падение терры

Несколько вопросов к знатокам Вахи.

Один вопрос, есть подробное описание рас входящих в организацию "Кабал". Ну там где Джон Грамматикус.
Второй вопрос, зачем Эльдрад Ультран уничтожил Кабал. Вроде как они хотели побороть Хаос.

Название: Кровавые Дятлы(Blood Woodpeckers)
История:
Один из орденов созданный с использованием генного семя Кровавых Ангелов во время 13-го основания. Орден был назван “Кровавые Дятлы” в честь древней птицы Терры. В 36-м тысячелетии либрариумы не смогли предоставить много информации об этом загадочном существе, вымершим более 30 тысяч лет назад. Археологи утверждают что это была хищная птица, известная за её ярость. Они утверждают, что если дятел не мог найти добычи, то он впадал в ярость и атаковал деревья или другие статические объекты. Описание этого создания и его дикого поведения оказало значительное влияние на орден. Кровавые Дятлы специалисты по агрессивным методам ведения войны и внезапным атакам. 8 из 11 рот оснащены прыжковыми ранцами, броней мк6(с усиленными шлемами) и специализируются на ближнем бою. Такая структура доказала свою эффективность во многих сражениях по всей галактике, где скорость ключ к победе. После тысячелетий сражений либрариум был полон записей о героических свершениях: заклевывание лорда некронов насмерть, выковыривания пилотов тау из боевых костюмов и раздирание их на части, проделыванием дыр в эльдарских кораблях и т.д.
Боевой клич: ”ПРОНЗИМ ИХ ЧЕРЕПА”(Pierce their skulls!)

АКУРАТНО СПОЙЛЕРЫ!!!11!!1!

Срочные новости с фронта

Абаддон штурмует Кадию всеми имеющимися силами. Война в космосе проиграна и идет полномасштабная осада планеты.


Почти всё население Кадии способное держать оружие, во главе с Урсаркар Е.Крид и его излюбленным 8-м полком, составляют основу обороны планеты. Плечом к плечу с ними стоят востроянские и криговские части, вместе с Орлами Каппика - отпрысками Милитарум Темпестус. Ордена космодесанта: Орлы рока, Экзорцисты, Сангвиновые ангелы, Ангелы бдительности, бойцы Караула Смерти, воины 2-й роты Кровавых ангелов "Окровавленные", Соколиные лорды, Орден Авроры, Железные рыцари, Образцовые космодесантники, Чёрная гвардия, Покорители, Злоречивые, Штормовые воины, Белые консулы, Уничтожители (как всегда ордена "не первого основания" почти не задействованы в основном сюжете), отправили на Кадию от полуроты до целого капитула. Не менее тысячи Чёрных Храмовников под командованием Маршала Амальриха. Третья рота Имперских Кулаков Тора Гарадона вместе с Проклятыми легионерами прибыли в последний момент на Фаланге. Вульфены также успели встать на защиту планеты. Несметные легионы скитариев привел с собой Архимагос Коул. Имперские Рыцари также участвуют в сражении. Пока неизвестно, использовали ли имперцы Титанов. Все эти силы противостояли несметным ордам Хаоса нахлынувшими на планету. Естественно в первых рядах стоит Чёрный Легион, но вместе с ними были замечены отряды и всех прочих легионов предателей. Беснующиеся полчища мутантов всех форм и размеров, проклятые полки гвардии отринувшие свет Императора, порождения больной фантазии Темных Механикус и неисчислимые сомнища демонов Великой Четверки. Война достигает немыслимых высот кровавой бойни, которой не видно конца.


Последний штурм демонов оказывается таким серьёзным, что силы Империума оказываются практически опрокинутыми. В самый важный момент, над полем боя появляется Святая Селестина.


Она сражается с ордами демонов уничтожая их сотнями. Войска Императора воодушевлены и бросаются в контратаку. Битва заходит в тупик и ни одна из сторон никак не может получить преимущество. Империум и Изначальный Уничтожитель упёрлись лбами и никто не желал уступать. Свет и Тьма, Порядок и Хаос сошлись в эпической битве невиданных масштабов и напряженности. Казалось, что сам Император в тот день присутствует на поле боя вместе со своими верными сынами и дочерьми. Абаддон лично ведет элиту Чёрного Легиона в атаку и они собирают кровавый урожай в рядах гвардейцев. В битву вступает Селестина и атакует Абаддона. Исход этой дуэли решит судьбу Кадии...


+++


Тразин Неисчислимый связывается с Архимагосом Колом и предлагает свою помощь в войне против Абаддона. Он рассказывает техножрецу об устройстве пилонов Кадии. С их помощью можно изгнать все демонические орды обратно в инферно из которого они выбрались, но помимо этого, есть шанс того, что само Око Ужаса может быть навеки запечатано.


+Детали истории пока неизвестны+


Коул отправляется в глубины планеты по секретным путям и попадет в центральный пункт управления пилонами. Проведя сложнейшие техномагические процедуры, вместе с Тразиным они начинают усиливать нуль-поля. Энергия возрастает, и вскоре буквально из самой планеты начинает бить луч несвета в самый центр Ока расположенный в тысячах световых лет от них. Последствия невероятны...


