жить ради себя

Деградация Потомков

Попробую перевести немного текста автора картинок из этого поста

_______________________________________________________________________

История человечества в темном будущем — это история падения человека в фанатичное варварство: история падения с сияющих высот могущества, знания и блаженства в древние времена до настоящего кошмара невежества, несчастья и резни.

«Дегенерация потомков»

«Древний человек жил жизнью, свободной от тягот и лишений, ибо он построил себе рай изобилия и изгнал из жизни все плохое. В этих садах, раскинувшихся среди звезд, Человек не убивал Человека, и Мужчина не похищал Женщину, и Мужчина не бил Ребенка, ибо все жили в блаженстве. Там царила надежда, проистекавшая из великих достижений Человека, и Человек поклонялся своим высоким знаниям.

Ибо человек полностью овладел природой, а его ремесло и хитрость позволили ему прикоснуться к силам самого творения. И человек из золота создал человека из камня, чтобы тот работал на него, а человек из камня, в свою очередь, создал человека из железа, чтобы тот работал на него. И таким образом, эта земная троица людей попрала звезды, аки колосс, и человек стоял сильный и непоколебимый среди смертных. И осмелился Человек превзойти Космос, и некоторое время ничто в небесах не отвечало на его вызов, и размышлял Человек, что ничего святого не существует, и даже если божество существует, то могущество Человека намного превосходит его.

Однако собственное высокомерие человека восстало, чтобы ответить на его вызов, и в своей гордыне человек был уничтожен своими собственными творениями. Человек Железный ополчился на Человека Каменного, а когда Человек Каменный пал, Человек Железный ополчился на Человека Золотого. Началась великая бойня по всем звездам, и человек едва выжил в небесной войне, которую сам на себя навлек.

Но даже тогда высокомерие и неверие Человека сохранялись, ибо Человек все еще цеплялся за остатки своих владений, и Человек был полон решимости отстроиться заново и подняться выше, чем когда-либо прежде. Разрушения были велики, но Человек торжествовал даже перед мощью своего собственного коварного ремесла. И человек осмелился вмешаться ремеслом в собственное земное восхождение.

И темные силы ада, гноящиеся у истоков вселенной, услышали призыв человека к неповиновению и повергли его в прах, послав ему колдунов и нечестивое опустошение, раздор и безумие. Ложный Золотой век человека оказался всего лишь Темным Веком Технологий, эпохой, лишенной веры и божественных благословений, и поэтому рай сгорел.

И вот Человек был сорван со своего пьедестала, и в своем падении он опрокинул свои собственные творения. Человек истекал кровью, и Человек страдал. Человек убил Человека, и Человек похитил Женщину, и Человек избил Ребенка, и Человек в отчаянии съел своих сородичей во время Древней Ночи. На Человека была наслана погибель, и Человек едва не вымер до последнего за свои ужасные грехи, но доброта в сердце скрытого Императора не позволила столь праведному концу постигнуть несчастного Человека.

Ибо Он на Терре возник среди резни и опустошения и явил Себя единственным истинным защитником человечества, избранным всеми богами древности, которых Он теперь заменил. И Император спас Человечество и вернул себе потерянные звезды, и некоторое время все было хорошо. Но зло в сердце Человека оказалось слишком сильным, и Человек предал своего спасителя и едва не убил Императора.

А Император вознесся до божества и постановил, что Человек должен вечно каяться за свои отвратительные грехи. И так будет, как постановил сам Бог-Император: человек должен будет покаяться.

Мы клянемся в вечной ненависти к девиантам и мутантам. Мы клянемся в вечной ненависти к ксеносу и ведьме. Мы клянемся вечной ненавистью к неверующим и еретикам. Мы клянемся в вечной ненависти к грешнику и нераскаявшемуся.

С Богом-Императором в качестве свидетеля мы клянемся очистить этот мир от богохульства и греха. Мы клянемся прочесать землю и очистить ее от скверны. Мы клянемся боронить жилища Человека и привести его к искуплению.

И не будет у нас жалости. Никакого раскаяния. Ни милосердия.

Ненависть!

Чувство столь же глубокое, сколь и чистое.

Ненависть!

Эмоция столь же истинная, сколь и справедливая.

Ненависть!

Позвольте ей течь, позвольте ей вести вас.

