i wany hug

Вольные торговцы часто развлекают себя коллекционированием предметов, которые собирают с огромного множества посещаемых ими миров. Как правило это закрытые коллекции ксенооружия, ксеноартефактов, ксенотехнологий и прочих ксеновещей. Иногда монетки, но редко

Сборник переведённых комиксов (4 штуки)

1.

2.

3.

4.

— Стало быть, — улыбнулся Люций, — амбиции победили, и время пришло.

Кризитий молчал. Напряженная поза выдавала угрозу, которую хотелось выпустить на волю, но руки он держал подальше от оружия.

— Ты в этом уверен, Кризитий? — Люций не прекращал улыбаться с тех пор, как тот появился. — У тебя еще есть время подойти сюда, — он ткнул когтистым пальцем в пространство перед собой, — и упасть мне в ноги. У тебя всё еще есть шанс остаться в живых.

— Я не стану этого больше терпеть, брат, — прошипел Кризитий, — я не пойду за тобой, Люций. Ты выжил из ума!

— Трезвость ума, дорогой брат, не бывает двоичной, — ответил Люций, ядовитая улыбка зазмеилась по его губам, — она либо есть, либо её нет. — Люций сделал шаг вперед, — спустись со своей высокой башни, сходи туда, куда ходил я, посмотри на то, что видел я, и тогда мы сможем поговорить о том, что такое безумие.

— Мне всё равно, где ты был, — отрезал Кризитий, — так же, как и всё равно, что ты видел. Я забочусь о будущем Когорты Назики, о будущем, где твоему правлению придет конец. Прямо сейчас.

Люций склонил голову набок и вздохнул. Он посмотрел на остальных воинов за плечами Кризития.

— Значит, он говорит за всех? Вы хотите, чтобы он вёл вас?

— Никто не говорит за меня, — проворчал Кадарн. Палач-отступник стоял без шлема и опирался на рукоять топора, на его лице из лоскутов обожженной плоти и шрамов застыло выражение веселой отстраненности, — когда мои бывшие братья отказывались от своих убеждений, они решали, что тех, кто претендовал на роль нового лидера, нужно испытать. Такие споры решались кровью и сталью.

Череда уклончивого тихого бормотания эхом отразилась от остальных. Воины Когорты Назики служили под началом Люция достаточно долго для того, чтобы каждый из них в той или иной битве видел смерть Вечного. Все они знали, что произойдет потом. Несмотря на горечь и негодование, подобный опыт прошлых дней заставлял их держать языки за зубами.

— Так что же ты намерен делать, брат? — Люций изогнул розовую плоть на месте, где должна была быть бровь. Злобный хохот вырвался из глубины его горла. — Ты собрался убить меня? Я думаю, что ты знаешь, чем это закончится.

— Нет, — покачал головой Кризитий, — я тебя не убью. Я не собираюсь кормить того монстра, коим ты стал. Нет, мой брат, но я отниму у тебя ноги, руки и язык. А Чезаре найдет причину, по которой с тобой это произошло. Он подчинится и поможет мне сохранить твою жизнь, пока яд будет бежать по твоим венам. Я иссушу твою плоть до кожи и костей и буду наблюдать за тем, как ты коротаешь века в одиночестве и молчании, пока твоя собственная душа не возжелает предать тебя забвению. И, когда эта ночь придет, в забвении ты и останешься.

В этот момент Люций все понял. Затянувшаяся между ними вражда, неспособность брата подчиняться, вспыхивали снова и снова. Во все предыдущие разы Кризитий был в шаге от того, чтобы обнажить меч, но в самый последний момент отступал назад.

На этот раз Люций осознал, что всё по-другому. Недовольство Кризития взяло верх. На этот раз брат переступит черту. Дыхание вырвалось сквозь зубы Люция. Мир вокруг сузился до размеров острия клинка. Для него существовали только он и его брат.

— Брат, я клянусь здесь и сейчас перед самым молодым богом, что если твой меч коснется воздуха, ты умрешь этой ночью.

