслись от подавляемых эмоций, и он сделал шаг к Пестрому. Аиоса подняла руку, чтобы остановить его, и холодно взглянула на арлекина сквозь свою бесстрастную маску.

— Ты обвиняешь Караэиса в том, что его вело честолюбие? Что… желание… преодолело его мудрость? — неторопливо проговорила экзарх.

— Это не мое дело — обвинять кого-то в чем-то, — улыбнулся Пестрый. — Я просто складываю вместе все, что я увидел, и делаю выводы. Должен спросить, просто мне это интересно: каков был ваш план на случай, если бы вы в конце концов дотащили Морра до Лилеатанира? Каким конкретным образом вы намеревались разрешить ситуацию? Может быть, связать его по рукам и ногам и кинуть в какую-нибудь трещину? Устроить жертвоприношение, чтобы умилостивить дракона?

— Это возмутительно! — закричал Караэис. — Ты не имеешь права вмешиваться! Ты запятнал себя, якшаясь с темными сородичами, и теперь ты хочешь затянуть меня в ту же трясину. Мы не сотворили всего этого! — Караэис театрально взмахнул руками, охватывая святилище, а вместе с ним и весь мир.

— Нет, но вы хотите нажиться на этом. Темные сородичи, как вы любите их называть, не ведали о последствиях своих действий. Если бы только они знали, какой вред это впоследствии нанесет им самим, то никогда не повели бы себя таким образом. Не то чтобы, конечно, невежество их оправдывает… просто у тебя и такого оправдания нет.

Сардон в шоке воззрилась на арлекина.

— Что ты имеешь в виду? — выдохнула она.

— Что наш общий друг Караэис и все его сородичи-провидцы могли бы предвидеть осквернение храма и его последствия. Они могли бы что-то сделать, чтобы предотвратить его, но не сделали ничего.

— Нельзя проследовать за каждой нитью судьбы, — ответил Караэис трясущимся голосом. — Можно повлиять только на определенные разветвления, экстраординарные сплетения, правильно применив…

— О, прекрати, пожалуйста! — насмешливо рассмеялся Пестрый. — Нити судьбы тянутся к грандиозному катаклизму, который влияет на саму Паутину, а ты говоришь, что он слишком размыт, чтобы его увидеть, и слишком сложен, чтобы на него повлиять? Если это правда, то мало от тебя пользы в нынешнем призвании, и стоило бы серьезно подумать о каком-нибудь другом пути — например, гончарного дела или приготовления еды.

— Достаточно! — прорычал Караэис. — Где инкуб? Говори сейчас же, не то…

Угроза, подразумеваемая Караэисом, была прервана громоподобным ревом из глубин святилища. Каменные стены содрогнулись, с них начали сходить пласты льда и разбиваться на куски, а рев все длился и длился. Это был непрекращающийся шипящий вопль гнева, который сотрясал храм и заставлял камни дрожать, подобно живым существам. Пестрый маниакально ухмыльнулся и закричал, перекрывая шум.

— Там! Это он там, в самом сердце храма! — арлекин выл диким голосом. — И я думаю, что он теперь готов вас встретить!

Без слов Караэис нырнул в глубины Мирового Храма, сжав в руке колдовской клинок. Помедлив долю секунды, аспектные воины последовали за ним, Аиоса наградила Пестрого долгим и жестким взглядом, пробегая мимо. Сардон в ужасе заломила руки.

— Ты позволишь им уйти? Они же все погибнут!

— Нет. Остановитесь. Не ходите туда. Вы все погибнете, — сардонически пробормотал Пестрый, когда последний из аспектных воинов исчез в содрогающемся святилище. Губы арлекина скривились в безрадостной гримасе, самом воплощении печали и подавленности, но глаза за его маской сверкали темным и неописуемым весельем.

Dark Eldar,Aeldari,Эльдари,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium

Пол Мирового Храма Лилеатанира качался и трясся, как корабль, угодивший в пасть шторма. Камни и лед дождем сыпались сверху и разбивались на куски всюду вокруг бегущей группы. Расплавленная порода взмывала вверх светящимися гейзерами, ледяные торосы мгновенно обращались в облака пара, которые шипели и выли, контрапунктом сопровождая громоподобный рев, исходящий откуда-то впереди.

— Во имя всех богов, что он натворил? — вспылил Караэис, нырнув в трещину в сердце Мирового Храма. Сапфировые фигуры Зловещих Мстителей осторожно следовали за ним, ненамного отставая, и их экзарх не говорила ни слова. Они продолжали идти за чародеем к логову дракона.

Караэис нетвердо шагал по дрожащему туннелю с колдовским клинком в руке, ломаные молнии его собственной силы свернулись, готовые ударить. Психический шторм багровой ярости бушевал перед ним с такой мощью, что от него сотрясалась душа. Чувства чародея, как физические, так и метафизические, были оглушены и ослеплены гневом дракона, но он по-прежнему шел вперед, ведомый одним инстинктом.

Чародей вышел из туннеля на склон, все еще дымящийся и пронизанный мрачным сиянием остывающего камня. Ниже распростерлась громадная пещера, где бушевала буря, и извивающиеся потоки алого света скручивались и шевелились, подобно колоссальному гнезду змей. Караэис увидел движущуюся точку тьмы в этой насыщенной энергией массе, нечто, постоянно швыряемое то назад, то вперед, но всегда остающееся в эпицентре вихря. Вот он, инкуб! Вот осквернитель, которого он так долго искал! Темный разжигал в мировом духе неразумную ярость, повторяя свое преступление и усиливая его в тысячу раз!

араэис сунул руку в мешочек с рунами, сжал одну из них и поднял, держа ее перед собой в воздухе, словно икону. Он расправится с инкубом, полностью уничтожит осквернителя и спасет мировой дух Лилеатанира. Пред лицом смятения, окружившего его, сложно было овладеть собственными силами и сосредоточить их, но все же он сделал это. Каждую толику своих способностей он направил на то, чтобы призвать самую смертоносную манифестацию психических сил, которая была ему известна — сверхъестественную бурю.

