железные люди

Логики

"Когда-то мы были богами, и кем стали теперь? Упорствующими в своём невежестве дикарями и обманывающими себя глупцами; словно беспомощные дети, которые разбрелись и заблудились в холодной тьме. Но я говорю вам: однажды мы были богами, и мы станем богами вновь!"  

"В защиту будущего: Логический дискурс" Автор неизвестен, запрещена в М.36.

Культ «логиков» - это союз еретических фракций и технокультов, которые уже давно стали бельмом в глазу Каликсиды и соседнего сектора Иксаниад, и чьи корни уходят глубоко в Империум, и ещё глубже в прошлое человечества. Культ образовался не вокруг какой-то харизматичной личности или тёмной религии, вдохновением ему служит запрещённый еретический текст, называемый «В защиту будущего: Логический дискурс», объявленный Министорумом и Культом Механикус богохульным, и запрещённый ещё несколько тысяч лет назад.

По природе своей «логики» - так называемый «прогрессивный» культ. Они приветствуют развитие человечества через прогресс и овладение технологиями, полагая, что люди должны избавиться от гнёта Министорума, свергнуть Верховных Лордов Терры и положить конец господству Адептус Механикус в области научно-технических знаний. Конечная цель «логиков» - возврат к легендарной мощи Тёмной Эпохи Технологий и воцарение человечества как всемогущей и действительно единственной оставшейся разумной расой в галактике.

Благодаря хорошей организации и превосходному материальному обеспечению, культ «логиков» привлекает сторонников через тайную сеть безжалостных корыстолюбцев и жадных до власти дворян, и служит пристанищем для техноеретиков и техножрецов-ослушников. Расчётливые и скрытные, «логики» упорны в воплощении в жизнь своих заговоров и интриг, крайне жестоки в погоне за властью, и неутомимы в охоте за более совершенным оружием и средствами, необходимыми для достижения их целей.

Веками сектор Каликсида подвергался разлагающему влиянию «логиков», и несмотря на то, что мощь и размеры этого технокульта и отколовшихся от него фракций с годами то увеличивались, то уменьшались, полностью искоренить культ и его тайное учение оказалось невозможным. В прошлом, «логики» не раз становились причиной бесчисленных жертв, гонясь за могуществом и прогрессом, а однажды даже угрожали стабильности сектора Каликсида из-за своей тайной роли в Восстании меритатов.

Несмотря на последовавшие за этими мрачными временами преследования и чистки, приведшие шестьсот лет назад практически к уничтожению культа, «логики» вернулись явно даже более хитрыми и коварными, чем раньше. Есть те, кто утверждает, что угроза, которую представляет культ, более серьёзна, чем когда-либо. А кое-кто даже шепчется, что культ имеет влиятельную поддержку среди элиты Каликсиды и, возможно, даже среди членов самих святых Ордосов.

Запрещённый труд, вокруг которого образовался культ, документ, озаглавленный «В защиту будущего: Логический дискурс», впервые возник более четырёх тысяч лет назад в Сегментум Соляр, в самом сердце Империума, и говорят, что части самого текста скопированы из древних и абсолютно запретных трудов, захороненных глубоко в подвалах самой Священной Терры, но его автор или компилятор остаётся неизвестным.

Сама книга пропагандирует опасную философию прогресса, что развития технологии и науки необходимо добиваться любой ценой и не взирая на их происхождение, ради будущей «пользы» и возвращения утерянного «золотого века» человечества. В этот новый век человечество, словно колосс, будет попирать звёзды, древние владения человека будут отвоёваны, укреплены и расширены, и любая угроза существованию людей со стороны ксеносов или варпа получит достойный ответ и будет полностью подавлена.

Для этой цели труд постулирует уничтожить Культ Механикус, сбросить «удушающую хватку» имперской власти и положить конец тому, что в книге называется «тиранией лжи» Экклезиархии в отношении Императора и Имперского Кредо. Взамен предлагается «логичный ход» для восстановления порядка и возрождения человечества среди звёзд - вручить власть в руки новой абсолютистской олигархии «передовых мыслителей» и тех, кто «подходит по взглядам и влиянию» для правления – собственно, самим «логикам».

