Результаты поиска по запросу «
принять благо
»
Wh Песочница Wh Past Wh Books Wh Other Angron Primarchs Leman Russ Warhammer 40000 фэндомы
Ночь волка.
Искал отрывок для цитаты над постом о Великом Крестовом походе, но понял вырывать что то из него кощунство, поэтому скидываю целиком.Ветер подхватил плащ Русса, сделанный из волчьей шкуры.
— Несколько лет назад Лоргар написал одну вещь, которая дает мне пищу для размышлений каждый день и ночь с тех пор, как он поделился ею со мной.
Пожиратель Миров фыркнул, демонстрируя свое мнение относительно измышлений набожного братца-писаки, но это не смутило Русса.
— Недостаточно распознать порчу, — процитировал он. — Ей должно противостоять. Недостаточно осознать невежество. Ему должно бросать вызов. Вне зависимости от победы или поражения, важно биться за ценности, которые мы завещаем человеческой расе. Когда галактика, наконец, станет нашей, то мы останемся с никчемным трофеем, если в последний день водрузим последнюю аквилу на последнем мире, заведя человечество в моральную тьму.
Ангрон слушал, но его это мало заботило. Даже тогда он был упрям и испытывал злобную гордость от собственной изолированности.
— Лоргар воюет пером, — произнес он, — но галактику не приструнить грубой философией. Ваши идеалы бессмысленны.
— Мы сражаемся за идеалы, брат, — интонация Русса стала более холодной. Он принял решение, и его голос застыл.
Ангрон сочно и искренне расхохотался.
— Какое прелестное вранье! Мы сражаемся за то же самое, за что всегда сражались люди: за землю, ресурсы, богатство и тела, которые скармливаем жерновам промышленности. Мы сражаемся, чтобы заставить умолкнуть всякого, кто осмеливается набрать воздуха и прошептать мнение, отличное от нашего. Мы сражаемся потому, что Император хочет заполучить все миры. Ему ведомо лишь рабство, прикрытое безобидным покровом согласия. Сама идея свободы — кошмар для него.
— Изменник, — прошипел Русс.
Ангрон стоял наготове, продолжая ухмыляться.
— Даем ли мы выбор тем, кого вырезаем? Подлинный выбор? Или же мы передаем, что они должны бросить оружие в пламя мира и склониться лицом в грязь, будто нищие, благодаря нас за культуру, которую мы им навязываем? Мы предлагаем им согласие или смерть. Почему же я изменник, волчок? Я дерусь так же, как ты, и столь же верен. Я исполняю требования тирана.
— Мы предлагаем им свободу, — процедил Русс сквозь стиснутые зубы. В его глазах ярко сияла луна.
— Ты уродуешь собственных сыновей и лишаешь их разума, а теперь вещаешь про тиранию Императора? Неужто ты настолько зашел в своих заблуждениях?
Улыбка Ангрона померкла, угасая. Казалось, его лицо обмякло, глаза глядели мимо Русса. На подергивающемся от боли лице читалось поражение.
— Леман Русс с Фенриса, ты свободен потому, что твоя свобода совпадает с волей Императора. На каждый раз, когда я веду войну с мирами, угрожающими продвижению Империума, приходится один раз, когда мне велят покорять мирные планеты, которые хотят лишь того, чтобы их оставили в покое. Мне велят уничтожать целые цивилизации и называть это освобождением. Велят требовать у этих новых миров отдать миллионы мужчин и женщин, чтобы заставить их взяться за оружие в ордах Императора, и называть это десятиной или набором, потому что мы слишком боимся правды. Мы отказываемся назвать это рабством.
— Ангрон… — зарычал Русс.
— Молчи! Ты уже поугрожал, пес. Послушай хоть раз, как лает другая гончая.
— Ну так говори, — произнес Русс, как будто давая разрешение.
— Я такой же верный, как ты. Мне приказывают омыть свой Легион в крови невинных и грешников, и я это делаю, поскольку в моей жизни не осталось ничего другого. Я это делаю и получаю удовольствие не потому, что мы нравственны или праведны — или полны любви и хотим просветить темную вселенную — а потому, что чувствую только вбитые в мой мозг Гвозди Мясника. Я служу благодаря этому «уродству». А без него? Ну, может я был бы более нравственным человеком, на что претендуешь ты. Добродетельным, а? Быть может, я бы взошел по ступеням дворца нашего отца и снес бы ублюдку-поработителю голову.
Оба Легиона напряглись. Тысячи и тысячи воинов крепче сжали болтеры и цепное оружие. Лорке даже сделал шаг назад, и его суставы издали громкий шум во внезапной тишине.
Русс так не колебался. Он выхватил клинок и бросился на Ангрона, но его удар был встречен топором Пожирателя Миров. Братья с ненавистью дышали друг другу в лицо.
— Ты забылся, — прорычал Русс. — Ты, холощеный еретик с черным сердцем.
— Я всего лишь честен, брат. Во всем, кроме этого, ты такой же, как я.
Penitent Engine Adepta Sororitas Ecclesiarchy Imperium Wh News Miniatures (Wh 40000) Mortifier Warhammer 40000 фэндомы
ГВ все таки догадались прилепить сюда Железную Деву.
Wh Песочница Dark Heresy fantasy flight games (Wh 40000) Warhammer 40000 фэндомы
03. Кошмар во сне и наяву
Отлитые из бронзы буквы «Officio Medicae» венчали вход в выложенное из белого камня здание больницы. Вид у всего госпиталя был неидеальный – тут трещинка, тут щербина – он походил на обстрелянного ветерана. Впрочем, несмотря на внушающий уважение внешний вид, само по себе это учреждение редко принимало у себя военных – война велась далеко от Ферромата и куда более частыми пациентами здесь были заводские рабочие да адепты Администратума, на голову которым свалилась очередная кипа документов с той самой полки, что расположена достаточно высоко, чтобы можно было подумать о лестнице, но вместе с тем достаточно низко, чтобы все-таки попытаться достать так.Госпиталь стоял на одной из площадей – в столице их было предостаточно, начиная с помпезной «Форум Майорис» перед губернаторским дворцом и заканчивая маленькими пространствами, которые и площадями-то назвать стыдно. Занятая госпиталем площадь по своей значимости располагалась аккурат посередине списка.
Сейчас к зданию Оффицио Медика приближались двое мужчин. Один – слегка небритый, крепко сложенный и одетый в серую военную форму с нашивками 1-ого Ферроматского полка механизированной пехоты. Второй носил чёрную комиссарскую шинель и островерхую гербовую фуражку.
- Эй, док! – Задрав голову, крикнул «наверх» первый, адресуясь открытому окну на втором этаже. – Пусти к нашим повидаться!
Но ответом ему было лишь молчание.
- Мэтт! – Крикнул второй, комиссар Маркус Аврелий из 1-ого Ферроматского полка механизированной пехоты.
Никакого эффекта.
- Нет, через дверь я не пойду. – Сказал первый из кричащих, рядовой Густав Цугцванг, как только комиссар обратил на него свой взгляд. – Меня в прошлый раз чуть не побили, когда я наследил. – И он указал на свои нечищеные сапоги.
Комиссар хмыкнул. Ему тоже не хотелось как простой смертный, заходить в госпиталь через регистратуру и прочие формальности. Тем более что они и не лечиться пришли, а повидаться со своими товарищами, рядовыми Билли и Арком, что отлеживались у Мэтта, врачующего их честно полученные в бою раны.
- Которые из окон – от их палаты, рядовой?
- Вроде вон те. – Указал Густав на два окна второго этажа. Одно из них было открыто.
Аврелий измерил взглядом расстояние.
- Думаю, если ты меня подсадишь, я смогу туда залезть. А потом затащим тебя.
- Это не совсем… правильно, сэр. – Сдержанно отозвался солдат. – Доктор Мэтт может…
- Я комиссар. – Напомнил Аврелий. – Давай, подсади меня.
Пыхтя и ругаясь, Густав кое-как подсадил комиссара и тот взялся за раму, готовясь залезть внутрь, в комнату. А в следующий момент из глубины этой комнаты раздался немного истеричный вопль и выстрел.
* * *
- Вы закончили, Мэтт?
- Да, инквизитор. – Врач отошел от операционного стола, на котором лежал молодой, но совершенно седой человек. Несмотря на то, что он сейчас был без сознания, пальцы этого пациента беспорядочно дергались, а губы – шевелились, будто он что-то шептал себе под нос.
- Что говорят когитаторы? – Спросил инквизитор, доставая из-за пазухи трубку.
- Не совсем ясно, шеф. – Пожал плечами тот. – Разум этого человека очищен полностью, но… - Врач покосился на стоящее рядом с операционным столом загадочно гудящее устройство. – Даже с помощью этой штуки, я не могу прочесть его мысли. Ни когда он был в сознании, ни сейчас. Но его личность надежно затёрта.
- Хорошо. – Кивнул инквизитор Лазарь, набивая свою трубку. – Это нам и нужно. Давай выйдем. – Он указал на дверь.