+++


Все демоны до последнего изгоняются как с Кадии, так и с соседних миров. Псайкеры впадают в кому, когда само их сознание исчезает в воронке психической пустоты. Проклятые легионеры также исчезают бесследно, словно сдутая свеча, а вслед за ними начинает слабеть и Селестина.

+++

Возможно, Селестина - Вечная, и к тому же псайкер. Дух Императора действительно одарил её толикой своей силы и она действительно избранная, или если хотите "демон" Императора. Раз за разом Он воскрешал её, но конечная цель этого, и то, почему Он выбрал именно её остаётся неизвестным. Она называет себя "последним осколком несбывшейся мечты", и каждый раз, когда она отправляется на бой в реальную вселенную,

они теряет толику своей силы. Когда-нибудь её свет померкнет навечно...

+++


Хуже всего то, что силы войска Императора начинают сами терять веру. Это происходит бессознательно и похоже на влияние парий Кулексус. Сила воли покидает защитников Кадии, и лишь некоторые продолжат сражаться (вульфенам вообще плевать на всё, и они продолжат убивать еретиков пачками). Но Чёрные Легионеры как оказалось далеко не так сильно зависят от демонической помощи, как имперцы от "ангельской". Абаддон даже ощущает облегчение от того, что Боги Хаоса оставили его разум. Он атакует Селестину своим дьявольским клинком и серьёзно ранит её, но взбунтовавшийся из-за нуль-поля меч не позволяет Абаддону убить Святую, из-за чего та успевает отступить и вызвать тем самым ещё большее смятение в рядах имперцев. Последующая атака терминаторов Хаоса разбивает строй гвардии и Чёрных Храмовников. Штаб командующего Крида оказывается атакован. Телохранитель Лорда-Кастельяна Келл погибает пытаясь спасти своего командира. Сам Крид попадает в ловушку и оказывается перед самим Абаддоном, который специально искал Крида дабы почтить его смертью от собственной руки. Крид не поддается панике, но понимает, что обречен. Абаддон готовится выдавить жизни из старого офицера, но тут на сцене вновь появляется Селестина. Она пронзает замешкавшегося Абаддона, нанося ему страшную рану, подобную которой он не получал уже тысячелетия. Т.к. Боги Хаоса потеряли контроль над своим избранным в момент активации нуль-механизма, вообще удалось ранить Осквернителя. Абаддон выпускает из рук Крида, и вновь сходится в поединке со Святой. "Кадийский восьмой" находит в себе отвагу и атакует терминаторов Хаоса пытаясь спасти своего командира. Битва посреди психического апокалипсиса разгорается вновь, а пилоны

раскаляются добела...


+++


Истинная мощь заключенная в Кадии невероятна. Она заставляет Око Ужаса медленно но верно сжиматься. Демоны отступают из миров на окраинах Ока. Боги Хаоса в смятении...


В глубинах планеты Коул работает как проклятый, пытаясь совладать с этой безграничной силой. Тразин помогает техножрецу в понимании самих механизмов, но вскоре осознаёт, что план обречен. Из-за бесчисленных сражений на поверхности планеты на протяжении десяти тысяч лет и из-за многочисленных разрушений в самих пилонах; из-за того, что многие пилоны были попросту уничтожены в последней атаке Абаддона, энергия нуль-механизма становится неуправляемой. Тразин посчитав, что шансы на победу слишком малы, решает сбежать, оставив Коула самого справляться с механизмом. Было ли отступления Тразина причиной будущей трагедии или же все было обречено с самого начала - неизвестно. Энергия вырывается неуправляемым потоком и вся система начинает сбоить. Коул понимает, что Кадия обречена и выбравшись на поверхность призывает к отступлению.


Неизвестно, как именно (теория о том, что Темные Эльдары помогли имперцам не подтверждена), но уцелевшие войска Империума отступают с планеты. От третьей роты Кулаков осталась лишь дюжина воинов, а от Чёрных Храмовников едвали сотня. Гвардия понесла огромные потери. Скитарии практически полностью уничтожены, а оставшиеся отряды продолжат сражаться следуя последним полученным от Коула протоколам.


Инквизитор Грейфакс из Ордо Еретикус также была освобождена Тразиным перед началом сражения. Она была поймана в ловушку некрона тысячелетия назад и вновь попав в Империум оказалась ошарашена. Хотя она считала Селестину лжесвятой и не доверяла ей, Селестина всё же спасет инквизитора оказавшегося на грани смерти от нуль-удара. Лишь благодаря своей ненависти и силе воли она удержалась от падения в бездну.


Армии Хаоса отступают. Космодесант грузится на корабли, а Темные Маханикус пытаются вытащить с планеты свои "бесценные" боевые машины. Еле живого Абаддона эвакуируют на Дух Мщения его телохранители. Орды простых еретиков оставляют на произвол судьбы, ибо на ним всем наплевать.


