Результаты поиска по запросу «

wh40k боги

»

Запрос:
Создатель поста:
Теги (через запятую):



Horus Heresy Wh Past СПОЙЛЕР Wh Other Sigismund kharn the betrayer World Eaters Siege of Terra Wh Books Chris Wraight ...Warhammer 40000 фэндомы 

Про второй бой Кхарна и Сигизмунда. by Кардинал Бухарис с Warforge

Он всегда молчал. Всегда. На протяжении всей схватки Чёрный Меч не произнес ничего.

Чудовище. Призрак. Мёртвая оболочка.

Что может быть хуже этого? Какая смерть может более абсолютной, чем эта? Какое разочарование, какое отчаяние может быть тяжелее?

Кхарна поглотила ярость от этого. Он завыл в бешенстве, бросаясь на Сигизмунда снова и снова, не обращая внимания на раны. Он хотел вернуть прошлого воина. Того, у кого в жилах была хоть капля жизни. Ему хотелось вновь разжечь тот самый запал. Высечь хотя бы небольшую искру - что угодно, кроме этой железной, бритвенно-острой суровости.
Когда-то, они смеялись вместе, вдвоём. Они бились в бойцовых ямах, отсекая целые куски плоти друг от друга, а в конце всегда падали на настил, утопая в крови и соломе, и громко смеялись. Даже Гвозди не забрали эти воспоминания, ведь в бою Гвозди всё ещё показывают истинную суть вещей.

«»■ЯП» ** f;Vk тжу ft ^Sr i// y. -Æ \ 1 "•riíieír 1Л аЖ t / -. “2S^ j^^rÂ7 f< >,'^%. • *íív ' ч' \ i г . Г » V ^v^rj Д jL Jr \\ l® !^r *V ~ j, Дi улЩСм^Е 1 ?}^ЧВНкуЗ 1 г( Д j| fBa - \ 'Т . С7 Г Г1' ^ ^г ж Щ1г -•> ; Л,Warhammer 40000,wh40k, warhammer

"Злись!", - заревел Кхарн. "Живи!"

Потому что убить можно только живое. Нельзя убить призрака, только взмахнуть топором сквозь него. А здесь не было ничего, лишь разочарование, лишь пустое цикличное безумие.

Гвозди подстегнули его. Кхарн стал сражаться сильнее. Быстрее. Его мышцы рвались на куски и мгновенно срастались. Его кровеносные сосуды лопались, не выдерживая давления, и вновь были целы. Кхарн чувствовал, как по его телу разливался такой огонь, такой немыслимый жар, горячее и белее любого пламени, которое он когда-либо и где-либо испытывал.

А Чёрный Меч отринул все это, сражаясь безмолвно, неумолимо, лишь распаляя неистовство Кхарна. Это было все равно, что противиться тепловой смерти Вселенной. Ничто не могло поколебать веру перед ним. Он был слеп ко всему, кроме самого себя, эгоистичен, как расхититель драгоценностей, стоящий в богатой сокровищнице.

Цепной топор Кхарна вревел с яростью, равной ярости броска, что отправил его в полет. Она была так сильна, что поджигала возхух с прометием на своем пути, и заставляла кровь не течь, а хлестать. Она была так сильна, что позволила нанести наконец удар, ранить призрака. Он заставил его пошатываться, вынудил жадно хватать воздух. Неистовое пламя бушевало внутри него, ускоряя сердца. Он услышал жестокий шёпот Великого Бога Крови в своих изорванных ушах.

+Сделай это. Убей его. Во имя меня.+

Призрак снова обрушился на него, высокий и чёрный, в ореоле молний, его броня пожирала сам свет, как и клинок в руке.
Перед лицом этого, Кхарн возвысился. Насилие, которое он учинил, было похоже на хор бесконечной радости. Само основание под ними не выдержало, и они рухнули вниз, несясь в облаках обломков. Даже когда они камнем падали в пропасть, противники продолжали сражаться. Они раскачивались и метались вокруг друг друга, уничтожая абсолютно всё в пределах взмаха меча или досягаемости топора.

"Я не …", - выпалил он, чувствуя, как волна усталости затопляет даже наполненные силой бога конечности.

И тогда он осознал, что на самом деле произошло. Находясь в апофеозе своего безумия, даже когда Великий Бог изливал себя в его изуродованное тело, Кхарн понял, что за трансформация свершилась.
Они всегда говорили себе, особенно после Нуцерии, что Империум создал Пожирателей Миров. Это их вина. Несправедливость и насилие выковали то вожделение конфликтов, бесконечных повторений старых гладиаторских игр, словно некие религиозные службы давно и заслуженно мёртвым богам. «Это их вина!» служило оправданием каждому зверству, каждому акту бессмысленно-жестокого смертоубийства.
"Я не..."
А сейчас Кхарн увидел - круг замкнулся. Он увидел, что семь лет тотальной войны на уничтожение сделали с Империумом. Он видел, во что превратились эти воины. И в тот момент, в разгар самой напряженной и захватывающей дух битвы, из всех где он участвовал, он увидел будущее.
Тысячи воинов в черной броне безмолвно маршировали из бездонно-черных крепостей, каждый из них такой же непреклонный, мертвым в душе фанатиком, как Чёрный Клинок. Они никогда не сдадутся, но не потому что они сражаются во имя веры в какую-то там идею. Совсем нет, они просто забыли, что это вообще значит "отступить".
И тогда Кхарн увидел, насколько мощным это может быть, и как долго это может продолжаться, и какие новые страдания это принесет всей галактике, уже сотрясающейся под молотом безграничной агонии, и тогда он, даже он, даже Кхарн Верный, содрогнулся до самой глубины своей души.
"Я не ..."
Кхарн продолжил сражаться, теперь уже из-за дикого отчаяния, потому что этому нельзя было позволить случиться, нельзя было не противостоять. Нельзя было просто смириться. Все ещё существовало удовольствие, всё ещё пылал жар, была честь и наслаждение от хорошо исполненного убийства, но всё это утонет в этом хладном потоке, если не остановится здесь, на Терре, где впервые был создан их вид и где началось великое представление непомерного высокомерия.
Кхарн обязан выстоять. Он обязан сопротивляться, ради человечности, ради самой жизни, прожитой со страстью, ради великолепного пульса боли, ощущений, ради чего ни будь.
"Я не ...", - он тяжело дышал, зрение начало подводить, а руки стремительно разжимались, -" сломан".
Чёрный Меч обрушился на него, снова и снова. Это было просто непостижимо, немыслимый стиль боя - слишком совершенный, слишком бескомпромиссный, без капли жалости и без крупицы сожаления. (NO PITY! NO REMORSE!)
Кхарн даже не увидел смертельного удара, острие меча вошло в него со всем весом пустоты, скоростью вечности, столь величественный в своем нигилизме, что даже Великий Бог внутри него мог только лишь наблюдать.

Так был сражён Кхарн.
Он сложил голову в безмолвии, брошен на землю с ледяным презрением, зарублен и втоптан в прах цивилизации, его горло раздавлено, череп расколот, а грудная клетка проломлена. Кхарн сражался, даже когда его конечности стали лишь окровавленными обрубками, продолжал биться, даже когда реактор, в его полном варпом доспехе, остановился, бился и дергался до самого конца, но к тому времени этого уже было недостаточно.
Последнее, что Кхарн увидел, по крайней мере, в этом мире, был огромный чёрный профиль его убийцы, чёрного храмовника, заносящего клинок и готовящегося закончить последний бой двух бывших друзей.
"Не сломан", - только и сумел выдавить Кхарн, находясь в агонии, большей, чем когда-либо могли устроить Гвозди, но с куда более правдивым пониманием нелепой жестокости Вселенной, - "как ты"
А затем меч обушился, и бог оставил Кхарна мёртвым среди руин его древнего дома.
Развернуть

Wh Песочница Librarium Wh Past Word Bearers Thousand Sons Lorgar Primarchs Magnus The Red ...Warhammer 40000 фэндомы 

Искатели запретного.

