Результаты поиска по запросу «
Фабий байл новые люди
»
Librarium Slaanesh Chaos (Wh 40000) Daemonette Warhammer 40000 фэндомы
Муза
Харкин медленно шёл среди тел. Он был новичком в Имперской Гвардии, хотя и не в кровопролитии; много лет он возглавлял Острых ангелов, прежде чем попался в облаву вербовщиков. Впрочем, от его дезолеумского 457-го уже мало что осталось; похоже, кто-то наверху устал от лозунгов и решил покончить с ними орбитальным обстрелом. То, что под удар попали обе армии, казалось, не вызывало беспокойства.
Но ему было весело. Тощие эльдары были быстры, но не ожидали, что кто-то из людей окажется не хуже. В суматохе, дыме и пушечном огне никто не заметил, как Харкин затащил свою последнюю добычу под разрушенный танк, чтобы порезать ещё немного. Только это и спасло ему жизнь.
Дым, казалось, рассеивался, но он не был уверен, что видит, поскольку его серые завитки, превратились в фиолетовые нити. Что-то двигалось по багровой грязи, больше похожее на танец. Его тело было даже более нечеловеческим чем ксеносы, но он не мог перестать смотреть, как он... нет, как она, извилисто перепрыгивала с одного тела ксеноса на другое. На каждом она делала грациозное движение своими огромными, но ловкими когтями, пуская кровь или отрезая конечности. Она останаливалась лишь для того, чтобы сорвать с ксеноса округлый камень и запихнуть его в клыкастую пасть. С каждым экстатическим глотком воздух вокруг неё всё сильнее мерцал, будто от тепла танкового двигателя. Это была самая захватывающая вещь, которую Харкин когда-либо видел.
У его ног что-то шевельнулось. Один из ксеносов был не так уж и мёртв, и с жалобным воем поднял пистолет. У Харкина был только нож, но этого хватило, чтобы отсечь чужаку руку, а затем и голову.
Никто не мог помешать этому. Он заметил маленький камешек на окровавленной груди и взял его.
Шевеление привлекло её внимание, и тварь пританцовывая направилась к нему. Кровь Харкина пульсировала в ушах в такт её покачивающейся походке. Её глаза были чёрными, но казались наполненными невероятной глубиной. Клинок упал, когда он вдохнул её запах, и всё, о чём он мог думать – это предложить ей добытый камень. Она была так близко, что он чувствовал, как воздух обжигает жаром её желания, когда она опускала подношение в широкий рот. Затем её губы оказались на его губах, разделяя что-то, с чем не могла сравниться даже его самая лучшая добыча.
Когда он открыл глаза, всё вокруг казалось серым. Она исчезла. Воздух был чистым и ровным. Мёртвые были просто мёртвыми. Он слышал приближение танков и призывы к перегруппировке. Его клинок всё ещё был мокрым от крови, но он, должно быть, потерял сознание во время взрывов. Харкин облизнул губы – вкус был, не такой интенсивный, но призывающий его к большему. Он ухмыльнулся, показав зубы, ставшие чуть больше чем прежде, и зашагал к новой добыче.
Источник: Black Crusade. Tome of Excess
Красил сам (Wh 40000) Miniatures (Wh 40000) Space Marine Imperium Death Guard Nurgle Chaos (Wh 40000) Typhus the Traveller Warhammer 40000 фэндомы
Если собираешь фракцию ДГ, то как же тут без одного из главных говнарей (и в прямом смысле тоже) всея вахи. Начал потихоньку осваивать блендинг и пробую играть на контрастах, но походу пока больше проигрываю). ИМХО лучшая минька из новой линейки Гвардии Смерти. Разнообразие мелких деталей и в то же время не перегружена, вот Тифуса действительно приятно красить. Ну и небольшая месть синемордым за две всосаные, за ДГ, партии)
Librarium Imperium Emperor of Mankind Warhammer 40000 фэндомы
Хор Астрономикона
Заметил, что не все представляют как работает жертвоприношение во имя Императора. Представляю вам отрывок из книги Повелитель Человечества.Пленники Керии запели, когда заработали машины. Ни в одном из рассмотренных Сестрой обстоятельств или возможностей не было и намёка, что обречённые узники начнут петь.
Она не могла услышать их, даже не могла быть уверенна, что они вообще пели. Ей просто сообщил об этом непредвиденном поведении один из техножрецов, убравший вспомогательные руки под мантию и повернувший изголодавшееся по солнцу лицо к капсулам наверху. Сотни из них были соединены со стеной, зафиксированные на месте.
– Они поют, – сказал он в слабом удивлении.