Доводы и аргументы, содержащиеся в труде, разъясняют необходимость абсолютной жестокости ради достижения «славного будущего века», который наследует человечество, и распространяются в защиту создания тайной империи в теле самого Империума, как инструмента для его свержения, и неограниченного стремления любой ценой к завоеванию и победам при помощи искусства науки и технологии. Труд подкрепляет это опасное учение многочисленными солидными и проработанными оправданиями любых чудовищных убийств и жертв ради достижения целей, которые оно прославляет, не считаясь с ценой в человеческих жизнях или свободах. То есть, вкратце: для достижения подобного реального и осязаемого рая - будущего, в котором сама вселенная будет лежать у ног человечества - никакая цена, уплаченная в настоящем, не может быть слишком высокой. Это, утверждает книга, вопрос простой логики.

Структура и деятельность культа

Как и многие широко распространённые и процветающие культы, «логики» действуют в виде огромной ячеистой структуры, скрепляя её больше доктриной и общими целями, нежели жёсткой иерархической организацией. Кое-кто в Священных Ордосах утверждает, что настоящими членами культа являются лишь олигархи, которые управляют и финансируют его многочисленные независимые ячейки; как бы там ни было, для такой организованной и хорошо финансируемой группировки найм дополнительной рабочей силы редко представляет проблему. Руководителями вышеупомянутых ячеек, или «техтрархами», как «логики» называют себя, зачастую являются торговые лорды, лидеры профсоюзов, цеховые мастера и, в редких случаях, беглые члены Адептус Механикус из тех, кто дал ослепить себя жажде власти и денег. Высокое положение в обществе принуждает «логиков» к крайней осторожности в делах и чёткой организованности, заставляя часто действовать издали, так, чтобы никто не мог связать их с реальными делами культа. Поэтому они предпочитают использовать небольшие отряды хорошо подготовленных агентов, специалистов и наёмников, которые исполняют замыслы и защищают интересы своих руководителей.

Деятельность культа преимущественно вращается вокруг получения власти. Власть для них – это политическое влияние, мощь таких закрытых областей как наука и технология, и, конечно же, богатство. Ради этой цели «логики» тайно опекают и финансируют круг техноеретиков и техножрецов-отступников, занимающихся разработкой самого передового оборудования и вооружений, при помощи которых культ ведёт свои сражения, увеличивает богатство, и в конце концов станет могущественным настолько, что сможет свергнуть Империум изнутри. «Логики» обеспечивают этих отступников и рецидивистов поддержкой, рабочей силой и ресурсами (неважно насколько неэтично и гнусно их происхождение) ради воплощения их проектов, сумасшедших теорий и тёмных желаний, но лишь до тех пор, пока культ получает выгоду от результатов их трудов.

Следуя доктрине культа касательно могущества через технологическое превосходство, «логики» также глубоко внедрены в исследование и воспроизводство захваченного ксенотеха, и особенно в поиски археотеха – древних реликтов развитой науки человечества прошлых тысячелетий. «Логики» не испытывают симпатии к чужакам и открыто придерживаются взглядов монодоминантов. Они без всяких угрызений совести берут всё ценное от ксеносов и используют для достижения своих целей. Культ тратит большие средства на содержание обширной и эффективной сети информаторов, чтобы с одной стороны защитить себя от внешнего вмешательства, а с другой – быть в курсе всех интересующих его фактов и открытий. Более того, предположительные связи культа с местными планетарными группировками организованной преступности, группами археопиратов и имеющими весьма сомнительную репутацию вольными торговцами также заслуживают упоминания; «логики» рассматривают эти сторонние группы и как прекрасное средство для достижения своих целей, и как фактически одноразовых помощников, которых можно использовать и выбросить, если того потребует ситуация