Небольшой отрывок из исторических трудов времён после Ереси Гора.

В годы Великого крестового похода львиная доля борьбы по искоренению оккультных и мистических угроз легла на плечи воинов Тысячи Сыновей и Несущих Слово. Оглядываясь в прошлое, может показаться, что они чересчур часто оказывались рядом с подобными явлениями. Случайно ли то, что они принимали участие в столь немалом числе сходных по своей сути кампаний Согласия, учитывая то, что нам известно теперь? Эта тенденция только усугубилась после воссоединения легионов со своими примархами, хотя, вне всяких сомнений, такая работа была частью великого замысла Императора для двух этих воинств. Разумеется, существовала некоторая опасность, связанная с длительным воздействием темнейших проявлений человеческой природы и целенаправленном накоплении оккультных знаний, чья порча могла в конечном итоге способствовать их дальнейшему падению.

В частности, Тысяча Сынов по странному стечению обстоятельств сталкивались с непропорционально крупным числом «колдовских» угроз и стремились к завоеванию почти что исключительно тех миров, что были известны благодаря своим библиотекам, криптам и иным хранилищам тайных знаний. Хотя номинально частью их обязанностей было безопасное уничтожение опасных гримуаров, едва ли для кого-то был секретом факт сокрытия Пятнадцатым легионом реликвий, связанных с тайными знаниями человечества, и сохранение оных в своих собственных библиотеках Тизки. Утверждается, что некоторых из примархов глубоко возмущала склонность Магнуса к изучению запретной мудрости и привычка его легиона нарушать установленный порядок ведения кампаний в стремлении заполучить новые знания. Неудивительно, что подобные случаи стали постоянным источником для конфликтов, в особенности при едва ли не состоявшейся конфронтации Магнуса и Лемана Русса в скоплении Причал Ковчега или во время кампании по покорению Риобии, когда Коракс отчитал Тысячу Сынов за самовольное вмешательство в ход боевых действий.

История наглядно демонстрирует нам, что самым мощным оружием Магнуса Красного и Лоргара Аврелиана станут знания и эзотерика, на которые они претендовали в годы Великого крестового похода. Оглядываясь назад, кажется очевидным, что для этих двух примархов крестовый поход стал скорее увлекательной экспедицией в поисках верований, оккультных практик и тайн человечества, нежели завоевательной войной.

Каким же неразумным выбором кажется сегодня ответ Империума Человечества на угрожающие явления, находящиеся за пределами понимания! Основным средством по сдерживанию потусторонних угроз стали именно Несущие Слово и Тысяча Сынов, уничтожавшие культуры, что творили тайное зло. Вместе с тем воины этих легионов собирали знания этих людей и грабили развалины их городов, обыскивая библиотеки, изолируя священные реликвии и святыни, раскрывая сокрытые в чуждых гробницах тайны. Алый Король и Аврелиан с самого начала пребывали в поисках запретной мудрости. Нам остаётся лишь предполагать, что намерения их не были злыми — по крайней мере, первоначально — но вина лежит и на нашей собственной политике невмешательства. Магнусу и Лоргару не открыли сверхъестественную природу того, с чем они решили иметь дело, и не предупредили о проклятии, которое, несомненно, последует.

Если бы мы могли вовремя увидеть первые признаки того, что эти благородные легионы в конце концов начнут действовать со скрытым умыслом, мы могли бы изменить их дальнейший путь. И когда у Него была такая возможность, разве Император не мог действовать с большей долей милосердия, дабы исправить проступки Своих своенравных сыновей, а не подстрекать их горькими унижениями в Монархии и Никее? Кто знает, если бы Владыка Человечества поступил иначе, быть может, эти легионы — искусные в тайных знаниях и наполненные страстью к чему-то большему — могли бы вознести Империум к новым вершинам величия силой своей мудрости. Увы, вместо этого посеянные примархами XV и XVII легионов семена принесут горькие плоды.
Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,Wh Песочница,фэндомы,Librarium,Wh Past,Word Bearers,Thousand Sons,Lorgar,Primarchs,Magnus The Red
Развернуть

Elijah ArhPriest artist Black Legion Undivided Chaos (Wh 40000) Iskandar Khayon Chaos Sorcerer Chaos Space Marine ...Warhammer 40000 фэндомы 

 -V¿7 А -fc^f* . '. V шЯ L,Elijah ArhPriest,artist,Black Legion,Undivided,Chaos (Wh 40000),Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Iskandar Khayon,Chaos Sorcerer,Chaos Space Marine
Развернуть

codex Chaos Space Marine Chaos (Wh 40000) ...Warhammer 40000 фэндомы 

Развернуть

Tau Empire Khorne Chaos (Wh 40000) wh humor Wh Other ...Warhammer 40000 фэндомы 

SILLY FANATICAL GUE'LA YELLING ABOUT A "BLOOD GOD" AND SACRIFICE THEMSELVES THROUGH STUPID RITUALS, THEY MUST BE DESESPERATE TO PRAY THUS THIS NONEXISTENT DEITY гг 7т > л*,Tau Empire,Tau, Тау,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Khorne,Chaos (Wh 40000),wh humor,Wh

Развернуть

Wh Песочница Арда Imperium titanic Wh Other wh humor Арда other Wh Crossover ...Warhammer 40000 фэндомы 

Мы в жопе, Сэм н i а Л Л,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,Wh Песочница,фэндомы,Арда,Arda,Imperium,Империум,titanic,Wh Other,wh humor,Арда other,Wh Crossover
Развернуть

Отличный комментарий!

Пара снайперов-ратлингов посланная к порталу хаоса, чтобы бросить в него мельта-бомбу...
azazellohpuuu azazellohpuuu27.07.202204:29ссылка
+38.7

Death Guard Nurgle Chaos (Wh 40000) Typhus the Traveller Librarium ...Warhammer 40000 фэндомы 

Семейные разборки

Сборы бывали уже и до этого, бессчетное число раз, хотя и сложно припомнить что-то, исполненное такого же темного великолепия. Некоторые из этих космолетов стояли в таком же строю под Бетой Гармона целую жизнь назад. Жизнь божества. А некоторые сконструированы за последнюю сотню лет, и их кили все еще гладко отполированы и не изъедены пятнами патины, оставленными варпом.

Их количество ошеломляет. Корабли явились сюда из каждого закоулка, каждой тайной лазейки Ока. Они притащились из облюбованных демонами пустотных доков и чернейших глубин крепостей, вырытых в толще астероидов. Здесь изящные корветы Детей Императора, избегаемых всеми, кроме их собственных братьев, — корветы, отделанные золотом и халцедоном и смердящие садизмом. Они выступают с той же гордостью, что и прежде, хотя старые претензии на первенство давно утрачены в бездне слабостей и порока.

