имперский флот питательно

класификация имперских титанов дополнение к 5 части редкие и титаны лимитированных серий 

http://wh.reactor.cc/post/3539462  альтернативные титаны

Warhound Titan 

конверсии на базе модели

оригинальная модель для сравнения

ну и как бонус

Конфликт поколений

– Кхров, – сказал он. – Кхров из Тысячи Сынов. Потомок Магнуса. Сын... но действительно ли ты сын Просперо? Или ты, как все остальные, поздний птенец? Но говори свой рассказ, говори. Если твоя история окажется славной, то, может быть, она даже достаточно смягчит меня, чтобы выслушать, что поставило на кон это так называемое Дитя Императора.

Медленно и тихо Кхров вышел на середину круга и постоял там несколько секунд. Потом он испустил крик и ударил по каменным плитам концом посоха, и тут же его окутало шипящее пламя розового и голубого цвета, такое яркое, что рабыня Эммеш-Аийе зажмурилась от боли. Кхров ударил снова, и пламя опало с его тела, растеклось и превратилось в клубящийся у земли туман. Чародей поднялся в воздух на пьедестале из разноцветного огня. Он указывал посохом вниз, и куда бы он не ткнул острием, бурлящее многоцветье под ним начинало смешиваться и искажаться.

Без всякой преамбулы, не считая этой причудливой колдовской демонстрации, Кхров из Тысячи Сынов начал свой рассказ.

– Нет, – сказал он, кивнув Ченгрелу. – Нет, я не из первых легионеров, как ты, почтенный господин Ченгрел. Я никогда не видел лик живого Императора. Я не взирал на Терру и не ступал на Просперо. Я вырос среди нищенствующих логиков Преки Магна, которые странствуют по дорогам между центральными городами Университариата, ищут математические закономерности в формулировках имперских писаний и предлагают извлеченные уроки молодым ученым и рабочим в обмен на подаяние. Когда мы встречались с путниками у космопортов, то менялись с ними трактатами и научными трудами, и так моя семья завладела эзотерическими книгами, которые нам передали втайне, шепча об истинах, что известны самым выдающимся ученым, но при этом не доверяются никому, кроме их собственных фаворитов и льстецов. Мы применили наши расчеты к этим новым текстам и погрузились в чудесные и ужасающие откровения. Понимание пришло так легко, что это было все равно что подобрать сокровище с земли, проведя целую жизнь в попытках взломать запертые хранилища.

Пока Кхров говорил, туман и огонь под ним образовывали живые картины, отображающие все, что он описывал.

– Мы считали себя лишь учениками, вечно ищущими объяснений, но пока мы предавались изучению, нас тоже, в свою очередь, изучали. Эти уроки разжигали свет моего собственного спящего дара, и, когда Тысяча Сынов заметила меня, они начали действовать.

Это был не настоящий легион Магнуса, хотя я и не знал этого, когда они появились среди нас. Несмотря на внушаемый ими ужас и гордое поведение, они были лакеями Аримана-библиария, этого всюду вмешивающегося изгнанника, которого Магнус едва сберег от смерти. Они без единого слова увели меня. Это было на самой заре сорок первого тысячелетия.

Началось мое настоящее обучение, выстроенное на фундаменте, заложенном тайными трактатами. Я научился управлять страстью и иллюзией и повелевать Океаном при помощи лишь воли и интеллекта. Жаждая знания, я начал развивать принципы своих повелителей своими собственными способами, и каждый момент моего бодрствования был наполнен озарениями и возможностями.

Ариман не навсегда стал моим господином. Один из странствующих магистров из ядра Тысячи Сынов атаковал нас на северо-востоке галактики. Я не принимал участия в той битве, но чувствовал, как они сражаются оружием и силой воли на безымянном мире, куда Ариман приземлился в поисках чего-то, что мне до сих пор неизвестно. Их прогнали с того камня, прежде чем удалось это найти, а меня забрали в качестве трофея и увезли ко двору Магнуса Красного.