«Железные техтрархи»

За последние десятилетия внутри «логиков» сектора Каликсида набрала силу специфическая фракция, известная как «Железные техтрархи». Если верить слухам среди преступных лидеров-рецидивистов и свидетельствам допрошенных членов культа, эти техтрархи образовали, если можно так сказать, правящий совет (состав которого варьируется, по разным источникам, от трёх до целой сотни участников) «логиков» секторов Каликсида и Иксаниад. Этот совет сообща определяет политику и долгосрочные планы для разрозненных ячеек культа. Он, по-видимому, также занимается распределением огромных коммерческих и финансовых ресурсов культа для поддержания бесчисленных отдельных групп, экспедиций и экспериментальных проектов, равно как и для наказания подчинённых за ошибки. А ошибок «логики» не прощают.

Техноеретики, сторонники прогресса и отступники

Возможно самой главной опорой культа являются разнообразные техноеретики, учёные и даже техножрецы-отступники, состоящие в его рядах. Эта относительно небольшая, но влиятельная группа несёт на себе значительную часть дел, касающихся материальной стороны культа, и каждый из них по-своему вносит вклад в могущество и знания «логиков». Это весьма разнородная группа, часто работающая в ячейках индивидуально, либо в составе небольших тайных собраний на протяжении одного проекта, обычно почти не имея представления друг о друге и деятельности остальных, подчиняясь лишь (в большей или меньшей степени) тому техтрарху, который их финансирует. Они очень сильно отличаются друг от друга влиянием, познаниями и специализацией, варьируясь от многообещающих техноеретиков, нанятых в организованных преступных группировках или торговых гильдиях, которые специализируются в сборе и утилизации техники, производстве медикаментов или создании оружия, и до лишённых звания медиков и учёных, занимающихся запретными науками и вынужденных скрываться от властей.

Изгнанные члены Культа Механикус – желанная добыча для культа, так как немногие могут сравниться с их опытом и знаниями. Уже нарушив какие-то запреты или эдикты Марса, они часто приходят к «логикам» в поисках защиты, спасаясь от уничтожения своими же собратьями. Во многих случаях преданность подобных личностей культу сомнительна, если не сказать больше, но «логики» полагают это приемлемым риском. И хотя среди тех есть несколько по-настоящему приобщившихся к общему делу фанатичных поборников «Логического дискурса», большинство служит лишь ради выгодного союза, обменивая услуги и результаты экспериментов на защиту, убежище и возможность беспрепятственно заниматься своими бредовыми идеями.

Фундаментальный принцип «логиков», закреплённый в великом тексте – это достижение могущества путём неограниченного технологического развития. Непомерную безоглядность и греховность этого труда, также как и его опасность, отлично видят те, кто верит в Кредо Омниссия или в Имперское Кредо. Труд этот завел бы человечество обратно в ужасы Эпохи Раздора, если бы кому-то дозволено было воплотить его. Вот лишь несколько примеров тёмных путей, к которым ведут запретные технологии, и легенды, их покрывающие:

Машины разрушения

Оружие – первостепенная цель и страсть многих техноеретиков, будь то разработка или кража особо запретных технологий, таких как атомное оружие или смертоносный, пожирающий всё живое вирус, используемый как средство для Экстерминатуса, получение более сложных реликтов, таких как секреты создания индукционных катушек, применяемых в плазменном оружии, или погоня за чужацкими устройствами ужасной разрушительной силы.

