Причины предательства

Информатор

Источник: https://www.deviantart.com/karaknornclansman/art/Informant-858955980

Информатор

В неблагополучную эпоху тьмы и разложения одного неосторожного слова достаточно, чтобы попасть в ад.

В большинстве низкоготических диалектов Империума Человечества слово "шептать" имеет двойное значение, и, более того, во многих диалектах существует два разных слова для обозначения шепота: одно обозначает шепот для того, чтобы избежать обнаружения, а другое - для того, чтобы сообщить другим.

Так было тысячелетие за тысячелетием, ибо правители, живущие в страхе, - самые опасные из всех. В эпоху Империума нет недостатка в коварных ужасах, которые держат Адептус Терра и его планетарных правителей в постоянном напряжении, страшась сокрытого в тенях. Имперские вельможи и бюрократы ежедневно преследуют множество амбициозных планов, некоторые из которых направлены на перевороты и убийства в запутанном мире человеческих игр за власть. Теневые гнезда повстанцев и культистов питаются всеобщим недовольством для осуществления своих планов саботажа и восстаний, постоянно угрожая императорскому правлению еретическими бедствиями сепаратизма, бунта, отступничества и отвратительного богохульства. Не говоря уже о постоянно присутствующей угрозе вторжения из пустоты, некоторые атаки которой не объединяют осажденные миры против внешнего врага, но, напротив, обнажают внутренние разногласия, поскольку соперничающие стороны пытаются обратить новую неопределенную ситуацию себе на пользу в смятенном безумии разрушенных союзов и гражданской войны.

С таким количеством смертельных опасностей, висящих над головой повелителей человечества как дамоклов меч, как могут Имперские Адепты и местные правители поступить иначе, кроме как жестко приструнить население ради его же блага? Когда сохранение имперского закона и власти под угрозой, как могли бы слуги Бога-Императора осмелиться на что-то иное, кроме поддержки жесткого режима террора, не терпящего ни единого слова не по правилам? Когда на карту поставлено выживание самого человеческого вида, как могли бы добродетельные подданные Его на Терре не сообщить о подозрительных разговорах и девиантном поведении праведным властям?

В конце концов, те, кто не сможет бдительно и хитроумно охранять свою общину, обрекут ее на небытие. Не сообщать об этом - значит участвовать в предательстве. Нет худшего преступления, чем позволить малейшему намеку на скрытую ересь и мысли о себе избежать обнаружения стражами человечества. Помогайте нашим стражам: будьте начеку! Те, кто верен своему роду и повелителю, должны внимательно слушать всех окружающих и незаметно сообщать о любых подозреваемых Адептус Арбитрес, агентам Инквизиции или местным правоохранительным органам и контршпионажным сетям.

Благочестивым и стойким подданным достаются трофеи, ибо Империум хорошо знает, как вознаграждать своих информаторов. Действительно, для многих рабов, прозябающих в убожестве и нищете, награда за донос на соседа или коллегу может быть единственным способом облегчить их страдания: дополнительные талоны, пайки, технологические сувениры или скудные предметы роскоши, неположенные их рангу, и любые другие привилегии и бонусы, за которые многие угнетенные люди готовы убить. Однако материальная выгода - не единственный материальный стимул. Когда ваша многолюдная семья живет впритык друг к другу и делит квартиру, лачугу или усадьбу с несколькими другими семьями, лучший способ заработать немного свободного пространства и места на нарах - это доносить на членов других семей и наблюдать, как полиция безопасности заставляет их исчезнуть без вести. Как говорится в "Лектицио Дивинатус", праведники всегда будут вознаграждены как в этой жизни, так и в следующей.

