sige of terra

Дуэль Сангвиния и Ангрона.

Ангел и демон сталкиваются в воздухе под кровавым небом, дыша запахом бесконечных убийств. Первый скрежет клинка о клинок подобен металлическому раскату грома. Легионеры внизу сражаются и умирают в тени отцовских крыльев.

Повелитель Красных Песков замахивается мечом. Чёрный Клинок визжит, откормленный чужими душами, но… Ангела уже нет на прежнем месте, он увертывается и взмывает всё выше. Ангрон яростно молотит крыльями, бросаясь в погоню. Его злят собственные неуклюжие удары. Это похоже на бой с тенью. Каждый раз, когда Ангрон приближается к Сангвинию, Ангел отлетает в сторону или складывает крылья и пикирует вниз. Каждый пропущенный удар меча, каждый неудачный взмах когтями отзывается в черепе Ангрона кислотным всплеском. Гвозди грызут, они придают сил, вместе с тем наказывая демонического примарха за каждую неудачу. Сейчас нестройный более, чем когда-либо, шум Гвоздей сливается в приказ Хоруса, молящего о смерти Ангела.

Ангрон — то немногое, что осталось от него теперь, когда его душа облачилась в материальную плоть эфирного бога, — никогда раньше не слышал, чтобы Хорус умолял. Но в голосе Воителя слабость, демона передёргивает от отвращения.

Сангвиний летит вниз, устремляясь к земле. Ангрон несётся за ним. Обоих задевают выпущенные в небеса волкитные лучи. Братья летят сквозь взрывы, от которых чернеют доспехи Ангела и его крылья; взрывы, терзающие власть демона над его воплощением. Однако каждая смерть на этой планете укрепляет Ангрона, залечивая его раны.

Он подбирается ближе. Ещё ближе. Он уже ощущает запах пота на коже Сангвиния. Он слышит барабанный бой крови, текущей по его телу. Он смакует сладость ран Ангела.

Сангвиний чувствует это. Он отклоняется в сторону с грацией, сравниться с которой Ангрону нечего и надеяться; взмах пернатых крыльев — и полёт Ангела останавливается, вертикальная серебряная полоса рассекает демону лицо. Однако боли нет. Большая часть его лица уже срезана с черепа, но боли нет. Демон чувствует боль так, как другие испытывают горе, печаль или разочарование: он ощущает порез как беспомощность, внутреннюю рану. Он чувствует порез как нечто такое, что нельзя спустить с рук, что можно преодолеть, лишь пролив кровь обидчика. Демон ослеп, его лицо изувечено серебряным клинком, но у него нет органических рецепторов, чтобы послать сигнал о ране и осознать её. Изнутри его терзает лишь слабость.

Он вслепую наносит удары; зрение постепенно восстанавливается. Он снова может видеть — в течение нескольких мгновений ещё тускло и смутно, но затем с ясностью, пронзающей вездесущую пыль и пепел. Он видит не так, как видит человек. Глаза Ангрона воспринимают огонь душ, и его брат пылает ярче всех.

Новое столкновение проходит в смертельном объятии. Повелитель Красных Песков срывает Ангела с неба, сжимает златоносного Сангвиния в огромных когтях и уносит к земле. Они падают вниз и пробивают глассаический купол марсианского храма, покоящегося на вершине «Разжигателя войны» «Малакса Меридия». Демон и Ангел рухнули с такой силой, что подобное «приземление» переломало бы кости любому смертному. Тела полубогов крушат мозаику Опус Махины, священную икону как Адептус Механикус, так и Марсианских Механикум. Святотатство, которое не заметит ни один из братьев. Сцепившиеся примархи не обратят внимания и на то, как техножрецы и слуги разбегаются от места их битвы.

Ангрон хватает голову Ангела когтистой лапой. Он бьёт голову Сангвиния об пол раз, два, три… Сеть трещин, распространяющаяся на камне от ударов, напоминает формирование кровеносной системы. Ангрон бьёт в четвёртый раз, бьёт в пятый…

Но он слабеет. Может быть, это боль, но бессилие одолевает его; хватка Ангрона ослабевает, его рука в прямом смысле растворяется — постепенно, от плеча и вниз. Ангел поднимается, отбрасывая Повелителя Красных Песков назад. В руках Сангвиния — пистолет. Остатки разума Ангрона распознают в нём мельта-оружие: «Инфернус», способный сжечь противника в мгновение ока. Ангел отбрасывает его в сторону и взлетает с мечом, пикируя прямо на демонического брата. Ангрон поднимает собственный клинок, чувствуя поток будущих ударов, словно нашёптанные обещания, предупреждения об атаке. Он отражает каждый из ударов Ангела, прежде чем они достигают цели.