Переливающаяся вспышка бело-голубых молний пронеслась по пещере, и яркие разряды обрушились на извивающиеся петли, с неодолимой силой пытаясь прорваться к темной точке среди них. Руна между пальцами Караэиса засияла, с каждой секундой становясь все горячее и ярче от невообразимой энергии, направляемой сквозь нее. Молнии сверхъестественной бури столкнулись с высвобожденной яростью дракона, вызвав раздирающий землю вой, который бил по разуму и выжигал чувства. Руна светилась подобно звезде, и ее обжигающий образ пронзал янтарные линзы на маске Караэиса.

Только тогда он понял, что совершил ошибку.

Чародей искал руну мести, он был уверен, что вытащил из мешочка именно ее, но то, что жгло его глаза, было руной плетения. От шока узнавания его концентрация рассеялась, и сверхъестественная буря вмиг угасла. Он отбросил предательскую руну в сторону, полный ужаса перед тем, что это означало.

Руна плетения имела много значений, но за всеми ними таился тот, кто сплетает Судьбу, сила хаоса, именуемая Тзинчем, Владыкой Перемен…

Незваным гостем в его ум пришла мысль о том, как руна плетения сотни раз вела его к этому пути. Толчок здесь, нажим там. Направляющая руна, все время вьющаяся в центре всего, как будто питавшаяся его амбициями после того, как он впервые прозрел грядущий кризис. Он ощутил все страстные эмоции, которые пробегали сквозь его разум, когда он мнил себя спокойным, и с ужасом осознал, что был ближе к краю безумия, чем думал, а теперь и перешагнул его.

Было уже слишком поздно: из сплетений алого света что-то поднималось — темное, изломанное тело, распростертое, будто на дыбе. Оно взмыло в воздух, покоясь на голове змееподобного потока красной энергии, которая поворачивалась туда и сюда, как будто что-то выискивая, прежде чем остановиться напротив Караэиса. Пещеру мгновенно объяла тишина, словно она втянула воздух в середине первобытного рева. Инкуб, парящий на голове алого змея, безжалостно рассмеялся над чародеем, а потом заговорил сухим шепотом миллиарда мертвых душ.

— Глупец. Глупо было приходить сюда. Глупо применять свои силы против дракона. Твоя спесь стала твоей погибелью.

Каким-то образом Караэис смог выдавить, несмотря на ужас:

— Это… это невозможно, как…

Смех Морра был словно раскат далекого грома. Багряные энергии извивались вокруг его конечностей и истекали с кончиков пальцев волнистыми каскадами пламени. Он свел ладони вместе, и между ними из ниоткуда возник крутящийся шар огня.

— Я уже давно научился повелевать гневом, создавать из него оружие, — прошептал инкуб. Когда он развел руки шире, шар огня разросся в миниатюрную звезду. — С учением Архры я впитал, как направлять гнев и придавать ему цель. Я не могу подчинить дракона, но я могу помочь ему направить свою ярость. Ты разгневал дракона, и поэтому теперь я могу направить его неистовство на тебя… и благодаря твоей жертве этот мир снова исцелится.

Морр раскрыл руки, и огненная сверхновая со стихийной мощью обрушилась вниз, на Караэиса. Чародей собрал всю свою защиту в искрящуюся полусферу противодействующей силы, которая возникла вокруг него. Барьер задрожал от удара, но выстоял. Адское пламя омыло его со всех сторон, и он затрещал, словно стекло, покрытое изморозью, превозмогая грубую и мощную атаку. На миг Караэис позволил себе надежду. Инкуб не был боевым провидцем. Хотя темного и питал бесконечный потенциал мирового духа, Караэис все еще мог победить, выждав подходящий момент для ответного удара.

Однако поток пламени не кончился, вместо этого он лишь усилился, перейдя в ревущую огненную бурю. Караэис вспотел под маской, бросая всю свою психическую силу на удержание барьера. Он чувствовал себя так, словно прижался к дверям крепости, трясущимся под натиском монстра снаружи. Чародей стал вытаскивать из мешочка руны, чтобы они помогли ему туже стянуть защитные преграды из психической энергии, и, сбиваясь, начал выстраивать вокруг себя созвездие из крохотных парящих символов. Руны сыпали искрами, пытаясь развеять опасные эфирные энергии, протекающие мимо барьера.

Dark Eldar,Aeldari,Эльдари,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium


И все равно буря продолжала бесноваться и реветь с нисколько не меркнущей мощью. Бессвязно бормоча от отчаяния, Караэис потянулся глубже внутрь себя, за пределы своих возможностей, чтобы почерпнуть силы и выстоять. Откуда-то из глубокого запретного уголка его разума ему ответил шепот некоего присутствия, которое, как он теперь понял, всегда было с ним. В сознании стремительно вздулось нечто громадное, нечто невыразимое, древнее и сверхъестественное. Он почувствовал, что и сам искажается, чтобы вместить эту сущность, и понял, что ее прибытие уничтожит его, как ветер гасит пламя свечи. Эта идея наполнила разрушающийся разум провидца идиотской радостью.

— Караэис! Нет! — закричала Аиоса поверх яростной бури.

Мысленный крик доносился откуда-то вблизи, от знакомого источника, но подобные вещи теперь ничего не значили для Караэиса. Его разум умалился, превратившись в рассеченный надвое круг, и в нем были только необходимость поддерживать барьер и неописуемое, почти оргазмическое страстное ожидание прибытия Повелителя Перемен. Он не оглянулся, чтобы увидеть своими изменяющимися глазами, как Зловещие Мстители в сапфировой броне наводят звездометы на его спину, не почувствовал, как мономолекулярные диски, вращаясь, пробивают его мутирующую плоть, когда Аиоса приказала аспектным воинам сразить ту мерзость, в которую он превращался.

Простые физические ранения уже не могли убить Караэиса. Он стал каналом, сквозь которое проходило нечто столь грандиозное, что его нельзя было так просто остановить. И все же его смогли отвлечь внешние сигналы от рассеченных нервов и истекающих кровью сосудов, и смертные инстинкты нарушили целостность его концентрации. Психический барьер задрожал, на миг лишившись поддержки его воли. Колоссальная мощь натиска мирового духа, усиленного теперь его страхом и гневом от приближения Повелителя Перемен, нуждалась только в этом мгновенном колебании, чтобы начать преодолевать защиту Караэиса.