И теперь двери познания действительно распахнулись передо мной. Я сделал услугу для колдуна Абхенака, вычислив семь слогов семи истинных имен князя демонов Нургла Фоэтра Гнилодушителя, и тогда он передал меня в услужение Сулабхею Архинвокатору, который приставил меня к работе над оттачиванием принципов, по которым строились его защитные и призывающие печати. Мои результаты столь увеличили его могущество, что он назвал меня первым среди своих адептов и научил Третьей и Пятой конкатенациям, посредством которых мы можем противодействовать восьми фундаментальным темпераментам имматериума. В состязании с Ксердионом из Девяти Башен он приказал мне изобрести и исполнить ритуал, в котором варп-излучение человека-псайкера, каковое определяется в трудах Карракона Старшего, привязывается через три вторичных нюанса характера к вспышкам бурь, описанных в посланиях Гхелла. После моего успеха Ксердион признал превосходство адептов Сулабхея, и, когда я использовал элементы этого ритуала для того, чтобы связать и узнать происхождение демона Геракдола, меня снова привели к Магнусу и облачили в одеяние мага-соискателя.

Огненные марионетки Кхрова в светящемся тумане под ним сделали жесты и написали знаки, от которых воздух застенал и заискрился.

– Теперь меня обучили военному делу. Мои дары и заклинания были отточены для битвы, и я овладел более примитивными, материальными видами оружия Легионес Астартес. Я мог выпустить меткую очередь из болтера, фехтовать цепным мечом, командовать одной из древних машин легиона, отправиться на бой с одним из моих братьев или с сотней и знал, что ожидается от меня, не задавая вопросов и не требуя новых приказов. Я переписал доктрины моих солдат пламенными умениями мага.

На каждой стадии меня проверяли. Я помню битву, которая длилась сто шестьдесят два часа под небом, загроможденным серебряными башнями, битву с двумя главарями, подчиненными Магнусу. Один подобрал с равнины камни и кости и отправил их в нас на стремительных потоках мысли, пронизанных алыми искрами. Другой распустил прочную ткань пространства-времени и послал ползучие трещащие руны, чтобы они разорвали связь между нашими сознаниями и чувствами. Только я остался хозяином своим мыслям и телу и командовал остальными в гуще боя. Когда проверка закончилась и башни заговорили друг с другом голосами своих повелителей, они признали меня, объявили не соискателем, но адептом, и отдали мне других выживших в качестве ядра для моего первого ковена.

Мне принесли боевое облачение – пустой доспех давно умершего брата-легионера. Я перековал его с помощью лучших магов-кузнецов Легиона, покрыл его варп-гравировкой, так что теперь он пылал живым эфирным огнем вместо простых энергий, что прежде скрывались в его реакторе. Когда я надел доспехи, то взмыл с пола цеха и повис в помещении из сложенного пространства, пока оружейники атаковали возведенную мной защиту. Они испытали мое кузнечное умение, мои колдовские руны, связь моего духа с анимой доспеха и хищных, живущих инстинктами духов, лишь немного недотягивающих до разумов, которых я вплел в каждый зубец своего цепного меча и в каждый снаряд, загнанный в магазин пистолета. Такова была мощь оружейников, что всего лишь их простое внимание обжигало мои тело и душу, но, хотя они разобрали на части мои проекты и рассмотрели их со всех углов в четырех измерениях, не нашли ничего, что вызвало бы неудовольствие, и я спустился со Зрячей горы, чтобы начать свои исследования с...

Но тут Кхрова, как Эммеш-Аийе до него, оборвала ярость слушателя.

– Замолчи, Кхров! Замолчи! Замолчи, Сын Тысячи! – ибо Кхров все еще пытался говорить. Когда колдун понял, что Ченгрел не потерпит продолжения, он пожал плечами и плавно опустился на землю. Призрачная пантомима провалилась обратно в светящийся туман, который взбился вокруг ног Кхрова, взметнул движущийся край его накидки и исчез.

На этот раз дредноут не задвигался, но позади него, в тенях, раздался скрежет металла по камню.

– Хватит, Кхров, – повторил он. – Хватит слушать вас всех. Покиньте это место. Уходите к своим товарищам. Я дам вам весть при свете дня.

Ченгрел развернул свое вместилище и с неожиданной для таких коротких толстых ног скоростью начал удаляться. Двое терминаторов уже ушли, подобрав сумку с камнями.

Эммеш-Аийе сидел, опустив голову, и не сделал ни движения. Драхмус наклонился к Ходиру, как будто хотел что-то сказать, но тот повернулся спиной к остальным собравшимся и встал на ноги. Кхров, однако, не сдвинулся с места в центре каменного круга. Он тихо сказал:

– Я не закончил говорить, сэр.