Система пилонов перегружается и избыточные энергии разрывают планету на

куски в ужасающем взрыве.


Пока неизвестно как именно удалось спастись имперцам. Скорее всего Крид и 8-й полк уцелели, став новыми "Первыми и единственными"... Побитые силы Империума отступают на внутренние рубежи Сигментума Обскрус.


Ненадолго "зажмуренное" Око Ужаса распахивается во всю ширь, в ярости взирая на ненавистную материальную вселенную. Потоки варпа изливаются неудержимым потоком, ибо Кадии больше нет, и больше ничто не удерживает демонические орды взаперти внутри Ока. Медленно, Око начинает разрастаться...


Силы легионов Хаоса понесли значительные потери в этой короткой и яростной компании, но всё же они победили. Переведя дух Абаддон поведет свои орды в новую атаку на Империум. Его цель - Терра. Теперь у войск Бога-трупа нет возможности сдерживать его армии в одном месте (аки 300 спартанцев). Война теперь будет бушевать повсюду и везде. Хотя Империум мобилизует невероятные ресурсы, всё это будет неважно, ибо Око растет и захватывает всё новые и новые миры. Конец Времен наступает и примархи-демоны вновь пришли в этот мир...


Остается неизвестным, стало ли вмешательство Тразина критическим моментом в этой истории. Сумели ли войска Империума во главе со Селестиной остановить Абаддона? Было ли вмешательство Святой в разыгравшееся сражение проведением воли Бога-Императора, и должны ли были люди Империума доказать, что сила их веры оказалась сильнее самого Хаоса?

Дуэль Сангвиния и Ангрона.

Ангел и демон сталкиваются в воздухе под кровавым небом, дыша запахом бесконечных убийств. Первый скрежет клинка о клинок подобен металлическому раскату грома. Легионеры внизу сражаются и умирают в тени отцовских крыльев.

Повелитель Красных Песков замахивается мечом. Чёрный Клинок визжит, откормленный чужими душами, но… Ангела уже нет на прежнем месте, он увертывается и взмывает всё выше. Ангрон яростно молотит крыльями, бросаясь в погоню. Его злят собственные неуклюжие удары. Это похоже на бой с тенью. Каждый раз, когда Ангрон приближается к Сангвинию, Ангел отлетает в сторону или складывает крылья и пикирует вниз. Каждый пропущенный удар меча, каждый неудачный взмах когтями отзывается в черепе Ангрона кислотным всплеском. Гвозди грызут, они придают сил, вместе с тем наказывая демонического примарха за каждую неудачу. Сейчас нестройный более, чем когда-либо, шум Гвоздей сливается в приказ Хоруса, молящего о смерти Ангела.

Ангрон — то немногое, что осталось от него теперь, когда его душа облачилась в материальную плоть эфирного бога, — никогда раньше не слышал, чтобы Хорус умолял. Но в голосе Воителя слабость, демона передёргивает от отвращения.

Сангвиний летит вниз, устремляясь к земле. Ангрон несётся за ним. Обоих задевают выпущенные в небеса волкитные лучи. Братья летят сквозь взрывы, от которых чернеют доспехи Ангела и его крылья; взрывы, терзающие власть демона над его воплощением. Однако каждая смерть на этой планете укрепляет Ангрона, залечивая его раны.

Он подбирается ближе. Ещё ближе. Он уже ощущает запах пота на коже Сангвиния. Он слышит барабанный бой крови, текущей по его телу. Он смакует сладость ран Ангела.

Сангвиний чувствует это. Он отклоняется в сторону с грацией, сравниться с которой Ангрону нечего и надеяться; взмах пернатых крыльев — и полёт Ангела останавливается, вертикальная серебряная полоса рассекает демону лицо. Однако боли нет. Большая часть его лица уже срезана с черепа, но боли нет. Демон чувствует боль так, как другие испытывают горе, печаль или разочарование: он ощущает порез как беспомощность, внутреннюю рану. Он чувствует порез как нечто такое, что нельзя спустить с рук, что можно преодолеть, лишь пролив кровь обидчика. Демон ослеп, его лицо изувечено серебряным клинком, но у него нет органических рецепторов, чтобы послать сигнал о ране и осознать её. Изнутри его терзает лишь слабость.

Он вслепую наносит удары; зрение постепенно восстанавливается. Он снова может видеть — в течение нескольких мгновений ещё тускло и смутно, но затем с ясностью, пронзающей вездесущую пыль и пепел. Он видит не так, как видит человек. Глаза Ангрона воспринимают огонь душ, и его брат пылает ярче всех.

Новое столкновение проходит в смертельном объятии. Повелитель Красных Песков срывает Ангела с неба, сжимает златоносного Сангвиния в огромных когтях и уносит к земле. Они падают вниз и пробивают глассаический купол марсианского храма, покоящегося на вершине «Разжигателя войны» «Малакса Меридия». Демон и Ангел рухнули с такой силой, что подобное «приземление» переломало бы кости любому смертному. Тела полубогов крушат мозаику Опус Махины, священную икону как Адептус Механикус, так и Марсианских Механикум. Святотатство, которое не заметит ни один из братьев. Сцепившиеся примархи не обратят внимания и на то, как техножрецы и слуги разбегаются от места их битвы.