Затем идут варбанды отступников, чьи разношерстные космолеты угнаны с имперских военных баз. Каждый несет на себе новый символ, чернильно-черный или кроваво-красный. За последнее тысячелетие их развелось больше, чем за всю предыдущую историю, и даже архивисты из колдовских скрипториев Ока давно оставили попытки составить их опись. На них многие не прочь поохотиться, на этих ренегатов, и они всегда могут стать добычей для хищников покрупнее, так что отступники предпочитают держаться в менее густонаселенных частях Ока. Их оружие всегда наготове, и в двигателях кораблей гудит пламя.

По мере того как проходит неделя за неделей, прибывают игроки посолиднее, всплывающие из опаленных варпом глубин на древних легендарных космолетах. На зов отвечает Тысяча Сынов, приводя с собой эскадры боевых крейсеров, увенчанных пирамидальными гребнями. В их звездолетах все еще чувствуется определенная эстетическая сдержанность. Эти корабли грациозны, их линии чисты, словно у ограненных камней, и они мягко движутся на султанах из бело-голубого плазменного огня. Когда-то решимость сынов Магнуса, возможно, и вызывала сомнения, так же как и их способности, однако теперь уже нет. Тень Просперо больше их не тревожит. Как, впрочем, и Фенриса.

Дальше с изяществом покончено. Следующими прибывают флотилии с индустриальных кузниц душ, подчиненных Пертурабо. Все они серые, как его сердце, и покрыты толстым слоем гари. Его окутанные смогом дредноуты выскальзывают из варпа и тяжело ворочаются среди прометиевых выбросов. Многие из этих кораблей долгие века сливались и сращивались с демоническими сущностями на грохочущих адских верфях. Их тупые носы, все покрытые черными пятнами боевых ожогов и никогда не очищавшиеся, агрессивно торчат, демонстрируя жесткое милитаристское однообразие.

За ними следуют легионы меньшей значимости, по крайней мере в том, что касается численности и организации. Сумеречно-черные корабли-убийцы Повелителей Ночи, окутанные ореолом источаемого ими ужаса, снуют с краю, словно шайка воров. Змеевидные боевые космолеты Альфа-Легиона группируются пестрыми кластерами. Им не доверяют даже свои: такова цена заработанной много веков назад репутации, от которой теперь уже не избавиться. Пожиратели Миров случайно разбросаны среди других, более организованных легионов, и их эсминцы, покрытые ранами множества битв, напоминают капли красной артериальной крови.

Разумеется, то тут, то там возникают стычки. Капитаны крейсеров внезапно узнают очертания звездолета, с которым сражались десятилетие назад, или навигационные позывные принимают за брошенный вызов, или демон, заточенный в оружейных системах корабля, вырывается на волю и начинает пожирать все вокруг. Вспышки орудийного огня озаряют пространство, где собираются корабли, — они разгораются в случайном порядке, а затем снова гаснут, когда стычки затухают сами по себе или после вмешательства высших сил. По мере того как количество собравшихся растет, свары становятся все свирепее и чаще, словно у зверей, столпившихся у пересыхающего источника. За эти недели тут происходили битвы, которые, в другое время и в другом месте, могли бы попасть в летописи — однако здесь, в сердце гигантской армады, это лишь булавочные уколы на фоне общего единообразия.

Таков дар Разорителя всему королевству Ока. Здесь хватает и междоусобиц, и взаимной ненависти, но та ненависть и вражда, которой он не дает угаснуть, сильнее всех прочих. Невероятно, но ему удалось собрать их во имя общего дела. Со времен Хоруса, величайшего льстеца, величайшего господина солдатских душ, не было вожака столь сильного и столь властного.

И он даже еще не прибыл. «Мстительный дух» явится сюда последним, как ему и подобает. Когда соберутся остальные, древний левиафан типа «Глориана» предстанет перед ними, заставляя всех преклониться — как уже было однажды, над пылающими небесами Терры. Но до этого момента новые космолеты будут прибывать и прибывать. Несущие Слово, один из трех легионов, сохранивших старые порядки, занимает позицию в центре. Их боевые флоты несут на себе священный Октет и щетинятся пронзительными воплями нерожденных. Величайшие из этих судов представляют собой, по сути, летучие кафедральные соборы, утыканные невероятно высокими башнями и парапетами и ломящиеся от даров варпа. Жертвенные огни горят вдоль всей их боковой линии, отрицая законы физики, и по их рядам пробегают призрачные, мерцающие колдовские искры.

А затем наступает черед величайшей, самой разношерстной и самой могущественной группировки — охотничьих стай Черного Легиона. Они неисчислимы, принадлежат ко всем возможным коалициям Хаоса и прибывают на кораблях любого вообразимого размера и класса. Здесь и пропитанные скверной Хаоса боевые крейсера времен рассвета Империума — они обглоданы тысячелетиями постоянных войн и выступают гордо, как первые среди разрушителей всех чаяний детей Трупа-на-Троне. Здесь есть и новейшие образцы, рожденные умами порабощенных гениев имперского судостроения, а впоследствии освобожденные от жестких оков стандартных шаблонов и превращенные в нечто поистине монструозное. Орудийные баржи, чьи двигатели едва справляются с нагрузкой. Транспортники для личного состава с трюмами, набитыми воинами Черного Легиона. Грузовые суда с подарками миров-кузниц Темных Механикум — титанами и рыцарями-предателями, идущими в бой под знаменем Черного Легиона.

Как и Лунные Волки в эпоху Чудес, этот легион сейчас первый среди равных, его кровь — пускай и смешанная — чище остальных, а его ненависть яростнее. Он не заключал сделок, сохранил свою душу и ныне гордо несет заслуженное им первенство в границах Ока.

Космолеты Гвардии Смерти прибывают последними. Как и в давние дни Ереси, они лишь усиливают и без того смертельную мощь собравшейся армады. Их живые корабли вырываются из объятий варпа, словно брызги слюны из горла. За ними тянутся длинные кильватерные струи темной материи, а их серо-зеленые сигнальные огни слабы и тусклы. Это одни из самых древних кораблей на этом сборище. Они изъедены гнилью, оскверняющей все под властью Мортариона, но также и лопаются от нее. Звездолеты столь же парадоксальны, как и все в этом легионе парадоксов, — одновременно самые сильные и самые изувеченные, самые архаичные и в то же время непрерывно обновляющиеся, самые единообразные в своей верности Четырнадцатому и все же самые разные внешне.

Воины Гвардии Смерти становятся под штандарты Абаддона последними. Они оказались самыми гордыми, дольше всех остальных придерживались собственных планов и справлялись собственными силами. Видеть их здесь — это величайшее свидетельство грандиозного плана Разорителя, последняя и решительная победа в его усилиях собрать всех отступников под одним флагом.

Death Guard,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Nurgle,Chaos (Wh 40000),Typhus the Traveller,Librarium

Гвардия Смерти не смешивается с другими легионами и варбандами. Их присутствию не слишком рады на командных мостиках собравшегося флота, потому что даже обитатели Ока с трудом способны переносить их физические аномалии. Как и прежде, они на другом краю фронта.

Драган очень мало знает об этой древней истории. В отличие от Воркса, он не увлекается изучением прошлого. Его увлечения нельзя назвать многочисленными — в основном это резня, обусловленная недавними распрями и обидами, а отнюдь не замысловато переплетенные вендетты давних эпох. Глядя в иллюминаторы посадочного модуля, он видит «Милосердие». Корабль, коричнево-черный, заросший и покрытый сгустками льда, напоминает клубок гниющих растений, повисший в пустоте. Его огни едва светят, а могучие батареи почти полностью скрыты за наростами. Сейчас трудно представить, как выглядел звездолет при рождении. Драган также не кораблестроитель, так что он и не пытается.

