Иллюстрация бремени

Флот в 40к. Имперский Флот, часть 4. Линейные Крейсера (продолжение) и Тяжелые Крейсера.
(первые 7 линейных крейсеров)

8) класс Orion (Орион) – линейный крейсер с разнообразным артиллерийским вооружением. Не путать с лёгким имперским клиппером или штурмовым дропшипом кустодес, они тоже называются Орион.

Габариты: -

Масса: -

Экипаж: -

Ускорение: -

Внимание! Данный класс отсутствует в основных правилах и на разных вики, но указан в не самом известном Additional Ship Compendum для Battlefleet Gothic.Там прописано, что производился он на основе улучшенных корпусов крейсеров класса Лунный. Соответственно, предлагаю брать характеристики с аналогичного проекта Армагеддон, только стоит помнить, что у Ориона ещё и таранная «булава»выпирает. Выходит, что приблизительно его габариты 5,2 на 0,8 км, масса около 30 мегатонн, экипаж около 95.000-100.000 человек, ускорение максимально 2.5 g(gravities), но данные НЕ из официального источника, а из анализа класса Лунный и перестроенного Армагеддона.

Класс Орион обычно базируется на основе улучшенного корпуса класса Лунный. Улучшения и замена компонентов производятся в тот момент, когда старые или разбитые крейсера приходят в космические доки, и им в любом случае уже требуется капитальный ремонт с полной перестройкой. Улучшаются орудия,добавляются ланс-батареи на модифицированный хребет корабля, что дает кораблю столь хорошую возможность бить врага во всех направления на средней дистанции.В бою Орион обычно используется в роли поддержки авианесущих судов, когда его вооружение применяется для уничтожения марадерствующих вражеских кораблей эскорта, что представляют угрозу любому палубному атакующему судну. Борьба с эскортами позволяет таким палубным атакующим судам нести свой смертоносный грузна линию фронта, нежели в опаске жаться поближе к авианосцу. В случае необходимости, в ближнем бою корабль данного класса также показывает себя довольно хорошо, хотя подобный результат обычно достигается и более дешёвыми судами.

Фактически может относиться к кораблям, находящимся на действительной боевой службе Империума, на вооружении Имперского Флота. На данный момент (М42+) можно считать стоящим на вооружении. У Роуг Трейдеров не числится.

В БФГ относится к Линейным Крейсерам (Battlecruiser), имеет корпус Крейсер и 8 хитов, но почему-то 15 скорости вместо 25, 2 щитов, 5+ брони (+6 на носу) и 2 турели.

Орудия – по 1 макро-батареи и ланс-батареи по бортам, одна ланс-батарея на корпусе, торпедные аппараты на носу.

9) класс Overlord (Повелитель, Владыка) – линейный крейсер.

Габариты: 5,3 на 0,85 км

Масса: около 31 мегатонны

Экипаж: около 100.000 человек

Ускорение: максимально 2.4 g (gravities)

Корабль разработан на базе более раннего проекта тяжелых крейсеров Acheron–Ахерон (первоначально в Империуме известные, как Cardinal - Кардинал), но при разработке проекта не смогли сохранить носовые артиллерийские батареи Ахерона, и их пришлось заменить торпедными аппаратами. Это же дало возможность усилить верхние ланс-батареи, повысив их дальнобойность.

Ранняя успешная иллюстрация того, какой рабочей может оказаться концепция Линейных Крейсеров, Повелитель – прекрасный пример чистого военного корабля, как такового. Большинство Роуг Трейдеров находят этот корабль мало пригодным к чему-нибудь, кроме ведения боя, так как его ненормально большие орудийные системы дают колоссальную нагрузку на плазма-двигатель. Некоторые Роуг Трейдеры снимают излишние, как они считают, макро-орудия, освобождая место для других компонентов, но другие считают это глупостью и бессмысленной тратой такого наиболее элегантно спроектированного и смертельно эффективного вооружения в галактике.

Производимый в обширных верфях Кипра Мунди (как и на других верфях тоже, пусть и в меньших количествах), Повелитель сложено в производстве, но верен и свиреп в своей службе человечеству. Он не тратит лишнее место под ангары для ударных судов, или капризной Нова Пушки. Вместо этого, в нём стоит множество дальнобойных макро-пушек и ланс-батарей, поддерживаемых торпедными аппаратами. Этот простой, показавший себя в деле и эффективный набор вооружения прекрасно подходит под Имперский Флот с его тактикой и технологиями. Пусть и древний, но крайне успешный, а новые корабли спускаются со стапелей каждый десяток лет или около того. Судя по раннему описанию в Батлфлит Готике –производился малым числом только на Кипра Мунди, но позже, исходя из Роуг Трейдера, производство было расширено и на другие верфи, а Кипра Мунди увеличила выпуск.

Фактически может относиться к кораблям, находящимся на действительной боевой службе Империума, на вооружении Имперского Флота. На данный момент (М42+) можно считать стоящим на вооружении. У Роуг Трейдеров также прописан,как доступный корабль.

В БФГ относится к Линейным Крейсерам (Battlecruiser), имеет корпус Крейсер и 8 хитов, но почему-то 20 скорости вместо 25, 2 щитов, 5+ брони (+6 на носу) и 2 турели.

Орудия – полные макро-батареи по бортам, одна ланс-батарея на корпусе,торпедные аппараты на носу.

В Роуг Трейдере несёт 1 ячейку вооружения на нос, 1 на верхнюю часть, по две ячейки под вооружение на борт, не имея каких-то конкретных ограничений на оборудование этих ячеек. Являясь линейным крейсером, данный корабль может нести только компоненты, относящиеся к крейсерам, хотя в тексте и указано, что орудия по дальности и мощи сравнимы с орудиями линкоров (в Роуг Трейдере предполагалась возможность частичного переоснащения кораблей на службе и для нужд Роуг Трейдера).

10) класс Cardinal\Acheron (Кардинал, Ахерон) - тяжёлый крейсер старого образца, фактически единственный класс старых тяжёлых крейсеров, официально стоящих на действующей боевой службе Империума.