Кризитий не дрогнул. Одним спокойным движением он положил руку на эфес ятагана Адженниона. Это служило ритуальным сигналом готовности к поединку на Кемосе, их давно уничтоженной родине.

Люций коротко и задумчиво кивнул.

— Хорошо, брат мой. Так и быть.

Вторая рука Кризития метнулась вперед, он швырнул в Люция сферу размером с кулак. Она взорвалась с оглушительным звуком и ослепительным светом. Люций лишь усмехнулся, когда взрыв оглушающей гранаты опалил его лицо. Он знал, что брат будет умнее и не станет вести честный бой. Клинок Адженниона сверкнул, выскользнув из ножен. Кризитий бросился вперед. Он понимал, что его боевое облачение повреждено после битвы на демоническом мире так же, как заколдованные доспехи Люция. Последнего, вдобавок, еще и тяжело ранили.

Оглушающая граната вряд ли поможет, но она даст Кризитию секунду, и он сможет замаскировать свой прыжок. Если бой превратится в затяжную стычку, Кризитий умрет. Он был уверен в этом. Его действия должны быть молниеносными, и поединок должен закончиться еще до начала.

Кризитий метнулся в рассеивающийся эпицентр взрыва оглушающей гранаты. Он прицелился в стык между кирасой Люция и наплечником. Острие клинка рассечет пучок мягкой мышечной массы, и он вонзит его в плоть и кости, отсекая руку Люция. Последующие удары в правую руку и колени закончили бы дело, и Вечный был бы сражен.

Точный угол наклона лезвия. Кризитий направил свою энергию на скорость атаки и превратил себя в сверхъестественное пятно, которое почти невозможно было отследить. Это был воистину идеальный удар.

Вот только Люция не оказалось на том месте.

Клинком Адженниона Кризитий рассек лишь тонкий клубящийся дым, который парил вслед за лезвием. Люций предвидел атаку, и вместо того, чтобы парировать или уклониться, он решил показать брату, насколько эффективен был удар, и выполнил его сам.

Безупречно.

Тёмная кровь брызнула из обрубка плеча Кризития на стену и залила палубу под ногами. Его сверхчеловеческая физиология немедленно принялась останавливать кровотечение, а броня ввела последние запасы боевого наркотика и обезболивающего обжигающим поцелуем в кровь и позвоночник. Без колебаний Кризитий вытащил гладий из ножен у голени.

В одно мгновение ока клинок закружился в воздухе вместе с рукой. Кровь залила кирасу Кризития, и тот посмотрел на свое отрубленное запястье. Широко распахнутые от шока глаза вспыхнули.

Люций стоял перед ним, дым разорвавшейся гранаты клубился вокруг копыт так, словно Вечный и не двигался вовсе. Единственным признаком произошедшего был лаэранский клинок, который он держал в левой руке. Силовое поле оружия шипело и бурлило, пока кровь кипела на кромке.

— Знаешь, — начал Люций, с глухим стуком уронив свою плеть на пол, — мне очень понравилась твоя идея, дорогой брат. Поскольку я не думаю, что она тебе пригодится, ты не станешь возражать, если я её позаимствую?

Движения Люция казались вспышками молнии. Хирургически точным разрезом у самого колена Вечный отсек левую ногу Кризития. Эта сцена сопровождалась ливнем крови из рассеченной плоти и фонтаном искр от обрубленных сервоприводов. Обратным ударом он разрубил правое бедро посередине. Силовое поле лаэранского клинка вспыхивало, расщепляя твердую материю, с каждым ударом превращая её в осыпающийся пепел.

Кризитий рухнул на пол. Один из лучших Палатинских Клинков, когда-либо сражавшихся под знаменем III легиона, превратился в расчлененное тело в разбитых доспехах, и остатки его жизненной силы вылились на палубу. За всё это время лицо Вечного не показало ни малейшего намека на эмоции, словно было застывшей маской.

Этот поединок отнюдь не доставлял ему удовольствия, как в случае боя с Красным Центурионом. Эта дуэль являлась своеобразным сообщением. Напоминанием любому из Когорты Назики, кто осмеливался подумать о том, что Люций Вечный не величайший мечник в Галактике. Что он, якобы, не дотягивает до того, чтобы быть лучшим и первым среди своих братьев, чтобы быть их предводителем.