Психический барьер сколлапсировал, и порожденный душами огонь хлынул вниз, на Караэиса и его созвездие вращающихся рун. Гнев и жгучая ненависть излились на чародея бесконечным потопом, и он один за другим затушил и рассеял каждый из слоев обороны, которыми Караэис окутал свою душу. Прежде чем вспыхнуть и сгореть, каждая защитная руна впитала немыслимое количество психической энергии, — столько, что хватило бы уничтожить целые города и континенты — но гнев Лилеатанира невозможно было остановить, невозможно утолить. Слой за слоем, руна за руной он содрал с него защиту. И в конце концов дрожащая, пронизанная порчей душа чародея была обнажена и полностью уничтожена с триумфальным ревом, от которого содрогнулась земля.

Аиоса и ошеломленные Зловещие Мстители побежали из трясущегося зала, преследуемые дождем камней и лавы. Стены туннеля, ведущего на выход, дрожали и медленно смыкались все ближе, как будто твердо вознамерившись раздавить аспектных воинов в своих неумолимых объятьях. Аиоса гнала свой отряд вперед, и они мчались перед ней, как испуганные животные, пока не ввалились обратно в Мировой Храм.

Позади них, в ныне запечатанном глубинном зале, светящийся прилив гнева начал утихать, стекая обратно вниз по склону и постепенно тусклея. По отступающим бестелесным щупальцам проходила рябь, меняющая цвет, из багровых они медленно перешли в пурпурные и синие, а затем окрасились в чистую, здоровую зелень. Там, где стоял Караэис, теперь был только шрам на скальной породе, освещенный танцующими огнями. Ни от чародея, ни от инкуба не осталось никакого видимого следа.

В первый раз за много лун в Мировом Храме Лилеатанира настала спокойная тишина. Кланы, ждущие возле священной горы, снова увидели в ночном небе звезды и движущиеся огни, которые были кораблями, летящими на помощь.

Dark Eldar,Aeldari,Эльдари,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium

Аиоса, чьи доспехи были поцарапаны и пробиты в дюжине мест, обнаружила арлекина в Мировом Храме, где тот ждал ее с улыбкой облегчения на лице. Потребовалось все ее значительное самообладание, чтобы не схватить его и трясти, пока не сломается шея.

— Что ты сделал? — угрожающе прорычала экзарх.

— Сделал? Я ничего не делал, кроме того, что объединил народы, чтобы они могли устранить угрозу для всех нас. Каждый прекрасно сыграл свою назначенную роль, и теперь угроза миновала. Я невероятно рад, что ты и твои воины выжили, и очень сожалею, если я вас чем-то попутно оскорбил.

— Ты послал Караэиса на смерть!

Пестрый скорбно нахмурился при этом обвинении, отступил назад и беспомощно развел руками.

— Нет. Он нашел гибель, которая дожидалась его уже довольно долгое время. Я просто сделал так, что его жертва послужила эльдарской расе, а не силам Хаоса. Чрезмерное тщеславие Караэиса не целиком исходило изнутри, Аиоса, и ты, конечно, наверняка это почувствовала.

Аиоса мрачно покачала головой, прежде чем сделать паузу и припомнить. Она действительно испытывала напряжение, чувство, что чародей переступал границы и, не думая, пренебрегал традициями. Она неоднократно списывала это на его молодость и высокомерие, но это было очень правдоподобно.

— А инкуб? — помедлив, спросила она. — Он пытался убить дракона-духа, это невыполнимая задача. Ты сказал ему, что он добьется успеха?

— Я никогда не лгал ему, если это то, что ты имеешь в виду. Он добровольно взял на себя эту задачу, ради своей чести и города, который его принял. Морр знал, что если пойдет туда, то не вернется, и именно это я называю храбростью независимо от того, откуда он был родом. Его следует оплакивать, а не поносить.

— Он создал эту ситуацию, — решительно сказала Аиоса. — Он привел комморритов, которые осквернили святилище, и они сами навлекли на себя погибель.

— Морр был оружием в руках других, — устало сказал Пестрый. — Он не более виновен, чем пистолет может быть виновным в убийстве… Могу ли я открыть тебе фундаментальную истину, Аиоса?

Гордая маска экзарха едва заметно склонилась, и Пестрый снова поразился тому, насколько похожей на Морра она выглядела в тот момент.

— Когда я стал достаточно стар — а я очень, очень стар, несмотря на мой молодой облик — наступил момент, когда я начал спрашивать себя, скольких жизней на самом деле стоит какое-то различие в философии. Достигнув этого момента и задав себе этот вопрос, я начал размышлять над тем, кому же на самом деле приносят выгоду все эти смерти и разрушения, которые обрушиваются на нашу разрозненную расу.

Невысокий арлекин посмотрел снизу вверх в жесткие кристаллические глаза экзарха в поисках отблеска понимания. Он его не нашел.

 WW4 Mj,Dark Eldar,Aeldari,Эльдари,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Librarium

Источник: Путь Инкуба, Энди Чамберс
Развернуть

Librarium СПОЙЛЕР eldrad ulthran Aeldari Craftworld Eldar Harlequins ...Warhammer 40000 фэндомы 

Бесплатная глава второй части Конца и Смерти

https://www.blacklibrary.com/prod-home/new/ebook-the-end-and-the-death-volume-ii-eng-2023.html

___The Horus Heresy:_
SIEGE OF TERRA
THE END AND THE DEATH
VOLUME II
Dan Abnett,Librarium,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,СПОЙЛЕР,eldrad ulthran,Aeldari,Эльдари,Craftworld Eldar,Эльдар, Eldar, Корабельники,Harlequins

Tl:dr - Арлекины на Ультве исполняют Танец Конца и Смерти, схожий с Танцем Без Конца (повествующим о рождении Слаанеш и Падении Эльдар), но отличающийся в том числе действующими лицами. Эльдрад ноет.

