champion of the emperor

Тут некоторые спойлеры подвезли из 3 книги про Темный Империум. Тем, кто ждет книгу, то этот пост лучше не читать.

У Жиллимана в 40к есть Консилия Псайкана - совет псайкеров, в который входят как библиарии космодесанта, так и псайкеры из людей и ксеносов. Как в шутку было замечено, этот совет походил на кабал магов, который направлял королей в древности.

Один из участников Консилии Псайкана - Иллиан Натас - посол от Ультве и соратник Эльдрада Ультрана. Имя этого провидца является отсылкой к ультрамарину полуэльдару Иллиану Настасу из первых редакций. Впервые Иллиан Натас появился в недавнем романе "Врата костей".



Третья книга Тёмного Империума начинается с того, что Жиллиман со своими "колдунами" допрашивает демонхоста прямо у себя на корабле. За процессом следят провидец с Ультве и серый рыцарь, который в прошлой книге победил Тифуса.

Процесс дознания выглядит вполне забавно. Серый рыцарь знает настоящее имя демона, а Жиллиман угрожает тому истинной смертью от меча Императора. Разговор тоже весьма весёлый:

-Говори!

-Не буду!

-А ну говорят тебе говори!

-А вот не буду!

-А ну быстро говори, а то милсдарь примарх тебе таких звездюлей отвесит, мало не покажется!

-Пошёл ты!

-Ну ты ж демон Тзинча, а Мортарион демон Нургла. Ваши боги не дружат, ну скажи, поднасри конкурентам.

-Уууу, анафемский сын, ладно отвечу на ДЕВЯТЬ твоих вопросов!

В общем Жиллиман задаёт девять вопросов о том, как, где и когда победить Мортариона и освободить Ультрамар.

Демон весьма уклончив и даёт весьма расплывчатые ответы. Потратив девять попыток, Жиллиман прибегает к последнему методу - угрозам физической расправой и козырянием своим положением. Это даёт свои плоды, демон всё рассказывает, Жиллиман убивает демона.

Серый рыцарь недоволен всем происходящим. Он говорит:"Вы, товарищ Жиллиман, конечно примарх, регент Империума и сын Императора, но вы ходите по очень тонкому льду. Мне ваши методы не нравятся, я брезгую!" В тот же день он забирает своё братство Серых рыцарей и сваливает.



Ещё один забавный эпизод из Тёмного Империума.

Жиллиман, провидец из Ультве Иллиан Натас и кодиций Донас Максим, попивая вино обсуждают Лектицио Дивинатус.

Жиллиман раскрывает библиарию тайну происхождения главной религии Империума. А эльдары и так в курсе. Жиллиман говорит, что со времён оригинального текста, написанного Лоргаром, главный религиозный текст Империума сильно изменился. За десять тысяч лет его неоднократно правили, дополняли, пересказывали столько раз, что на оригинал это уже мало похоже.

Даже у самого Жиллимана самая старая рукопись Лектицио была написана спустя почти тысячу лет после Ереси. После поражения хаоситов на Терре Жиллиман пытался искоренить нарождающуюся религию и приказал сжечь все книги Лектицио.

После распития спиртного, Жиллиман, эльдар и библиарий начинают рассуждать о божественности и кого можно считать богом. Они обсуждают Императора, богов Хаоса, эльдарских богов и даже Ктанов.



В общем кульминация и главное событие третьей книги Тёмного Империума - бой Жиллимана и Мортариона. Заслуживает отдельного перевода, но сейчас просто пересказ.

Жиллиман вышел против Мортариона раз на раз, и хотя Мстящий сын показал себя достойно, Мортарион победил его довольно-таки легко. Магия варпа это не шутка. Мортарион делает поверженному Жиллиману укол в шею (Жиллиман скоро целую коллекцию шрамов заведёт: от Кор Фаэрона есть, от Фулгрима есть, теперь и от Мортариона). Жиллиман начинает умирать, он буквально гниёт заживо, его кожа чернеет, он испытывает неимоверные страдания. Мортарион убеждает его принять сторону Нургла, и тогда боль уйдёт.

