Результаты поиска по запросу «

Мэри-Сьюха

»
Запрос:
Создатель поста:
Теги (через запятую):



Wobbly Model Syndrome Wh Комиксы Imperium Grey Knights Space Marine Inquisition Astra Militarum Blood Angels ...Warhammer 40000 фэндомы 

Wobbly Model Syndrome,Wh Комиксы,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Imperium,Империум,Grey Knights,Space Marine,Adeptus Astartes,Inquisition,Astra Militarum,Imperial Guard, ig,Blood Angels,Кровавые Ангелы,
Развернуть

Ultramarines Space Marine Imperium ...Warhammer 40000 фэндомы 

Ultramarines,Ультрамарины,Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы
Развернуть

Wh Песочница story Калдор Драйго Уриэль Вентрис Ультрамарины реактор специально для реактора ...warhammer 40k фэндомы 

История про подвиг Калдора Драйго

Калдор Драйго не сразу понял, что произошло. Он падал в открытый Темным Апостолом варп-портал, а вслед глухим эхом отдавался смех тысяч еретиков, решивших посмотреть на падение величайшего воина Империума. Это был варп, столкновения с землей не предвиделось, но от одного прикосновения к призрачным материем в теле возникала боль. И только Калдор помыслил, что наверняка потеряется во тьме царства Темных Богов, как отогнал эти мысли - Бог-Император с ним и никто его не отнимет, и рано или поздно Библиарии Серых Рыцарей вытащат его обратно, чтобы он мог продолжит нести свою службу. Заплыв его в варпе внезапно прекратился. Везде лишь перетекали бесконечные моря психической энергии, хотя силуэтов демонов пока не было.

Варп здесь была ощутим на физическом уровне: казалось, его можно взять в руки, пропустить сквозь пальцы, вдохнуть полной грудью и полностью в ней раствориться... Но Калдор не мог сдаться. Хотя сейчас он находился в положении рака на дне океана: никуда не деться от темных вод. Ни одного маяка, ни капли света от Астрономикона, ничего - лишь вера в Бога-Императора была сейчас с Рыцарем.

Вспомнив о демонах, Калдор немедля извлек свой болтер - было бы пустым бахвальством утверждать, что он не боится. Не то что бы Рыцарь ожидал немедленного нападения населявших варп тварей - вряд ли они быстро прибудут в сегментум, многие годы находившийся под властью Империума и лишь недавно подвергшегося нападению небольшой группы еретиков. И все же хотелось быть готовым на тот случай, если вдруг вылезет некая тварь. Редко Калдор ошибался в бою.

Он, сквозь закрытый разум, понимал, что был здесь не один.

Он научился различать потоки варпа, и словно из ниоткуда проступали демонические миры и отголоски завораживающего хорового пения - они славословили Темных Богов, отдавая отдельное предпочтение Владыке Всего. Калдор, твердо стоя на ногах даже здесь, огляделся и понял: варп - бесконечность, оглушительная, пронзительная и необратимая. Никакой псайкерской силы не хватило бы, чтобы вернуться сейчас отсюда в мир смертных, ибо не было ни одного маяка.

"Наше служение не прекращается даже после смерти" - эта простая истина одна осталась в мозге Калдора, он не собирался сдаваться.

И тут раздался голос из варпа.

- Кто ты?

Голос оказался неожиданно приятным и человеческим. Он ожидал коварных завываний великих демонов, и на всякий случай проверил мозговой щит. Все было в порядке, ни один демон не мог пошатнуть его веры в Императора. Значит, человек.

- Я Калдор Драйго, Серый Рыцарь, - ответил бесстрашный воин, - а кто ты?

- Я? - Калдор медленно направился в сторону, откуда предположительно доносился голос, чтобы рассмотреть его. И его поразило то, что он увидел. Это был явно космодесантник - высокий и сильный, в легкой силовой броне, на которой угадывались святые символы самого почитаемого ордена Империума. Ни следа порчи или варпа не было, такое ощущение, что это привидение.

- Ты, брат, - подтвердил Калдор, не понимая, что вообще происходит.

В голове вдруг мелькнула мысль о том, что этот космодесантник находился в варпе на протяжении тысяч лет, еще с момента Первого Основания, разум его пошатнулся, и теперь он не понимает ничего; кто знает, этот доблестный воин мог застать самого Императора...

- Уриэль, - будто только сейчас вспомнив, отозвался тот, наконец. - Я Уриэль Вентрис.

Уриэль Вентрис, прославленный брат самого почитаемого Ордена Космического Десанта! Герой, бесследно пропавший в Оке некоторое время назад был не только жив, но и сохранил разум и не подпал под влияние Хаоса, который, можно полагать, только и делал, что пытался искусить его, чтобы превратить в раба Хаоса или даже склонить к принятию демоничества...