Габариты: -

Масса: -

Экипаж: -

Ускорение: -

Внимание! Данный класс отсутствует в основных правилах и на разных вики, но указан в не самом известном Additional Ship Compendum для Battlefleet Gothic. Соответственно, предлагаю брать характеристики приблизительно усредненные между обычными крейсерами и линейными крейсерами. Выходит, что приблизительно его габариты 5,2 на 0,8 км, масса около 30 мегатонн, экипаж около 90.000-100.000 человек, ускорение максимально 2.5 g (gravities), но данные НЕ из официального источника, а из анализа обычных и линейных крейсеров.

Изначально на службе Империуму этот класс именовался именно как Кардинал, и только дезертировавшие и перешедшие на сторону Врага суда были переквалифицированы в класс Ахерон. Столь большое число предательств, ухода на сторону Врага и неудач связывают с тем, что корабль проектировался с использованием некоего археотеха, скорее всего, ксенотехнологий в орудийных системах, что были получены от Портис Ктулхус (Portis Cthulhus) в Секторе 51 (что всё это такое - информации нет, скорее всего, некая группа или вид, возможно ксеносов, по тексту к ним относят эпитеты "ill-fated" и "haunted"). В любом случае, сомнения прилипли к этому классу, и в данное время лишь некоторые флоты используют эти почтенные корабли. В Боевом Флоте Бакка числилось всего два таких корабля. Во время вторжения флота-улья Бегемот: "Себастьян Тор" (Sebastian Thor) и "Тихий Огонь" (Silent Fire). Оба судна отправились, вместе со всей группировкой к Макраггу, но "Тихий Огонь" так и не дошёл до точки назначения, предположительно, затерявшись в варпе. А "Себастьян Тор" был одним из немногих выживших судов в той битве (Битва за Макрагг, 745.M41 или 746.M41, либо даже после - в зависимости от источника).

Также, считается, что этот проект, на котором испытывались новые концепции и орудийные системы, стал основой для класса Overlord (Повелитель). Испытательный (опытовый) корабль был всего один - "BF/67-A", и он перешёл на сторону Хаоса.

Помимо того, крейсер класса Ахерон упоминается во время Осады Терры (а это Ересь Хоруса), но неизвестно, какое отношение он имеет к последующих Ахеронам или Кардиналам. Возможно, что просто одноименный класс кораблей. В Империуме могут создаваться целые ордена космодесанта с одинаковыми наименованиями - и ничего.

Фактически может относиться к кораблям, находящимся на действительной боевой службе Империума, на вооружении Имперского Флота. Количество - не менее одного корабля ("Себастьян Тор"), а также, скорее всего, в резерве или на консервации могут быть другие суда того же класса. Судьба "Тихого Огня" - это или не вышел, или вышел к своим, или вышел к предателям, но официальной инфы нет. Все результаты возможны.

На данный момент (М42+) класс Кардинал можно считать стоящим на вооружении только у Имперского Флота. Класс Ахерон - только у Хаоса.

В БФГ относится к Тяжёлым Крейсерам (Heavy Cruiser), имеет корпус Крейсер и 8 хитов, 25 скорости, 2 щитов, 5+ брони и 3 турели.

Орудия - полные ланс-батареи по бортам, одна орудийная батарея на корпусе, торпедные аппараты на носу.

11) класс Hecate (Геката, из мифологии) - тяжёлый крейсер старого образца.

Габариты: -

Масса: -

Экипаж: -

Ускорение: -

Внимание! Данный класс отсутствует в основных правилах и на разных вики, но указан в Ship Compendum 2010 года для Battlefleet Gothic. Соответственно, предлагаю брать характеристики приблизительно усредненные между обычными крейсерами и линейными крейсерами. Выходит, что приблизительно его габариты 5,2 на 0,8 км, масса около 30 мегатонн, экипаж около 90.000-100.000 человек, ускорение максимально 2.5 g (gravities), но данные НЕ из официального источника, а из анализа обычных и линейных крейсеров.

После того, как класс Стикс потерял благосклонность в конце М33, Геката заняла роль более подходящей и хорошо экипированной замены для флотских столкновений и одиночных патрулей. Верфи Кипра Мунди только начали их серийное производство, когда новый проект с Марса был признан более подходящим для Имперского Флота. Большая часть судов была списана уже к М35, хотя минимум один корабль "Клинок Ярости" (Blade of Fury) находился на вооружении в качестве учебного в Гаерокской Прерогативе на протяжении М36. К тому времени часть подобных кораблей (не данного класса, а просто крейсеров и тяжёлых крейсеров сходных проектов) уже стали ренегатами. Флотское командование посчитало, что виной тому ошибки при проектировании, сделавшие корабль подверженным влиянию варпа. Лорды Имперского Флота на Кипра Мунди достаточно быстро заменили оставшиеся корабли судами класса Марс. Известно, что до Готической Войны только один корабль данного класса дезертировал и стал ренегатом, хотя не известно, принимал ли он участие в этой войне. Однако, минимум три корабля были захвачены Абаддоном Разорителем в самом начале 13 ЧКП ("Лезвие Ярости", "Эреб" и "Адмирал Фостер" - непонятно, почему "Эреб" у лоялистов).

А теперь немного анализа. Выведены из состава флота полностью в М35-М36. Но в Готической Войне 143-151.M41 один корабль перешёл на сторону Врага - соответственно, перейти он мог только с действующей службы, пусть хоть какого-нибудь флота второго эшелона или резервного флота, но с вооружением и командой, то есть минимум один был на активной боевой службе в Империуме. В самом начале 13ЧКП Абаддоном захвачено три корабля, которые тут же включаются в веселье и принимают активное участие в войне. Соответственно, для этого они должны были быть или на активной боевой службе, или в резерве, но точно не из отстойников и консервации, там предполагается снятие всего обвеса, и кораблю потом требуется переоснащение для того, чтобы вновь стать боеспособным.

Фактически может относиться к кораблям, находящимся в резерве или на консервации в Империуме, НО НЕ на активной боевой службе Имперского Флота. В правилах прописан сугубо как хаоситский корабль. На данный момент (М42+) вряд ли будет появляться без значительных изменений в составе Имперских Флотов. С другой стороны, судьба линкоров класса Vanquisher и гранд крейсеров класса Furious говорит нам, что корабли могут как восстановить с применением современных технологий, так и перестроить во что-то более современное.

В БФГ относится к Тяжёлым Крейсерам (Heavy Cruiser), имеет корпус Тяжелого Крейсера (в Additional Ships Compendium) или Крейсера (Compendium 2010) и 8 хитов в обоих случаях, 25 скорости, 2 щитов, 5+ брони и 3 турели.