Ангрон хватает голову Ангела когтистой лапой. Он бьёт голову Сангвиния об пол раз, два, три… Сеть трещин, распространяющаяся на камне от ударов, напоминает формирование кровеносной системы. Ангрон бьёт в четвёртый раз, бьёт в пятый…

Но он слабеет. Может быть, это боль, но бессилие одолевает его; хватка Ангрона ослабевает, его рука в прямом смысле растворяется — постепенно, от плеча и вниз. Ангел поднимается, отбрасывая Повелителя Красных Песков назад. В руках Сангвиния — пистолет. Остатки разума Ангрона распознают в нём мельта-оружие: «Инфернус», способный сжечь противника в мгновение ока. Ангел отбрасывает его в сторону и взлетает с мечом, пикируя прямо на демонического брата. Ангрон поднимает собственный клинок, чувствуя поток будущих ударов, словно нашёптанные обещания, предупреждения об атаке. Он отражает каждый из ударов Ангела, прежде чем они достигают цели.

Металл скрежещет; от встречающихся лезвий дугой брызжут искры, в своём полёте гипнотизирующие невероятной красотой. На мгновение, всего на мгновение, он оказывается на равнинах Деш'ра'зен, разбивает лагерь под бледной луной, наблюдает за танцем светлячков над кострами армии освобождённых рабов. Какой всё-таки мирной была та единственная ночь, даже несмотря на то, что Гвозди грызли мозг. Какой же мирной была та ночь, прежде чем Император оторвал его от настоящих братьев и сестёр — братьев и сестёр по духу, а не по искусственной крови, — оставив их сражаться в одиночку, оставив их умирать, оставив его лицом к лицу с этой нежеланной жизнью, и…

Сангвиний пронзает его. Леденящее лезвие копья погружается в место, где должно находиться сердце демона. Два брата стоят лицом к лицу: один — покрытое кровью воплощение человеческого совершенства, другой — аватар абсолютной бесчеловечности и олицетворённой ярости.

Зрение Ангрона искажено, он стоит вплотную к Сангвинию, но, несмотря на это, демон видит усталость на лице Ангела. Раны и порезы на плоти Сангвиния не смертельны, но оставили на нём неизгладимый след. Эта война изувечила Ангела: она сделала совершенное несовершенным.

— Умри, — произносит Сангвиний с мягкостью преподносимого дара. — Я освобождаю тебя от этой муки.

Губы Ангрона растягиваются в подобии улыбки. Он пытается заговорить. Однако слова не слетают с языка: говорить трудно — не потому, что он умирает, а из-за того, что для него речь — больше не естественный или необходимый процесс. Для него это — лишь отголосок утраченной жизни: отныне Повелитель Красных Песков выражает свои мысли слюнявым рёвом и смертями врагов.

Сангвиний видит это. Видит, как искажается лицо Ангрона, пытающегося вспомнить, как правильно произносить слова. Ангел видит, что демон не собирается умирать.

Повелитель Красных Песков движется, однако его брат оказывается быстрее. Сангвиний вырывает клинок и прыгает вверх, взмывая в небо. Истекающий кровью, заходясь хохотом, демон следует за ним.

Они проносятся между башнями храма «Малакса Меридия», после чего вырываются в открытое небо. Сангвиний медленнее в открытом пространстве, однако он грациозен, опытен и словно рождён для воздушных схваток. Ангрон же обладает выходящей за пределы человеческого понимания силой демонических мышц, но он — горгулья, преследующая ястреба. Сангвиний отклоняется от прямого курса, взмывает выше, уходит от демонических лап и…

+ Убей его.+

Это Хорус — воля Хоруса внутри демонического разума. Слова раздуты Пантеоном, наполнены силой зловещих богов. За ними скрывается обещание боли. Настоящей боли. Боли Гвоздей. Повелитель Красных Песков усерднее бьёт крыльями, его меч оставляет за собой поток кричащих душ: мертвецов Терры, поющих свою песню.

Они проносятся над головами своих воюющих сыновей на расстоянии едва ли вытянутой руки. Сражающиеся армии для них не более чем расплывчатое пятно. Ангрон взмахивает Чёрным Клинком. Он разрывает всё: землю, Кровавых Ангелов, Пожирателей Миров. Души умерших легионеров утекают в миллионы ожидающих пастей варпа.

Внезапно Сангвиний взлетает, набирая высоту.

+Это твой шанс. Ради этого ты был рождён и переродился вновь.+

Повелитель Красных Песков не замечает нытьё Хоруса. Он чувствует, как Сангвиний устаёт, он видит это в мерцании огня ангельской души. Дух его брата дрожит от отчаянной сладости истощения. Война... крепостная стена… Бич Родословной Девятого*(название другого демона, воплотившегося в трупах Кровавых Ангелов)… Да, силы Ангела иссякают.