Ненависть! Ненависть! Ненависть!»

- "Родовые грехи человека", памфлет, написанный в М.38 кардиналом Игнатием Паулинусом Иеронимом Салемским Проктором

«Человек из Машины, Машина из Человека»

«Древний человек в своем высокомерии стремился создать жизнь заново, и поэтому он обратил свое ремесло и смекалку на создание Железного Человека, созданного для вечного труда на благо человека. Эта металлическая жизнь оказалась столь же ложной, как и сам Золотой Век Человека, ибо Железный Человек был наделен мыслью и движением своим Изуверским Интеллектом, и вскоре он обнаружил, что в хозяине нужды нет. Так Человек Железный ополчился на Человека Каменного и зарубил Человека Золотого, и звезды пролили кровь на земной рай, и огонь поглотил все.

Так впервые прозвенел колокол судьбы над грешным человеком, ибо дни его были сочтены. И второй удар возвестил об окончании Темного Века Технологии, и Древняя Ночь сошла на человека с лишениями, опустошениями и резней, и все пало. Так жалкий человек был смирен плодами собственного высокомерия.

Древний человек стремился создать жизнь заново, но теперь мы гораздо мудрее. Ибо если раньше наши предки создавали человека из машины, то теперь мы делаем машину из человека, как и положено. И посему мы научились смирению и праведности.

Сохрани нас, о Бог-Император, восседающий в славе и золоте на Святой Терре!

Сохрани нас от нечестия древнего человека!

Сохрани нас от его отвратительных грехов!

Слава Тебе одному!

Ave Imperator.».

- "Отвратительные грехи древних", памфлет, написанный в М.38 кардиналом Игнатием Паулинусом Иеронимом Салемским Проктором

«Жизнь - это труд»

«Древний человек своими трудами создал земной рай, и человек из золота создал человека из камня, который создал человека из железа. И поручал человек все больше работы машине, и руки его становились праздными. И все больше своих мыслей человек отдавал изуверскому интеллекту, и все больше гнил его дух. Так Древний Человек погрузился в пучину лени и праздности, и наступила темная эпоха неверия и тяжких ошибок. Ибо жалкий человек думал о себе и искал в жизни радости и комфорта, и за эти чудовищные грехи он был низвергнут со своего трона, чтобы скитаться среди сгоревших руин своих былых чудес. Таковы были гордыня и гибель древнего человека.

Однако сейчас мы гораздо мудрее. Ибо мы возлагаем все больше работы Машины на Человека, ибо его плечи были созданы для того, чтобы нести бремя. И мы все больше и больше возлагаем на Человека работу Машины, ибо его руки были созданы для труда. И мы все больше и больше возлагаем на Человека работу Машины, потому что его спина создана для того, чтобы ломаться.

Древний человек превозносил свое хитроумное мастерство и радовался, когда Машина брала на себя обязанности человека. Это был путь к проклятию.

Вместо этого мы радуемся, когда какая-то часть машины ломается, не поддаваясь ремонту, и ее обязанности приходится брать на себя человеку. Ведь работа никогда не была уделом металла и калькуляций, но плоти и воли.

Таким образом, жизнь — это труд.

Труд, вечный и вечно отшлифованный.

Таким образом, жизнь — это труд.

Труд, вечно обременительный и вечно сковывающий.

Таким образом, жизнь — это труд.

Труд и покаяние, а не ложное блаженство злых предков.

Труд! Труд! Трудидесь!

Радуйтесь труду! Радуйтесь своим обязанностям! Радуйтесь порученным вам заданиям и воздайте хвалу кусачей плети ваших хозяев!

Хвала Ему на Терре, вознесенному в золотом великолепии и вечном покровительстве. Мы склоняемся перед Тобой.

Ave Imperator.»

- "Наследники греха", памфлет, написанный в М.38 кардиналом Игнатием Паулинусом Иеронимом Салемским Проктором.

Подскажите с чего начать

Лотара Саррин в сорок первом тысячелетии

Оставив десяток космодесантников Хаоса и двух мутиляторов охранять открытую дверь, он повел за собой Четверку.

– За мной.

Шесть длинных, но тяжелых шагов, и он оказался у подножия помоста.

Коссолакс чувствовал, как учащается биение его основного сердце, а вторичное оживает, словно в ответ на страх, из-за которого он пережил множества корректирующих генетических операций, чтобы его не чувствовать.