На Ультве пришла маска, первая маска со времен Падения.

Она пришла без призыва, как подарок: арлекинада Риллиетанна, впервые увиденная за столетия, вышедшая из косого света далеко расположенных врат и идущая в тишине через помещения из призрачной кости мира-корабля к Овации. Там без предварительной подготовки и увертюры они начинают свое выступление.

Азуриани Ультанаша Шелве собираются, чтобы увидеть это. Некоторые спрашивают: в чем смысл? Это благословение или предзнаменование? Некоторые спрашивают: Что это за танец?

Эльдрад Ультран знает. Хотя Арлекины с самого Падения оставались скрытыми в паутине, под защитой Смеющегося Бога Цегораха, их танец никогда не заканчивался. Они танцевали в уединении, сохраняя старые маски, такие как «Полутень» и «Злобная луна», и добавляя новые, такие как «Танец без конца». Он никогда не видел этой маски, но слышал о ней рассказы. Это великий обряд плача, добавленный в их репертуар за годы уединения, поскольку он изображает трагедию Падения.

Эльдрад приходит на «Овацию», чтобы стоять вместе с остальными и смотреть. «Овация» — его любимое место на Ультве. Обладая прекрасным объемом, это единственная палата в мире-корабле, которая кажется, будто находится снаружи. Здесь широкий простор неба, мягкий закат и широкий участок эйтокских лугов, покачивающихся на праздном ветерке. Кольцо мягких бежевых камней окружает травянистую чашу сцены шириной в километр. Тени длинные, а сумерки приглушены. Все это смоделировано. Пси-энграммные схемы в палубе из призрачной кости и парящем куполе создают эту среду из воспоминаний, а оптические поля заставляют пространство казаться даже больше, чем оно есть на самом деле. Он стоит среди камней вместе с остальными, наблюдая за танцем, ощущая воспоминания о солнечном свете, вдыхая воспоминания о ароматах эйтока и полевых цветов. Вокруг воображаемого горизонта гремит вечерний гром и рыщут молнии. Но шум – не гром, и мерцание-вспышка – не молния. Это потрескивание активных ворот вдалеке, по краям комнаты.

Танец – это зрелище высочайшего театра. Полная компания, труппы мимов и шутов, колдунов, света и тени и то что посередине, возглавляемые их мастером Арлекином, все одеты в ослепительные костюмы домино, все в фальшивых лицах своих избранных агайтов. А вместе с ними и синий оттенок Солитера, символизирующий престиж произведения. Они движутся по полу травяной чаши в хореографии, одновременно хирургически точной и плавной, как вода.

Когда танец заканчивается, танцоры тут же начинают снова, повторяя всю последовательность.

Слухи распространяются. Несмотря на растущую тревогу и отчаянные меры подготовки, предпринимаемые в диаспоре эльдар, эмиссары прибывают посмотреть на маску. Первая арлекинада после Падения – событие поистине значимое, и его необходимо увидеть. Эмиссары прибывают через дальние ворота. Они приходят из искусственных миров, готовых к реактивной войне; из других, бегущих на максимальной скорости к краю галактики; из драгоценных старых миров, поднимающих свою оборону; из закрытых девственных миров, прячущих свои самые драгоценные мысли в колбах из стекла душ; от общин экзодитов, отступающих в свои заветные безопасные места. Независимо от кризиса, маску необходимо посетить.

Затем никто не приходит. Внезапные шквалы нематериального ужаса вскипятились и разлились по дальним тропам. Проход уже невозможен. Старые пути заблокированы. Эльдрад приказывает закрыть ворота. Те, кто здесь, должны остаться. Те, кто еще не прибыл, возможно, никогда не придут, а многие, возможно, заблудились в пути.

Эльдрад этого ожидал. Однако он не хочет признавать, что не предвидел этого. За последние недели предвидение постепенно затуманилось и потускнело, заблокированное эфирным смятением, точно так же, как сейчас заблокирован проход. Будущее либо скрыто от глаз азуриани, либо его уже нет.

Нехреворт, эмиссар Комморры, прибыла последней перед закрытием врат.

Стражи тут же приближаются при виде посланника осуждаемых и выродившихся кузенов аэльдари.

— Я пришла чтобы узреть, без клинка, — говорит она, подняв исцарапанные ладони и смертоносную улыбку. — Ты откажешь мне?

— Я никому не откажу, — отвечает Эльдрад, — даже эладрит иннеас. Маска предназначена для нашей крови, где бы она ни текла. Он дает сигнал Стражам отступить.

—Я думаю наша кровь потечет, — говорит она, идя рядом с ним по покачивающейся траве к «Овации». — Ваша, видящий. Моя. Не так ли?

— Ваш тон прогностический, Дракон Нехреворт. Я думал, что друхари не имеют никакого отношения к сельскохозяйственному искусству?

— Нам не нужно ясноовидение, чтобы увидеть, как на нас обрушивается гибель, — отвечает она. — Мон-кеи превзошли сами себя. Они потянут на уничтожение больше, чем себе подобных.

Маска действует уже девять дней. На сцене «Овации» кружащиеся фигуры труппы формируют агонию и экстаз с формальной точностью и извилистой грацией. Они кувыркаются в воздухе, как птицы, порхают, как листья, они пружинят, связываются и огибают друг друга. Костюмы домино сияют и переливаются. Когда танец заканчивается, его начинают снова, повторяя тот же набор символических движений.

Небо вырезано из дыма, а ветерок пахнет грустью. Эльдрад и дракон кабала присоединяются к зрителям на краю скалы. Эльдрад видит, как аутархи отворачиваются, избегая друхари. Он видит, как экзархи хмурятся в ее присутствии, а экзодиты отходят в сторону. Никто не угрожает, поскольку сделать это означало бы злоупотребить гостеприимством Ультве.

Эмиссар Йандена не выказывает угрязений совести. Она приближается к Эльдраду, несмотря на то, что дракон рядом.

— Что ты видел? — тихо спрашивает она его, пока они наблюдают за арлекинадой.

— Ничего, Мехлиндри, — отвечает он.