Орудия - ангары и пусковые шахты по бортам по одной секции, одна ланс-батарея на корпусе, орудийная батарея на носу и ещё по бортам по одной орудийной батарее.

12) класс Hellfire (Пекло, Адское Пламя) - тяжёлый крейсер старого образца.

Габариты: -

Масса: -

Экипаж: -

Ускорение: -

Внимание! Данный класс отсутствует в основных правилах и на разных вики, но указан в Additional Ships Compendium для Battlefleet Gothic. Соответственно, предлагаю брать характеристики приблизительно усредненные между обычными крейсерами и линейными крейсерами. Выходит, что приблизительно его габариты 5,2 на 0,8 км, масса около 30 мегатонн, экипаж около 90.000-100.000 человек, ускорение максимально 2.5 g (gravities), но данные НЕ из официального источника, а из анализа обычных и линейных крейсеров.

Класс "Пекло" был ранней попыткой Адептус Механикус установить большие батареи на корпус крейсера. Изначально на корабле было установлено довольно большое количество не самых мощных ланс-пушек и макро-орудий, однако после нескольких лет прилежного изучения и испытаний, а также работы с силовой установкой корабля, удалось отвести достаточное количество энергии на ланс-пушки для увеличения их эффективной дальности стрельбы. Корабли стали грозными противниками и применялись при осадах планет и блокадах систем. И хотя огромный арсенал корабля был очень полезен флотоводцам, невозможность держать темп с остальными кораблями флота похожей конструкции была значительной помехой для маневров флота. А также корабли считались относительно уязвимыми для противника, что смог бы подобраться близко, так как имели недостаточно мощные щиты. Это произошло из-за того, что большая часть питания уходила на работу ланс-пушек.

Другой значительной проблемой этих кораблей являлось и то, что свободное пространство, которое бы не занимали провода, силовая установка и батареи, было занято складами аммуниции. Это означало, что каюты и личное пространство для экипажей было сильно ограничено, на кораблях было очень тесно. Это приводило к тому, что корабль не очень подходил для дальнего патрулирования, если не сопровождался кораблями эскорта и снабжения.

Мораль на борту "Пекла" имела тенденцию меняться из крайности в крайность, она становилась крайне высокой во время боев, когда экипаж становился одним целым и не думал про плохие условия проживания, так как орудия разносили большинство противников в пыль. И она же падала до очень низкого уровня во время долгих периодов докования или патрулирования в системах, когда экипажу попросту некуда было деться, и никуда не пройти, не столкнувшись с сослуживцем. В такие периоды недовольство и ворчание расползалось по кораблю, приводило к бунтам, и привело к тому, что многие из этих кораблей предали Империум и предпочли тьму Хаоса.

О тех, что остались в руках предателей, нет достоверной информации об их нахождении, но они время от времени они появляются во время блокад, для которых так прекрасно подходили.

А теперь немного анализа. Об их полном выводе из состава Имперского Флота информации нет. Указано лишь, что многие перешли на сторону Хаоса, но в действующем перечне Имперского Флота данный класс отсутствует, прописан в правилах строго как корабль Хаоситов. Соответственно, делаю вывод о том, что или все имперские или потеряны, или списаны и выведены на консервацию и более не пригодны к боевой службе без дальнейшего переоснащения. В конфликтах, как имперский, более в правилах замечен не был.

Фактически довольно условно может относиться к кораблям, находящимся на консервации в Империуме, НО НЕ на активной боевой службе Имперского Флота. В правилах прописан сугубо как хаоситский корабль. На данный момент (М42+) вряд ли будет появляться без значительных изменений в составе Имперских Флотов. С другой стороны, судьба линкоров класса Vanquisher и гранд крейсеров класса Furious говорит нам, что корабли могут как восстановить с применением современных технологий, так и перестроить во что-то более современное.

В БФГ относится к Тяжёлым Крейсерам (Heavy Cruiser), имеет корпус Тяжёлого Крейсера (в Additional Ship Compendium) и 8 хитов, 20 скорости, 1 щит, 5+ брони и 2 турели.

Орудия -одна ланс-батарея на корпусе, орудийная батарея на носу, по одной ланс-батареи и орудийной батареи на каждый борт.

Также имеет дополнительное правило: если отдан приказ "Полный Вперёд" или "Burn Retros" (тормоз или поворот?), то корабль не может использовать ланс-батареи, так как всё питание перенаправлено на маршевые и поворотные двигатели (engines and thrusters).

Строительство мрачного будущего, часть II

Всем привет! Сегодня мы начинаем увлекательное путешествие в мрачный мир строительства далекого будущего. Здесь нет места слабым духом, нет места компромиссам. Да начнется стройка!

Хотя ныне и нет недостатка в рабочей силе, будь то сервиторы, дикари, СПО, гвардия или орды кльтистов, все же не стоит пренебрегать строительной техникой. Ее применение существенно увеличивает темпы работ, да и на результате сказывается благотворно.

Столярный ПВА (ЭППС боится растворителей, так что только он), акриловая шпатлевка для дерева, нож канцелярский, пинцет, кусачки (острые с односторонней заточкой, в моем случае с победитовыми напайками), ножницы, линейка, наждачная бумага на губке - вполне сносный комплект.

Ну и конечно же нам потребуется проект. Три плана и схемы кладки рядов:

Определившись с проектом и  местом строительства, размечаем участок под фундамент.

ДВП я режу канцелярским ножом, потом обрабатываю кромки на наждаке, но наверняка справится и напильник. Размер - 8х5 дюймов.

Далее заливка ленточного фундамента.

Как видно, в блоках коротких сторон ножом я вырезал пазы для крепления пола. Стыки между блоками шпаклюем и шлифуем для достижения эффекта монолитности. Наносим разметку стен.

Начинаем поднимать стены. В этом проекте я решил применить необычную кладку (в разных источниках «готическая» или «фламандская»). Сначала по разметке выложил тычки, после этого уложил ложки стараясь сделать равномерные зазоры.

Между рядами проклеиваем полосу картона, она не только эмулирует слой раствора, но и придает конструкции дополнительную прочность. Так же она позволяет компенсировать неидеальность кирпичей. У меня кладка в кирпич 10мм => полоска 8мм.

Второй ряд так же выкладывается по разметке, в дальнейшем будет достаточно и визуального контроля.