Металл скрежещет; от встречающихся лезвий дугой брызжут искры, в своём полёте гипнотизирующие невероятной красотой. На мгновение, всего на мгновение, он оказывается на равнинах Деш'ра'зен, разбивает лагерь под бледной луной, наблюдает за танцем светлячков над кострами армии освобождённых рабов. Какой всё-таки мирной была та единственная ночь, даже несмотря на то, что Гвозди грызли мозг. Какой же мирной была та ночь, прежде чем Император оторвал его от настоящих братьев и сестёр — братьев и сестёр по духу, а не по искусственной крови, — оставив их сражаться в одиночку, оставив их умирать, оставив его лицом к лицу с этой нежеланной жизнью, и…

Сангвиний пронзает его. Леденящее лезвие копья погружается в место, где должно находиться сердце демона. Два брата стоят лицом к лицу: один — покрытое кровью воплощение человеческого совершенства, другой — аватар абсолютной бесчеловечности и олицетворённой ярости.

Зрение Ангрона искажено, он стоит вплотную к Сангвинию, но, несмотря на это, демон видит усталость на лице Ангела. Раны и порезы на плоти Сангвиния не смертельны, но оставили на нём неизгладимый след. Эта война изувечила Ангела: она сделала совершенное несовершенным.

— Умри, — произносит Сангвиний с мягкостью преподносимого дара. — Я освобождаю тебя от этой муки.

Губы Ангрона растягиваются в подобии улыбки. Он пытается заговорить. Однако слова не слетают с языка: говорить трудно — не потому, что он умирает, а из-за того, что для него речь — больше не естественный или необходимый процесс. Для него это — лишь отголосок утраченной жизни: отныне Повелитель Красных Песков выражает свои мысли слюнявым рёвом и смертями врагов.

Сангвиний видит это. Видит, как искажается лицо Ангрона, пытающегося вспомнить, как правильно произносить слова. Ангел видит, что демон не собирается умирать.

Повелитель Красных Песков движется, однако его брат оказывается быстрее. Сангвиний вырывает клинок и прыгает вверх, взмывая в небо. Истекающий кровью, заходясь хохотом, демон следует за ним.

Они проносятся между башнями храма «Малакса Меридия», после чего вырываются в открытое небо. Сангвиний медленнее в открытом пространстве, однако он грациозен, опытен и словно рождён для воздушных схваток. Ангрон же обладает выходящей за пределы человеческого понимания силой демонических мышц, но он — горгулья, преследующая ястреба. Сангвиний отклоняется от прямого курса, взмывает выше, уходит от демонических лап и…

+ Убей его.+

Это Хорус — воля Хоруса внутри демонического разума. Слова раздуты Пантеоном, наполнены силой зловещих богов. За ними скрывается обещание боли. Настоящей боли. Боли Гвоздей. Повелитель Красных Песков усерднее бьёт крыльями, его меч оставляет за собой поток кричащих душ: мертвецов Терры, поющих свою песню.

Они проносятся над головами своих воюющих сыновей на расстоянии едва ли вытянутой руки. Сражающиеся армии для них не более чем расплывчатое пятно. Ангрон взмахивает Чёрным Клинком. Он разрывает всё: землю, Кровавых Ангелов, Пожирателей Миров. Души умерших легионеров утекают в миллионы ожидающих пастей варпа.

Внезапно Сангвиний взлетает, набирая высоту.

+Это твой шанс. Ради этого ты был рождён и переродился вновь.+

Повелитель Красных Песков не замечает нытьё Хоруса. Он чувствует, как Сангвиний устаёт, он видит это в мерцании огня ангельской души. Дух его брата дрожит от отчаянной сладости истощения. Война... крепостная стена… Бич Родословной Девятого*(название другого демона, воплотившегося в трупах Кровавых Ангелов)… Да, силы Ангела иссякают.

Демон набирает скорость и рвётся к Ангелу сквозь загрязнённый ветер. Противовоздушный огонь прошивает воздух. Сангвиний уворачивается от слепящих лазлучей и отлетает в сторону от пролетавшей «Грозовой Птицы». Ангрон, гораздо менее манёвренный, врезается и проносится сквозь неё, поглощая обречённые души на разваливающемся корабле.

Для него подобное столкновение — ничто, усилие одного вздоха. Позади падает «Грозовая Птица», её разбитый надвое корпус охвачен пламенем. Большая из двух частей корабля ударится о стену Санктум Империалис, после чего взорвётся на самых толстых пустотных щитах из когда-либо созданных. Обломки смертельным дождём обрушатся на воинов обеих сторон. Но Ангрон ничего этого никогда не узнает.

+Не подведи меня, Ангрон.+

Лепет испуганного существа; как будто оно считает, что контролирует ситуацию! Повелитель Красных Песков не обращает на это внимания.

Они летят сквозь клубы дыма умирающего титана, в темноту и белый огонь плазмы. Клубящийся дым не может скрыть от демона свет ангельской души. Ангрон подбирается всё ближе и ближе, он уже достаточно близко, чтобы раздвинуть челюсти и обнажить неровные ряды разномастных зубов, торчащих из кровоточащих дёсен. Они кружат в пылающем, удушающем пространстве, которое обжигает и душит лишь одного из них. Демон издаёт драконий рёв, примитивное выражение радости; эмоция в её первозданном виде — скорее торжество, а не ярость.

Пасть Ангрона всё ещё раскрыта, и копьё в левой руке Ангела бьёт именно туда. Наконечник выбивает большую часть зубов демона, отсекает язык у его корня и пробивает затылок. Шейный отдел позвоночника разрушается, распадаясь на куски эктоплазмы. Ангрон падает с неба, бескостный и оглушённый.