— Ты смотрел?

— Ты спрашиваешь меня об этом, Серебряная Душа? Я смотрел. Ничего не увидеть. Ты это знаешь, потому что по страху в твоих глазах я знаю, что ты тоже смотрела. Ничего не видно, а даже если бы и было, какая нам от этого польза? Предвидеть — значит знать будущее. Какая польза от одного лишь видения?

— Предвосхищение — всегда наша добродетель, — отвечает его посетитель. —Предвидеть — значит читать путь, и благодаря этому шаги могут быть изменены.

Он смотрит на нее.

— Я люблю тебя за твоё за твою веру в это, — говорит он. — И все же я ненавижу тебя за то, что ты все еще придерживаешься этой идеи.

—Предвосхищение принесло мне много побед, — говорит она.

— Возможно.

— Я предвидела поражения и изменяла шаги, чтобы Иянден вместо этого достиг триумфа».

— Неужели, Серебряная Душа? Или ваши Аспекты просто сражались упорнее и победили?

Она хмурится. —Мне грустно слышать, как великий провидец так плохо отзывается о своем искусстве. Зачем асурианам даровано зрение, чтобы читать судьбу, если не для того, чтобы изменить ее?

— Потому что жизнь жестока, — отвечает он.

— Эльдрад, — говорит она, — я пришла на Ультве, чтобы посоветоваться с тобой, потому что Ультве видит дальше, чем кто-либо…

— Ты пришла чтобы увидеть маску, — говорит он, — и этого достаточно. Арлекины приходят из уединения, чтобы потанцевать для нас. Это говорит нам все, что нам нужно знать. Великая катастрофа проходит сквозь звезды. Нам повезет если мы переживем её.

— Мы уже много лет предвидели её приближение. Теперь она пред нами, должно быть что-то, что мы можем…

— Теперь ты советуешь действовать, Ияндени? Когда азуриани годами осуждали любую причастность к млекопитающим и их войнам? Мы знали, что они перегорят. Мы видели это. Так это и происходит.

— Но в таком масштабе, Эльдрад? Да, мы предвидели их падение. Но мы недооценили их разрушительный потенциал. Их родной мир, теперь средоточие их последнего горя, тонет, как горячий уголь, сквозь шелк творения и выплескивает варп. Взор наш потускнел, и Арлекины пришли танцевать. Это может означать только то, что их последнее падение станет для нас вторым падением, которое поглотит всех.

— Тогда беги, Серебряная Душа.

— Иянден бежит, Ультран.

— А Ультве не может. Мы застряли в рубцах нашей собственной ошибки.

— Значит, ты… сдашься?

Он отворачивается от нее. В бледном воздухе имитации заката он видит поблизости других эмиссаров, с интересом наблюдающих за их беседой. Он видит веселую ухмылку Нехреворта.

Он трижды хлопает в ладоши.

— Остановите маску! — командует он.

Танцоры колеблются и останавливаются. На сцене «Овации» Арлекины взирают на него из-за своих пугающих масок: некоторые низко присели, готовые прыгнуть или повернуться, некоторые опустили вытянутые руки. Лишь кивающие травы шевелятся.

Эльдрад стоит в свете мотылька и протягивает руки. Его мантия растворяется в паре. Его броня приходит к нему, мягкие ленты стеклянного цвета, которые связывают и прилегают к его конечностям и телу, пока он не становится закован в аспекте войны.

— Я расскажу вам, что я видел, — объявляет он собравшимся светилам. — Я расскажу вам, что я сделал.

Арлекины шипят и сбиваются в гибкую массу, обняв друг друга.

— Когда-то позади нас на проторенной дороге жил великий народ, — говорит он, — обладающий могучими достижениями и резким превосходством, который унаследовал звезды и все, что переплетается между ними…

— Не учи нас, Эльдрад, — возражает Курьян из Бьел-Тана.

— …и в своем превосходстве и достижениях они предвидели, куда приведет их путь, но не изменили шага и не свернули в сторону».

Мехлендри обиженно смотрит на него. – Не цитируй наш позор, как будто это аргумент против нашего искусства, — говорит она.

— Наш позор? — спрашивает он.

— Ты говоришь об азуриани во времена, прежде чем Она пришла, чтобы утолить свою жажду к нам, и это известно, и это оплакивается. Но это не аргумент. Наша потеря, хотя и самая большая из всех потерь, просто усиливает необходимость нашего ремесла. То, что мы видим, мы действуем. То, что еще впереди, мы пересоставляем. Это горький урок Падения. Наша гордость ослепила нас. Мы прислушивались к нашему предвидению с тех пор…

— Эта история было не наша, — отвечает Эльдрад. — Я говорил о другом, более молодом народе. Их шаги одинаковы, как будто они выучили у нас тот же танец и теперь исполняют его с нами дуэтом, повторяя каждое движение.

— Это низкие создания, — срывается Джайн Зар. —Они отстают от нас на миллион лет. Они стремятся подражать нашей былой славе, но им никогда не достичь такой высоты. Они уничтожат себя, как это сделали до них тысячи других видов. Мы избегали их влияния, насколько могли, и держались в стороне от их дел. Они скоро исчезнут.

— Очень скоро, — соглашается Эльдрад. —Что нас беспокоит, так это то, как они исчезнут.

Он смотрит на них всех.

—На протяжении поколений мы предвидели проклятие человека — да, давайте назовем их теми, кто они есть — проклятие человеческого рода. Эти выскочки, тем не менее, создали империю, достойную названия. Их напор удивил нас. Мы наблюдали, как они повторяют те же высокомерные ошибки, которые совершили мы. Мы ждали их неизбежной гибели, ибо разве не такова судьба всех видов, которые используют силу разума, чтобы влиять на свою судьбу? Я предупреждал об этом, Ультве предупреждал об этом, но вы отказались участвовать. Я решил проигнорировать это решение.

Раздается ропот недовольства.