И вот человечество под тяжелым правлением Империума наблюдает друг за другом и шепчется друг с другом. Имперская культура вменения запутала общество в паутине недоверия и обмана и посеяла подозрения повсюду. Крепкая связь с кланом или племенем - не гарантия безопасности, ведь жадных, злобных или преданных информаторов можно найти везде. Кто не слышал славных историй о хороших детях, которые доносили властям на своих нерадивых родителей и умирали славной мученической смертью, когда их мстительные дальние родственники убивали и разрывали на части? Кто не слушал бодрящие песни, восхваляющие такой юношеский долг? Кто не видел плакатов, статуй, пиктограмм, театральных постановок и голодрам, восхваляющих такую юную добродетель и верность Его Божественному Величеству?

Так паутина осведомителей каждый день, где-то в обширных владениях Императора в галактике Млечный Путь, повторяет эту ужасную трагедию снова и снова: сыновья и дочери доносят на своих отцов и матерей, сестер и братьев или других родственников. Дети предают своих родителей властям из-за ворчания на жестоких надсмотрщиков после тяжелой смены или ради еще более тяжких заговоров. Трагедия людей, погибших в камерах пыток, трудовых лагерях или на площадях палачей из-за того, что их собственные отпрыски или братья и сестры донесли на них. Имперская лояльность превыше сыновней почтительности. Семьи разорваны на части.

Ведь ни один тиран никогда не испытывал проблем с поиском приспешников, готовых выполнить его гнусные приказы, и ни один деспот никогда не находил недостатка в людях, готовых продать своих друзей и близких.

Большая часть нашего вида в далеком будущем влачит жалкое существование под постоянный фоновый шум паранойи и визга, ежедневного недоверия к ближнему, которое часто доводится до крещендо арестов, пыток и эффекта домино панических доносов, когда очередная волна террора и чисток прокатывается по сотням тысяч имперских миров и бесчисленным пустотным жилищам. Ритм таких кампаний репрессий варьируется в широких пределах, часто завися от развращенного характера правителей и их настроения, или от кризисных событий и катастроф, приводящих к гневным призывам к отбраковке нелояльных среди населения.

И почему такие волны террора должны быть неуместны? Очевидно, что каждая из них ловит в свои когти множество неверных и предателей, и каждая чистка заставляет большинство этих поганых еретиков и рецидивистов признаться и назвать имена еще большего числа грешников, участвующих в их подрывных планах, ибо разве могут их дряхлые души устоять перед благородным искусством и очищающими инструментами пыток? Обильные урожаи разоблаченных гадов, которые называют имена новых предателей, заговорщиков и террористов в тщетной попытке спасти свою никчемную шкуру, - это здоровый признак имперского правосудия в действии. Массовые захоронения и пирамиды черепов, порожденные волнами имперского террора, - это памятники очистительному искуплению самого человечества. Узрите, как силы порядка ведут жалких отщепенцев и недовольных к их законной гибели. Услышьте, как звенят их цепи. Не проявляйте сострадания или милосердия к этим преступникам и мерзавцам. Дайте им понять, что вы думаете: войте на этих еретиков! Пусть ненависть наполнит ваши легкие! Ненависть!

Так продолжается век Империума, и звездный колосс на глиняных ногах сокрушает невинных и виновных, не делая различий и не испытывая угрызений совести в своем каменном сердце. Ибо гниющий Империум Человека будет уничтожать любой намек на угрозу изнутри своему тираническому правлению с яростной кровожадностью и отсутствием милосердия. Его симфония громких прокламаций и стаккато насилия звучит на фоне недоверчивого шепота. И вот брат доносит на брата, а сестра доносит на сестру в бесконечном круговороте террора.

Таково развращение, которое ожидает наш вид. Таковы глубины, до которых опустится человечество.

В мрачной тьме далекого будущего человек должен следить за своим языком.

А в астральных владениях вознесенного Императора Святой Терры все хорошо.

Все так, как и должно быть.

РОЖДЕНИЕ ГАЗКУЛЛА МАГ УРУК ТРАКИ

На фоне такого нездорового обсуждения треклятой Ереси предлагаю почитать чего то доброго и забавного.

