Отрывки из книги про Керза. Керз про Коракса и разговор с Императором (или галлюцинацией).
Контекст: Кёрз продолжает разговор с трупной скульптурой Императора после рассказа о том, как он выбрался из стазис-капсулы, в которую его посадил Сангвиний, и убил экипаж подобравшего его корабля.
-Я убил их всех,-тихо произнёс Кёрз.-И мне это понравилось,-добавил он.-Они всё равно все были виновны. Интересно, сколько людей погибло бы от моей руки, если бы Империум оправдал твои ожидания? Скольких бы ещё подобных им людей я бы убил, полный праведного отвращения к их неполноценности? Это было бы справедливо, не находишь?
Его вопрос остался без ответа.
-Я часто размышлял, последовал бы Коракс за мной в ту же тьму, если бы не случилась война. Он и я были так похожи, что могли бы быть близнецами. Из всех только он и Сангвиний были мне ближе всех -ничего личного, никто из них не был мне другом,-саркастично сказал Кёрз.-У меня никогда не было друзей. Но они были похожи больше всех, хоть и по разным причинам. Коракс и я, да, оба создания тьмы, я - убийца, он - ассассин, оба озабочены правосудием, оба выросли среди преступников.
Он вздрогнул и провёл чёрными ногтями по бледной коже.
-Мы шли похожими путями. У нас должно было быть столько общего, и всё же Коракс всегда ненавидел меня. Он считал меня варваром, жестоким. Он! Благородный борец за свободу, который сжёг бесчисленные тысячи в атомном огне, чтобы одержать свою великую моральную победу. Он отлично понимал ценность зверств, пусть и притворялся, что это не так.
Кёрз покачал головой и засмеялся.
-Видишь, чего я не понимаю. Зачем ты породил такой выводок Лицемеров?
Он обнял длинными костлявыми руками колени и уткнулся в них лицом.
-Я расскажу тебе кое-что ещё,-сказал Кёрз.- Я тоже его ненавидел. Ты можешь подумать, что я ненавидел всех моих братьев. Это не так. Это они ненавидели меня. Я не мог ненавидеть их в ответ. Большинство из них я мог терпеть, нескольких я уважал. Пару из них я любил, хотя это было безответно. Но Коракса я ненавидел,-он отвернулся от стыда и продолжил говорить со стеной.-Я так сильно ненавидел его. Я ненавидел его не за то, что мы были похожи и не зато, что он был лучше, хотя если он и я были аспектами одного принципа, он был лучшим. Мы были так похожи по твоей задумке,-подчеркнул Кёрз.-Разве он не вырос в ужасном месте? Разве его не преследовали? Не угнетали? Но он не убивал, как я. Он использовал страсть и аргументы там, где я использовал кровопролитие. Я ненавидел себя за то, что был не похож на него, но я не мог презирать кого-то, кто был тем, кем я быть не мог. Зачем мне ненавидеть его за это? - он снова посмотрел на статую и театрально прочистил горло.-Может за то, что он, так же как и я, не смог усмирить свой мир, смиренно передав его Механикум? Может я ненавидел его за то, что он был слабым?-он уткнулся лицом в колени.-Я не мог ненавидеть его и за это.
Он ухмыльнулся, кусая свою кожу, пока не пошла кровь.
-Я скажу тебе, почему я ненавидел его. Зависть его мастерству стояла за моей ненавистью. Я скрывался в ночи, но Коракс владел ею,-он выдохнул через заострённые зубы.-Он владел ею. Мои тупые недальновидные сыновья думали, что способности Ворона исходят от какой-то технологии, дарованной Девятнадцатому. Я видел, что они были врождёнными. Представь, чего бы я добился, если бы ты наделил такими же дарами меня? Насколько более совершенным чудовищем я смог бы стать, если бы тени любили меня так же, как они любили Коракса!
Керз и ответ Императора (или галлюцинации воспаленного сознания Конрада).
-Ты сделал меня своим судьёй. Это моя цель. Я оцениваю души. Хочешь узнать, отец, как я буду судить тебя?
Он наклонился так близко к скульптуре, что его нос коснулся её скользкого мяса.