— Я манипулировал некоторыми сторонами, пытаясь предотвратить эту катастрофу, поскольку тогда я знал то же, что вы знаете сейчас. Не только человеческий род погибнет. Мои усилия, за годы осторожной деятельности, ни к чему не привели. Некоторые из моих действий были необдуманными, и я обрезал пряди судьбы, чтобы исправить их, насколько это было в моих силах. Но я пытался. Теперь вы в своем горе протестуете, что пришло время действовать. Слишком поздно. Тот, кого зовут Хорус Луперкаль, обладает слишком большой силой, чтобы мы могли противостоять ему. У меня в игре остался один главный агент. Он позаботился о том, чтобы у сил, противостоящих Луперкалю, было на одного великого защитника больше, чем было бы в противном случае, — так называемого Сына Прометея. Мой агент, возможно, сможет сделать больше, но я боюсь, что нет. Наш взгляд затуманен, потому что нет будущего, за которым можно было бы наблюдать. У нас нет другого выбора, кроме как довести до конца политику, которую вы определили, позволить им гореть и бороться с пламенем пожара, если оно приблизится к нам слишком близко. Или, если судьба жестока, и род человеческий не оборвется сам собой, тогда мы приготовимся противостоять сломленному виду, подпитываемому Хаосом. Сейчас у нас нет другого выбора, кроме как ждать. Арлекины приходят танцевать для нас «Танец без конца», чтобы напомнить нам, что мы способны вынести, ибо нам придется снова терпеть, и плакать, ибо это вполне уместно, смерть разумного вида.

— Прекрасные слова, — говорит Нехреворт, нарушая последующее молчание. — Но неверные в одной детали.

— Как так? — спрашивает Эльдрад.

Нехреворт указывает на отпрянувших Арлекинов.

— Это, Верховный Видящий Ультве, не был «Танец без конца», — говорит она.

— Скажи мне, что ты имеешь в виду, друкхари.

— Я видела танец, — говорит она. — Труппы Арлекина, возможно, и не сошли с дальних дорог с момента первого вздоха «Той, что Жаждет», но они танцевали свои маски в Верхней Комморре.

—Для вас одних? — спрашивает Джайн Зар.

— Мы не скрывали этого, — говорит Нехреворт, — но никто из вас, похоже, не хотел приходить. Вам были бы рады. Мы не дикари. Мы можем соблюдать условия маскарадного перемирия не хуже вас. Тем не менее, я хочу сказать, что видела «Танец без конца». Три раза. И каждый раз я плакала от стыда и ярости из-за того, что мы все потеряли. Я знаю шаги и формы. Это не тот танец.

— Конечно тот, — говорит Эльдрад.

— Очень похоже, я согласна, провидец, — отвечает она. — Формы, структура и многие этапы. Он следует той же схеме. В нем то же количество исполнителей, те же различия светлых, темных и сумеречных трупп. Четверо мимов по-прежнему остаются демонами. Шуты Смерти по-прежнему остаются жнецами смертности. Он изображает падение расы и рождение бога. Но эти девять трупп не представляют старую расу. А Аребеннийский Солитер не представляет собой Ту, что Жаждет.

— Нет, — говорит Эльдрад. — Ты ошибаешься.

— Неужели? — спрашивает эмиссар друхари. — Мне бы хотелось, — она смотрит на Арлекинов. — Как называется этот танец? — спрашивает она.

— Это «Танец Конца и Смерти, — шипит руководитель труппы, и слова его звучат неловко, словно он разучился говорить.

— А какую роль играет солитер?

— Того, кто родится, — рычит руководитель труппы. — Нового бога.

Эльдрад чувствует холодок по коже. Это не имитация комнаты. Как он этого не увидел? Или он просто отказался это видеть, потому что последствия слишком ужасны?

— Как называется твоя роль? — спрашивает Эльдрад солиста в капюшоне.

— Тёмный Король, — отвечает Солитер

Развернуть

Chaos (Wh 40000) Librarium ...Warhammer 40000 фэндомы 

Фурия

«Вы видели, что скрывается под этими мёртвыми водами. Что бы ни породило их в центре этого мира, оно, безусловно, ненавидит всё живое» – Джарин Колп, выживший пустоход с разбившегося корабля «Бесконечная месть» 

Адские небеса Фурии бездумно созерцают идеальный шар тёмной воды, плавающий в водовороте безумия Вопящего вихря. Неизвестно, насколько глубоки океаны Фурии; за прошедшие столетия ни одна из множества попыток достичь дна не достигла успеха. Из-за этого большинство фурийцев верят, что у Мирового океана просто нет дна. В часто повторяющихся рассказах даже говорится о том, что пустотный корабль однажды потерпел крушение и затонул, но неповреждённый спасательный маяк продолжал работать, неостановимо погружаясь в безграничные глубины долгие годы, прежде чем наконец стал слишком слаб, чтобы его обнаружили. Окончательные данные показали, что судно спустилось на глубину, которая превышает диаметр планеты, но с другой стороны оно так и не появилось. 

Небо над головой уныло, его вечный облачный покров навсегда закрыл звёзды. Известно, что необъятная пустота вызывет безумие, рождённое чувством собственной неизбывной бесполезности и ничтожности. Воды здесь недвижимы, а погода неизменна. Редкие течения не могут изменить облик океана. Воздух на Фурии всегда горячий, душный, влажный, гнетущий, преисполненный отчаяния. В нём чувствуется смутный оттенок неясного биологического испарения, что цепляется за горло, как за безответное обвинение. Стоячий воздух, равно как и местные обитатели, вызывает ощущение безмолвия и летаргии, которое преуменьшается только насилием, едва сдерживаемым под водой. 


Под поверхностью огромного океана постоянно сталкиваются природные силы, никогда не нарушающие внешнее спокойствие океана. Подводные течения способны за считанные минуты снести плавающие деревни на целые мили, при том, что поверхность океана едва взволняется. Изредка колоссальные разрывы утягивают в коварные воды целые флотилии; там истинные владыки Фурии раздирают опустошенные судна в считанные секунды, позволяя разрушенным обломкам молча тонуть в бесконечной темноте.