Уложил лаги, начал укладывать черновой пол.

Обращаю ваше внимание на то, что в кладке почти наверняка придется использовать кирпичи нестандартного размера, так как их нужно не так уж и много, советую оставить при резке некоторое количество «лапши» и вырезать кусочек нужного размера ножом по месту.

Поднял стены до начала оконных проемов, положил чистовой пол.

Несколько надрезов и немного грубой силы и выбоина в фундаменте готова! Арматура свивается из медного провода (если предполагаются торчащие концы, то их следует пропаять и скруглить надфилем) и вклеивается в пазы (делаем два надреза, после чего выбираем паз, работая кончиком ножа как стамеской). Заметаем следы шпатлевкой.

Следим, что бы стены не заваливались! Я контролировал вертикальность стен визуально, потому как при столь плачевном состоянии постройки некоторая кривизна вполне нормальна. Если же вы строите что-то менее разрушенное, пожалуй какой-либо угольник не будет лишним.

Довел стены до завершения оконных проемов, уложил перемычки, пустил плинтус.

Я строю простой барак, но если на здании лежит печать пафоса, то наверняка стоит задуматься о перемычках из кирпича, выглядят они куда внушительнее.

И вот спустя почти 900 кирпичей, можно сделать армопояс.

Ну вот мы и завершили возведение коробки, мрачное будущее не за горами! Продолжение следует.

П.С.: нетрудно заметить, что данный подход нетехнологичен на столько, на сколько это вообще возможно, но не забывайте, что это всего лишь еще одна грань хобби.

П.П.С.: Соблюдайте технику безопасности! Осторожность при работе с режущим инструментом - залог сохранения количества пальцев!

Адептус механикус не несет ответственности за порчу имущества, причинение вреда здоровью, психике и личной жизни!!!

Имперский танк "Леман Русс" в разрезе.

Дэн Абнэтт, "Биквин: Покаяние" глава 6 + глава 7

Вот и следующие серии подоспели, я еще картинку ганкаттера добавил для разнообразия.

Глава 1-я: http://joyreactor.cc/post/4953116

Главы 2-3: http://joyreactor.cc/post/4954326

___________________________________________________________________________

ГЛАВА 6

Личное дело

На следующей неделе на Королеву Мэб обрушился сильный шторм — чудовище, пришедшее с гор, несколько дней хлестало город своими порывами, грохоча ставнями и раскручивая флюгера. Мы держались особняком в доме под названием «Бифрост», ставшим нашим своеобразным штабом. Мы с Эйзенхорном расстались с компанией Крукли на хорошей ноте после ночи в «Двух Гогах», пообещав вернуться, и я добилась некоторого взаимопонимания с Фредди Дэнсом. Он казался заинтригованным проблемой ключа к шифру и обещал подумать над этим, если я решу вернуться и навестить его. Унвенс казался настороженным, но признал, что его другу будет полезно занять свой разум интересной головоломкой. Несмотря на шторм, Эйзенхорн поручил Нейлу и Смертоносу наблюдать за Дэнсом, чтобы узнать его привычки и распорядок дня. Они не должны были выпускать его из виду.

 «Бифрост» располагался в районе Толлтауна, к западу от Фейгейта, где прекрасные особняки и жилые кварталы потускнели от испарений близлежащих мануфактур Фарек Танга. Дом был прекрасным, огромных размеров, с достаточным местом на крыше, чтобы разместить ганкаттер Медеи.

(рисунок - Ганкаттер)

Думаю, когда-то он был жилым домом для многих семей. Целые этажи дома, некогда бывшие красивыми квартирами, опустели. Нейл обезопасил это место, установив повсюду автоматические турели, а Эйзенхорн оградил его изнутри и снаружи защитными гипероберегами. В итоге место стало настолько безопасным… насколько и любое другое место для нас.

 Здесь не было, все просто и функционально, но без индивидуальности. Это никогда не могло бы стать домом. Скорее отель, который мы могли покинуть по первому требованию и без сожаления. Эйзенхорн, как я догадалась, нигде не обживался надолго и привык обрубать хвосты и скрываться.

 Пережидая бурю в невеселом салоне «Бифроста», я думала о Мэм Матичек и ее замечании о том, что Санкур похож на хламовник Старой Терры, чердак с интереснейшим завалом диковинок. У меня не было опыта посещения миров за пределами Санкура, но и Медея, и Эйзенхорн отмечали то же самое. Здесь были замечательные уцелевшие вещи, собранные вместе в виде словесной памяти и материальных артефактов, так много от Старой Земли и зари человечества, как будто Санкур был стоком, вокруг которого кружилась и оседала грязь человеческой культуры. Я знала, что «Бифрост» — это имя из древнего терранского мифа, из легенд Иггскандика, и обозначало оно мост между мирами, перекинутый через пустоту между материальным миром и божественным царством. Это показалось мне странным, ведь оно описывало именно то, что мы искали. Я подумала, не может ли «Бифрост», по странному стечению обстоятельств, оказаться дверью или мостом в Город Пыли. Быстрый осмотр разочаровал меня. Как и все в Королеве Мэб, включая меня, ничто не соответствовало своему названию. Истина была написана облупившейся краской на погрузочной платформе позади дома: «Би[охимическое]бр[атство]Ю[жного]Т[оллтауна]» (Bi[ochemical] Fr[aternity] O[f] S[outh] T[alltown] – игра слов английского языка – прим.перев.). Название было составлено из букв, оставшихся читаемыми на стене.

 — Как ты будешь проверять ключ мистера Дэнса, если он составит его для вас? — спросила меня Медея. Она только что принесла мне на завтрак кофеин и сладкие печеные булочки рода на завтрак. Она была одета в простой белый халат и брюки, но руки, как всегда, были в красных перчатках. На смуглой коже ее щеки осталось пятно сахарной пудры. Дождь хлестал в высокие окна, заставляя свет мельтешить, как будто мы находились за стеной водопада. Было очень рано, еще темно, прошло трое суток после проведенной ночи у Ленгмура и в «Двух Гогах». И все эти ночи я спала лишь урывками из-за темных, просачивающихся в душу снов.

 Я показала ей, открыв блокнот, купленный накануне.

 — Ты записала это по памяти? — спросила она, читая.

