пес войны

Их тысячи, они бросаются в бой

Внезапная эвакуация варпа уносит с собой порчу Хаоса.
По мере того, как нематериальный поток покидает Терру и разграбленные владения Императорского дворца, хватка Хаоса ослабевает. Силы и дары восьмеричных богов покидают своих последователей, оставляя их обездоленными. Уязвлённые поражением и обезумевшие от потери, силы Хаоса покидают материальный мир без предупреждения.
Империум освобождён от силы Хаоса одним смертельным ударом. Она увядает так быстро, что мало кто по обе стороны войны верит, что её угроза когда-либо восстановится.
Время, которое сейчас хромает, но работает, покажет.
Потеря настолько внезапна, что побеждающий воин-предатель остаётся совершенно опустошённым. На них обрушивается холод, как будто их выпотрошили. Это похоже на шок от ампутации без анестезии на поле боя. Зияющая пустота, промежуток, пространство, где что-то должно быть. То, что принадлежало им и определяло их, исчезло.
Некоторые впадают в безумие, некоторые в горе. Некоторые впадают в отчаяние, некоторые впадают в ступор. Многие просто умирают.
Плач наполняет воздух. Пение прекращается, боевые рога умолкают. У них украден императив завоевания, даже когда они стирают Дворец в порошок под своими сапогами и сравнивают его с землей своим пламенем.
По правде говоря, они победили. Дворец пал в результате их осады. За исключением нескольких квадратных метров, нескольких очагов сопротивления, нескольких линий самоубийственного неповиновения Дворец принадлежал им.
И в данный момент это ничего не значит. Они забывают, чего пытались достичь, или триумф, который это означало. Они забывают даже, почему это имело для них значение, или какой мотив двигал ими.
Некоторые просто замирают неподвижно, когда это происходит, опустошённые от изумления. Их убивают там, где они стоят, добивают клинками и пушками лоялистов. Другие отступают, огонь в них погас, и при попытке к бегству их преследуют до полусмерти.
Другие, помня, по крайней мере, о своих военных навыках, или слишком повреждённые, чтобы понимать что-то ещё, продолжают сражаться.

Бои продолжаются еще несколько дней. Осада Терры превращается в долгое, кровавое, затяжное сопротивление. Во владениях Дворца и на полях бойни Терры за его пределами конфликт продолжается ещё долго после смерти Хоруса. Силы лоялистов, по-своему столь же потрясённые и недоверчивые, как и их враги, наступают с удвоенной энергией и беспощадной местью.
Оставшиеся в живых силы лоялистов устали, слабы и ужасно уменьшились в численности. Они убивают всех, кого могут убить, они зачищают всё, что могут зачистить, они прилагают все возможные усилия, чтобы преследовать отступающих предателей и помешать их бегству. Их гнев таков, что, как позже подсчитано, если бы в армиях лоялистов было хотя бы на треть больше воинов, выживших в момент смерти Магистра войны, ни один предатель не покинул бы Тронный мир живым. В анналах истории Осада Терры стала бы примечанием к Резне на Терре.
Тем не менее, предатели бегут. Они бегут к своим транспортам и десантным кораблям. Они бегут на орбиту. Они бегут к своему флоту или к тем его частям, которые сами не бежали или не были уничтожены к моменту прибытия эвакуирующихся наземных сил. Они бегут в слепой панике. Они убегают в горе. Они убегают с криками.
Некоторые отступают в систематическом боевом порядке, сражаясь по мере отступления, удерживаемые вместе последними нитями дисциплины и достоинства или верностью своему полку, роте или легиону, связанные несколькими командирами, у которых хватило ума и самообладания организовать последовательный активный отход.
Та часть воинства предателей, которая сбежала с Терры и потерпела крах своего дела, а это значительное число, бежит к звёздам. Они понимают гнев, который преследует их за разрушенными стенами Дворца, и неумолимое возмездие, которое приближается к Тронному миру под знаменем Ультрамара.