«Голам» и другие запретные создания из плоти

«Голам» - искусственный конструкт, созданный в основном из живой плоти и синтетической ткани мастерством геноскульптора. Несмотря на широкое распространение этой технологии среди Адептус Механикус, многие её ветви считаются еретическими и запретными. Туда, в частности, включены так называемые «голамы-убийцы» - жуткие органические конструкты, предназначенные единственно для убийства, и «гомонкулиты» - биоформы, твари, не имеющие аналогов в живой природе, собранные из изъятых человеческих органов, алхимических сывороток и выращенной в пробирке ткани. Гораздо реже встречаются «химерики» - уродливые гибриды, при создании которых комбинируется множество исходных ДНК для получения извращённых чудовищ с крайне непредсказуемым результатом, принудительная психическая мутация и чудовищные «паразиты-поработители» - искусственные органические трансплантаты, которые подчиняют волю и функции тела тех несчастных, кому они подсажены.

Согласно священному писанию, подобные создания из плоти были запрещены приказом Императора во времена Великого Крестового похода, после тех кошмаров, которые он и его сверхчеловеческие воины встретили в войнах на закате Эпохи Раздора.

Трансгенное богохульство

Эта область исследований воплощает техноересь комбинирования или хирургического вживления генного материала ксеносов в органическое вещество человека. Подобные абсолютно запрещённые деяния Адептус Механикус считает осквернением божественного замысла, а Имперский Культ - вопиющим богохульством.

Силика Анимус

Искусственный разум (не просто обычный когитатор), созданный при помощи запретных технологий. Традиционно считается, что подобные нечестивые конструкты по сути своей - зло и извращённая мерзость в глазах Омниссии. Доктрина Механикус утверждает, что машинный дух силика анимус – это исковерканная пародия на человеческую душу, вероломная и безумная. В древних текстах содержатся расплывчатые истории, полные метафор, рассказывающие о подобных смертельно опасных и могущественных созданиях времён Тёмной Эпохи и о легионах железных людей, которые служили им. На них возлагается часть вины за многие страшные войны тех забытых времён, сбросившие человечество в бездну.

Малифика

Возможно, самой тёмной и таинственной из всех наук является технология, созданная для манипуляции энергией варпа и психическими силами. Это опасная и зыбкая область для исследований - необходимое зло для Империума и краеугольный камень его существования.

Кошмарные замыслы и желания, лежащие вне пределов допустимого применения и видов этой технологии, сращивание демонических духов с машиной и передача чистой энергии эмпирей посредством технологии давно стали предметом запрета Механикус. Но для тех, кто достаточно бесшабашен или безумен, соблазн проводить подобные тёмные эксперименты очень велик, ведь они предлагают возможность творения и деяний, не стеснённых здравым смыслом и грубыми рамками законов физической вселенной.

Протокол «Протей»

Считающийся не более чем мифом, но являющийся главной целью немногих одержимых, протокол «Протей» - древняя и еретическая технология переноса не только энграмм знаний и памяти органического мозга, но также и личности, и воли, гарантируя в результате полное умственное и физическое бессмертие в искусственном физическом облике. Опираясь на немногочисленные мифы, окружающие эту технологию, кое-кто утверждает, что созданная таким образом нечисть – бездушные создания с неутолимыми тёмными желаниями и нечеловеческими страстями. Однако подобных предостережений зачастую не достаточно, чтобы отпугнуть наиболее ярых искателей протокола.

Источник: Dark Heresy: Disciples of the Dark Gods

Почему ГВ не может в соответствие со своим же вводными?

Привет! Хочу поделиться с вами переводом первой главы из книги ' Konrad Curze: The Night Haunter '. Над данным переводом работала моя хорошая подруга по предоставленной мной книгой.

«Я знал, что ты придешь, Убийца. Я знал о том, что ты идешь, даже тогда, когда твой корабль только входил в Восточный Рукав. Хочешь спросить, почему же я тебя не убил? Потому что твоя миссия и то, что ты собираешься сделать, подтверждают слова, сказанные мною давным-давно, и теперь я не сомневаюсь в правильности своих деяний. Тех, кто ошибался, я просто уничтожал, точно так же, как твой фальшивый Император теперь уничтожает меня. Смерть ничто, когда знаешь, что оказался прав».

- последние слова Конрада Кёрза – примарха VIII легиона. 

