Опустошение Ваала.
Гай Хейли
Командор Данте шел по Аркс Мурус, величественной стене, окружающей Аркс Анджеликум – название под которым была известна крепость-монастырь Кровавых Ангелов. Купол Ангелов был поднят в ожидании предстоящей войны. Этот огромный волдырь из арморгласса мягко поднимался за Данте – несколько квадратных миль треугольных квадратных панелей сияли в полуденном солнце Баала, окутывая древний кратер Аркс Анджеликум словно непробиваемый диамант.
Двойной пик крепости из черного камня, одиноко возвышались над Бесконечной Пустыней. От первоначальной формы вулкана, которым он некогда являлся, не осталось почти ничего. Много лет назад его переделали в нечто более подходящее, для обитания Ангелов, а пламенное сердце потушили. Там, где раньше текла лава теперь совещался космодесант. Опытный геолог смог бы определить его природную форму. И хоть оба пика были тщательно переделаны руками людей, намеки на их происхождение оставались: несмотря на все украшения, их основа была двойным конусом, один меньше другого, а их вершины, словно глотки, были открыты к небесам.
В любом другом смысле Аркс Анджеликум была рукотворным продуктом человечества. Остов вулкана был переделан в высокие стены Аркс
Мурус, широкую и могущественную стену – Переход, разбитый на части множеством башен суб-орденов Кровавых Ангелов. Стена воздымалась чуть менее сорока метров ввысь, заканчиваясь серией оружейных галерей, усиленные возвышающимися редутами. С башен, выполненных в виде кричащих ангельских лиц и орлов, виднелись дула защитных лазеров и макропушек, направленных на постоянную угрозу, приходящую из пустоты.
Другие, меньшие скалы, вокруг крепости были переделаны в приземистые форты с башнями, и несли в себе орудия достаточно большие, чтобы сбить пустотный корабль. Ярость мира, кипевшая в вулкане, исчезла, но ее место заняла иная.
Справа от Данте находилась Цитадель Небесной Выси – центральная крепость Аркс Анджеликум, которая вырастала на внутренней стене вулкана, крепость Реклюзиариума, с высеченным на ней черепом, перекинулась с одного конца стены, до другого, за ней небеса пронзала проклятая башня Амарео. Самые высокие башни библиариума обрамляли стены в дальнем конце Купола Ангелов, в то время как Сангвис Корпускулум, основное жилище Корбуло и его Сангвинарного Жречества, взмывала вверх с меньшего пика, его плоская вершина соединялась с главной стеной при помощи широкого арморглассового моста.
Внутренности вулкана были также сильно изменены. Горловину расширили до такого же диаметра, как и камера с лавой внизу. Внутренние стены были сглажены и покрыты барельефами. Опоры были выполнены в виде ангелов, а стены между ними были заполненными тысячами сверкающих окон. Все было выполнено изысканной заботой и великолепно украшены камнем и металлом. Когда звезда Балор светило прямо в кратер вулкана, крепость сияла словно рубин, ослепляя тех, кому посчастливилось взглянуть на нее.
Аркс Анджеликум воистину была среди самых красивых крепостей в галактике.
Ближе ко дну шахты многоуровневые ступени, находящиеся снаружи, были повторены, но в этот раз они были покрыты зеленью, а не оружием – Вердис Элизия. Великолепные фермы, на которых Кровавые Ангелы выращивали свою еду и парки, в которых были сохранены остатки некогда богатой экосистемы Баал Примус и Секундус.
Ваал всегда был пустынным миром, в отличии от своих лун. Их токсические пустоши были творением людей.
Лишенное облаков небо Баала было заполнено пересекающимися хвостами посадочных судов. Стайки штурмовых судов космодесанта заполняли доки планеты. Десятки боевых барж формировали центры, вокруг которых в сбитых формациях собирался остальной флот. Самые большие судна были длиной в несколько миль и были ясно видны на дневном небе как образы из грез. Их эскорты были словно бледные фантомы, а самые маленькие походили на яркие звезды, быстро движущиеся в плотных созвездиях. Ваал Секундус подымался на западе, Ваал Примус садился на востоке – две луны редко появлялись на небе одновременно. Из-за стыда, как гласила местная легенда.