Инквизитор и его слуга, покинув операционную, вышли в коридор и зашагали по лестнице. Мутные светосферы слабо освещали окружающую обстановку, выхватывая из тьмы лишь по несколько ближайших ступеней и часть стен.
- Ещё один пролёт и мы на первом этаже. – Проговорил Мэтт.
Инквизитор чуть иронично посмотрел на него.
- Спасибо, я ещё не запыхался. - И разжёг трубку, тут же выпустив кольцо дыма.
Они поднялись из подземных помещений на первый этаж. Панель, которой закончился коридор, отъехала в сторону, стоило Мэтту чуть надавить на неё в нужном месте и доктор со своим шефом оказались в небольшом кабинете.
Лазарь сел в глубокое кресло, Мэтт расположился за столом, что стоял у закрытого и плотно занавешенного окна.
- Вы хотите мне что-то сказать про этого парня? – Спросил Мэтт, наблюдая как инквизитор выпустил ещё одно кольцо дыма.
- Немногое. Немногое, но распространяться даже об этом не следует. Этот человек – псайкер, как ты догадался, исследуя его мозг.
- Конечно. – Кивнул доктор.
- Хорошо. У меня есть свои причины для того, чтобы он забыл навсегда то, что однажды – не так уж и давно – увидел и узнал. Чтобы его разум был очищен от… – Он сделал многозначительную паузу. – Лишнего.
- А что мне делать, когда я приведу его в чувство? У него будет много вопросов.
- Конечно. – Утвердительно кивнул инквизитор. – Все, что ты должен ему сообщить – теперь он состоит на моей службе. Я думаю, этот человек неплохо притрётся к «штрафникам». Что с энграммами?
- Я установил обычный набор. – Пожал плечами доктор. – От вас не было каких-то особых указаний. Стандартные энграмматические индукции в кору головного мозга.
- Большего не требовалось. – Лазарь откинулся на спинку кресла.
- Вы полагаете, что переживший такую чистку будет ценным слугой? – Спросил Мэтт. – Не то чтобы я возражал против подобных процедур, но…
- Ни одному псайкеру в этой галактике чистка разума не будет лишней. – Хмыкнул Лазарь. – Думаю, мои коллеги из Ордо Еретикус согласились бы.
Мэтт промолчал, будто бы не хотел спорить с авторитетом «коллег».
- А как его имя?
- Имя? – Переспросил Лазарь. – Тит. Тит Марий Торкват. – Он выложил на стол несколько бумаг. – По этим документам, он – псайкер-санкционат, приписанный к 1-ому Ферроматскому. Пусть заступает на службу.
Инквизитор, загасив трубку, резко поднялся с кресла.
- Когда он очнется, закрывай лабораторию и переноси все оборудование на мой корабль. Через несколько дней я отбуду с Ферромата, скорее всего, надолго. Приглядывай за «штрафниками», чтобы не выкинули чего.
- До встречи, инквизитор. – Склонил голову Мэтт.
- Надеюсь.
Когда Лазарь вышел, доктор отправился выводить своего «пациента» из бессознательного состояния. Внутренне Мэтт благословлял Императора, что сам не родился псайкером и не испытал всего того ужаса и презрения, что выпадает на долю «припадочных», «страшил», «мутантов», как обычно называют этих людей местные.
- Ну что ж, проснитесь и пойте, Тит, проснитесь и пойте… - Проговорил Мэтт, вводя в сосуды пациенту стимулятор.
Тот задергался, забормотал что-то будто сквозь сон ещё громче чем раньше, принялся судорожно сжимать и разжимать пальцы.
Мэтт нахмурился. Псайкер уже должен был пробудиться, но видимо, его организм требовал больше стимулятора для того, чтобы выйти из той кататонии, в которую его вогнала процедура очищения разума.
После следующей порции псайкер вскрикнул и резко распахнул глаза. Огромные зрачки, почти скрывавшие радужку, невидяще смотрели в потолок.
Доктор отошел от кровати. Он сделал, что нужно, теперь нужно дать парню немного времени.
Псайкер лежал неподвижно, глядя в пустоту ещё с полминуты. Потом он резко поднялся, сел и уставился на Мэтта.
- Кто ты? – Выкрикнул он.
- Меня зовут доктор Мэтт. – Успокаивающе проговорил врач. – А тебя – Тит.
- Тит? – Переспросил он, слегка сбитый с толку.
- Тит Марий Торкват. – Сказал доктор. – Запомнил?
- Да…
- А что ещё помнишь?
- Я… - Псайкер замолчал и нахмурился, а Мэтт внутренне мог поздравить себя с профессиональным успехом – похоже, чистка разума прошла успешно – если бы он что-то помнил, то сейчас бы выложил, врать, будучи в таком состоянии, человек вряд ли бы смог.
- Ничего... – Потерянно проговорил Торкват. – Что со мной? Кто я? – Его голос становился все более нервным и требовательным.
- Я тебе расскажу. – Все так же успокаивающе говорил Мэтт. – Ты не хочешь есть?
- Я… да. – Неожиданно резко кивнул тот. – Хочу. Есть… Я давно не ел. – И он облизнул языком сухие, бледные губы, едва выделявшиеся на таком же пергаментно-бледном лице, совершенно не вяжущимся с тем фактом, что этому человеку немногим больше двадцати лет.
Он встал с кровати, зашуршав мантией, в которую было укутано его тело.
Мэтт провел псайкера тем же ходом, выведя его в тот самый кабинет, в котором получасом назад он разговаривал с Лазарем.
Врач тут же вернул на место стенную панель, что скрывала ход в подвал. Будет не очень здорово, если кто-нибудь потом обнаружит комнату, полную оборудования для чистки мозгов, проход в которую, вдобавок, начинается в кабинете доктора Мэттьюза, уважаемого члена ферроматского Оффицио Медика.
Мэтт сделал приглашающий жест, увлекая Торквата за собой, в коридор, а потом – на второй этаж, в свою приёмную. Если вдруг у кого и возникнут вопросы – то почтенный эскулап просто беседует с очередным пациентом.
- Садись. – Доктор указал на кресло, что стояло у одной из стен. Торкват сел, жадно вдыхая свежий воздух, что попадал в приёмную через открытое окно.
- Вы так и не рассказали мне, кто же я такой. – Проговорил он.
- Вы – псайкер. Санкционат. – Отозвался врач, внимательно глядя на своего пациента.
Лицо Торквата немного исказилось, и он дернулся, будто невидимая иголка слегка ткнула его прямо в мозг.
Мэтт удовлетворенно кивнул. При очищении разума первым делом старались затереть саму личность, не трогая полезные навыки, умения или знания. Но удавалось это не всегда. Затем и были нужны энграммы – встроенные в кору головного мозга, они сейчас вовремя «подсказали» Торквату значение слова «псайкер», знание о котором стало побочной жертвой очищения. Но теперь оно снова с ним. Всегда полезно знать, кто ты такой, черт возьми.
- Почему со мной сделали… то, что сделали? – Спросил он.
- Я не знаю. – Покачал головой Мэтт, который действительно ничего не знал. – Знает только Лазарь.
- Кто?
- Инквизитор Лазарь Полонус. – Объяснил Мэтт. – Я работаю на него. Как и ты теперь. Он – наш начальник. Нет, не царь и Бог, ведь у нас есть только один Бог.
- Император. – Тут же отозвался псайкер, будто хватаясь за это святое слово как за соломинку, держась за которую приходиться лететь над морем тьмы и безумия.
Доктор одобрительно улыбнулся. Он нарочито вел беседу так, чтобы в ней непременно был упомянут Он. Торкват произнес имя Императора с воодушевлением и радостью. Если бы было иначе…
- Я – на службе у Лазаря? – Переспросил Торкват, переживая новую вспышку колющей боли, что растолковывала ему все доступные сведения об Инквизиции.
- Да. У него, и у всего Империума. – Подтвердил доктор.
- Но почему?
- Я не знаю. – Снова покачал головой Мэтт и сменил тему. – У меня есть кое-что для тебя.
Торкват заинтересованно смотрел, как Мэтт вынимает из несгораемого шкафа какой-то сверток.
- Это теперь твоё. Небольшой подарок от Лазаря. – Прокомментировал передачу свертка доктор. – И вот ещё. – Он протянул псайкеру посох.
Тот, встав, осторожно принял обе вещи и поблагодарил. Потом, повинуясь ободряющему взгляду Мэтта, положил сверток на стол и открыл его. В нём оказались лазерный пистолет с батареей для него, стаб-револьвер, небольшой изящный кинжал, колода карт Имперского Таро, небольшой молитвенник, знак псайкера-санкционата и мешочек с тронными золотыми.
Торкват неуверенно взял в руки лазпистолет… и в следующий же момент, оружие, будто повинуясь неким заложенным рефлексам, легко и непринужденно легло в руку, а палец дрогнул возле предохранителя.
- Я знаю, как стрелять. – Сообщил Торкват. – То есть… не думал, что это умею, но умею.
Мэтт сдержанно улыбнулся. Это тоже была часть подготовки очищенных. В них вкладывали какие-нибудь полезные умения. При этом сам Мэтт считал, что если человек оказался достаточно ценен, чтобы его очищали, а не просто убили – значит, его стоить научить защитить себя.