 Глава первая 

 Тьма 

В свете меркнущей звезды в безлюдной космической пустоши вращалась мертвецки серая пустынная Тсагуальса. Планета, которой никогда не касались лучи Астрономикона. Вероятно, они никогда до неё так и не дотянутся. Эта небольшая, обезвоженная, находящаяся вдали от основных транспортных магистралей планетка никак не могла претендовать на звание чьего-то родного мира. Но, вопреки здравому смыслу, нашлись те, кто назвал Тсагуальсу - домом. 

Здесь обосновались Повелители Ночи.

Суровое место, достойное Восьмого легиона. Рождённая из раскалённого газа, Тсагуальса имела такие же шансы, как другие планеты. Но на последних этапах своего формирования она замедлилась в развитии. Жизнь на ней, как на планетах в системах с мягким, благоприятным светом солнца, так и не возникла. Поэтому Тсагуальсе, как и её новым хозяевам - таким же потомкам несовершенных родителей – оставалось лишь влачить жалкое существование.

Склонные к поэтическим метафорам Повелители Ночи даровали ей другое имя – Гнилой Мир[1]. Но нострамская поэзия – это искусство вранья, ибо нострамцы – обычные лгуны. На сухой и пыльной Тсагуальсе нечему и некому было умирать и гнить. Жрать гнилье - и подавно. Безжизненность планеты, как олицетворение вожделенного порядка, очень понравилась примарху Восьмого Легиона. Пустынные ветры со временем стирали любые следы на поверхности этого мира, скрывая их под слоями пыли. Песчаные серые дюны росли и вновь исчезали. Такой порядок процветал на Тсагуальсе веками – ничего не менялось.

Пока не явились Повелители Ночи.

Кёрз – болезнь, опухоль, дитя анархии. На необитаемый Гнилой Мир, нарушив первозданный уклад планеты, Повелители Ночи принесли мерзкий хаос Нострамо. 

Крепость, построенная для примарха Восьмого Легиона, стала единственным аванпостом – цитаделью жизни на планете. Огромный чернокаменный замок - воистину зловещее место - украшали останки жертв легиона. Однако куда более омерзительным, изобличавшим суть ремесла палачей, выглядел извращенный, жуткий образ жизни обителей замка. Десяткам тысяч солдат требовались сотни тысяч рабов. Рабы сколачивались в группы, каждая – под знаменем своего господина. Легион пребывал в состоянии сдержанной анархии. Дисциплину истощили война и безразличие. И спустя несколько десятилетий после попытки Магистра Войны захватить трон, от братства осталось лишь одно название, а последняя связь - кровные узы, когда-то объединявшие легион, быстро растворилась в безумии их отца. 

На бесплодной иссушенной Тсагуальсе Повелители Ночи ждали конца. 

Их отец собирался умереть. 

Он собирался умереть в ту самую ночь. 

Над необитаемыми равнинами в самой высокой башне, терзаемой постоянными ветрами, работал скульптор. Он напевал себе под нос песенку ныне известную не многим живым - о глупом торгаше из мирка, уничтоженного десятилетия назад. 

Скульптор остановился, отступил на шаг, чтобы оценить работу, и остался недоволен: скульптура не передавала того, что он хотел. 

На троне неподвижно, с отрешенным видом, восседал человек. Его руки железной хваткой сжимали подлокотники, а его тело покоилось в стальных объятиях трупного окоченения. Много часов ушло на создание скульптуры – на соединение тканей. Принадлежавшая когда-то живым людям плоть, из которой лепилась статуя, заменяла скульптору глину. Всего несколько часов оставалось жить создателю, но он собирал это произведение с кропотливым упорством и невероятной точностью. Но все равно статуя казалась несовершенной. 

В зале царила абсолютная темнота, настолько глубокая и непроницаемая, что лишь обладавший или сверхъестественным, или тепловым зрением сумел бы в ней хоть что-то различить. Скульптор – единственный обитатель этих мест – имел немного и того, и другого. Кроме него, никто не смог бы видеть в этой комнате, ибо не обладал бы такими глазами. 