Остальные трое повернулись и посмотрели на него, но Кхров продолжал пристально смотреть на Ченгрела и его свиту. Топот бронированных ног в темноте прекратился. Эммеш-Аийе сомкнул губы вокруг растянутого языка, чтобы увлажнить их. Ходир и Драхмус переглянулись и быстро, целеустремленно двинулись вперед, чтобы встать по бокам от Кхрова.

На миг повисла тишина.

– Мой рассказ не закончен, – проговорил Кхров. – Я так понял, что мы будем относиться друг к другу как к равным, как к товарищам, с уважением. Я думал, что каждый из нас представит тебе свою ставку, и даже те истории, которые ты счел нужным требовать от нас, и будет услышан. Я прибыл сюда, готовый благосклонно примириться с любой ставкой, которая окажется лучше моей, и удалиться, даже не получив иной награды, нежели чувство содружества с ними и с тобой. Но мне отказали в этом. Ты не выслушал мой рассказ и не узнал, что я предлагаю в качестве ставки. Господина Эммеш-Аийе ты также не дослушал. Ты скверный хозяин, господин Ченгрел. Мои товарищи и я заслуживают большего уважения, чем то, что ты нам продемонстрировал.

Вдали в тенях появился движущийся источник света. Это было окошко в передней части дредноута, которое стало видно, когда он развернулся. Зеленовато-белое свечение внутри резервуара становилось ярче по мере того, как он стремительно приближался.

– Уважение? – взревел он. – Уважение к тебе, ты, бесполезный, бескровный потомок инцеста? К тебе, позору генов Магнуса! Если бы ты имел хоть какое-то представление об уважении, то уже простирался бы на камнях и молил меня о прощении!

Набор болтеров, крест-накрест установленных на бронированной громаде Ченгрела, залязгал. Стволы поднялись на шестьдесят градусов и с ревом выпустили залп в переплетение ветвей наверху.

– Это подлое предательство! – прокричал он, заглушая треск горящих обломков, падающих вокруг. – Я выслал более чем сто герольдов, и где уважение ко мне? Четыре слабака? Мы – Легионес Астартес! Мы шагали средь крови и огня, мы были живыми богами войны для человечества! И мы ведем Долгую Войну, чтобы расколоть галактику на куски и переделать ее заново, чтобы Империум возрыдал, оплакивая день, когда обманул нас!

По обоим сторонам от Ченгрела появились, тяжко топая, два «Осквернителя», и со всех сторон от озаренного фонарями круга площади задвигались силуэты.

– Но теперь я вижу подлинную измену! – продолжал Ченгрел. – Кучка безмозглых младенцев, которые не понимают ответственность, возложенную на них геносеменем! Я ждал рассказов об ударах, нанесенных имперцам, о сожженных мирах, поверженных лордах и генералах, о возмездии легионам, которые не подняли вместе с нами праведное восстание. Историй о том, как вы исполняли цель, ради которой гены примархов были внедрены в ваши презренные неблагодарные тела! И что я услышал?

От тебя, Ходир, я узнал, что дети Кёрза настолько разобщены, что ты хвастаешься тем, как тебе удалось общипать жирный конвой снабжения, и вынужден выпрашивать у меня помощь для атаки на имперскую крепость. Драхмус, ты рассказал мне, как твои Несущие Слово едва смогли удержаться против имперского вторжения. Кхров, твой легион должен сильнее всех пылать добела раскаленной ненавистью к Императору, но вместо этого, словно сожжение Просперо для тебя ничего не значит, ты брешешь о вспышках бурь, конкатенациях и фундаментальных темпераментах. Расскажи мне о бурях, которые ты обрушил на былых братьев по оружию! Расскажи, как эти твои «конкатенации» помогли оборвать хотя бы одну жизнь в Империуме! Ты не можешь! Ты предал свое наследие и бесполезно растратил себя!

А ты, Эммеш-Аийе, – Ченгрел больше не орал, но его голос так и сочился презрением. – Что одолело тебя, что ты способен чувствовать хоть что-то помимо стыда? Сокрушить имперский город без какой-либо причины, кроме как помешать другому легиону? Помешать столь великому брату, как Тифус? Где твоя гордость? Неужто пустой блеск твоего покровителя затмил тебе тот факт, что, если мы все будем бросаться друг на друга подобным образом, не останется никого, кто мог бы атаковать Золотой Трон? Как мы сможем снова собраться в единую силу для разорения Терры, когда в наших рядах – такие, как ты?

