Боль — иллюзия чувств, отчаяние — иллюзия разума

Kill! Maim! Burn!

— Вперёд! — закричал Инзар.—Вперед, за Пантеон! Смерть Ложному Императору! Он направил свой крозиус на Врата Вечности и попытался силой воли и молитвы подтолкнуть обезумевших от крови воинов вперёд. Колхидские татуировки на его лице начали сочиться кровью. 

— Проповедник, — прохрипел один из ближайших Пожирателей Миров. В панике, отчаянно нуждаясь в любом союзнике, Инзар повернулся к нему. Он не знал воина. Он был всего лишь одним из тысяч в остановившемся потоке.

Капеллан встретился взглядом с легинером, что мало чем отличалось от встречи взглядов двух братьев-полубогов, произошедших в небе всего несколько минут назад. Впервые Инзар узнал, что это такое, когда налитый кровью взгляд Безумия Гвоздей обращён на тебя. В этом взгляде он увидел не только отсутствие разума, но и его смерть. 

— Убивать, — прорычал воин, его голосовые связки были залиты кровью, слизью или и тем, и другим.

— Пойдём со мной, мы ещё можем собрать остальных и…

— Калечить, — во взгляде Пожирателя Миров не было понимания.

— Я Инзар из Семнадцатого легиона. Услышь меня и внимай. Встань, и мы сможем положить этому конец. Мы так близко…

Казалось, Пожиратель Миров понял. Он протянул руку, словно для клятвы. Инзар взял её.

— Жечь.

Пожиратель Миров потянул проповедника за руку, занося цепной топор. Сопротивления не было, цепной топор прошёл сквозь сустав и кость словно через воду. 

Инзар отшатнулся, его рука была ампутирована по локоть, и он врезался в другого воина позади себя. У него была доля секунды, чтобы увидеть Гвардейца Смерти, в которого он врезался, падающего под рубящим топором другого Пожирателя Миров. Это была сцена, повторявшаяся в горестной полноте, куда бы ни поворачивался Инзар. Пожиратели Миров набрасывались на своих союзников, воя, рубя, убивая.

Кровь для Кровавого Бога.

Убивай. Калечь. Жги.

Черепа для Трона Черепов.

Пожиратель Миров заставил его отступить, спотыкаясь о убитых. Инзар сражался одной рукой, размахивая крозиусом, лицом к лицу с противником, который двигался так быстро, что он мог понять, что делает воин, только после того, как это было сделано. Легионер не уклонялся и не защищался, он рубанул рукоять крозиуса, разрубив его, и на обратном замахе лишил Несущего Слово второй руки, отрубив её в плече. 

Следующий удар попал Инзару в живот, измельчая его кишки под рёв цепных зубов. Следующий удар вонзился в нагрудник Инзара, зубы с невероятной жестокостью прогрызли слои керамита, мышц, костей и внутренних органов. Ретинальный дисплей Инзара покраснел от крови, которую он изрыгнул в свой шлем.

Боевые наркотики и медитативное сосредоточение не могли заглушить мучения перемалываемых в фарш внутренностей, но боль была вторичной по отношению к безумной ясности, охватившей его. Чем больше его резали, тем холоднее и яснее всё становилось.

Он подумал, вопреки реальности происходящего: "подожди, не делай этого".

Затем, через мгновение: "мы всё ещё можем победить. Мы всё ещё можем… всё ещё…"

Сквозь красную пелену, обесцвеченной по краям, он увидел возвышающегося над ним Пожирателя Миров.

"Я упал?" - подумал Инзар задумался. "Я лежу на спине?"

Их становилось всё больше, они бросались друг на друга, потеряв рассудок после смерти Ангрона. Один из них бился в конвульсиях так сильно, что цепь его оружия звенела о боевой доспех. Один посмотрел вниз на павшего Несущего Слово и ухмыльнулся окровавленными металлическими зубами. Инзар смотрел, как вращающиеся зубья топора опускаются. 

Несущий слово услышал смех богов, когда умирал, и впервые в этом звуке не было утешения. Они смеялись над ним. Они всегда смеялись над ним. 