Луны Ваала были велики и находились близко к материнской планете. Дуги их сфер обрамляли активность на орбите, но, как и картина, перегруженная деталями собравшийся флот наследников Кровавых Ангелов, выливались из зазора между лунами и горизонтом Баала и их похожие на кирпичи формы кишели так же и над поверхностью спутников. Огромные, созданные людьми объекты плыли над пёстрым лоскутным одеялом пустынь и токсичных морей Баала Секундус, в то время как уродливые шрамы Ожерелья Баалинд на Баал Примус перехватывали полеты вспомогательных судов в кольца кратеров.
Активность на орбите повторяла активность на планете. Техника громыхала вокруг потухшего вулкана. Спокойствие Баала сбежало глубже в пустыню. Дюны у основания Аркс Анджеликум расчищали, открывая структуры, заброшенные после разделения на ордена в мифическом прошлом. Некогда крепость монастырь была более массивна.
То, сколько его предки оставили пескам, поражало Данте. На протяжении его тысячелетнего правления орденом, реликвии древних времен периодически открывались сильными бурями, позволяя заглянуть в прошлое. Несмотря на то, что он знал архивы ордена, внешняя крепость была в основном неизвестна. Видеть вновь открытые посадочные полосы, заполненные воинами и техникой было словно видеть вернувшийся к жизни Великий Крестовый Поход.
Данте вел своих людей дольше, чем любой другой человек в Империуме. На самом деле, было очень мало людей старших чем он. Если из всех триллионов человечества выбрать тех, кто приближался к возрасту Данте, их было бы едва достаточно, чтобы заполнить ударный крейсер.
Он уже давно знал, что Левиафан приближается. События на Криптосе были последним шансом Данте задержать его прибытие. Только на Баале и только тут, было возможным уничтожить огромный щупалец, который разорил Красный Шрам и только благодаря титаническим усилиям. Командор воззвал ко всем Орденам Крови, ко всем космодесантникам, разделявшим наследие Сангвиния и воины прибывали тысячами.
Как только он отправил свою просьбу о помощи орденам наследникам, Данте приказал начать реализовывать большой план работ, посылая кровавых прислужников ордена и когорты сервиторов на задания по подготовке к прибытию собирающегося воинства. В милях вокруг Аркс Анджеликум они вскапывали землю, оттесняя пустыню назад, в некоторых местах копая так глубоко, что достигали слоев, где песок начинал свою трансформацию в камень. В процессе были открыты давно забытые постройки. Бункеры, башни и окружающая крепость стена, не отмеченные на древних картах были извлечены из песка. Большинство из зданий за пределами Аркс Анджеликум были бесполезными руинами, основания, заполненные камнем и грубые куски металла, оплавленные в забытых битвах. Но обнаруженные стены были важным и неожиданным подспорьем в защите от надвигающейся угрозы.
Данте был слишком мудр, чтобы видеть в этом определяющий символ. Это было совпадением, и дополнительная защита мало ободряла его.
В то время как он наблюдал, команды смертных отстраивали стену. За ней собиралась прибывшая армия. Древние рокритовые посадочные поля, которые освобождали от песка снова были в строю. Сотни судов стояли в тесных рядах, лучами расходясь от только что построенных командных центров, их построения были выполнены в виде пересекающихся кругов красного, золотого и белого. На Баале собрались тысячи космодесантников. Что бы разместить их открыли самые глубокие залы Аркс Анджеликум. Построенный для легиона, монастырь был способен вместить двадцать орденов, и теперь ему снова предстояло исполнить этот долг. Но вместе с тем, места для всех новоприбывших было недостаточно, поэтому казармы перемежались с командными центрами.
