Dark Eldar Aeldari Harlequin Librarium Warhammer 40000 фэндомы
Курган Иконоборца и немного Эльдарской истории
Склон разрастался перед ними и становился все сложнее и детальнее по мере того, как они приближались. Наконец, они начали взбираться по бархану пыли, что скопился у его подножия. Из праха, раскиданные случайным образом, торчали большие куски статуй. Некоторые можно было опознать — нога, глаз, голова — другие же казались хаотичными текстурами на неровных кусках камня. Разнообразие стилей и материалов могло бы быть примечательным, если бы его не затмевало то, из чего состоял сам склон.
Поверхность, вздымающаяся перед ними, полностью состояла из таких кусков — каких-то поменьше, каких-то побольше, чем простые фрагменты, которые упали на бархан внизу. Обломки и детали увенчанных голов, скипетров, ангельских крыльев, рунических скрижалей, жезлов, цепей, часов, икон, мечей, факелов, растений и животных — все было свалено рядом. Здесь были бессчетные тысячи разбитых скульптур, картин и предметов всех форм и размеров, от статуэток величиной с ладонь до огромных идолов, с намеками на несколько поистине титанических громад в глубине кургана. Почти все эти вещи были либо сделаны из золота, либо покрыты им, и многие акры отслаивающейся позолоты как будто блестели внутренним светом, сами по себе.
В некоторых изделиях виднелись пустые ячейки, демонстрирующие места, где раньше находились драгоценные камни — свидетельство тому, что здесь поработали собиратели мусора. Даже бесценные самоцветы иных миров в Комморре были простыми блестяшками, и только психически заряженные камни духа считались подлинными сокровищами. Видимо, самые низменные из нищих, калеки и иссушенные, обобрали эту кучу выброшенного добра, но страх не позволил им прикоснуться к золоту.
— Что это за место? Ксагору оно незнакомо, — спросил развалина.
— Я его узнал. Оно называется курганом Иконоборца, — ответил Беллатонис. — Рейдерские отряды, возвращающиеся через порт Кармин, имеют привычку сбрасывать здесь захваченные религиозные предметы — объекты веры, реликвии, иконы — с большого пути на входе в город. Это началось как шутка, так мне рассказывали, но со временем она превратилась в нечто вроде традиции.
Далеко в высоте, на краю восприятия, виднелась темная линия, где склон заканчивался у одной из бронированных стен порта Кармин. Еще выше можно было разглядеть шпили Верхней Комморры, а где-то над ними, невидимые из глубин города, возвышались Гора Скорби и Центральный пик.
Теневое плетение Аэлиндраха оканчивалось у подножия склона и не пыталось взобраться на него, как будто его что-то отталкивало. Беллатонис утешил себя, что им в любом случае следовало бы держаться подальше от темных углов до окончания путешествия — миньоны Ксхакоруаха наверняка начнут его искать.
— На самом деле, он не поэтому называется курганом Иконоборца, знаете ли, — раздался в высоте веселый голос.
Беллатонис вскинул взгляд к его источнику и увидел невысокую фигуру в сером, которая появилась между двумя половинами громадного расколотого лица.
— Пестрый! — в изумлении выпалил Ксагор. Фигура отвесила витиеватый поклон, после чего легко запрыгала навстречу по неровному склону.
+Осторожно! Этот служит Той, что Жаждет!+ зашипела Анжевер. Беллатонис удивленно сморгнул. Улыбающийся арлекин — ибо перед ними, несомненно, был один из этих странных кочевников — что приближался к ним, никак не выглядел одержимым, хотя никогда нельзя сказать наверняка.
— О! Тьфу на тебя, голова-в-банке! — с притворным возмущением вскричал Пестрый и строго помахал пальцем. — Мой первый и единственный господин — Смеющийся Бог, безотносительно соглашений с погибелью всего нашего рода, как тебе наверняка хорошо известно. Мне кажется, ты пытаешься восстановить Беллатониса против меня, а ведь мы только-только встретились!
— Ты имеешь… преимущество передо мной, Пестрый, — осторожно сказал Беллатонис. — Ты, похоже, знаешь обо мне, но я не знаю тебя, если не считать довольно расплывчатое описание встречи в Паутине, которое дал мне Ксагор. Основываясь на нем, я так понимаю, что должен поблагодарить тебя за его счастливое возвращение.