Керия прищурилась и изучала множество эмоций на лицах разных пленников. Некоторые кричали в звуконепроницаемых капсулах, до крови разбивая кулаки о прозрачные панели. Некоторые свернулись клубком и, похоже, спали. Некоторые даже, казалось, пребывали в немом восторге, оставаясь совершенно мирными и спокойными. Другие лежали, откинув головы, с широко распахнутыми глазами и открытыми ртами, и… Да. Она могла почти представить, что эти последние души, лица которых словно окоченели от смерти и являлись измученными певцами.
Она верила, что они кричали. Учитывая происходящее это было вполне ожидаемым.
На что могли быть похожи эти звуки?
Она могла позвать одну из молодых послушниц, которая ещё не принесла клятву спокойного языка, и спросить от её имени. И всё же пока Керия осматривала зал, слыша только грохот дополнительных генераторов Золотого Трона, она почувствовала благодарность за свой дар пустого сердца. На некоторые вопросы не нужны никакие ответы.
Она посмотрела на Императора на троне, чувствуя желчь горькой иронии. Там сидел её король, передавая Своё сознание машине, созданной для спасения расы. И всё же зафиксированная вдоль стен зала и запертая в паразитических капсулах-саркофагах тысяча пленных кричала в тишине и психически пела свои души из тел. Аккумуляторные батареи для Трона, чтобы Император смог встать. Человеческие жизни свели до источников психической энергии.
Жертвы. Покалывала мысль кожу головы.
На мгновение энергия в тронном зале замерцала на грани аварийного отключения. Машины вдоль стен замедлились, несколько издали ужасный вой протестующих механизмов, пока энергия не стабилизировалась. Одна из капсул испустила навязчиво мелодичный перезвон и её информационная панель замерцала красными предупреждающими знаками.
“Первый умер, – подумала Керия, – уже умер. Так быстро”.
На самом троне, когда генераторы по всему залу загудели громче, Император Человечества открыл глаза.
Это сейчас. Все её воспоминания, всё то, что было тогда подошло к концу. Она больше не лежала на траве, прислушиваясь к далёкой буре. Она больше не сидела в грузовом трюме космического корабля, почти как рабыня. Это было тогда, а это было сейчас.
Скойя открыла глаза.
Она лежала внутри саркофага, омываемая дрожащим звуком. Он становился всё громче, октава за октавой, и она подумала о глубоководных чудовищах, о пожиравших корабли существах, которые шевелились и взбалтывали не знавшее света океанское дно перед тем, как всплыть.
Она вдохнула, сумев протолкнуть в лёгкие только небольшой глоток воздуха. Сердце билось медленно, так медленно.
Скойя прижала руки к толстой прозрачной панели, инстинктивно понимая, что она предназначалась не для того, чтобы смотреть наружу, а чтобы её похитители смотрели внутрь. Увидеть её, увидеть, жива ли она ещё.
Следующий вдох дался тяжелее предыдущего. Ей пришлось бороться, чтобы вдохнуть воздух, и он едва ли проник дальше горла. Зрение по краям уже начало сереть.
Она начала бить кулаками по окну, заставив капсулу мягко всколыхнуться, движение не отличалось от раскачиваемой колыбели.
Третий вдох едва произошёл вообще. В этот момент она закричала – не ртом, а разумом. Она кричала духам прийти к ней. Она молила их о помощи. Она проклинала их за молчание. Паника превратила её былую святость в богохульство, и она кричала.
Другие крики присоединились к её крику. Некоторые, как Скойя, молили предков-духов или воспоминания о погибших, другие возносили отчаянные молитвы Императору или ложным и полузабытым богам далёких миров. Это был единый крик людей из сотен культур, выразивших свои психические дары в окончательной гармонии.
Не все из них страдали. Некоторые стали самозабвенно радостными, другие находились в состоянии шестого чувства беспомощного гнева или простого грубого страха. Хор безграничных эмоций звучал всё громче, и армия соединённых машин работала всё быстрее и упорнее в сочувственном отклике.
Теперь она исчезала. Дышать больше не получалось и это только усилило её молчаливый крик.
Она подалась вперёд, прижавшись щекой к небьющемуся стеклу, губы дрожали, глаза широко раскрылись и моргали. Чем спокойнее она становилась, чем темнее становилось зрение, тем громче она кричала в голове.
И теперь, только теперь она услышала мелодию тысячи других душ, разделивших такую же судьбу, страдавших так же, как страдала она. Их крики, молитвы, паника и страхи переплелись незаметно для всех и сформировали один звук, одну невероятно прекрасную ноту. Находившиеся вне капсул люди услышали её, но истинную чистоту не слышал никто, кроме самих умирающих душ.
Это была самая первая нота в песне, которая продлится десять тысяч лет, а возможно и дольше.
И она, Скойя, стала её первой певицей.
Отличный комментарий!