Разумеется, Калдор, выслушав обо всем, что слышал от Уриэля, не поверил. Ибо он знал, ангелы - суть красивые сказки давно прошедших веков. И рассказ про ангелоподобных созданий, провозглашающих Императора, и отхвативших себе добрую часть варпа, он объяснил мороком страшнейшего из Губительных Сил, и немало обрадовался, что Уриэль не стал даже приближаться к ним. Император находился на Золотом Троне и не мог управлять силами Варпа, предвечного царства Хаоса.

- Так ты утверждаешь, что эти 'демоны' служат Ему? - нарочито серьезно поинтересовался он, - И есть еще и другие войска, верные человечеству, попавшие в варп и не ставшие рабами Губительных Сил? И их они собирают, намереваясь собрать воинство, которое вернется в Материум, когда Император возродится? Это морок Архитектора, брат, он пытался склонить тебя к службе.

- Множество ангелов Императора составляет его гвардию, - уверенно отвечал Уриэль. - Я сначала принял тебя за одного из них. Я стоек в вере и никогда не подпал бы под влияние хотя бы одного ложного слова Темных Богов! Ты же знаешь, брат, мы - Ультрамарины! Мы - меч Императора, мы служим Робауту Жиллиману, великому Примарху, и во всей истории нашего Легиона не было такого, чтобы наш брат попал под влияние ереси - и даже омерзительнейшие твари хаоса не осмеливаются обвинять нас в ереси, чтобы посеять раздор, ибо им никто не поверит.

Калдор насмешливо хмыкнул.

- Спасибо за проповедь, брат, но я стоек в вере.

- Нам надо спуститься к ангелам Императора, брат, ибо теперь никакая ересь нам не страшна!
Продолжать?
Да
87 (65.9%)
Нет
45 (34.1%)
Развернуть

Wh Other Sanguinius Primarchs Angron Horus Heresy Wh Past ...Warhammer 40000 фэндомы 

Дуэль Сангвиния и Ангрона.

Ангел и демон сталкиваются в воздухе под кровавым небом, дыша запахом бесконечных убийств. Первый скрежет клинка о клинок подобен металлическому раскату грома. Легионеры внизу сражаются и умирают в тени отцовских крыльев.

Повелитель Красных Песков замахивается мечом. Чёрный Клинок визжит, откормленный чужими душами, но… Ангела уже нет на прежнем месте, он увертывается и взмывает всё выше. Ангрон яростно молотит крыльями, бросаясь в погоню. Его злят собственные неуклюжие удары. Это похоже на бой с тенью. Каждый раз, когда Ангрон приближается к Сангвинию, Ангел отлетает в сторону или складывает крылья и пикирует вниз. Каждый пропущенный удар меча, каждый неудачный взмах когтями отзывается в черепе Ангрона кислотным всплеском. Гвозди грызут, они придают сил, вместе с тем наказывая демонического примарха за каждую неудачу. Сейчас нестройный более, чем когда-либо, шум Гвоздей сливается в приказ Хоруса, молящего о смерти Ангела.

Ангрон — то немногое, что осталось от него теперь, когда его душа облачилась в материальную плоть эфирного бога, — никогда раньше не слышал, чтобы Хорус умолял. Но в голосе Воителя слабость, демона передёргивает от отвращения.

Сангвиний летит вниз, устремляясь к земле. Ангрон несётся за ним. Обоих задевают выпущенные в небеса волкитные лучи. Братья летят сквозь взрывы, от которых чернеют доспехи Ангела и его крылья; взрывы, терзающие власть демона над его воплощением. Однако каждая смерть на этой планете укрепляет Ангрона, залечивая его раны.

Он подбирается ближе. Ещё ближе. Он уже ощущает запах пота на коже Сангвиния. Он слышит барабанный бой крови, текущей по его телу. Он смакует сладость ран Ангела.

Сангвиний чувствует это. Он отклоняется в сторону с грацией, сравниться с которой Ангрону нечего и надеяться; взмах пернатых крыльев — и полёт Ангела останавливается, вертикальная серебряная полоса рассекает демону лицо. Однако боли нет. Большая часть его лица уже срезана с черепа, но боли нет. Демон чувствует боль так, как другие испытывают горе, печаль или разочарование: он ощущает порез как беспомощность, внутреннюю рану. Он чувствует порез как нечто такое, что нельзя спустить с рук, что можно преодолеть, лишь пролив кровь обидчика. Демон ослеп, его лицо изувечено серебряным клинком, но у него нет органических рецепторов, чтобы послать сигнал о ране и осознать её. Изнутри его терзает лишь слабость.

Он вслепую наносит удары; зрение постепенно восстанавливается. Он снова может видеть — в течение нескольких мгновений ещё тускло и смутно, но затем с ясностью, пронзающей вездесущую пыль и пепел. Он видит не так, как видит человек. Глаза Ангрона воспринимают огонь душ, и его брат пылает ярче всех.

