Мужики без трусов

Сага о предводителе Красных Корсаров Гуроне Черное Сердце

Говорят, однажды Гурон Черное сердце решил вспомнить юность, и заняться тем, что у него в свое время неплохо получалось. А именно – похищением людей. У предводителя Красных корсаров слово никогда не расходилось с делом. - и первой жертвой стал не кто-нибудь, а сам пресветлый магистр Ордена Кровавых Ангелов - Данте.
Ни сам Данте, ни его почетная стража для Гурона интереса не представляли (особенно после того, как он узнал, что от Ордена Кровавых Ангелов практически ничего не осталось), но вот золоченый доспех Магистра произвел на Черное Сердце неизгладимое впечатление. Оставив броню Данте себе, Гурон отправил ошалевших от такого развития событий Кровавых Ангелов назад, на Ваал…
Этот день вся крепость-монастырь Кровавых Ангелов запомнила надолго.
Сначала у самых ворот обители открылся варп-портал, из которого выпала почетная стража - личная охрана магистра Ордена пресветлого брата Данте. Самого магистра с ними не было. Пока Ангелы поднимались с земли, отряхивались и уныло брели к воротам, портал закрылся, и воцарилась зловещая тишина.
Весь Орден знал, что Данте вместе с почетной стражей были похищены Красными корсарами - и у братьев сжимались оба сердца, когда они представляли, что может произойти с их магистром, оставшимся во власти супостатов...
Зловещая тишина продолжалась около получаса. По истечении этого времени портал с грохотом открылся снова, и из него кубарем вылетел высокий мужик, прибарахленный только в собственную длинную черную шевелюру.
Вылетев из портала, который закрылся у него за спиной, мужик начал ломиться в ворота и орать, чтоб его впустили, потому что он - здешний магистр...
Стража, ни разу не видевшая Данте не то, что без доспеха, но даже без маски, засомневалась, стоит ли открывать ворота...
Библиарий Мефистон в отсутствие Данте остался в Ордене за старшего, и покидать этот удобный и почетный пост ему очень не хотелось. Поэтому, когда его позвали опознать непонятного субъекта, выдающего себя за пропавшего магистра, библиарий замахал руками и сказал "Нет, нет, что вы, издеваетесь, что ли? Наш магистр повыше был и с перламутровыми пуговицами..."
Пришлось страже прогнать незнакомца. Поскольку тот был велик ростом, внушителен статью и с первого взгляда вселял уважение, несмотря на непотребный вид, даже пинками от ворот его гнали с каким-то внутренним благоговением.
Некоторое время спустя, старший капеллан Лемартес вывел из обители очередную порцию скаутов, для общеукрепляющей пробежки по сильно пересеченной местности. Все шло отлично, пока учебно-тренировочная процессия не наткнулась на мрачного черноволосого, совершенно голого типа, сидящего на камне в позе древней – еще доимперских времен - статуи Мыслителя. Лемартес хотел-было использовать незнакомца для практикума по стрельбе, но что-то в нем показалось смутно знакомым... Водрузив поверх маски-черепа круглые очочки, капеллан всмотрелся, и с ужасом (а напугать Лемартеса было ой как непросто) узнал своего магистра, Данте.
…Потом, уже в обители, некоторые особо невезучие бойцы почетной стражи могли наблюдать, как брат-капитан Тихо, капеллан Лемартес и дредноут Фуриозо сообща удерживали магистра, который в свою очередь рвался в сторону главного библиария, крича "Я те воротник-то пообрезаю!"
Мефистон, стараясь не очень меняться в лице, уверял, что "Не признал, потому что уж очень у магистра вид был... непривычный".
Но от перламутровых пуговиц на доспех ему отделаться все же не удалось.
К большому огорчению Гурона, доспех Данте не пришелся ему впору – особенно в талии. Поэтому Черное Сердце предложил выгодное ( для него, разумеется) дельце – он возвращает Кровавым Ангелам священную броню их Магистра, а те ему платят наличностью. Наличности у благородных Астартес отродясь не водилось, поэтому сошлись на том, что Гурону отдадут сделанные братьями Ордена скульптуры, картины и церемониальное оружие, обильно украшенное драгоценными камнями..
Из вырученного Гурон устроил в своих покоях то, что считал «шикарной обстановкой». То есть попросту более или менее равномерно распределил все полученное в пределах одного помещения. К сожалению, у лидера Красных Корсаров не было ни вкуса, ни чувства меры...
Поэтому следующей жертвой похищения стал Магистр Ордена Расчленителей Сэт.