Демоническая плеть рассекла воздух с оглушительным треском, сорвав плоть с лица Кризития и заставив его упасть головой назад на пол. Воин перекатился на живот и ухватился за палубу культей оставшейся руки, чтобы отползти в сторону.

— Ползи, — взревел Люций, — ползи, брат! Ползи вперед, пока не найдешь место, в котором захочешь умереть. Скоро ты увидишь то же, что и я. Забвение ждёт, и я отправлю тебя туда!

Слова Люция прервал щелчок плети. Этот звук эхом отразился от голого металла коридора, подобно выстрелам. Вечный сорвал расколотую броню с Кризития, а потом рваными полосами содрал и плоть под ней. Полным ртом крови Кризитий сплюнул на пол. Струйки пара поднялись вверх, когда кровь начала разъедать металл, источая запах хлора. Он поднял голову, пытаясь найти хоть какой-нибудь отклик в глазах своих братьев.

Но не нашел. У каждого из воинов Когорты Назики было одно и то же бесстрастное выражение лица. Те немногие, кто все-таки соизволил встретиться с ним взглядом, казалось, просто смотрели сквозь него. Их взгляды не источали ни холода, ни ненависти, они просто были пустыми. Расфокусированными.

Безучастными.

Люций встал перед Кризитием, когда тот остановился и рухнул на пол, поскользнувшись на собственной крови. Вечный опустил острие лаэранского клинка и постучал им по копыту.

— Видимо, здесь мы и закончим, — улыбка вновь вернулась к Люцию, но уже без жестокости и веселья, которые сквозили в ней раньше, — боюсь, на этот раз я не дам тебе возможности приползти ко мне и преклониться, дорогой брат. Ты даже умрешь не на коленях предо мной.

Кризитий судорожно выдохнул, кровь запачкала его губы. Он зарычал от напряжения и попытался обхватить рукой ногу Люция, чтобы подняться. Люций поднял другую ногу, и керамитовое копыто отбросило брата обратно на палубу.

Вечный обошел Кризития вокруг и надавил коленом на живот, удерживая того на месте.

— Посмотрим, — задумчиво промурлыкал Люций, — ты отнимешь мои руки, — он постучал по изуродованным конечностям Кризития плоской стороной меча, — ты отнимешь мои ноги, — он сделал то же самое с культями, отходившими от талии легионера.

— Что же там еще было? — Люций быстро забарабанил пальцами по подбородку, словно задумавшись. — Вроде там что-то было еще, да брат? — В глазах Люция вспыхнул огонек. — А! — жестокость вновь появилась на лице, и он наклонился к Кризитию, прошептав на ухо, — точно. Я вспомнил.

Люций положил свой меч на палубу и крепко схватил Кризития за затылок, чтобы тот не двигался. Другой кулак он запустил между губ брата. Зубы Кризития щелкали и выпадали из десен, когда Люций погрузил руку в рот по самое запястье. Скользкая длинная мышца напряглась на мгновение, засопротивлялась, но все-таки Вечный ухватился за нее — и вырвал.

Люций стоял, глядя на Кризития сверху вниз. Измученный воин бился и завывал в увеличивающейся луже крови, слюны и рвоты. Вечный разжал кулак, позволив дергающемуся красному куску, который он вытащил из брата, соскользнуть с ладони с мягким влажным звуком.

— Мой язык.

Кризитий забился в конвульсиях. Его лицо превратилось в алую маску, а рот представлял собой окровавленную пасть из разодранных губ и сломанных зубов. Спина выгнулась другой, когда он вдохнул собственную кровь.

— Я точно знаю, куда ты отправишься, — сказал Люций, взяв лаэранский клинок и принявшись осторожно очищать его, прежде чем вернуть в ножны. — Из всего, что мне довелось испытать, муки нашей материальной вселенной, наши войны внутри Ока, ничего с этим не сравнится. Это единственное место, которого должны бояться даже легионеры.

Люций медленно занес копыто над лицом брата.