Ангел петляет в дыму, следуя за братом.

Падение Ангрона поражает Королевское Вознесение прямиком в сердце двух сражающихся легионов. Удар демона о поверхность аллеи в мгновение убивает почти сотню воинов с обеих сторон, но и это не отложится в разуме демонического примарха. Выжившие Пожиратели Миров подбадривают своего господина сквозь пыль, лая, словно преданные гончие. Но Повелитель Красных Песков не способен этого увидеть: он поглощён собственной яростью.

Он хватает когтями копьё, рыча на пронзившее его оружие; в эти секунды бессилия он и действует, и издаёт звуки по-звериному глупо. Ангрон корчится в грязи. Копьё высвобождается, скользкое от ихора, притворяющегося кровью; ошмётки демонической плоти шипят на металлической поверхности. Демон уже восстанавливается, подпитывая своё существование всеми возможными метафизическими процессами. Повелитель Красных Песков отбрасывает копьё как раз вовремя, чтобы встретить его владельца. Ангел опускается вниз с молчанием, от которого разит ложной праведностью — будто он слишком благородное существо, чтобы испытывать гнев.

Братья сталкиваются в кратере, образовавшемся при падении Ангрона. Вокруг них бушует битва за Врата Вечности. Пожиратели Миров всё давят — легионеры, жизнекрады и кровопускатели — Сангвиний чувствует их, чувствует, как они приближаются, слышит их вой; Ангрон же видит, как осознание этого появляется в глазах брата. Сангвиний всё рубит, рубит и рубит в такт усиливающемуся рёву цепных топоров и демонических клинков. Но этого недостаточно. Ангел уходит прочь, взмах крыльев уносит его ввысь.

Повелитель Красных Песков понимает, что ему не поймать Сангвиния в воздухе. Он подходит к лежащему копью, чуть отступает — на этот раз погони нет. Теперь Ангрон готов.

Он бросает копьё, всё ещё покрытое ихором с тех пор, как демон вырвал его из собственного горла. Ангрон бросает копьё. Оно рассекает воздух с оглушительным барабанным боем, преодолевая звуковой барьер.

Ангел уворачивается в сторону с грацией рождённого в небе, уходя с траектории смертельного снаряда. Нет, теперь Ангрон понимает: Сангвиний не просто уклоняется от удара. Ангел ловит своё копьё движением, которое никогда бы не заметил человеческий глаз, оборачивается по инерции и с криком усилия бросает его обратно.

Ангрон сейчас поймает этот летящий прутик и…

Однако он хватает лишь воздух. Силой упавшего метеорита демона поражает копьём в грудь и швыряет вниз, приколачивая к покрытой варпом земле. Несколько невозможных секунд Повелитель Красных Песков остаётся недвижим на месте, пронзённый. Но боли нет, есть лишь унижение.

Он освобождается как раз вовремя, чтобы лицезреть набирающего высоту Сангвиния. Ангел оставил его на земле. Раны демона затягиваются, но медленно, медленнее, намного медленнее, чем раньше. Гвозди впиваются в разум демонического примарха сильнее, презирая его слабость.

Ангрон отворачивается от брата, направившись к красному пятну Кровавых Ангелов. Он проходит сквозь них, отбрасывая тела ангельских сыновей назад размашистыми взмахами голодного до душ меча.

Если демон не может поймать Ангела в небе, значит, он заманит его обратно на землю. Он научился этому у Бича.

Уловка не займёт много времени. Ангрон едва начал проливать кровь, как услышал опускающийся взмах ангельских крыльев. Повелитель Красных Песков снимает корчащиеся тела умирающих Кровавых Ангелов с клинка и поворачивается. Он вновь встречается с братом. В него попадают болт-снаряды. Цепные мечи вгрызаются в искусственную плоть его ног. Ему нет дела до жалкого сопротивления его племянников. Несомненно, он прикончит их, попирует их плотью и преподнесёт черепа сынов Сангвиния к Трону Черепов, но сначала должен умереть их Ангел.

Братья сталкиваются друг с другом. Для окружающих смертных они кажутся размытым пятном; столкновения их клинков настолько стремительны, что их мечи поют одну протяжную ноту — продолжительный звон без крещендо или диминуэндо. Воющий перезвон металла прекрасен. Это шедевр нарушенных законов физики.

Но лишь один из братьев бессмертен. Сангвиний, ослабленный смертными мышцами, ослабленный войной, начинает замедляться. Его выпады проходят мимо цели; атака переходит в парирование. Он отступает — сначала на сантиметры, затем широкими шагами. Напряжёнными до предела глазами он видит, что Ангрон теснит его обратно к осквернённым Вратам Вечности.

Повелитель Красных Песков наблюдает, как на лице Ангела появляются признаки понимания. Понимания, что с ходом сражения слабеет лишь один из них. В обжигающем хаосе своего сознания Ангрон всё же осознаёт, что это может произойти в любой момент, стоит отчаянию побудить его брата к действию.