Отобрав у него и у его десантников оружие и доспехи, Черное Сердце расслабился, думая, что дело в шляпе, то есть в шлеме, и стал ждать посланников с выкупом. Сэту была предоставлена полная свобода действий – в конце-концов, если он с голыми руками полезет в драку, в мире станет всего лишь на одного Магистра меньше. И никаких особенных последствий эта потеря иметь не будет – ведь это же не Данте, за которого могут обидеться все Ордена-преемники сразу.
Прошел день, прошел второй… Гурон заподозрил неладное, когда однажды утром столкнулся с совершавшим утренний моцион Магистром в коридоре. Не терпящий каких-либо ограничений и условностей, свободолюбивый, как и все его братья, Расчленитель гордо фланировал в трусах-дубленке (говорят, первое явление Сэта произвело фурор среди поклонявшихся Слаанеш десантников хаоса). Могучую грудь украшали сверкающие стеклянные бусы, в руке был зажат окорок грокса.
- А некисло ты устроился. Тока скучно тут у тебя, тоскливо... Ни подраться, ни поохотиться по-нормальному... - и тут взгляд Сэта зажегся таким неподдельным интересом при виде семенившей за Гуроном Хамадрии, что сразу стало ясно, на кого в ближайшее время может открыть охоту Магистр. Испугавшись, Хамадрия тут же забралась на бэк-пэк Гурона, откуда испуганно таращилась тремя глазами на скверно ухмылявшегося Расчленителя.
После этого неприятности посыпались на Гурона, как из рога изобилия. У Расчленителей в целом и у Сэта в частности оказался совершенно невыносимый характер. Они доводили до слез чумных десантников, глумились над нойзмаринами (у одного подающего большие надежды чемпиона от такого стресса отсохли тентакли, бедняга приобрел жалкий вид, и утешить его смогли только совместные старания отделения демонетт), съедали все, что только мог переварить Астартес…
Со дня встречи с магистром Расчленителей закончилась спокойная жизнь и у Хамадрии. Каждый раз, видя Сэта, она одним прыжком взлетала на бэк-пэк Гурона и, вся подобравшись, сидела, ожидая окончания разговора. Разговор обычно получался коротким. Расчленитель произносил, обращаясь к Гурону: «Здрав будь, ренегат!», потом переводил взгляд на Хамадрию, ухмылялся, показывая клыки, и говорил: «Здорово, дичь!».
Наслушавшись таких речей, Хамадрия, которая и раньше не отличалась безрассудной смелостью, окончательно одурела от страха. Теперь она соглашалась ночевать только в спальне Гурона, и исключительно свернувшись на груди хозяина поверх одеяла. Во сне варпова тварь дрыгала лапами, словно убегая или отбиваясь от кого-то ужасного. Гурон, пару раз получив размашистую оплеуху с когтями, просыпался и начинал будить Хамадрию. Та, не разобрав спросонья, что происходит, пронзительно верещала и пыталась укусить его… Последователи Слаанеша, служившие под началом Черного сердца, слыша несущийся из спальни визг Хамадрии и голос Гурона: «Тихо! Ну, что же ты орешь-то так? Ничего ведь страшного не происходит…», многозначительно переглядывались и качали головами…
Во всех передвижениях Хамадрия сопровождала хозяина – но через некоторое время она сочла езду на бэк-пэке недостаточно безопасной. Утром она дожидалась, когда Гурон облачится в доспех, и после этого влезала к нему за пазуху. Большую часть времени Хамадрия дремала, убаюканная ровным биением двух сердец, но ее пробуждения доставляли Гурону немало неприятностей – предводитель Красных корсаров очень боялся щекотки, а Хамадрия, проснувшись, сначала вытягивала лапы и растопыривала когти (которые почему-то всегда проезжались по ребрам Черного сердца), а потом начинала вертеться, устраиваясь поудобнее…
И вот в один прекрасный день на связь с Гуроном вышел сам Абаддон Опустошитель. Гурон уже давно ждал этого разговора, потому что перспективы участия в Тринадцатом Черном крестовом походе даже по самым приблизительным оценкам сулили ему как минимум удвоение имеющихся капиталов. Когда пикт-экран засветился и на нем возникло лицо Опустошителя, Хамадрия спала у хозяина за пазухой.
Гурон начал переговоры… И как раз в тот момент, когда стороны, поговорив о варп-штормах, милости Богов и обматерив ложного Императора перешли к обсуждению по-настоящему важных вопросов, варпова тварь пробудилась и начала потягиваться.
Лорд-командир Черного легиона увидел, что его собеседник на середине фразы о продолжительности времени, в течение которого Красные корсары получат право грабить захваченные вражеские города, закусил губу и начал дергаться и подпрыгивать на месте.
Опустошитель сделал вид, что ничего не замечает, и продолжил разговор.