Новое столкновение проходит в смертельном объятии. Повелитель Красных Песков срывает Ангела с неба, сжимает златоносного Сангвиния в огромных когтях и уносит к земле. Они падают вниз и пробивают глассаический купол марсианского храма, покоящегося на вершине «Разжигателя войны» «Малакса Меридия». Демон и Ангел рухнули с такой силой, что подобное «приземление» переломало бы кости любому смертному. Тела полубогов крушат мозаику Опус Махины, священную икону как Адептус Механикус, так и Марсианских Механикум. Святотатство, которое не заметит ни один из братьев. Сцепившиеся примархи не обратят внимания и на то, как техножрецы и слуги разбегаются от места их битвы.

Ангрон хватает голову Ангела когтистой лапой. Он бьёт голову Сангвиния об пол раз, два, три… Сеть трещин, распространяющаяся на камне от ударов, напоминает формирование кровеносной системы. Ангрон бьёт в четвёртый раз, бьёт в пятый…

Но он слабеет. Может быть, это боль, но бессилие одолевает его; хватка Ангрона ослабевает, его рука в прямом смысле растворяется — постепенно, от плеча и вниз. Ангел поднимается, отбрасывая Повелителя Красных Песков назад. В руках Сангвиния — пистолет. Остатки разума Ангрона распознают в нём мельта-оружие: «Инфернус», способный сжечь противника в мгновение ока. Ангел отбрасывает его в сторону и взлетает с мечом, пикируя прямо на демонического брата. Ангрон поднимает собственный клинок, чувствуя поток будущих ударов, словно нашёптанные обещания, предупреждения об атаке. Он отражает каждый из ударов Ангела, прежде чем они достигают цели.

Металл скрежещет; от встречающихся лезвий дугой брызжут искры, в своём полёте гипнотизирующие невероятной красотой. На мгновение, всего на мгновение, он оказывается на равнинах Деш'ра'зен, разбивает лагерь под бледной луной, наблюдает за танцем светлячков над кострами армии освобождённых рабов. Какой всё-таки мирной была та единственная ночь, даже несмотря на то, что Гвозди грызли мозг. Какой же мирной была та ночь, прежде чем Император оторвал его от настоящих братьев и сестёр — братьев и сестёр по духу, а не по искусственной крови, — оставив их сражаться в одиночку, оставив их умирать, оставив его лицом к лицу с этой нежеланной жизнью, и…

Сангвиний пронзает его. Леденящее лезвие копья погружается в место, где должно находиться сердце демона. Два брата стоят лицом к лицу: один — покрытое кровью воплощение человеческого совершенства, другой — аватар абсолютной бесчеловечности и олицетворённой ярости.

Зрение Ангрона искажено, он стоит вплотную к Сангвинию, но, несмотря на это, демон видит усталость на лице Ангела. Раны и порезы на плоти Сангвиния не смертельны, но оставили на нём неизгладимый след. Эта война изувечила Ангела: она сделала совершенное несовершенным.

— Умри, — произносит Сангвиний с мягкостью преподносимого дара. — Я освобождаю тебя от этой муки.

Губы Ангрона растягиваются в подобии улыбки. Он пытается заговорить. Однако слова не слетают с языка: говорить трудно — не потому, что он умирает, а из-за того, что для него речь — больше не естественный или необходимый процесс. Для него это — лишь отголосок утраченной жизни: отныне Повелитель Красных Песков выражает свои мысли слюнявым рёвом и смертями врагов.

Сангвиний видит это. Видит, как искажается лицо Ангрона, пытающегося вспомнить, как правильно произносить слова. Ангел видит, что демон не собирается умирать.

Повелитель Красных Песков движется, однако его брат оказывается быстрее. Сангвиний вырывает клинок и прыгает вверх, взмывая в небо. Истекающий кровью, заходясь хохотом, демон следует за ним.

Они проносятся между башнями храма «Малакса Меридия», после чего вырываются в открытое небо. Сангвиний медленнее в открытом пространстве, однако он грациозен, опытен и словно рождён для воздушных схваток. Ангрон же обладает выходящей за пределы человеческого понимания силой демонических мышц, но он — горгулья, преследующая ястреба. Сангвиний отклоняется от прямого курса, взмывает выше, уходит от демонических лап и…

+ Убей его.+

Это Хорус — воля Хоруса внутри демонического разума. Слова раздуты Пантеоном, наполнены силой зловещих богов. За ними скрывается обещание боли. Настоящей боли. Боли Гвоздей. Повелитель Красных Песков усерднее бьёт крыльями, его меч оставляет за собой поток кричащих душ: мертвецов Терры, поющих свою песню.

Они проносятся над головами своих воюющих сыновей на расстоянии едва ли вытянутой руки. Сражающиеся армии для них не более чем расплывчатое пятно. Ангрон взмахивает Чёрным Клинком. Он разрывает всё: землю, Кровавых Ангелов, Пожирателей Миров. Души умерших легионеров утекают в миллионы ожидающих пастей варпа.

Внезапно Сангвиний взлетает, набирая высоту.