Псайкер отложил пока лазпистолет на стол и рассовал по карманам кошелек и знак санкционата.
Взяв в руки кинжал, Торкват вновь слегка дернулся и ещё больше побледнел. Энграммы услужливо подсказали ему, что он держит в руках мизерикорд псайкана, специальный кинжал, которым он должен будет вскрыть себе вены, если почувствует, что не может контролировать призванные им самим энергии варпа. Более того – холодок пробежал у Торквата по спине, когда он понял, что так и сделает – потому что не сможет сделать иначе.
Чтобы успокоиться, он положил нож обратно и взялся за револьвер.
Он лег в руку не так хорошо, видимо тут одна из энграмм сбилась. Оружие немного ходило из стороны в сторону. Псайкер отчетливо чувствовал, что с этой штукой ему обращаться намного сложнее. Чтобы проверить, он положил револьвер на стол и снова взялся за лазпистолет. Торкват вскинул его, держа его обеими руками, предусмотрительно целясь не в своего доктора, а в сторону окна. Руки немного дрожали, но это не удивительно – сегодня такое пришлось пережить, да и потом…
А потом в окне появилась покрасневшая и пыхтящая рожа, увенчанная комиссарской фуражкой. Торкват дернулся и выстрелил.
* * *
Когда человек, которого ты подсаживаешь, чтобы он забрался в окно второго этажа, неожиданно вскрикивает и, размахивая руками, падает назад, спрашивать его «Все в порядке?» довольно глупо. Но Густав именно это и сделал, добавив уставное «сэр».
- В порядке. – Отозвался комиссар. – В меня выстрелил какой-то псих!
- Арк? Он же лежачий. – Удивленно проговорил солдат, помогая Аврелий встать на ноги.
- Да не Арк. – Отмахнулся комиссар. – Совсем другой тип.
- Эй, диверсанты! – Раздалось сверху.
Густав и Аврелий синхронно подняли головы. Из окна высовывался Мэтт.
- Ошиблись окном? – Иронично спросил он.
- Вроде того. – Отозвался Аврелий. – Мы к Билли и Арку хотели зайти, а ты что-то не отзывался.
- Хотели, как нормальные люди, своих навестить. – Поддержал комиссара Густав.
- Нормальные люди в окно не лазят. Тем более не в то. – Отбрил его Мэтт. – Ладно уж, залазьте, поговорим.
* * *
- О! Так ты наш! – Поднял брови комиссар, разглядывая документы Торквата, в которых было указано, что псайкер приписан к тому самому батальону, в котором служили сам комиссар, Густав, Арк и Билли.
- Я тоже работаю на Лазаря. – Пояснил псайкер, который едва успел представиться.
- Ага… - Аврелий вернул Торквату бумаги. - Эй, рядовой, ты чего?
Густав, стоявший до этого рядом с комиссаром, теперь уже был у самой двери.
- Разрешите проведать наших? – Немного нервно спросил он.
- Иди-иди. – Отозвался комиссар, отметив про себя, что ферроматец Густав явно разделял общее для планеты предубеждение по отношению к псайкерам. Ничего, выручит в бою разок, зашибив молнией по врагам – Гусак его сразу зауважает.
- Торкват, а что ты умеешь? Ну, что можешь своей… э-э-э, силой? – Спросил его комиссар, решив уточнить этот вопрос.
Псайкер открыл было рот, чтобы ответить, что и сам не знает, как ещё один мысленный укол от энграммы дал о себе знать. Да… его учили. Учили пользоваться своей психической силой чтобы… чтобы… Знание ускользало.
- Да много чего. – Буркнул он.
- Ну и хорошо. – Не стал вдаваться в подробности комиссар. – Я пойду тоже к нашим, не возражаете, док? Торкват, жди меня у выхода из госпиталя.
Мэтт покачал головой.
- Идите, комиссар. До свидания, господа.
Аврелий покинул кабинет и, пройдя той же дорогой, что несколькими минутами назад ушел Густав, добрался до палаты, в которой лежали их коллеги по аколитской ячейке.
- Ну как вы, парни? – Войдя, спросил комиссар.
- Нормально. – Бравурно отозвался Билли со своей койки. – Было скучновато, правда, пока мы не уболтали Мэтта притащить сюда пикт-проигрыватель. – Он кивнул на стоящий перед его и Арка кроватями большой экран, рядом с которым уже сидел Густав и перебирал ленты. – А ещё кормят неплохо. Правду говорят, что завтра наш полк уже отправиться воевать?
- Да. – Кивнул комиссар. – Завтра с утра будет парад, а потом – отбытие.
- И мы не попадем… - Протянул Билли. – Да и ладно, я все равно маршировать не умею.
- А это у вас чего? – Спросил недоуменно Густав, кивнул на кабель, уходивший из пикт-проигрывателя и незаметно, по стеночке, проложенный к тумбочке возле кровати Арка.
Тот скорчил рожу и, протянув руку, открыл тумбочку и продемонстрировал лазерный пистолет, к которому кое-как был присобачен этот кабель.
- Я взял пушку с собой, сказал Мэтту, что это у меня талисман такой. – Немного хрипло пояснил он, чуть морщась – говорить было больно. – Только батарею он отобрал – сказал, что это не положено.
- И ты..?
- Да. – Усмехнулся он. – Нашел себе другой источник энергии.
- И в кого стреляешь?
- Мне важен сам факт. – Пояснил он. – Да и потом… вдруг кто-нибудь сунется в окно?
Густав и Аврелий переглянулись.
- Действительно, кому только такая мысль может в голову прийти… - Пробормотал комиссар.
* * *
Убедившись, что лечение проходил своим ходом и больные не слишком скучают, Густав, Аврелий и новоявленный член аколитской ячейки, Тит Марий Торкват, отправились «домой», а точнее – в расположение своего батальона.
За то недолгое время, что прошло с момента возвращения из системы святого Лоренса (а по чести говоря, прошла едва неделя) гвардейцы покинули свои казармы, облюбовав себе место в штабе батальона. В этом двухэтажном здании нашлись и офицерские комнаты и специальный зал совещаний с гололитом и пикт-проигрывателем, и небольшая часовня, и ещё много чего, что должно быть в штабе.
- Вот и наша берлога. – Удовлетворенно сказал Густав, входя в местный «конференц-зал». Его они приспособили под свою аколитскую столовую и, место отдыха. Ну а комнаты по соседству стали спальнями.
- Выберешь себе комнату, Торкват, ну спальню. – Комиссар махнул рукой в сторону коридора. – Завтра подъем в шесть!
- Комиссар... – Недовольно протянул Густав.
- В шесть!
- Хорошо. – Вмешался Торкват. - Могу я пойти отдыхать прямо сейчас?
Гвардейцы удивленно смерили его взглядами.
- Очень устал. – Пояснил псайкер. Он и действительно много пережил за этот день. И периодическая колющая боль, что вызывали активировавшиеся энграммы и нечто вроде мигрени, вкупе со всем остальным, немало утомили его.
- Иди. – Разрешил комиссар.
Разворачиваясь к дверям, Торкват успел услышать тихую фразу «Я пригляжу за ним, сэр». Не нужно быть прорицателем, чтобы понять, кто её сказал.
Выбрав небольшую, но вполне комфортную комнату, псайкер, бросив свои пожитки на стол и сбросив мантию, улегся на кровать и закрыл глаза. Светосферу он даже не включал – незачем. Ему предстояло многое обдумать. Например, стоило бы понять, чего стоят его психосилы.
Торкват нервно сжал пальцы, потом резко сел на кровати и принялся лихорадочно сплетать-расплетать руки. Знание, казалось бы, уже подобралось близко, но… Он никак не мог сконцентрироваться.
Пошарив глазами по комнате, псайкер вспомнил о колоде Имперского Таро, что попала к нему от Лазаря. Достав её из кармана мантии, Торкват, снова уселся на кровати и принялся перетасовывать колоду.
Удивительно, но это помогло. Мысли больше не так путались. Карты будто успокаивали его и помогали мыслить.
Перетасовав колоду, псайкер положил её на прикроватный столик и вытащил карту наугад.
Это был Экклезиарх. Хорошая, сильная карта. Хотя, конечно, с Императором, ничто не сравниться.
Подумав об этом, Торкват потянулся ещё за одной, как вдруг странное предчувствие охватило его. Что-то будто говорило ему, какую карту взять. Псайкер в нерешительности замер, но потом, с решимостью ныряльщика, прыгающего в ледяную воду, доверился этому потустороннему чутью и взял ту карту, к которой его тянуло.
Это оказался Император.
«Неужели совпадение? Или я могу… предвидеть? Или чуять?» - Торкват снова смешал всю колоду, перетасовал её и веером разложил на столике.
«Ангел смерти. Нужно вытянуть Ангела смерти». – Твердил себе псайкер, протягивая руку к картам. Есть! Вновь появилось это, будто пришедшее из-за грани чувство, подсказывающее, что делать. Торкват схватил карту, перевернул – это был Ангел смерти.