 Так и было. У меня хорошая память. Не совсем эйдетическая, как у старого наставника Мурлиса в Непостижимом Лабиринте, но он научил меня приемам вспоминания и ассоциативных связей. Я подробно изучила обычную книгу, пока она была в моем распоряжении, и сумела воспроизвести точную копию нескольких первых страниц, хотя не знала ни одного из символов, которые рисовала. Я показала их Эйзенхорну, думая, что, возможно, он их узнает. Они казались частично цифровыми, и я подумала, что они могут быть связаны с бинариком, инфо-жаргоном таинственных Адептус Механикус, но Эйзенхорн заверил меня, что они не похожи ни на один бинарик из когда-либо виденных им и ни на какой-либо другой известный ему язык.

— Я покажу их мистеру Дэнсу, — сказала я, — и посмотрим, сможет ли он разгадать смысл.

 Медея поджала губы и кивнула.

 — А если он сможет? — спросила она. — Если он придумает ключ, который сработает? Ты напишешь остальное по памяти?

 — О нет, — сказала я. — Это выше моих сил. Это все, что я могу восстановить.

 — И что тогда?

 — Тогда, если он сможет расшифровать их, нам понадобится оригинал.

 Медея посмотрела на меня с озорством.

 — И как, моя дорогая Бета, мы можем заполучить его?

 Я пожала плечами. 

— Так же, как и в первый раз, — сказала я. — Я украду его.

 — У Гидеона?

 Я кивнула.

 — Я думаю, ты способна на великие дела, Бета, но это звучит маловероятно.

 — Не знаю, — сказала я. — Возможно, пришло время вырваться из лап жестокого еретика и его приспешников, которые держат меня здесь в заточении, и сбежать обратно в безопасное место к храброму инквизитору, предложившему мне спасение.

 Медея рассмеялась. Мне всегда нравился ее смех.

 — Собралась обмануть его? — спросила она. —  Притвориться, что ты ему верна?

 — Что такое верность в этом городе? — спросила я. — Кроме того, это будет лишь еще одна функция. Актерская игра. Я этому хорошо обучена, и успешно сыграла уже немало ролей.

 Медея покачала головой.

— Гидеон проверит это за секунду, — сказала она. — Он легко прочитает тебя.

 — В разуме нулевой особо не покопаешься, — ответила я.

 Она задумалась над этим. Я откусила кусочек от горячей роды.

 — Не делай этого, — сказала она, — не пытайся. Сначала посоветуйся со мной или Грегором.

 Когда она ушла, я подошла к стеллажу и взяла оружие — салинтер и кутро — чтобы немного потренироваться. 

 — Ты так похожа на другую себя, милая вещичка, — сказал Черубаэль.

 Я повернулась и увидела его. Думаю, он был там с самого начала. Он левитировал, покачиваясь в углу комнаты в цепях, свисающими с его скрюченных лодыжек, как потерянный воздушный шарик. От него исходил слабый и постоянный звук, некое дребезжание, как от перегорающей лампы дневного света.

 — Ты имеешь в виду мою мать? — спросила я.

 — Я знаю, что я имею в виду, — сказал он. — Мать, другая, как скажешь. Ты храбрая и безрассудная, прямо как она. Она мне нравилась.

 Он усмехнулся, но он всегда усмехался. Не верилось, что его растянутое лицо могло расслабиться.

 — Ты ей нравился? — спросила я, совершая тренировочные взмахи кутро в воздухе.

 — Конечно, нет, — сказал он. — Я никому не нравлюсь.

 Его висящие цепи слегка подрагивали.

 — Тебе что-нибудь нужно? — спросила я.

 — Много чего, — сказал он. — То, что никто не может мне дать. Свобода. Покой. Освобождение. Свежая рода.

 — Могу предложить роду, — сказала я, кивнув на тарелку, оставленную Медеей.

 Черубаэль похлопал свой татуированный, обвисший живот когтистой рукой и покачал головой.

 — Они мне не заходят, — сказал он. — Не с моей... нынешней комплекцией. От масла в выпечке у меня газы.

 — Да уж, это сделало бы тебя действительно ужасным, — сказала я.

 — Я знаю.

 — Тогда... ты не занят? — спросила я, откладывая кутро и пробуя салинтер.

 — Нет, — сказал он, слегка потягиваясь. — Я ожидаю. Всегда ожидаю. Таков мой удел. Жду инструкций, заданий. Я жду, когда меня призовут и используют. А пока я слоняюсь и размышляю.

— О чем?

 — Ты не хочешь знать, милая вещичка.

 — Говоришь, тебе скучно? — спросила я.

 — Всегда. — промурлыкал он. — Мне было скучно всегда. Я не представляю, как ваш вид тратит столько времени, учитывая столь короткий срок жизни. Лично я всегда занят, всегда то да се. Когда я свободен, я имею в виду. Когда мое время и воля принадлежат мне.

 — Что ж, мне жаль это слышать, — сказала я ему.

 — Я знаю.

 Я снова услышала, как задрожали цепи, и увидел, как он медленно повернулся, чтобы покинуть комнаты, как детский потерянный шарик, пойманный сквозняком.

 — Тогда прощай, — сказала я.

 Он остановился и оглянулся на меня. Я знала, что он был бесконечно опасным существом, хотя в нашей компании его воспринимали скорее как странного домашнего питомца. И Медея, и Гарлон говорили, что после миссии на Гершоме Эйзенхорн стал командовать Черубаэлем абсолютно, как будто дух демона полностью подчинялся воле инквизитора. Его кажущаяся робость позволяла забыть о том, каким ужасом он являлся.

 — О, — сказал он. — Я кое-что вспомнил. Я видел твоего товарища.

 — Моего товарища?

 — На днях, когда таскался по одному поручению. Я видел его на ступенях Катакомб Святого Ноденса в Роупберне.

 — Кого ты имеешь в виду, Черубаэль? 

 Он поднял правую руку и рассеянно помахал ею.

 — Этого человека. Твоего человека. Я не силен в именах. Рендер, не так ли?

 — Реннер? Реннер Лайтберн?

 — Точно. — сказал он. Парня из Курстов. Он теперь там попрошайничает. Это стало его жизнью. Бедняга, со всеми своими бедами. Мне кажется, что он еще более проклят, чем я.

 Он посмотрел на меня. Его глаза вспыхнули.

 — Это была шутка, — сказал он.