Количество братских орденов поражало. Предзнаменовало победу, как говорили наиболее беспечные. Среди собравшихся воинов были тысячи тех, кто никогда не был на священных песках Баала, а единственные контакты с орденом прародителем были редкие и ненавистные визиты Верховного Капеллана Кровавых Ангелов. Их пути были странны для Кровавых Ангелов, многие значительно отличались по внешности и характеру. И хоть никто кроме кровавых ангелов не мог заявить, что родились на тройных мирах, на которых нашли Сангвиния и таким образом, не происходили из священных Племен Крови, в конце концов их геносемя происходило от Ангела. Все они были его сынами, и связи между ними были более ужасающие и глубокие, чем между любыми другими орденами. Братство скрепило свои узы на Баале сильнее чем когда-либо со времен, когда Император ходил среди людей.
Но даже это не приносило Данте успокоения.
Длинная транспортная колона летела от флота вниз, простиралась так далеко, что последние машины были словно подвижные всполохи света. Боевые суда и баржи, легкие и тяжелые посадочные корабли доставляли бесконечные материалы для духовного дома сынов Сангвиния. Множество орденов опустошили трюмы своих судов от оружия, танков, амуниции и прочего. Третья стена воздвигалась за пределами недавно выкопанной второй. Она была сделана из низких, массово изготовляемых блоков, которыми были экипированы все ордена Космодесанта. Еще больше их изготовили, пока Данте наблюдал. Автоматические прессы сгребали огромные кучи песка и закидывали их в гигантские печи в своих прицепах. При помощи высокой температуры и давления песку придавали форму. Новые, дымящиеся блоки выбрасывались в пустыню и ожидали, когда их оттащат на место тягачи.
Группы транспортов различных оттенков алого были припаркованы вокруг крепости монастыря. Между рядами танков ходили сотни технодесантников со всей галактики, делясь своими идеями и опытом с благодарными слушателями.
Что бы лучше рассмотреть воинство Ангелов, Данте шел медленно. Крупное, рубиновое солнце Балора заставляло его броню сверкать красным, а песок в воздухе скрипел о его керамитовый панцирь. Аркс Анджеликум была так высока, что звуки марширующей в пустыне армии и все звуки работ по фортификации Баала были словно жалкие тени самих себя. Двигатели были словно жалкие раздражители. Множественные разговоры были ограничены до редких, тихих выкриков. Грохот самолётов был таким же тихим, как скрип песка о песок. Хоть его слух был таким же острым как у любого другого космодесантника, это было все, что слышал Данте. Он выключил вокс передатчик, а его авточувства дремали. Проведя бессонные недели приветствуя новоприбывших и разрабатывая стратегию, он искал покоя на стене, с трудом добывая то, что не приходило к нему добровольно. Войско собралось у его ног в богатой тишине пустыни.
Каждые пол мили в карауле стояла пара Сангвинарных Гвардейцев. Они салютовали своему магистру, когда тот проходил мимо. Воины носили экипировку практически идентичную той, которую носил Данте, но маски Сангвинарных Жрецов показывали лица их обладателей. Из всех людей, только Данте носил лицо Сангвиния. Только ему принадлежала эта ноша.
Баал Секундус поднялся на небе, затмив собой край солнца и принеся за собой временные сумерки в пустынный мир. Через час эта небольшая тьма пройдет, по мере того, как Баал Секундус продолжит свой путь по своей орбите, и день вернётся. Затмения были ежедневным делом на всех трех мирах. Ни на одном из них не было ничего столь простого как день и ночь.
По мере того, как луна закрыла еще больше Балора, становилось темнее, температура снижалась. Неожиданно из пустыни подул теплый ветер, приведший флаги Кровавых Ангелов в движение и заставивший плащ Данте трепыхаться.