Жиллиман находит в своей душе уголок, куда ещё не добралась боль. Мортарион замечает это, ему интересно, что Жиллиман пытается утаить от него. Внезапно это оказывается воспоминание о разговоре с Императором на Терре. Жиллиман вспоминает как врата к Золотому трону распахнулись, и он увидел свет. Мортарион тоже это увидел и ему поплохело. Жиллиман понимает, что это шанс и начинает заново переживать это воспоминание. (Встреча с Императором также заслуживает отдельного перевода).

Жиллиман продолжает умирать, пока Мортарион злорадствует, что Император это ложный господин, что Жиллиман выбрал не того, но скоро боль уйдёт, скоро они окажутся в саду Нургла.

В это же время в другом месте Матье жертвует собой, чтобы уничтожить котёл Ку'гата, который является ключевым звеном в плане Мортариона по завоеванию Ультрамара.

Как только котёл был уничтожен варп-влияние на реальность начинает ослабевать, и Мортарион это чувствует, не веря в это.

Труп Жиллимана внезапно оживает, его броня реактивируется. Почерневшее лицо Жиллимана поворачивается к Мортариону. Земля содрогается от звона невидимого колокола, приводя обитателей сада Нургла в неописуемую панику.

Мортарион чувствует, как через варп движется огромная ужасная сила, которую он не чувствовал уже очень давно. Мортарион хватает косу, чтобы убить Жиллимана, но не может сдвинуться с места. Глаза Жиллимана горят чистейшим белым светом. Его тело восстанавливается, регенерирует, даже броня восстанавливается.

За спиной Мортариона вдали виднеется особняк самого Нургла. Повелитель смерти чувствует, как сам дедушка Нургл выглядывает из окна. Забавный факт - для Мортариона обе силы - что Нургла, что та, что оживила Жиллимана - равносильны.

Излучая свет, Жиллиман поднимается в воздух, в его руке появляется меч Императора, горящий светом тысяч солнц.

Жиллиман произносит, что Император говорит с ним. Его окутывает невыносимое сияние, и Мортарион вынужден закрыться руками.

Единственное, что Мортарион может выдавить из себя - единственное слово, словно нашкодивший ребёнок. Он говорит:"Отец?".

Жиллиман говорит, что он - правая рука Императора, его генерал, чемпион. Он - Мстящий сын, и благодаря силе Императора он был спасён.

В особняке Нургла открывается дверь, хотя до этого за всю историю этого не происходило. Мортарион смотрит в чернеющий проход и произносит:"Прости, дедушка".

Император говорит через Жиллимана. Он называет Мортариона предателем, что он испортил всё, что могло бы быть, но в то же время Мортарион одновременно является жертвой. Император-Жиллиман отпускает Мортариона, сказав, что возможно однажды его можно будет спасти, но сейчас ему придётся вернуться к хозяину, которого тот сам выбрал.

Мортарион закричал "Нееееет!", но было слишком поздно. Невероятная сила затащила его в особняк и захлопнула дверь, оставив наедине с более ужасным богом. В этот момент Мортарион испытал истинный ужас. Дедушка Нургл был недоволен.

Император-Жиллиман, находясь между реальным миром и варпом, начинает угрожать Нурглу и всем обитателям варпа. Пламя меча, пылающее жарче миллиона солнц, сжигает сад Нургла. Из особняка слышится рёв ярости. Пламя останавливается в считанных метрах от особняка Нургла. Император-Жиллиман говорит, что это лишь предупреждение. Что реальный мир тоже может дать сдачи. Что в варпе важна лишь воля, а воли сильнее, чем у Жиллимана просто не существует. Жиллиман говорит Нурглу, чтобы тот передал своим братьям сообщение о том, что Жиллиман говорит от имени самого Императора человечества.