- Я предлагаю трое стандартных суток.
- Хи-хи-хи-хи-хи… - ответил Гурон, не прекращая дергаться. – Ой… перестань… Прости, Опустошитель – это я не тебе…. Трое су… хи-хи-хи-хи-хи… Мне кажется, маловато. Ведь не деревни какие-то захватывать будем… хи-хи-хи-хи-хи… Подольше бы надо….
Абаддон мрачно посмотрел на дергающегося и заполошно хихикающего предводителя Красных корсаров, буркнул:
- Я подумаю. Мы это потом обсудим. – и прервал связь.
Гурон открыл рот, чтобы ответить, но увидел, что отвечать уже некому. Пару секунд он безмолвно смотрел на темный экран – а потом треснул обеими руками по панели управления так что в разные стороны полетели куски пластика и, зарычав от ярости, полез за пазуху.
Хамадрия упиралась, раскинув лапы, но Гурон дернул ее так, что варпова тварь поняла – дальнейшее сопротивление приведет к тому, что ей оторвут голову, и позволила вытащить себя наружу. Увидев прямо перед собой перекошенную от злости физиономию Черного сердца, Хамадрия прибегла к трюку, который обычно берегла на крайний случай, и притворилась мертвой - закатила все три глаза, свесила лапы и вывалила на сторону длинный розовый язык.
- Задрыга! – заорал Гурон. – Из-за тебя, глисты нурглетской, такой контракт прослаанешил!!! Абаддончик же тупой, как пробка – решит, что я демоном одержим, и не будет со мной дела иметь! А все ты, ур-родина!!!!
Хамадрия на секунду приоткрыла один глаз, втянула язык, отчетливо произнесла:
- А по мне так – фиговый это контракт, хозяин. – после чего вернулась в притворно-неживое состояние.
Никто с Кретации не пытался выйти на связь, чтобы узнать что-нибудь о судьбе Магистра Сэта. Зато как-то утром Гурон, надевая свой доспех, обнаружил в ботинке сжавшуюся в клубок Хамадрию.
-Его тут нет? - испуганно прошелестела Хамадрия, мелко дрожа и глядя расширенными от страха глазами. Зарычав, Гурон отбросил ботинок в сторону и выбежал в коридор.
-ВОООН!! ВООН ОТСЮДА, БЕЗДЕЛЬНИКИ И ТУНЕЯДЦЫ!
Но вернуть Магистра Сэта и почетную стражу обратно на Кретацию оказалось гораздо сложнее, чем похитить их. После долгих переговоров сошлись на том, что Гурон отдает Расчленителям десять отрезов красного ситцу, два гроксовых окорока и пять эльдарских камней душ, а те забирают Сэта обратно. После возвращения Магистра домой, Гурон, мучаясь головной болью, и ругая себя за некстати взыгравшую жадность, возлежал на кровати. Рядом с ним суетилась Хамадрия - она пыталась облегчить страдания хозяина, накладывая на аугметизированную голову Черного сердца компресс: опускала полотняный платочек в глубокую миску с водой, ловко отжимала его (лапки Хамадрии с тремя тонкими цепкими пальцами подходили для этого как нельзя лучше), и накладывала на чело командира Корсаров. Всякий раз, когда холодная ткань опускалась на кожу Гурона, Хамадрия вздыхала:
- Жениться бы тебе, хозяин...
После такого провала предводитель Красных корсаров действительно нуждался в срочном утешении – поэтому следующей жертвой открытой Гуроном кампании по киднеппингу стал магистр Ордена Темных Ангелов Азраил.
Черное Сердце был много наслышан о богатствах, которыми славился этот Орден, об их пресловутой деловой хватке, хозяйственности и бережливости. Посидев вечерок над разведданными, Гурон пришел к выводу, что лучшим способом поимки Азраила станет ловля на приманку. В качестве наживки корсарам было велено изготовить большую партию лепешек из пресного теста. Десантники пожимали плечами и строили различные гипотезы (парочка даже дошла до ушей самого Гурона, что его несказанно позабавило), но приказание выполнили. Приманку погрузили на один из немногих прилично выглядевших кораблей (вольный торговец "Ицхакус Рабинус", захваченный когда-то от нечего делать) и отправили вместе с делегацией Корсаров на Калибан.
План Гурона оказался вполне действенным. "Рабинус" вышел из варпа и немедленно сообщил, что многоуважаемого магистра Азраила на борту ждет чрезвычайно ценная посылка от торгового общества Сегментум Обскурус, подлежащая передаче лично в руки. Прознав о такой халяве, Азраил немедленно примчался на борт, где его торжественно провели в комнату с грузом, в которой, не мудрствуя лукаво, и заперли. Как только защелкнулся последний замок (43-й по счету), корабль с такой скоростью рванул из системы, что его изображение отпечаталось на сетчатках у операторов на постах наблюдения несмотря на все защитные экраны и многократную ретрансляцию.