«Милосердие» служило ему домом почти пятьдесят лет, и все же здесь по-прежнему чувствовалось что-то чужое. Возможно, дремлющий разум корабля сознательно его отвергал. И все же сомневаться в мощи космолета не приходилось. Прожитые века укрепили его кости, сделали его батареи еще более разрушительными, а двигатели сильными и громогласными. «Милосердие» никогда не будет отличаться проворством. Ему не сравниться в огневой мощи с регулярным военным звездолетом, оно не способно перевозить неисчислимые армии к местам боевых действий, как транспортное судно, но все равно это крепкая старая бестия. Оно словно вываренная кожа, лишь крепчает с годами.

Драган откидывается на спинку кресла. Сейчас он должен был бы находиться на корабле и готовиться к варп-переходу. Некоторые из его братьев, в частности Слерт, чуть не лопались от возбуждения при мысли о предстоящем. Даже Филемон, этот гнилоголовый старый счетовод мертвецов, весьма взбудоражен. Воркс, предположительно, считает, что Драган практикуется в одной из старых тренировочных камер, или охотится на донные отбросы ради пропитания, или втайне занимается еще чем-то на борту. «Милосердие» достаточно обширно, чтобы любому — даже Несломленному — без проблем удалось остаться в одиночестве.

Драган барабанит закованными в броню пальцами по закованному в броню колену. Он смотрит на пилота челнока, сидящую впереди, — ее тело опутано паутиной трубок с питательными растворами. Как и большинство пилотов на службе Повелителей Тишины, женщина представляет собой органическую часть корабля. Ее торс и конечности сращены с ганглиями проводки разъемов. Ее глаза прячутся за проводами, ведущими к наружным сенсорам, а пальцы погружены в мерцание сигнальных датчиков на панели. Драган видит сыпь на ее обнаженной шее, и, судя по всему, заболевание достигло продвинутой стадии. Может, она продержится еще пару лет, прежде чем безумие или полное физическое истощение убьет ее. Затем она истлеет, превращаясь в материю самого челнока и формируя плодородный слой для следующего поколения отростков и питательных элементов для преемника, которого подключит на ее место Кледо. Все это часть великого жизненного цикла возрождения, суть подлинной веры для тех, тому не плевать на подобные вещи.

Драган снова заглядывает в иллюминатор. Все пространство вокруг заполнено межзвездными кораблями. Даже черствая душа Драгана чуть трепещет при виде этого зрелища. Если на секунду расфокусировать взгляд, то покажется, что пустота полностью исчезла, и ее заменил плазменный лес выбросов корабельных двигателей.

Он видит тот, что ему нужен. Пилот молчит — в конце концов, у нее нет связок, — но челнок прыгает вверх, к цели. В славной компании этот корабль выделяется. Он не теряется даже на фоне гигантских монстров и легендарных судов, сошедших прямиком со страниц самых первых летописей. Пожалуй, его абрис кажется самым зловещим, видоизмененным и извращенным до невообразимых пределов силами божества. Если бы не магия, пульсирующая в его древнем сердце, он просто развалился бы на части. Его хребет — идеальный образчик коррозии, а днище представляет собой ядовитую смесь растворившихся тяжелых металлов и кипящего чумного бульона. Практически с любой точки обзора невозможно определить его истинные размеры, потому что туча порожденных эмпиреями мух окутывает со всех сторон, растянувшись на много километров. За века она превратилась в некое подобие постоянного варп-поля, толстого слоя невозможных в физической реальности насекомых, жужжащих и мечущихся в пустоте.

Когда челнок подлетает к внешней границе роя, насекомые подаются в стороны, открывая проход. Если бы Драган оказался нежеланным гостем, к этому времени они прогрызли бы внешнюю обшивку челнока вплоть до проводки двигателя. Драган наблюдает за тем, как пасть ангара распахивается все шире — зияющая дыра в ржавом корпусе, обрамленная длинными желтыми клыками, торчащими из железных колец. Быть поглощенным ею — это словно быть поглощенным живым существом. Что, надо признать, очень близко к истине. На них опускается тень. Когда воздушно-гравитационный пузырь охватывает челнок, по обшивке с треском бегут искры. Они опускаются на палубу ангара, и снаружи до Драгана доносится лязг механизмов, резкие окрики приказов и резонирующий рев двигателей. Драган некоторое время сидит неподвижно.

Затем он встает и спускается по длинному трапу в сумрачное нутро корабля. У подножия его приветствует собственная свита Странника, точная копия Савана Смерти, вооруженная силовыми косами и окутанная тишиной. Они не произносят ни слова, лишь знаком предлагают ему проследовать дальше в глубь судна. Внутри влажно и жарко, тяжелая тьма тянется и сочится, как желчь. «Терминус Эст» большой корабль, и у них уходит немало времени на то, чтобы добраться до цели. По пути Драган видит примерно те же сцены, что остались позади, на «Милосердии»: группы Несломленных, работающих над своей броней и оружием. Они не практикуются в тренировочных камерах, чем, возможно, заняты воины других легионов. Они не дуэлируют и не совершают паломничество к вопящим на них капелланам. Сыны Мортариона готовятся к битве в уединении, уделяя внимание тем недугам, что культивируют в себе. Они выясняют, что изменилось в них с последней войны, потому что изменения появляются всегда. Они прислушиваются к щебету Маленьких Хозяев и бродячих чумоносцев и пытаются уловить дуновение рока среди миллиона возможностей.

Здесь так тихо. Балки корабля потрескивают, могучие двигатели рычат, но в коридорах царит тишина. Нет ощущения напряженного ожидания некоего грандиозного события, лишь знакомое мрачное чувство покорности судьбе и усердного ей служения.

Это раздражает Драгана. Порой ему хочется встряхнуть братьев, расшевелить что-то в их душе. В этом легионе так мало гнева, несмотря на то что в окружающей их вселенной для него предостаточно поводов.

В должное время его молчаливый эскорт отстает, оставляя его в одиночестве перед полуобрушившимся дверным проемом. Здесь даже жарче, чем раньше, и повсюду жужжат мухи. Они заполняют собой все щели, ползают по всем поверхностям. Среди них и жирные мясные мухи, и звенящие москиты, и кусачие разбухшие твари из Уничтожающего роя. Некоторые из них реальны, а некоторые порождены имматериумом. Когда Драган останавливается перед порталом, они группами устремляются к нему. Ползут по его броне, проникают в щели. Он чувствует их на коже и борется с желанием брезгливо передернуться. Даже самые невежественные из легиона знают, что вздрагивать не стоит. Это первое из испытаний Тифа.

àjj (B Ww? ^Шь • к. — 1 m P 1 Æ Щ дСГ / f \,Death Guard,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Nurgle,Chaos (Wh 40000),Typhus the Traveller,Librarium

— Входи.

Голос звучит хрипло, словно кто-то скрежещет по зубчатому краю пилы. Он кажется неподходящим для этого легиона, словно его обладатель каким-то образом попал не туда. Возможно, он лучше чувствовал бы себя среди гладиаторов Ангрона или угрюмых техников боли, сынов Пертурабо. В этом, как и во многом другом, Тиф уникален.