Было весьма символично, что именно в этот короткий участок ночи к нему пришел Мефистон, появившись в одной из армированных дверей Аркс Мурус. Джеррон Литер, Мастер над Астропатами, шел в его тени. Верховный библиарий Кровавых ангелов был фигурой почти столь же легендарной, как и сам Данте. Он был среди самых сильных псайкеров Адептус Астартес и мощь Мефистона была известна по всему Империуму. Но в то время как Данте прославляли, а его руководства искали, то Мефистона же сторонились. Он был замкнутым, его боялись.
Мефистон делал ровным счетом ничего, чтобы опровергнуть это мнение. Его броня была стилизована, чтобы напоминать мышцы освежеванного человека, неуместно обрамленные золотом по краям. Каждое волокно оголенной подкожной анатомии человека было любовно передано в керамите, уровень исполненного шедевра не сделал ужасающий вид менее тревожным. Его броня была более глубокого оттенка красного, нежели у других Кровавых Ангелов, темный, артериальный багрянец, отполированный до яркого блеска, таким образом, что кровавое одеяние выглядело влажным. Он, как обычно, был без шлема. Псикапюшон необычной формы обрамлял его лицо. Мефистон был нечеловечески красив в духе прославленного физического совершенства ордена, а схоласты Кровавых Ангелов настаивали, что он очень напоминал Сангвиния. Если Мефистон и был похож на своего генетического отца, то именно на мертвого Сангвиния, ведь совершенство Лорда Смерти было совершенством плиты саркофага. Его терзаемая душа превращала красоту в уродство, а холодного, тяжелого света в его глазах было достаточно, чтобы испугать даже самого храброго.
Литер был еще одним выдающимся представителем своего вида. Он пережил связывание душ сохранив свои чувства неповрежденными.
Практически каждый астропат, которого встречал Данте в своей долгой жизни, был слеп, их глаза выжигало соединение с Императором, у некоторых не оставалось никаких земных чувств. Уже одно это характеризовало силу Литера и его волю, в той же мере, как и бесконечную милость Императора. То, что такой ценный кадр как Литер, был приписан к Кровавым Ангелам, говорило о том, как высоко ценят орден в Адептус Астра Телепатика.
Второе зрение Литера было столь же выдающимся, как и первое. Он мог переговариваться с библиариями ордена, минуя своих собратьев астропатов. Он мог преодолеть самые плотные завесы, выловить самую истерзанную телепатическую мольбу из потоков эмпирей.
Литер мог смотреть через всё. Всё кроме Тени в варпе. Она оставалась непроницаемой даже для него.
Видя, что пришел старший библиарий, Данте остановился и подождал пока тот подойдет. Мефистон поприветствовал его. Литер преклонил колено, склонив голову, встав только после того, как Данте приказал ему это.
- Мой повелитель, как протекает сбор? – спросил Мефистон. Его голос был сухой и похожий на шепот. Во время истиной ночи он был сильнее. Что-то в старшем библиарие сторонилось дня.
- Протекает хорошо, - ответил Данте, - Наши братья прибывают быстро, как и должны. Флот улей скоро будет здесь. Время было к нам милосердно, но и оно истекает.
Данте не мог перестать смотреть в небеса, через флот, луны и солнце, туда, где улей ксеномонстров плыл в убийственных глубинах космоса к Баалу.
- Двадцать семь орденов уже прибыли, милорд, - сказал Литер. Хоть он и приклонил колено из-за уважения, как старший член одного адепта к другому, он не испытывал смущения, свободно разговаривая с Магистром Ордена. – И еще больше обещали свою помощь. Есть Ордена Крови, которых нет ни в одном списке, из тех, которые мне смогли предоставить схолиасты старшего библиария. Даже в самых диких своих мечтах я не мог надеяться на такой ответ.
Долгая, изумрудная роба Литера яростно колыхалась в ветре при затмении. Его выдающиеся глаза поблёскивали от рвения.
- Сыновья Великого Ангела Верны, - отметил Мефистон.