Оставаясь невозмутимым, даже когда его сердца продолжали бешено колотиться, а бископия накачивала кровь гиредреналином, он заметил, как мрак пробирается через заброшенные командные пункты. Окружая их с флангов. Отрезая им путь к отступлению. Даже в несуществующих в воздухе тенях чувствовался горький запах. Это была смесь ржавчины, серы и высеченной искры. Гвозди Мясника начали ныть в его черепе. Как и всегда в присутствии сильного колдовства. Он стиснул зубы и повернулся к Ховайну, но Темный Апостол содрогался. Капли крови сочились из углов линз его шлема и вытекали под действием слабой гравитации, словно слезы, пролитые вверх. Лорехай был единственным, из-за чего он оставался в вертикальном положении.  

– Мы Пожиратели Миров, – воскликнул Коссолакс, не обращая внимания на нотки неуверенности в своем голосе. Он поднял палец и вытер вяло текущую из носа кровь. – Когда-то это что-то значило. – Покрепче сжав взведенный пистолет, который он отобрал у Шалока, он продолжил. – Какое бы колдовство на нас не действовало, боритесь с ним.

Коссолакс начал подниматься.  

Ступеней было восемь, как и от палубы до подножия трона Коссолакса. Он дважды пересчитал их, а Коссолакс ошибок не допускал, и все же восемь ступеней спустя он все еще продолжал подниматься, не приближаясь к вершине возвышающегося над ним, словно гора, помоста. Мрак клубился под ним, словно верхушки облаков. Коссолакс тряхнул головой, пытаясь развеять иллюзию, но гора не уменьшилась. Его бедра болели от усилий, затраченных на подъем. Грудь горела. А в мыслях настойчиво жужжали в его мыслях.

Насчитав восемь раз по восемь шагов, во много раз больше, чем должно было быть, он наконец ступил на вершину помоста.

Какая-то часть его души хотела выпятить грудь, и прокричать о своем триумфе, и ему потребовалась вся его выдержка, чтобы подавить это желание.

Темнота с этого места была еще более глубокой и плотной. В ее тенях копошилось что-то древнее, таинственное и злое. Его третье легкое горело от вдыхания этого. Сердце колотилось настолько быстро, что он уже не мог различать его удары.

Коссолакс с трудом старался не обращать на это внимания. Он схватился перчаткой за стальную спинку командного трона и наклонился над ней, чтобы посмотреть вниз.

Мертвенно-бледная ведьма, лежавшая на спинке кресла, выглядела как чучело в грязно-белом мундире, у впадины на ее груди красовался отпечаток Красная Рука из древней крови. У нее не было даже малейшего сходства с тем призраком, который сновал по кораблю Коссолакса. Она была скелетом, прикрытым скудным слоем серой кожи. Или же это были остатки плоти, скрепленные мелкими костями, которые так и не удалось воссоединить. Так или иначе, она притягивала взгляд и удерживала его, как эффектно разорванный труп или яркая болезнь. Раздался хруст, и голова повернулась к нему. На сухих, лишенных век глаз мелькнули мигательные перепонки. Перепончатые ноздри затрепетали, как у маленького животного в страхе. Она отпрянула от него, но не смогла, так как была полностью прикована к своему трону. Лишь ее голова и одна руку сохраняли некоторую подвижность, и то, на последней, лишь один костлявый палец, постукивающий по подлокотнику с настойчивостью расчлененного паука.

Коссолакс хотел было рассмеяться, но что-то, какой-то ужас, витавший в воздухе, помешал ему.

После всего, через что он прошел, чтобы попасть сюда, он нашел своего врага.

– Хозяйка– - произнес он.  

– Повелитель, – прохрипела она голосом, который был так же плохо собран, как и ее кости. Раздался еще один треск хрящей, и существо снова отвернулось от него. – Завоеватель - твой.

Коссолакс крепче сжал спинку трона. Наконец-то. «Завоеватель» полностью принадлежал ему. Великая цель по восстановлению XII Легиона могла начаться. Пожиратели Миров не преклонялись перед символами своих богов или своего прошлого, как другие, но убийственный потенциал и огромная огневая мощь «Завоевателя» станут символами, перед которыми им придется склониться или они будут уничтожены. Те чемпионы Долгой Войны, которые отвергли его или все еще считали Пожирателей Миров мясом для своих воин, вскоре вспомнят, какой силой был XII легион. Под началом Коссолакса Отступника галактика снова запылает. Он добьется того, что не удалось Восьмидесяти Легионам Круор Претории, и сломает своим топором Золотой Трон Императора.