+Это твой шанс. Ради этого ты был рождён и переродился вновь.+

Повелитель Красных Песков не замечает нытьё Хоруса. Он чувствует, как Сангвиний устаёт, он видит это в мерцании огня ангельской души. Дух его брата дрожит от отчаянной сладости истощения. Война... крепостная стена… Бич Родословной Девятого*(название другого демона, воплотившегося в трупах Кровавых Ангелов)… Да, силы Ангела иссякают.

Демон набирает скорость и рвётся к Ангелу сквозь загрязнённый ветер. Противовоздушный огонь прошивает воздух. Сангвиний уворачивается от слепящих лазлучей и отлетает в сторону от пролетавшей «Грозовой Птицы». Ангрон, гораздо менее манёвренный, врезается и проносится сквозь неё, поглощая обречённые души на разваливающемся корабле.

Для него подобное столкновение — ничто, усилие одного вздоха. Позади падает «Грозовая Птица», её разбитый надвое корпус охвачен пламенем. Большая из двух частей корабля ударится о стену Санктум Империалис, после чего взорвётся на самых толстых пустотных щитах из когда-либо созданных. Обломки смертельным дождём обрушатся на воинов обеих сторон. Но Ангрон ничего этого никогда не узнает.

+Не подведи меня, Ангрон.+

Лепет испуганного существа; как будто оно считает, что контролирует ситуацию! Повелитель Красных Песков не обращает на это внимания.

Они летят сквозь клубы дыма умирающего титана, в темноту и белый огонь плазмы. Клубящийся дым не может скрыть от демона свет ангельской души. Ангрон подбирается всё ближе и ближе, он уже достаточно близко, чтобы раздвинуть челюсти и обнажить неровные ряды разномастных зубов, торчащих из кровоточащих дёсен. Они кружат в пылающем, удушающем пространстве, которое обжигает и душит лишь одного из них. Демон издаёт драконий рёв, примитивное выражение радости; эмоция в её первозданном виде — скорее торжество, а не ярость.

Пасть Ангрона всё ещё раскрыта, и копьё в левой руке Ангела бьёт именно туда. Наконечник выбивает большую часть зубов демона, отсекает язык у его корня и пробивает затылок. Шейный отдел позвоночника разрушается, распадаясь на куски эктоплазмы. Ангрон падает с неба, бескостный и оглушённый.

Ангел петляет в дыму, следуя за братом.

Падение Ангрона поражает Королевское Вознесение прямиком в сердце двух сражающихся легионов. Удар демона о поверхность аллеи в мгновение убивает почти сотню воинов с обеих сторон, но и это не отложится в разуме демонического примарха. Выжившие Пожиратели Миров подбадривают своего господина сквозь пыль, лая, словно преданные гончие. Но Повелитель Красных Песков не способен этого увидеть: он поглощён собственной яростью.

Он хватает когтями копьё, рыча на пронзившее его оружие; в эти секунды бессилия он и действует, и издаёт звуки по-звериному глупо. Ангрон корчится в грязи. Копьё высвобождается, скользкое от ихора, притворяющегося кровью; ошмётки демонической плоти шипят на металлической поверхности. Демон уже восстанавливается, подпитывая своё существование всеми возможными метафизическими процессами. Повелитель Красных Песков отбрасывает копьё как раз вовремя, чтобы встретить его владельца. Ангел опускается вниз с молчанием, от которого разит ложной праведностью — будто он слишком благородное существо, чтобы испытывать гнев.

Братья сталкиваются в кратере, образовавшемся при падении Ангрона. Вокруг них бушует битва за Врата Вечности. Пожиратели Миров всё давят — легионеры, жизнекрады и кровопускатели — Сангвиний чувствует их, чувствует, как они приближаются, слышит их вой; Ангрон же видит, как осознание этого появляется в глазах брата. Сангвиний всё рубит, рубит и рубит в такт усиливающемуся рёву цепных топоров и демонических клинков. Но этого недостаточно. Ангел уходит прочь, взмах крыльев уносит его ввысь.

Повелитель Красных Песков понимает, что ему не поймать Сангвиния в воздухе. Он подходит к лежащему копью, чуть отступает — на этот раз погони нет. Теперь Ангрон готов.

Он бросает копьё, всё ещё покрытое ихором с тех пор, как демон вырвал его из собственного горла. Ангрон бросает копьё. Оно рассекает воздух с оглушительным барабанным боем, преодолевая звуковой барьер.

Ангел уворачивается в сторону с грацией рождённого в небе, уходя с траектории смертельного снаряда. Нет, теперь Ангрон понимает: Сангвиний не просто уклоняется от удара. Ангел ловит своё копьё движением, которое никогда бы не заметил человеческий глаз, оборачивается по инерции и с криком усилия бросает его обратно.

Ангрон сейчас поймает этот летящий прутик и…

Однако он хватает лишь воздух. Силой упавшего метеорита демона поражает копьём в грудь и швыряет вниз, приколачивая к покрытой варпом земле. Несколько невозможных секунд Повелитель Красных Песков остаётся недвижим на месте, пронзённый. Но боли нет, есть лишь унижение.