И ты требуешь ответа, почему я не буду выслушивать, что ты ставишь, Кхров? Теперь ты понимаешь? Понимаешь, почему я не отдам никому из вас эту награду, пока ваши легионы не смогут прислать мне чемпионов, которые докажут, что пламень, разожженный во всех нас Гором, по-прежнему жарко горит? Скажи этой Тысяче Сынов, от лица которой ты, по твоим словам, выступаешь, что их посланник – воистину недостойный представитель.

Если он намеревался сказать что-то еще, то этого уже никто не услышал. На миг показалось, будто какой-то ужасный снаряд разорвался перед вместилищем Ченгрела, и все пространство над каменными плитами заполнилось бело-голубым пламенем. Когда сияние исчезло, Кхров снова висел в воздухе, поддерживаемый шипящими паутинами молний. Конец его посоха был направлен прямо меж глаз Ченгрела.

– А что же тогда ты? – резко спросил он. – Могучий Ченгрел, почтенный Железный Воин? Великий Ченгрел, признанный своим кузнецом войны? Ченгрел, которому однажды удалось разграбить несколько имперских ульев, возглавляя армию и флот, и чье величайшее достижение с тех пор – это постройка убежища в секторе, столь опустошенном войной, что здесь ему никто бы не угрожал, живи он хоть в дерюжной палатке?

Услыхав это, Ченгрел издал рев, и его болтеры выкашляли яркую тучу снарядов. На расстоянии руки от Кхрова болты закувыркались в воздухе и разлетелись по сторонам от искрящейся руны, которой там не было еще долю секунды назад.

– Кто ты такой, Ченгрел? – как ни в чем не бывало продолжал Кхров. Молнии распростерлись по сторонам и окружили его аркой. – Ты смотришь на нас сверху вниз, глумишься над нашими историями. Ты хвалишься, что сражался в попытке Гора захватить власть, как будто это уже признак величия. Ты, что маршировал в рядовом составе десять тысяч лет тому назад! Говоришь, тебя хвалил за доблесть кузнец войны на самом Медренгарде? Да был бы ты наполовину, на треть так велик, как хвастаешься, то эти похвалы сошли бы с уст самого Пертурабо, а не какого-то вассала у его ворот. И если ты столь великолепный зверь войны, Ченгрел, то почему украшаешь себя титулами вроде «господина»? У тебя было сто веков, чтобы доказать свою ценность, почему ты сам до сих пор не стал кузнецом войны?

– Взять его! – рыкнул Ченгрел в ответ. Орудийные установки развернулись по бокам дредноута, и две роторные пушки начали поливать землю, взметая пыль и каменную крошку. «Осквернитель» прополз мимо него на множестве металлических ног и изрыгнул желтое пламя в левитирующего Кхрова. Не глядя, Сын Тысячи перехватил пламя и заставил его зависнуть в воздухе, как будто в стоп-кадре. Через миг оно, приобретя блестящий кобальтово-синий цвет, пронизанный алым и изумрудным, развернулось и помчалось прямо в бак огнемета «Осквернителя», который взорвался губительным шаром огня.

– Вы все предатели! – взвыл Ченгрел поверх шума. – Долгая Война не окончена, покуда Император сидит на своем троне на Терре! И все, что у нас осталось – хлыщи и трусы, которым духу не хватает расплатиться по всем счетам!

Пока он ломился вперед, стреляя из всех болтеров и пушек, левая пушка вдруг затихла. Это Ходир совершенно спокойно скользнул вперед, незаметно пробрался между двумя здоровенными рабами, чьи чувства были оглушены пламенем и выстрелами, и выпотрошил ее механизм одним точным ударом силового ножа. Теперь он развернулся для защиты, и рабы, похрюкивая, приближались к нему.

– Мы? – прокричал Кхров. Очередь уцелевшей пушки отбросила назад Драхмуса, прикрывавшего его с другого фланга, маленький демон с трудом удержался на месте, но продолжал говорить, не сбившись ни на слог. – Ты так отстал от жизни, Ченгрел? Так ограничен? Оставь эту так называемую Долгую Войну старикам, изъеденным злобой, которые уже десять тысяч лет не могут выбраться из одной и той же колеи! Подумай обо всем, что предлагает тебе Хаос. Подумай о могуществе и великолепии. Подумай о том, что ты уже построил, и чего мог бы добиться, если бы позволил Великому Океану свободно струиться сквозь тебя и расширять границы твоего понимания. Подумай, что тебя ждет, когда ты просто избавишься от своей безотрадной вендетты и отправишься исследовать мир! Ты – предатель, Ченгрел! Предатель потенциала, который увидели в нас предки, когда отвернулись от Императора и увели нас в пустоту! Подумай об этом, Ченгрел, и познай стыд!