«Ну что, по крайней мере, я смогу жульничать в игре». – Подумал он. Маленькая шутка была необходима – даже эти крохи псайкерского мастерства по склонению удачи на свою сторону, что он продемонстрировал сейчас, были очень опасны. Проклятая и благословенная энграмма вновь вколола в его мозг очередную порцию знаний. Впрочем, для напоминания об опасности психосилы хватало и неброского кинжала, что теперь был с ним.
Наверное, он умеет, что-то ещё. Просто обязан. Но проверять это сейчас – нет. Удачи много не бывает, а он сегодня, похоже, потратил недельный запас. «Будем спать» - сказал себе Торкват.
Но сон не шел. Псайкер ворочался с боку на бок, шептал молитву, положенную при отходе ко сну, то закрывал, то открывал глаза. Нет, не получалось.
Вздохнув, Торкват встал и накинул мантию. Он очень долго проворочался в кровати, и за окном было уже совсем темно. Вздохнув, псайкер взял со стола небольшой фонарик и, включив его, вышел из комнаты.
Коридор оказался очень тёмным, так что свет фонаря едва разгонял окружающий мрак, и очень длинным – конца его не было видно, ни в одну сторону, так что Торкват просто побрел наугад.
Его шаги в окружающей тишине, казалось, отдавались эхом, хотя на самом деле он ступал почти бесшумно. Коридор и не думал кончаться, хотя псайкер точно знал – сейчас должна появиться лестница вниз.
Из глубины коридора, донесся жуткий чавкающе-хлюпающий звук, будто там полз какой-то уродливый монстр или какой-нибудь жуткий мутант.
Псайкера прошиб холодный пот. Он направил фонарик в сторону звука, не слишком, впрочем, желая увидеть то, что он может увидеть. И как только в луче света мелькнула слизистая тварь, Торкват развернулся и побежал.
Он бежал, но казалось, что звук приближается, а он, как ни старается, не может оторваться. Пару раз псайкер оборачивался и бросал взгляд в темный коридор. Ничего не было видно. Убедившись в этом, Торкват убеждался в том, что останавливаться все равно не надо.
А силы истощались, фонарик слабел. Бесполезно. Ему не убежать.
Борясь с нарождающейся паникой, Торкват остановился и попытался на звук определить, далеко ли жуткая тварь.
И в следующий же миг мерзкое хлюпание послышалось совсем рядом.
В отчаянии, псайкер выхватил лазпистолет из поясной кобуры и прицелился в темноту. Его палец дрогнул на спусковом крючке и…
Он проснулся. Псайкер лежал на кровати в своей комнате с вытянутой вперед рукой и беззвучным криком на губах. Через несколько секунд вернулась способность дышать.
«Это просто сон. Просто ночной кошмар». – Попытался успокоить себя Торкват, но этот «просто сон» был слишком ярким, слишком пугающим. Дрожащими руками псайкер схватил карты и принялся судорожно, с лихорадочным блеском в глазах, их перетасовывать.
Попутно, он окинул взглядом комнату. Да, ничего не изменилось с того момента, как он заснул – в том числе и то, что на столе не было никакого фонарика, а пистолет, подаренный ему, напротив, мирно лежал на тот самом столике. Но во сне обычно не обращаешь внимания на такие нестыковки.
«Просто сон» - Как мантру ещё раз повторил себе Торкват, вновь касаясь головой подушки. Просто сон, о котором лучше никому не рассказывать.
* * *
Главная площадь столицы Ферромата, Форум Майорис сегодня была запружена народом. Впрочем, очень аккуратно запружена – только по краям. Центр квадратной площади был чист – это обеспечивала цепь силовиков, стоявших через каждые несколько метров. Сегодня по улицам столицы должен пройти 1-ый Ферроматский полк механизированной пехоты и, закончить свой парад на Форум Майорис, где его примет лорд Вальтер.
Люди собрались загодя и каждый стремился занять местечко получше. И, кажется, в толпу уже ходили торговцы булочками с гроксом, горячим рекафом и прочими закусками. Смотреть парад хочется всем, делать это голодными – нет, сэр, о нет, увольте. Каждый хотел потом сказать своим внукам: «Да, я там был!».
Ну, быть может только местные Механикус так сказать не могли – вряд ли у них появятся внуки. Разве что выращенные в пробирках.
Дворец губернатора возвышался над Форум Майорис белокаменной громадой. Непосредственно на обращенной к площади части дворца был расположен просторный балкон, с которой сам лорд Вальтер и будет созерцать своих бравых солдат. А на двух соседних балконах расположилась лейб-гвардия – особый корпус стражи, набранный из известных всему городу молодых сыновей аристократов, фабрикантов, торговцев – золотая молодежь, веселые прожигатели жизни, что сейчас натянули на себя не только синие мундиры, но и строгие выражения лиц.
Сам же лорд Вальтер пока что пребывал в своем кабинете, где с кислым лицом наблюдал разговор заявившегося сюда Лазаря и новоназначенного командующего 1-ого Ферроматского, бывшего до этого главой столичных СПО – полковника Престеса.
- Итак, думаю, вы несколько удивлены тем, что ваш полк, который недавно… уже понес потери, сейчас отправляется на фронт, не получив пополнения.
- Верно. Эта темная история с культом и его нападением на батальон… - Тень пробежала по лицу Престеса. – Впрочем, я думаю, мы справимся и так. У меня в полку отличные парни, крепкие орешки.
Лазарь вздохнул. Этот человек просто-таки излучал уверенность в себе.
- Да, конечно. Вернемся к батальону. В нем осталось строевыми трое рядовых и комиссар. Кроме того, теперь к ним приписан один псайкер-санкционат. Эти люди мною зачислены на службу в Инквизицию. – Услышав это, полковник сразу подобрался и стал слушать внимательнее. – Они останутся здесь, на Ферромате. Формально, весь батальон остается тут на пополнение и доформирование. На самом деле, никакого пополнения не будет.
- Иными словами – мы его никогда не увидим? Это просто ширма? – Уточнил полковник.
- Верно. – Кивнул Лазарь. – Вы вольны сформировать себя ещё один батальон в полку, если сочтете это нужным, но этот останется здесь.
- Хорошо. – Ответил полковник. – Вы дали на лапу в Администратуме?
Лазарь в ответ только поджал губы, не желая говорить, что на лапу действительно пришлось дать. Хотя не слишком много. Это ведь всего лишь батальон, а полк, составной частью которого он является, будет воевать. Ни Администратуму, ни Департаменто Муниторум не прикопаться.
- Как вы думаете, может стоит назвать это формирование спецбатальоном?
- Зачем? – Поднял брови Лазарь.
– Для авторитета. Да и мне это ничего не стоит. – Легко пояснил Престес. - Я уверен, что все мы принесем пользу Империуму, где бы мы ни были.
Лазарь чуть покачал головой. Его одолевали сомнения, стоило ли ставить этого человека на такой пост как командир полка Гвардии. С другой стороны, выбора не было – он был самым старшим и самым опытным из всех офицеров, что имелись на Ферромате.
- Слушайте дальше. Помните, что эти люди – выжившие из уничтоженного батальона – мои слуги. Если когда-нибудь судьба сведет вас с ними – оказывайте им всю возможную помощь. Никогда не чините им препятствий. Я рассчитываю на вас.
- Ясно. – Коротко отозвался Престес.
- Если у вас вдруг случиться что-то непредвиденное – вы можете связаться со мной через лорда Вальтера.
Губернатор кивнул.
- Это все, инквизитор?
- Да.
- В таком случае – полковник поднял вновь наполненный бокал – выпьем за будущие победы?
Инквизитор сдержанно кивнул и присоединился к тосту.
- Я думаю, вам пора на балкон, лорд Вальтер. Как и вам, полковник.
- Точно. – Кивнул Престес. – Идем?
- Само собой. – Проворчал губернатор.
Лазарь, что де-юре был здесь не более чем частным лицом, остался в кабинете. Его уже начали одолевать сомнения – правильно ли он поступил, приставив Торквата к «штрафникам»? Инквизитор считал, что сейчас очищенному лучше залечь на дно и не светиться – для его же блага. Псайкеру нужен покой, он сможет многому научиться и стать куда более полезен ему, Лазарю, и всей Инквизиции. Но для этого нужно время.
Он уже хотел было вновь взяться за трубку, как коммуникатор, что лежал у него в кармане, издал тихий звук, сигнализируя о том, что кто-то требует его внимания.
На коммуникаторе было записанное шифром сообщение от дознавателя Оливера, ученика Лазаря и его ближайшего помощника. Он недавно отбыл с Ферромата, проверить работу остальных ячеек в субсекторе.
Прочтя шифровку, Лазарь недовольно поморщился. Судя по тому, что сообщал Оливер, на одной из планет неподалеку (если это понятие применимо в космосе) обнаружилась крайне нездоровая активность нескольких банд и группировок возле довольно-таки непримечательных старых руин, даром никому в тех пустошах не нужных. Оставить это без внимания было нельзя, но Оливер не мог задерживаться, поэтому и послал шифровку своему шефу.
Инквизитор побарабанил пальцами по столу. Пускать дело на самотек не стоило – может быть за активностью банд действительно ничего не стоит, но проверить не помешает.
