Yvraine Roboute Gulliman

"When Guilliman was five years old, he smashed the door to his study( which was crafted from bronze and weighing at least three tons) in a fit of rage. It was the only time Tarasha Euten pulled his ear and made him stand facing the wall."

Great soup

Адептус Кустодес о Мстящем Сыне

— Говорят, вы не доверяете этим новым воинам, трибун.

Колкван посмотрел на него печальным взглядом.

— Прислушиваешься к сплетням? Даже к сплетням в наших рядах?

— Я — эмиссар, и мой долг прислушиваться ко всему, что говорят.

— Что ж, тогда ты все слышал верно. Нам суждено было стать последним легионом, Ахаллор, а космодесантники и примархи разрушили все планы Императора. Сейчас под командованием Робаута Гиллимана находится самое большое количество Адептус Астартес со времен Великой ереси, и все они — порождение незаконных, недоказанных знаний, которыми владеет магос, который немногим больше, чем отступник. Не доверяю я ни Коулу, ни его творениям, ни примарху.

— Император передал этот приказ лорду Гиллиману.

Колкван приподнял бровь.

— Да неужели? У нас нет доказательств — только слова лорда Гиллимана.

— И слова лорда Валориса, — добавил Ахаллор.

Колкван с рычанием вскочил на ноги.

— Я опроверг все доводы твоих братьев-эмиссаров, Ахаллор. Я знаю, какое мнение преобладает среди ваших господ, и я с ним не согласен. Гиллиман — примарх, а они — это величайшие ошибки Императора! Теперь он стоит во главе легионов, которые ранее сам запретил. Он — новый магистр войны Империума во всем, кроме имени. Не сомневаюсь, что вернувшийся Тринадцатый считает, будто действует в интересах человечества, но только потому, что его заставили так думать. Он самый что ни есть жестокий прагматик. Когда их было двадцать, в их способностях и склонностях был баланс, но теперь, когда он один, — его никто не контролирует. Так что это — наша задача.

— У нас нет такого права.

— Это наше исключительное право! Что, если он решит, что в общих интересах заменить своего отца? Что, если примарх постепенно станет нетерпимым к государственной системе? Он — воплощение логики. Однажды он придет к выводу, что Империум мог бы быть лучше, если бы он взял все управление в свои руки. И что тогда? Будем сражаться с ним? Поддержим его? Неужели мы предадим священное доверие к нам?

Ответов у Ахаллора не было.

— Братство говорит, что этого не будет.

— Эмиссары такие доверчивые. — Он яростно посмотрел на щит-капитана, вздохнул и мгновенно успокоился. — Надеюсь, что ты прав. Именно твое мнение имеет решающее значение сейчас. В день, когда мне придется признать, что ты ошибался, а правда была на моей стороне, я пожалею об этом. Мы оба согласны в одном: наша единственная роль — служить Императору. Хотя в текущий момент наши интересы пересекаются с интересами примарха, но это — до поры до времени. Будь осторожен. Понаблюдай за новыми космодесантниками. Не рискуй жизнями кустодиев ради достижения целей примарха. Вот мой приказ.

— Даже если это будет значить потерю Гаталамора?

— Даже если это будет значить потерю Гаталамора. С гибелью каждого из Десяти Тысяч наш истинный владыка теряет защитников, и Он — повелитель всего человечества. Не забывай об этом ни на секунду.

И тут на Ахаллора снизошло внезапное, леденящее душу озарение, почему Валорис выбрал Колквана: чтобы наблюдать за примархом.

— Ваши опасения излишни, трибун. Робаут Гиллиман — истинный сын Императора.

Колкван буквально впился в щит-капитана взглядом.

— Да, и Гор тоже был Его истинным сыном. Ты и тебе подобные постоянно упускаете этот факт — на беду нам всем.