— У тебя впереди вечность, чтобы понять почему.

Малые победы

Темный апостол привалился к стене. Не из-за отчаяния или разочарования, но просто от неожиданно накатившей слабости. У него и мысли не было о провале. Казалось, что об успехе атаки можно не беспокоиться. И вот настал тот самый момент, и воин-жрец испытывал только усталость. Он так вымотался… Как будто целую вечность занимался тяжелейшей работой и получил за все только кратчайший миг покоя.

— Почему они не нападают? — просвистел Эвек и почесал обожженный плазмой доспех, как свою кожу.

Падший капеллан вздохнул и устало поглядел в сторону рудолазов с раскаленными докрасна плазменными резаками, остановившихся вдали среди теней.

— Им пока без нужды. Нас мало,и мы отрезаны. — Среди присевших машин медленно крались фигуры в скафандрах. Шахтеры, алчущие мести. И не только они. Виднелись и крупные фигуры в черном. — Они могут спокойно нас всех уничтожить, но сами при этом понесут немалые потери. Поэтому они ждут.

— Чего ждут?

— Подкрепления, — отозвался душепастырь.

Отвернувшись, он прислушался к шепоту нерожденных. Незримые, они все так же находились рядом. Всегда будут. Подобно ракушкам и паразитам, они, демоны, цепляются за места, где во славу Темных богов пролита кровь.

Наверное, именно поэтому Пантеон позволил им, Несущим Слово, добраться так далеко. Легионер улыбнулся.

— Какая спесь… — прошептал он.

Эвек повернулся к господину:

— Какие будут приказы, темный апостол?Лакву отмахнулся:

— Разве это имеет сейчас значение? Мы дошли до финала этого… паломничества или сумасбродства. Все кончено. — Воин-жрец кое-как выпрямился. — Я завершил работу, вы тоже. Самый главный безумец погиб!

Легионеры пораженно уставились на предводителя. Мысль о сдаче без боя была совершенно чуждой для них. Кощунственной. Всегда есть другой вариант. Иное решение. Но выбором управляют боги. И они всегда дают тебе только то, что отвечает их нуждам.

— Вы хотите… отступить? — прохрипел Эвек. — Ведь мы еще можем победить. — Голос стал походить на гул перегретого чайника.

Душепастырь покачал головой:

— Мы уже выиграли! Одержали победу в ту же секунду, когда ступили на этот астероид. В день, когда наши войска высадились на Альмасе. — Он тихо засмеялся. — Теперьты понимаешь это, Эвек? Стратегия внутри планов. Боги никогда не показывают нам сто путей, но всегда только один. Именно этого не осознал Аматним. Такие, как он, никогда не могут уразуметь этого. Они мыслят только категориями личных взлетов и падений. Но наши триумфы и провалы служат только Пантеону.

Воин посмотрел на окровавленную руку. Красные кристаллы раскрошились и упали.

— Эта система никогда не оправится от того, что мы здесь совершили. Мы подожгли ее. Неважно, сколько будет длиться пожар, вечность или один день, урон уже нанесен. Вот в чем наша победа. Об этом шептали нерожденные. Я был слишком занят, чтобы сразу понять, но теперь все раскрылось.

Не только Эвек, но и все остальные легионеры подошли ближе и слушали. В шлеме Лакву раздавались щелчки незнакомых частот,но он пропустил их мимо ушей. Враги скоро будут здесь и разыграют свои роли в великом плане Пантеона.

— Мы все — только зерна великого древа. Слава рождается из наших ран. — Душепастырь указал на Эвека. — Ты сам сказал: боги жаждут крови. Не нашего триумфа, не победы. Почему? — Он указал крозиусом на Альмас. — Там стоит бастион труповерия. Мир-собор. Но теперь святость планеты осквернена. И это сделали мы! Нашей жертвой Пантеону! Мы пришли и оставили несмываемое пятно!