После того, как Матье уничтожил котёл Ку'гата при помощи силы Императора, он подхватил ужасные болезни. Его доставили на изоляционный корабль "Убежище". Там ему как могли поддерживали жизнь, но он умирал. Было чудом, что он протянул так долго.

Жиллиман приходит к Матье, и на смертном одре Матье рассказывает Жиллиману, что открытие хаоситами Великого разлома было ошибкой.

Великий разлом пробудил Императора и сделал его сильнее. Армии верующих в него делают его ещё сильнее. Но пока что Император не может покинуть Золотой трон, и Жиллиман должен ему помочь. Матье говорит, что Император потратил тысячелетия тщательно выстраивая план по возвращению Жиллимана. Теперь Жиллиман - единственная надежда Императора и человечества.

Перед самой смертью Матье говорит Жиллиману, чтобы тот верил в Императора, и всё будет хорошо. Он умирает с улыбкой на лице.

Жиллиман говорит уже мёртвому Матье, что Император не бог, что всю работу за него делают люди. Император использует людей, как делал это всегда.

Жиллиман благодарит Матье за службу Империуму и обещает, что если Матье захотят сделать святым, то примарх не будет этому препятствовать.



Почти в самом конце третьей книги Тёмного Империума, когда планы Мортариона были сорваны, демон Нургла Ротигус обманным путём привёл главного историка Жиллимана в горящей библиотеке Птолемея к книге под заголовком "Правление Императора Сангвиния, история". Историк очень удивился, ведь ему было известно, что не было никакого Императора Сангвиния. Сначала он подумал, что это фанфик, но книжку всё равно припрятал.

Как позже объяснит Ротигус, этот историк обязан восстановить истинную историю, он прочитает эту книгу и усомнится в праведности Жиллимана, который намеренно скрыл факт существования Империума Секундус. Этот историк узнает об истинных масштабах амбиций Жиллимана, и что примарх не такой уж идеальный. И с этого момента он будет сомневаться в Жиллимане, ведь идея хуже любого вируса. В общем семена сомнений посеяны, и они пошатнут империю.

Ну что тут можно сказать? План хороший, надёжный.



P.S Теперь мы окончательно узнали, что Жиля, действительно, любимчик Папы и идеал идеалов (а то мы не знали) . И еще - Папа может вернуть всех коррапченых примархов обратно? Мертвых он точно может вернуть (вспоминая его слова про Ферруса). Может Он хочет вернуть и забрать обратно все потерянные инструменты.

Ave pater mutatis

Фабий потер лицо — оно было моложе, чем он привык, более упругим и гладким. Волосы стали густыми, длинными и очень светлыми. Это ненадолго. Изменения всегда неотвратимо начинались именно с этого. Он увидел свое кривое отражение на поверхности операционного стола и заметил, как много в нем от Фулгрима. Разве что лицо чуть более угловатое, менее совершенное. Орлиная красота в нем почти целиком уступала лисьей хитрости. Животное начало, дававшее о себе знать.

Более подробные спойлеры и некоторые диалоги из 3 книги по Темному Империуму.

дополнение к посту http://joy.reactor.cc/post/4812507



Завязка начнётся с возвращения Феликса на Честь Макрага, где он попытается отговорить Жиллимана допросить пленённого демонхоста, чтобы выведать обстановку на Иаксе.



Сикарий - глава личной стражи примарха и не прошёл Рубикон.



Допрашивать пленённого демонхоста будет некто иной, как Иллиян Натассе, прямо в Либрариуме Ультрамаринов



Серый Рыцарь, кто охранял этого демонхоста раньше, а ещё раньше навалял Тифусу, Ионан Груд, увидя всё это, покинет примарха, а автор спойлеров и вовсе намекает, что Сыны Титана перестанут доверять Жиллиману



Примерно в первой половине книги на сцену выйдут Тзинчиты (А на этот момент намекал сам Хейли, говоря что начнётся распря среди Богов Хаоса)



Тифус прибудет к Мортариону не как сын или первый капитан, а как Герольд Нургла и прикажет тому отказаться от своих планов заманить Робаута в ловушку на Иаксе. Он должен исполнить воля Чумного Бога, а не сводить счёты с Жиллиманом.