Взял у Art of War

Их тысячи, они бросаются в бой

Внезапная эвакуация варпа уносит с собой порчу Хаоса.
По мере того, как нематериальный поток покидает Терру и разграбленные владения Императорского дворца, хватка Хаоса ослабевает. Силы и дары восьмеричных богов покидают своих последователей, оставляя их обездоленными. Уязвлённые поражением и обезумевшие от потери, силы Хаоса покидают материальный мир без предупреждения.
Империум освобождён от силы Хаоса одним смертельным ударом. Она увядает так быстро, что мало кто по обе стороны войны верит, что её угроза когда-либо восстановится.
Время, которое сейчас хромает, но работает, покажет.
Потеря настолько внезапна, что побеждающий воин-предатель остаётся совершенно опустошённым. На них обрушивается холод, как будто их выпотрошили. Это похоже на шок от ампутации без анестезии на поле боя. Зияющая пустота, промежуток, пространство, где что-то должно быть. То, что принадлежало им и определяло их, исчезло.
Некоторые впадают в безумие, некоторые в горе. Некоторые впадают в отчаяние, некоторые впадают в ступор. Многие просто умирают.
Плач наполняет воздух. Пение прекращается, боевые рога умолкают. У них украден императив завоевания, даже когда они стирают Дворец в порошок под своими сапогами и сравнивают его с землей своим пламенем.
По правде говоря, они победили. Дворец пал в результате их осады. За исключением нескольких квадратных метров, нескольких очагов сопротивления, нескольких линий самоубийственного неповиновения Дворец принадлежал им.
И в данный момент это ничего не значит. Они забывают, чего пытались достичь, или триумф, который это означало. Они забывают даже, почему это имело для них значение, или какой мотив двигал ими.
Некоторые просто замирают неподвижно, когда это происходит, опустошённые от изумления. Их убивают там, где они стоят, добивают клинками и пушками лоялистов. Другие отступают, огонь в них погас, и при попытке к бегству их преследуют до полусмерти.
Другие, помня, по крайней мере, о своих военных навыках, или слишком повреждённые, чтобы понимать что-то ещё, продолжают сражаться.

Никто из них не требует капитуляции и не предлагает условий.
А если и предложат, то ни один верный сын Терры не потрудится их выслушать.

Тонкости общения с чуть более цивилизованными расами. Друкхари. Часть 2

Право человечества на безраздельную гегемонию над всей видимой вселенной было многократно подтверждено - не в меньшей степени яростно, чем убедительно - представителями достопочтимых Адептус Терра, Адептус Министорум, а также эдиктами самого Всевышнего Бога-императора. Галактика эта - по праву и духу - принадлежит нам и только нам. Существование жизни - любой безо всякого исключения жизни - в нашей галактике возможно лишь через выживание и развитие Империума. Вдали, по ту сторону завесы, множатся в своём нечестивстве порождения варпа, и намереваются они попрать всё на свете, что хорошо и свято. Бессчётные цивилизации воспрянули из небытия и сгинули вновь за долгие годы до того, как Император явил себя*, и каждая из них потерпела поражение, в то время как Он превозмог невзгоды и победил. Несмотря на своё давнее падение - а, возможно, как раз из-за него - многие из этих древних рас смотрят на человечество свысока, подло пытаясь затащить нас в тёмные пучины, в коих сами они пребывают. Расы эти подобны древней иссохшейся мумии, нечистивая жизнь в которой теплится лишь за счёт неизбывной её ненависти к живым.

С большой долей вероятности, самыми озлобленными и обезумевшими представителями этих доисторических видов являются эльдары. За долгие тысячелетия до появления человечества эти тщеславные, самовлюблённые существа разрушили собственную цивилизацию в опустошительной гражданской войне. Подробности этого столкновения эльдары старательно хранят в тайне, но древняя эта схизма становится нам видна, стоит лишь внимательно взглянуть на доживающие свои дни останки их расы. В противоположность расхожему мнению, все эльдары не действуют сообща, а разделены на три соперничающие группировки. В пылу сражения отличить их друг от друга не представляется возможным, но благодаря своим исключительным навыкам дипломатии я смог внимательно рассмотреть этих существ вблизи и даже провести с ними ряд бесед.** Для начала, я расскажу вам то, что я смог узнать о самой жестокой из группировок, известной как "Друкхари".

* Отголоски этих цивилизаций можем мы наблюдать, рассмотрев вблизи гротескные руины, что столь легко найти на мирах Империума, и вслушавшись в устные сказания, что бродят по устам жителей захолустных колоний.