Сталкиваются клинки, сталкиваются Ангел и демон, сталкиваются вновь, вновь и вновь, но в следующий миг…

Ангрон позволяет серебряному мечу пронзить себя, приняв как жертву клинок в своё демоническое тело. Он использует этот удар, он питается этой болью и жаждет ещё большей, ибо она позволяет подобраться ближе. Сквозь клетку его зубов пузырится слизь — эктоплазма, что служит ему кровью, вытекает из тела, но это неважно. Оно того стоит. Рана воодушевляет его. Когтистая рука демона сжимается на ангельском горле.

Сангвиний дёргается. Меч с жалкой медлительностью входит в его внутренности, омрачая болью идеальные черты лица златоносного примарха. Повелитель Красных Песков также питается этим зрелищем, питается видом обнажённых зубов Ангела, питается смрадом насыщенной крови Сангвиния. Она словно наркотик, опьяняюще чистый. Сам Бог Войны, чьим смертным отражением является Ангрон, лает от удовольствия, наблюдая за тем, как проливается кровь этого существа.

Демон сжимает горло Ангела крепче, погружает лезвие глубже, рыча от свежего потока крови, что вырывается из раскрытого рта брата. Губы Сангвиния движутся, но поначалу он не может произнести ни слова. Всё, что ему удается выдохнуть, — имя брата.

— Брат...

Ангрону нелегко говорить; горечь, накопившаяся за всю его жизнь, смешивается с агонией в прекрасных глазах Ангела. Он вонзает клинок ещё глубже в живот брата, уже по рукоять. Затем притягивает Сангвиния к себе до тех пор, пока они не оказываются лицом к лицу. Теперь он достаточно близко, чтобы почувствовать свежий запах крови в дыхании Ангела. Достаточно близко, чтобы кровавые брызги брата касались его лица.

— Ангрон...

Он не помнил ни одного звука слаще, чем шипящий из сдавленной глотки голос его безупречного, любимого, образцового брата. Челюсти Ангрона не приспособлены для человеческой речи, но Повелитель Красных Песков буквально выталкивает слова из пасти.

— Слушайте, как поёт умирающий Ангел.

Ангел тянется к нему бессильными, лишёнными когтей руками. Жалкое зрелище. Поступок слабака. Повелитель Красных Песков не нуждается в воздухе; ему плевать, если руки Сангвиния сомкнутся на его горле.

Но сладость вдруг исчезает, иссякает и прилив адреналина. Так ли умирает Ангел? Неужели это всё, на что был способен прославленный Сангвиний?

+Ангрон!+

Хорус. Воитель. Трус на орбите. Повелитель Красных Песков слышит голос, прорывающийся сквозь туман боевого экстаза. Он чувствует, как Хорус уже некоторое время пытается достучаться до его пропитанного кровью разума. В ментальном присутствии Воителя заметна насмешка, но прежде всего — Хорус боится.

+ Отпусти его! Отпусти! Он...+

Протянутые руки Сангвиния хватают кабели, венчающие голову Ангрона. Ангел сжимает технодреды — внешние регуляторы Гвоздей Мясника, и зверь, которым стал Ангрон, наконец понимает. Но уже поздно, слишком поздно — Ангел использовал ту же уловку, рискнув, когда позволил пронзить себя клинком, чтобы самому подобраться ближе.

+Убей его, прежде чем…+

Слова перестают существовать, сменяясь болью. Настоящей болью, которую, как он думал, был неспособен испытать. Она ошеломляет своей интенсивностью.

Повелитель Красных Песков издает рёв — такой громкий, что пустотные щиты Санктум покрываются рябью. Ангрон вырывает клинок из тела Сангвиния, борется, пытается отбросить брата, но Ангел настойчив. Белые крылья бьют демону в лицо, отбивают удары его когтей. Демон отбрасывает собственный клинок и скребёт броню Ангела. Он срывает куски золотых доспехов. Крылья кровоточат; на обоих льётся дождь из мокрых перьев. Сангвиний же не издаёт ни звука.

Ангрон кричит. Впервые с момента возвышения в его рёве слышится что-то иное, кроме ярости. Агония молниями пронзает содержимое его головы. Пламя и лёд, лёд и пламя. У него недостаточно разума, чтобы осознать это ощущение, но оно уничтожит его, понимает демон или нет. Стукнув громоздкими крыльями, он взмывает в небо. Он вертится в воздухе, пытаясь сбросить упёртого Ангела.

Внизу два легиона сражаются под дождём крови своих отцов. Повелитель Красных Песков — Ангрон, я помню, я вспомнил, я Ангрон — чувствует, как его череп скрипит, он будто растягивается; затем треск, после которого его глаза заливаются кислотой: звук медленно разбивающегося стекла, лопающегося черепа под гусеницами танка.

Теперь он слышит брата: прерывистое шипение вздохов Сангвиния вместе со скрежетом его перчатки о механические усики варварского механизма. Братья встречаются глазами; меркнущий взгляд Ангела безжалостен, в нём не осталось места для милосердия. Сангвиний поглощён страстью, которой всегда сопротивлялся. Повелитель Красных Песков видит это в зрачках своего брата, в скрежете его массивных клыков. Ангела поглотила кровавая жажда, на его щеках проступают ярко-синие вены. Вот он, гнев. Вот он, высвобожденный Ангел.