Грусные нурглиты ни куда не делись, а смотреть на их склоки одно удовольствие



В какой-то момент Тзинч вступит в (временный) союз с Кхорном, чтобы опрокинуть Нургла.



Жиллиман продолжит своё самокопание и исследование Летицио Дивинитатус, создав нечто своего личного книжного клуба, а Натассе советует примарху перестать так загоняться



А вот теперь самый интересная часть спойлеров. В Штерн. Еретичная Святая уже поднимался вопрос, что якобы психические силы и вера - это разные категории. А Хейли большой любитель надев на себя образ персонажей своих книг прописывать новый бек.

Натассе, пытаясь переубедить Робаута, что ему не нужно зацикливаться на вопросе веры, выскажет монолог:

"Это не имеет никакого значения", - сказал Натассе. "Мы говорим здесь не о колдовстве или что вы называете психическими силами, но о вере. Вера - самая могущественная сила в Галактике. Она не требует доказательств или подтверждения. Она дарует убеждённость тем, кто верует. Она приносит надежду отчаявшимся и там, где вера процветает, изменяется сама реальность. Единственный разум, что сильно связан с варпом, может нарушить законы нашей вселенной, а на что способен миллион? А миллиард? Триллион разумов и все до единого верят в одно и тоже? Нет большой разницы, псайкеры ли они или нет. Влияние столь многих душ создаёт ощутимый эффект. Мой вид породил бога. Возможно, теперь ваш черёд.



Я не верю, что отец - бог, но если сейчас он всё-таки стал, я должен учитывать этот факт в моей стратегии".



Разговор о божественности:



”Темпоральное, духовное, материальное — это не имеет значения. Мой народ рассматривает божественность с нескольких точек зрения, но есть две основные категории. Боги иного моря, отражения того, что вы называете матеруимом, и боги самого материума, известные вам под именем К’тан, хотя есть и другие, еще более древние, еще более ужасные, чем они. Боги материума являются необходимой частью самой его ткани — они связаны с ним столь глубоко, что способны влиять на его структуру, но тем не менее, они все равно ограничены законами этой реальности. Боги варпа же более эфемерны и более разнообразны по своей сути. Многие из них — лишь концентрации чувств, другие когда-то были смертными до того, как их изменила вера других. Я считаю, что боги моих предков принадлежали сразу к обеим категориям, хотя это не единственное философское учение, выдвинутое моим народом, и я слышал много бурных обсуждений этой темы. Сейчас уже невозможно ничего утверждать, ведь наши боги умерли в час нашего падения, и даже если бы их можно было спросить, то мы бы не узнали правду, ведь правда бы изменилась сама собой, согласно убеждениям тех, кто в них веровал.”



***



”Еще один вид — это агломерации душ, что некогда были живыми. По крайней мере, так утверждают Иннари: их гипотетическое божество Иннеад было высвобождено расколом Биел-Тана. Но кто может утверждать что-то наверняка? Одна, две, все или даже более этих вещей могут быть правдой в одно мгновение, но измениться в следующее. Есть боги, что пожирают богов. Боги, что вечны. Боги, что были, но теперь их никогда не было. И боги, что однажды появились на свет, а теперь существуют с начала времен. Посему исследовать происхождение богов невозможно. У них нет истории кроме той, что на них водрузили народы. В этом я бы согласился с тобой, колдун. В какой-то мере. Могущество есть их определяющий аспект. Другой — вера, хотя он применим не ко всем. Некоторые сущности не нуждаются в вере. Но ложность свойственна не для каждого из них.



