образы ереси

Два примарха — второй и одиннадцатый— всегда упоминаются только как «потерянные» или «неизвестные». По внутриигровой информации все записи о них в архивах Империума были удалены. Представители Games Workshop неоднократно заявляли, что судьба этих примархов оставлена на усмотрение мастера и официального раскрытия деталей не планируется. Тем не менее, авторы одобренных правообладателями книг иногда вставляют в них те или иные намёки.

Про второй бой Кхарна и Сигизмунда. by Кардинал Бухарис с Warforge

Он всегда молчал. Всегда. На протяжении всей схватки Чёрный Меч не произнес ничего.

Чудовище. Призрак. Мёртвая оболочка.

Что может быть хуже этого? Какая смерть может более абсолютной, чем эта? Какое разочарование, какое отчаяние может быть тяжелее?

Кхарна поглотила ярость от этого. Он завыл в бешенстве, бросаясь на Сигизмунда снова и снова, не обращая внимания на раны. Он хотел вернуть прошлого воина. Того, у кого в жилах была хоть капля жизни. Ему хотелось вновь разжечь тот самый запал. Высечь хотя бы небольшую искру - что угодно, кроме этой железной, бритвенно-острой суровости.
Когда-то, они смеялись вместе, вдвоём. Они бились в бойцовых ямах, отсекая целые куски плоти друг от друга, а в конце всегда падали на настил, утопая в крови и соломе, и громко смеялись. Даже Гвозди не забрали эти воспоминания, ведь в бою Гвозди всё ещё показывают истинную суть вещей.

"Злись!", - заревел Кхарн. "Живи!"

Потому что убить можно только живое. Нельзя убить призрака, только взмахнуть топором сквозь него. А здесь не было ничего, лишь разочарование, лишь пустое цикличное безумие.

Гвозди подстегнули его. Кхарн стал сражаться сильнее. Быстрее. Его мышцы рвались на куски и мгновенно срастались. Его кровеносные сосуды лопались, не выдерживая давления, и вновь были целы. Кхарн чувствовал, как по его телу разливался такой огонь, такой немыслимый жар, горячее и белее любого пламени, которое он когда-либо и где-либо испытывал.

А Чёрный Меч отринул все это, сражаясь безмолвно, неумолимо, лишь распаляя неистовство Кхарна. Это было все равно, что противиться тепловой смерти Вселенной. Ничто не могло поколебать веру перед ним. Он был слеп ко всему, кроме самого себя, эгоистичен, как расхититель драгоценностей, стоящий в богатой сокровищнице.

Цепной топор Кхарна вревел с яростью, равной ярости броска, что отправил его в полет. Она была так сильна, что поджигала возхух с прометием на своем пути, и заставляла кровь не течь, а хлестать. Она была так сильна, что позволила нанести наконец удар, ранить призрака. Он заставил его пошатываться, вынудил жадно хватать воздух. Неистовое пламя бушевало внутри него, ускоряя сердца. Он услышал жестокий шёпот Великого Бога Крови в своих изорванных ушах.

+Сделай это. Убей его. Во имя меня.+

Призрак снова обрушился на него, высокий и чёрный, в ореоле молний, его броня пожирала сам свет, как и клинок в руке.
Перед лицом этого, Кхарн возвысился. Насилие, которое он учинил, было похоже на хор бесконечной радости. Само основание под ними не выдержало, и они рухнули вниз, несясь в облаках обломков. Даже когда они камнем падали в пропасть, противники продолжали сражаться. Они раскачивались и метались вокруг друг друга, уничтожая абсолютно всё в пределах взмаха меча или досягаемости топора.

"Я не …", - выпалил он, чувствуя, как волна усталости затопляет даже наполненные силой бога конечности.

И тогда он осознал, что на самом деле произошло. Находясь в апофеозе своего безумия, даже когда Великий Бог изливал себя в его изуродованное тело, Кхарн понял, что за трансформация свершилась.
Они всегда говорили себе, особенно после Нуцерии, что Империум создал Пожирателей Миров. Это их вина. Несправедливость и насилие выковали то вожделение конфликтов, бесконечных повторений старых гладиаторских игр, словно некие религиозные службы давно и заслуженно мёртвым богам. «Это их вина!» служило оправданием каждому зверству, каждому акту бессмысленно-жестокого смертоубийства.
"Я не..."
А сейчас Кхарн увидел - круг замкнулся. Он увидел, что семь лет тотальной войны на уничтожение сделали с Империумом. Он видел, во что превратились эти воины. И в тот момент, в разгар самой напряженной и захватывающей дух битвы, из всех где он участвовал, он увидел будущее.
Тысячи воинов в черной броне безмолвно маршировали из бездонно-черных крепостей, каждый из них такой же непреклонный, мертвым в душе фанатиком, как Чёрный Клинок. Они никогда не сдадутся, но не потому что они сражаются во имя веры в какую-то там идею. Совсем нет, они просто забыли, что это вообще значит "отступить".
И тогда Кхарн увидел, насколько мощным это может быть, и как долго это может продолжаться, и какие новые страдания это принесет всей галактике, уже сотрясающейся под молотом безграничной агонии, и тогда он, даже он, даже Кхарн Верный, содрогнулся до самой глубины своей души.
"Я не ..."
Кхарн продолжил сражаться, теперь уже из-за дикого отчаяния, потому что этому нельзя было позволить случиться, нельзя было не противостоять. Нельзя было просто смириться. Все ещё существовало удовольствие, всё ещё пылал жар, была честь и наслаждение от хорошо исполненного убийства, но всё это утонет в этом хладном потоке, если не остановится здесь, на Терре, где впервые был создан их вид и где началось великое представление непомерного высокомерия.
Кхарн обязан выстоять. Он обязан сопротивляться, ради человечности, ради самой жизни, прожитой со страстью, ради великолепного пульса боли, ощущений, ради чего ни будь.
"Я не ...", - он тяжело дышал, зрение начало подводить, а руки стремительно разжимались, -" сломан".
Чёрный Меч обрушился на него, снова и снова. Это было просто непостижимо, немыслимый стиль боя - слишком совершенный, слишком бескомпромиссный, без капли жалости и без крупицы сожаления. (NO PITY! NO REMORSE!)
Кхарн даже не увидел смертельного удара, острие меча вошло в него со всем весом пустоты, скоростью вечности, столь величественный в своем нигилизме, что даже Великий Бог внутри него мог только лишь наблюдать.