Когда по прибытии на базу Гурон лично открыл отсек, его взору предстал магистр Темных Ангелов, дожевывающий последнюю лепешку. Азраил поднял свой взгляд на командира Красных Корсаров, и, проглотив оставшийся кусочек, сказал:
- Таки скверная у вас маца, уважаемый!
У Гурона сразу же появилось дрянное предчувствие. "Гостя" привели в рабочий кабинет Гурона, с точки зрения Черного Сердца обставленный с примерной скромностью (ну, подумаешь, статуи, подумаешь, картины - во всем кабинете не нашлось бы ни единого кусочка благородных металлов – кроме, разве что, тех, что носил хозяин кабинета) и усадили в просторное кожаное кресло (кожу спустили с огрина, так как цельной шкуры простых смертных на мебель, способную вместить седалища Гурона и его подчиненных, не хватало). "Гость" с интересом осмотрелся и спросил:
- Ну и шо ви хотите этим добиться?
- Хе. Известно, чего. Выкупа, причем немаленького. Из достоверных источников мне стало известно, что ваш Орден очень богат...
- Ой-вэй! Погодите, пожалуйста! Ви хотите взять выкуп за меня с моего Ордена, так?
- Разумеется. Ну не с Адептус Администратум же.
- Боже ж мой, эти, - Азраил поморщился, - не дадут даже ломаного кредита за жизнь самого Императора, если ви им не предоставите счет-фактуру в трех экземплярах. Нормальные люди так дела не делают.
- А как же делают? - с раздражением спросил Гурон, которого болтливость пленника начинала втайне нервировать.
- А, вот мы таки наконец подходим к делу! Это не просто, а очень просто...
...Через два с половиной часа Гурон понял, что попал в такой переплет, по сравнению с которым памятный выстрел из мельтагана на Бадабе казался сущим пустяком. Мало того, что Азраил в конце лекции заломил огромную цену за раскрытие секретов своего мастерства - он еще и поставил бывшего Тирана Бадаба в известность, что орден Темных Ангелов в его, Азраила, лице, в свое время выкупил по дешевке долг некоего магистра Астральных Когтей перед Империумом - и теперь, согласно принципу преемственности, Гурон должен ему, Азраилу, всю положенную сумму плюс набежавшие за прошедшие десятки лет проценты. Черное Сердце уже было отчаялся, решив, что для покрытия долга ему придется продать все, включая коллекцию скальпов и Хамадрию, как вдруг Азраил предложил быстрое решение проблемы:
- Я-таки понимаю ваши трудности, и, шобы мы с вами расстались как честные люди, предлагаю списать долг в качестве выкупа за меня. Ах, да, и кораблик тот, на котором меня привезли, пойдет на погашение процентов - уж очень он мне понравился.
Гурон поспешно согласился и приказал проводить гостя до ангаров. У самого трапа челнока Азраил доверительно шепнул:
- А Данте ви зря отпустили, ой зря... Его ж можно было загнать Фабиусу Байлу на опыты за приличную сумму... Ну да воля ваша, будьте здоровы, не кашляйте, хе-хе-хе...
Провожая глазами улетающий обратно на Калибан "Рабинус", Черное Сердце вздохнул с облегчением и сказал одно лишь слово:
- Женюсь!

И так. на 90% реально то что данный пост заминусуют и шансы у него выйти на главную не большие.
Встречайте! Орден Космического Десента Империуvа - Angry Marines!

Отрывок из 3 Темного Империума, где Жиля решил, что жесткий режим Папы был верным.

Робаут Жиллиман шёл по залам, по которым вот уже несколько тысячелетий не ступала нога ни одного лоялиста, и задавался вопросом, бывал ли он здесь раньше.
Корабль был древним, он был сконструирован ещё до Великого крестового похода. Хотя, естественно, это не означало, что корабль был таким старым, время в варпе текло иначе, поэтому вполне возможно, что корабль служил под знаменем Императора давным-давно. Возможно он был во флотилии, которая прибыла на Барбарус вместе с Императором, неся один из первых легионов, тогда известных как Сумеречные рейдеры, для встречи с их отцом? Может он приносил послания Имперской истины на забытые миры? Был ли он радостно встречен разбросанными отпрысками человечества или насильно заставил подчиниться тех, кто отверг мечту Императора о братстве?