Он - живое воплощение бога, взращённое в мире вечных сумерек. Один из двадцати необыкновенных сыновей человека, чье величие затмевало даже их заслуги. 

Звали его – Конрад Кёрз. Его отца тоже считали скульптором. В каком-то смысле. И среди множества подарков, которые Конрад получил от него, здоровая психика явно отсутствовала.

- Нет, нет, не так, - облако раскаленного газа вырвалось наружу – таким сверхчеловеческое зрение Кёрза видело его дыхание в ледяном воздухе. Пребывавший в состоянии здравого ума и твердой памяти, примарх подумал, что это странно. Мертвая Нострамо частенько утопала в духоте. Он никогда не скучал по её теплу, но жаждал её тьмы. Окружающий холод его не беспокоил, и секрет крылся явно не в наброшенном на голое тело видавшем виды коротком черном плаще из перьев. 

- Неправильно, - бледные руки, скользкие от крови, оторвали лицо статуи. Державшие его аккуратные стежки легко лопнули, и Кёрз, не прилагая усилий, вынул плоть, бросив её на пол. Мороз быстро накинулся на свою добычу. 

Каркасом скульптуры служило человеческое тело. Его примарх заранее привинтил и приколотил гвоздями к трону. Всё еще живого человека ждала вивисекция. Крики здорово оживляли атмосферу, пока страдалец бессовестно не умер. Большую часть первого несчастного Кёрз заменил: удлинил руки, добавив дополнительные суставы, к ногам пришил еще две – теперь статуя имела четыре нижние конечности разной длины и размера, разорвал тело, снабдив его дополнительным позвоночником, а голову собрал из четырех черепов. Голосом статуи стала тишина.

Легко ступая босыми ногами по ледяному полу, Кёрз отошёл. Обхватив окровавленной рукой подбородок и критически оценив свою работу, он не без сожаления признался:

- Я не могу повторить лицо. 

Примарх помнил его хорошо, даже несмотря на душевное нездоровье[2], он ничего не забыл. Но когда он попытался «воплотить в жизнь» лицо из своих воспоминаний, образ начинал ускользать, утекал как кровь в сточную канаву. Расстроенный, он сновал вперёд-назад, периодически останавливаясь и рассматривая фигуру с разных сторон. 

Единственное высокое окно не пропускало света далёких звезд, способного нарушить темноту просторного зала. Разряженный воздух Тсагуальсы, тусклое сияние её слабого солнца не позволяли большинству существ спокойно обитать ночью на поверхности планеты. Но Кёрз счёл звёздное мерцание слишком ярким, и стекла затонировали. На них нанесли некий мрачный полуночный рисунок, не пропускавший ни единого лучика. Что именно изображал витраж, сказать не мог даже примарх. Наверное, это была одна из тех картин, увидев которою, вы не уснёте до самого рассвета, а её образы еще долго будут преследовать вас, сводя с ума даже самых крепких и стойких духом. Здесь в незнании крылось милосердие. 

Обычному человеку комната казалась бы зловещей темницей, насквозь провонявшей смертью. Но будь этот человек даже слепцом, он ощущал бы Кёрза жуткой тёмной бездной в абсолютном мраке зала. 

Эти обычные, смертные, уже не ведавшие страха, люди заполонили всё помещение. Из каменных стен торчали кости тысяч жертв. К острым как бритва ребристым узорам на железном полу примерзла кровь. Разбросанные по залу, иногда сваленные кучками: руки, ноги, туловища, головы, мозги, сердца, опорожнённые от дерьма кишки двух дюжин убитых – служили основой для статуи Кёрза. Несчетное множество человеческих тел свисало с крюков в стенах, на их лицах посмертной маской застыла агония. 

В единственном чистом месте в зале стоял отлитый в виде раскрытых крыльев летучей мыши железный аналой. Сверху лежала книга в переплёте из человеческой кожи. 