Слева от него поднялась ужасающая буря оружейного огня. Несущие Слово Драхмуса, выжидавшие в сумерках, поливали последователей Ченгрела из болтеров и пушек. Справа стая домашних рабов била Ходира силовыми таранами и боевыми клинками, только чтобы обнаружить через миг, что они искромсали пустой плащ. В следующее мгновение существо, державшее плащ, повалилось замертво с дымящейся дырой во лбу – там, где силовой нож Ходира пронзил его череп. Труп рухнул, и Ходир поднял другой рукой пистолет и выстрелил в горло надсмотрщику рабов.

Верхние болтеры Ченгрела снова извергли пламя, и Кхров опять развеял залп одним жестом. На этот раз снаряды затанцевали перед ним, оставляя за собой полосы небесно-голубого света, которые образовали в воздухе странные буквы. Ченгрел зарычал от гнева, и рык вышел из его динамиков визгом статики, от которого болты сдетонировали. Взрывы не повредили Кхрову, но отбросили его назад в воздухе. Огонь и молния простерлись по его плечам, как вторая мантия.

– Долгая Война дает нам смысл! – прокричал Ченгрел, наступая. – Война – наша цель! Так поклялись наши примархи! Как ты смеешь отвергать пакты, заключенные ими с Гором и друг с другом! Предатель! Я нарекаю тебя предателем!

На этом он бы не остановился, но тут ходовая часть его дредноута врезалась в символы, которые Кхров оставил висеть в воздухе, и разметала их. Знаки распались, и пространство вокруг них тоже как будто растрескалось, и вдруг Ченгрела окружили ослепительные сияющие призраки, которые сгустились в более плотные, материальные формы. Приземистые комья розовой светящейся плоти, перемежающейся поющими ртами, закопошились вокруг ног дредноута, хихикая и терзая когтями суставы. Твари с зубастыми клювами и бахромчатыми грибными ножками вместо тел запрыгали кругами вокруг Ченгрела и его «Осквернителей», как дети вокруг костра, выдыхая потоки переливчатого света, который расползался по металлической коже врагов. Более темные силуэты с визгом метались возле турели «Осквернителя», оставляя борозды в его броне.

– Бездушный, бессмысленный обрубок человека, – презрительно ухмыльнулся Кхров, из каждого шва на доспехах которого теперь вырывался синий и серебряный свет. Диск из струящегося белого металла образовался под его ногами, и он шагнул на него. – Война все равно что выиграна, и мы – победители! Мы, те, кто понимает! Империум значит для нас так же мало, как нелепые амбиции того, кто не может вырваться из войны с ним. Единственные проигравшие в твоей драгоценной Долгой Войне – те, кто неспособен оставить ее. Вы и ваш Империум заслуживают друг друга.

Темная Ересь - I - Ultima Ratio - страницы 1-5

Черные храмовники пришли вторыми. Кто следующий?

Т`ау

Мало что представляет для нас такую опасность, как распространение вражеской идеологии. Выражаясь словами Лорда-Командующего Хартума, “Величайшие генералы одерживают победу ещё до первого выстрела”. Тысячелетиями человечество росло и развивалось, привнося порядок в места, ранее знавшие лишь хаос; именно наша военная мощь стала щитом, защищающим галактику от безумия из пучин мироздания. В основе же нашего успеха лежит прежде всего чёткое осознание того, что каждый из нас, будь то смиренный цеховик или же всезнающий Навигатор, пилотирующий могучий крейсер, играет свою роль в общем деле. Каждый из нас необходим и незаменим, до той или иной степени, покуда мы безропотно принимаем выданную нам долю. Человечество суть божественный механизм, нерушимый и несокрушимый, покуда конструкцию его укрепляет чистая вера. Но некоторые из ксеновидов столь коварны и безнравственны, что главной целью своей ставят разрушение этой веры - но разрушение не посредством войны или мора, а через лживые обещания иного пути; лучшего пути.

