ЧЕСТЬ МАКРАГГА

Та самая история

Огромное нечто проковыляло едва волоча ноги к месту, где лежало переломанное худощавое тело полковника Грайса. К счастью, его выкинуло из транспорта, когда он вышел из под управления. «Химера» зарылась по самый нос в дренажный канал, дымясь и источая клубы пара из отсека для экипажа. Сила взрыва была столь велика, что Грайса закинуло на другую сторону колеи.
Возвышавшийся над хрупким телом своего господина огрин чувствовал, что тот серьёзно ранен. Он посмотрел на выгнутые под неестественным углом конечности и пропитанную кровью форму и толкнул старика пару раз, чтобы убедиться, что он не прикидывается. Грайс едва слышно застонал.
Норк почувствовал нарастающий прилив жалости в своём большом преданном сердце. Грайс был его другом. Грайс был добр к Норку и позволял сражаться на его стороне. Огрин грубо сорвал колпачок с бутылки с водой своими неуклюжими руками и осторожно поднёс её губам человека.
- Норк, - прошептал полковник, когда прохладная вода обрызгала его лицо – хватит пытаться утопить меня и тащи чёртов медкомплект.
- Есть сэрр! – проорал Норк, отдавая честь левой рукой, потом правой, ну и затем сразу двумя руками одновременно.
Шаркая, Норк направился к транспорту. По шёл среди изувеченных тел экипажа и штабистов, едва обращая внимание на боль от шрапнели, исполосовавшей его ноги и пробившей толстую шкуру. Без раздумий Норк ухватил «Химеру» немного позади передних траков и начал поднимать её. Тяжелая машина немного сдвинулась. Он напрягся и приподнял снова. Раздался оглушительный треск скрежетающего металла, машина закачалась на своей оси и вновь встала на свои траки.
Полковник Грайс попытался размять руки. Ничего не получилось. Он попытался поднять голову, но перед глазами всё закружилось, и он потерял сознание. В себя он пришёл спустя мгновения… или минуты… или часы, сложно сказать. В ушах стоял гул от взрыва. Всё, что он мог расслышать, было похоже на звук, как будто нечто тяжёлое медленно тащат по твёрдой поверхности. Всё казалось затуманенным и окутанным темнотой. Потом он заметил Норка, стоящего рядом с ним, рядом, как не странно, стояли остатки корпуса «Химеры». Огрин протащил бронированный транспорт более 20 метров, вытащив его из канавы.
- Я сказал «тащи аптечку», а не транспорт, Норк, - прошептал Грайс. Он снова мог чувствовать руки и ноги, и чувство это ему не нравилось.
- Дак аптечка ж в транспорте, сэрр! – огрин светился лучезарной улыбкой.
- Зашибись логика, Норк, - процедил полковник сквозь зубы, борясь с болью. – Теперь тащи аптечку сюда.
- Есть, сэрр! - громко и незамедлительно отреагировал Норк, запрыгивая в машину, одновременно вспомнив, что забыл отдать честь, для чего он вернулся, отсалютовал дважды для ровного счёта и только потом занялся поисками ящика с медицинским оборудованием.

"Капитан-Майор сказал мне что моя работа делать то, что он мне говорит. Ну вот я и сделал. Капитан-Майор сказал что я гений, и дал мне еще одну медаль. Хорошо тут, в Имперской Гвардии."

Норк Деддог, Огрин-Телохранитель

Про Льва и его легион.

Чад Лев и вирджин Хорус.



С годами пропасть между Тёмными ангелами и другими легионами Империума росла. Немногие примархи выделяли время, чтобы найти своего брата-затворника, пока он и его легион оттачивали свои клинки. Они начали забывать свершения Льва и его легиона, ибо он редко говорил о них. Все, за исключением одного.

Вечно бдительный Хорус Луперкаль пристально наблюдал за своим братом и действиями его легиона. Когда-то он пытался привязать Первый легион к себе, но обнаружил, что их тайны являются щитом от его влияния, а их гордость мешает его манипуляциям. Его ложи не укрепились в их рядах, наставники боевых орденов и покровители Крыльев Гексаграмматона посчитали ложи бесполезными и ниже их достоинства. Тёмные ангелы никогда не подчинятся Хорусу. Их повелитель был подобен своему легиону, скала, в которой Хорус Луперкаль не мог найти ни одной трещины или скола, в которые он мог бы запустить свои шипы, ни одной зацепки, с помощью которой он смог бы увести их по нужному ему пути. Лев был не особо любим в братстве примархов, но каждый из них уважал его, и более того, Лев пользовался доверием их отца - Императора, который даровал ему ключи от скрытых арсеналов Терры. Если бы Императору пришлось выбирать единственного примарха, который бы возглавил Великий крестовый поход, то выбор Льва Эль'Джонсона был вполне понятен, и это беспокоило повелителя Лунных волков. Поэтому, когда завоевание Улланора замаячило на горизонте, Хорус убедился в том, что Лев и его легион находились очень далеко от поля боя, и не пригласил Льва на Великий триумф.