Снег, насколько можно видеть. А видеть можно недалеко, из-за метели. Но снега там были мили за милями. А еще, там была зелень. Заметьте, только небольшое пятно зелени: рука. Еще мягкая, дымящаяся в мешке и оторванная там, где процарапала путь из ростовой дыры. Рука боролась. Она шарила в поисках чего-нибудь, чтобы вытащить остальную свою часть, но буря была долгой и сильной, и земля стала все равно что железо.

Впрочем, руке повезло. Полуголодный тундровый сквиг увидел ее в просвете между шквалами снега и вперевалку пошел, чтобы оторвать ее. Большая ошибка. Потому что прежде, чем он смог откусить кисть, эта рука обернулась вокруг корня его языка, дернулась назад, будто запускала цепную чоппу и вытащила потроха сквига прямо через его пасть.

Понимаете, потроха сквига – хорошие и теплые. Полные сока. Они размягчили землю там, где вылезла рука, как раз чтобы разрыхлить ее еще немного, и с рыком и толчком родился орк – в крови, желчи и грибах.

Это не были Газкулл. Пока еще. Не были никем. Но это была часть зелени, которая может стать кем-то – кем угодно – если выживет в следующие несколько часов. Многие не переживают эти часы, но эти пережили. Вообще, пережили дни, хотя буря не унималась. Прошли много-много длин клыка по снегу, закутанные в грубую шкуру сквига и подкрепленные его мясом, пока не показались у ворот Гогдуфа и не постучали, чтобы их впустили.

Гогдуф был фортом Гоффов. Не ахти какое место, честно – всего лишь линия казарм-сараев, загон для сквигов, пивная хата и лавка мека с разломанным генератором, втиснутым в ржавую стену. Туда не пойдешь просто так, без причины, потому что Гоффы не любят посетителей. Но новенькие все же туда явились, только из-за того, что им так захотелось, шагая через наносы разломанных пулями костей, пока не добрались до ворот.

Главарь Гогдуфа был в тот день в башне караулки, из-за чего-то мутузя стражей, так что был первым, кто увидел новеньких. Главарь решил, что у тех явно хватает смелости, а шкура у них на плечах была большой, так что и драчливости им хватает. На деле, новеньких спасла эта самая шкура. Когда один из стражей прыгнул к башенной шуте, дабы пристрелить их, надеясь избежать наказания от главаря, то только заработал еще одну затрещину. Потому что главарь позарился на эту неплохую черную шкуру сквига, понимаете, и не хотел, чтобы она была дырявой. Так что он пошел вниз, к воротам, забрать ее лично.

И как только ворота отрылись, новенькие вошли и ударили главаря головой. Конечно, тот только посмеялся от этого и сделал из сопляка отбивную, потом забрал шкуру и направился обратно в форт. Но когда ворота начали закрываться, он разжалобился и позвал дока Гогдуфа, чтобы лежащих в отключке новеньких затащили внутрь и накормили. Кто знает, почему. Может, тот удар головой напомнил ему о собственной молодости и вызвал ностальгию. Гоффы могут быть такими сентиментальными. Или это была речь богов. Может, удар головой был речью богов.

Новичок быстро излечились и были весьма полезны у бараков, чтобы их взяли бойцом. Всем, что за это полагалось, были жестяной шлем, ржавая чоппа и ежедневная порция мяса по весу их головы. Но этого было достаточно. Они присоединялись к каждой из толп Гогдуфа, совершавших набег за набегом на форты других кланов и стали сильными. Сражаясь с кучкой Плахих Лун за обломки старой стомпы, они даже заполучили себе шуту от мертвого врага и научились пользоваться ею.

И хотя в таком месте, как Гогдуф, знаний было мало, новичок учились. Они узнали, что такое быть орком, узнали о богах. В бойцовском сарае они встретили Горка. А Морка – за игровым столом, гремя раунд за раундом костями из останков стонлингов.