Он освобождается как раз вовремя, чтобы лицезреть набирающего высоту Сангвиния. Ангел оставил его на земле. Раны демона затягиваются, но медленно, медленнее, намного медленнее, чем раньше. Гвозди впиваются в разум демонического примарха сильнее, презирая его слабость.

Ангрон отворачивается от брата, направившись к красному пятну Кровавых Ангелов. Он проходит сквозь них, отбрасывая тела ангельских сыновей назад размашистыми взмахами голодного до душ меча.

Если демон не может поймать Ангела в небе, значит, он заманит его обратно на землю. Он научился этому у Бича.

Уловка не займёт много времени. Ангрон едва начал проливать кровь, как услышал опускающийся взмах ангельских крыльев. Повелитель Красных Песков снимает корчащиеся тела умирающих Кровавых Ангелов с клинка и поворачивается. Он вновь встречается с братом. В него попадают болт-снаряды. Цепные мечи вгрызаются в искусственную плоть его ног. Ему нет дела до жалкого сопротивления его племянников. Несомненно, он прикончит их, попирует их плотью и преподнесёт черепа сынов Сангвиния к Трону Черепов, но сначала должен умереть их Ангел.

Братья сталкиваются друг с другом. Для окружающих смертных они кажутся размытым пятном; столкновения их клинков настолько стремительны, что их мечи поют одну протяжную ноту — продолжительный звон без крещендо или диминуэндо. Воющий перезвон металла прекрасен. Это шедевр нарушенных законов физики.

Но лишь один из братьев бессмертен. Сангвиний, ослабленный смертными мышцами, ослабленный войной, начинает замедляться. Его выпады проходят мимо цели; атака переходит в парирование. Он отступает — сначала на сантиметры, затем широкими шагами. Напряжёнными до предела глазами он видит, что Ангрон теснит его обратно к осквернённым Вратам Вечности.

Повелитель Красных Песков наблюдает, как на лице Ангела появляются признаки понимания. Понимания, что с ходом сражения слабеет лишь один из них. В обжигающем хаосе своего сознания Ангрон всё же осознаёт, что это может произойти в любой момент, стоит отчаянию побудить его брата к действию.

Сталкиваются клинки, сталкиваются Ангел и демон, сталкиваются вновь, вновь и вновь, но в следующий миг…

Ангрон позволяет серебряному мечу пронзить себя, приняв как жертву клинок в своё демоническое тело. Он использует этот удар, он питается этой болью и жаждет ещё большей, ибо она позволяет подобраться ближе. Сквозь клетку его зубов пузырится слизь — эктоплазма, что служит ему кровью, вытекает из тела, но это неважно. Оно того стоит. Рана воодушевляет его. Когтистая рука демона сжимается на ангельском горле.

Сангвиний дёргается. Меч с жалкой медлительностью входит в его внутренности, омрачая болью идеальные черты лица златоносного примарха. Повелитель Красных Песков также питается этим зрелищем, питается видом обнажённых зубов Ангела, питается смрадом насыщенной крови Сангвиния. Она словно наркотик, опьяняюще чистый. Сам Бог Войны, чьим смертным отражением является Ангрон, лает от удовольствия, наблюдая за тем, как проливается кровь этого существа.

Демон сжимает горло Ангела крепче, погружает лезвие глубже, рыча от свежего потока крови, что вырывается из раскрытого рта брата. Губы Сангвиния движутся, но поначалу он не может произнести ни слова. Всё, что ему удается выдохнуть, — имя брата.

— Брат...

Ангрону нелегко говорить; горечь, накопившаяся за всю его жизнь, смешивается с агонией в прекрасных глазах Ангела. Он вонзает клинок ещё глубже в живот брата, уже по рукоять. Затем притягивает Сангвиния к себе до тех пор, пока они не оказываются лицом к лицу. Теперь он достаточно близко, чтобы почувствовать свежий запах крови в дыхании Ангела. Достаточно близко, чтобы кровавые брызги брата касались его лица.

— Ангрон...

Он не помнил ни одного звука слаще, чем шипящий из сдавленной глотки голос его безупречного, любимого, образцового брата. Челюсти Ангрона не приспособлены для человеческой речи, но Повелитель Красных Песков буквально выталкивает слова из пасти.

— Слушайте, как поёт умирающий Ангел.

Ангел тянется к нему бессильными, лишёнными когтей руками. Жалкое зрелище. Поступок слабака. Повелитель Красных Песков не нуждается в воздухе; ему плевать, если руки Сангвиния сомкнутся на его горле.

Но сладость вдруг исчезает, иссякает и прилив адреналина. Так ли умирает Ангел? Неужели это всё, на что был способен прославленный Сангвиний?

+Ангрон!+

Хорус. Воитель. Трус на орбите. Повелитель Красных Песков слышит голос, прорывающийся сквозь туман боевого экстаза. Он чувствует, как Хорус уже некоторое время пытается достучаться до его пропитанного кровью разума. В ментальном присутствии Воителя заметна насмешка, но прежде всего — Хорус боится.