- Виновен, - прошептал он.
Кёрз подошёл к кафедре и взял книгу, после чего начал оживлённо говорить.
-Я смирился со всей этой кровью и агонией. Я ни в чём не виноват. Так как нельзя сожалеть о диктатах судьбы, потому что над ней нет власти, значит вины на мне нет. Я больше не буду мучить себя из-за своей природы, потому что и она была мне не подвластна. Однако я сожалею об одном.
Он закусил губу, не решаясь открыть свой секрет.
-Если бы я мог изменить одну вещь, я бы сделал это не задумываясь,-он отвернулся от безмолвной статуи, обнаружив, что легче признаться, когда на него не смотрят окровавленные глазницы.-Когда ты пришёл ко мне и предстал во всём своём великолепии, так беспечно выжигая глаза моего народа, я должен был отказать тебе. Я никогда не должен был принимать имя, которое ты мне навязал. Ибо из всех ужасов твоего правления я извлёк один урок, одно небольшое понимание самого себя. Ночной призрак был прав. Он был чудовищем, это правда, но такова человеческая природа. Всё, на что мы можем надеяться, что лучшие чудовища спасут нас от худших. Его действия были кровавыми, но в результате на его мире воцарился мир, впервые за тысячелетия. Лишь после того, как я покинул Нострамо и взвалил на себя твоё бремя, моя судьба была предрешена.
Он улыбнулся. Если бы кто-нибудь увидел эту улыбку, их сердца были бы разбиты от боли, которую она выражала.
-Отец, отец, отец,-произнёс он. Единственная слеза скатилась по его щеке. Во время её падения небольшая часть его былого величия вернулась. Патина скверны была смыта печалью. Под грязью и запёкшейся кровью чистая белая кожа, созданная искусным генетическим мастерством, сияла на том месте, где прокатилась слеза.
-Если бы мне снова представился случай, и свобода от цепей судьбы, я бы никогда не стал Конрадом Кёрзем. Конрад Кёрз был предателем. Неверующим. Психом, но хуже всего, отец, Конрад Кёрз был слабаком. Ночной призрак был сильным, - он крепко сжал книгу. - И в этом погружённом во мрак аду, который ты создал, слабость - величайшее преступление из всех.
Лишённый бремени своего последнего признания, Кёрз закрыл глаза и обнажил чёрные зубы в широкой улыбке. Он обратил свой взор вверх, будто заключённый, выпущенный из карцера, обращает своё лицо к солнцу.
Его катарсис продлился недолго. Никакой ненависти к себе не хватило бы Кёрзу. Чем больше он говорил о своих ошибках, тем больше он питал свою необходимость в прощении. Разговоры лишь усугубили одержимость. Слова не могли стереть его грехов. Ни его, ни его сыновей, ни его отца.
Воздух в комнате стал невыносимо душным, словно перед бурей. Раздался гром слов, которых жаждал Кёрз, однако в своих последних здоровых областях разума никогда не ожидал услышать.
+Ты не слаб, сын мой+
Голос поставил Кёза на колени своей силой. Голова звенела от внезапной белой боли. Ревущий ураган мощи исходил от фигуры, теперь окружённой светом, разбрасывающий останки его последних жертв и обжигающий стены, являя Кёрза свету ненавистных звёзд.
-Отец?-спросил он. Его голос был надломленным, тихим, словно у ребёнка. Жалким.
+Я выше твоих обвинений. Твоих речей. Выше всего. Как думаешь, почему я заговорил? Ты в конец обезумел+
И вновь слова зазвенели в черепе Кёрза с силой языка колокола. И всё же он выдавил из себя улыбку и поднял голову, чтобы посмотреть на величие мясной скульптуры, хотя ему пришлось прищуриться от яркого света.
-Нет, нет! Ты здесь. Я слышу тебя. Ты пришёл, чтобы предстать перед моим судом, влекомый этим подношением, которое я сделал. Ты всегда был кровавым богом.
+Я не бог, и никогда им не буду+
Кёрз поднялся, прижимая книгу к груди, его плащ развевался на психическом ветру.