Жиллиман знал, что те времена были жестокими, и считал применяемые методы экстремальными. В тайне он не одобрял кое-что из того, что сделал его так называемый отец, хотя на самом деле даже самое ужасное злодеяние было ничем иным, как тем, что сам Жиллиман совершил в Ультрамаре, только в большем масштабе. Он думал, что цель акта насилия одна и та же, будь то одиночное убийство или разрушение города. Во время Великого крестового похода он всем сердцем принимал жестокость Императора как средство для достижения цели.
И всё же...
Сожжённые миры. Цивилизации стёртые с лица галактики, инопланетные виды доведенные до вымирания. Столько смертей для достижения мира.
А потом случилась Ересь, и правда о том, что Император скрывал, была брошена ему в лицо.
Даже во времена крестового похода Жиллиман боролся со своей совестью. Он спорил со своими братьями о нравственности их действий. Он не соглашался с некоторыми из их методов. Некоторых из них, таких как чудовище Кёрз, он открыто презирал. Но когда он шёл по этим коридорам, истекающим грязью и неестественным разложением, этим пространствам, отрицающим все законы физики, когда он увидел, что было сделано с владениями Императора, что было сделано с его собственным королевством Ультрамар, тогда он подумал, что все эти методы справедливы.
Куда бы сейчас этот корабль ни отправился, ему нигде не будут рады. Его никогда не посчитают освободителем или спасителем. Упадёт ли его тень на миры человечества или ксеносов, ему нечего было предложить, кроме груза боли, разложения, болезней и скверны. Это была катастрофа, застрявшая в бутылке, умышленно выпущенная на свободу.
Возможно, в конце концов, ничего нельзя было исключать. Возможно, ни одно дело не было слишком мрачным, чтобы сдержать ужас, , который нёс с собой Хаос. Не было ни этики, ни морали, ничего, чем нельзя было пожертвовать ради сохранения вида, чтобы человечество выжило вопреки всему.
Может быть, это то, чего Жиллиман раньше не понимал. Он начинал думать, что теперь понял это, хотя его душа горела от принятия этого.
Теоретически: в конце концов, Император был прав во всём.
Эльдары, некроны, остальные мыслящие существа галактики, они были намного хуже людей. Эльдары настаивали на том, что они более нравственны, более утончённые, в то время как половина из них манипулировала каждым существом, до которого могла дотянуться, чтобы обеспечить себе малейшее преимущество, в то время как другая половина трусливо предлагала страдания невинных, чтобы спасти себя. Все они были одинаково высокомерны.
Некроны пошли другим путём, в своём роде ещё более ужасном - путём бездушного существования. Теперь они были открыто противопоставлены человечеству, второму и ужасному врагу. Вокруг Нексуса Пария вспыхнула неожиданная война, связавшая неисчислимое количество кораблей Жиллимана, поскольку Империум стремился сдержать угрозу, и тем не менее, по словам Велизария Коула, технология, которую они использовали, могла спасти их всех.
Он вспомнил времена, когда он высказывал свои опасения, и получал на них успокаивающие ответы. Император страстно выступал за единство человечества, за повторное открытие утраченной мощи и утраченных технологий. Он никогда не упоминал Хаос. Ни разу.
Жиллиман думал, что он тоже это понимает, потому что жестокая галактика требовала жестокого режима, чтобы сохранить свою безопасность. Хаос всегда предлагал спасение от угнетения, соблазняя огромные и изобилующие стада человечества бежать от того единственного, что сдерживало кошмары, прямо в их объятия.
Теоретически: Император задумал эту фазу как временную. Вместо этого она тянулась с момента его восхождения на Золотой трон. Практически: именно Жиллиману придётся всё исправлять.

Император. Суровый и беспощадный.

в свете последних событий

На Парменио началось тихое бдение. По тёмным улицам Тироса несли свечи к собору. Люди рыдали, они хотели увидеть тело святой. Они молились. Поющие голоса возносили благодарности примарху и Императору.
На орбите на борту Чести Макрейджа царила совсем другая атмосфера. На закрытом совете Жиллиман и его высшие должностные лица вершили суд над Иолантой, он сидел на своём троне, они на стульях из чёрного железа, выстроенных полукругом по обе стороны от него. Иоланта была одета в простое платье, не такое, в каком умерла девочка Кайлия. Её руки и босые ноги были закованы в кандалы, но она держалась с гордо поднятой головой и смотрела Жиллиману прямо в глаза.
-Ты признаёшь, что ослушалась моих приказов?-спросил Жиллиман.-Как и то, что ты сделала это для того, чтобы освободить из заключения девочку Кайлию из Тироса?
-Признаю, милорд,-ответила Иоланта.-Однако я сделала это только для того, чтобы спасти вас.