+ Отпусти его! Отпусти! Он...+

Протянутые руки Сангвиния хватают кабели, венчающие голову Ангрона. Ангел сжимает технодреды — внешние регуляторы Гвоздей Мясника, и зверь, которым стал Ангрон, наконец понимает. Но уже поздно, слишком поздно — Ангел использовал ту же уловку, рискнув, когда позволил пронзить себя клинком, чтобы самому подобраться ближе.

+Убей его, прежде чем…+

Слова перестают существовать, сменяясь болью. Настоящей болью, которую, как он думал, был неспособен испытать. Она ошеломляет своей интенсивностью.

Повелитель Красных Песков издает рёв — такой громкий, что пустотные щиты Санктум покрываются рябью. Ангрон вырывает клинок из тела Сангвиния, борется, пытается отбросить брата, но Ангел настойчив. Белые крылья бьют демону в лицо, отбивают удары его когтей. Демон отбрасывает собственный клинок и скребёт броню Ангела. Он срывает куски золотых доспехов. Крылья кровоточат; на обоих льётся дождь из мокрых перьев. Сангвиний же не издаёт ни звука.

Ангрон кричит. Впервые с момента возвышения в его рёве слышится что-то иное, кроме ярости. Агония молниями пронзает содержимое его головы. Пламя и лёд, лёд и пламя. У него недостаточно разума, чтобы осознать это ощущение, но оно уничтожит его, понимает демон или нет. Стукнув громоздкими крыльями, он взмывает в небо. Он вертится в воздухе, пытаясь сбросить упёртого Ангела.

Внизу два легиона сражаются под дождём крови своих отцов. Повелитель Красных Песков — Ангрон, я помню, я вспомнил, я Ангрон — чувствует, как его череп скрипит, он будто растягивается; затем треск, после которого его глаза заливаются кислотой: звук медленно разбивающегося стекла, лопающегося черепа под гусеницами танка.

Теперь он слышит брата: прерывистое шипение вздохов Сангвиния вместе со скрежетом его перчатки о механические усики варварского механизма. Братья встречаются глазами; меркнущий взгляд Ангела безжалостен, в нём не осталось места для милосердия. Сангвиний поглощён страстью, которой всегда сопротивлялся. Повелитель Красных Песков видит это в зрачках своего брата, в скрежете его массивных клыков. Ангела поглотила кровавая жажда, на его щеках проступают ярко-синие вены. Вот он, гнев. Вот он, высвобожденный Ангел.

Гнев Сангвиния настолько абсолютен, что Ангрон ощущает укус другого давно забытого чувства — зависти. В глазах Ангела горит не горькая ярость, вызванная жестокостью прошлой жизни или волей бога, что одаряет за убийства. Да, она питает Бога Войны, как и всякое кровопролитие, но источник её — не бог.

Это собственная ярость Ангела. Ангела, что служит лишь справедливости. Как же она прекрасна, как проста, как чиста...

Такова была последняя связная мысль демона. Подпитываемые животной паникой в той же степени, что и осознанной яростью, неистовые удары когтей Ангрона ничего не могут поделать с разъярённым Сангвинием. Братья падают: демон всеми конечностями молотит по верному сыну Императора, изодранные же и окровавленные крылья Ангела не в состоянии удержать в воздухе обоих.

Провода демона берут начало в голове монстра. Они не просто прикреплены к его мозгу: эти кабели являются его частью. Усики тянутся через болепричиняющее устройство, которое заменяло и неполноценно имитировало целые участки мозжечка, таламуса и гипоталамуса Двенадцатого примарха. Гвозди Мясника вплетены в мозговой ствол, как их строительный тёзка, они соединяют головной мозг со спинным. Шедевр, восхитительный в своей варварской эффективности, злобном совершенстве, в стремлении возвысить смертное до бессмертного.

Из-за завесы Ангрон слышит смех. Бог смеётся над ним, ибо ему плевать, чья льётся кровь. Он примет смерть Повелителя Красных Песков с той же радостью, с какой принял бы кончину любого другого чемпиона.

Из трещин деформирующегося черепа зверя вырываются искры и пламя. Череп хрустит, каждый треск ощущается пожаром, распространяющимся от нитей-филаментов за глазами Ангрона до шипов его позвоночника. Возникает ощущение ненормальности, глубокой мерзкой неправильности, словно у него что-то отнимают, вырывают с корнем из разума.

Он кричит и совершает нечто, чего никогда не делал — ни в смертной, ни в бессмертной жизни. Он ревёт, но рёв болезненной ярости впервые окрашен ужасным стыдом. Он проведёт остаток вечности, отказываясь верить, что это произошло. Звук сливается в слово, а слово — в просьбу. Он умоляет.

— Нет, — хрипит брату зверь.