Если верить тому, что гласят наши легенды, К’тан были неотделимыми частями мироздания — голодные, злые в глазах смертных, но все равно его часть. Они не нуждаются в вере, чтобы жить, точно так же, как и пожранные ими солнца не нуждались в чужих очах, чтобы существовать. Как и великая четверка богов Хаоса, которые стали столь всемогущи, что, по сути, ныне самоподдерживающиеся, хотя вера их последователей всё же делает их сильнее. Это же справедливо и для Великого Пожирателя, разума тиранидов, сущности, образованной бездумными действиями своих физических компонентов: вероятно, он стоит выше всех остальных. Но бог ли он? Некоторые из наших философов думают, что да. Другие яростно оспаривают эту идею. Так или иначе, вера жизненно необходима для меньших богов. Без веры они распадаются до бесформенности, становясь неразумными вихрями эмоций. Потеряв стабильность, они умирают.”



***



”Миллиард умов, триллион умов, каждый из которых верит в одно и ту же вещь? Уже не имеет значения, псайкеры они или нет.”





Робаут и Император:



Он увидел пыльную, гигантских рамеров комнату, уставленную аппаратурой омерзительного назначения – ради поддержания чудовищного нечто живые по очереди умирали. Сердцевиной являлся золотой механизм, покрытый пеплом разбитых мечт. На его кресле восстедал безжизненный череполикий труп – но тут облик замерцал, и он увидел короля беспредельной мощи, ненадолго опустившегося на Его трон, дабы подумать, лишь ненадолго потерявшийся в своих мыслях, — и едва Он завершит медитацию, то поднимется на справедливое правление. Он увидел уставшего мужчину, его мнимного отца, дающий ему предсмертные наставления, которых не услышать, говорящий, что ему делать. Облик вновь изменился, и он увидел злобную мощь, соперничающую с великими силами Хаоса. Он увидел печаль, триумф, неудачу, потерю и могущество. Среди всех лиц не было единственного, как не было единственного голоса в хоре, в какофонии. Присутствие Императора было подобно удару молота для его души, чудовищному очищению существования. Он не мог стоять перед ним – и пал на колени, хотя Валорис рядом с ним все так же не издал ни звука, будто ничего не произошло.

Его покрывал прах придворных трупа-короля. Они прибывали подле сиятельного Императора веками.

— Отец, — сказал он, и это был последний раз, когда произнося это слово, он действительно имел его в виду. – Отец, я вернулся. – Гиллиман заставил себя поднять глаза на столп света, крики душ, череп с пустыми глазницами, равнодушного бога, старика, вчерашнего спасителя. – Что мне делать? Помоги, отец. Помоги спасти их.

В настоящем, в прошлом, он ощутил рядом безмолвное присутствие Мортариона и страх своего падшего брата.

Он смотрел на Императора Человечества – и ничего не видел. Слишком много, слишком ярко, слишком могуче. Нереальность существа перед ним поражала его до глубины души. Сотни разных обликов – все ложные, все истинные – мелькали в его голове.

Он не мог вспомнить, как выглядел его отец раньше, а Робаут Гиллиман ничего не забывал.

И тут, это нечто, это жуткое, отвратительно нечто на Троне, увидело его.

— Мой сын, — произнесло оно.

— Тринадцатый, — продолжило оно.

— Повелитель Ультрамара.

— Спаситель.

— Надежда.

— Ошибка.

— Разочарование.

— Лжец.

— Вор.

— Предатель.

— Гиллиман.

Он услышал все это сразу. И ничего из этого. Император говорил – и не говорил. Сама идея слов казалось абсурдной, их концепция – тяжкий вред равновесию времени и бытия.

— Робаут Гиллиман, — его имя произносил бушующий шторм, и казалось, будто ярость умирающего солнца обрушилась на его миры. – Гиллиман. Гиллиман. Гиллиман.

Имя разносилось по ветру вечности, не замолкая, не достигая предполагаемого назначения. Чувства множества сознаний потянулись к Гиллиману, насилуя его ощущения в попытках взаимодействия, но затем из многих, казалось, выделился единственный разум – чистая, необузданная мощь – и безмолвно приказал уйти и спасти то, что они построили вместе. Уничтожить то, что они сделали. Спасти его братьев, убить их. Противоречащие порывы – всем невозможно противиться, все одинаковые, все разные.