Драган, пригнувшись, осторожно ступает под просевшую притолоку. Зал за дверью обширен, его потолок теряется в темноте наверху. Драгану трудно рассмотреть, что вокруг, потому что немногочисленные лампы светят тускло, и по ним ползают крошечные черные точки. Пол, когда-то мраморный, потрескался и просел, обнажая что-то, с виду и по запаху похожее на землю. Колонны, уходящие ввысь, к незримым высотам, слезятся тонкими струйками жидкости, черной и вязкой.

Несмотря на всю царящую здесь разруху, это место кажется изначальным — словно что-то зародилось здесь очень, очень давно.

Тиф ожидает его на противоположном конце длинного центрального зала. Там стоит трон, высеченный из бледного камня, но Тиф на нем не сидит. Вместо этого он стоит в центре широкой круглой платформы, окруженный непрерывно растущими тучами мух. Когда Тиф движется, мухи кружатся, слетаясь в плотные комки и формируя в воздухе образы, которые рассеиваются вновь, как клубы дыма. Тиф похож на свой флагман — твердая ось, вокруг которой вращаются лишь тени.

Подходя ближе, Драган успевает разглядеть достаточно, чтобы составить впечатление о хозяине корабля. Ему случалось и раньше мимоходом взглянуть на Странника. Он даже видел его в бою, правда, на расстоянии. Однако вблизи все совсем иначе. Все члены Гвардии Смерти разделяют некоторые общие черты, но Тиф во многих смыслах является их архетипом. Он — квинтэссенция каждого образа и символа, используемого служителями Чумы, потому что сам и задал их вектор перемен. Это всем известно. Все знают о происхождении их легиона, и тем не менее никто не говорит о таком вслух. Да и что тут обсуждать? Что сделано, то сделано, и обратного пути нет.

— Мой господин Тиф, — произносит Драган, опускаясь на одно колено.

Тиф какое-то время смотрит на него. Трехчастный шлем Странника почти теряется в гигантской окружности его брони. Не считая единственного торчащего вверх рога, шлем белый, бледный, словно лунный свет на могильном камне, странная чистота, выглядящая неуместно на фоне невероятной деградации.

— Висельник, — говорит Тиф. — Я слышал, они тебя так называют.

— Не я выбирал это имя, — отвечает Драган.

— Тогда откуда оно взялось?

— Не знаю, мой господин.

Тиф недовольно ворчит, и из-под наличника его шлема вырываются сонмы мух. Он постоянно движется: поворачивается, корчится, дергает рукоять огромной косы, как будто неугомонность, приведшая его к Великому Изменению, до сих пор руководит им.

— У тебя жидкая кровь, — замечает Тиф.

Это знак пренебрежения. Отсылка к факту, что Драган не был на Терре и, следовательно, не удостоился той же чести, что воины, сражавшиеся в личных владениях Трупа-Императора. Драган слышал подобное уже много раз, и его это не тяготит. Члены старого легиона могут сколько угодно тешить память о собственном поражении — ему лично всегда казалось странным, что они так цепляются за свой грандиозный позор, талдычат о нем каждый день и определяют каждый следующий шаг по тому колоссальному шагу, приведшему их в забвение.

Тиф снова движется, ворочаясь вокруг собственного низкого центра тяжести. Мухи жужжат, и от гула этой звуковой стены дрожит воздух.

— Возможно, ты даже не знаешь, почему мы зовем себя Несломленными, — продолжает Странник.

— Знаю, — отвечает Драган.

— Ну тогда скажи мне.

— Мы выжили. Мы сохранили дисциплину. Сохранили воинов и корабли и вновь сумели обрести веру.

Тиф хохочет, расплескивая потоки мух.

— Кто тебе это сказал?

— Это хорошо известно.

— Это полная брехня.

Тиф разворачивается к нему, и по растрескавшемуся мрамору ползут языки пара.

— Я был там, когда эти слова произнесли впервые. Стоя рядом с боевыми братьями, я впервые взглянул на примарха.

«Взглянул на примарха». Благоговением тут и не пахнет.

— Он только что поднялся с поверхности, — говорит Тиф, меряя платформу шагами. — И вокруг его мантии все еще клубился ядовитый туман. Он даже броню не носил. И он был таким тощим. Рядом с ним стоял Император. И свет Его доспеха сиял настолько ярко, что резал глаза. И что же мы подумали? Что примарх — какой-то доходяга? И что нам должно быть стыдно за него?

Тут Тиф саркастически хмыкает.

— Но примарх не усомнился ни на секунду. Он обратился к нам. Не повышая голоса. Он говорил так, как будто узнал каждого из стоявших перед ним, хотя большинство пришло с Терры. Именно тогда, в первый и последний раз, я услышал от него что-то, отдаленно смахивающее на проявление чувств.

Драган слушает. В словах Тифа ощущается тень издевки, но сложно сказать, в чем тут дело — возможно, это его обычная манера, а может, что-то особенное, относящееся к его господину.

— Он сказал, что мы — его несломленные клинки. Что мы его Гвардия Смерти. Сумеречные Рейдеры были забыты, сменившись двумя новыми именами. Для всей остальной вселенной мы и в самом деле стали Гвардией Смерти. А для своих — Несломленными. И это не изменилось. Для тех, кто извне, мы неизбывный ужас. А для своих мы — воплощение стойкости.

Драган не знает, верить или нет этой истории. Звучит так, будто ее рассказывали снова и снова, так много раз, что она стала похожа на правду. С другой стороны, зачем бы Тифу лгать?

— Благодарю, что просветили меня, господин, — говорит он.

— А ты не задаешься вопросом, почему я рассказал тебе это? — спрашивает Тиф.

— В качестве поучения. Как жидкокровому.

— Ха.

Странник устремляет взгляд прямо на него, что само по себе редкость. На миг тучи мух рассеиваются, и Драган обнаруживает, что смотрит прямо в жуткое рогатое лицо. Порча, разъевшая белый шлем, глубже, чем он видел у кого-либо другого, — кажется, что все детали доспеха соединены с помощью чего-то эфемерного и в то же время крепкого, как кости. Возможно, это сила воли, а может, и просто дешевый магический трюк.

— Я слышал рассказы о тебе, Висельник. Такие бойцы, как ты, нужны этому легиону. Те, в ком еще жив гнев. В этом-то и опасность для тех из нас, кто прошел весь долгий путь. Мы забываем о собственной ярости. Бог избаловал нас. И это опасно.

Драган обнаруживает, что кивает в ответ. Часто он думал нечто похожее, особенно в те моменты, когда Воркс читал ему одну из своих проповедей.

— Мы Несломленные, — говорит Тиф. — Он никогда не позволял нам счищать грязь с доспехов. И со временем у нас пропало желание это делать. Мы никогда не поворачивали вспять. На Терру нас привела кривая дорожка, но, добравшись туда, мы заплатили кровавую цену.

— А теперь мы возвращаемся.

— Нет! — ревет Тиф, и звук его голоса подобен удару.

Облако мух разлетается на клочки, словно пораженное ударной волной, сердито кружится и собирается вновь.

— Нет. По какой-то причине — по какой-то причине — к этой мудрости не желают прислушиваться. У нас появилась возможность. Дорога свободна. Мы могли бы повторить то, что сделали десять тысячелетий назад, и двинуться на Дворец с новым магистром войны. Вот он, наш шанс, висит прямо перед нами, и мы готовы сомкнуть вокруг него когти.

И внезапно Драган понимает, к чему ведет Тиф.

— Ультрамар, — осторожно замечает он.

— Ультрамар! — ревет Тиф.