 — Я знаю, — сказал я. — Ты уже почти освоил чувство юмора.

 — Я много учился. — ответил он. — У меня много времени. В любом случае, я подумал, что тебе будет интересно. Ты ведь искала его, не так ли?

 — Он все еще там? — спросила я.

 — Ты имеешь в виду, сейчас?

 — Да, даемонхост.

 Он задумчиво наклонил голову и понюхал воздух.

 — Да. — сказал он.

 Шторм не ослабевал, и дождь все еще омывал рокрит, когда я вышла на улицу. Было рано. Я сообщила Медее, куда иду, что, возможно, нашла Лайтберна.

 Она вздохнула. Я поняла, что она считает возобновление общения плохой идеей, но она также знала, что я не позволю себя отговорить, и лишь попросила вернуться к полуночи.

 — Что-то должно произойти? — спросила я.

 — Если повезет, будут ответы. — ответила она.

 Я шла до Двору Элохима, радуясь, что не забыла надеть плащ с капюшоном. Дождь был яростным, ветер взметал мусор и расшвыривал его по сторонам. Ставни громыхали в петлях, лавочные вывески взвизгивали, раскачиваясь на цепях. Заведения были закрыты, а улицы пусты. Уже рассвело, но буря накрыла город сумерками, и мрак никак не хотел рассеиваться. Обычно в это время город просыпался, магазинчики открывали свои двери, залы ресторанов шумели утренней суетой, а люди отправлялись на работу или молитву. Я прикинула, что еще один день шторм удержит горожан дома, а большинство контор останутся закрытыми. 

 Я надеялась поймать транспорт у Двора Элохима, но там никого не было, а стоянка на западной стороне залитой водой площади пустовала. Извозчики, оставшиеся без клиентов из-за непогоды, ретировались в общее депо, чтобы заварить кофеин, посидеть у печек и пожаловаться друг другу на потерянную прибыль.

 Вместо этого я перешла под виадуком на Хартхилл Райз, спрятав лицо, пробралась по узким переулкам и достигла квартала Роупберн как раз вовремя, чтобы успеть на трамвай, направлявшийся вниз по проспекту. Трамвай был старый, как и все в городе, выкрашенный в синий и белый цвета и обшитый медью. Его выдвижной пантограф собирал электроэнергию с подвешенных на столбах проводов, периодически с шипением разбрасывая искры под проливным дождем. Теплый салон освещали люмены в абажурах над спинками сидений. Обычно это был битком набитый пригородный трамвай, но на этот раз я оказалась одним из двух или трех пассажиров, нахохлившихся и недовольных, а ворчливый кондуктор молча взял у меня плату и выдрал билет из своего компостера.

 Через окно я смотрела на мертвый, черный город, искаженный каплями дождя. Трамвай стонал и бормотал свою песнь под скрип рельсов.

 Я думала, что сказать Реннеру. Как воссоединиться с человеком, у которого украли все воспоминания о тебе?

ГЛАВА 7

Одним ночным днем…

О несчастном сброде, известном как Курст, известно, что это кающиеся, которых избегает городское общество. Их правильнее называть «обремененными», ибо каждый из них несет на себе бремя великих грехов или преступлений, за которые их прокляли суды Экклезиархии. На их плоти чернилами отмечается суть греха, и их изгоняют жить на улицах за счет подаяния, проводя остаток жизни в искуплении. Для этого они, не задумываясь о собственной безопасности, предлагают помощь всем нуждающимся, чтобы облегчить бремя. Они также могут брать на себя грехи и преступления других людей, освобождая их от ответственности. Это не делает Курста еще более проклятым: моральная ценность избавления другого человека от греха имеет больший вес.

По правде говоря, это означает, что они могут стать не более чем неоплачиваемыми наемниками, поскольку чем большее зло они берут на себя, тем большее искупление они получают. Считается, что они готовы сделать почти все для кого угодно.

Реннер Лайтберн сделал для меня многое. Он пришел ко мне, когда я была в беде, и сделал все возможное, чтобы защитить меня. Его собственным преступлением, как он со временем признался, был необдуманный поступок — защита латентной псайкерши, молодой девушки, от иерархов храма. Во мне, латентной анти-псайкерше, он увидел некую приемлемую симметрию, как будто мое спасение могло уравновесить его изначальный грех.

Позже я узнала, что его направила Мэм Мордонт, повелительница Непостижимого Лабиринта, которую я теперь считаю агентом Когнитэ. Реннер не знал, — да его это и не волновало — что работает ена темные силы, хотя на самом деле позже выяснилось, что нанявшая его Мэм Мордонт была вовсе не той Мэм Мордонт, а агентом инквизитора Рейвенора, выдававшей себя за нее. Доставив меня Рейвенору, воспоминания Лайтберна стерли, и он был возвращен на улицы города.

Независимо от его изначального преступления (которое я, надо сказать, весьма одобряла), он не заслуживал этого. Проклятый или нет, но он был стойким и отважным. С тех пор меня беспокоила его судьба. И я хотела лично поблагодарить его за содеянное, ибо в прошлый раз такой возможности не предоставилось. 

 С этими мыслями я пересекла под проливным дождем широкий бульвар Роупберн и подошла к Катакомбам храма Святого Ноденса. 

 Храм был старый, темный и очень простой, похожий на возвышающийся бункер Муниторума. В этот день его громаду едва можно было различить на фоне черноты небес. Перед ним была широкая мощеная площадка, где обычно собирались нищие, но на сей раз было пусто, если не считать нескольких выброшенных лохмотьев одеял, а дождь хлестал отовсюду с такой силой, что брызги снова пеной вздымались вверх. Я увидела фигуру в арке входа, боровшуюся с ветром в попытках закрепить ящики для пожертвований, прежде чем их унесет и разбросает по улице. Это был дьякон храма, который сказал мне, что во дворе видели нищих и Курстов, но несколько дней бури прогнали их искать себе укрытие. Он предложил мне поискать в арках под виадуком или, возможно, в богадельне, занимающей часть катакомб. Его явно озадачили моих расспросы.

Богадельня находилась в нескольких каменных ступенях сбоку от двора. Она была чуть больше, чем столовая, и наполнена запахом вареной капусты. Альмонер (раздающий милостыню – прим.перев.) и его помощник-служка готовили в сыром помещении какой-то скудный завтрак, а вокруг толпились обездоленные души, пришедшие не только для того, чтобы укрыться от ветра и дождя, но и за вожделенной миской еды. 