То, что Льва не было в тот момент, когда Хоруса короновали Воителем, стало победой завистливого разума новоиспечённого Воителя. Однако это стало одним из немногих просчётов проницательного ума Хоруса. Он считал, что все обладающие властью люди думают так же, как он, но несмотря на то, что Лев и Лунный волк имели множество схожих черт, они были разными. Когда вести о новом титуле Хоруса достигли Льва, тот не остановил кампанию, не поздравил брата и не стал оплакивать собственную неудачу, и именно это, а не реакция других братьев, обеспокоила Хоруса. Когда именно мысли Хоруса обратились к восстанию и предательству мы точно не знаем, но скорей всего Лев был отмечен как одна из величайших угроз его планам. Тёмные ангелы были многочисленны и преуспели во всех сферах военного искусства, у них был доступ к оружейным Терры и псиаркане, запрещённым дял всех остальных, а их примарх был несгибаемым как железо, несомненно верным и достаточно решительным, чтобы противостоять любой угрозе.

Как и другие примархи Хорус не ведал страха, но мысль о встрече со Львом Эль'Джонсоном в открытом бою заставила его задуматься, и если Льва нельзя обратить, значит его нужно убрать. Было три легиона, которые Хорус хотел убрать с пути своей ереси ещё до её начала. Белых шрамов он хотел использовать в своих целях, Кровавых ангелов он надеялся уничтожить, но вот Тёмных ангелов он хотел изгнать, отослать их достаточно далеко, чтобы когда те вернулись, всё уже было кончено. Этому не суждено было случится, Лев вернулся в Империум как солнце возвращается на горизонт каждое утро, слепящее и непоколебимое, чтобы добраться до сердца своего падшего брата. Хорус освободил зверя, равного тем, которые рыщут во тьме среди звёзд, зверя, который разорвёт Империум лишь для того, чтобы одержать победу.



Прототип библиариума.



А вы знали, что первые попытки создать нечто вроде Библиариума были предприняты в Первом легионе? Так называемое Воинство Пентаграмм было создано из воинов Первого, кто показывал предрасположенность или наоборот стойкость к оккультным силам. Собрав знания из святилищ побеждённых тиранов Старой Земли, Первый легион создал свой собственный колдовской кабал.

Однако в 810.М30 после Закрытия Чёрных врат - портала в другое измерение - воинство было распущено, а магистр этого воинства - Идрик Кибалос - исчез из всех записей и самого Легиона. Он вернулся столетие спустя в качестве одного из основателей Библиариума наравне с такими светочами как Магнусом Красный и Джагатай Хан. Без сомнения работы Идрика Кибалоса были сохранены по приказу Императора до того момента, когда они понадобятся вновь.

Действительно начальные тренировки нового Библиариума включали техники, впервые открытые адептами Воинства пентаграмм и совмещённые с традициями Просперо и Чогориса. Это была своеобразная дань уважения жертве и навыкам тех воинов из воинства пентаграмм, которых история забыла.



Идеальный инструмент для папы.



Его братья примархи назовут его суровым и угрюмым, учитывая его мрачное настроение и невосприимчивость к чужим советам, но Лев видел всё чётко и ясно. На Терре он узнал, что война, начатая им в кишащих чудовищами лесах Калибана, не закончилась, но только началась, ибо в галактике было полно чудовищ, которых нужно было убить. Он посвятил себя единственному делу: убийству. У него не было времени на рыцарские идеалы Сангвиния, деспотичную ненависть Мортариона или одержимость красотой Фулгрима - подобные страсти лишь мешали истинной цели - враги человечества должны быть уничтожены. Как первый из созданных Императором примархов он был чем-то большим и одновременно меньшим по сравнению со своими братьями - первобытная сила разрушения, чья целеустремлённость сделала его более бесчеловечным, чем Магнус. Он мог противостоять любому из братьев, мог сравниться в бою с Фулгримом и в стратегии с Жиллиманом, и, хоть немногие и могли превзойти его в некоторых деталях отдельных задач, не было никого, кто мог бы сравниться с ним в масштабных битвах, никого, чья воля могла сравниться с решимостью Льва.

Его таланты и непоколебимая уверенность, которую некоторые могли бы назвать высокомерием, не помогли ему завоевать друзей, зато поставили его во главе Легиона быстрее, чем любого другого примарха, найденного до него.



Первый легион и громовые войны.



Бессчётное количество историй и теорий окружает Громовых воинов и их внезапное исчезновение из истории Империума, большая часть которых являются выдумкой или софистикой, однако некоторые требуют детального рассмотрения. Одной из таких является история, которую рассказывают кочевые племена, унаследовавшие пустоши возле горы Арарат, повествующие не только о Громовых воинах, но и об армии воинов "облачённых в серые мрачные как штормовые облака цвета и отмеченные все как один".

Эти воины, как говорят кочевники, ждали возвращения немногих выживших Громовых воинов, измотанных победой, и вместо того, чтобы приветствовать их и отдать честь их отваге, начали косить Громовых воинов громовыми залпами болтеров и плазмы. Эта история разительно отличается от героической легенды, рассказываемой летописцами, отметившей конец войн Объединения, но сходится с жестокой необходимостью далеко идущих планов Императора. Возможно теми воинами "отмеченными все как один" был Первый легион, воины которого с гордостью носили обозначение легиона на своих доспехах, ибо битвы Первого зачастую удалялись из имперских записей.