Демон набирает скорость и рвётся к Ангелу сквозь загрязнённый ветер. Противовоздушный огонь прошивает воздух. Сангвиний уворачивается от слепящих лазлучей и отлетает в сторону от пролетавшей «Грозовой Птицы». Ангрон, гораздо менее манёвренный, врезается и проносится сквозь неё, поглощая обречённые души на разваливающемся корабле.

Для него подобное столкновение — ничто, усилие одного вздоха. Позади падает «Грозовая Птица», её разбитый надвое корпус охвачен пламенем. Большая из двух частей корабля ударится о стену Санктум Империалис, после чего взорвётся на самых толстых пустотных щитах из когда-либо созданных. Обломки смертельным дождём обрушатся на воинов обеих сторон. Но Ангрон ничего этого никогда не узнает.

+Не подведи меня, Ангрон.+

Лепет испуганного существа; как будто оно считает, что контролирует ситуацию! Повелитель Красных Песков не обращает на это внимания.

Они летят сквозь клубы дыма умирающего титана, в темноту и белый огонь плазмы. Клубящийся дым не может скрыть от демона свет ангельской души. Ангрон подбирается всё ближе и ближе, он уже достаточно близко, чтобы раздвинуть челюсти и обнажить неровные ряды разномастных зубов, торчащих из кровоточащих дёсен. Они кружат в пылающем, удушающем пространстве, которое обжигает и душит лишь одного из них. Демон издаёт драконий рёв, примитивное выражение радости; эмоция в её первозданном виде — скорее торжество, а не ярость.

Пасть Ангрона всё ещё раскрыта, и копьё в левой руке Ангела бьёт именно туда. Наконечник выбивает большую часть зубов демона, отсекает язык у его корня и пробивает затылок. Шейный отдел позвоночника разрушается, распадаясь на куски эктоплазмы. Ангрон падает с неба, бескостный и оглушённый.

Ангел петляет в дыму, следуя за братом.

Падение Ангрона поражает Королевское Вознесение прямиком в сердце двух сражающихся легионов. Удар демона о поверхность аллеи в мгновение убивает почти сотню воинов с обеих сторон, но и это не отложится в разуме демонического примарха. Выжившие Пожиратели Миров подбадривают своего господина сквозь пыль, лая, словно преданные гончие. Но Повелитель Красных Песков не способен этого увидеть: он поглощён собственной яростью.

Он хватает когтями копьё, рыча на пронзившее его оружие; в эти секунды бессилия он и действует, и издаёт звуки по-звериному глупо. Ангрон корчится в грязи. Копьё высвобождается, скользкое от ихора, притворяющегося кровью; ошмётки демонической плоти шипят на металлической поверхности. Демон уже восстанавливается, подпитывая своё существование всеми возможными метафизическими процессами. Повелитель Красных Песков отбрасывает копьё как раз вовремя, чтобы встретить его владельца. Ангел опускается вниз с молчанием, от которого разит ложной праведностью — будто он слишком благородное существо, чтобы испытывать гнев.

Братья сталкиваются в кратере, образовавшемся при падении Ангрона. Вокруг них бушует битва за Врата Вечности. Пожиратели Миров всё давят — легионеры, жизнекрады и кровопускатели — Сангвиний чувствует их, чувствует, как они приближаются, слышит их вой; Ангрон же видит, как осознание этого появляется в глазах брата. Сангвиний всё рубит, рубит и рубит в такт усиливающемуся рёву цепных топоров и демонических клинков. Но этого недостаточно. Ангел уходит прочь, взмах крыльев уносит его ввысь.

Повелитель Красных Песков понимает, что ему не поймать Сангвиния в воздухе. Он подходит к лежащему копью, чуть отступает — на этот раз погони нет. Теперь Ангрон готов.

Он бросает копьё, всё ещё покрытое ихором с тех пор, как демон вырвал его из собственного горла. Ангрон бросает копьё. Оно рассекает воздух с оглушительным барабанным боем, преодолевая звуковой барьер.

Ангел уворачивается в сторону с грацией рождённого в небе, уходя с траектории смертельного снаряда. Нет, теперь Ангрон понимает: Сангвиний не просто уклоняется от удара. Ангел ловит своё копьё движением, которое никогда бы не заметил человеческий глаз, оборачивается по инерции и с криком усилия бросает его обратно.

Ангрон сейчас поймает этот летящий прутик и…

Однако он хватает лишь воздух. Силой упавшего метеорита демона поражает копьём в грудь и швыряет вниз, приколачивая к покрытой варпом земле. Несколько невозможных секунд Повелитель Красных Песков остаётся недвижим на месте, пронзённый. Но боли нет, есть лишь унижение.

Он освобождается как раз вовремя, чтобы лицезреть набирающего высоту Сангвиния. Ангел оставил его на земле. Раны демона затягиваются, но медленно, медленнее, намного медленнее, чем раньше. Гвозди впиваются в разум демонического примарха сильнее, презирая его слабость.