К тому времени я промокла до костей и был так растрепан, что сам походил на уличного нищего. Я спросила альмонера, не видел ли он кого-нибудь из Курстов в тот день, и он ответил, что видел некоторых, но Лайтберна по моему описанию не узнал. Думаю, для него все преступники и бродяги были одинаковы, они проходили мимо него в очереди за похлебкой, как однородная безликая масса.

Лайтберна там не было. Я подумала, не солгал ли мне Черубаэль, не разыграл ли он меня, отправив в бурю, как дурочку. Но он никогда не проявлял ко мне злобы — знаю, удивительно ожидать такое от демона, — так что казалось маловероятным ожидать от него подобного «розыгрыша».

Вместо этого я поговорила с некоторыми нищими и оборванцами. Несколько из них видели Курста тем утром, а двоим показалось, что они опознали Лайтберна по моему описанию. Изгои Королевы Мэб не воспринимают друг друга как безымянных и одинаковых, хотя я считаю, что это связано скорее с их постоянной настороженностью к незнакомцам, потенциальным опасностям и чужакам, посягающим на их территории.

 — Пришел человек, — сказал один из них. — Он сам был Курстом, и он забрал их. Это было сегодня рано утром.

 — Забрал их? — спросила я.

 — Он приходит каждые несколько дней, предлагает монету или еду тем, кто поможет ему с его бременем. Некоторые идут за ним, некоторые нет.

 — Как они ему помогают? — спросила я.

— Думаю, — сказал другой, — что они сражаются за него. Те, кто возвращаются, часто покрыты царапинами и в крови. Вот почему я никогда туда не ходил.

Я знала, что в городе существуют бойцовские ринги — нелегальные поединки со ставками или просто для развлечения. Меня не удивляло, что тех, кого использовали в этом подпольном порочном развлечении, набирали за несколько жалких монет или корку хлеба из нищих и бедняков. У города есть темная сторона, и неприятно встретить доказательства его бессердечной жестокости.

— Куда они ходят? — спросила я.

— В зал костей, так говорят.

Зал костей — это Оссуарий Святого Белфега, катакомба, где кости погибших во время Орфейской войны были переплетены, как прутья в ограде. Он находился на мостовой храма под колокольней и Старой Стеной Сожжения, и к тому времени, как я добралась до нее, хотя я и бежала, я снова промокла насквозь. Казалось, буря решила утопить город в воде и мраке.

Там были маленькие ворота, через которые я прошла, а за ними — узкий зал, погруженный в темноту и пропахший сыростью. За мрачными арками по обе стороны я разглядела первую из палат, в которой сортировали кости, старые кости погибших на войне, храбрые душ и трусов, перемешанные без различия. Как говорится в одной притче, все мы уравниваемся в конце концов, а добродетель всей жизни весит не больше и не меньше, чем пороки.

За каменным залом ступени спускались под землю, и я на ощупь пробиралась по ним. Здесь на стенах разрослись плесень и мох, а там, где каменная кладка была голой, она была отполирована, как стекло, кальцинированным потоком воды с поверхности. Это была граница, где живой город наверху заканчивался и превращался в мертвый погребенный фундамент, состоящий из рассыпавшегося в прах прошлого. Я ступала по обломкам и останкам корней города, по пластам спрессованных руин, на которых стоял город нынешний. Здесь покоилось прошлое, слои предыдущих Королев Мэб, превращенных в прах, на котором город строил и перестраивал себя, как изможденный тонущий пловец, пытающийся удержаться на плаву. Здесь, внизу, лежали сломанные вещи, вещи, которые никому больше не были нужны, забытые всеми. Мне казалось, что здесь можно найти все, что когда-либо было потеряно и забыто. Здесь, внизу, они оступились, упали, и лежали, скрытые от света дня.

Я надеялась, что Лайтберн может быть среди них.

С каждой ступенькой мне открывались затененные галереи костехранилища, где на каменных полках громоздились связки длинных костей, а на уступах располагались черепа табачно-коричневого цвета. Темнота была непроглядной, и во многих местах с потолка стекала вода, ведь дождь находит свой путь вниз во тьму так же верно, как и забытые вещи. Мне было интересно, сколько еще потребуется дождя, прежде чем эти каменные пустоты заполнятся.

Я приблизилась к другому туннелю склепа и пошла вдоль него. Вокруг никого не было, но железные колпаки фонарей вдоль стены были еще теплыми на ощупь, как будто их недавно потушили. Здесь пахло жиром, дымом водосточных труб, а также холодным запахом «ромы», этой пьянящей смеси лхо, которая сейчас была столь популярным излишеством.

Вскоре я услышала голоса. Я прижалась к самой глубокой тени стены и вгляделась в голубой мрак. Конечно, я сохраняла осторожность, поэтому захватила с собою четырехствольный пистолет в кобуре под пальто и запасные патроны на поясе. Гарлон Нейл, которого жизнь научила подобным вещам, настоял на том, чтобы никто из нас не выходил за стены «Бифроста» безоружным.

В комнате неподалеку, находилось семь или восемь человек, занятых болтовней перед концом рабочего дня. Один из них, пожилой офицер, судя по форменному пальто, прикреплял к шесту люминошар, чтобы освещать своим товарищам путь обратно на поверхность. В бледном отблеске шара я увидела остальных: бродяжку в фартуке, заполнявшую коробку травяными сборами, бинтами и коричневатыми аптечками, наверняка украденными из какого-нибудь медицинского кабинета; другую женщину, постарше и закутанную в сетчатую шаль, которая ложила вещи в побитое металлическое ведро; двух мужчин самого грубого вида, собиравших старые крюки, короткие ножи, дубины и тому подобное и закидывавших их в большой шкаф, очевидно, когда-то красовавшийся в монастырской келье, наполненный сурлицами, свечами и алтарными покрывалами. Третий мужчина, едва переступивший порог юности, протирал прикрепленные к стене меловые доски, счищая надписи, а четвертый, пожилой человек, устроившись на больничном табурете, помогал своим товарищам энергичными советами и наставлениями. Этот пожилой человек был ветераном и все еще носил свой залатанный плащ Милитарума. В его голосе слышался сиплый кашель и хрип «роматика», он набивал глиняную трубку каким-то смердящим куревом.