Эта планета была той ещё штучкой – на ней почти повсеместно правили бал бандитские, полудикие группировки – почти везде, исключая космопорт и ещё несколько цивилизованных мест. Империум поставлял оружие и припасы местным, не залазя в их дела – пока поступает установленная десятина. Если часть местных варваров нашла что-то в старых руинах…, то не помешает и его людям поворошить там грязное белье и повытаскивать уже порядком пожелтевшие скелеты из шкафов. Вот только все оперативные группы и отдельные агенты или заняты, или находятся далеко… На планете у Лазаря был только один свой человек, хороший специалист, но он всего один.
Решение пришло очень простое - он отправит «штрафников» - Густава, Аврелия и Торквата. Два солдата справятся с возможными двуногими врагами, а псайкер почувствует что-нибудь нехорошее – если оно там будет. Ну а его агент будет заниматься делом под их прикрытием.
Решено! Уж с какими-то бандитами при случае они смогут разобраться – разобрались же с орками и генокрадом. А если в тех руинах окажется что почище… лучше уж потерять молодых, едва завербованных аколитов, чем опытных агентов, вроде того же Оливера или Хэнста.
* * *
- Тук-тук.
- Кто там?
- Гусь прилетел.
- Заходи.
После такого нехитрого обмена паролями, Густав аккуратно отодвинул в сторону кусок корабельной переборки примерно в метр шириной и проник внутрь, покинув тёмное пространство и оказавшись в небольшом помещении, в котором уже второй день проживало два отделения 1-ого Ферроматского полка.
После торжественного парада весь полк погрузился на «Гнёт долга» - транспортник, что повез солдат на войну. Ну а спецбатальон в лице Густава, комиссара Аврелия и псайкера Тита Мария Торквата получил особые инструкции от Лазаря – сойти на первой же планете, где остановиться судно и войти в контакт с его человеком там – адреса-пароли-явки предоставлены.
Долгие часы и дни полета могли бы скрасить карты и выпивка… если бы не запрет командования на эти невинные развлечения. При погрузке у солдат конфисковали немало бутылок с самыми разными напитками.
Но у Густава, Торквата и живущих с ними в одной каюте парней из 2-ого батальона было спасение в лице комиссара Аврелия – офицера, чей багаж никто бы не посмел досматривать. Только члены отдела внутренней безопасности чуть вскинули брови, когда Аврелий заносил на борт звенящие ящики.
Проблема заключалась в том, что таскать спиртное по кораблю не выходило – комиссару вроде бы нечего делать на палубах третьего класса, которым путешествуют рядовые, а им нечего подниматься наверх… Так что пришлось искать альтернативный способ доставки.
И при помощи лазерного резака, зубила, милости Императора и мускулов Арни Кроникла из 2-ого батальона в стене каюты, не выходящей в коридор, появилась дыра, через которую можно было пролезть в технические коридоры. А через них – довольно быстро и безопасно добежать до каюты Аврелия и, через такую же дыру там, принести оттуда новую порцию запретного груза.
Таким образом, размещенные в своей тесноватой каюте бойцы не особо скучали. И сейчас Густав как раз «добыл» ещё несколько бутылок лекарства от скуки.
- Да чтоб! Да твою мать! – Ругался рядовой Лютер Хайнц, у которого в очередной раз оказался крайне неудачный расклад.
- Ну что поделать. – Будто бы виновато чуть улыбнулся Тит Марий Торкват, показывая всем своим видом, что три Императора, выпавшие в одной партии – это то, что может случиться с каждым. А ведь до этого была ещё партия в кости.
Хайнц недовольно брякнул об стол несколько монет, которые псайкер немедленно прибрал в кошель.
- О, а вот и Густав! – Обрадованно воскликнул Арни, увидел пролезающего в дыру солдата, и хлопнул в ладоши – а они у Арнольда по размерам напоминали лопаты.
Аколит выставил на стол бутылки, что отобрал на сегодня и солдаты, довольно потирая руки, расселись вокруг стола, готовя стаканы.
Для пущего удобства гвардейцы отодвинули все койки к стенам, а прямоугольный стол поставили посередине. Во главе стола устроился сержант Чаррис – командир отделения. Рядом с ним восседал самый габаритный из пассажиров каюты – пулеметчик Арни. Напротив бугая расположился слегка отстраненный и молчаливый военврач со странным для ферроматского уха именем Ибрагим. За доктором расселись братья-стрелки Мартин и Лютер Хайнцы, Густав, Торкват, напротив них – остальные бойцы. Замыкала их стол колоритная фигура самого старого члена из присутствующих – псайкера Джузеппе, уже разменявшего седьмой десяток.
Сержант, на правах старшего по званию, откупорил первую бутылку каликсидского эля и принялся разливать.
Продолжение в комментариях
Wh Books Wh Other Farsight Enclaves Tau Empire Warhammer 40000 фэндомы
Спойлеры про синекожих
- Книга начинается с того, что Тзинч обращает внимание на новую державу, поднимающую голову в Восточном Рукаве Галактики: тау, будучи по отдельности психическими нулями, представляют из себя мощный пси-маяк благодаря доктрине Высшего Блага, сулящей коренные изменения порядку Галактики. Богу Перемен это по нраву - новая сила способна кардинально изменить положение дел, однако тау Тзинчу одновременно и симпатизируют, и отвращают его своим порядком и беспрекословным подчинением касте эфирных; Империя Тау напоминает монолитный фасад нового здания, но даже в нем есть трещина, имя которой - О`Шова.
- Вступление подтверждает информацию насчет демонов: они не имеют интеллекта в привычном понимании, их столько, сколько звезд на небе и они едва осознают свое существование, но вместе они составляют целый океан эмоций одного из богов Хаоса.
- Затем действие переносится в реальное пространство. Армия Тау во главе с Фарсайтом, вместе с которым его соратники - коммандеры Яркий Меч, Храбрый Шторм, Обло`тай и Арра`кон, адмирал Ли Мау Тен и женщина-человек, вольный торговец из клана Делакью, вхожая в совет Эфирных как представитель от гуэ`веса, перешли в контрнаступление после окончания Дамоклова Крестового Похода. Флот Тау пересек Дамоклов Залив и отбивает обратно земли, завоеванные Империумом - Адептус Механикус разгромлены на Виор`лосе, идут бои с гвардией и имперским флотом за планету Иллюминас. Однако Империум мало волнует Фарсайта - его гораздо больше занимает решение орочьей проблемы. Фарсайт ненавидит и презирает орков, считая их заразой на лице Галактики, поэтому он оставил против Империума лишь небольшие блокирующие силы, отправив основную часть армии и флота против орков. Несмотря на успехи в борьбе с разрозненными племенами зеленокожих, Фарсайт чувствует что он что-то упустил в оценке орков, и он проводит дни на Виор`лосе в тренировочных боях. Его соратник из касты Земли, О`Веса, смог создать для тренировок клонированных орков, единственное отличие которых от настоящих - отсутствие грибного запаха и спор. Фарсайт и его соратники практикуются в боях с орками как в баттлсьютов, так и без них, в попытке понять, что же они ещё не знают о зеленокожих.
- БСК Фарсайта обладает очень развитым ИИ с женским голосом и характером - он имеет собственное мнение, переговаривается с хозяином и обсуждает с ним культуру орочьей расы, однако Фарсайт боится признаться себе, что главная причина, почему он установил себе этот ИИ - это потому что он напоминает ему О`Шасерру, к которой Шова до сих пор испытывает чувства.
- Мадмуазель Делакью - на самом деле леди-инквизитор Ордо Ксенос Викола Эрат Ниам, десятилетие назад внедрившаяся в Империю Тау под видом одной из многих Вольных Торговцев. Сперва она ненавидела Тау и считала их наивными идеалистами-дураками, однако потом их сенсационные победы над имперскими войсками и орками заставили Эрат зауважать синекожих. Она подозревает за ярким фасадом Империи Тау грязную и холодную сталь, когда происходит инцидент во время перехода через Дамоклов Залив - имперская эскадра атаковала флот Тау когда большая часть экипажей и войск в гибернации, и эфирные без сожаления приказали трети флота пожертвовать собой чтобы дать остальным возможность уйти. Это напоминает ей безжалостные приказы самых пуританских инквизиторов.
- Единственный из Тау, кто знает о её настоящем обличье - Фарсайт. Когда демон Тзинча, которым была одержима дипломат Касты Воды, атаковала Виколу Эрат как наиболее опасную для его игры личность во всей Империи Тау, Фарсайт, как раз пришедшей к той в гости, спас её, убив демонхоста. Той пришлось раскрыть себя, но О`Шова не выдал её, так как считает её полезной для Тау и уважает её. Или может О`Шасерра - не единственная его любовь?
- Гадание на Имперских Таро о Фарсайте показывают Виколе Эрат что он - Король-Философ.
- Фарсайт - сторонник вооруженного нейтралитета по отношению к Империуму.