Гнев Сангвиния настолько абсолютен, что Ангрон ощущает укус другого давно забытого чувства — зависти. В глазах Ангела горит не горькая ярость, вызванная жестокостью прошлой жизни или волей бога, что одаряет за убийства. Да, она питает Бога Войны, как и всякое кровопролитие, но источник её — не бог.

Это собственная ярость Ангела. Ангела, что служит лишь справедливости. Как же она прекрасна, как проста, как чиста...

Такова была последняя связная мысль демона. Подпитываемые животной паникой в той же степени, что и осознанной яростью, неистовые удары когтей Ангрона ничего не могут поделать с разъярённым Сангвинием. Братья падают: демон всеми конечностями молотит по верному сыну Императора, изодранные же и окровавленные крылья Ангела не в состоянии удержать в воздухе обоих.

Провода демона берут начало в голове монстра. Они не просто прикреплены к его мозгу: эти кабели являются его частью. Усики тянутся через болепричиняющее устройство, которое заменяло и неполноценно имитировало целые участки мозжечка, таламуса и гипоталамуса Двенадцатого примарха. Гвозди Мясника вплетены в мозговой ствол, как их строительный тёзка, они соединяют головной мозг со спинным. Шедевр, восхитительный в своей варварской эффективности, злобном совершенстве, в стремлении возвысить смертное до бессмертного.

Из-за завесы Ангрон слышит смех. Бог смеётся над ним, ибо ему плевать, чья льётся кровь. Он примет смерть Повелителя Красных Песков с той же радостью, с какой принял бы кончину любого другого чемпиона.

Из трещин деформирующегося черепа зверя вырываются искры и пламя. Череп хрустит, каждый треск ощущается пожаром, распространяющимся от нитей-филаментов за глазами Ангрона до шипов его позвоночника. Возникает ощущение ненормальности, глубокой мерзкой неправильности, словно у него что-то отнимают, вырывают с корнем из разума.

Он кричит и совершает нечто, чего никогда не делал — ни в смертной, ни в бессмертной жизни. Он ревёт, но рёв болезненной ярости впервые окрашен ужасным стыдом. Он проведёт остаток вечности, отказываясь верить, что это произошло. Звук сливается в слово, а слово — в просьбу. Он умоляет.

— Нет, — хрипит брату зверь.

Этот момент не войдёт в легенды ни одного из легионов. Примархи парят высоко над полем битвы, а те немногие сыны, у кого есть возможность наблюдать за отцами, слишком далеко, чтобы знать о происходящем между братьями. Лишь Сангвиний слышит последнее слово Ангрона, и этот момент близости он унесёт с собой в могилу.

Земля приближается с головокружительной скоростью. Сейчас или никогда.

Они вместе падают вниз. Последним рывком Ангел вытаскивает наружу змей из варварского металла. Голова демона лопается. Это больше похоже на взрыв, высвобождение внутреннего давления, как гной из лопнувшей кисты: большая часть мозга Ангрона оказывается снаружи его головы, поглощённой искрами и покрытой кислотной кровью. Тело демона ударило крыльями в последний раз, уже рефлекторно.

Его хватка ослабевает. Он прекращает бороться.

Сангвиний высвобождается из обессилевших объятий падающего брата. Он расправляет израненные крылья: сначала — чтобы стабилизировать полёт, затем — для набора высоты. Туша демона обрушивается на лестничную аллею, сотрясая Королевское Вознесение. Сангвиний отнял у воинов-гладиаторов XII легиона последние остатки рассудка.

Ангел издаёт двухголосый крик. Он машет крыльями, паря над полем битвы. Кровавые Ангелы начинают сражаться с новой надеждой, узрев победу своего отца-демоноборца. Пожиратели Миров разбиты психической реакцией на смерть отца; они смотрят на Ангела Императора, торжествующего в ореоле восходящего солнца.

перевод - Coл

Внимание, Гвардеец! 

Империум и Астра Милитарум в частности имеют долгую великую историю, нерушимую линию памяти, протянувшуюся из самых древних дней Терры до наших дней. 
В то время как изучение истории за пределами великих имперских баталий и имён имперских святых более простыми умами может вызвать еретические вопросы, мы здесь, в Имперском штандарте, намерены держать вас в курсе.Сегодня мы посмотрим на древних предшественников Лемана Русса в первом эпизоде нашей серии захватывающей Истории Империума. 
Мы позвали техножреца Каппа-Ню АХ77446, чтобы он поделился ценными сведениями Адептус Механикус касательно истории танковых боёв. 