** Вынужден вновь повторить слова, кои уже столь много раз высказывал Инквизитору Арзену и иным представителям достопочтимого Ордо Ксенос — разговоры эти я проводил исключительно во имя получения знаний о слабостях этой озлобленной, тлетворной расы. Я отнюдь не один из тех, кто симпатизирует ксеносам, и желает работать с ними в товариществе; я лишь вижу великую ценность в информации об их истинной мотивации.

Друкхари

В обществе Друкхари совершенно не уважаются люди благородных кровей — особым предметом гордости для них является мнимая «меритократия», сводящаяся к тому, что власть оказывается сосредоточена в руках самых жестоких, отчаянных и коварных эльдаров. Вместо того, чтобы предаваться интригам и предательству за кулисами, друкхари высокомерно заложили их как основу своего извращённого общества. Вследствие подобного образа жизни, навыки убийства и обмана они обратили в настоящее искусство.

Подобно всему эльдарскому роду, бессердечные воины друкхари обладают невероятной скоростью и ловкостью, с лёгкостью владея движениями, что были бы непредставимы даже для самого тренированного представителя рода человеческого. Каждый из них высок и тонок, но худоба эта отнюдь не является болезненной или нескладной — конечности их подобны закалённой стали, а уровень владения мастерством ближнего боя настолько высок, что в пылу сражения применяемые ими приёмы выглядят почти колдовскими. Однако, большую опасность, чем их скорость и сила, представляет их внушительный арсенал: винтовки, испускающие при стрельбе покрытые токсинами осколки, и острые клинки, чьи лезвия покрыты болезненным ядом. Если, по моему скромному мнению, и есть у этих убийц слабое место, то это их болезненная склонность к садизму. От боли и насилия они зависимы как от наркотика, и посему стратегии их зачастую приоритезируют бессмысленную жестокость в несколько большей степени, чем военное превосходство.

Во время моего потрясающего, хоть и пугающего, разговора с Ворзумом, я оказался один на один с существом, что за всю его долгую жизнь увидят лишь считанные единицы людей. По сей день преследует меня металлический запах крови, сочащийся из сочленений его брони, да и сама встреча в моих воспоминаниях становится всё больше похожа на полузабытый кошмар. Хотя на время нашей встречи Ворзум ни разу не показал своего лица, скрывая его за элегантной костяной маской, на выручку мне пришли отточенные в течение долгих лет дипломатической службы навыки; хитрые способы оценки человеческой натуры по малозаметным, второстепенным признакам — к примеру, жестикуляции и тону голова. В высочайшем статусе Ворзума я не сомневался с самого начала встречи. Предположу, что ранг Архона примерно эквивалентен Лорду-Коммандеру Астра Милитарум — а возможно даже выше. Разум Архона был подобен отполированному лезвию — он был холоден, точен и смертелен. Однако я смог почувствовать за этим фасадом нечто иное: что-то, напоминающее отчаянную манию. Казалось, что даже полной победы над своими соперниками и обретения невероятного могущества для него было мало; Ворзум выглядел отвлечённым, мучимым — будто постоянно пребывал в бесплодных поисках чего-то очень важного, что никогда не сможет обрести.

Во время нашего разговора он несколько раз упоминал о «Тёмном Городе» - сокрытом царстве, в лоно которого друкхари возвращаются, дабы предаваться своим нездоровым увлечениям в относительной безопасности. Перед тем, как вежливо сменить тему, Ворзум тихо прошептал слово «Коморра», но я к сожалению не могу быть уверен, носит ли это имя сам Тёмный Город, или же это прозвание владеющего им регента. Уверен я лишь в том, что эта Коморра — место невероятно кровавое. Архон поведал мне о юрких гладиаторах-акробатах, что свершают в титанических аренах акты невыразимой жестокости, питая таким образом своих могущественных покровителей. Информация эта совпадает с моими наблюдениями за друкхари в Чернокаменной Крепости. Даже сражаясь в непроглядной тьме, каждый из них словно участвует в представлении перед публикой, выписывая в воздухе элегантные пируэты, что были бы прекрасны, не оканчивайся каждый из них возгласами боли и ужаса.

Во время своей прошлой экспедиции в Чернокаменную Крепость мне встретились представители странного, крылатого подвида друкхари, что перебили всю мою охрану в коварной засаде, затаившись в тёмных углах просторных сводов Чернокаменной. Ворзум же, услышав эту историю, лишь посмеялся над моей наивностью, и объяснил мне, что моими противниками в тот день были обычные друкхари, прошедшие через ужасную хирургическую процедуру. Дыхание его заметно участилось, когда дело дошло до описания чудовищных манипуляций с кожей и костями пациента, необходимыми для трансформации.