-И твои воины убили моих подчинённых при совершении этого преступления.
-Они сделали это по моему приказу, милорд,-сказала Иоланта.
-Кто-нибудь подтолкнул тебя на эти действия?-спросил Жиллиман.
-Нет, милорд.
-Ты клянёшься в этом?
-Клянусь.
-Императором человечества?
-Клянусь, милорд,-ответила она.-Клянусь Тем, кто восседает на Золотом троне.
-Хорошо,-Жиллиман повернул свою монументальную голову, чтобы посмотреть на Мэтью. Его лицо носило выражение такой каменной враждебности, что душа Мэтью сжалась.
-Лорд Арбитратор, пожалуйста, скажите этому суду, какое наказание полагается за измену,-Жиллиман продолжал смотреть на апостольного милитанта.
Старший судья Жиллимана поднялся со своего места. Он был пожилым мужчиной уже в течение многих лет находящийся в отставке. Его ястребиные глаза безжалостно смотрели на Иоланту.
-Никому, кто бросает вызов святой воле Имперского регента, не позволено жить. За брошенный вам вызов она должна быть приговорена к смерти.
-А за нарушение клятв по закону Министорума?
-Смерть через сожжение.
-Смерть от огня?
-Таково наказание, милорд,-сказал Старший судья.
Мэтью чувствовал, как гнев Жиллимана нарастает за спокойным обличием. Он был вулканом, готовым к извержению, но всё, что показывал примарх, это тиак его верхней губы. Мэтью обрадовался, когда примарх вновь обратил своё внимание на Иоланту.
-Ты раскаиваешься, сестра Иоланта?
-Мне не в чем раскаиваться, милорд,-гордо заявила она.-Я не буду просить вас о прощении. Я ослушалась вас, но я сделала бы это снова, не задумываясь, случись такое снова, и даже если бы у меня было множество других вариантов, которые спасли бы мне жизнь, ради своей души и любви Императора, и ради вас, милорд, я бы привела ребёнка на битву.
-Да будет так,-произнёс Жиллиман.-Огласить приговор.
-За преступление нарушения приказа примарха - смерть,-сказал Старший судья. В помещении царила тишина.-За преступление убийства - смерть. За преступление подвержения жизни Имперского регент опасности - смерть. За преступление освобождения несанкционированного псайкера - смерть.
Жиллиман встал. Его присутствие выходило за пределы его тела, перехватив дыхание Мэтью у него в лёгких.
-С вами будут обращаться справедливо за ваши прошлые заслуги,-сказал он. Он указал двум космодесантникам Победоносной стражи.-Уведите её. Убедитесь в том, чтобы её смерть была быстрой и чистой.
Космодесантники вывели Иоланту из комнаты. Она смотрела прямо вперёд, держа голову высоко поднятой.
Жиллиман огляделся.
-Покинуть помещение.
Лорды и генералы Жиллимана поднялись со своих мест, поклонились и удалились. Мэтью собирался уйти вместе с остальными.
-Не вы, апостольный милитант,-произнёс Жиллиман.
-По вашему приказу я останусь, Имперский регент,-сказал Мэтью. Он хотел было сесть обратно.
-Ты будешь стоять, жрец,-сказал великан, Малдовар Колкуан. У трибуна было свирепое выражение лица, что делало его благородные черты уродливыми. Он был единственным в комнате, кто был облачён в полный доспех, и он указал золотым пальцем на место, где только что стояла сестра Иоланта.-Здесь,-произнёс он.
Тетрарх Феликс посмотрел на Жиллимана. Они обменялись взглядами. Феликс едва заметно кивнул. Мэтью понятия не имел, что происходит. Они приговорили его раньше, при личной беседе? Его казнят? Он подготовился к такой возможности. Не было более великой смерти, чем смерть на службе. Он будет храбрым.
-Тетрарх, убедитесь, чтобы меня не беспокоили,-сказал Жиллиман.-и в том, что эта комната защищена от всех форм наблюдения. Выключите вокс и пиктеры. Этот разговор не покинет пределов этой комнаты. Колкуан, ты останешься единственным свидетелем. Ты составишь присяжный отчёт того, что будет сказано, который будет копирован, опечатан и отдан на хранение Инквизиции на Терре, Высшим лордам и в мой собственный архив в случае, если Адептус Министорум решит подробно ознакомиться с этим событием.
-Милорд,-сказал Колкуан.
Феликс ушёл. Двери с шипение закрылись.
Жиллиман ждал сигнала от Феликса. Когда звуковой сигнал сообщил всем присутствующим, что протоколы конфиденциальности задействованы, он снова посмотрел на жреца. Мэтью вздрогнул от силы его враждебности.
