воины ультрамара

Гай Хейли "Данте"

Алая капля упала в душу Луиса и разошлась кругами по неподвижному озеру крови. Его глаза закатились, и он потерял сознание.
Война... Ритм войны гремел в окружающей пустоте. От одного конца галактики до другого сыны Императора сражались друг с другом. Луис наблюдал за разрывающим душу видением, того как воины, созданные, чтобы обеспечить выживание человечества, разрывали друг друга на части под смех темных богов.
...Он упал с небес, пылающее предзнаменование лучших времен.
Тогда он выполз из обломков разбитой капсулы на поверхность уничтоженного мира, его детский разум наполняли замешательство и страх. На его спине уже были еще слабые молодые крылья.
...В небесах он сражался с титаническими созданиями, столь яростными, что их безумие затмевало разум...

...Он был повелителем воинства, и галактика выкрикивала его имя...

...Пред ним простиралась пустыня. Судьба его людей печалила его...

...Пред ним стоял его настоящий отец во всем своем величии...

...Жуткая морда, нападавшего на него, размахивавшего оружием, источавшим демоническую энергию. Рев этой твари, полный ненависти, был обращен к нему.

...Сигнус, Ультрамар, Мельхиор, Кайвыс, Убийца...

В его разуме кружили миры, которые он никогда не посещал. Воспоминания Сангвиния вливались в него, сливаясь с его генами. Они стали частью его плоти.
Он сражался с демонами, зная, чем они были. Он уничтожал предателей, которых некогда любил. Ярость и печаль вели собственные войны в его сердце. В нем зародилось подозрение, что отец знал все с самого начала, и это замкнуло его в себе.
И, тем не менее, он не мог говорить о подобном. Ведь он был Великим Ангелом, самым совершенным и возлюбленным из непокорных сыновей Императора. Его печаль осталась в нем. Как и вечная ярость, ужасающая жажда убийства на границе его сознания, которую Ангел никому не решался открыть.
Он смотрел на брата своего Ангрона и боялся, чем может стать сам. Он отводил взгляд, но гнев никогда не покидал его. В душе Сангвиния милосердие и насилие находились в шатком равновесии.
Сангвиний стал Луисом, Луис стал Сангвинием. Его существо, столь незначительное по сравнению с примархом, оказалось поглощено и раздроблено. На время, Луис исчез, его поглотила ужасная жизнь полубога. Словно тяжкое испытание, его существование продолжалось вечно. Череда кошмаров наяву, мелькавшие без всякой связной логики, атакуя душу все новыми и новыми ужасами. Жизнь святого Сангвиния оказалась наполнена отчаянием. И оно, в ответ, проснулось в груди Луиса.
Наконец... Наконец, он достиг финала. Его зрение застилал алый саван собственной крови. Сверху на него смотрел лик торжествующего Хоруса, но там, в глазах брата, на него взирал кто-то другой, существо куда более древнее и ужасное.
Его могучие крылья сломаны.
Его тело разбито.
От него остались лишь боль и печаль.

Неужели ГВ к восьмой редакции всё-таки решило поретконить высер Мэтт Варда из 5й редакции с Калгаром и Аватарой?

Асторат Марчный, Спаситель Потерянных.

Асторат Мрачный – Верховный капеллан и Спаситель Потеряных. В ордене нет более почетного и более ненавистного титула. Почетного, из-за ноши которую несет Спаситель Заблудших и из-за долга, который он выполняет. Ненавистного, ибо долг этот вечно запятнан Кровью Братьев.
Долг Астората искать тех сынов Сангвиния, чьи души захватила Черная Ярость и чье безумие зашло так далеко, что даже смерть в бою более невозможна. Когда жертва найдена, Асторат завершает жизнь потерянного брата единственным ударом по шее, что бы преодолеть дажк дьявольскую стойкость, дарованную Черной Яростью. Это без сомнения, акт милосердия, дар проклятому. Тем не менее, ни один боевой брат не чувствует себя до конца уютно в присутствии Астората, ведь они знают, что укус его топора может стать последним, что они почувствуют.
Хоть официально он принадлежит к Кровавым Ангелам, долг Астората заводит его и в ордена наследники. С давних времен считается, что этот пусть лучше эту ужасную ношу несет один брат, и на данный момент его хватало на исполнение. Так что, Асторат ступает среди звезд, ища тех, кто нуждается в его даре забвения.
Стороннему наблюдателю может показаться, что присутствие Астората разжигает разрушительное пламя Черной Ярости. Очевидно, что она проявляется сильнее там, где есть Верховный капеллан и даже те Кровавые Ангелы, которые не демонстрируют признаков безумия, становиться более дикими в его присутстви. Тем не менее, правда диаметрально противоположная.
Асторат может чувствовать разрушительную поступь Черной Ярости до того, как она станет заметно любой другой душе – включая жертву. Каждое отдельное помешательство звучит в его разуме в виде рокового аккорда, усиливающимся с тем, как боевой брат погружается все глубже в когти Черной Ярости. Никакое расстояние не способно заглушить эту скорбную симфонию. Сражается ли жертва на Армагеддоне или на Ультрамаре, Асторат узнает о ее состоянии и отправиться исполнить свой долг.
Так Спаситель Потеряных стал настоящим Ангелом Смерти, легендой разрушения среди потомков Кровавых Ангелов и их врагов. Где бы не был Асторат Мрачный, его враги встретятся не только его ярость, но и яростной атакой Космодесантников, находящихся в тени Черной Ярости. Скорбь Астората по его обреченным братьям служит топливом его стремлению, что бы они погибли, познав последнею великую победу. Ради этого он сражается как одержимый, уверенный, что его двойной дар смерти и искупления не будет отвергнут.