- Что же делать? Что делать? – постучав черным ногтем по лицу, Кёрз вздохнул и вернулся к работе. Весь следующий час он рвал, резал, шил, если нужно, жевал плоть. Когда она становила мягкой, он лепил клейкую массу на голову, формируя основу лица. Иногда он шептал, подбирая нужные части с пола. Шипящие тональности – нострамский слыл на них очень богатым языком – змеями ползли по костям и камням, такие же тихие и ядовитые. Когда примарх отдирал плоть от смерзшихся груд трупов, по залу разлеталось чавкающее эхо. Его дыхание грохотало в тишине. Наполненный этими звуками, зал походил на логово хищника – пещеру больного, умирающего, а от того еще более опасного, льва. 

- Отец, мне кажется, Вы практически есть у меня, - кивнув в конце концов с облегчением, он принялся вносить в работу последние штрихи. 

Еще немного времени ушло у Кёрза на то, чтобы приладить выбранное лицо к конструкции из черепов. Заранее аккуратно разогрев ткани, он растягивал их зубами и руками. Решив, что лицо приняло нужные размеры, он натянул его на собранную голову как мембрану на барабан и пришил.  Кожа, воспротивившись новой форме, попыталась сжаться, но сплетённые из человеческих волос нити удержали её на месте. Довольно зашипев, примарх отошёл.

Поудобнее устроившись в дальнем конце зала, Кёрз сел на корточки напротив статуи, обхватив себя руками. Его поза напоминала завернувшуюся в крылья летучую мышь. Со времен Великого Предательства примарх стал еще сильнее походить на это животное[3]: руки заканчивались длинными цепкими пальцами, проступая сквозь кожу на спине, выпирал позвоночник, дугой изгибались ребра, под бледной кожей раскинулась паутина вен, совершенно не различимая в темноте его обители. Ни одно из этих изменений не случилось по вине Кёрза. Ни одно.

В оглушающей тишине на золотом, заляпанном кровью, троне сидела жуткая статуя. Она продолжала пялиться на примарха невидящими глазами, грустно улыбаясь растянутым ртом. 

Кёрз терпеливо ждал, когда она заговорит. Время смерти медленно приближалось. Вся его долгая жизнь, до этого казавшаяся безумным стремительным потопом, в последние часы превратилась в реку. Широкая, глубокая и спокойная она в скором времени должна слиться с морем. Потревоженная дуновением ветра вероятностей, её поверхность покрылась мелкой рябью, но река неумолимо продолжала течь к цели. Время тихо ползло.  

Кёрз оставался спокойным. Он собирался умереть здесь, в этом замке, этой ночью. Он всегда знал об этом. 

- Отец? – позвал примах. На его губах играла недобрая улыбка. 

Статуя не двигалась. Собранная из нескольких, челюсть была закреплена намертво, а лицо с перетянутыми губами – пришито накрепко. 

Кёрз ждал, пока слова ударят в разум и заставят его измученную душу вновь опечалиться. 

- Конрад Кёрз, - наконец сказал он, пока статуя продолжала безмолвствовать. Нахмурившись, он по-собачьи почесался за ухом. – Мне не нравится это имя. Почему ты меня им зовешь? 

Хаотичная конструкция из частей тел молчаливо таращилась вперед. 

- Молчишь? Хорошо, молчи дальше, - свалив в кучу остатки людей, он взгромоздился сверху. – Я хочу рассказать тебе историю, объяснить, почему ты – очень плохой отец. 

Нервный тик, прервав мерзкое хихиканье, пронёсся от левого локтя сквозь плечи к лицу, остановившись в шее. Голова Кёрза дернулась, взъерошив чёрные грязные волосы. Неожиданный рывок вызвал раздражение. Рыкнув, примарх затараторил, чтобы его речь опережала спазмы. 