— О, не надо благодарностей, старое ты чудовище! — Пестрый ухмыльнулся и с неожиданной силой похлопал его по плечу. — У меня не то что бы имелся выбор. Ход событий на тот момент уже пришел в движение, и если бы ваша маленькая группа осталась умирать в Паутине, все бы стало гораздо, гораздо хуже. На этом этапе можно было только уменьшить возможный вред.
— Ты имеешь в виду Лилеатанир?
— Я подразумеваю Разобщение в целом.
— А, — с внезапным приступом дурноты ответил Беллатонис.
Во внешности этого маленького, улыбчивого и дружелюбного паренька было что-то от убийцы. Гемункул распростер руки в жесте, охватывающем весь город, и ответил со злорадной прямотой:
— Сожалею, что твои усилия были не так уж успешны.
Пестрый снова улыбнулся, на сей раз более мрачно.
— Просто подумай, насколько хуже все могло быть… но я здесь — на этот раз — не для взаимных упреков. На самом деле, я просто пришел сюда посидеть в тишине и немного подумать, и тут ты — ответ на мою проблему — просто подходишь прямо ко мне! Ну не потрясающе ли это?
— Действительно, впору уверовать в божественное вмешательство, — настороженно отозвался Беллатонис, — что иронично, учитывая то, что нас окружает.
Пестрый рассмеялся чистым и искренним смехом, кощунственно прозвеневшим среди разбитых икон.
— О! Да! Воистину так, мой дорогой гемункул, причем настолько, что ты не можешь и вообразить. Понимаешь ли, корни Кургана Иконоборца уходят далеко, далеко в прошлое — вплоть до времен до Падения. Когда эльдары обнаружили, что сами стали богами, у них исчезла надобность в резных образах и воображаемых друзьях. И они бросили их в мусор — Азуриана, Лилеат, Ишу, Керноуса, Кхейна и всех остальных… Потом, когда они крали похожие артефакты у других рас, происходило то же самое. Они навалили столько награбленного на собственных разбитых богов, чтобы показать, что нет ни высшей силы, ни спасителя, ни бессмертного плана. Все на свете проклято навеки. Так им хотелось верить, потому что так было проще смириться с собственным проклятием — и хочешь знать, в чем еще большая ирония? В том, что куски и осколки эльдарских богов по-прежнему там, внизу, разломанные и забытые на дне громадной кучи, погребенные под горой отбросов, что становится все выше от ненависти и гордыни. Ну как тебе такая метафора?
Источник: Энди Чамберс "Путь Архонта"
удалённое Warhammer 40000 фэндомы
Склон разрастался перед ними и становился все сложнее и детальнее по мере того, как они приближались. Наконец, они начали взбираться по бархану пыли, что скопился у его подножия. Из праха, раскиданные случайным образом, торчали большие куски статуй. Некоторые можно было опознать — нога, глаз, голова — другие же казались хаотичными текстурами на неровных кусках камня. Разнообразие стилей и материалов могло бы быть примечательным, если бы его не затмевало то, из чего состоял сам склон.
Поверхность, вздымающаяся перед ними, полностью состояла из таких кусков — каких-то поменьше, каких-то побольше, чем простые фрагменты, которые упали на бархан внизу. Обломки и детали увенчанных голов, скипетров, ангельских крыльев, рунических скрижалей, жезлов, цепей, часов, икон, мечей, факелов, растений и животных — все было свалено рядом. Здесь были бессчетные тысячи разбитых скульптур, картин и предметов всех форм и размеров, от статуэток величиной с ладонь до огромных идолов, с намеками на несколько поистине титанических громад в глубине кургана. Почти все эти вещи были либо сделаны из золота, либо покрыты им, и многие акры отслаивающейся позолоты как будто блестели внутренним светом, сами по себе.
В некоторых изделиях виднелись пустые ячейки, демонстрирующие места, где раньше находились драгоценные камни — свидетельство тому, что здесь поработали собиратели мусора. Даже бесценные самоцветы иных миров в Комморре были простыми блестяшками, и только психически заряженные камни духа считались подлинными сокровищами. Видимо, самые низменные из нищих, калеки и иссушенные, обобрали эту кучу выброшенного добра, но страх не позволил им прикоснуться к золоту.
