blood fist

Феррус Манус

The Last Son of Dorn

Legion Overseers show humans how it’s done

В Великом крестовом походе Легионес Астартес сражались бок о бок с огромными формированиями Солярной Ауксилии и Имперского ополчения, которые, несмотря на то, что демонстрировали достойную репутацию для базовой силы человечества, никогда не соответствовали высоким стандартам улучшенной элиты Императора. По мере того, как Ересь Хоруса набирала силу, а потери росли, в эти неулучшенные солдаты все чаще включались командные структуры Космического Десанта, и задачей Консулов-Надзирателей было следить за тем, чтобы все они функционировали вместе.

Обе стороны раскола использовали этих консулов, хотя методы, которые они использовали для мотивации своих свит, сильно различались - например, лоялистские надзиратели часто использовали воодушевляющую риторику, чтобы воодушевить свои войска, и шли впереди с богато украшенными силовыми булавами, сверкающими в тусклом смоге войны.

В результате эти консулы часто носили богато украшенные доспехи, чтобы вдохновлять тех, кто находился под их началом, особенно тех, кто стремился командовать через уважение, а не через страх. Эта новая смоляная миниатюра не отказывается ни от одной из этих деталей с обширной декоративной отделкой, величественным знаменем на спине и лавровым венком на обоих вариантах головы в шлеме и без шлема.

На практике эти Консулы могут взять до трех секций Solar Auxilia вооруженных лазвинтовками  или пехотных отрядов Imperialis Militia в качестве личной свиты, предоставляя им правило Legiones Auxilia, соответствующее их Легиону. Эти уцененные войска имеют множество применений на поле боя, и вам не нужно брать целый детач Союзников, чтобы включить в свои ряды смертные отряды.

Правила для выдвижения собственных консулов-надзирателей можно найти в книге «Кампании Эпохи Тьмы – Битва за Бета-Гармон» вместе с богатством дополнительного игрового контента и фоновой истории, например, правила для печально известных Черных щитов и Разбитых легионов.

Йен Ватсон "Space Marine" (1993)

«Вернув кисть на алтарь, Реклизиарх поднял острый ножик и чашу. Он преклонил колени перед Дорном и поднял нож.

У примарха отсутствовали обе руки…

Преклонив колени, реклюзиарх вырезал щедрые кусочки янтаря из одного пальца ноги, затем из другого и бросил их в чашу. Поднявшись, он повернулся к посвященным и поднял чашу, теперь светящуюся. Внутри возникло бурление. Ароматные белые пары поднимались от кипящего масла янтаря.

— Respire corpus memoria! Вдохните память моей плоти!

Пока он нес горячую чашу вдоль ряда посвященных, каждый по очереди вдыхал пьянящий, странно ароматный запах. Свежий расплавленный янтарь должен быть добавлен впоследствии к бритым пальцам ног, чтобы восполнить то, что было взято - если только янтарь не выростет сам по себе, как настоящая плоть, из-за чудесной близости этих костей.

Когда реклизиарх снова возвращается, каждый посвященный должен протянуть средний палец, указывая вперед кулаком. Этот ножик резко полоснул, обрезав самый кончик пальца, и еще до того, как клетки Ларрамана успели сгуститься – или, возможно, потому, что лезвие было обработано каким-то специальным антикоагулянтом – брызги яркой крови упали, как рубины, с каждого кончика пальца и смешавшись в чаше.

Поднеся чашу к губам, реклизиарх выпил зелье из горячего янтарного масла, смешанного с кровью.

— Ego vos initio in Pugnorum Imperialorum fraternitate, in secundo grado — он пропел. — А после того, как вы вернетесь из своей первой экспедиции в качестве разведчиков, — пообещал он, — другие выделения вашего тела будут смешаны в этой самой чаше примарха — которая когда-то была Его чашей для питья! – при вашем посвящении в третью степень Братства; хотя само по себе это будет лишь поверхностной частью церемонии третьей степени…»

[...]

Возможно, самый странный талисман – и тот (или лучше сказать эти…?), который заставлял этих посвященных чувствовать себя частью Кулаков – хранился в длинном склепе под Реклизиамом, куда можно было добраться с помощью шахты, которая сожгла бы любого, кто этого не носил бы черный панцирь под своей кожей.

Адамантиевый пол там был испещрен лабиринтом крошечных цветных каналов, которые шаги никогда не смогут стереть — в узоре, напоминавшем космическую карту — и вдоль всех этих каналов были небольшие углубления глубиной с отпечаток большого пальца Кулака, каждое углубление названо руной. На одном конце этой, казалось бы, загадочной карты или игрового поля стояла огромная пласткристаллическая чаша, в которой находились тысячи, на первый взгляд, налитых кровью охристых глазных яблок.

Каждый шар ознаменовал посвящение группы бывших кадетов на протяжении эпох – каждый из них представлял собой самородок жидкого янтаря и крови, выпитый из чаши Рогала Дорна реклизиархом той или иной эпохи и впоследствии испражненный им в этой форме».