Множество ужасных вариантов будущего мчались перед ним – последствия всех этих указаний, выполнит ли он хоть какое-то, все или ни одного.

— Отец! – закричал он.

Мысли хлестали его.

— Сын.

— Не сын.

— Вещь.

— Имя.

— Не имя.

— Номер. Инструмент. Продукт.

Великий план в руинах. Нереализованные амбиции. Через Гиллимана текла информация, слишком много информации: звезды и галактики, целые вселенные, расы старее времени, вещи слишком пугающие, чтобы быть реальными – разъедали его суть, как буря в самом разгаре распахивает пустоши острыми разломами.

— Прошу, отец! – взмолился он.

— Отец, не отец. Вещь, вещь, вещь, — произнесли сознания.

— Апофеоз.

— Победа.

— Поражение.

— Выбери, — сказало оно.

— Судьба.

— Будущее.

— Прошлое.

— Возрождение. Отчаяние. Упадок.

И затем, будто случилась фокусировка, будто напрягалась могучая воля, не в последний раз – едва ли в последний раз. Ощущение уменьшающейся силы. Ощущение конца. Он слышал, как где-то вдалеке стонут и визжат близкие к разрушениею таинственные машины, близкие к разрушению, а несмолкаемый шум криков умирающих псайкеров, поддерживающих все в этой ужасающей комнате, становится выше и напряженнее.

— Гиллиман, — голоса наложились, пересеклись, стали почти единым, и Гиллиман слабо припомнил грустное лицо, видевшее слишком многое, и тяготы, которые оно едва могло терпеть. — Гиллиман, услышь меня.

— Мой последний верный сын, моя гордость, мой величайший триумф.

Как же жгли его эти слова – сильнее ядов Мортариона, сильнее жала неудачи. Они не были ложью, не вполне. Это хуже.

Они были условными.

— Мое последнее орудие. Моя последняя надежда.

Последнее натяжение силы, мысль, вытолкнутая, как последний вздох.

— Гиллиман..



Робаут и Мортарион:



— Ты предатель, — сказал Жиллиман голосом, что не полностью принадлежал ему. — Ты осквернил всё, что только можно было, но ты такая же жертва, как и монстр, Мортарион. Возможно, однажды ты спасёшься. А пока беги к тому господину, которого сам выбрал.

— Нееет! — закричал Мортарион, но было уже слишком поздно. Внезапная сила настигла его и потащила назад. Он полетел к порталу, вновь и вновь через сад, прямо к чёрной обители Чумного Бога. Он ощутил первородный ужас, прежде чем влетел прямо в открытый портал. Проход закрылся за ним, оставив Мортариона в западне с куда более чудовищным божеством.

Нургл был недоволен.

Жиллиман оглядел Сад Нургла. Он находился между двумя мирами. Варп был изменчивым, отвергая постоянство. Сад был коллекцией идей. У него не было истинной формы и через него примарх мог видеть миллион других миров, которые лежали в его основе или грёзы душ как живых, так и мертвых. За гранью Сада, как если бы оно было видно сквозь сверкающий морской туман, что испаряется под утренним солнцем, простиралось поле битвы Иакса.

— Услышь меня! — голос Жиллимана ревел сквозь вечность. Меч Императора разгорался, пока огонь клинка не угрожал сжечь время.

— Я Робаут Жиллиман, последний верный сын Императора Терры. Тебе не суждено пасть сегодня, Бог Чумы, но знай, что я иду за тобой, и я найду тебя, и я выжгу тебя.

Жиллиман схватил Меч Императора двумя руками и высоко поднял его. Расходящиеся от клинка волны огня хлестали по саду. Из великой обители раздался крик ярости, когда стена пламени, что была горячее, чем миллионы солнц, поглотила всё на своем пути, наконец погаснув и отступив в нескольких ярдах от чёрных стен самого жилища Нургла. Бесконечные залы обители содрогнулись. С крыши падала замшелая черепица. Прогнившие брёвна испарились.