Последний, высокий и угрюмый обремененный с вытатуированными грехами на руках, был занят креплением железных прутьев к воротам. 

— Я не опоздала на представление? — спросила я на уличном мабисуазе, выходя на свет. 

Все они посмотрели на меня с удивлением и некоторым недружелюбием.

— Вам здесь не место, мисси, — сказала пожилая женщина.

— Это не место для тебя. — согласился старый солдат, поворачиваясь на своем табурете, чтобы окинуть меня злобным взглядом. — Проваливай. — Его глаза были остекленевшими, сонными от выкуренной «ромы».

Я увидела, как высокий обремененный напрягся и потянулся за спину, несомненно, за оружием. Стоило следить за ним особо внимательно.

— Но я хочу поставить пару монет. — сказала я невинно. — Разве не здесь проводятся игры?

— Ага, но ставки уже сделаны. — сказал юноша, все еще сжимая в пальцах грязную губку для доски. — Они ушли полчаса назад. Сегодня ставки окончены.

— Уже ушли? — спросила я. Я посмотрела на решетчатые ворота, которые запер садовник. — Я думала, это игра для зрителей.

— Нет, это испытание, — ответил юнец.  — Они входят по номерам и выходят под Лаймхоллом. И те, кто выходят первыми, — победители. На них и делают ставки.

— А кому повезет — тот хотя бы выходит живым, — усмехнулся старый ветеран.

— Заткнитесь, — прорычал обремененный, в его голосе слышался жесткий герратский акцент. Она явно не игрок. Посмотрите на нее. — Он уставился на меня. — Что тебе реально здесь нужно? — спросил он.

— Видели человека по имени Реннер? — прямо спросила я, поменяв подход, и в паре слов описала им Лайтберна.

— О, он здесь, — сказал ветеран. — Крутой парень. Заходил три раза, и каждый раз выигрывал тяжелый кошель.

— Вот почему он выбрал номер три, — сказала старуха с ведерком. В нем лежали разнообразные жетоны, вырезанные из пластиковых пластин, и на каждом из них было написано число.

— Реннер — наш чемпион, — согласилась другая женщина.

— Так он сейчас там? — спросила я, хотя уже знала ответ. Мальчик еще не успел стереть губкой все слова, написанные на досках, и я увидела имя Реннера, написанное мелом рядом с другими именами, каждое из которых имело номер и коэффициенты против них.

— А вот тебе тут быть не стоит, — прошипел обремененный. — Уходи, или мы тебе поможем.

Это была не самая страшная угроза, которую я когда-либо слышала, но угрожающим было больше его поведение, а не слова. Он сделал шаг вперед, отведенная рука напряглась для удара. Я заметила напряжение плеча, когда он приготовился к бою. Это была явно не первая драка в его жизни.

Я отключила ограничитель, прежде чем он успел продемонстрировать свой опыт. Холодная пропасть моей пустоты сильно ударила в них, растекшись по маленькой комнатушке. Как будто все тепло вокруг схлопнулось. Все они отпрянули в отвращении от не-бытия моей души. Даже тех, кто не обладает психической чувствительностью, аура парии может прилично шокировать, особенно когда она накрывает без предупреждения. Двое мужчин, собиравших оружие, сразу же убежали, но остальные не смогли или не осмелились проскочить мимо меня к выходу. Им претило прикасаться к тому, что было неприкосновенно, их буквально отбрасывало назад. Ветеран соскользнул со своего табурета, старуха всхлипнула и поднесла платок к губам, а паренек попятился назад к доске.

Обремененный был дезориентирован. Он замешкался, я схватила его за лицо и толкнула, одновременно поставив подножку. Он рухнул на спину. Отобрав нож, я придавила его грудь ногой.

— Куда они идут? — спросила я.

Никто из них не хотел мне отвечать, они были слишком обескуражены странным отсутствием, которое не могли осознать.

— Куда? — настаивала я.

— В подземелье. — заикаясь, ответил ветеран. — Внизу, в старых катакомбах.

Самая глубокая и самая старая часть оссуария.

— Это вроде соревнования? — спросил я.

— Правил нет, — сказал ветеран. — Это испытание. Находишь выход или теряешься в лабиринте.

— Но побеждает тот, кто первым найдет дорогу в Лаймхолл?

Он нервно кивнул.

— Есть ли там опасности? — спросила я. — Вы же не просто так вооружаете их.

— Ни в каких правилах не запрещено разбираться с соперниками во тьме. — сказала женщина в фартуке. — Это чистая борьба. И имейте в виду, там немало напастей. Сточные ямы. Ловушки. — В ее голосе промелькнула настороженность ко мне.

— Значит, первым в Лаймхолл любой ценой? — спросила я. — Что еще поджидает внизу?

— Кто знает? — пробормотал мальчик. — Но входят многие, а выходят горстки, это не объяснить ни ловушками, ни ножом в ребра.

— Они выходят в Лаймхолле? — спросила я.

— Мы сейчас туда собираемся. — сказал служивый, держа люминарный шест дрожащей рукой. — До их выхода минимум три часа. Игроки скоро соберутся встречать победителей.

Я задумалась, не направиться ли прямиком в Лаймхолл. Это было, возможно, в миле отсюда. Я бы смогла встретить Реннера там в случае его победы. Рискованно, учитывая, что игроки собрались на финишной прямой. Люди, делающие ставки на такие кровавые игры — не лучшая компания. Они могут быть вооружены или с охраной, и появление незнакомки могло бы их спровоцировать.

Внезапно выбор был сделан за меня. Мужской крик боли, далекий, но отчетливый, донесся из глубины через решетку ворот. 

Я была уверена, что это Реннер Лайтберн.

— Дай мне ключи. — сказала я обремененному. 

Беспомощный под моей ногой на его ребрах, он нехотя протянул связку ключей.

— И это. — сказала я военному, указав на осветительный шест.

— Нам нужен свет, чтобы найти дорогу назад. — сказал он озабоченно.

— Найдете другой. — огрызнулась я. — Зажжете лампу.

Я отошла от лежащего верзилы и отрыла ворота. Они висели на тяжелых петлях и открылись со скрипом, напоминающим далекое завывание. С шестом в руке я заглянула внутрь.

— Тебе нельзя туда спускаться. — сказала старуха.

— Придется нарушить пару правил. — было моим ответом.