Боевая монахиня

The Dark Side of the Kljukvin

Немножко спойлеров из первой части последней книги Осады Терры:

-Император был Александром Македонским.
-Вообще Император носил очень много масок и обличий, и всегда действовал в зависимости от момента. Он мог быть мужчиной, мог быть женщиной, ребёнком или стариком. Мог быть королём или крестьянином. Чтобы добиться своего, если требовалось, он мог быть заботливым, хитрым, любящим, жестоким и даже "кротким, чтобы унаследовать Землю". Так что вполне возможно Император был Иисусом.
-Император действительно планировал после завершения своего плана жить долго и счастливо со своими сыновьями. По крайней мере с тем, кого можно было реабилитировать после войны и завоевания галактики. Остальным, как говорится, соболезную.
-Варп настолько влияет на Терру, что само время сломалось. Все часы встали, и никто не может сказать, сколько времени прошло.
-Защитники Терры получили от Жиллимана сообщение, что освободительный флот прибудет через 9 часов. Но из-за варпа и неработающего Астрономикона, они долететь не могут.
-Зиндерманн проникает в Зал Ленга и узнает, что Император коллекционирует стихи и истории, которые он находит занимательными и не имеющими реальной стратегической или анти-варп ценности.
-Корсвейн и Захариил (в роли Сайфера) сражаются против Тифуса и Гвардии смерти в зале Астрономикона.
-Вулкан возвращается из Паутины, чтобы охранять трон. Он должен остаться там, чтобы активировать устройство талисмана судного дня, которое взорвет Терру в случае победы Хоруса. По всей видимости только Вулкан может активировать его.
-Альфарий, который присоединился к группе Олла, это Инго Пек, который убил Матиаса Герцога, пытавшегося помочь победе Хаоса. Да, в Альфа легионе всё ещё есть раскол. Наверное.
-Однако Инго Пек находится под контролем Актеи, которая хочет захватить Хоруса и сделать из него Императора Хаоса для завоевания Варпа и спасения человечества.
-Джон Грамматик расправляется с Пеком, активируя на нём обездвиживающую мину, и оставив его в заброшенном подземелье Терры на веки вечные.
-Актея - это Кирена Валатион.
-Олл Персон и его команда не попадают на Мстительный дух. Они находятся в Тронном зале.
-Сангвиний и Кровавые ангелы сражаются против Сынов Хоруса. Раны Сангвиния, полученные в прошлой книге, такие, что он от них не оправится.
-Локен телепортируется по Терре и сражается с предателями. В конце книги он проходит через дверь и оказывается на Мстительном духе.
-У Хоруса очень странная деменция. Он постоянно путает людей и события, но в определённые моменты он мыслит ясно. Неясно, кто опустил пустотные щиты, но Хорус сказал, что он сделал это, но его точка зрения очень ненадежна.
-Возможно Хорус лишь прикидывается слабоумным, чтобы скрыть свою истинную силу от Императора.
-Телепортация на Мстительный дух прошла ужасно. Дорн попадает в варп, где бродит столетиями. В конце книги он начинает медленно поддавать влиянию Хаоса.
-Хорус своей силой обращает Кустодианцев против Императора. Император убивает многих из них, прежде чем ему удаётся развеять заклинание. Многие кустодианцы настолько травмированы совершением такого греха, что впадают в кататоническое состояние, и из милосердия Императора убивает их.

-Шибан Хан становится новым Магистром Охоты.
-Имперский дворец атакуют демоны, которые больше титанов.
-Бартуза Нарек на Терре, чтобы убить Лоргара. Удачи, парень!
-Мориана - та самая, которая в 40к ездит по ушам Абаддону - одна из слуг Малкадора. В книге она просто появляется из ниоткуда.
-Малкадор создал Комманд Префектов во время Осады - прото-комиссаров, которые следили за дисциплиной и моралью. В Rogue Tradere можно было увидеть их иллюстрацию - в чёрных кожаных плащах и фуражках.