— Это предупреждение. Когда-то реальность и имматериум находились в равновесии. Слишком долго вы пытались склонить чашу весов в свою пользу. Пойми, не только варп способен дать сдачи. Это царство нереально, важна лишь воля. И никто не сможет превзойти мою. Будь уверен, Повелитель Чумы, и передай это сообщение своим братьям, что я говорю не за себя... Я говорю от имени Императора Человечества.



Робаут и кустодий:



-Тогда отметим и признаем то,-сказал Жиллиман, явно потешаясь над кустодианцем, - что ты явно недоволен моим решением предпринять это действие лично, что ты хочешь, чтобы я понял твоё недовольство, и передумал. Я всё это отлично понимаю, но не передумаю. Ты много раз сражался рядом со мной, Малдовар, хотя я знаю, что ты всё ещё не доверяешь мне. И хотя иногда ты заявлял аналогичные протесты, было гораздо больше случаев, когда ты не возражал.

-Это вопрос риска и награды, милорд. Абордажные операции опасны. Вас относительно легко могут уничтожить на расстоянии. Флот Примус мог легко преодолеть блокаду. Вам нет необходимости здесь находиться.

-В знак признательности твоей настойчивости, а также для того, чтобы показать своё раздражение по поводу того, что ты постоянно побуждаешь меня отказаться от этой задачи, я снова проведу тебя через свои рассуждения. Ты готов?

-Да, милорд,-ответил Колкуан.

-Не будь таким раздражительным, Малдовар. Я в приподнятом настроении. Я буду драться. Пришло время.

-Да, милорд.

-Если тебя это раздражает, то будь рад, что мой брат Русс не вернулся вместо меня. Смеха ради он сбил бы тебя с ног, а затем отчитал за то, что ты не смеёшься вместе с ним. Однажды он сделал это со мной. Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю.



Робаут и Матье:



— Это варп, мой повелитель, — прохрипел Матьё. — Архи-Враг совершил величайшую ошибку, открыв Великий Разлом. Он может и проклял Империум, но также Великий Разлом может спасти всех нас. Он усилил Императора. Энергия царства эмпиреев насыщает вселенную, возвышая человечество, наполняя силой даже самого слабого псайкера.

— Рост числа психических инцидентов во всём Империуме. Это то, о чём ты говоришь, — медленно проговрил примарх.

Матьё едва заметно кивнул. Этот жест лопнул пустулы на его шее, из которых вытекла прозрачная жидкость.

— Да. Твой отец — величайший псайкер из всех. Как Он мог не быть затронут?

—Тогда почему Он не сошёл со своего Трона? Если Он способен действовать, почему я должен выполнять Его работу за Него?

— Он не готов, вот почему, — ответил Матьё, — Ещё нет. Вы должны помочь Ему.

— И как мне это сделать? — с нейтральным выражением спросил Жиллиман.

— Я не могу на это ответить. Это ваша задача, —

Матьё болезненно сглотнул. Он снова заговорил, всего лишь на мгновение, ибо слова были для него драгоценной валютой и у него совсем скоро будет нечем платить.

— Он потратил тысячелетия, собирая детали головоломки, чтобы вы могли вернуться, мой повелитель. Вы — Его единственная надежда. Вы — единственная надежда человечества, — гримаса боли исказила его лицо. — У всех нас своя роль. Ваша ещё впереди. Моя же исполнена. Возрадуйся, Робаут Жиллиман, и воздай хвалу, — голова Матьё ещё глубже растекалась по подушке, размазывая жидкость по окружающему пластеку.

— Слава Ему, Император пробуждается. Вы должны направить Его возвращение. Вы вернулись. И Он может вернуться к нам.

— У тебя оптимизм глупца.

Матьё в последний раз улыбнулся.

— Вы отрицаете доказательства опыта, что пережили сами. Но вы знаете, что это правда. Вы найдёте способ. Верьте в своего Отца… и всё… будет хорошо.

Голова Матьё бессильно рухнула в сторону.