Так был сражён Кхарн.
Он сложил голову в безмолвии, брошен на землю с ледяным презрением, зарублен и втоптан в прах цивилизации, его горло раздавлено, череп расколот, а грудная клетка проломлена. Кхарн сражался, даже когда его конечности стали лишь окровавленными обрубками, продолжал биться, даже когда реактор, в его полном варпом доспехе, остановился, бился и дергался до самого конца, но к тому времени этого уже было недостаточно.
Последнее, что Кхарн увидел, по крайней мере, в этом мире, был огромный чёрный профиль его убийцы, чёрного храмовника, заносящего клинок и готовящегося закончить последний бой двух бывших друзей.
"Не сломан", - только и сумел выдавить Кхарн, находясь в агонии, большей, чем когда-либо могли устроить Гвозди, но с куда более правдивым пониманием нелепой жестокости Вселенной, - "как ты"
А затем меч обушился, и бог оставил Кхарна мёртвым среди руин его древнего дома.

"ЛЕНДРЕЙДЕР АХИЛЛ"


"Ахилл", один из самых редких и почитаемых вариантов "Лендрейдеров", по сей день применяющихся в 41-ом тысячелетии, был рождён во мраке последних десятилетий Великого крестового похода. Согласно последнему тому "Либер Арморум", "Ахилл" обязан своим происхождением технодесантникам Легиона Имперских Кулаков, трудившимся совместно с архимагосом Ксан-Эбоном. Они объединились с целью создания почти неуязвимого осадного варианта "Лендрейдера" в ответ на тупиковую ситуацию, сложившуюся в кровопролитном конфликте с крошечной империей ксеносов, расположенной далеко на галактическом юге. Название тех существ давно исчезло со страниц истории, однако из оставшихся записей следует, что когда-то они были достаточно могущественны, чтобы сдерживать мощь целой ветви Крестового Похода и спровоцировать столь радикальные меры. "Ахилл" отличается от стандартного "Лендрейдера" как особенностями конструкции, так и набором вооружения. Что касается последнего - несмотря на то, что потребность в боеприпасах сокращает транспортные возможности бронемашины, данный вариант оснащён как тяжёлый осадный танк - в спонсонах установлены мощные мультимельты относительно малого радиуса действия, а тяжелобронированная курсовая установка, размещённая по средней линии, скомпонована для несения четырёхствольной скорострельной пушки. На находящихся в эксплуатации машинах большая часть изначально планировавшихся к монтажу счетверённых пусковых установок "Гадюка" была постепенно заменена на более привычную пушку космодесанта "Громобой". Однако, несмотря на впечатляющий арсенал вооружения, "Лендрейдер Ахилл" вошёл в легенды именно за свою прославленную живучесть. Слой за слоем детали конструкции на микроуровне покрываются древними электромагнитными формулами и ферромантическими вычислительными алгоритмами, для чего на каждой стадии производства и ввода в эксплуатацию применяются самые секретные техники Культа Механикус. Сошедшему с конвейера танку практически невозможно нанести повреждения при помощи энергетического оружия, и если стандартный "Лендрейдер" непросто вывести из строя, то уничтожение "Ахилла" представляется вероятным лишь при воздействии кинетического импульса огромной силы. Методики и материалы, применяемые при создании "Лендрейдера Ахилл", находятся в пределах производственных возможностей лишь наиболее высокопоставленных Магистров Кузницы и оружейников-технопровидцев, вследствие чего "Ахилл" просто не мог поступить в массовое производство ни тогда, ни теперь. Во времена Ереси Гора данная модель находила применение в танковых клиньях лишь самих Имперских Кулаков за исключением некоторого числа машин, дарованных Легионам Тёмных Ангелов, Тысячи Сыновей и Саламандр. Танки этой модели в небольших количествах рассредоточены по великому множеству Орденов Космического Десанта, но экземпляров, участвующих в сражениях 41-го тысячелетия, крайне мало. К тому же известно, что этот вариант "Лендрейдера" в сколь-нибудь значительном количестве выставляют на поле боя лишь Имперские Кулаки и их ордены-преемники, хотя имеются сведения, что Ордо Редуктор, принадлежащий Адептус Механикус, также имеет доступ к данной модели. Желанной добычей эту машину делает, главным образом, её неповторимая долговечность, и достаточно лишь слуха о том, что на каком-нибудь забытом поле боя найден подбитый или дремлющий экземпляр, чтобы ближайшая ударная группировка космодесанта отклонила свой курс, дабы попытаться вернуть его. Однако в заключение следует пояснить, что среди всей бронетехники Астартес дух машины "Лендрейдера Ахилл" известен как наиболее воинственный и пугающе разумный, вероятно вследствие специфики производства, и чтобы вернуть танк без кровопролития потребуется проведение интенсивных ритуалов умиротворения.

Лояльный пожиратель Эндрид Хаар.