Эхо Смерти

Глаза Ангела открыты.

Они смотрят, но на что? На растраченное прошлое, на застывшее настоящее, на украденное будущее? Трудно сказать. Во взгляде нет осуждения, скорее шок, первый миг удивления.

Конечно же, в отличие от физиогномики, читающей лица живых, искусства чтения лиц мертвецов не существует. По глазам мёртвых можно узнать только то, что они пусты. Что бы ни пытались поведать эти глаза, это не более чем миф.

Глаза Ангела неподвижны и расширены. Точки петехий на конъюнктивах похожи на веснушки. В несфокусированном взгляде видна пустая незрячесть смерти. Глаза открыты не чтобы видеть, а лишь потому, что они не закрыты. Подобно рубинам-кабошонам на ресницах висят бисеринки крови, но Ангел не моргнёт, даже если они упадут на роговицу.

Если бы он мог видеть, то узрел бы лишь плёнку крови. Но он не видит ничего – ни вариаций и конфигураций, потому что их не осталось, ни даже грёз и видений, что покинули его вместе с дыханием и теплом тела.

Его грёзы, его видения, ныне бесполезные и больше не принадлежащие ему, разлетаются во все стороны. Словно шрапнель, они летят прочь, и подобно шрапнели, они остры и смертоносны. Осколки остры его болью, его надеждой, его сожалением, его гневом. И хотя он этого не хотел, вред, нанесённый ими, будет велик и долог.

Где бы они ни оказались, куда бы ни попали, они причинят вред.

Уже второй раз за этот не-час по искореженному царству Терры проходит сияющая ударная волна. Но это не потрясший мироздание астрономических масштабов выдох почти божественной силы в тот момент, когда была отвергнута мантия Тёмного Короля.

Это больше похоже на стремительную вспышку осколочной бомбы.

Немногие смогли её заметить. Осознать. Немногих она затронула. Её почувствовали нерождённые. Они морщатся, вздрагивают, иные даже гибнут, но большая часть всё равно смеется. Подобная смерть редка и сладка, и ею должно насладиться, даже если она убьёт их самих.

Но что насчёт сыновей Ангела? Взрыв задел их всех до единого.

Сердца Ралдорона останавливаются на восемь ударов. Его кровь застывает, а затем воспламеняется. Спазм пронзает его с ног до головы, словно щелчок кнута, где кнутом стал он сам. Он опадает на чёрные адамантиевые двери Большого Атриума – двери, которые за мгновение до этого пытался открыть.

Боль столь внезапна и столь абсолютна, что Ралдорон не в силах задуматься о тайне её происхождения. Он сползает по дверям, кончики пальцев оставляют царапины на чёрном металле. Икасати и Хорадал бросаются к нему. Когда они переворачивают Ралдорона, то, видя незрячие глаза и беззвучное напряжение челюстей, опасаются худшего: неведомого убийцы, незамеченного врага, яда, болезни, приступа недуга.

Затем «худшее» настигает и их. Они падают в конвульсиях, как и их Первый капитан, корчась и задыхаясь. По всему Большому Атриуму «Мстительного духа» Кровавые Ангелы из роты Анабасис, все сыновья Сангвиния, падают на выщербленный пол, сражённые общей болью словно масс-реактивным снарядом. Они корчатся и извиваются, бьются о разбитую палубу. Оружие случайно стреляет. Поражённые судорогой руки выпускают штандарты и знамёна.

Их крики наполняют, а затем раскалывают воздух.

Ралдорон не видит этого. Он видит агонию, огромным красным мешком заполняющую его зрение. Он чувствует утрату словно воздух, что не может войти в его легкие. Муки видятся разящим клинком. Горе ощущается когтями, смыкающимися и режущими его плоть.

Он видит горящий бастион. Он видит вечно горящее небо. Он видит своего лорда Сангвиния, насаженного на шип демона, приколотого лицом вверх, словно бабочка-экспонат. Он видит несметные количества алой крови, его крови и крови его владыки. Она вызывает жажду.