— Война, братья. Ее выигрывает не одна великая битва, но множество небольших. Вот о чем мы всегда забываем в погоне за славой. Аматним — и, да, я тоже — полагали, что в конце паломничества будет тот самый великий триумф. Но на деле это оказалась победа малая. Мы снова ранили колоссального безумного зверя, который есть Империум, и оставили внутри раны частицу себя, точно так же, как во всех сражениях в Галактике. — Лакву обвел взглядом приверженцев. — Помните это, братья: незначительные победы и вечная слава!

Темный апостол запрокинул голову, смотря мимо балок, цистерн и поршней, за край астероидного пояса и прямо на сами звезды. И нечто из бесконечных пространств словно заглянуло в глаза воина-жреца. Потом послышался хохот жаждущих богов. И душепастырь понял, что они довольны. Этого достаточно. Несущий Слово обернулся, когда на внутреннем дисплее вспыхнули руны-целеуказатели.

Десантные капсулы цвета смерти дождем обрушились на поверхность астероида. Пять как минимум. Вот чего ждали Гвардейцы Ворона. Они не желали испытывать судьбу. Несущий Слово ощутил удар челноков, заметил облачка пыли, но ничего не услышал. Когда аппарели опустились, на свет выбежали воины в белой броне. А среди нападающих шла фигура, объятая первобытными грозами. Они доставили сюда колдуна — архитектора лжи. Лучше и придумать нельзя.

Пыль расступилась перед чародеем, открыв бело-синюю броню, покрытую потеками крови и окалиной. Бородатое лицо столь же свирепо, как лик орла. В глазах бушуют бури. Посох, окутанный психическими молниями. Нерожденные умолкли, и Лакву понял, что они ощутили запах смерти сородичей, идущий от нового врага. Да, мистик могуч.

— Узрите же, братья! Боги дают нам прощальный дар! Нет, нас не застрелят в спину подлые плебеи, но мы встретим конец, как подобает мужам, лицом к лицу с такими же воинами, от их болтеров и мечей! Возрадуйтесь, братья, ибо в смерти мы будем отомщены! — Воин-жрец ударил крозиусом по краю ограждения, и металл загудел подобно колоколу.

— Слава вечная, братья!

С этими словами темный апостол Лакву повел последних братьев к славе.

Испекла кексики и немножко украсила :з

Данный опус был написан и размещён на форуме www.heresy-online.net с 2009 по 2010 пользователем под ником LordLucan. «Облик Кошмара» описывал события 50-го тысячелетия в особенно мрачных тонах. Здесь представлена двадцатая  (из 27) частей. Кроме того, существует цикл "Эра Заката (60к)". Предыдущие главы вы можете найти по тэгу SoNtC .

Большинство имён переведено в соответствии со справочной литературой Гильдии Переводчиков warforge.ru.

В следующих частях будет дана столь же подробная оценка другим современникам второй Эры Раздора – в частности двадцать первая часть, «Психический Апокалипсис, Чёрные Корабли и Н̵̱̻̜̙̪̻̮̘͊͌̇ͣ́́͟͠͝е̷̢̢͇̮͓̰͇͔͚͚̝̜͙̂̆̃̌ͫ̄͋̇ͭ͠кͦ̃ͣ̚͘͏͠͏̙̤̖̙̦̘͙͔̖̫̯̪͉͜с̸̶̩̦̲̬͓̜̪͙̪͍͒ͮ͑͋ͫ̑ͮ͂̿͜»

Раздел 20. Разбитый Молот: Что Сталось с Имперской Гвардией?

 

Как уже говорилось ранее, Империум пал, а вслед за ним пали Департаменто Муниторум, развалилась командная структура Имперского Флота и огромного множества других галактических организаций; всё кануло в пучину анархии и полнейшего хаоса. Клерки Администратума продолжали свой бездумный труд, заполняя и подписывая документы, которые никому, кроме них, не суждено будет прочесть. Миры отсекались друг от друга, стоило им только утратить связь между собой; словно разрубленный клинком вокс-провод, коммуникации обрывались на полуслове и планета погружалась в панику. Диспозиции флотов и корабельные манифесты терялись, неправильно оформлялись, либо отправлялись в иные инстанции на далёких мирах, чтобы навеки потеряться в море душ.