Обучение новичка, впрочем, не было всецело религиозным. Они также узнали про нечто, называемое галактикой, где находились миллионы и миллионы других миров, чтобы подраться, а эта планета – как называли ее парняги, Урк – была лишь одним из них.

Большая часть орков этим бы удовольствовалась. Но новичок продолжали расспрашивать главаря об Урке, галактике и всем остальном. Обычно их в ответ били, за то, что странные. Но одной ночью, когда все толпы набились в пивной хате, чтобы напиться грогом, украденным у конвоя Злых Солнц, старый Гофф – видимо, у него было хорошее настроение – решил, что ответит новичку.

Урк, рассказал Гофф, был кучей гротского дерьма. Запеченный до угольков посередине и замерзший во всех остальных местах, на нем едва ли есть, за что можно драться, кроме мусора от предыдущих драк. Но это их куча гротского дерьма, а потому была хорошим местом.

Главарь объяснил, что в галактике есть другие народы, которые порой пытались завладеть местами, по праву принадлежащими оркам (то есть всеми), и на Урк за прошедшие годы вторгались часто. Как-то раз, очень давно, тощие, слабые существа с острыми ушами и глупыми шляпами, а потом – какие-то здоровенные ящерицы, сделанные из кристаллов, или типа того, и так далее.

Главарь уже хорошенько углубился в рассказ, и половина пивной хаты перестала бороться и драться на ножах, чтобы послушать. Все эти империи были и пропали, отброшенные орками, сказал новичку главарь. Однако, не всегда с первого раза. Но каждый раз, когда их убивали, объяснил главарь, выдернув для выразительности из-за уха пучок грибка, орки возвращались. Они вырастали из дыр в земле, как сделали новичок, пока их не становилось достаточно, чтобы сделать все как надо. И когда кучку непрошенных гостей выдворяли, то они никогда не возвращались.

Не считая людей, конечно же. Потому что из всех существ, что когда-либо оскорбляли Горка и Морка своим присутствием в галактике, люди были самыми твердолобыми. Они, как и орки, думали, будто если во что-то верят, то это правда. Только для людей это, вообще-то, не работало. Так что, хотя орки уже дважды выкидывали их с Урка, они все еще придерживались безумной идеи, что планета принадлежит им.

Главарь тогда затих, уставившись из окна пивной хаты на горы. Новичок проследили за его взглядом и на самом высоком пике хребта увидели скопление маленьких холодных огоньков, будто мусорные звезды.

– Это человеческий форт, – сказал главарь, мрачно осушив пивной кувшин и с грохотом поставив его на стол, и потом пнув грота, чтобы налил еще. – Клювастые. Большие поганцы в доспехах, втиснутые в консервы. Они оставили его здесь, чтобы за нами шпионить, прямо у нас под носом, и почему-то мы его до сих пор не сожгли. Как думаешь, сопляк? Размяк я, или что?

Новичок подумали об имеющихся вариантах. Им очень хотелось оскорбить главаря, что означало хорошую драку. Но они посмотрели на те огоньки и поняли, что они предвещают лучшую драку из всех. Эта идея была странной, но что-то в ней вызвало у них в голове покалывание. Так что они пошли с Морком и оскорбили главаря только чуть-чуть.

– Не, – сказали они. – Не размяк. Но постарел. Побывал во многих хороших драках, много раз получал по голове. Ты что-то забыл. Но это нормально. Почему бы нам не ударить по нему, когда солнце взойдет?

Лицо главаря сморщилось от замешательства, пока он пытался понять, насколько зол. Но потом идея окончательно до него дошла, и его хмурость пропала с ревущим, брызжущим слюной смехом.

