Маленький космодесантник

Музыка небесных сфер

Мы для них – как наркотик. Боги питаются дымом от наших жертвенных костров. А из наших мыслей и страстей делают себе украшения. Они забавляются нашими страданиями и восторгами, коллекционируют нас, дергают, как струны, берут аккорды из целых народов, играя музыку, созданную из наших мучений, века напролет. Мы видели это. Видели это своими глазами, которых теперь нет!
Р.С. Бэккер. Воин Доброй Удачи

– Здравствуй, – сказал Несущий Слово, придавив нагрудник Ультрадесантника сапогом. Воин безрезультатно скреб руками по ноге Аргела Тала. – Даже умерев, ты продолжаешь драться. Ты настолько упорен, эвокат? Тебе следовало бы носить желтые цвета Дорна.

Кхарн приблизился.

– Я его прикончу.

– Нет.

Услышав отказ Аргела Тала, Пожиратель Миров покачал головой.

– Как в вас умещается столько ненависти к этому Легиону? Им переломили хребет. Они страдают так же, как страдали Вороны и Саламандры на смертном поле. Разве этого недостаточно? Ваша уязвленная гордость не отомщена?

– Ненависть? – Аргел Тал поднял взгляд. Его замешательство постепенно сменилось шутливостью. – Ты так думаешь? Кхарн, ну с чего бы мне ненавидеть Ультрадесант?

– Монархия. Ваше унижение, преклонение колен перед Жиллиманом.

В глазах Аргела Тала замерцало веселье. С каждым мигом Кхарн был все меньше уверен в собственных словах.

– Вы ненавидите Волков за то, что они набросились на вас? – поинтересовался Аргел Тал.

– Это другое дело, – осклабился Пожиратель Миров. – Нас не унизили. Волки не победили.

– Нет? А я слыхал другое. Что это Русс торжествующе выл, когда Ночь Волка кончилась рассветом.

– Ложь, - Кхарн разразился неприятным лающим смехом. – Ложь и клевета.

Какую-то секунду они глядели друг на друга, а затем на лице Аргела Тала проступил намек на улыбку.

– В Легионе были тысячи тех, кто ненавидел Ультрадесант. Когда мы уже направлялись к Калту, Лоргар приказал многим из нас собраться. Мне и прочим, кто стал командирами и апостолами Вакра Джал. Ему был нужен наш совет, как поступить с теми в Легионе, кому он более не доверял. Наш Легион постепенно очищал свои ряды на протяжении десятилетий, однако не случалось ничего вроде Исстванской бойни, которой так гордится Ангрон. Лоргару было известно, что верность Несущих Слово никогда не подлежала сомнению. Однако компетентность – это совсем другое дело.

Теперь даже Кхарн не обращал внимания на сопротивляющегося Ультрадесантника. Он молчал, и Аргел Тал продолжил.

– Лорд Аврелиан спросил, что нам следует делать с воинами, которые более не казались ему надежными. С теми, чья ненависть пылала ярче, чем здравый смысл. Таких были десятки тысяч, Кхарн. Целые роты. Целые ордена. Их ярость утратила чистоту.

– Вы их убили?

– Опосредованно. Мы дали им поручение, которого они жаждали. Они отправились с Эребом и Кор Фаэроном, чтобы со славой принять мученичество.

– Ты же не можешь говорить всерьез, – произнес Кхарн.

– Я серьезен, как пустошь, в которую превратился этот мир. Твой Легион прошел очищение на Исстване III, брат. Мой – на Калте.

– Но мы получали сообщения с Калта. Семнадцатый победил. Вы победили.

– Победа – это вопрос точки зрения, – увидев выражение лица Кхарна, он нахмурился. – Не понимаю, почему тебе так неприятно предательство. У тебя нет чести, которую можно было бы уязвить. Ты участвовал в уничтожении четверти собственных братьев по Легиону, а теперь тебе противно, что мы позволили своим убить себя в священном крестовом походе.

Несущий Слово глянул вниз, на Ультрадесантника, которого прижимал к перепаханной земле.

– Я не питаю ненависти к Тринадцатому Легиону, Кхарн. Нас заставил встать на колени Император, а не Жиллиман. Здесь и сейчас их страдание имеет символическое значение и служит высшей цели. Не больше и не меньше.

Кхарн наблюдал, как павший космодесантник царапает сапоги Аргела Тала.

– Это мучение отдает ребячеством. Что изменит в песне боль одного человека?

– Все, – голос Аргела Тала звучал отстраненно. Он пристально смотрел на воина в кобальтовом облачении. – Каждый миг агонии – это нота мелодии.