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Chaos (Wh 40000),Librarium

КРОВЬ В ВОДЕ

Коренные жители Фурии бродят в чернильной темноте, подобно мстительным духам, что превращают всю планету в зону неослабевающей опасности и риска. Падение в воду без защиты означает ужасную, жестокую смерть по капризной милости любого дикого существа, коими кишат местные воды. Одни из самых явных хищников Мирового океана – саблезубые акулы. Это длинные, гибкие существа с бледно-синими телами длиннее танка и массивными, мощными челюстями, украшенными мечевидными зубами. Стаи прыгающих кинжальных рыб быстро приканчивают любого, кому не повезло упасть в воду. Они способны недолго парить в воздузхе и могут выскочить из неподвижной воды и лишить небольшой корабль экипажа за один скользящий пролёт. Километры водорослевых медуз таятся в маслянистых участках по всей поверхности воды, словно выброшенные кишки в лужах густой крови. Водоросли мгновенно парализуют любое существо, которое к ним притронется, лишая его всех двигательных функций, но сохраняя при этом сознание и способность чувствовать боль. Затем крошечные паразиты и другие существа, живущие в водорослях, медленно пожирают злополучную добычу. 

Однако бесспорными владыками Фурии, несомненно, остаются левиафаны – огромные горы испорченной варп-плоти. Их длинные, аморфные тела перевиты канатами мышц, усеяны щупальцами, способными обвить целую деревню, а массивный аспидно-чёрный клюв столь крепок, что может пробить корпус космического корабля. Левиафаны нечасто встречаются на поверхности, но ужасающий прилив красноватой воды, известный как Багровый поток, часто предвещает их приближение. Никто не знает, что является причиной этого явления, хотя многие полагают, что это – ужасное свидетельство колоссальной схватки левиафанов глубоко в океане. Багровый поток – предвестник смерти и отчаяния для жителей поверхности, так как красноватая вода сводит с ума местную живность, вызывая кровожадный, бешеный и неутолимый голод. А потом из вод всплывёт ужасный левиафан – истинный владыка Фурии. 

На Фурии нет ни одного клочка сухой земли, поэтому жители, называющие планету домом, нечестивая раса людей, именуемая «островитянами», вынуждена бороться за пугающе скудные ресурсы. В отсутствие пресной воды или частых осадков жители живут своим уловом, а также собирают и выпивают кровь, что стала для них единственным способом утолить бесконечную жажду. Островитяне живут на больших плавучих лоскутных городках, построенных из разрушающихся остовов звездолётов, которые давно прибыли на Фурию. Эти люди – вырождающийся сброд, чья печальная жизнь пронизана ужасом, что они испытывают всякий раз, когда обитатели Мирового океана появляются, чтобы сожрать их. 

Плавучие города островитян кочуют по всей планете по воле течений. Эти маленькие колонии сколочены из множества разрушенных звездолётов, которые иногда всплывают на поверхность. У большинства лоскутных городов есть высокая внешняя стена из бронированных плит, окружающая внутренние жилые помещения, шаткие мастерские и голые рыночные площади, соединённые головокружительной паутиной мостков и порталов, подвешенных над открытыми лагунами внутренних отделений. Самые могучие и влиятельные плавучие города обладают небольшим количеством современного оружия, тогда как у большинство других есть лишь древнее и едва обслуживаемое. Хотя вооружение городам нужно, чтобы защитить себя от левиафанов глубин, иногда общины вынуждены сражаться друг с другом за ресурсы.

ЖАЖДА ВЫЖИТЬ  

Всё богатство жителей составлет добыча, всплывшая из глубин Фурии, так что попадись кому-то хороший улов, схватки не избежать. Как правило, островитяне сражаются самым простым оружием – обычно сделанным из металлических «костей» разрушенных космических машин. Как правило, эти сражения – кровавая мясорубка с неисчислимыми потерями, которых потом съедят обитатели океана. Редко раздающийся кашель ржавого цепного меча или лай автогана неизменно означает присутствие известного вождя или воеводы. 

Парусные суда, что строят из добытых кусков звездолётов, обеспечивают основную часть перевозок на Фурии. Там часто можно увидеть корабль с корпусом из гладкой обшивки катера или челнока, мачтами из опорных стоек или антенн больших судов, в в движение его приводит закреплённая на реях сияющая ткань гравишютов или солнечных парусов. Немногочисленные крупные моторные суда жгут скудные остатки топлива, что собирают из разрушенных кораблей, чей тёмный, размазанный след видим на мили во всех направлениях. Впрочем, даже у таких судов есть мачты и паруса, ибо горючее рано или поздно иссякнет. У самых могущественных мужчин и женщин Фурии вполне обычно найти небольшие личные «плавсредства», сколоченные из обломков обычных и реактивных мотоциклов, найденных в сырых хранилищах разрушенных грузовозов. Эти суда дают аожакам общин и рейдерским флотам большую личную подвижность в бою, а также возможность сбежать, если сражение будет проиграно. 

На Фурии очень мало ресурсов, так что сражения здесь не редкость. Впрочем, большинство общин предпочитают не драться, а воровать. Жизнь на Фурии так жестока, верность здесь встречается только внутри семей, и то не всегда. Мужчина или женщина, бросающие свою семью во аремя нужды и забирающие с собой всё, что могло помочь ей выжить – обычное дело. Неправедная трусость кажется естественнной чертой большинства обитателей Вихря, но на самом деле это лишь доктрина выживания наиболее приспособленных в её самом жестоком виде. Жизнь на Фурии полна насилия, ибо вокруг голодные хищники, а все возможные союзники готовы сбросить тебя в воду за пару патронов или кусок хлеба. Это короткая и отчаянная жизнь, отмеченная мгновениями самого чудовищного ужаса и жестокости. 

Когда на поверхность Мирового океана всплывает звездолёт или другая добыча, между общинами разгораются массовые сражения. Откуда эти обломки берутся – настоящая тайна Фурии, которую подпитывает существование левиафанов. Явное прикосновение Варпа вместе с горящим злобой умом, который сложно в них заподозрить на первый взгляд, заставляет многих предположить, что левиафаны способны путешествовать через Варп, где находят добычу и тащат на Фурию, чтобы пировать. 