— Что это за место? Ксагору оно незнакомо, — спросил развалина.
— Я его узнал. Оно называется курганом Иконоборца, — ответил Беллатонис. — Рейдерские отряды, возвращающиеся через порт Кармин, имеют привычку сбрасывать здесь захваченные религиозные предметы — объекты веры, реликвии, иконы — с большого пути на входе в город. Это началось как шутка, так мне рассказывали, но со временем она превратилась в нечто вроде традиции.
Далеко в высоте, на краю восприятия, виднелась темная линия, где склон заканчивался у одной из бронированных стен порта Кармин. Еще выше можно было разглядеть шпили Верхней Комморры, а где-то над ними, невидимые из глубин города, возвышались Гора Скорби и Центральный пик.
Теневое плетение Аэлиндраха оканчивалось у подножия склона и не пыталось взобраться на него, как будто его что-то отталкивало. Беллатонис утешил себя, что им в любом случае следовало бы держаться подальше от темных углов до окончания путешествия — миньоны Ксхакоруаха наверняка начнут его искать.
— На самом деле, он не поэтому называется курганом Иконоборца, знаете ли, — раздался в высоте веселый голос.
Беллатонис вскинул взгляд к его источнику и увидел невысокую фигуру в сером, которая появилась между двумя половинами громадного расколотого лица.
— Пестрый! — в изумлении выпалил Ксагор. Фигура отвесила витиеватый поклон, после чего легко запрыгала навстречу по неровному склону.
+Осторожно! Этот служит Той, что Жаждет!+ зашипела Анжевер. Беллатонис удивленно сморгнул. Улыбающийся арлекин — ибо перед ними, несомненно, был один из этих странных кочевников — что приближался к ним, никак не выглядел одержимым, хотя никогда нельзя сказать наверняка.
— О! Тьфу на тебя, голова-в-банке! — с притворным возмущением вскричал Пестрый и строго помахал пальцем. — Мой первый и единственный господин — Смеющийся Бог, безотносительно соглашений с погибелью всего нашего рода, как тебе наверняка хорошо известно. Мне кажется, ты пытаешься восстановить Беллатониса против меня, а ведь мы только-только встретились!
— Ты имеешь… преимущество передо мной, Пестрый, — осторожно сказал Беллатонис. — Ты, похоже, знаешь обо мне, но я не знаю тебя, если не считать довольно расплывчатое описание встречи в Паутине, которое дал мне Ксагор. Основываясь на нем, я так понимаю, что должен поблагодарить тебя за его счастливое возвращение.
— О, не надо благодарностей, старое ты чудовище! — Пестрый ухмыльнулся и с неожиданной силой похлопал его по плечу. — У меня не то что бы имелся выбор. Ход событий на тот момент уже пришел в движение, и если бы ваша маленькая группа осталась умирать в Паутине, все бы стало гораздо, гораздо хуже. На этом этапе можно было только уменьшить возможный вред.
— Ты имеешь в виду Лилеатанир?
— Я подразумеваю Разобщение в целом.
— А, — с внезапным приступом дурноты ответил Беллатонис.
Во внешности этого маленького, улыбчивого и дружелюбного паренька было что-то от убийцы. Гемункул распростер руки в жесте, охватывающем весь город, и ответил со злорадной прямотой:
— Сожалею, что твои усилия были не так уж успешны.
Пестрый снова улыбнулся, на сей раз более мрачно.
— Просто подумай, насколько хуже все могло быть… но я здесь — на этот раз — не для взаимных упреков. На самом деле, я просто пришел сюда посидеть в тишине и немного подумать, и тут ты — ответ на мою проблему — просто подходишь прямо ко мне! Ну не потрясающе ли это?
— Действительно, впору уверовать в божественное вмешательство, — настороженно отозвался Беллатонис, — что иронично, учитывая то, что нас окружает.
Пестрый рассмеялся чистым и искренним смехом, кощунственно прозвеневшим среди разбитых икон.