Фактических доказательств однако не существует, даже в архивах имперского дворца. И всё же несколько баек поздних лет Великого крестового похода поддерживают эту теорию, все они связаны с одержимостью выследить и уничтожить нескольких сбежавших с Терры Громовых воинов. По крайней мере в трёх случаях флоты Первого легиона меняли курс, чтобы вступить в бой и уничтожить выживших Громовых воинов, часто преодолевая огромные расстояния, опираясь лишь на слухи об активности Громовых воинов. Подобная одержимость примечательно для столь сдержанного легиона и указывает на личный интерес в разрешении вопроса Громовых воинов, возможно дело даже в чувстве стыда за то, что позволили им уйти.

Учитывая известную скрытность Первого легиона и частоту, с которой их кампании и свершения засекречиваются имперским указом, скорей всего правду мы никогда не узнаем.

Pox Warrior

Раз уж пошла такая пьянка. Игромех грядущей ролёвки. Взято отсюда: Dark Heresy в Екатеринбурге. 

ДНЕВНИК РАЗРАБОТЧИКА WRATH AND GLORY № 3: БРОСКИ КУБОВ 

Привет, фанаты Wrath and Glory! Рад поговорить сегодня об одной из самых важных частей игровой системы – о бросках кубов. Когда я только взялся за разработку Wrath and Glory, я понимал, что хочу систему, которая одинаково хорошо работала бы и для имперского гвардейца, убивающего культиста генокрадов и для вольного торговца, ведущего осторожные переговоры с эльдарским провидцем. Я хочу сделать систему, которую будет легко запомнить, и которая будет обладать достаточной глубиной, но не будет переусложнена. 

Может быть, вы уже смотрели видео или читали интервью, где я говорил о Wrath and Glory как «системе к6». И она именно такова – вдохновлённая лучшими составляющими тех систем, которыми я когда-то наслаждался, дополненная элементами современного игростроя и моими собственными хитростями и придумками. 

Вот основа: чтобы справиться с какой-либо задачей в Wrath and Glory, вы берете некоторое количество шестигранных кубов (и как правило, прибавляете значение атрибута или подходящего умения [вероятно, он имеет в виду, что чем выше статы или показатель умения, тем больше кубов можно бросить]) и делаете бросок. 

Результат от 1 до 3 – это всегда провал, 4-5 – успех («Icon»), а 6 – два успеха («Exalted Icon» – пока без толкового контекста не очень понятно, что эти «Icon» значат). Вы считаете, сколько успехов набрали и сравниваете с СБ – сложностью броска – чтобы понять, справились вы или нет. 

На первой картинке вы видите, что я получил четыре провала, три успеха и один двойной успех. Итого, пять успехов (двойной за выброшенную шестёрку и три обычных, по одному за каждый кубик, на котором выпало 4 или 5). Средний тест во Wrath and Glory имеет сложность 3, а значит, показанный на картинке бросок будет успешным для большинства тестов. 

Запомните, что особенность шестёрки – она считается за два успеха. Вы также сможете тратить выброшенные шестёрки на то, чтобы улучшить результат – получить больше информации, увеличить успешность своих действий или даже уменьшить количество времени, которое потребуется на выполнение тех действий, ради которых вы и бросали тест. Трата шестёрки из броска на атаку даст вам больше кубов на урон. 

КУБ ГНЕВА

Вы можете заметить, что во всех бросках я использую один кубик другого цвета. Во всех тестах Wrath and Glory есть один особенный куб – куб гнева (wrath – гнев). Он бросается вместе со всеми, но вызывает особый эффект, если на нём выпадет единичка или шестёрка. В моих бросках кубом гнева мне служит красный кубик. 

На второй картинке у меня выпала «гневная» единица. Такое называется «осложнением» и значит что во время броска произошло что-то неприятное для персонажа (неважно, был тест пройден или провален). Например, если это был успешный тест Убеждения, призванный впечатлить имперского губернатора, осложнение может отыгрываться так – персонаж сумел хорошо себя подать, но самый доверенный наперсник губернатора затаил обиду на «чужаков». Осложнения задуманы не как наказание, а как интересная возможность для развития сюжета. 

На последней картинке у меня «гневная» шестёрка. Как и обычная, она означает двойной успех, и её так же можно потратить, чтобы улучшить результат теста. Но кроме того, «гневная» шестёрка (опять же – независимо от того, был бросок успешен или нет) означает звездный час персонажа, благодаря которому вся группа получает одну единичку славы (glory – также переводится как «величие», «честь» и кучей других слов, пока неясно, что будет самым точным). О славе мы поговорим отдельно и в другой раз. 

Автор: Росс Уотсон, ведущий менеждер проекта
Переводчик неизвестен, подвиг его бессмертен

Ну-с... С наступающим, дорогой реактор.