-Что скажешь в своё оправдание, апостольный милитант?
-Сестра Иоланта действовала по собственной воле, милорд. Истинные слуги Императора распознали в девочке ту, кем она была, и поспешили ей на помощь.
Жиллиман сделал шаг вперёд и навис над жрецом.
-Ты больше никогда не будешь лгать мне, апостольный милитант,-прямо сказал он.-В данный момент ты лжёшь мне. Ты даже убедил сестру Иоланту солгать под присягой. Трон, сколько же в тебе лжи.
-Милорд, если бы я мог...
-Ты не можешь!-крик Жиллимана был внезапным и ужасающим.-Это было твоих рук дело,-вновь спокойно сказал он.-Погибли хорошие люди. Мои воины обратились друг против друга. Чемпион Императора - Сестра безмолвия - серьёзно ранена, ещё один казнён, и всё из-за твоего высокомерия. Ты думаешь, что лучше осведомлён, чем я. Я хочу, чтобы ты понял, что это не так.
-Я клянусь, Иоланта не действовала по моему приказу,-сказал Мэтью.
Жиллиман зарычал, это был нечеловеческий звук, который никогда не должно было издавать столь совершенное существо. Он вселил страх в Мэтью, который тот не мог скрыть.
Жиллиман презрительно фыркнул.
-Ты снова ослушался моих приказов. Ты солгал. Сознайся. Ты несёшь ответственность за это.
-Мой лорд регент...-начал Мэтью. Он посмотрел Жиллиману в глаза и увидел в них ярость, которая поглотит его, если он вновь осмелится ослушаться примарха.-Вы видели, что произошло,-сказал он вместо этого.
-Сознайся, проповедник,-произнёс Жиллиман. Жар гнева, исходящий от него, ударил Мэтью.-Скажи мне, что ты это сделал. Я хочу услышать, как ты это скажешь.
Мэтью попятился.
-Разве вы не видели?! Ваш отец был вместе с нами на поле боя, действуя через ребёнка,-сказал Мэтью.-Она была сосудом силы вашего отца, избранная им. Его воля воплощалась через неё!-он попятился дальше, когда Жиллиман начал наступать на него.-Она отбросила демонов. Ни один ребёнок не сделал бы такого! От неё исходил золотой свет...Император был там, Он был с нами, вокруг нас. Он помог вам победить! Император с вами!-промямлил Мэтью.
-И сейчас?-спросил Жиллиман.-Я видел освобождение необузданных психических способностей. Они могли исходить из любого источника, не в последнюю очередь от богов, которые являются соперниками покровителя моего брата,-Жиллиман наклонился вперёд. Вена пульсировала на его широком лбу.-Вы, жрецы, говорите так, словно посвящены Его воле и Его слову, будто Он лично говорит через вас!-он сжал кулак. Без своей брони он выглядел ещё более угрожающим.-Вы никогда не говорили с Ним. Ни один из вас, проклятых фанатиков, не обменялся и словом с Императором. Я жил с ним. Я сражался рядом с ним столетиями. Я учился с Ним. Я узнал о Его мечтах касательно человечества от него самого, и я поднимал меч и проливал кровь, чтобы воплотить их в жизнь!
-Но видения...
-Они ложь!-заорал Жиллиман.
-Я единственное живое существо, которое говорило с Императором за последние десять тысяч лет. Десять тысяч лет, Мэтью, и вы осмеливаетесь предполагать, что знаете, что у Него на уме? Вы, жрецы, сжигаете, калечите и приговариваете на основании предположения. Вы практикуете свою варварскую религию во имя человека, который презирал и хотел свергнуть всё это. Целью Императора было вывести нас из тьмы. Ты, брат Мэтью, ты и все подобные тебе и есть тьма!-он отвернулся от отвращения.-Все эти подвиги веры можно объяснить работой эмпиреев. Бог здесь ни при чём, а если и при чём, то это редко бывает тот, к которому вы взываете. В варпе есть такие существа, которые прислушиваются к подобным мольбам. Уверяю тебя, что они не боги, и Император не один из них. Ничему из того, во что ты веришь, нельзя доверять. Ничему!-его голос поднялся до осуждающего крика, который отражался от мраморных стен. Колкуан выглядел шокированным. Мэтью рухнул на колени. Он склонил голову и сжался.
Жиллиман унял свой гнев, его голос упал до сурового шепота.
-Тебе нельзя верить,-он сглотнул и продолжил в более сдержанной манере.-Человек, который создал меня, сделал свою работу хорошо. Битва была бы выиграна без вмешательства сил варпа. Эта девочка была псайкером с редкими способностями, не более, чьё присутствие на поле боя могло причинить много вреда. Приказав Иоланте...