- После тренировок Фарсайт и Ли Мау Тен летят в поле астероидов к северу от анклавов, где замечена странная аномалия в виде стянутых вместе астероидов. Это оказывается база орков варбосса Грога Железножуба, того самого, что раньше противостоял Фарсайту на Аркунаше. Проекторы притягивающего луча орков захватывают "Манту" на которой находятся командующий и адмирал, однако Фарсайту удается надеть БСК и, летая в космосе, разрушить одну из антенн проектора, высвободив "Манту" и освободив своих товарищей.
- Фарсайт имеет славу среди орков - находящийся на астероиде Железножуб и его соратники узнают "Красного коротышку", как они называют Фарсайта. Где он - там и крутая драка, поэтому орки решают напасть на его анклавы, но сначала - атаковать миры-септы чтобы залутать "хорошей дакки", так как без неё орки не могут противостоять войскам Фарсайта.
- За то, что О`Шова практикует "Вайшью", т.е. лезет в дела, традиционно нехарактерные для касты огня - изучает культуру орков, читает их глифы и даже может говорить на орочьем наречьи, а также за самовольное перенаправление ресурсов от Империума на борьбу с орками он подвергается очень неприятной аудиенции у эфирных его экспедиции. Они сообщают ему о смерти Ли Мау Тена на борту его флагмана - намекается, что он, как наиболее мощный союзник и друг Фарсайта был убит эфирными чтобы ограничить влияние слишком резвого коммандера.
- Фарсайт очень не любит эфирных за их слишком широкие полномочия - единственный эфирный, с которым он чувствовал дружбу, был Аун`Ши, заслуживший уважение Фарсайта за храбрость, незаносчивость и способность драться в рукопашной с орками. К тому же, О`Шова считает своим духовным учителем и главным авторитетом Чистого Прилива, что очень не устраивает эфирных.
- Грог Железножуб нанимает легендарного капитана карсаров Бадрукка. Вместе они по известным только оркам путям проходят Дамоклов Залив и нападают на миры-септы.
- Орки любят воевать с круутами: они быстрые, кусачие, всегда рвутся в битву. Единственное что не нравится оркам - это то что крууты едят бойзов, это возмущает зеленокожих.
- Грог и Бадрукк направляют астероид на мир-септ Атари Во. Астероид несется прямо на один из крупнейших городов планеты, и его мэр получает от эфирных распоряжение срочно эвакуировать все население с рангом Уи и выше в другие города планеты, однако обычных тау и союзников придется оставить - для них нет места в эвакуационных поездах. На вокзале, откуда эвакуируют население, описаны щемящие душу эпизоды расставания между влюбленными и членами семей, особенно горько описано расставание детей. Отчаяние приводит толпу в панику, и она начинает штурмовать поезд, однако появление эфирного заставляет паникующих обычных тау безропотно отступить на платформу - они понимают, что их смерть будет во имя Высшего Блага.
- Фарсайт, несмотря на приказы эфирных, бросается в погоню за орками, нападающими на Атари Во. Он, однако, не может победить полчища Бадрукка и Грога, нанявших огромное количество понторезов, коммандос и тяжеловооруженных бойцов чисто из-за количества дакки, которую не могут преодолеть даже соратники Фарсайта в БСК. Из-за этого тау начинают маневренную войну на изнурение.
- Викола Эрат отмечает то, что у Фарсайта необычайно доброе сердце - его стремление помогать народу настолько сильно, что в перерывах между боями он помогает касте земли разбирать завалы на улицах Атари, несмотря на то что это считается недостойным воина делом, плюс это очень опасно для пилота баттлсьюта - даже сломанный палец может нарушить связь с нейроинтерфейсом БСК.
- Спустя некоторое время тау, благодаря своим непревзойденным навыкам партизанской войны и пещанным бурям наносят решительное поражение оркам, а капитан Грог Железножуб убит Фарсайтом в кабине собственного баивого грузавика.
- Несмотря на это, триумфальное возвращение Фарсайта в анклавы превращается в шок: орки обманули его - пока он защищал Атари, громадный флот Бадрукка вторгся в анклавы. На всех четырех планетах идет настоящая бойня, орков миллионы, а сил тау не хватает для того чтобы воевать сразу в четырех системах.
- Фарсайту нужно время для медитации чтобы придумать путь победы над ваагхом. Он погружается в баттлсьюте на дно моря Виор`лоса, ныряет в глубины лесного пожара, приходит в исторический музей где О`Веса работает над излечением Ша`Вастоса - старого соратника Фарсайта, у которого в голове после неудачного эксперимента уживаются личности собственно Ша`Вастоса и коммандера Чистого Прилива - величайшего полководца Тау и учителя Фарсайта. Шова вспоминает свое испытание десятилетия назад на Далите - учитель отправил его перевалить через гору Кендзи, наивысший пик Далита, и только использование снежной лавины спасло тогда молодого Шову.
- Фарсайт понимает что секрет победы лежит в сочетании возможностей всех каст, и только военными средствами победить часто невозможно. Используя свой баттлсьют в воздушных боях он помогает касте воздуха добиться господства над полями сражений, а затем уничтожает полчища орков с помощью спроектированных кастой земли шахтерских сейсмозарядов, опрокидывающих в магму целые армии зеленокожих. Геноцид, который он устраивает оркам, заставил бы позавидовать самого Яррика.
- Последний мир, на котором укрепились орки - артефактный мир Артас Молох. Фарсайт и войска высаживаются на него, однако происходят странные вещи: на мире кроме орков нет никакой жизни, даже бактерий. Мир абсолютно пуст, только ветер гудит в руинах непонятного происхождения. Фарсайт не понимает, кто построил их, однако статуи, стоящие то тут то там, изображают существ явно очень похожих на людей.
- Бой с орками идет нормально, однако чем больше орков погибает под залпами воинов огня, тем более странные вещи происходят - тени тау и орков начинают жить собственной жизнью, из-под земли доносится страшный резонирующий звук. Когда вся центральная площадь города залита кровью орков, посреди нее открывается портал, из которого появляются краснокожие рогатые существа со странными мечами и начинают вырезать оставшихся орков.
- Фарсайт, увидев такого необычного противника, приказывает войскам отойти на километр. Сам он запрыгивает в баттлсьюте на одну из статуй чтобы разглядеть портал, из которого появились демоны. Он заглядывает в него и проваливается в бездну видений.
- Ловушка богов Хаоса захлопнулась: Фарсайту показывают то, что показывали Лоргару десятью тысячами лет раньше - видения о том что победа Хаоса неизбежна, вся Галактика залита кровью. Фарсайт видит себя красным гигантом, душащим Тень Солнца и Каиса посреди охваченного апокалиптической борьбой родного мира Тау. Также он видит то, что подается как будущее империи - он видит миллиарды слабоумных тау, которые вызревают в сотах и потом надевают на себя ошейники, которые держат гигантские безликие существа с чертами эфирных. Он видит опустошающие миры гигантские баттлсьюты величиной с имперский небоскрёб, к которым прибивают тысячи тел союзных рас. Он видит окончательную победу Хаоса и, в ужасе вскрикнув, падает со статуи, ударяясь головой и отключаясь.
- Находясь в беспамятстве О`Шова думает что он уже умер. Он почти скоррапчен, однако его спасают воспоминания о юности на Далите и о Тени Солнца - её последние слова перед расставанием было о том, что она верит в него. Его любовь к своему народу и О`Шасерре настолько сильна, что Фарсайту удается взять себя в руки и устоять перед соблазнами варпа.
- Фарсайт приходит в себя на борту флагмана. Он ранен, кроме того годы уже дают о себе знать. По приказу эфирных он помещен в барокамеру, выпускать его запрещено до выздоровления. Командующий в ярости: он узнает от врачей что его армия не эвакуирована с поверхности Артас Молоха, а эфирные считают валящих из портала существ всего лишь новой расой инопланетян, с которой нужно начать переговоры и принять их в Империю. Он понимает, что надо предупредить эфирных об опасности демонов, однако врачи не нарушают приказа эфирных, но и не выполняют его - они самоустраняются, выходя из палаты.
- Фарсайта спасает инквизитор Эрат - она как раз зашла в госпиталь проведать его. Коммандер рассказывает ей о том, что он видел на планете, и девушка помогает ему выбраться из барокамеры. Фарсайт в одном лишь полотенце и леди-инквизитор идут в его каюту, где собрались его соратники. Они решают спуститься на поверхность, причем Викола Эрат вызывается с ними - она чувствует что демон, атаковавший её в каюте, вселился в неё, и она должна либо изгнать его, либо умереть. Пользуясь биомантией она изменяет свое тело так, чтоб Обло`тай, являющийся пустым БСК "Залп" управляемым ИИ смог спрятать её в своем командном коконе.
- Один из соратников Фарсайта, стелс-коммандер Моата вызывает эфирных. Они не арестовывают О`Шову, однако направляются вместе с ним на поверхность планеты.
- Надежды эфирных сокрушены самым жестоким образом - демоны атакуют и орков, и тау, оружие тау и даже психические атаки инквизитора слабо действуют на демонов. Демоны Кхорна и Тзинча, соперничая между собой, рвуться к Фарсайту - боги крови и изменений видят в коммандере будущего чемпиона, и не хотят уступать его друг другу.