Архон, очевидно, считал меня существом, не заслуживающим даже презрения — но несмотря на все свои фантазии о мнимом превосходстве, эльдары, как мне кажется, деградировали так сильно, что уже не способны прийти к процветанию. Увиденные мной крылатые существа — лишь одно из многочисленных проявлений их морального падения. На запруженных переулках Пропасти встретились мне друкхари, чьи тела были подвергнуты иного рода хирургическим операциям, в результате которых обратились они в бездумных, безликих, накачанных химикатами чудовищ. Какое может быть будущее у расы, что получает такое удовольствие, уродуя сама себя?

Архон во время встречи был окружён целой кликой прихвостней и льстецов, каждый из которых, скорее всего, перерезал бы своему властелину глотку при первой удачной возможности. Сам же Ворзум, однако, был спокоен, декадентски раскинувшись на кресле, и вёл себя так, как если бы находился в окружении честных и доверенных служителей (коими его свита очевидно не являлась). Задумавшись о том, как же Архону удаётся удерживать власть при таком отношении, я обратил внимание на одну из его спутниц. Как у каждого эльдара, черты её лица были тонки и элегантны, а кожа бела как алебастр. Внешности своей она очевидно придавала большое значение, и наряд её был пошит из мехов и шелков высочайшего качества. Каждый участник двора Архона любой ценой старался держаться от неё подальше, панически избегая даже взгляда с её стороны. Вот он - осознал я в тот момент - источник силы Архонта. Сама же загадочная дама, несмотря на своё явно привилегированное положение, держалась сдержанно. Красота её была подобна кошачьей, и выглядела она скорее куртизанкой, нежели воином. Каждый раз, стоило ей открыть рот, слова её зачаровывали и манили меня, и всё моё естество оказалось охвачено мыслями об уединении с ней - хоть я, разумеется, понимал, что она с большой радостью убила бы меня при первой возможности.

Пока мы вели с Ворзумом беседу, переходя с темы на тему, я приметил за Архоном небольшую странность. Каждый раз, когда беседа наша начинала касаться чувствительной или важной темы, Ворзум кидал быстрый взгляд на свою облачённую в пурпур советницу, что либо отвечала ему мягким кивком, либо кривила лицо в знак неодобрения. В конечном итоге я уверился в том, что основные рычаги власти лежали в руках загадочной дамы, а вовсе не казавшегося всесильным Архона. Я смог почуять, к примеру, что именно её инициативой был поиска Зала Раздора, и что именно по её указу мне было дозволено посетить Ласкающий Клинок. Как только я осознал это, взгляды наши невольно встретились, и в глазах друкхари я увидел краткий проблеск загадочного голода.

Этой интригующей встречи взглядов оказалось достаточно, чтобы я окончательно уверился в своём желании частной аудиенции с дамой, и я было уже приступил к разработке хитроумной уловки, что позволила бы мне провести подобную аудиенцию, как моё внимание неожиданно привлёк сопровождавший меня Грекх. Крут аккуратно снял со своей брони одну из маленьких клеточек, в которых хранил своих приятелей-насекомых, и принялся любовно скармливать её обитателя — кусок за куском — арахниду, которого он извлёк из другой клеточки. Несмотря на моё долгое знакомство с ним, Грекх представляет для меня тайну не меньшую, чем мой собеседник-Архон, и потому я не могу быть полностью уверен, что таким образом крут действительно пытался меня предупредить*; однако наблюдая за тем, с какой охотой паук расправлялся со своей жертвой, я осознал, что едва не пал жертвой придворных интриг Друкхари. В моём отчаянном желании уединиться с загадочной куртизанской увидел я наконец ту самую манию, что терзала Архона. Я вежливо распрощался с обитателями корабля и спешно покинул его. По сей день, когда я вспоминаю тот бездонный голод, что увидел в её глазах, меня охватывает в равной степени отвращение и желание.

*Кто знает — возможно, Грекх таким образом просто рассеивал скуку. Крут, к сожалению, склонен отвлекаться на абсурдные мелочи в самые неподходящие моменты. Был случай, когда Грекх на моих глазах пытался разговорить пробегающую мимо крысу, пока оба мы сидели в укрытии под шквальным огнём прислужником Губительных Сил.

Источник: Liber Xenologis

Взято отсюда: https://teletype.in/@brotherpedrokantor