Каппа-Ню АХ77446: Приветствую, Гвардейцы! И хотя многие из вас никогда не познают радости замены тела на неразрушимую аугметическую оболочку, некоторые из вас могли испытать следующую после этого лучшую вещь в этом мире - верно служить во чреве одной из боевых машин Омниссии. Ради расширения вашего кругозора мы восстановили записи о трёх популярных машинах, предшествовавших современным Леман Руссам, почерпнув их из истории Терры:

ТИГР:
Танк Тигр впервые увидел свет в так называемой "Мировой войне". В этом конфликте по всей видимости участвовали всего две планеты - Терра и Венера - поэтому его можно считать относительно небольшим столкновением. Подобно MULE (Mars Universal Land Engine), который Адептус Механикус использовали в былые дни, Тигр скорей всего был назван в часть животного Древней Терры, в данном случае в честь огромного девятиногого инсектоида из Индоезийского блока, которых разводили в качестве боевых зверей. Один из первых танковых командиров, Вильгельм Свордсворт, предположительно написал стихи о боевой доблести этой машины, но к сожалению сохранились лишь фрагменты. Тигр был большим танком для своего времени, но несколько меньше Отравленного клинка, что указывает на примитивную природу ранних терранских технологий. 

Т-54
Хотя о Т-54 мы знаем немного (определённые записи были запрещены Генерал-Фабрикатором по неизвестным причинам), нам известно, что он был довольно редок, всего 100000 экземпляров было произведено. Судя по небольшим размерам основного орудия адепты Фабрикатора верят, что эти машины использовали примитивную технологию энергетического проецирования, подобного лазерной пушке, чтобы поддерживать более крупные боевые машины. 
Что значит Т-54? Ответ очевиден! Т54 был адептом Механикум ранней эпох Марса, который обнаружил СШК этой машины, как Аркан Лэнд (да славится имя его в двоичном коде) обнаружил СШК для Рейдера и Спидера Лэнда. 

Шерман
В то время как Шерман отдалённо напоминает имперские танки, у него есть несколько недостатков по сравнению с Леманом Руссом. Покатые листы обшивки скорей всего отражали мелкокалиберные снаряды в ближайшую пехоту, доказывая свою неэффективность против рассеянного лазерного огня. Атаковать врага кавалерийской саблей, высунувшись из люка, просто невозможно из-за неудобного его расположения, даже если экипаж приподнимет офицера повыше. Полевые испытания предполагают, что траки забьются после того, как танк переедет самую маленькую группку эльдарских стражей. 

Можете убедиться сами, Гвардейцы, нерушимая форма боевого танка была на месте в течение тысячелетий - вы можете поблагодарить нас - адептов Адептус Механикус - за неустанные усилия по доработке проблем размеров, вооружения и эффективности ближнего боя, за наши службы и благословения, которые гарантируют, что машинные духи современных танков останутся работоспособными даже в наихудших условиях*. 

Спасибо, техножрец! Не пропустите следующий выпуск Истории Империума, в котором мы рассмотрим далёкое прошлое Легионом Космодесанта**. 

Мысль дня:"Знания - сила. Сила развращает". 
*Некоторые исторические записи, которые нам удалось добыть, показывают, что танки доимперской эпохи зачастую прекращали работать из-за таких незначительных пустяков как: проезд по грязи, колючей проволоке, вражеского огня, потери экипажа и практически полного уничтожения - и ничего из вышеперечисленного не сможет остановить Леман Русс от уничтожения врагов Человечества. 
**Примечание: эта заметка, История Империума и все её авторы были уничтожены из-за непредвиденных обстоятельств (за более подробной информацией обратитесь в инквизицию).
Перевод взят от сюда
Оригинал

Цикл "Ересь Хоруса", книга сорок первая - Повелитель Человечества

Перевод спойлера:

-Магнус нехило раздолбал ворота вебвея свои сообщением. Император винит Магнуса в этом, но без особой горечи, а скорее фаталистично. Прорыв был назван "глупостью Магнуса".
-Император вынужден сидеть на Золотом Троне, чтобы предотвратить поглощение Терры расколом. Позже Сестры Тишины подключают тысячу псайкеров к нему и это позволяет Императору временно покинуть трон.
-Импи, Кусты, Сестры и лояльные Мехи, все борются с Демонами в вэбвее. Мирожеры и Легио Аудакс сражаются против имперцев и никто не знает, как они туда попали.
-Император на троне на протяжении большей части книги и постоянно разговаривает с Трибуном Кустов. Он доверил ему много своих мыслей и на протяжении всей книги Трибун получает проблески из памяти Императора
-Война не идет хорошо для имперцев и демон Драк'ниен (да, тот что внутри меча Аббы будет) постоянно вселяется в людей и прыгает от тела к телу. Драк'ниен был рожден после первого убийства в истории человечества (Каин и Авель)
-Большая часть книги либо сражение с демонами, либо болтовня Импи с трибуном. Особых откровений или срывов покровов нет, как и предупреждал АДБ.
-Многие лоялы Мехи жалеют о потере Марса и в конце концов покидают императора через вэбвэй, полагая, что они могут так добраться до Марса. Это подрывает Имперские силы и Император решает запечатать портал навечно.
-Перед тем как запечатать Драк'ниена в Куста Трибуна, он говорит ему убежать в вэбвей настолько далеко насколько тот сможет. У Куста столько силы воли, что Драк'ниен не может захватить его, фактически он становится тюрьмой для демона и сейчас бродит по паутине
Общие замечания по книге:
-Немалая часть книги это описание пути от терры до ворот вэбвея. Император построил его, как действительно большую и массивную вещь, предназначенную для путешествия людей по всей галактике через них. Это что-то вроде аэропорта на стероидах и с тронным залом в качестве зала ожидания.
-Кратко описывают детство Императора. Будучи подростком неолитической эпохи из деревни на среднем востоке, он занимался подготовкой тел для похоронных ритуалов. Он наслаждался этой работой и видел ее как произведение искусства, это было аллюзией на создание Примархов. Когда он готовил труп отца, он понял, что убийство совершил дядя из-за какого-то мелкого спора. Император спокойно воспринимает это, но он идет к своему дяде и останавливает его сердце своими психическими силами.
-Император кажется не считает Примархов своими сыновьями, он называет их образцами по их номерам, Фулгрим к примеру "Третий"
-Флэшбэк императора и Архан Лэнда смотрящих на валяющегося без сознания Ангрона сразу после того, как его забрали. Они говорят, что Гвозди не могу быть извлечены, не убив его, но император холодно говорит, что в то время как Ангрон сломан, он все еще может быть полезным и не должен быть уничтожен.
-Импи возился со своим триумфом на Улланоре и поддерживал свой нынешний облик "Золотого бога" только ради помпы и пиара. Он считает все это жалким и поэтому посвятил всего себя только проекту Вэбвея и судьбе человечества как правителей галактики. Проект Вэбвея был для него всем.
-Силы Императора прикольные и анимешные. Он телепортируется мгновенно, создавая остаточные изображения. В одной сцене Драк'ниен пронзает его тело, которое оказывается остаточным изображением, тогда как настоящий Импи уже сзади него. Он также призывает армию "духов" умерших имперских слуг, что бы победить демонов. Феррус среди них.
-Архан Лэнд является лидером сил Механикумов внутри Вэбвея. Он остается верен императору во всем и абсолютно шарообразен. Он летает вокруг на анти-грав Лэнд Рейдере с Волькит оружием.
-Там есть раненый кровавый ангел, который был частью Крестового похода и борется вместе с Кустодес. Он является единственным заметным персонажем десантником в этой книге.
-Импи считает Кустодес его лучшей работой и каждый из них является отдельным произведением искусства сам по себе.
-Полуподтверждено, что Кустодес были теми, кто избавился от Громовых воинов
-Есть чудной намек на то, что император был тем, кто написал Пиноккио. Опять же, это аллюзия на создание Примархов.
-В книге император, кажется считает Хоруса и войну в большей степени отвлечением/раздражением. Он больше сосредоточен на Вэбвее и угрозе Хаоса/Демонов.

Спойлер-оригинал:
Magnus ****ed over the Webway gate on Terra hard with his warning to the Emperor. Confirmed that the Emperor blames Magnus for the whole thing, but doesn't seem THAT bitter about it, more accepting and fatalistic. The breach has been named "Magnus' folly".
-The Emperor is forced to sit on the Golden Throne to avoid the rift from consuming Terra. Later on the Sisters of Silence plug a thousand psykers into it and it allows the Emperor to leave the throne temporarily.
-Emperor, Custodes, SoS, and loyalist Mechanicus are all fighting Daemons in the Webway. World Eaters and Legio Audax are now fighting the Imperials as well and nobody is sure how they got in there
-The Emperor is on the Throne for much of the story constantly talking to a Custodes Tribune. He confides a lot of his life and thoughts on him and throughout the book the Tribune gets glimpses into the Emperor's memories
-The war isn't going well for the Imperials and the Daemon Drach'yn (yes, the one inside Abaddon's sword) keeps possessing people and jumping from body to body. Drach'yn was formed after the first murder in human history (cain and abel)
-Most of the book is fighting Daemons or the Emperor confiding things to the Tribune. No grand revelations or secrets revealed, which ADB had said would be the case in advance.
-Much of the loyalist Mechanicum is bitter about losing mars and ultimately abandons the Emperor in the Webway believing they can navigate it back to Mars. This dooms the Imperial war effort and the Emperor decides to seal the portal permanently
-Before that he puts Drach'yn into the body of the Custodes Tribune and tells him to run into the Webway as deep as he can go. The Custodes has so much willpower that he is able to resist being taken over by Drach'yn and in effect is a prison for the Daemon now wandering inside the Webway
General observations/points of the book:
-Much of the book is a description of the path from Terra down to the Webway Gate. The Emperor built it to be a really grand and massive thing, intended for all humans to travel the Galaxy from it. It was going to be an airport on steroids and the throneroom was more of a lounge area.
-There is a brief glimpse of the Emperors childhood. As an adolescent in a neolithic-era middle eastern village he was charged with prepping bodies for burial rituals. He enjoyed the work and saw it as something of a work of art, it alludes to him creating the Primarchs. When prepping his dads corpse he realizes that his uncle killed him over some petty dispute. The Emperor is calm about it but goes up to his uncle and stops his heart with his psychic powers.
-The Emperor doesnt' seem to consider the Primarchs legitimate sons, he calls them specimens with their number creation. i.e. Fulgrim was "Three"
-There's a flashback to the Emperor and Arkan Land looking over an unconscious Angron right after he was taken. They say that the Butcher's Nails cant be taken out without killing him, but the Emperor coldly says that while Angron is broken he could still be useful and shouldn't be terminated.
-The Emps only did the Ullanor triumph and maintains his current "golden god" form only for pomp and PR reasons. He considers it all petty and has devoted his entire existence to the Webway Project and the manifest destiny of humanity to rule the galaxy. The Webway Project was everything to him.
-The Emperor's powers are hilarious and anime-ish. He teleports instantly, creating afterimages like things. At one point Drach'yn impales him only for his body to fizzle out in an afterimage with the Emperor already behind him. He also summons an army of "ghosts" of dead imperial servants to overrun the daemons. Ferrus is among them.
-Arkhan Land is the leader of Mechanicum forces inside the Webway. He stays loyal to the Emperor throughout and is absolutely baller. He flies around on an anti-grav land raider with volkite weapons.
-There's a wounded Blood Angel character who was part of the Crusader Host and fights with the Custodes. He's the only major space marine character in the book
-The Emperor considers the Custodes his finest work and each is a separate work of art in and of itself to him.
-It's semi-confirmed that the Custodes were the ones who purged the Thunder Warriors
-In a weirder bit it's alluded that the Emperor was the one who wrote Pinocchio. Again alluding to the creation of the Primarchs.
In the book the Emperor seems to consider Horus and the war more of a distraction/annoyance. He's singularly focused on the Webway and the greater threat of Chaos/Daemons.