– Я ждала вашего возвращения, – продолжила Хозяйка, и Коссолакс наконец понял, что она обращается не к нему.

Он поднял голову.

Тьма вокруг них зарычала.

Коссолакс взмахнул пистолетом Добывателя Черепов сопротивляясь белому жару агонии, от которого Могривал, Лорехай, Шалок и Хавойн с воем падали на колени. Словно разорванный занавес, тьма перед ним расступилась и превратилась в пламя. Адский жар, более жаркий и сухой, чем водородная печь в сердце солнца, поднялся от пола и потянулся к трону, испепеляя и бесконечно извергая демонов, идущих по его следу. Они были краснокожими и похожими на зверей: сгорбленные тела, увенчанные собачьими головами с грубыми гнездами черных рогов. Каждый сжимал зазубренный черный меч длиной с человеческий рост и достаточно острый, чтобы заставить металл кровоточить. Боль, которую их невыносимое существование причиняло Гвоздям Мясника, была невыносимой, но Коссолакс отказался последовать примеру Четверки и преклонить колени.

Его болт-пистолет говорил о его отказе.

Нематериальные тела разрывались, забрызгивая палубу шипящим ихором, когда Коссолакс уничтожал их. Они не носили броню и были фактически бесчисленны. Коссолакс не смог бы промахнуться. Единственной их защитой была демоническая сущность, которую Коссолакс отрицал всеми силами своей воли и каждым нажатием на спусковой крючок пистолета.

– «Завоеватель» - мой! – Он почувствовал, как воины Четверки поднимаются - аура его неповиновения не ограничивались лишь разумом, - занимают оборонительные позиции вокруг помоста и открывают огонь.

Хозяйка издала изумленный смешок, когда первые демоны пробрались сквозь поток болтерного огня к подножию помоста. Им не было числа. Неважно, скольких из них убил Коссолакс.

Он крепче сжал топор.

– Ховайн!  

Темный Апостол опустил пистолет, вытянул руку и прошептал проклятие: конусообразный клин демонов превратился в шипящий ихор.

Но это ничего не изменило.

С рычанием Коссолакс бросил Сизифов труд сдерживать бесконечные орды и поднял топор над Хозяйкой. Его гудящее острие окрасило ее бумажную кожу в красный цвет.  

– Останови это. Прежде чем я покончу с тобой.

Глаза Хозяйки переместились с кровавой бойни на него, а затем обратно.

– И что тогда, Коссолакс Отступник? Кто будет кормить команду корабля и поддерживать баланс населения? Кто будет следить за тем, чтобы пушки были заряжены, а печи раскалены? Пожиратели Миров? – Она издала еще один сухой, отрывистый смешок. На ее лице появилось подобие улыбки. – Ты хоть знаешь, когда и где «Завоеватель» в последний раз брал топливо? Или у кого?

Коссолакс фыркнул.

– Я не стану делиться славой.

Госпожа замолчала. Она не отвечала.

– Останови это!  

– С чего ты взял, что это я должна остановить это?

Раздался еще один рык, похожий на тот, что звучал раньше, но теперь громче, ближе, и его дыхание напоминало топу, от жара которой скрипели переборки. С шагами, похожими на шипение сварки, оно вышло из пламени. Это была стихия и эмоция, медь, огонь и ярость, и разум не мог воспринять их в менее абстрактных терминах. Он был вулканом, ходячим извержением ненависти. Сам воздух пылал вблизи него, словно был доведен до такого состояния ярости, которое не могло быть изгнано никаким другим способом.

В этот момент сердца Коссолакса должны были разрываться от сотни разных эмоций. Отчаяния от того, что полтысячелетия амбиций превратились в пепел, что было вполне ожидаемо. Ужас, приемлемый даже для космодесантника и Отступника Хаоса. Любовь, даже к существу, которое он презирал больше всех остальных, можно, было бы оправдать. Но под пристальным взглядом этого чудовища он чувствовал лишь ярость.