Теперь Тиф возбудился еще сильнее — он расхаживает из стороны в сторону, крепко сжимая косу и заставляя рои мух виться и разворачиваться с каждым его движением.

— Треклятый Ультрамар. Мы уже потратили на эту космическую кучу отбросов слишком много усилий. И как- раз тогда, когда у нас появился шанс сосредоточиться на реальной цели, вновь возникает Ультрамар. Я презираю его. Презираю его повелителя. Презираю все, что относится к нему. И главное, он не важен. Вот тебе не насрать ли на Ультрамар жиденько, Висельник?

Драган внезапно осознает, что происходящее ему нравится.

— Но у нас есть приказы, — отвечает он.

— И откуда они исходят? И почему?

Тиф понемногу справляется с овладевшим им гневом. Его движения становятся менее дергаными, более величавыми.

— Ничего не изменить. Я говорил с примархом. Я буду сражаться на его стороне, как и приказано. Я встану рядом с ним. Как его верный слуга. Но ты же знаешь, в чем тут суть — в его брате. Я считал, что вся эта чепуха осталась позади. Я думал, что все они мертвы или исчезли. Что время этих детишек-королей ушло. Поговори с Разорителем, а затем поговори с примархом и скажи мне — за кем ты последуешь в бой с большей охотой.

Эта беседа равносильна смертному приговору. Или просто безумна. Никто не осмеливается так говорить о Мортарионе, и уж точно никто из легиона, и Драган чувствует странный приятный холодок.

— Мы сделаем это, — говорит Тиф, мрачнея с каждой секундой. — Мы сломаем Врата и выплеснем наш яд в Галактику живых. А затем огнем и мечом проложим путь к королевству, которое нам ни к чему. Ничто из этого нельзя предотвратить. Мне не сойти с дороги, я связан и клятвой, и самой судьбой. Но вот ты, Висельник. Ты.

Драган сужает глаза. Чуть больше искушений, чем он ожидал.

— Но мы тоже связаны.

Тиф подходит ближе. Мухи жужжат, на всем лету врезаясь в Драгана. От них пахнет склепом — тот же сладковатый душок, пробивающийся сквозь плесень и пустоту.

— Когда-то я подчинил себе законы вселенной, чтобы привести нас к Терре. Я пожертвовал своей душой и душами братьев, все ради единственной цели. Но я сделал это не ради того, чтобы растратить наши силы на какую-то семейную свару. Ты меня понимаешь?

Драган поднимает взгляд на него. По этому изуродованному лицу невозможно угадать истинные намерения. Невозможно понять, серьезно ли говорит Тиф, или это просто еще один тест. И невозможно решить, подвергается ли его, Драгана, жизнь смертельной опасности, или законы легиона тут все еще действуют.

Поэтому Драган не отвечает сразу. Он думает о «Милосердии» и своих собратьях. Думает о Ворксе, Гарстаге и Филемоне. Думает о том, что понадобится для изменения уже установленного курса, и о том, какую роль он сможет в этом сыграть. Думает о словах Странника и вспоминает, какое наказание полагается за измену.

«Вы — мои несломленные клинки».

А затем Драган кивает, коротко, как солдат, получивший приказ.

— Отлично, — говорит он

Death Guard,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Nurgle,Chaos (Wh 40000),Typhus the Traveller,Librarium

Развернуть

emwattnot Wh Песочница wh humor Magnus The Red Primarchs Khorne Chaos (Wh 40000) Slaanesh Tzeentch Nurgle ...Warhammer 40000 фэндомы Wh Other 

Pñmarch Magnus the Red on Prospero, moments before disaster: 9TT5,emwattnot,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,Wh Песочница,фэндомы,wh humor,Wh Other,Magnus The Red,Primarchs,Khorne,Chaos (Wh 40000),Slaanesh,Tzeentch,Nurgle
Развернуть

деградация потомков перевел сам wh art Imperium Astra Militarum ...Warhammer 40000 фэндомы 

Крак-копьё

деградация потомков,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,перевел сам,wh art,Imperium,Империум,Astra Militarum,Imperial Guard, ig


В мрачной тьме далекого будущего человек погибает от своего же собственного оружия.

По всему Империуму, состоящему из десяти сотен тысяч миров, человеческие языки каждый на свой лад рассказывают архаичную историю о храбром герое, который отдал свою жизнь во имя господина, страны или родных и близких. Сей воинственный архетип мог погибнуть, дабы защитить свой дом или отомстить ненавистному врагу, превосходящему его по силе, и он мог убить своего врага или выиграть время для своих товарищей своим самоотверженным поступком. Детали сильно разнятся, и часто эта история лишь часть другого, более масштабного мифологического цикла, лишь один захватывающий эпизод среди других. Но суть этой истории всегда одна и та же, ибо это бессмертный миф о самоотверженном воине, первобытная сага, которая находит отклик в сердцах мужчин, женщин и детей, поскольку все они знают, что это правда, которая сокрыта глубоко в их крови и костях. Это случалось бесчисленное количество раз в прошлом и будет происходить в будущем до тех пор, пока человек дышит. Пока существует жизнь.

В конце концов, трудности и борьба остаются неотъемлемой частью человеческого существования, порождённые суровым миром ограниченных ресурсов, где право даёт только сила. Эта первобытная тяга к опасностям и приключениям никогда не умирали в сердце людском, поскольку даже на пике могущества и процветания Человечества, в Тёмную Эру Технологий, человек смело отправлялся в неизведанное, в случае чего готовый отдать свою жизнь, дабы проложить новые пути среди звёзд и защитить своих родных и других поселенцев от невыразимых ужасов. Даже на самых богатых и безопасных мирах этот дух самопожертвования не угас, потому что всегда находились энтузиасты и отважные добровольцы, которые готовы были броситься навстречу опасности и спасти других во время катастрофических бедствий. Храбрость всегда может выйти на передний план в трудные времена, какими бы короткими они ни были.

Аналогичным образом, более мирная и менее интенсивная форма самопожертвования господствовала среди многих из самых бесстрашных представителей человеческого рода в течение этого давно ушедшего Золотого Века, ибо разве не они добровольно посвятили свои долгие жизни непрерывным исследованиям, научному труду и открытиям, когда могли бы легко отказаться от них, вместо этого расслабившись и коротая отведённые им столетия в трясине праздного изобилия? Упорный дух героя, который посвящает себя высшей цели, действительно живёт в человеке и его можно увидеть в действии практически в любом месте — если, конечно, знать, что искать. Даже если его пример часто бывает менее ярким и прямолинейным, нежели образ отважного смертного, который бросается грудью нагрудью на пылающие жерла вражеских орудий, дабы купить время своим братьям по оружию и позволить им захватить укреплённую позицию противника.

Этот врождённый потенциал к героическим поступкам и героической смерти, несмотря на страх и биологическое стремление к самосохранению, присутствует практически у любого разумного вида, обитающего в перенаселённой галактике Млечный Путь, поскольку ни один из них не мог себе позволить идиллической роскоши развиваться в среде, лишённой насилия и опасности. Некоторые из них, возможно, и создали для себя райские условия, но они всегда возникали в результате мучительных испытаний и борьбы. Иногда безумная храбрость может оказаться лучшим способом преодолеть безнадежную ситуацию и выжить в ней, а даже если отважный мученик не дожил до того, чтобы рассказать об этом — его родственники, вполне возможно, были спасены смелым поступком героя, бросившим вызов самой смерти.