- Виколе Эрат удается убить демона, которым она одержима - она схватывается в схватке с гончей Кхорна и срывает с той ошейник, надевая его на себя. Кхорнитский сковывающий ошейник выжигает демона Тзинча, однако это стоит Виколе того что вместе с тем он начисто выжигает и её псайкерский потенциал.
- Фарсайта почти настигает кровожад. О`Шова повержен на землю, одна рука его баттлсьюта оторвана, плазменная винтовка расплющена, а старость, психические энергии исходящие от демонов и незалеченные раны приводят его в прединфарктное состояние. В отчаянии он хватает первую попавшуюся под руку вещь - меч, валяющийся среди руин одной из тех самых странных статуй. На удивление он действует - Фарсайту удается отрубить демону лапу и часть крыла, сломать его топор и разрубить демонический кнут. Кровожад отступает, достает из портала новый топор и атакует эфирных, которых защищает Моата. Прежде чем Фарсайт успевает догнать его, кровожад убивает всех трех эфирных и стелс-коммандера.
- Армия тау в ужасе - за считанные секунды все эфирные экспедиции погибли в руках демона. Тау отступают, однако полководческий талант Фарсайта дает о себе знать даже в таких критических обстоятельствах: он сохраняет командование, своим примером показывая что с демонами можно бороться. Фарсайт разит их загадочным мечом, а тау, охваченные горем но верные дисциплине, смыкают ряды и отстреливаются от демонов залповым огнем.
- О`Шова замечает, что во многих местах города стены и статуи украшены шестиконечными звездами, и демоны инстинктивно избегают этих мест. В его голове зарождается теория, и он приказывает Шас`уи одной из огневых команд взять один из таких медальонов и вынести его перед фронтом строя. Девушка-тау удивлена, но выполняет приказ. Это сработало: демоны корчатся и бегут перед звездой Давида, даже высшие демоны не могут противостоять действию загадочных амулетов.
- Фарсайт приказывает всем огневым командам отступать под эти амулеты, брать их и пробиваться к нему. Прикрывая друг друга воины огня пробиваются к командующему который надевает три амулета на меч и забрасывает их в варп-портал. С оглушительным хлопком он закрывается, а демоны, издавая вой отчаяния, растворяются прямо в воздухе.
- Фарсайт охвачен горем и ненавистью к самому себе, за то что он допустил такие потери и гибель сразу троих эфирных. Он в ярости и бросается на выживших орков с мечом, вырезая их. Убив последнего орка на Артас Молохе, он обессилев опускается на землю.
- Фарсайт опять приходит в себя на борту своего флагмана. Все удивлены: несмотря на то что О`Шова уже стар по меркам тау, медосмотр показывает что после контакта с мечом его биологические показатели стали полностью соответствовать таковым у воина огня в расцвете сил, а старые раны и болезни исцелились. Фарсайт, пользуясь этим, завершает очистку анклавов от орков. Контакт с родиной установить не удается, и соратники Фарсайта начинают строить в анклавах демократическое общество без эфирных, зная об опасностях широкой Галактики и угрозах варпа.
- Викола Эрат пишет письмо своей возлюбленной в Империуме. Она избавилась от демона, но ее псайкерский потенциал уничтожен, а ожоги от кхорнитского ошейника вынудят ее до конца жизни прятать шею за чокерами и высокими воротниками. Она понимает что она слишком многое пережила для возвращения в Империум, и решает навсегда остаться в анклавах Фарсайта как его советница.
- Устранив орочью угрозу и вручив власть парламенту из представителей всех каст, союзных рас и его соратников-коммандеров, О`Шова снимает броню и удаляется в пещеры Виор`Лоса для медитации. Оканчивается книга тем что Фарсайт лежит, смотря на звезды, а бэкграундом раздается разочарованный рев Кхорна и Тзинча - коммандер тау выдержал испытание и не поддался искушению, оставив богов Хаоса без добычи.
И ещё просто интересные моменты книги:
- У тау все же красная кровь, а не фиолетовая, как предполагалось ранее;
- Фарсайт любит тренироваться драться не только в баттлсьюте, а и с пистолетом и клинком чести, которым он владеет виртуозно;
- Чистый Прилив умер раньше времени из-за неудачного эксперимента по загрузке его сознания на кибернетический носитель и имплантации его копий в головы лучших командующих тау. Из-за этого же эксперимента с ума сошел Ша`вас`тос, однако позже его смог вылечить О`Веса;
- Чистый Прилив очень жестко обучал молодого Фарсайта - его спина практически не заживала от наказаний палкой, а зимой он был вынужден довольствоваться одной лишь набедренной повязкой.
- По меньшей мере на момент действия романа Викола Эрат - единственный человек, удостоившийся пилотирования баттлсьютом.
- По меньшей мере в терраформировании Тау уже на момент действия романа оставили Адептус Механикус далеко позади - их процедуры терраформинга гораздо более быстрые и эффективные.
- Тау имеют свой аналог вируса "пожиратель жизни" и могут проводить экстерминатус.
- Фарсайт нашел способ полностью очищать миры от орочьей биосферы - места где были поселения орков обильно посыпаются плазменными бомбами с "Разоршарков", затем атмосфера планеты поджигается и заново терраформируется.
- Чтобы в течении долгого нахождения в командном коконе БСК мышцы не затекали пилоты баттлсьютов практикуют зарядку под названием "Семь флексов"
- Кауйон и Монт`ка - далеко не единственные философии боя тау. Кроме них ещё известны Монат - "путь одинокого героя" (привет Слаю Мэрбо и Каису), Риньйон - "Путь круга клинов" (стратегия основанная на окружении врага и ударах с тыла), Рип`ика - "путь тысячи клинков" (стратегия основанная на взломе порядков врага расширяющимся ударом).
- У касты воды популярны головоломки "Фу`ла`ссо" в которых нужно из имеющихся слов составить предложение приятное или как минимум необидное для той или иной расы, одним из самых сложных считается Фу`ла`ссо про имперцев.
- Охрана эфирных - члены касты огня, но специально выведенные.
- В среднем чтобы выспаться тау достаточно лишь около полутора солнечных часов.
Отличный комментарий!
>- Чтобы в течении долгого нахождения в командном коконе БСК мышцы не затекали пилоты баттлсьютов практикуют зарядку под названием "Семь флексов"
Тау:
Тау:
Mactep XyeB02.04.202014:38ссылка
Librarium Tau Chaos (Wh 40000) Imperial Guard Imperium Темный клубок Tau Empire Warhammer 40000 фэндомы
Как Тау и Империум за проклятую планету воевали.
I.
Стоя на мостике «Полифема», Капитан сжимал штурвал так крепко, словно готовился к натиску бури, хотя здесь никогда не бушевали штормы. Он занимал пост, положенный ему по праву и призванию, и уже довольно долго не двигался с места. Он не мог точно определить, как давно находится здесь, сколько дней корабль провёл в ловушке или как много членов экипажа умерли с тех пор, как озеро завладело ими всеми. Время стало таким же ненадёжным, как скользкая, покрытая липким илом палуба его судна. Иногда ход событий отшатывался назад, и мертвецы, восстав, снова выполняли свои обязанности, а потом внезапно дёргался вперёд и выплёвывал новую чахлую зарю сразу после предыдущей, лишая их ночной передышки. Капитан лишь смутно помнил войну, которую его полк вёл на этой затопленной планете, да и в целом большинство событий прошлого почти стёрлись у него из памяти. Он сомневался во всём, кроме своего святейшего долга и необходимости выдержать испытание ради того, чтобы исполнить оный.
«Я завершу таинство, — пообещал Капитан озеру, как уже делал много раз до того… и после. — Я всё исправлю».
Несомое им бремя наделяло его бытие такой осмысленностью, какую большинство душ не обретали никогда, — хотя лишь немногие осознавали, что пусты, или желали заполниться, особенно если мельком замечали цену, — однако он не сетовал, даже наоборот. Он ведь не всегда господствовал над этой канонеркой, как и над таинством. Бывший командир корабля, благочестивый, но недалёкий деспот, до сих пор пребывал на мостике, вотканный в дальнюю переборку сетью грибков, выросших из его трупа. Переплетение опухолей пульсировало, хрипело и порой источало странные грёзы, так что, возможно, его носитель не совсем умер. Капитану нравилось думать, что он освободил своего предшественника, когда располосовал его, открыв щели для новых возможностей. Безжизненное тело испускало свет, омывая мостик лучами кислотных оттенков, от которых переливался насыщенный спорами воздух. Прекрасная картина, верный призрак милости Бога-Императора…
«Наш владыка щедр», — подумал Капитан, наслаждаясь пречистым смрадом. В его вере этот дурной запах играл роль благовоний, озеро — алтаря, а Спящий-под-Водами — святого духа.
— Как вверху, так и внизу, — прохрипел он, заплевав иллюминатор перед собой слизью с капельками крови.
Затем Капитан трепетно пронаблюдал за тем, как мерзкие брызги сливаются на стекле в очередной узор. Скверна рисовала карту этого мира, где отображались русла изменчивых судоходных путей и возможности, сплетаемые ими. Разумеется, читать схему мог только он, — вот почему его избрали. Именно его откровение сначала охватило всех членов экипажа, когда предыдущий командир отверг сакральность озера, а затем связало их в общем предательстве. Каждый из них вонзил клинок в сердце старого еретика и присягнул на верность новому порядку.