Ангрон отворачивается от брата, направившись к красному пятну Кровавых Ангелов. Он проходит сквозь них, отбрасывая тела ангельских сыновей назад размашистыми взмахами голодного до душ меча.

Если демон не может поймать Ангела в небе, значит, он заманит его обратно на землю. Он научился этому у Бича.

Уловка не займёт много времени. Ангрон едва начал проливать кровь, как услышал опускающийся взмах ангельских крыльев. Повелитель Красных Песков снимает корчащиеся тела умирающих Кровавых Ангелов с клинка и поворачивается. Он вновь встречается с братом. В него попадают болт-снаряды. Цепные мечи вгрызаются в искусственную плоть его ног. Ему нет дела до жалкого сопротивления его племянников. Несомненно, он прикончит их, попирует их плотью и преподнесёт черепа сынов Сангвиния к Трону Черепов, но сначала должен умереть их Ангел.

Братья сталкиваются друг с другом. Для окружающих смертных они кажутся размытым пятном; столкновения их клинков настолько стремительны, что их мечи поют одну протяжную ноту — продолжительный звон без крещендо или диминуэндо. Воющий перезвон металла прекрасен. Это шедевр нарушенных законов физики.

Но лишь один из братьев бессмертен. Сангвиний, ослабленный смертными мышцами, ослабленный войной, начинает замедляться. Его выпады проходят мимо цели; атака переходит в парирование. Он отступает — сначала на сантиметры, затем широкими шагами. Напряжёнными до предела глазами он видит, что Ангрон теснит его обратно к осквернённым Вратам Вечности.

Повелитель Красных Песков наблюдает, как на лице Ангела появляются признаки понимания. Понимания, что с ходом сражения слабеет лишь один из них. В обжигающем хаосе своего сознания Ангрон всё же осознаёт, что это может произойти в любой момент, стоит отчаянию побудить его брата к действию.

Сталкиваются клинки, сталкиваются Ангел и демон, сталкиваются вновь, вновь и вновь, но в следующий миг…

Ангрон позволяет серебряному мечу пронзить себя, приняв как жертву клинок в своё демоническое тело. Он использует этот удар, он питается этой болью и жаждет ещё большей, ибо она позволяет подобраться ближе. Сквозь клетку его зубов пузырится слизь — эктоплазма, что служит ему кровью, вытекает из тела, но это неважно. Оно того стоит. Рана воодушевляет его. Когтистая рука демона сжимается на ангельском горле.

Сангвиний дёргается. Меч с жалкой медлительностью входит в его внутренности, омрачая болью идеальные черты лица златоносного примарха. Повелитель Красных Песков также питается этим зрелищем, питается видом обнажённых зубов Ангела, питается смрадом насыщенной крови Сангвиния. Она словно наркотик, опьяняюще чистый. Сам Бог Войны, чьим смертным отражением является Ангрон, лает от удовольствия, наблюдая за тем, как проливается кровь этого существа.

Демон сжимает горло Ангела крепче, погружает лезвие глубже, рыча от свежего потока крови, что вырывается из раскрытого рта брата. Губы Сангвиния движутся, но поначалу он не может произнести ни слова. Всё, что ему удается выдохнуть, — имя брата.

— Брат...

Ангрону нелегко говорить; горечь, накопившаяся за всю его жизнь, смешивается с агонией в прекрасных глазах Ангела. Он вонзает клинок ещё глубже в живот брата, уже по рукоять. Затем притягивает Сангвиния к себе до тех пор, пока они не оказываются лицом к лицу. Теперь он достаточно близко, чтобы почувствовать свежий запах крови в дыхании Ангела. Достаточно близко, чтобы кровавые брызги брата касались его лица.

— Ангрон...

Он не помнил ни одного звука слаще, чем шипящий из сдавленной глотки голос его безупречного, любимого, образцового брата. Челюсти Ангрона не приспособлены для человеческой речи, но Повелитель Красных Песков буквально выталкивает слова из пасти.

— Слушайте, как поёт умирающий Ангел.

Ангел тянется к нему бессильными, лишёнными когтей руками. Жалкое зрелище. Поступок слабака. Повелитель Красных Песков не нуждается в воздухе; ему плевать, если руки Сангвиния сомкнутся на его горле.

Но сладость вдруг исчезает, иссякает и прилив адреналина. Так ли умирает Ангел? Неужели это всё, на что был способен прославленный Сангвиний?

+Ангрон!+

Хорус. Воитель. Трус на орбите. Повелитель Красных Песков слышит голос, прорывающийся сквозь туман боевого экстаза. Он чувствует, как Хорус уже некоторое время пытается достучаться до его пропитанного кровью разума. В ментальном присутствии Воителя заметна насмешка, но прежде всего — Хорус боится.

+ Отпусти его! Отпусти! Он...+

Протянутые руки Сангвиния хватают кабели, венчающие голову Ангрона. Ангел сжимает технодреды — внешние регуляторы Гвоздей Мясника, и зверь, которым стал Ангрон, наконец понимает. Но уже поздно, слишком поздно — Ангел использовал ту же уловку, рискнув, когда позволил пронзить себя клинком, чтобы самому подобраться ближе.