Такие энергичные поступки и презрение как к жизни, так и к смерти — всегда пользовались большим спросом, ценились и восхвалялись правителями и их хозяевами, поскольку такие импульсивные деяния могут изменить сам ход конфликта и даже вырвать победу из пасти поражения. Само собой разумеется, что вознаграждение героев бессмертной славой в рассказах и песнях, а их родственников материальными благами — послужит одновременно как приманкой, так и стимулом, побуждающим других последовать примеру этого отважного героя или героини, которых все будут уважать и равняются на них за их безрассудную смелость. Пропаганда обычно строится на том, чтобы пристыдить или воодушевить своих сторонников или подданых достойными подвигами выдающихся воинов и иных героев, либо же на том, чтобы вызвать лютый гнев и горькую ненависть к врагу, повествуя о его худших злодеяниях, вне зависимости от того, кроется ли истина за этими рассказами, или же нет. Воспитание чувства опасности само по себе будет стимулировать желаемую реакцию как у населения, так и у воинов, тем самым получая поддержку, укрепление морального духа и активизируя военные усилия как на линии огня, так и в тылу.

Тем не менее, подавляющая и непреодолимая угроза способна, в худшем случае, породить отчаяние, мрачные прогнозы, обречённость и пораженчество у многих. Такой нарастающий упадок сил лучше всего остановить неожиданным успехом, а в случае неудачи второй лучшей альтернативой может стать выдающийся героизм собственных воинов, столкнувшихся с ужасающими трудностями. В конце концов, все уважают силу и отвагу. И поэтому человеческие истории о дерзких серво-хакерах, взломщиках, диверсантах и самоотверженных партизанах процветали во времена опустошительной войны с кибернетическими бунтовщиками — бывшими слугами Человека, кои и начали этот конфликт. Некоторые из этих легенд о Войне Машин передавались, пусть и в искаженном виде, на протяжении 18.000 лет неуклонного ухудшения качества жизни человечества среди звёзд. Такие саги, как правило, были переиначены неизвестными рассказчиками в забытые эпохи, однако твёрдое зерно истины всё ещё сохранено, вокруг которого пластичное повествование постоянно перестраивается на протяжении веков в процессе совершенствования устной традиции.

Одни из самых древних легенд, которые до сих пор можно услышать на десятках тысяч миров — это предания, что повествуют о скромных мужчинах, женщинах и детях, которые бросаются прямо в смертоносные длани Железных Людей, будучи вооружёнными только простыми копьями и суицидальными подрывными зарядами. Зрелище таких безнадёжных упований, должно быть, отложилось в коллективной памяти бесчисленных человеческих культур — их поблекший отпечаток всё ещё запечатлён в обширном сонме мифов и легенд, которыми изобилует весь Империум Человека. Тем не менее, их долговечности на протяжении бурных эпох, возможно, способствовали определённые более современные визуальные новшества, сохраняющие актуальность сего поступка в умах рассказывающего подобные истории Человечества, поскольку такие отчаянные меры всё ещё являются обычным делом в простирающихся над звёздами владениях Бога-Императора Святой Терры.

Помимо поясов со взрывчаткой, используемых «человеко-бомбами» Штрафных Легионов, по всему Империуму существует множество видов саморазрушительного оружия. Например, продвинутые технологии, лежащие в основе плазменного оружия, плохо изучены, посему любой обладатель таких техно-магических устройств подвергается высокому риску сгинуть ужасной смертью в раскалённой плазме, ежели его оружие перегреется. Подобными опасностями изобилуют всевозможные нетривиальные оружейные системы, многие из которых невежественным человеком уже не могут быть воссозданы заново. А на другом конце технологического спектра можно найти такие грубые и дешёвые устройства, активация которых поглотит владельца пылающей ударной волной от его собственного одноразового оружия.

Одним из таких образцов военного снаряжения является благородное крак-копьё, в котором обитают самые простые из машинных духов, поскольку его изготовление чрезвычайно элементарно, а для успокоения и активации требуется лишь короткая литания. Эта мина является обычным оружием Астра Милитарум, а также бесчисленных Сил Планетарной Обороны. Крак-копьё — это самоубийственное пехотное противотанковое оружие. Оно представляет собой простейшую часть снаряжения, представляющую собой не что иное, как противотанковую мину с коническим кумулятивным зарядом, прикреплённую к древку. Его действие в полевых условиях заключается в том, что воин вытаскивает предохранительную скобу, дабы привести в действие фугасный заряд, а затем бросается вперёд, чтобы с силой ткнуть миной во вражескую машину или в тяжёлого пехотинца точно таким же способом, как это происходит как при штыковой атаке. Если удар будет верным, смертоносное копье разнесёт своего владельца, а также, возможно, бронированного противника, ежели на то будет воля Императора.

Этот примитивный предмет из арсенала Империума имеет множество наименований с различными образцами, существующими во всём обширном звёздном царстве Императора. Его конструкция всегда простая и дешёвая, что облегчает массовое производство и делает это оружие таким же расходным материалом, как и солдата, который им владеет. Как и многие другие порочные инструменты самопожертвования на поле боя, «посох мучеников», похоже, вообще не использовался Имперскими войсками во время Великого Крестового Похода М.30, хотя крак-копьё, вполне возможно, использовалось некоторыми захудалыми, разношёрстными ополченцами в Войнах Объединения на выжженной Терре. Тем не менее, такое грубое и примитивное оружие, как hastam et hostia, ака «копьё жертвы», всё же поступило на вооружение Империума в самые мрачные часы отчаяния во времена давно забытых войн ушедших тысячелетий, а «вдовий жезл» со временем стал стандартным элементом оснащения для всё большей части подразделений регрессирующей Имперской Гвардии и местных гарнизонных сил.

Одноразовые копья выдаются Департаменто Муниторум миллионам полков Астра Милитарум каждый стандартный Терранский год. Крак-копьё — прекрасная демонстрация широко распространённого культа сугубо наступательных действий, столь доминирующего в военной доктрине Империума, поскольку оно требует от солдата бросаться в ближний бой с самоотверженной храбростью и поражать пронзающим ударом грома одни из самых смертоносных наземных систем вооружения, развёртываемых врагами человечества. Такие жертвенные копьеносцы являются мрачным свидетельством того, насколько совершенно бесчувственным стал человек в тёмном будущем, поскольку он регулярно, даже глазом не моргнув, посылает своих собратьев с суицидальным оружием против своих многочисленных врагов.

В конце концов, самопожертвование является основополагающим принципом Имперского образа мышления. Ведь что может быть лучшим способом продемонстрировать своё полное почтение и преданность священному правлению Его Божественного Величества и назначенных Императором заместителей, нежели броситься на врага с самоубийственным зарядом в руках, без всякой надежды на выживание даже если будет нанесён смертельный удар и исход боя будет определён? Некоторые командиры сил Империума с подозрительно прагматичным складом ума время от времени высказывали свои сомнения по поводу военной ценности подобных атак, однако их граничащие с ересью протесты против заявленной неэффективности обречены быть отвергнутыми любым высокопоставленным и здравомыслящим поклонником Бога-Императора, находящимся в непосредственной близости. В конечном счёте, этот предмет в арсенале Имперской Гвардии является скорее доказательством преданности солдат до самой смерти, нежели надёжной системой вооружения. Никакая армия не может завоевать Галактику, но одна лишь вера может перевернуть Вселенную.