— О! Да! Воистину так, мой дорогой гемункул, причем настолько, что ты не можешь и вообразить. Понимаешь ли, корни Кургана Иконоборца уходят далеко, далеко в прошлое — вплоть до времен до Падения. Когда эльдары обнаружили, что сами стали богами, у них исчезла надобность в резных образах и воображаемых друзьях. И они бросили их в мусор — Азуриана, Лилеат, Ишу, Керноуса, Кхейна и всех остальных… Потом, когда они крали похожие артефакты у других рас, происходило то же самое. Они навалили столько награбленного на собственных разбитых богов, чтобы показать, что нет ни высшей силы, ни спасителя, ни бессмертного плана. Все на свете проклято навеки. Так им хотелось верить, потому что так было проще смириться с собственным проклятием — и хочешь знать, в чем еще большая ирония? В том, что куски и осколки эльдарских богов по-прежнему там, внизу, разломанные и забытые на дне громадной кучи, погребенные под горой отбросов, что становится все выше от ненависти и гордыни. Ну как тебе такая метафора?
Librarium Chaos (Wh 40000) Black Legion Undivided Wh Books Wh Other Warhammer 40000 фэндомы
Казус белли и экономика Ока
Познавательный отрывок повествующий о Первом Черном Крестовом Походе Абаддона и о внутрихаоситской экономике.Не стану приводить каждое слово, прозвучавшее в Эзекарионе на той встрече. Многое вам и без того известно, а остальное вы наверняка додумали.
Достаточно сказать, что мы говорили о нашептываниях варпа и том, как они давили на его разум. Говорили мы и о создании, вопящем в эфирных волнах – создании, именовавшем себя Драх`ниен. Существованию этой чудовищной и лживой сущности еще найдется место в предстоящем рассказе, но, по правде говоря, не это было сутью нашего собрания.
В первую очередь мы говорили о грядущей войне и причинах ее вести. Так бывало всегда, даже в Древнем Мире, когда человечество было приковано к поверхности Терры, а в битвах сражались при помощи копий и щитов, ездовых зверей и деревянных кораблей. Полководцы всегда учитывали понятие казус белли, повод объявить войну. Мы планировали не просто рейд с целью потревожить границы Империума. Это должно было стать громким кличем, созывающем союзников и предупреждающим врагов.
Это должно было стать объявлением Долгой Войны.
И здесь, мои тюремщики-инквизиторы, нам необходимо поговорить о масштабах.
Некоторые в Легионах, а также авторы тех немногих имперских текстов, существование которых разрешено, утверждают, будто весь поход был устроен лишь ради того, чтобы Абаддон смог заполучить свой меч. Это наглая ложь. Из открывающегося Ока предстояло хлынуть сотням тысяч легионеров, перед которыми шел бы вал из миллионов мутантов, людей и демонов. Большинство из них ничего тогда не знали о Драх`ниене, и большинство не знает и ныне. Они живут своей жизнью – жалкой и заторможенной, какой только и бывает подобное существование. Разумеется, у фальшивой монеты есть и обратная сторона. Есть те, кто верит, что мы хотели устремиться вперед и взять Терру при первом же порыве войны. Столь поразительное невежество – это чистейшее и оскорбительнейшее безумие.
Путь к Терре – это последовательность самых трудных и невозможных битв, какие только возможно представить. Войны выигрываются не одним сражением, а постепенно: кампания за кампанией, город за городом, флот за флотом, мир за миром. Даже если бы могли принести свой гнев на Терру одним ударом, какой с этого вышел бы прок? Остальной Империум остался бы непокоренным и обрушился бы на Терру, чтобы перерезать нам глотки, пока мы отмечали бы свой скоротечный триумф.
У Гора Луперкаля была половина сил Империума, но в своем заблуждении он все равно не смог захватить Тронный Мир. У нас есть лишь толика толики тех галактических воинств. Гор начинал – и проиграл – имея больше, чем мы когда-либо смогли бы собрать. Последствия восстания сотрясли Империум, но и нас тоже. И пока он силился оправиться в последующие тысячелетия, то же самое делали и мы.