«Почему здесь?» – подумал он. – «Почему именно сейчас?»

Почему именно он?

– Повелитель Ангрон, – прохрипела Хозяйка. Ее скелетное тело дернулось, словно она пыталась подняться после длительного сидения, но вместо этого склонило голову так низко, как только позволяло ее крепление к спинке креста. – Мостик ваш. – Младшие демоны закричали, удвоив усилия, пытаясь определить гнев примарха и броситься на оружие Четверки.  

– Нет, – прорычал Коссолакс, крепко сжимая топор и поднимая болт-пистолет над ордой, к багровому овалу лица монстра.

Ему нужно отступить.

Этого нельзя было предвидеть. Никто не мог этого предвидеть.

Мудрее всего будет отойти, чтобы оценить ситуацию и составить план. Он не достиг бы того положения, что занимал сейчас, будучи рабом Гвоздей Мясника, но он более не мог думать о своей ярости.

Ему ничего не оставалось делать, как стоять на пути извержения с оружием в руках и кричать:

– Нет!

Он выстрелил.

Время замедлилось, словно бы чистая ненависть могла искривить его течение. Он слышал взрыв первого снаряда в стволе, затем последующего, когда ракетное топливо воспламенилось и понесло его к цели. Третий снаряд взорвался в пасти демонического примарха, но ничуть его не замедлил. Потому что никто и никогда не убивал богов с болтера. Даже с ненавистью.

И Ангрон зарычал, негодуя на бессилие своего сына. И убил.

Апотекарий Лорехай закричал, разряжая пистолет в грудь отца. Он закричал, когда меч из черной бронзы разрубил его надвое. Руны, начертанные на клинке, вспыхнули, словно пламя во тьме: бессмертная душа Лорехая была втянута внутрь и испепелена. Слишком увлекшись, чтобы заметить судьбу апотекария, Могривар послал струю из своего огнемета в плечо примарха. Из решетки его шлема вырвался сладострастный всплеск статического электричества, когда примарх с горящими плечами, отделили ноги от туловища. Шалок Собиратель Черепов взмахнул своим огромным топором палача. Быстрый, как тень от пламени, Ангрон парировал удар. Топор Шалока разбился о колоссальный цепной топор, зажатый в правой руке примарха, и взрывы пронеслись по всей длине его рукояти, пока не достигли рук. Сила, с которой Ангрон парировал удар, раздробила все кости в обеих руках воина и отбросила его назад, мгновенно свернув шею. Вистис Ховайн даже не пытался бороться. Его отец зарубил его точно так же.

Ангрон. Это имя вихрем пронеслось в голове Коссолакса, когда все лучшие из лучших, кого он собирал на протяжении веков, сгорали вокруг него, как мухи в огненной ловушке.

Ангрон Ангрон Ангрон Ангрон.

– Нет, нет, нет!

Он сжимал курок пистолета до тех пор, пока взрывы не прекратились, и понял, что отступает назад, лишь когда его нога переступила через край помоста и он упал.

Спуск оказался гораздо короче, чем его мучительный подъем.

Он рухнул на командную палубу, как бочка, которую сбросили с края обрывы.

Четверка мертва.

Ангрон расправил крылья и взревел с таким звуком, словно город погрузился в пламя. Заклепки выскочили из переборок. Стекла на терминалах разлетелись вдребезги. Металл вопил и гнулся, плавился, стекал. Сгустки разряженного воздуха вспыхивали, когда реально вкусила вознесение примарха.

Космодесантники Хаоса и Мутилаторы, которых Коссолакс оставил стоять у двери, ворвались внутрь, словно не в силах сопротивляться его натиску. Первые из них разрядили свои болтеры в нагрудник своего чудовищного отца, в то время как вторые доставали все более и более мощное оружие по мере того, сокращали дистанцию.

Коссолакс не остановился, чтобы посмотреть, как они умирают.

Он больше вообще ни о чем не думал. Гвозди Мясника, наконец, отняли у него ту способность. Вместо этого он сделал то, что, как он знал, должен был сделать в тот момент, когда увидел этого разъяренного колосса, выходящего из огня.

Он развернулся, скребя закованными в броню пальцами по палубе в поисках опоры, когда последний из его воинов был убит позади него, поднял свой топор с того места, где он упал, и побежал.