Этот момент не войдёт в легенды ни одного из легионов. Примархи парят высоко над полем битвы, а те немногие сыны, у кого есть возможность наблюдать за отцами, слишком далеко, чтобы знать о происходящем между братьями. Лишь Сангвиний слышит последнее слово Ангрона, и этот момент близости он унесёт с собой в могилу.

Земля приближается с головокружительной скоростью. Сейчас или никогда.

Они вместе падают вниз. Последним рывком Ангел вытаскивает наружу змей из варварского металла. Голова демона лопается. Это больше похоже на взрыв, высвобождение внутреннего давления, как гной из лопнувшей кисты: большая часть мозга Ангрона оказывается снаружи его головы, поглощённой искрами и покрытой кислотной кровью. Тело демона ударило крыльями в последний раз, уже рефлекторно.

Его хватка ослабевает. Он прекращает бороться.

Сангвиний высвобождается из обессилевших объятий падающего брата. Он расправляет израненные крылья: сначала — чтобы стабилизировать полёт, затем — для набора высоты. Туша демона обрушивается на лестничную аллею, сотрясая Королевское Вознесение. Сангвиний отнял у воинов-гладиаторов XII легиона последние остатки рассудка.

Ангел издаёт двухголосый крик. Он машет крыльями, паря над полем битвы. Кровавые Ангелы начинают сражаться с новой надеждой, узрев победу своего отца-демоноборца. Пожиратели Миров разбиты психической реакцией на смерть отца; они смотрят на Ангела Императора, торжествующего в ореоле восходящего солнца.

перевод - Coл
WARHAMMER,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Wh Other,Sanguinius,Primarchs,Angron,Horus Heresy,Ересь Хоруса,Wh Past
Развернуть

Legion of the Damned(Wh 40000) Space Marine Imperium нарисовал сам #Арт-клуб nezermoar ...Warhammer 40000 фэндомы 

НАШ ОРДЕН-ПРОКЛЯТ. МЫ-ПРИЗРАКИ ВОЙНЫ. НО ДАЖЕ ЗА ГРАНЬЮ СМЕРТИ МЫ ОСТАЕМСЯ ВЕРНЫ ИМПЕРАТОРУ.
одна из самых крутых фишек бека вархаммера-легион проклятых. В самый темнейший час человества,они придут и заберут всех демонов с собой обратно в ад.
Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,Legion of the Damned(Wh 40000),Space Marine,Adeptus Astartes,Imperium,Империум,нарисовал сам,Арт-клуб,разное,nezermoar
Развернуть

Wh Песочница спойлеры Roboute Guilliman Primarchs книги Space Marine Chaos Space Marine Chaos (Wh 40000) Wh Books Wh Other ...Warhammer 40000 фэндомы Imperium 

Спойлеры из книги Dark Millenium, нерасказанное

- Мортарион до сих пор не переносит колдовство (!) потому появление материализация посланников Нургла на его корабле вызывает у него приступ счастья напополам с отвращением.

- Мортарион отыскал в варпе душу своего приёмного ксеноотца, которого ему не дал убить Импи, прикопавший оного сам. По тексту "это позволило Мортариону обрести хотя бы некоторую долю того покоя, что Император лишил его". Душа оного ксеноса пребывает в сосуде в личном кабинете примарха.

- Коса Мортариона в отличие от всего корабля и самого примарха осталась в первоначальном состоянии. На самом корабле таки есть живущие там рабы из простых смертных, обитающих на низких уровнях корабля, где жизнь хотя бы возможно, но живут они мало и очень болезненно.

- Абба продолжает традицию раздаривания ценных трофеев своим союзникам - Морти получил "руку тьмы" которую использует для создания механизмов, ответственных за распространение чумы по царству Ультрамара. По ходу книги два таких устройства было обнаружено и уничтожено, одно из них было вынесено капитаном-примарисом, второе было уничтожено Робаутом и было ловушкой из которой вылез демон, который влёгкую раскидал кустодианцев и сестричек тишины, но был заборот Робаутом. По мыслям Гиллимана "Без меча папки я бы не затащил"

- Мортарион и Тифус имели сеанс связи в ходе которого примарх и бывший капитан ГС мерялись писунами. Морти пытается командовать Тифусом словно он ещё капитан Тифон, что вызывает у Тифуса некоторый бугурт и тот откровенно шлёт примарха куда подальше, указывая на логические дыры в его планах и на то, что "ты всё получил даром - что твои возможности что благословение Нургла, а ведь ГС к Нурглу привёл именно я!". Тифус намекает на то, что Ультрамар надо было кончать ДО того как им будет иметь возможность заняться Жиллиман. Мортарион несогласен и хочет убить двух зайцев одним выстрелом.

- Робаут ввёл ряд "непопулярных решений" одним из которых является ПОЛНОЕ уничтожение остовов хаоситских кораблей, которые, по его словам, раньше любили захватывать и отчищать, ибо там стояли куда более крутые системы. Робаут, небезосновательно считая что "хаос корраптит к чему ни прикасается" приказал "уничтожать остовы" добавив "если нужны корабли - постройте новые, оставьте прошлое в прошлом". Помимо этого Робаут умеет во флотоводство и умеет командовать залпами так, что корабли противника лопаются куда как быстрее и проще.