Т`ау, по стандартам Империума, относительно новый игрок на галактической сцене. Впервые они встретились нашим флотам Эксплораторов всего пару тысяч лет назад, и, на самом-то деле, находящаяся под их контролем территория на Восточном Рубеже Сегментума Ультима столь мала, что Имперскому флоту не составит особых трудностей полностью их сокрушить (как только это позволят ресурсы). Включаю я их в этот том не потому, что считаю их сколь-либо серьёзной угрозой Империуму, а лишь как показательный пример того типа врага, что заявляет о себе, стоит нам ослабить бдительность. Т`ау завоевали несколько человеческих миров, однако вовсе не огневой мощью своего оружия - которое, стоит сказать, у т`ау нетипично высоко развито - а исказив естественное человеческое стремление служить чему-то большему, чем они сами. Т`ау считают, что им уготована великая судьба - распространить по галактике идеалы Просвещения и Мира. Просвещения и Мира! Что может быть подлее, чем попытки убедить недалёкого обывателя в том, что в наши отчаянные времена остаётся еще место для подобных вещей? Однако же целые миры радостно вовлеклись в эту грандиозную аферу, приняв на веру мантру т`ау о “высшем благе”, ибо верят в то, что отдавшись во власть этих ксеносов, рано или поздно они смогут обрести мир. Заблуждение это губительно и вопиюще ошибочно.

Империя Т`ау содержит в услужении множество ксеновидов (крутов, гальгов, веспидов и т.д.) в качестве наёмников, но в этом разделе я подробнее опишу расу “повелителей”. Несмотря на то, что морфологическое разнообразие т`ау может создать впечатление того, что раса их делится на подвиды, это является заблуждением; стоит однако отметить, что чётко выделенные “типы” т`ау занимают в иерархии их общества очень характерные ниши.

Т`ау гуманоидны, кожа их имеет синевато-серый оттенок, а ноги их оканчиваются копытами. Я считаю, что происхождение они своё ведут от рогатого скота. Кожа их имеет грубоватую текстуру, явно напоминающую мне животную шкуру, а вблизи т`ау источают необычный аромат, схожий с запахом прокисшего молока, характерным для жвачных животных.* Среднестатистический т`ау заметно ниже и слабее обычного человека, а потому ближнего боя они как правило избегают, предпочитая вести огонь по противнику с дальней дистанции посредством высокоточного огнестрельного и плазменного вооружения.

Солдаты T`ау

Солдаты т`ау обладают наиболее крепким и атлетичным телосложением из всех представителей их расы - если верить Грекху, происхождение своё они ведут от древних охотничьих племён. Служат они своим повелителям фанатично, и, предполагаю, редко доживают до старости. Некоторые из них пользуются механизированными костюмами, схожими, хотя бы по замыслу, с силовой броней Адептус Астартес. Размеры этих костюмов сильно варьируются. Некоторые из них не сильно выше обычного человека, иные же превращают своего носителя в гиганта, увешанного разрушительным осадным вооружением.

Некогда, на правах посла при переговорах о правах на ведение торговли во Впадине Тарзуса*, мне довелось провести немало времени в общении с гражданскими классами т`ау. За это время мне встретились т`ау, что редко оказываются на линии фронта, а потому мало известны вне собственной империи. Зарисовал я, к примеру, т`ау, что были ниже и шире воинской касты. Носили они простые, практичные одежды, и каждый раз, что я их заставал, время они проводили за работами художественного или же инженерного толка. Я предполагаю, что именно эти коренастые т`ау создают сверкающие города и разрушительные боевые машины, что оказывают такое большое впечатление на наивных граждан. Огромный контраст с ними представляют пилоты т`ау, высокие и худощавые. Из всех типов т`ау они меньше всего похожи на своих собратьев - настолько, что порой трудно поверить, что они относятся к одному и тому же виду.

Посол, с которым я вёл переговоры, принадлежал к ещё одной касте. Он был тонко сложен, изысканно одет, а разговор наш и по сей день вгоняет меня в ярость. В течение часа мы с послом обменивались любезностями, пока я - по крайней мере, как мне тогда казалось - аккуратно вёл дискуссию в нужном мне направлении, чётко обозначая свои позиции и давая послу понять, что именно я контролирую ситуацию. Его вежливые, лестные ответы убедили меня в том, что посол оказался сражён наповал моей персоной. А затем, оказавшись наедине, я вновь проиграл весь разговор в своей памяти, и вдруг осознал, что разболтал куда больше информации о внутреннем устройстве, истории, и планах дома Дрейк, чем планировал - дипломат же т`ау, несмотря на всю свою велеречивость, на самом же деле не дал мне почти ни капли полезной информации. Ни разу за всю мою дипломатическую карьеру не приходилось мне оказываться в столь унизительном положении. Если мне выпадет несчастье вновь встретиться с дипломатом т`ау, то в общении с ним я постараюсь придерживаться тщательно подготовленного сценария.