Одни легенды рассказывают о бурных сингулярностях в звёздном пространстве, обширных вихрях небытия, затягивающих невезучие корабли. Эти суда попадают в сингулярность и как-то переносятся в ядро Фурии, откуда их с большой жестокостью выбрасывает в Мировой океан. Другие говорят о таинственных путях через промежутки реальности, которые связывают далекие варп-штормы с планетарным ядром, где жертвы бурь остаются дрейфующими, разбитыми и пустыми. На этих разрушенных кораблях почти всегда есть выжившие, всплывающие вместе с разбитым кораблем на милость Мирового океана и его созданий. Это далеко не всегда люди – нет ничего удивительного в злобном ксенохищнике, орочьем воеводе или крууте-формирователе, плывущем по океану только для того, чтобы отомстить островитянам, и гибнущем от рук объединившихся туземцев. 

Так или иначе, узнать, что таится в центре Фурии, невозможнно. В сокрушающем давлении и водоворотах темноты, намного ниже спокойной поверхности, некие силы, власти или явления собирают печальных и потерянных со всех концов галактики и перемещают их разрушенные, опустошённые корпуса, что всплывают из чернильной темноты. Но что вызывает это, или с какой целью (если она есть) – окутано непроницаемым мраком и находится под охраной одних из самых злобных порождений Вопящего вихря. 

ОСТРОВИТЯНЕ  

Независимо от того, живут ли они в неустойчивых лачугах плавучего города или в отчаянном экипаже рейдерского флота, изгои Фурии – это преследуемые и несчастные существа. Несмотря на отсутствие явных мутаций, они отличаются от обычных людей сутулыми спинами и равнодушным взглядом. Суровость жизни, постоянный страх перед хищниками, а также непреодолимая нужда и культура, лишённая понятий верности и альтруизма, гарантируют, что даже легчайшая искорка независимости и инициативы потухнет почти в каждом из этих безрадостных существ задолго до того, как они достигнут совершеннолетия.  

Тем не менее, будучи загнаны в угол, островитяне сражаются какдикие звери и борются до последнего вздоха. Внутри общин островитян существует стойкий миф о том, что однажды появится вождь, способный избавить их от страданий, или укротить мир, превратив его в рай для людей; легенды никогда не сходятся в деталях, но народ Фурии это не заботит. Об этом легендарном герое и его целях неизвестно почти ничего, но подавляющее большинство фурийцев верит, даже если они отказываются признать это кому-либо, кроме себя. Не раз и не два бесчестные отступники с иных планет или военные командиры использовали этот миф, чтобы подчинять города и флотилии. Зачастую они ищут конкретный остов или иную добычу, что может появится на поверхности Мирового океана, или охотятся на неуловимых левиафанов – а это пугающая затея, даже с целым флотом и населенем всей деревни под рукой.

 

Но не смотря на весь ужас, жизни определенных обитателей Фурии не столь ужасна как может показаться. Некоторые островитяне плавали слишком долго и далеко в бесконечных морях Фурии, и воды, казалось бы, приветствуют их жизнь в Мировом океане. Ходит много слухов об особенных обитателях, отмеченных величием, которые не только могут дышать под водой, но и на которых местная живность не решается нападать.

ЛЕВИАФАНЫ  

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Chaos (Wh 40000),Librarium


Эти колоссальные морские чудовища – искалеченные существа, которые могут существовать только в мире, благословенном Тёмными богами. Большинство считает, сто левиафаны – наполовину демоны, часть нечестивой коллекции порожденных Варпом тварей, что держат в ужасе огромные участки Мирового океана. Независимо от того, порабощены ли они демонами Варпа, мутировали из-за столкновения с Эмпиреями, или созданы тёмной магией, это бесспорные властители своей планеты, и нет ничего, что они не могут уничтожить.

Невероятно жестокие и свирепые левиафаны выглядят как выходцы из кошмаров, отвратительные химеры, моединившие в себе мерзкую склизкую тушу гигантского кальмара Древней Терры с первозданной дикостью огромного хищника глубин, величие древнего первородного ящера и бесчеловечный ум тёмного бога из забытого прошлого человечества. Толстые, извивающиеся щупальца тянутся во всех направлениях, и каждое способно охватить крупнейшее судно, плывущее по Мировому океану. Зазубренные клыки, покрывающие нижнюю сторону мускулистых конечностей, могут захватывать и прожевывать даже самую толстую броню. Зубы, что украшают левиафановы щупальца, можно, приложив умение и потратив время, превратить в великолепные лезвия для цепного оружия любой модели. 

Кажется, что левиафаны не придерживаются конкретной территории и свободно бродят по всей планете без чётко определенного плана. Тем не менее, они в состоянии почуять лоскутный город за несколько сотен миль и отслеживать его днями, а потом напасть со свирепостью, которая говорит о какой-то глубокой и неизменной ненависти. Только у городов, обеспечивших себя древним стрелковым оружием, есть малая надежда пережить внимание левиафана, и жестокая, насильственная смерть ждет любого жителя, который не смог убежать. Важное умение, которое успешно развивают в себе островитяне, состоит в том, чтобы понять, как скоро после нападения другое поселение совершит налёт на разрушенный город, и попробовать спасти что-нибудь полезное из обломков своего дома, не привлекая внимания бешеного существа. 

Изредка левиафаны нападают друг на друга – особенно ао время Сезонов крови. Причина этих боёв насмерть неизвестна, но левиафаны сражаются со злобным упорством, уничтожая всё на несколкьо миль окрест. Победитель никогда не съедает останки своей жертвы, но торжественно ревёт, прежде чем снова погрузиться в тихие воды Мирового океана. Огромная туша, оставленная позади, становится маяком для любого лоскутного города. Островитяне попытаются захватить её себе, но за такую гору мяса у них будет масса соперников в лице местной фауны.  

Сухожилия левиафана подобны железным тросам, и кости будто отлиты из стали, но всё это богатство уйдёт под воду, когда с туши срежут достаточно мяса

Развернуть
В этом разделе мы собираем самые смешные приколы (комиксы и картинки) по теме пария librarium (+1000 картинок)