- Ты ведь знаешь, что должно произойти в ближайшее время. – Кёрз настороженно наклонил голову. – Ты что-нибудь слышишь? Тишину, например? О, здесь никогда не бывает тихо. Никогда. Знаешь, почему? – спросил он тоном заговорщика.

- Конечно, ты знаешь. Ты знаешь всё! А я – тебя, - его голос дрогнул. – Мои сыновья горюют из-за моей предстоящей смерти. Я не даю им помешать, поэтому они меня ненавидят. 

Его взгляд скользнул в дальнюю часть комнаты, где лежала большая сросшаяся грудная клетка, явно не принадлежавшая обычному человеку.

- Если они попытаются остановить её – умрут. А они хотят жить. Значит, нас никто не потревожит, - ухмыльнувшись, Кёрз поспешно взял себя в руки. Ему удавалось скрывать  свою измученную суть за маской здравомыслия при встречах с сыновьями, но здесь, в беседе с отцом, чтобы не явить свое естество, требовалось приложить определённые усилия. Наметился слишком откровенный разговор. 

- Да, - Кёрз отвечал собственным мыслям, представив будто их произнесла статуя, - Сейчас ты – отец, а я – сын. Отцы должны быть сильными, а сыновьям позволена слабость, ибо отцы сильнее их. Я верю, что всё устроено именно так, - примарх моргнул. Радужки его глаз из-за сильно расширенных зрачков тонкой нитью прижимались к склерам. Усмешка покинула Кёрза лицо, теперь её место занял стыд. Несмотря на непотребное состояние, примарх казался прекрасным. 

- Отец, вот моя исповедь. Конечно, я не жду от Вас прощения, - эту фразу он произнес быстро и как можно громче на тот случай, если последнее ему всё-таки предложат. – И я никогда не прощу тебя, - примарх подавшись вперед, вытянул голову на длинной шее, а над ней свел костлявые плечи. Облаченный в плащ из перьев, он напоминал птицу-падальщика, сидящую над трупом. – Я просто хочу, чтобы ты выслушал меня.

Кёрз умолял отца. Молча. Но когда скульптура в очередной раз уклонилась от ответа, законное место на лице примарха заняла усмешка. От нервного тика опять дернулась голова. 

Нелепо захихикав, Кёрз сложил руки в молитве, воздев их к лицу: 

- Простите меня, Отец, - глумился он на ломаном[4] Высоком Готике. – Ибо я согрешил.

Ночной Призрак ждал реакции на свою глупую выходку. Когда и на это раз ничего не произошло, примарх, нахмурившись, с раздражением заявил:

- В каком порядке мне стоит вести повествование о Ваших неудачах? Хотите расскажу, почему Вашим планам суждено не сбыться, а мертвая виноградная лоза на Терре никогда не заплодоносит[5]? 

Он опять настороженно наклонил голову, вслушиваясь в нечто, доступное только ему:

- Да, да, конечно, - он кивнул. В усмешке примарха обнажились чёрные зубы. – Я тороплю события. Не стоит этого делать.

- В последний час услышь меня, отец. Вот моя исповедь, - он тихо смеялся сквозь остро заточенные зубы. - Последние слова перед приговором. 

- Давайте-ка начнем с того, как именно я здесь оказался. С момента, когда выбрался из уютной тюрьмы Сангвиния, - он присел на корточки. – Мы начнем с начала. С начала конца. 

Примечания переводчика:

1- Carrion Word –  гнилой мир, мир гнилья. 

2- damaged – здесь по контексту (фактически) повреждения психики.

3- bestial – можно трактовать как «непотребный вид».

4- rasping – все помнят про акцент?

5- bear no fruit for Terra’s dead vines – Gospel of John. 15:1-8. «The Vine and the Branches» (Евангелие от Иоанна, 15:1, здесь Христос называет себя истинной виноградной лозой. Жирный намек на божественность Императора.)

Перевод :Александра Полянских

Арт : Grindeath

IF YOU DON'T ROCK AND STONE YOU AIN'T COMIN HOME!