При всем том, в чем легионы сильнее прежних нас – наличие демонических машин, союзников-нерожденных и мириада даров наших злобных Богов – есть вдвое больше того, в чем мы слабее. Больше нет линий снабжения, из-за чего орудиям не хватает боеприпасов, а на наших боевых кораблях хранится меньше запасов энергии и ресурсов. Мало какие группировки в силах присвоить себе технику с крейсера Механикума или мир-кузницу внутри Ока, а способные на такое должны постоянно сражаться, что защитить это от соперников. В варпе рабы умирают или сходят с ума так же легко, как дышат. Ветры варпа рассеивают целые флотилии, поскольку пространство Ока куда менее стабильно, чем материальный мир. Корабли гибнут от жажды, лишившись топлива и оставшись обездвиженными в темной пустоте, где оказываются забыты или поглощены, став частью макроагломерации космического скитальца.
Группировки бьются между собой за амуницию, территорию, трофеи, даже за чистую воду. Чемпионы, возвысившиеся на замену своим повелителям-военачальникам, ведут поединки или скатываются до предательства, чтобы подняться выше своего предыдущего положения. В Оке нет настоящего земледелия, миры-житницы не дают припасов для жизненных нужд. Целые планеты и флоты выживают на плоти и костях непогребенных мертвецов, порченых варпом кореньях чужеродных растений или же жирных телах поголовья мутантов. Командиры и вожаки группировок, даже происходящие из одного легиона, ведут друг с другом войну из гордыни или ради власти, или же чтобы заслужить столь мимолетную милость и опасное благословение непредсказуемых Богов.Хуже всего то, что набор новобранцев является для Девяти легионов дьявольски сложным делом. У нас нет никаких надежных ресурсов, с помощью которых мы раньше восполняли свою численность и сохраняли генетический род. Я даже примерно не могу подсчитать количество легионеров-«полукровок», появившихся на свет после Ереси и сотворенных из геносемени, которое награбили у орденов Космического десанта, верных Золотому Трону.
И все это перед долгим и сложным путешествием с целью вырваться из хватки Ока, которое, как я уже подчеркивал, является как нашим убежищем, так и тюрьмой и карой за неудачу. Именно на границах Ока шторм бушует сильнее всего. Эти волны пожинают урожай, разрывая на части корабли, пытающиеся выйти наружу. Думаете, мы не пытались? Нет более быстрого способа лишиться звездолетов, чем бросить их к краю Великого Ока.
Возможно, излагая все эти истины, я рисую неприятную картину. Мы настолько сильнее, чем были, но и настолько слабее. Наше стремление к цели столь пылко и чисто, но нас отягощают обнищание, вероломство и отчаяние.
Я не стану лгать даже здесь, поскольку от обмана не будет проку. В истории Черного Легиона есть своя доля позора и горечи наравне с триумфами, за которые мы цепляемся с такой гордостью. Некоторые из имперских ученых не могут представить, почему мы до сих пор не одержали победу. Другие не видят в нашем будущем ничего, кроме поражения. Явной правды нет. Все это дым и зеркала, иллюзия и морок.
Источник: Аарон Дембски-Боуден. Черный Легион.
Gray-Skull artist mekboy Orks Wh Other Wh Песочница сделал сам Warhammer 40000 фэндомы
ГОНИ СЮДА ЖУБЫ И Я ПРОКАЧАЮ ТВАЮ ТАЧИЛУ!
Ссылки на соцсети автора в описании основного тега: http://joyreactor.cc/tag/Gray-Skull
Wh Песочница научный юмор wh humor Wh Other Джеймс Уэбб удалённое Warhammer 40000 фэндомы
Спойлеры на август
Пояснение к фото.
На тестовом изображении MIRI (7,7 мкм) показана часть Большого Магелланова Облака. Эта небольшая галактика-спутник Млечного Пути предоставила плотное звездное поле для проверки работы Уэбба.
Здесь крупный план изображения MIRI сравнивается с прошлым изображением той же цели, полученным инфракрасной камерой космического телескопа Спитцер НАСА (8,0 микрон). Вышедший на пенсию Спитцер был первой обсерваторией, предоставившей изображения Вселенной в ближнем и среднем инфракрасном диапазоне с высоким разрешением. Уэбб, благодаря своему значительно большему главному зеркалу и улучшенным детекторам, позволит нам видеть инфракрасное небо с большей четкостью, что позволит сделать еще больше открытий.