– Слушайте сюда, – громыхнул он в заполненной хате, вскочив так быстро, что едва не ударился головой об ее стропила. – Боги подкинули мне большую мысль, – частично наврал он, постучав когтем по испещренному шрамами черепу, а затем ткнув им в ночь. – Видите тот форт клювастых, на Пике Ракблуда? Он меня достал. Как только солнце встанет, мы с ним разберемся. Полномасштабное наступление. Тяжеловесы впереди, и... – он на секунду задумался, – все остальные тоже впереди, и вообще.

– Но сначала, – заключил он, когда за ржавыми железными зубами его боевой челюсти расползлась кривая ухмылка, – мы досуха выпьем все в этой хате. Пиво бесплатно, пока не кончится, так что налегайте – если у кого завтра не будет головной боли, я им ее устрою.

Как бывает, эта драка была для новичка последней.

По началу, казалось, что все впустую. Все силы Гогдуфа атаковали врата на узкой тропе, но кроме звона их же чопп по человеческому металлу, ответа не было, и прокатился рев разочарования. Внутри люди не оставили никого, с кем бы подраться. Но хотя в форте – или, как многие из вас это называют, в авнанпосте наблядения – не было, собственно, людей, он не был беззащитным.

Как только кто-то начал разбирать бронирование ворот на металлолом, из стены с мерзким тихим гулом вылезла линия коренастых небольших турелей. Они нашли цели и наделали много-много шума.

Это была худшая из драк, с кучей убитых, и не нашлось более удовлетворительного насилия, кроме как ломать машины. Орки Гогдуфа победили, но трофеев оказалось недостаточно, чтобы покрыть потери. Из восемь-много-много орков, пришедших на гору, только много-много-и-четыре остались стоять, когда последнюю турель выдернули из ее гнезда.

Новичка среди них не было.

Они не были мертвы, но домой тоже не шли. А учитывая, что Гоффам плевать, это означало, что их оставили умирать. Это было справедливо. Но пока последние выжившие ковыляли прочь, новичок даже не слышали топот их ботинок по щебню. Потому что у них, для начала, осталось только одно ухо. Но, что важнее, та часть их мозга, которая разбирается с шумом и всем таким была в трех-много длин клыка от них, размазанная по скале с половиной внутренностей черепа. Дрожащей, почти онемевшей рукой они ощупали то, что осталось от лица: глаз, через который они не могли видеть, исчез вместе с большей частью морды вокруг него, оставив только глубокую, равную воронку. Они решили перестать выяснять, насколько она глубокая, когда одна из ног начала дергаться, как сквиг с чоппой в спине.

Они не знали, где находились. Не знали, как оказались здесь. Они видели только небо и не знали, что это такое. Если бы они увидели что-то еще, то тоже бы не знали, что это. Новичку даже не дали имя, так что хоть его они не могли потерять. Но в остальном, все, что они узнали за свою короткую жизнь, вырвало из их головы болтерным снарядом.

То есть все, кроме знаний о богах.

Каким-то образом, тот шмат мяса, что держал в себе имена Горка и Морка, крепко уцепился за кость, когда снаряд вырвал все остальное. И этот кусочек мозга, казалось, теперь пульсировал, хотя кровь, дававшая ему жизнь, просачивалась в грязь через дыру в затылке новеньких. Так что они подумали о богах и потребовали божественного вмешательства, чтобы их вытащили из этой передряги. Когда ответа не последовало, они заревели в гневе, но из их глотки вырвалось только слабое шипение.

Горк и Морк молчали не потому, что оскорбились, да? Нормально указывать богам, пока помнишь, что они не обязаны слушать. Не. Они молчали потому, что иногда, их молчание говорит лучше. Они говорили новичку, что из этой передряги им придется выбираться самим, и если смогут, тогда к ним можно будет прислушаться.

Это казалось справедливым. Так что умирающий орк сделал единственное, в чем был смысл. Они встали, придерживая мозг внутри, и пошли искать кого-нибудь, кто может починить их голову.

А не слишком ли ты... высоковат для штурмовика?