- В системе уже находиться более пятнадцати тысяч сыновей Сангвиния, - сказал Данте. – Предположения говорят о том, что мы можем быть в итоге благословлены двадцатью пятью тысячами. Каждый воин, который прибывает сюда – это еще один камень в нашей защите против Левиафана.
Данте чувствовал, что Мефистон внимательно следит за ним. Командор изменился за последние месяцы. Усталость, которую он так старался скрыть от остальных исчезла, а его энергия вернусь. Но он так же стал угрюмым, выглядел мрачным. Последний адъютант Данте, Арафео, предложил ему свою кровь в конце службы. Командор не мог отказаться, даже если бы хотел этого. Из смерти проистекала новообретенная энергия Данте. Смертью он и отплатит за нее.
Данте был уверен, что Мефистон чувствовал все это. Так и должно быть. Данте не сделал ни малейшего усилия, чтобы скрыть свой стыд от библиария.
- Есть ли новости с Кадии? – спросил Данте.
- Не много, мой господин, - ответил Мефистон. – А те что есть удручают. Крупные силы хаоса собрались в системе Диамор. С тех пор как Асторат прислал сообщение, что он и капитан Сендини направляется туда мы ничего не слышали. Карлаен, Афаель и Фаетон уже должны были прибыть в Диамор.
- Мы не получали известий об их безопасном прибытии, - тихо добавил Литер.
- Они погибли? – спросил Данте.
На секунду Мефистон закрыл глаза. Его лицо было так же спокойно, как похоронная маска. В броне было невозможно сказать, дышал ли он. Не в первый раз Данте стало интересно, а дышал ли Мефистон?
- Они живы, - ответил Повелитель Смерти. - Я бы знал, если бы это было не так.
- Это хотя бы что-то.
- Мы из библиариума отправимся на Баал Секундус и добавим наши усилия к астропатам на станции передачи. Возможно, мы скоро что ни будь услышим. Сейчас же у нас есть вести получше, - Повелитель Смерти сделал жест Литеру. Астропат держал тубус со свитком из полированного гематита, украшенный каплями крови.
- Тут, - сказал Литер, - детали астропатических сообщений от шести флотов, которые вы направили зачищать близлежащие миры. Они пугающие фрагментарны. Тень варпе уже наползает на нашу территорию и нарушает коммуникации. Содержание более чем понятно. Их работа продолжается. Тираниды не найдут чем питать свое продвижение. Многие ордена маршируют под вашим предводительством. Словно старый легион возрождается.
- Возможно, - согласился Данте. Он устал от попыток Литера сравнить его с Сангвинием и беспокоился о будущем. Каждая его попытка остановить Левиафан оказывалась неэффективной. – Я боюсь этого будет недостаточно.
- Хотя это знак, не так ли? – сказал Мефистон. Что характерно, он не опроверг опасения Данте. Ни один из них особо не верил в окончательный триумф. Оба несколько раз уже встретились с Великим пожирателем, совсем недавно они одержали пиррову победу на Криптосе. Они лично увидели силу разума улья. – Интересно, это то, что видел наш отец, когда он вел свой легион все эти тысячелетия назад? Я чувствую близость к нему, видя это. Тьма, которая надвигается на нас велика, но всегда хорошо быть ближе к примарху.
- Собственными глазами видеть отблеск того, что видел он честь, - Данте всегда помнил о священной рубиновой капле у него на лбу. Внутри этого сосуда была последняя неизменённая капля крови взятая из вен Сангвиния, сохраненная на все времена. – Он всегда со мной, библиарий. Он всегда со всеми нами.
- В нашей крови и наших душах, - согласился Мефистон, правда скорее буквальная, нежели фигуральная: видения Сангвиния преследовали их во снах до самой их смерти. Война, которую многие считали древней, для Кровавых Ангелов была вчерашним предательством. – Его кровью мы сотворены.
Данте кивнул:
- Его кровью. Он в каждом из нас. И теперь нам как никогда понадобиться его сила.