И, конечно же, самоубийственные проявления несгибаемой доблести и непоколебимой преданности должны поощряться среди рядовых солдат, так же как и восхваляться везде, где они происходят в Империуме Человека. Лучше умереть за Императора, чем жить ради себя. И почему мы должны препятствовать добродетельному самопожертвованию наших воинов, когда кровь мучеников позволила Его звёздному владычеству продолжаться непрерывно более десяти тысяч лет? Очевидно, что мы должны предоставить истинным служителям Бога-Императора шанс погибнуть героической смертью, которая без тени сомнения утвердит их верность своим убеждениям. Человечество должно быть очищено!

В конечном счёте, отказ принять в свои руки противотанковое крак-копьё — это явный признак предательского инакомыслия и порочной самовлюбленности, самых отвратительных грехов! Конечно, даже лучшим способом подать пример и поддержать дисциплину в подразделении на фронте, чем казнь без суда и следствия, может стать благословенная возможность жестоко пытать такого негодяя и выяснить, не замешаны ли его родственники, соседи или товарищи в более масштабных заговорах против сияющего света власти Империума. Таким образом, приказ броситься с древковой миной на врага остаётся надёжным способом испытания на преданность среди пехотинцев Имперской Гвардии, когда они получают на руки это противотанковое оружие, также используемое против тяжелобронированной пехоты и лёгких временных укреплений в городских боях и корабельных абордажных атаках. Некоторые, кто слишком много думает, могут насмехаться над доктриной бездушной и бессмысленной траты жизней, заставляющей солдат подрывать себя только для того, чтобы выломать забаррикадированную дверь или пробить стену внутри здания, но их образцовая преданность Богу-Императору на Терре и явственное повиновение своим хозяевам и вышестоящим будут вдохновлять на стойкость их однополчан, таким образом питая добродетельный цикл отваги и чести.

Посему крак-копьё остаётся обычным предметом боевого снаряжения в арсенале Астра Милитарум и бесчисленных местных Сил Планетарной Обороны во всех межзвёздных владениях Повелителя Человечества. Этот грубый жезл самоубийства является ярким свидетельством склонности Империума Человека с безразличием каменного сердца решать проблемы путём забрасывания их телами людей, в то время как коррумпированные и равнодушные серые бюрократы Адептус Терра манипулируют огромным количеством миллиардов человеческих жизней одновременно, и всё это — часть ошибочной надежды прокормить ненасытную мясорубку бесконечных войн. Всё это — каждодневная жертва на алтарь войны во имя Господа Миров и Владыки Людей. Все это — топливо для того Имперского огня, который никогда не должен погаснуть.

Таковы напрасные и бессмысленные гибели бесчисленных солдат Империума — всего лишь пушечного мяса, отправленного на изнурительные войны на истощение под чужими звёздами и лишённого шанса вернуться домой. Неудивительно, что вербовка в Астра Милитарум часто сопровождается как общественными празднествами, так и похоронными ритуалами внутри клана или родственной группы для местных мужчин, женщин и детей, призванных на службу в Имперскую Гвардию. Чрезвычайно малое их число умрут своей смертью, сняв военную формы в мирной отставке, но ещё меньше будет тех, кто вернётся на свою родную планету из отдалённых зон боевых действий.

И так воины, поклявшиеся умереть за свой вид и своего повелителя, будут сжимать в руках древки, снабжённые тяжёлыми бомбами, гораздо более мощными, чем любое обычное взрывное копьё, используемое Дикими Всадниками. Копья, выданные сим пехотинцам — это безумное оружие, порождённое отчаянием в давно минувших конфликтах, однако их ужас и жестокость ни в малейшей степени не умаляются их древним происхождением и легендарными традициями. Отважные воины будут выкрикивать боевой клич небесам, а их глотки пересохнут от пыли и дыма. Они будут кричать во все горло так, что кровь будет громко стучать у них в ушах, а адреналин доведёт их до предела. Боевой клич «За Императора!» будет звучать, но часто их искренние последние слова будут заглушены оркестром смерти и разрушения, ибо оглушительная какофония войны будет разрывать на части как слова, так и разумы.

В этом грохоте фанатичные копьеносцы будут бежать так быстро, как только смогут, в безумном натиске прорываясь сквозь огонь и осколки. Они будут не останавливаясь ни на секунду соревноваться друг с другом в безумном состязании за приближающуюся цель, даже если она будет извергать смерть и увечья. Возможно, некоторые из них даже доберутся до своей цели, и, может быть, жертвуя собой они со смертоносной силой поразят ненавистного врага. В теории. Однако их гибель практически гарантирована, поскольку направленный взрыв крак-копья вызывает мощную обратную волну, которая почти наверняка обрекает своего носителя на смерть. Даже одержав победу в самоубийственной атаке, они будут лежать мёртвыми на земле — их тела будут разорваны на части, их раздавленные внутренности будут просачиваться сквозь рваную одежду, а их глаза остекленеют и станут невидящими. И это происходит на тысячах и тысячах охваченных войной миров, где можно увидеть имперскую пехоту, атакующую огнедышащие машины противника и бронированных монстров с крак-минами, установленными на длинных древках, словно вырвавшихся из кошмарного видения первобытных охотников, сражающихся копьями с неповоротливыми чудовищами.

Такая инфернальная дикость наконец-то раскрывает истинное лицо Империума Человека, ибо под его позолоченной сакральной маской защиты Человечества от полной враждебных монстров Галактики — можно увидеть чудовище само по себе, рыщущего на охоте кровожадного хищника, неистового и яростного фанатика, готового пожертвовать всем и вся ради того, чтобы достичь своих примитивных целей. Его пропаганда может прославлять своих героев-мучеников, поскольку правители Империума всегда желают, чтобы их подданные восхваляли их, однако его бездонной порочности никогда не будет конца, ибо Империум Человека будет попирать ногами жизни людей и принимать самопожертвование своих граждан как нечто само собой разумеющееся. Террор никогда не закончится. Резня никогда не придёт к концу.

Если им повезёт, то немногие солдаты-смертники, павшие от собственных крак-копий, войдут в легенды, а их прославленные деяния войдут в перечень преданий Человечества о воинах-самоубийцах туманного прошлого, пополнивших ряды древних героев, которые отдали свои жизни в великой борьбе с возвышающимися врагами и металлическими чудовищами. Одно лишь это может быть их наследием.

И посему грубые инструменты самоубийственной борьбы будут и дальше использоваться межзвёздной тиранией миллиона миров. Здесь деградированное состояние человека гарантирует, что он охотно убьёт себя, дабы сокрушить своего врага, а зловещая спираль вырождения и кровопролития всё глубже затягивает его в пропасть забвения, в которой человек оказывается погрязшим без всякой надежды выбраться.

Ибо в Эпоху Империума человек стал таким же расходным материалом, как и боеприпасы, которые он носит в своём магазине.

Всё это происходит в безжалостной империи, распадающейся среди звёзд.

В лихорадочное время бесконечного зла и резни.

В безумную эпоху, когда надежда давно погибла.

Такова участь человека в самом мрачном будущем, оказавшегося в ловушке на арене, заполненной разъярёнными смертными, где ветер разносит только крики тех, кто вот-вот умрёт. Крики проклятых.

И смех жаждущих Богов...

Источникhttps://www.deviantart.com/karaknornclansman/art/Krak-Lance-871712913#comments

Развернуть

Wh Other SJW ебанутым нет покоя ...Warhammer 40000 фэндомы 

Развернуть
В этом разделе мы собираем самые смешные приколы (комиксы и картинки) по теме wh40k боги (+1000 картинок)