Никто из них не требует капитуляции и не предлагает условий.
А если и предложат, то ни один верный сын Терры не потрудится их выслушать.

***

Грязный дым стелется в стороны над разрушенным рокритом дамбы Канис. Поверхность широкого проспекта усеяна обломками и испещрена воронками. В руинах слева слышатся хлопки и глухие удары болтерного огня.
Максимус Тейн идёт дальше, горящий монолит Дворца позади него. Он прихрамывает, но не обращает внимания на боль. Он помнит, когда стоял здесь в последний раз. Буквально невозможно сказать, как давно это было. Кажется, что прошли часы. Такое ощущение, что прошла вся его жизнь. Он стоял здесь, лицом к разрушенной арке Львиных врат, с немногим более семидесяти человек, все Имперские кулаки 22-й Образцовой, плотно сомкнувшиеся в заградительном строю Экзактус. Теперь они мертвы, все до единого.
Он смотрит в сторону ворот, или того, что от них осталось. Они, как и он сам, должны были не пустить врага.
Кровь пятнает рокрит рядом с ним, оставляя след, когда он идёт. Она капает с треснувшего и искореженного боевого молота, который висит у него на боку. Сыны Хоруса, пролившие эту кровь, где-то позади него, скорчившиеся в канаве дамбы. Он видит, как их собратья, почти целая рота, убегают вдалеке к разрушенным воротам. Тейн не думает, что они зайдут так далеко. Он думает, что они повернут. "Моя жизнь за Луперкаля!". Вот чем они обычно хвастались. Что ж, теперь их жизни напрасны. Они захотят умереть стоя. Они захотят умереть сражаясь. Кем бы они ни были, они астартес, а астартес не убегают.
Это его вполне устраивает. Он хочет отомстить за семьдесят братьев, которые когда-то стояли на этой земле вместе с ним.
Он оглядывается через плечо. Хотя 22-й Образцовой давно нет, он не одинок. Мужчины и женщины, идущие за ним, покрыты коркой пыли. Среди них нет и двух из одной роты или полка. Эксцертус, Ауксилия, Старая сотня, Волк Фенриса, верховой Белых шрамов, хранитель погребального костра Саламандр, центурион X легиона.
Их больше тысячи.
- Они поворачивают, - говорит воин рядом с ним.
Тейн знает. Он видел это. Сыны Хоруса разворачиваются, образуя оборонительную линию поперёк дамбы. Как он и ожидал, как он и надеялся.
- Готов? - Спрашивает Тейн. Но он знает, что брат-подмастерье более чем готов. И он больше не подмастерье. Демени теперь брат, простой и понятный, испытанный и закалённый в кузнице войны.
Демени сжимает обеими руками длинную рукоять двуручного меча Берендола. Широкое лезвие лежит у него на правом наплечнике.
Тейн высоко поднимает свой щербатый и потрескавшийся молот. Ему не нужно ничего говорить. Рёв тысячи голосов нарастает у него за спиной.
Они бросаются в бой


Взято у Art of War

Воинства Первого легиона из 9 книги Ереси Хоруса "Крестовый поход".

Воинства Первого легиона

В дни до прихода своего примарха, Воинства Первого Легиона отличались названием и организацией от Крыльев, которые позднее основал Лев Эль'Джонсон. Создание доктрины, что привела к формированию Воинств, в историях Легиона зачастую приписывается Самому Императору как часть Его великого плана для первых Легионов. Следующий список восстановлен из записей 753.М30 – медианной точки в ранней истории Первого Легиона. Он показывает основные известные воинства, которые, впоследствии, перестроились в шесть Крыльев Гексаграмматона:



Венценосное Воинство: Является старейшим из сохранившихся в записях Первого Легиона Воинств, чей изначальный костяк составляли воины, служившие чемпионами в огромных армиях Терры во времена до Объединения. Бойцы Венценосного Воинства специализируются на прорыве вражеских порядков и формируют передовые отряды, являются мастерами поединков чести, которые некогда были ключевой составляющей в войнах человечества, и символами победы в той же мере, что и воинами.