+Убей его, прежде чем…+

Слова перестают существовать, сменяясь болью. Настоящей болью, которую, как он думал, был неспособен испытать. Она ошеломляет своей интенсивностью.

Повелитель Красных Песков издает рёв — такой громкий, что пустотные щиты Санктум покрываются рябью. Ангрон вырывает клинок из тела Сангвиния, борется, пытается отбросить брата, но Ангел настойчив. Белые крылья бьют демону в лицо, отбивают удары его когтей. Демон отбрасывает собственный клинок и скребёт броню Ангела. Он срывает куски золотых доспехов. Крылья кровоточат; на обоих льётся дождь из мокрых перьев. Сангвиний же не издаёт ни звука.

Ангрон кричит. Впервые с момента возвышения в его рёве слышится что-то иное, кроме ярости. Агония молниями пронзает содержимое его головы. Пламя и лёд, лёд и пламя. У него недостаточно разума, чтобы осознать это ощущение, но оно уничтожит его, понимает демон или нет. Стукнув громоздкими крыльями, он взмывает в небо. Он вертится в воздухе, пытаясь сбросить упёртого Ангела.

Внизу два легиона сражаются под дождём крови своих отцов. Повелитель Красных Песков — Ангрон, я помню, я вспомнил, я Ангрон — чувствует, как его череп скрипит, он будто растягивается; затем треск, после которого его глаза заливаются кислотой: звук медленно разбивающегося стекла, лопающегося черепа под гусеницами танка.

Теперь он слышит брата: прерывистое шипение вздохов Сангвиния вместе со скрежетом его перчатки о механические усики варварского механизма. Братья встречаются глазами; меркнущий взгляд Ангела безжалостен, в нём не осталось места для милосердия. Сангвиний поглощён страстью, которой всегда сопротивлялся. Повелитель Красных Песков видит это в зрачках своего брата, в скрежете его массивных клыков. Ангела поглотила кровавая жажда, на его щеках проступают ярко-синие вены. Вот он, гнев. Вот он, высвобожденный Ангел.

Гнев Сангвиния настолько абсолютен, что Ангрон ощущает укус другого давно забытого чувства — зависти. В глазах Ангела горит не горькая ярость, вызванная жестокостью прошлой жизни или волей бога, что одаряет за убийства. Да, она питает Бога Войны, как и всякое кровопролитие, но источник её — не бог.

Это собственная ярость Ангела. Ангела, что служит лишь справедливости. Как же она прекрасна, как проста, как чиста...

Такова была последняя связная мысль демона. Подпитываемые животной паникой в той же степени, что и осознанной яростью, неистовые удары когтей Ангрона ничего не могут поделать с разъярённым Сангвинием. Братья падают: демон всеми конечностями молотит по верному сыну Императора, изодранные же и окровавленные крылья Ангела не в состоянии удержать в воздухе обоих.

Провода демона берут начало в голове монстра. Они не просто прикреплены к его мозгу: эти кабели являются его частью. Усики тянутся через болепричиняющее устройство, которое заменяло и неполноценно имитировало целые участки мозжечка, таламуса и гипоталамуса Двенадцатого примарха. Гвозди Мясника вплетены в мозговой ствол, как их строительный тёзка, они соединяют головной мозг со спинным. Шедевр, восхитительный в своей варварской эффективности, злобном совершенстве, в стремлении возвысить смертное до бессмертного.

Из-за завесы Ангрон слышит смех. Бог смеётся над ним, ибо ему плевать, чья льётся кровь. Он примет смерть Повелителя Красных Песков с той же радостью, с какой принял бы кончину любого другого чемпиона.

Из трещин деформирующегося черепа зверя вырываются искры и пламя. Череп хрустит, каждый треск ощущается пожаром, распространяющимся от нитей-филаментов за глазами Ангрона до шипов его позвоночника. Возникает ощущение ненормальности, глубокой мерзкой неправильности, словно у него что-то отнимают, вырывают с корнем из разума.

Он кричит и совершает нечто, чего никогда не делал — ни в смертной, ни в бессмертной жизни. Он ревёт, но рёв болезненной ярости впервые окрашен ужасным стыдом. Он проведёт остаток вечности, отказываясь верить, что это произошло. Звук сливается в слово, а слово — в просьбу. Он умоляет.

— Нет, — хрипит брату зверь.

Этот момент не войдёт в легенды ни одного из легионов. Примархи парят высоко над полем битвы, а те немногие сыны, у кого есть возможность наблюдать за отцами, слишком далеко, чтобы знать о происходящем между братьями. Лишь Сангвиний слышит последнее слово Ангрона, и этот момент близости он унесёт с собой в могилу.

Земля приближается с головокружительной скоростью. Сейчас или никогда.

Они вместе падают вниз. Последним рывком Ангел вытаскивает наружу змей из варварского металла. Голова демона лопается. Это больше похоже на взрыв, высвобождение внутреннего давления, как гной из лопнувшей кисты: большая часть мозга Ангрона оказывается снаружи его головы, поглощённой искрами и покрытой кислотной кровью. Тело демона ударило крыльями в последний раз, уже рефлекторно.