– Хватит проповедовать, брат. Побереги мистику для тех, кто носит красные цвета вашего Легиона. Просто убей несчастного.

Он ждал усталого вздоха и ворчливого отказа. Но вместо этого Аргел Тал достал алебарду. Прикосновения Несущего Слово к рукояти хватило, чтобы клинок ожил, создав ореол смертоносных молний. Воин просто ударил вниз, пронзив алебардой грудь Ультрадесантника.

Воин содрогнулся и затих, последний раз дернувшись, когда убийца вырвал оружие.

– Тебе идет милосердие, – сказал Кхарн. – Одно дело резня, другое – пытка. Оставь это своим капелланам.

– Милосердие – удел слабых, – отозвался Несущий Слово.

– Я же видел, как ты его проявлял. Кто же ты тогда?

Аргел Тал поскреб темную щеку. Там пробивался слабый намек на черную щетину. Так он еще сильнее напоминал рожденного в пустыне мальчика, ставшего воином.

– Кхарн, я никогда не делал вид, будто не слаб. Мне не нравится война, однако я сражаюсь. Мне неприятны мучения, но я их причиняю. Я не чту богов и все же служу их святым целям. Слабейшие представители человечества всегда будут цепляться за фразу «я просто выполнял приказы». Они прячутся за этими словами, делая собственную слабость добродетелью и возвеличивая жестокость как благородство. Я знаю, что к моменту моей смерти точно такое же оправдание будет сопровождать всю мою жизнь.

Кхарн сглотнул.

– Мою тоже. Как и любого космодесантника.

Аргел Тал посмотрел на него так, словно это доказывало его правоту.

Они двинулись дальше, с будничным раздражением прочесывая землю взглядами. Никому из них не нравилось это дело, но оба отказались полностью возложить его на своих людей. Ни один офицер не станет отдавать приказов, которые не готов исполнить сам.

Когда Кхарн набрал воздуха, чтобы снова заговорить, далекие крики Орфео достигли пика. Он заметил, как Аргел Тал поежился.

– Что с тобой?

– Ваш примарх безумен, – ответил Несущий Слово. – Хуже того, он умирает.

Кхарн остановился.

– Что?

Несколько легионеров обернулись, глядя на офицеров. Аргел Тал продолжил идти, зная, что Кхарн последует за ним. Разумеется, он оказался прав.

– Ангрон убивает этого капитана столь ужасным образом потому, что механический паразит замедляет функции его мозга. Мой Легион причиняет страдания, поскольку боль служит метафизической цели. Она доставляет Пантеону удовольствие. Демонстрирует преданность и просит о благосклонности. Страдания для них священны. Боль – это молитва.

Кхарн слушал. Его глаза сузились от неуместности слов.

– Ангрон не умирает, - произнес он.

– Мне нет нужды тебе об этом говорить. Ты же сам утверждал, что ему становится хуже. Скажи же, прошу тебя, каково логическое завершение этого вырождения?

– Тебе Лоргар об этом рассказал?

– Лоргар мне больше почти ничего не рассказывает. Он увлечен великой песнью. Он слышит ее отчетливее, чем наши голоса, даже когда мы стоим рядом с ним.

Пожиратель Миров вновь прищурился.

– А ты ее слышишь?

– Мелодию варпа? Нет. Я слышу Кирену, когда сплю. Каждую ночь она умирает в моих снах, но я ни разу не слышал священного гимна. Это дар одного лишь примарха. Однажды, он поделился им со мной, дав услышать фрагмент того, что слышит сам. Музыку, которая лежит в основе реальности. Звук, который издают все живущие и когда-либо существовавшие души.

На сей раз Кхарн не был склонен уходить от разговора о сверхъестественном.

– И на что это было похоже?

Аргел Тал медленно вздохнул.

– На звуки, которые сейчас издает Орфео. Только хуже.

Кхарн не стал оглядываться в направлении, откуда они пришли. Вопли Орфео все еще разносились над полем боя.

Источник: Аарон Дембски-Боуден. Предатель.

История про подвиг Калдора Драйго

Калдор Драйго не сразу понял, что произошло. Он падал в открытый Темным Апостолом варп-портал, а вслед глухим эхом отдавался смех тысяч еретиков, решивших посмотреть на падение величайшего воина Империума. Это был варп, столкновения с землей не предвиделось, но от одного прикосновения к призрачным материем в теле возникала боль. И только Калдор помыслил, что наверняка потеряется во тьме царства Темных Богов, как отогнал эти мысли - Бог-Император с ним и никто его не отнимет, и рано или поздно Библиарии Серых Рыцарей вытащат его обратно, чтобы он мог продолжит нести свою службу. Заплыв его в варпе внезапно прекратился. Везде лишь перетекали бесконечные моря психической энергии, хотя силуэтов демонов пока не было.