-Ты здесь. Ты осознаёшь свою вину. Ты пришёл предстать перед моим судом.
+Ты не можешь обвинить меня. Я и так достаточно наказан+
-Нет достаточного наказания за то, что ты сделал! Ни в этой жизни, ни в следующей!-закричал Кёрз.
+Как ты посмел предположить, что понимаешь, что я сделал, и какую жертву я принёс, и как теперь я должен страдать?+
Сила голоса оттолкнула Кёрза.
+Ты никогда не познаешь всю глубину моей боли, и за это я благодарен+
-К чему эти пустые слова?
Голос помедлил мгновение, прежде чем вернуться, вновь с оглушительной силой, которая заставила Кёрза взвыть.
+Ни один отец не желает, чтобы его сыновья страдали, вне зависимости от того, какое бремя он на них возлагает+
Кёрз засмеялся.
-Извинение? Что дальше? Простишь меня? Сангвиний предупреждал, что ты можешь это сделать.
+Нечего прощать. Ты действовал так, как было задумано, но в мои планы вмешались. Ты не виноват в своём безумии, как и я+
Кёрз зарычал словно зверь.
-Ложь! Всё было так, как ты задумал!
+Ты не сделал ничего плохого. Если бы только ты и я смогли встретиться ещё раз, я бы смог вернуть тебя к свету+
-Как чудесно!-Кёрз на минуту залился диким завывающим смехом.-Я - Ночной призрак! Свет - анафема для меня.
+Свет есть внутри вас всех. Вы мои дети. Вы рождены из света. Никому из вас не чуждо искупление+
-Скажи это тем, кто погиб.
+Ничто не умирает навсегда. Смерть это состояние перехода. Я прощаю тебя, Конрад, хочешь ты этого или нет+
-Никогда!
Голос в его голове не отступал, беспощадно продолжая. Больше камней выпало из внешней стены. Пол за его спиной рухнул, распавшись на атомы.
+Ты совершил одну ошибку, сын мой. Она является источником всего твоего зла. Ты выбрал веру в неизменность судьбы. Без выбора нет ничего. Боги, которые насмехаются над нами, рассчитывают на выбор. Действие этой вселенной зависит от выбора. Одна судьба - это всего лишь единственная книга в библиотеке неограниченных вариантов будущего. Ты прочёл лишь одну. Разве ты не видишь, что сам выбрал это? Это твой выбор - стать заключённым судьбы. Если бы ты поверил в свои силы, ничего бы из этого не произошло. Это случилось из-за тебя. Ты выбрал стать таким, загнанным в угол, обманутым. Безумным+
Улыбка Кёрза застыла, будто пытаясь отделиться от лица, угрожающе играя на его губах, прежде чем рухнуть с силой умирающей звезды, и его рот стал кричащей дырой.
-Нет! Ты послал ассассина убить меня. Ты хочешь моей смерти!
+Ты уверен в том, какая судьба тебе уготована. Твоя вера, сын мой, не более чем оправдание собственных ошибок+
-Нет!
Завывая, Кёрз отшвырнул книгу и бросился на зловещий свет, несмотря на то, что он обжигал его глаза, и ударил скульптуру, разрывая её своими сломанными чёрными ногтями, отрывая длинные куски замороженной плоти от сшитого тела и разрывая их на мелкие кровавые ошмётки.
Свет померк.
Сотрясаясь, всхлипывая, он рухнул на пол. Останки его скульптуры с влажным звуком упали с трона.
-Мне нет прощения,-прошептал он. Слёзы текли по его лицу, капая с носа и подбородка, не в силах разбавить кровь, разлившуюся по полу.-После всего, что я натворил, что это будет за правосудие? У меня не было выбора! У меня не было выбора!
Давление исчезло. Кёрз опустился на пол и обхватил руками останки скульптуры отца. Застывший в полуобъятиях он ждал голос, который больше никогда не услышит.
Время приближалось к неминуемому концу. Конрад Кёрз встрепенулся. Он поднял голову и посмотрел на идола из плоти. Скульптура не сдвинулась с места, и залитая кровью комната не изменилась. Всё было так, как прежде. Лишь его печаль изменилась к худшему.