Он видит ярость. Ярость черна.

Тервельт Икасати видит кровь на ресницах. Если моргнуть, она не исчезает. Он лежит лицом вниз. Он смотрит, потому что не может не смотреть. Он кричит, потому что он может лишь кричать. Он видит, как его Светлый Владыка падает на колени под ударом шипастого фальшиона, как кишки взлетают в воздух. Он видит, как нечистый клинок поднимается вновь, чтобы разрубить коленопреклонное тело на части. Всё красное становится чёрным. Всё чёрное становится яростью.

Зрение Сародона Сакре взрывается. Он узрел видения своего повелителя, и те обжигают глаза. Словно осколки стекла, боль разрывает его. Он видит мрачную башню Потерянных, башню, полную рёва и воя. Он видит имя «Амарео», написанное кровью. Он видит Роту Смерти, облачённую в чёрное, с кровавым крестом на плечах. Он видит их жрецов и слышит пение их Морипатрис. Вместо лиц черепа. Они раскрывают объятия, приветствуя его.

Как и их одеяния, его ярость черна.

Хорадал Фурио видит, как переменчивые боги разрывают Сангвиния на части. Эти боги огромны, сгорблены и тучны, полускрыты бесконечной ночью, из которой были призваны. Они размером с континенты, луны, солнечные царства. Они сидят и рвут крошечную золотую фигурку на части, откручивая конечности, чтобы грызть их словно птичьи голени. Они хихикают и зубами обдирают мясо с костей. Их пиршество неизбежно. Это было предвидено и предопределено в снах и видениях. Хорадал чувствует боль своего господина в ртах богов, он чувствует кровь своего господина на их губах. Он вкушает черноту ярости.

Он становится яростью.

В Большом Атриуме его силовой кулак сжимается на горле Ралдорона.

Удушающая, кровожадная, неугасимая ярость всё разрастается. Она овладевает каждым в IX легионе. Это изъян их геносемени, наследие инсангвинации, подобная жажде всепоглощающая страсть, скрываемая ими к своему стыду. Но это больше, чем жажда, больше, чем порча модифицированных генов, больше, чем сильнейший голод гиперактивной омофагии, больше, чем наследие рождения на мутагенном, радиоактивном Ваале. Это безумие, вызванное смертью Сангвиния, эмпатическая мука, промелькнувшая перед их глазами картинами его жизни и его убийства так, что они разделили его воспоминания, его сбывшиеся и несбывшиеся мечты, его реализованные и нереализованные видения, его кошмары.

Разделили каждую вариацию его боли. Каждую конфигурацию его судьбы. Каждую крупицу его страданий.

Разделили сейчас и навсегда.

Кровавые Ангелы извергают ярость по всей истерзанной Терре. Их ярость неудержима. Они превращаются в бессмысленных тварей, лишённых разума и полностью потерявших контроль над собой. В головах внезапно вспыхивают явленные им мучительные видения, и они обрушиваются на всех вокруг.

Все Кровавые Ангелы IX легиона находятся на полях боя. Где же им ещё быть в этот судьбоносный, решающий час? Когда на них обрушивается ярость, почти каждый из Ангелов уже сражается с войском предателей. Враги становятся добычей. Навыки, приёмы, тактика и даже оружие отброшены. Изысканное боевое мастерство, которым славится Девятый, исчезает за мгновения. Бездумные и одичавшие, они уничтожают всё вокруг, руками и зубами убивая предателей, которых за мгновение до этого сдерживали мечом и щитом.

В своем безумии Кровавые Ангелы больше не способны отличить друга от врага. Льётся не только кровь предателей.

Ангелы кричат. Крик заполняет весь мир. Крики Ангелов – это то, что не должно слышать ни одному человеку.

Источник: Дэн Абнетт. Конец и Смерть, Том 3. Warpfrog. Гильдия Переводчиков.