Варп здесь была ощутим на физическом уровне: казалось, его можно взять в руки, пропустить сквозь пальцы, вдохнуть полной грудью и полностью в ней раствориться... Но Калдор не мог сдаться. Хотя сейчас он находился в положении рака на дне океана: никуда не деться от темных вод. Ни одного маяка, ни капли света от Астрономикона, ничего - лишь вера в Бога-Императора была сейчас с Рыцарем.

Вспомнив о демонах, Калдор немедля извлек свой болтер - было бы пустым бахвальством утверждать, что он не боится. Не то что бы Рыцарь ожидал немедленного нападения населявших варп тварей - вряд ли они быстро прибудут в сегментум, многие годы находившийся под властью Империума и лишь недавно подвергшегося нападению небольшой группы еретиков. И все же хотелось быть готовым на тот случай, если вдруг вылезет некая тварь. Редко Калдор ошибался в бою.

Он, сквозь закрытый разум, понимал, что был здесь не один.

Он научился различать потоки варпа, и словно из ниоткуда проступали демонические миры и отголоски завораживающего хорового пения - они славословили Темных Богов, отдавая отдельное предпочтение Владыке Всего. Калдор, твердо стоя на ногах даже здесь, огляделся и понял: варп - бесконечность, оглушительная, пронзительная и необратимая. Никакой псайкерской силы не хватило бы, чтобы вернуться сейчас отсюда в мир смертных, ибо не было ни одного маяка.

"Наше служение не прекращается даже после смерти" - эта простая истина одна осталась в мозге Калдора, он не собирался сдаваться.

И тут раздался голос из варпа.

- Кто ты?

Голос оказался неожиданно приятным и человеческим. Он ожидал коварных завываний великих демонов, и на всякий случай проверил мозговой щит. Все было в порядке, ни один демон не мог пошатнуть его веры в Императора. Значит, человек.

- Я Калдор Драйго, Серый Рыцарь, - ответил бесстрашный воин, - а кто ты?

- Я? - Калдор медленно направился в сторону, откуда предположительно доносился голос, чтобы рассмотреть его. И его поразило то, что он увидел. Это был явно космодесантник - высокий и сильный, в легкой силовой броне, на которой угадывались святые символы самого почитаемого ордена Империума. Ни следа порчи или варпа не было, такое ощущение, что это привидение.

- Ты, брат, - подтвердил Калдор, не понимая, что вообще происходит.

В голове вдруг мелькнула мысль о том, что этот космодесантник находился в варпе на протяжении тысяч лет, еще с момента Первого Основания, разум его пошатнулся, и теперь он не понимает ничего; кто знает, этот доблестный воин мог застать самого Императора...

- Уриэль, - будто только сейчас вспомнив, отозвался тот, наконец. - Я Уриэль Вентрис.

Уриэль Вентрис, прославленный брат самого почитаемого Ордена Космического Десанта! Герой, бесследно пропавший в Оке некоторое время назад был не только жив, но и сохранил разум и не подпал под влияние Хаоса, который, можно полагать, только и делал, что пытался искусить его, чтобы превратить в раба Хаоса или даже склонить к принятию демоничества...

Разумеется, Калдор, выслушав обо всем, что слышал от Уриэля, не поверил. Ибо он знал, ангелы - суть красивые сказки давно прошедших веков. И рассказ про ангелоподобных созданий, провозглашающих Императора, и отхвативших себе добрую часть варпа, он объяснил мороком страшнейшего из Губительных Сил, и немало обрадовался, что Уриэль не стал даже приближаться к ним. Император находился на Золотом Троне и не мог управлять силами Варпа, предвечного царства Хаоса.

- Так ты утверждаешь, что эти 'демоны' служат Ему? - нарочито серьезно поинтересовался он, - И есть еще и другие войска, верные человечеству, попавшие в варп и не ставшие рабами Губительных Сил? И их они собирают, намереваясь собрать воинство, которое вернется в Материум, когда Император возродится? Это морок Архитектора, брат, он пытался склонить тебя к службе.

- Множество ангелов Императора составляет его гвардию, - уверенно отвечал Уриэль. - Я сначала принял тебя за одного из них. Я стоек в вере и никогда не подпал бы под влияние хотя бы одного ложного слова Темных Богов! Ты же знаешь, брат, мы - Ультрамарины! Мы - меч Императора, мы служим Робауту Жиллиману, великому Примарху, и во всей истории нашего Легиона не было такого, чтобы наш брат попал под влияние ереси - и даже омерзительнейшие твари хаоса не осмеливаются обвинять нас в ереси, чтобы посеять раздор, ибо им никто не поверит.