— Я всё исправлю! — поклялся Капитан вслух.
Исторгнув эти слова, он зашёлся в приступе кашля и изрыгнул на иллюминатор гнусь, образовавшую ещё невиданную конфигурацию. Следом он прищурился, заметив в слизи нечто неожиданное: синеватое пятнышко, которое быстро двигалось по спирали к центру карты. Возможно, это и есть тот знак, что являлся ему в видениях? Капитан с волнением и упоением следил за крупицей, опасаясь нарушить ход гадания, а затем содрогнулся, когда она завершила странствие.
«Наконец-то».
Он оторвал руки от штурвала. Хотя Капитан не выпускал рулевое колесо с самого начала своего бдения, и гниющие ладони прикипели к резиновым захватам, он почти не почувствовал боли освобождения. Избранный протянул к корабельному вокс-транслятору пальцы, с которых свисали лоскуты кожи.
— Всем мореходам занять посты, — передал он. — Наше таинство начинается.
(Полифема - это имперская канонерка. В смысле обыденный плавующий корабль.)
II.
«Не надо недооценивать гуэ’ла, — однажды предостерегла его Джи’каара, когда шас’уи стал насмехаться над противником. — В их варварстве кроется не только слабость, но и великая сила».
Он посмотрел на баржу справа от себя, ища взглядом другого бойца-ветерана. Шас’уи Джи’каара, как и сам Тал’ханзо, стояла на носу своего длинного судна с открытым верхом. Линзы её шлема светились в мутной полутьме, а белые пластины брони покрывали струпья из плесени и налипшей листвы. В отличие от прочих воинов огня, которые смывали грязь каждую ночь, она позволяла мерзости накапливаться с начала и до конца любого задания. Это не нарушало работу доспеха, и шас’эль их кадра полагал, что она заслужила право охотиться так, как считает нужным, но Тал’ханзо думал иначе. По его мнению, Джи’каара воплощала собой духовную болезнь, поразившую Гармонию. Да, она отлично умела выживать, но ради чего? Её имя, означавшее «разбитое зеркало», указывало на кошмарный шрам поперёк лица, однако он подозревал, что рана затронула не только плоть и кость. Кроме того, Джи’каара обладала неприятной… связью с самой планетой.
«На что ты смотришь, Разбитая? — спросил себя Тал’ханзо. — Чего ты ищешь?»
Он перевёл взор на великаншу, что возвышалась над другой шас’уи. Ручная гуэ’веса никогда не отходила далеко своей хозяйки. Эту женщину сочли бы огромной уродиной даже особи её безвкусной расы: её черты словно бы сжались между выступающим лбом и квадратной челюстью. «О’гринны», так гуэ’ла называли подобных зверей. Судя по всему, они представляли собой редкую, но стабильную мутацию базового вида, продукт адаптации к мирам с большой силой тяжести.
«В этой породе воплощается истинная суть гуэ’ла», — рассудил Тал’ханзо.
Оптика шлема увеличила лицо существа, и носовые щели шас’уи расширились от отвращения. Женщина заплела длинные чёрные волосы в толстые свалявшиеся косы, вставив в них кости. Геометрически правильную снежинку, символ Гармонии Прихода Зимы, она вырезала у себя на лбу, словно какую-то племенную метку. Подобная практика, типичная для янычар-гуэ’веса, желающих показать лояльность своим благодетелям, в последнее время начала распространяться и среди воинов огня их кадра. На Фи’драа реки влияния текли в обе стороны, и, подобно судоходным путям планеты, могли завести в нездоровые края.
— Мы заплутали, шеф! — раздался крик за спиной шас’уи. Он обернулся, уже зная, кто именно подал голос.
Во втором ряду позади него сидел щуплый пленный с рыжими волосами — тот, что выглядел слабее прочих, пока ты не присматривался к его зелёным, широко расставленным глазам. Хотя Тал’ханзо по-прежнему с трудом разбирался в выражениях лиц гуэ’ла, — несмотря на то, что годами жил рядом с ними и даже овладел их языком, — он безупречно понимал, что скрыто в его взгляде. Острый, как клинок, он рассекал любые преграды культурных или видовых различий. В таких глазах отражался ум, не отвлекающийся ни на что. В доктринах Тау’ва данную особенность называли лхаат элеш — «резать взором». Ею обладал каждый представитель пятой касты, однако на Фи’драа она встречалась редко — возможно, из-за того, что здесь совсем не было эфирных, которые взращивали бы её. Лхаат элеш ярко пылала в уцелевшем глазе Джи’каары, но во взгляде самого Тал’ханзо она потускнела. Он давно уже чувствовал, как это пламя угасает вместе с его верой в успех войны.
— Ну заплутали, да? — не унимался военнопленный.
Его левый глаз обвивала спиральная линия цвета индиго, которая затем раскручивалась по щеке и, сужаясь, оканчивалась возле губ, проткнутых множеством колец. На шее у него висел какой-то талисман в форме канида с рыбьим хвостом, грубо вырезанный из коралла. Не самый традиционный амулет для имперца, и всё же в том или ином виде он встречался у многих пленных. Тал’ханзо предполагал, что это эмблема их полка или некое напоминание о родном мире.
— Мы не заблудились, гуэ’ла, — ответил он с напускной уверенностью.
Тал’ханзо не доверял старшему офицеру их конвоя, шас’вре Иболья. Она, пусть и не новичок на Фи’драа, всё ещё больше полагалась на технологию, чем на чутьё.
[...]«Иначе нельзя», — рассудил Тал’ханзо, мысленно оценивая этот сброд. Пленные гуэ’ла приняли Высшее Благо не добровольно: когда кадр атаковал их прибрежную крепость, они дали отпор, пусть и без особого энтузиазма. Несмотря на милосердие Империи Т’ау, она всегда наказывала за сопротивление, даже самое ничтожное. Такую цель и преследовало их задание. Если основные силы кадра перебросили обратно на базу по воздуху, то военнопленным предстояло вынести изматывающее странствие по воде. Для операции выделили четыре баржи с сопровождением из бронетранспортёра «Рыба-дьявол» и пары лёгких скиммеров «Пиранья».
— Нашего врага уже вытеснили из данной области, — сообщил шас’эль воинам огня, проводя инструктаж конвоя. — Я ожидаю минимальный уровень опасности, хотя ваше путешествие и будет долгим. Оно станет карой для этих дикарей. Что более важно, оно поможет адаптироваться на местности нашим новобранцам-шас’саал.
(Тут воспоминания Тал’ханзо)
Никто тогда не заговорил о том, что знали все: Фи’драа — не место для новичков, даже для самых многообещающих, а восемь бойцов, недавно влившихся в состав кадра, совсем не обнадёживали. Молодые шас’саал поражали многообразием изъянов, от чрезмерной агрессивности до робости, и казались почти непригодными к военному делу.
«Вот почему их отправили сюда, — предположил Тал’ханзо. — Тут они проживут так недолго, что не успеют опозорить свои септы».
Шас’саал разместили по двое на каждой барже, где ими командовал один из воинов-ветеранов, которому помогала пара опытных янычаров-гуэ’веса. Тал’ханзо сомневался, что кто-нибудь из новобранцев продержится хотя бы год.
— Уроды! — заорал ещё кто-то из пленных, и шас’уи очнулся от раздумий. — Я слышал, они холостят всех, кто к ним записался. Не хотят, чтоб мы размножались, так-то!
Его заявление вызвало очередной хор недовольных возгласов.
— Шеф, ну ты чё, пустую лодку хочешь привезти? — поинтересовался Шарки. Он говорил тихо, однако его голос не заглушили шумные протесты.
«Не хочу», — мысленно признался Тал’ханзо. Шас’эль сочтёт такой результат неудачей.
— Позаботься о своих товарищах, — сказал он, отключив кандалы рыжего гуэ’ла низкочастотным импульсом из шлема. — Принеси ему целительный набор, — велел шас’уи, обращаясь уже к одному из янычар.
— Спасибо, шеф, — произнёс Шарки, потирая запястья.
— Если ты предашь моё доверие, то пострадаешь, — предупредил его Тал’ханзо.
— Услышал тебя. — Медике неуверенно выпрямился. — Не боись, из меня и так боец невеликий. Я скорее… — Он осёкся, глядя куда-то вдаль.
— В чём проблема, гуэ’ла? — спросил шас’уи.
— Я… Ничё. Ничё такого. — Шарки коснулся своего ожерелья, словно ища утешения у талисмана. — На копытах давно не стоял, и всё. — Он снова улыбнулся — или ухмыльнулся? — Лан, я делом займусь.
Другие военнопленные умолкли. Удовлетворённый этим, Тал’ханзо отвернулся. Что же, иногда Открытая Ладонь сильнее Сжатого Кулака.
— Такова жизнь, — пробормотал он.
Петер Фехервари. Алтарь из пастей.
Отличный комментарий!