Его хватка ослабевает. Он прекращает бороться.

Сангвиний высвобождается из обессилевших объятий падающего брата. Он расправляет израненные крылья: сначала — чтобы стабилизировать полёт, затем — для набора высоты. Туша демона обрушивается на лестничную аллею, сотрясая Королевское Вознесение. Сангвиний отнял у воинов-гладиаторов XII легиона последние остатки рассудка.

Ангел издаёт двухголосый крик. Он машет крыльями, паря над полем битвы. Кровавые Ангелы начинают сражаться с новой надеждой, узрев победу своего отца-демоноборца. Пожиратели Миров разбиты психической реакцией на смерть отца; они смотрят на Ангела Императора, торжествующего в ореоле восходящего солнца.

перевод - Coл

Флот в 40к. Имперский Флот, часть 1. Линкоры.

Переписка в одном из постов сподвигла меня написать многабукав на тему флотов в нашей любимой вселенной. За точку "наше время", если буду писать про "находится в строю" буду считать М40-М42+, а если время будет прошедшим, то буду давать пояснения (например, М32 или привязка к какому-то событию, как то Битва за Макрагг).
Так как кораблей действительно МНОГО, то буду брать по фракциям и даже по классам. Возьмём Империум (Имперский Флот, Руг Трейдеры, некоторые иные корабли, связанные с Имперским Флотом, либо Имперской Армией времен ВКП), без учёта кораблей Астартес, Инквизиции и Механикус - про них известно не так много, но на отдельный пост вполне потянут.
В качестве первоисточника брал все доступные мне известным флибустьерским способом правила Батлфлит Готик и некоторые иные источники, которые можно считать более-менее бэковыми. Также пару раз обращался к предку Батлфлит Готика - Спейс Флиту (Space Fleet, вот вам старенький пост с миньками и артом оттуда http://old.reactor.cc/post/2272028 ). Особенность применения кораблей в настолке и правила не учитываю.

Итак, начнём с самого толстого. Линкоры.
1. класс Invincible (Непобедимый) - Быстрый Линкор

Детище разума Адмирала Кишера. Создавался, как ответ на растущее давление со стороны рейдеров Хаоса и Эльдар, в частности, на увеличение крупных кораблей в их флотах, с которыми Апокалипсис превосходно справлялся. Для этого вооружался мощными орудийными батареями, а также ланс-пушками. Считались "Быстрыми линкорами", соответственно несли хорошее вооружение и имели скорость, по задумке приближенную к лёгким крейсерам, но из-за этого получили проблемы с защитой. Не смотря на протесты адмехов, проект был реализован. Сравнивались с "хорошим боксёром со стеклянной челюстью". На флоте были прозваны "Kisher's Kombustibles" (Вольный перевод - "Зажигалки Кишера"). Считается, что было заказано 15 кораблей, но завершено только 10, три было потеряно во время сражения Swetz Climb. Вероятнее всего, какие-то ещё вполне сохранились на настоящее время.

2. класс Apocalypse (Апокалипсис) - древний Линкор

Да, в правилах прописан именно как "древний" класс кораблей. В правилах имеет два каноничных пикт-изображения. По мнению современных военных и исследователей, создавался в ответ на увеличившееся количество хаоситских Гранд Крейсеров и иных крупных кораблей, идущих со стороны Ока Ужаса. Имел очень мощные батареи ланс-пушек, а также нёс Нова-пушку. Достаточно мощный корабль, с хорошей броней и мощным вооружением, но проблемами с питанием: при сильной нагрузке питание могло уходить как-то не туда или расходоваться сильно быстрее, в итоге орудия могли подпитываться от корабельного реактора, что делало корабль неповоротливым во время боя. Число кораблей с годами уменьшалось, но, вероятнее всего, они всё ещё верно служат Империуму. А сам класс был основной для проекта линкоров класса Retribution - Возмездие.

3. класс Nemesis (Немезида) - перестроенные в Линкоры-Авианосцы корабли класса Император.

Появился в конце\по окончании Готической Войны (Gothic War), представлял из себя некоторое количество перестроенных линкоров класса Император. Отличался значительным количеством лётных палуб и ангаров для малых судов, а также значительно возросшим числом тех самых судов - перехватчики, штурмовики и т.д. Все планы по строительству подобных судов с нуля канули в лету - на них бы уходило неоправданно много ресурсов, которые бы было лучше потратить на производство уже проверенных линкоров классов Император или Возмездие. Но перестроенные в авианосцы линкоры показали себя с лучшей стороны. Никто больше не может за короткий период времени выпустить на поле боя столь огромное количество атакующих судов, как этот линкор-авианосец. Но, в связи с этим, данному кораблю необходимо мощное охранение в виде других кораблей, способных вести орудийный бой. В настоящее время считается крайне редким кораблём, почти неизвестным во многих секторах, так как вообще не производился серийно.