Правящая каста т`ау, известные как “эфирные”, исполняет роль как генералов, так и религиозных лидеров; остальные т`ау относятся к ним с несравнимой преданностью и почтением. На ум мне сразу приходит парад победы на Циренике, посвященный победе т`ау над племенами берсерков-кибрисов.** На параде присутствовало несколько лидеров т`ау, и к каждому из них легионы бронированных воинов относились как к полубогу. Парад медленно продвигался через разрушенный город, обходя ещё дымящиеся здания кибрисов, разрушенные артиллерией тау. Я наблюдал за процессией с высокого балкона, прибыв по приглашению встреченного несколькими месяцами ранее дипломата. Рядом со мной на балконе расположилось несколько военных командующих силами т`ау.

Парад почти дошёл до нас, как вдруг на шоссе выбежала группа кибрисских берсерков***, ранее затаившихся в тайном подземном схроне. Покинуть шоссе живыми, они, конечно же, не могли - подозреваю, что отступающие кибрисы возложили на них заведомо самоубийственную миссию добраться до эфирных. Берсерки были вооружены шипастыми магниевыми карабинами, и бросились в атаку с небывалой жестокостью. Они ринулись прямо к церемониальному транспорту, перевозившим лидеров т`ау, и, казалось, ,были в паре минут от полного уничтожения делегации

А затем произошло кое-что удивительное. Поняв, что кибрисы останутся практически неуязвимыми до тех пор, пока не выйдут из состояния берсерков, воины т`ау защитили эфирных своими телами, подставляя грудь под магниевые пули. Всё новые и новые воины т`ау преграждали путь залпам бронебойных орудий кибрисов, и на моих глазах сотни воинов тау смиренно жертвовали собой ради собственных лидеров. Не менее странной была реакция самих эфирных на происходящее. Окружающую их резню они осматривали с выражениям ядовитого презрения, будто ни капли не тронутые самопожертвованием их воинов. В конце концов, стимуляторы, использующиеся берсерками, утеряли свои силу, и кибрисы повалились замертво, поддавшись наконец усеивающим их тела ранам. К моменту гибели последнего кибриса, предполагаю, умерло около пяти сотен воинов тау. Однако все присутствующие, не обращая на павших никакого внимания, немедленно устремились на помощь эфирным, коих вскоре увели в безопасное место. Я и раньше видел, как солдаты жертвуют собой ради командующих офицеров, но этот случай, как мне кажется, радикально от них отличался. Казалось, будто воины т`ау действуют не по своей воле. Сцена их массовой гибели заставляет меня серьезно задуматься о том, действительно ли империя Тау стремится распространять идеалы “высшего блага”, или же за ними стоит нечто куда более зловещее.

* Сразу отмечу, что прекрасно знаю о кровавой резне, в конце концов поглотившей систему Тарзус. Хотел бы особо отметить, что предложенный мной договор с командующим т`ау был одобрен обеими сторонами соглашения, и, когда я покидал систему, ничего в ситуации не намекало на грядущее вторжение в Орион Прайм. Посему требования Губернатора Аминскуса вернуть полученное мной вознаграждение я считаю нелепейшим. Могу ли я быть в ответе за обман, проведённой расой, известной своим коварством?

** Несмотря на все мирные прокламации тау, это была одна из самых шокирующих демонстраций превосходящей боевой мощи, что я видел в жизни.

*** Кибрис - дикая, гуманоидная ксенораса, происхождение своё вероятно ведущая от псовых. Головы их вытянуты и звероподобны, а клыки столь длинны и остры, что способны пробить даже флак-броню. Видел я их лишь издалека, во время сражения, а потому не берусь судить об их культуре или уровне интеллекта; скажу лишь то, что в бою они ведут себя шокирующе жестоко и, предполагаю, пользуются неким боевым наркотиком.

Источник: Liber Xenologis. 

Взято отсюда: https://teletype.in/@brotherpedrokantor