Командная иерархия очень быстро разрушилась, когда стало ясно, что любая попытка связаться с высшим флотским командованием была обречена на провал. Огромные флоты Крестовых походов, полные солдат и бронетехники постепенно теряли связь и с более непосредственным командованием. Без поддержки миров-кузниц и агромиров многие крестовые походы останавливались, а те, которые продолжали ещё своё движение, состояли из обозлившихся полуголодных солдат на невосполнимо выходящей из строя технике. Врагов становилось всё больше, а население планет – всё более враждебно настроенным. Некоторые походы, например, Нигилийский крестовый поход, полностью развалился: контингент Имперской Гвардии на борту и большая часть флотских офицеров подняла мятеж на каждом корабле флота, бунтуя против нормирования пайков, достигшего невыносимой величины. Лорд-генерал, лорд-адмирал и даже верховный кардинал были жестоко казнены, после чего различные корабли флота крестоносцев, каждый под контролем враждующей с остальными фракции, устроили жестокое и бессмысленное побоище на орбите планеты Киото, ставшей жертвой дождя из гигантских пылающих обломков сбитых кораблей.

Тем не менее, зачастую флоты крестоносцев обнаружали, что различные имперские миры, с которыми они встречались, не признавали их полномочий, и пытались оказать сопротивление при высадке и дозаправке кораблей флота. Часто в подобных случаях флотам приходилось реквизировать нужные ресурсы у непокорных миров силой, нередко отправляя полки Имперской Гвардии на поверхность. В результате такой практики, врагов у таких флотов крестоносцев становилось всё больше и больше. И если до этого с еретиками и ксеносами проблем хватало в избытке, то теперь противниками становились ещё и различные мини-«империумы», границы которых крестоносцы неизбежно нарушали, приводя к ещё большему количеству военных столкновений. Крестовые походы, обладая минимальным количеством ресурсов для самостоятельной деятельности и в лучшие времена, быстро исчерпывали свои небогатые запасы и часто терпели поражение. На момент М46, большая часть крупнейших имперских крестовых походов, истощённых и обескровленных, не представляла никакой серьёзной угрозы, так как все они постепенно разваливались на более мелкие соединения.

Однако, про вышеописанных стоит сказать, что они являли собой меньшинство, которому ещё повезло. Большая часть имперских крестовых походов и боевых соединений была полностью рассеяна при отчаянных попытках проложить путь через взбесившийся варп. Бывали случаи, что вместо целого флота варп покидало одно сильно потрёпанное судно, команда которого находилась на грани, либо далеко за гранью безумия.

Бесчисленные тысячи армий Имперской Гвардии были разбросаны по всему Империуму. Зачастую, будучи разбитыми на дивизии, бригады или даже отдельные полки, эти гарнизоны числом составляли от нескольких тысяч до, в некоторых крайних случаях, нескольких миллионов. Некоторые были покинут на ранее завоёванных полях сражений; они либо пытались основать колонии, либо подавались в наёмники в местных локальных конфликтах, либо становились жертвами гуманоидных и негуманоидных аборигенов. Более удачливыми были те, кому повезло иметь, удалось заполучить доступ, или просто захватить силой транспортные корабли. Находясь на различных стадиях обветшалости, эти так называемые «нерегулярные» соединения и простые дезертиры скитались по просторам галактики, используя только короткие варп-прыжки, чтобы не подвергать свои ветхие корабли излишней опасности. Некоторым, например, 343-му полку Терракской гвардии под командованием полковника Харстербека, удавалось устроиться на службу у различных мини-империумов, с которыми они вступали в контакт. Эти гвардейцы и профессиональные солдаты становились действующими гарнизонными войсками этих пост-имперумных государств. Кроме того, они занимались военной подготовкой новых армий своих новых отчизн, кровью и потом вбивая в головы новобранцев некоторое представление о военных действиях и делясь драгоценным опытом с гораздо менее закалёнными гарнизонами СПО.