Калдор насмешливо хмыкнул.

- Спасибо за проповедь, брат, но я стоек в вере.

- Нам надо спуститься к ангелам Императора, брат, ибо теперь никакая ересь нам не страшна!

Тут в одной группе выложили новую книженцию ("Опустошение Баала", пока только на иглише), и переведённые фрагменты. Ссылка на группу в комментах.

Ультрамарины старого образца уступили место высоким представителям нового вида. Они притопнули и вытянулись по стойке смирно, когда Данте устало хромал мимо к бронированным вратам командного центра. Они открылись, когда он приблизился. Данте стряхнул руку Альбина у порога и шагнул внутрь так гордо, как только мог.
На троне из чистого адамантия, окружённый сотнями чистых стягов, сидело живое чудо, огромный воин, облачённый в синее и золотое, выражение его лица было красивым, но суровым, массивная перчатка покоилась на одной руке, огромный меч в ножнах лежал на коленях.
Теперь он понял значение меча, отсутствующего в его видении. Меч Императора был перед ним, у живого примарха.
Робаут Жиллиман прибыл на Баал. В этом не было ошибки. Данте видел примарха раньше, закрытого в стазисном поле в крепости Геры на Макрейдже, где он сидел, заключённый за секунду до смерти большую часть истории Империума. И тем не менее он был здесь, живой и дышащий.
Физическое присутствие примарха ударило по Данте. Жиллиман был воплощённым благородством, монументом во плоти. Его присутствие подавляло. Игнорируя боль от его исцеляющихся ран, Данте упал на колени с грохотом брони и склонил голову.
- Неужели это правда? Это действительно вы? Вы живы?
Примарх встал, отставил меч в сторону и спустился по ступеням.
- Встань, Данте, - нежно сказал Жиллиман. - Я не приму проявлений смирения от таких людей, как ты. Ты один из немногих в этой эпохе, кто заслужил право говорить со мной на равных условиях. Встань. Сейчас же.
Данте закряхтел от боли, попытавшись подняться на ноги. Жиллиман взял Данте за наплечник и поднял Магистра ордена.
- Прости за унижение, - сказал Жиллиман. - Я вижу, что ты ранен.
Данте ошеломлённо кивнул.
- Больше никогда не преклоняй передо мной колено. Я хочу, чтобы ты стоял вместе со мной в знак уважения. Я прикажу, если потребуется. Но я бы не хотел, чтобы наши отношения развивались на таких условиях. У меня нет времени на церемонии, слишком много дел. Хотя если боль слишком сильная, ты конечно же можешь сесть, - сказал он с тенью улыбки.
- Это сон или видение?
- Ни то, ни другое. Я живой. Я вернулся, чтобы спасти Империум, - сказал Жиллиман.
- Простите меня, повелитель, - Данте хотел отступить на шаг назад, чтобы посмотреть ему в глаза. - Я потерпел неудачу. Я созвал вместе ордены Крови, и потерял их все, чтобы спасти Баал. Аркс Ангеликум в руинах. Тысячи космодесантников мертвы, Баал опустошён.
- Простить? - переспросил Жиллиман. - Нечего прощать, Данте. Ты остановил их. Когда мы прибыли, флот-улей был сильно истощён, и с лёгкостью был уничтожен. Пока мы говорим, Неодолимый крестовый поход очищает эту систему от остатков тиранид. Ты достиг того, что удавалось немногим, и уничтожил главное щупальце флота-улья. Я бы поздравил тебя, но у меня не найдётся слов, чтобы описать весь масштаб твоего достижения, - Жиллиман положил руку на плечо Данте. - Ты спас Баал от Разума улья, командующий Данте, и вместе с ним и большую часть сегментума.
После этих слов Данте зарыдал.
- Простите меня, простите, - произнёс он. - Я почти проиграл. Я почти всё потерял. Пожалуйста, простите меня.
- Нечего прощать.
Данте ничего не слышал. Боль от ран и присутствие живого примарха взяли над ним верх, и он рухнул на землю.

Сидишь такой, листаешь глагне(а там станки, станки...)

Проставил те теги, которые имели смысл для юмористической гифки. И тег эротики.
(ну потому что лучше перебздеть, чем недобздеть, ведь там же, О УЖАС, тянская жеппа).
Если модераторы эротики выкинут пост из тега - значит так надо и с меня взятки гладки.

В комментариях ссылки на оригиналы изображений в гифке и перевод для не-англоговорящих.