Воинство Клинков: Было ядром Легиона. По мере роста численности, стало выходить на поле боя как настоящая армия. Воинство Клинков состояло из когорт пехоты, что формировали ряды и сдержали натиск врага. Эти огневые взводы отбрасывали воинов противника и бесстрашными колоннами раскалывали их порядки. Они были экспертами пехотных тактик сомкнутого строя, что являлись основой боевой организации ранних Легионес Астартес, сформированной вокруг превосходства легионных тактических отделений и ставшей основным фактором создания первых томов Принципиа Белликоза.



Воинство Пентаграмм: Воинство Пентаграмм, для большинства ставшее не более чем забытой легендой, было первой попыткой включить боевых колдунов Старой Земли в строй и обрушить мощь псайкеров на врагов Человечества. Это воинство часто критиковалось сражавшимися рядом с ним адептами, ибо в те ранние дни у боевых псайкеров Первого Легиона катастроф было не меньше, чем триумфов. Со временем, верховный магистр Легиона закрыл этот эксперимент.

Железное Воинство: Первых воинов этого Воинства набрали из суровых кочевников тулийских племен Старой Земли и адаптировали их древние традиции под современные поля боя. Бойцы Железного Воинства стали экспертами в применении бронетехники в сражении. Они первыми опробовали множество тактик, заложивших фундамент для использования боевых машин на войне – от громыхающих орудийных машин на гусеничном ходу в рядах армий Старой Земли во времена перед Объединением до бронетехники, которую разработал и сконструировал для Легионес Астартес Император.



Огненное Воинство: Будучи одним из самых секретных Воинств, Огненное Воинство состояло из шпионов, убийц и пользовалось всеми коварными инструментами войны. На войне оно было глазами и окровавленной левой рукой Легиона. Огненное Воинство первым появлялось на поле брани, посылая разведчиков с одинокими наблюдателями, и последним проливало кровь. Его консулов-дознавателей хорошо знали за их внушающий ужас талант.

Костяное Воинство: Оно также было известно под названием Скандинавское Воинство – как за дикие и кровожадные тактики, которым оно отдавало предпочтение, так и за местность, откуда набирали основную часть рекрутов. Костяное Воинство сражалось не ради прорыва порядков одной армии, оно стремилось полностью сокрушить боевое дух противника, найти слабость, которую скрывал почти каждый противник, а затем разрубить её. Эти не имеющие себе равных налетчики ни во что не ставили благородные идеалы цивилизованной войны, а потом пользовались самым ужасным оружием и тактиками.

Каменное Воинство: Эксперты позиционной войны, мастера осад и разрушения укреплений. Их беспощадность – ключевая особенность наиболее тяжелых оборонительных действий и кровавых штурмов в ранние годы Великого Крестового похода, ведь для адептов Каменного Воинства война – это вопрос решимости и непреклонности. Те, кто не уступает врагу, кто невозмутимо стоит пред лицом полного уничтожения, те и завоюют победу, а сдавшиеся окажутся сокрушены под их пятой.



Воинство Ветра: Застрельщики и кавалеристы Воинства Ветра – эксперты ведения боевых действий, которые ведутся со скоростью урагана, который и стал именем воинства. Воинство Ветра, состоящее из мастеров использования легких доспехов и гравициклов, заработало репутацию самого славного подразделения Первого Легиона, которое, однако, имело и самый высокий уровень потерь из-за присущей Воинству безрассудной отваги.

Пустотное Воинство: Одно из последних Воинств, ставших значительной силой внутри Первого Легиона. Его адепты были мастерами низкоорбитальных штурмов с использованием телепортов, а также ведения войны в самих небесах. Когда Первый Легион достиг звезд после войн на Старой Земле, все ударные штурмовые подразделения с маяками телепортационного переноса, абордажные отряды и пилоты воздушных судов находились в рядах именно этого Воинства.