захотелось, ч/б обоину с Механикусами, не придумал ничего лучше кроме как сделать такую "аппликацию", делюсь тем что получилось.

Такая разная гвардия. Ч.1

Автор арта - https://vk.com/llcesarllart

Ещё одна замечательная работа от PlumpOrange, результат упорного труда в течении нескольких дней. Дуэль Сангвиния и Хоруса на борту "Мстительного Духа"

Взято с https://vk.com/warhammer_art_of_war

Пошли спойлеры из 8 редакции.
Опустошение Баала:
Пожертвовав щитовыми мирами Системы Криптус, чтобы предотвратить ранние наступления ксеносов, сама планета Баал попала под интенсивные атаки Флота-улья Левиафан. Флот тиранидов был настолько огромен, что даже после существенных потерь затмевал звёзды на небе. Лорд Данте приказал укрепить родной мир Кровавых ангелов и его луны как никогда прежде. Не любитель сидеть и ждать атаки, он также послал десятки превентивных ударных групп, чтобы задержать, увести и подточить силы живой армады. Просьба Данте, отправленная всем потомкам осаждённых Кровавых ангелов, прислать немедленную помощь была услышана. Расчленители прибыли первыми, и в конечном итоге отозвались все ордены, кроме Плакальщиков. Даже Рыцари крови, объявленные Excommunicate traitoris Высшими лордами Терры, прибыли, чтобы встать на защиту мира. Но этого было недостаточно.
Обучаясь с экспоненциальной скоростью флот-улей Левиафан не мог быть отброшен дважды одной и той же стратегией. Неумолимо приближаясь, их превосходящие силы очистили сектор от жизни, прежде чем ксеносы высадились на Баал и его луны. Первые девятнадцать волн, каждая больше предыдущей, были отражены, но огромной ценой для Кровавых ангелов и их наследников. Пять магистров орденов пали в отчаянной схватке, трое только в Битве у Купола ангелов. Тираниды начали процесс опустошения Баала и его лун, поглощая даже отравленные радиацией пустыни Баал Секундус. С сокрушённой обороной и лунами, лишёнными всякой жизни и сломленными, оставшиеся в живых косодесантники отступили к руинам раскинувшейся крепости-монастыря Кровавых ангелов. Там они приготовились к последней битве, когда на поверхность опустилась следующая волна. Погибель, казалось, наконец настигла Сынов Сангвиния. Именно тогда Великий разлом расколол галактику, и чахлая системя Баал была поражена эфирными штормами. И хотя дальнейших атак от флота Левиафан не последовало, на Баал Прайм не осталось ни одного живого имперского защитника. На самом Баале тиранидов было достаточно, чтобы уничтожить имперские войска несколько раз подряд. Даже не имея шансов на победу, Данте возглавил войска, каждое отступление с боем было более отчаянным, чем предыдущее. Когда последний рубеж обороны пал, звёзды на небе засияли вновь. Обратив взоры к небу, тираниды пытались связаться со своим флотом, но он исчез, его заменил появившийся имперский флот.
Словно ангел возмездия прибыл Робаут Жиллиман и его крестовый поход. После множества битв Баал был наконец очищен от ксеноугрозы. Великое востановление мира и Ордены было предпринято, ибо Кровавые ангелы и их потомки были нужны в другом месте. Что случилось с Левиафаном - загадка, однако намёк на разгадку был найден на ныне опустошённом Баал Прайм. Черепа ксеносов были свалены в невозможно высокий восьмиконечный символ, так почитаемый самым ужасным и древним врагом Кровавых ангелов - кровожадом Ка'Бандой.