- Коул создал систему Энигма 40к - машина с своего рода искусственным интеллектом где записаны как все знания Коула так и ВСЕ (!) возможные варианты будущего полученные на основе НАУЧНОГО АНАЛИЗА (отсосите эльдар), и Робаут просто передаёт машине код полученный от астропата и получает отчёт и прогноз на будущее. Из инфы - построена пробная партия пилонов и она отправляется на испытания к разлому, чтобы посмотреть на их работу. Сама машина весьма стрёмная - похоже это тру-ИИ потому как у оной машины есть желание выжить, хоть и обосновываемое необходимостью на случай если завистники прикопают Коула, чтобы не потерять знания и достижения Белизариуса. Машина хранится в самой защищённой части боевой баржи Робаута, и охраняется так сильно, что меры по её защите даже сам Робаут считает параноидальными.

- Коула люто ненавидят все механикус, и его работы откровенно называют "еретическими". Всё что его спасает, похоже, это личная протекция Жиллимана.

- Похоже Глориану таки отбили у Гурона, ибо Робаут летает именно на ней.

- В Ультрамаре есть госпиталь где пытаются лечить раненных и больных, структурируя кто чем болен, кто чем ранен и применяя сложную схему структурирования потоков пациентов. Самых безнадёжных направляют на корабли, где держат в карантине и убивают лишь потом. В книге описывалось как чума всё же сумела просочиться в эти госпитали и как демоны Нургла собираются штурмовать госпитали.

- Робаут занят написанием Кодекса Империалис, где видимо опишет как нужно жить всему Империуму. Для того чтобы написать всё правильно он занят изучением истории, и испытывает огромные страдания от состояния истории в Империуме, а именно от того как ведётся её сохранение, как всё секретится, вымарывается, превращается в мифы и легенды и попросту забывается. О событиях "Зверя" не известно ровным счётом ничего кроме того что они были, и что по их результатам имело место "обезглавливание".

- Жиллиман завёл себе ручного экклезиарха который пытается убедить его в святости Робаута. Робаут упорно сопротивляется.

- Про Аббу ничего не говориться.

- Про Селестину тоже.

- Рассказано немного про сестёр тишины - после Ереси они были тупо забыты и медленно вымирали. Кто-то жил в отдельных монастырях, кто-то служил на чёрный кораблях. Робаут очень хочет восстановить их сестринство во всей их мощи. Сестёр не обошел имперский культ и они верят в Робаута как в святого что несколько напрягает Жиллимана.
Развернуть

Wh Песочница примархи Wh Other под катом еще Warpencil 40k ...Warhammer 40000 фэндомы 

Итак, вот моя еретичная подборка примархов, над которой я работал полгода (перемежая её с дикими приступами лени)

История такая: есть у меня девушка, с которой мы играем в ролёвку по вахе. События ролёвки ушли далекооооо вперёд от описываемых в нынешнем бэке. И поэтому сейчас там у нас творится ТАКАЯ ересь, что на нашем фоне даже Мэтт Вард кажется не таким уж укурком и шизиком. Одним из проявлений этой ереси является то, что все (ну, то есть ВСЕ, включая двух потерянных) примархи + Леонидэ уже давным давно вернулись, живы и здравствуют. Естественно по ходу не слабо преобразившись.Леди и Джентльмены, предлагаю вашему вниманию крышесносный парад ереси! Убедительная просьба - оценивать честно, а не по-модному или ради троллинга (хотя если я заслужил, то...). В случае возникновения вопросов - смело спрашивайте, отвечу!Поехали:
Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,Wh Песочница,фэндомы,примархи,Wh Other,под катом еще,Warpencil 40k
Развернуть

XV8 Crisis Tau Empire ...Warhammer 40000 фэндомы 

Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,фэндомы,XV8 Crisis,Tau Empire,Tau, Тау
Развернуть

Wh Roleplay Wh Other Wh Песочница вопрос ...Warhammer 40000 фэндомы 

Вопрос по этой вашей РП. Как быть с такими живучими чуваками как некроны? И можно в оснащение ставить персонажей? Спрашиваю, так как в настолке обычный некронский лорд, идущий за сержанта, способен игнорировать практически все попытки его убить, и сам может располовинить эльдарского аутарха за один удар. я уже не говорю о всяких читерских хреновинах вроде хронометрона и реанимационных протоколах- как их прописать? объясните, пожалуйста. я могу это и сам сделать, но выйдет 11 по 10-ти бальной шкале мерисью. P.S. картинка для привлечения внимания
Wh Roleplay,Wh Other,Warhammer 40000,wh40k, warhammer 40k, ваха, сорокотысячник,Wh Песочница,фэндомы,вопрос
Развернуть
Смотрите ещё
В этом разделе мы собираем самые смешные приколы (комиксы и картинки) по теме Мэри-Сьюха (+179 картинок)