Другие пошли совсем иным путём. Например, Хараконские Боевые Ястребы и Элизийские ВДВ, удержались от развала своей командной структуры, сохранив свои традиции, представления о долге и даже форму. Тем не менее, в ставшей враждебной ко всем галактике, даже этим элитным подразделениям пришлось принять сторону местных представителей власти. Однако, бродят слухи, что где-то в сегментуме Пацификус действует группировка солдат из множества различных подразделений бывшей Имперской Гвардии, которые сделали своей базой разрушенный звёздный форт, и организовали сопротивление. С кем они борются, неведомо даже им самим. Они грабят различные мини-империи в надежде, что однажды, «настоящий Империум» восстановит порядок и спасёт их. К несчастью, они не знают, что настоящий Империум более не существует. Поэтому, для всей окрестной галактики они не более, чем простые террористы, ведущие войну против воображаемого противника; бессовестно губящие множество жизней ни в чём не повинных граждан множества мини-империй, даже не представляющие, что те, против кого они ведут войну, и есть тот самый Империум.

Вокруг систем в окрестностях Армагеддона, Савларские Хим-Псы, сражавшиеся на множестве миров, умудрились не только пережить утрату Империума, но даже преуспеть и развиваться, подобно вшам или другой гнуси, с поведением которых у этих подонков было немалое сходство. Они основали неофициальный чёрный рынок, торгуя огромным ассортиментом опаснейших и отвратительнейших наркотиков и прочих субстанций, часто сотрудничая со столь же подлыми абсолютно аморальными Раттлингами. У савларцев не было ни малейшего интереса защищать людские миры. Напротив, пока сотни планет отчаянно отбивались от внешних врагов и становились всё более обеднелыми и беззащитными, на улицах их подульев открывали свои филиалы савларские наркокартели и начинали свою деятельность группировки рэкетиров. Имея значительное преимущество в виде своего армейского опыта, они силой подминали под себя значительное место в местном криминальном мире. Кроме того, они были печально известны как оружейные контрабандисты и торговцы, продавая оружие обеим сторонам конфликта, знатно «нагревая руки» на огнях чужих войн.

Несмотря на то, что Савлар, их родной мир, попал под ужасный эффект Офилим Киасоз, на жизни Савларских Хим-Псов это никак заметно не сказалось: они продолжали вести свою гнусную деятельность.

Миры, которые ранее специализировались на снабжении Империума большим числом полков хорошо обученных имперских гвардейцев, оказались в незавидном положении. Многие из лучших миров Имперской Гвардии, такие, как Катачан и Криг, были узко ориентированы на тренировку и обучение солдат для Империума. С утратой «рынка сбыта» среди населения произошёл настоящий демографический взрыв. Солдатам требовалось применение, а планетам – защита.

Каждый мир подошёл к решению проблемы по-своему. Генерал-губернатор Катачана поступил мудро и заключил тесный альянс с Ризой. В обмен на корабли и вооружение, Катачан предоставлял большое количество высококлассных бойцов в поддержку их сравнительно немногочисленным скитариям. Этот альянс позволил им удержать под контролем ощутимо крупную территорию и даже защищать её от всех внешних угроз, даже от самого гуронова Империума Хаоса.

Криг, как упоминалось ранее, превратил своих солдат в товар для экспорта по всей галактике. 

Некоторые гвардейские миры присоединялись к другим мини-империумам, и отправляли свою неиспользованную солдатскую десятину для укрепления границ этих новообразованных империй.

В некоторых редких случаях, миры Имперской Гвардии изначально являлись центрами местной мини-империи, будучи самодостаточными ещё до начала Второй Эры Раздора – например, Талларн. Талларн воспользовался своим богатством и огромной армией, чтобы расширить зону влияния, и основал свой мини-империум.

Что же до Стальных Легионов… их история тесно связана с повестью об Армагеддоне, и поэтому будет рассказана не здесь, а отдельно.

В Час Горя, как ещё называют первую половину Второй Эра Раздора, где самым ходовым товаром были война и угнетение, Имперская Гвардия, вторая лучшая боевая сила былого Империума, оказалась невероятно востребованной. У кого было больше пушек, у того была и власть. У кого была власть, тот и выживал. Таков мучительный и гнетущий девиз 51-го тысячелетия.