-Но я ничего не приказывал, милорд!
-Не перебивай меня!-отрезал Жиллиман. Он поднял руки, будто хотел схватить Мэтью за его домотканую робу, вздёрнуть в воздух и раздавить ему череп, но его пальцы застыли недалеко от жреца, где затряслись от гнева.-Приказав Иоланте,-повторил Жиллиман,-привести её на поле боя, ты рисковал уничтожить все наши силы. Если бы она не обуздала свои способности, если бы она стала проводником в варп...-Жиллиман оскалился.
Мэтью никогда не подозревал, что примарх таит в себе такие запасы ярости. Жиллимана всегда описывали как доброго, компетентного гения, незатронутого недостатками необузданных эмоций. В Священных писаниях это были его братья, и в основном вероломные твари, которые проявляли нечестивые черты гнева. Но примарх был зол, и это была первобытная ярость, рождённая в сердце погибающих планет и быстро сгорающих звёзд. В его ярости был гнев самого Бога-Императора.
Мэтью был напуган, и всё же он почувствовал зарождение религиозного экстаза. От мысли, что он будет уничтожен Жиллиманом, падёт от рук единственного живого сына Императора, он практически потерял сознание.
Жиллиман отшатнулся, увидев обожание, сияющее в глазах Мэтью.
-Ты отвратителен. Я не убью тебя. Не могу. Я просчитался, выбрав тебя. Мне следовало назначить другого паразита на твой пост, вроде Гизана и остальных. Я думал, что будет лучше держать вдохновляющего человека при себе, извлечь выгоду из твоей религии. И вот что я получаю за то, что придал так много значения твоей религии. Ты мог убить нас всех! Хаос обманывал меня несколько раз - меня! Думаешь ты находишься ниже его внимания? Он использует всё, чтобы уничтожить наш вид. Убедись в том, что твоя вера не станет для него открытой дверью в твою душу.
-Вы видели, милорд. Вы видели свет вашего отца!
-Он мне не отец,-произнёс Жиллиман.-Он создал меня, но уверяю тебя, жрец, Он не был отцом. Король Конор был моим отцом.
Мэтью моргнул.
-Милорд, пожалуйста.
-Послушай меня. Ты жив лишь по моей милости. Ты мог манипулировать Тетрархом Феликсом. Возможно ты даже обманул меня. Наслаждайся своим успехом, больше такого не произойдёт,-Жиллиман протянул кулак. И вновь Мэтью подумал, что примарх хочет придушить его, но он лишь обвинительно указал на него пальцем.-Ослушаешься меня вновь, Мэтью, будь то буква моего приказа или дух моего лидерства, или если приукрасишь хотя бы одно моё слово, то я предам тебя очищающему пламени, которое так нравится твоему культу, независимо от того, какие последствия могут иметь такие действия. Может ты хотел заполучить для своей религии больше власти, обратив меня. Я говорю, что такого никогда не случится. Я никогда не стану поклоняться Императору. Я никогда не стану твоим рабом и всех остальных жрецов. Я терплю Адептус Министорум как необходимое зло. Не заставляй меня менять мою позицию.
Мэтью опустился на пол.
-Я хотел лишь служить вам, милорд.
-Мы здесь закончили,-ярость примарха испарилась.Жар покинул комнату. Он снова казался меньше.
-Будь бдителен, жрец,-сказал Колкуан.-Может Лорд Жиллиман ничего тебе не сделает, но меня ничего не останавливает.
-Колкуан,-позвал Жиллиман.-Хватит.
Колкуан указал на Мэтью.
-Я слежу за тобой.
-Колкуан!-Жиллиман подошёл к двери.-Стража, я закончил,-его голос был хриплым от ярости.
Двери открылись. Мэтью поднялся с пола и окликнул его.
-Однажды,-произнёс Мэтью.-Однажды вы увидите, милорд! Вы увидите истину! Это будет чудесный день, благодатный день! Я не остановлюсь в своих попытках спасти вас! Я не могу! Эту цель для меня выбрал ваш отец!
Капитан Сикарий вытянулся по стойке смирно и отдал честь, когда Жиллиман вышел, затем он и его Победоносная стража выстроились за Колкуаном. Баланс Примарисов и космодесантников в страже сместился. Тех, кто пал в битве, заменили новой породой.
-Вы увидите!-закричал Мэтью. Двери закрылись, оставив его одного.
-Император присматривает за всеми,-произнёс он.
Он сложил руки и закрыл глаза для молитвы.
-Славься, славься,-прошептал он.-Жиллиман видит! Он прозревает! Славься, славься.

(Источник: https://vk.com/warhammer_art_of_war)