Гемункулы маток

Окостенитель

Только тёмные эльдар могли придумать такое отвратительное оружие, как окостенитель, который, по сути, является медицинским инструментом, переделанным в оружие. Развалины и гемункулы используют его для воздействия на кости клиентов, поэтому логично, что подобное изобретение легко можно приспособить и для военных целей. Окостенитель испускает остеоцитные импульсные волны для создания костных структур и модных спинных отстойников, однако слишком большая доза сфокусированного излучения вызывает неуправляемое размножение остеоклеток, поэтому всего одно попадание из этого оружия приводит к неконтролируемому росту костных тканей в теле жертвы. Кости сильно удлиняются и искривляются, резко прорастая из кожи в виде шипов и крючьев, словно ветки некоего зловещего дерева. Несчастное живое существо просто разрывается на части собственным изуродованным скелетом, что приводит к мгновенной смерти и может даже навредить шокированным товарищам, вдруг обнаружившим, что их насквозь пронзило кальцинированное копьё, вырвавшееся из погибшего.

Восприятие примарисов Фабием Байлом

— Но на этот раз Абаддону нужны не твои мутанты и чудовища,Фабий. Ему нужен твой разум. Есть одна проблема, на которую он хочет обратить твое внимание.

Фабий поднял бровь:

— Интересно. Продолжай.

— Началась новая фаза Долгой войны, и старые боги вернулись, чтобы шествовать среди звезд. Гиллиман вернулся. И явился он не один.

Фабий помолчал,

— Как вернулся?

— Колдовством альдари. — Скалагрим протянул инфопланшет. — Я собрал здесь всю необходимую информацию. По крайней мере, все, что нам известно.

Фабий взял планшет и перебросил Саккаре.

— А как вы узнали об этом?

— Сведения из первых рук. Выжившие свидетели. Шпионы. — Скалагрим помешкал. — Но это не главная проблема.

— Надеюсь, что нет. Если кто и знает, как разделать примарха на куски, так это Эзекиль.

Скалагрим достал из-за, пояса крохотный голопроектор и ткнул руну активации. Появился человеческий силуэт, окруженный полотнищами данных.

— Они появились внезапно. Как будто только и ждали, когда позовет Гиллиман. Носят геральдику наших тщедушных кузенов, но они другие. Называют себя десантниками-примарис, если тебе это о чем-нибудь говорит.

— Ни о чем серьезном. И что тебя так тревожит?

— Они крупнее. Сильнее. Быстрее. Даже ветераны Долгой войны с трудом могут сравниться с ними. Они лучше нас, Фабий. Лучше во всех отношениях, по большому счету.

— Как мы были лучше громовых воинов, — заметил Фабий. — Разве кого-то еще удивляет, что в лабораториях Трупа-Императора ждалисвоего часа новые ужасы?

— А тебя это не тревожит?

— А чего мне бояться? — Фабий махнул рукой, и изображение стало медленно вращаться. Он всмотрелся в генетические данные, прокручивающиеся рядом с картинкой. — Эта информация верна?

— Я сам взял эти образцы с одного из немногих трупов, которые нам удалось заполучить.

Фабий отмахнулся от картинки.

— А Эзекилю нужно им что-то противопоставить, да? Как предсказуемо! Они делают воинов-переростков, мы делаем воинов-переростков. — Он покачал головой. — Полная галактика детей, ссорящихся из-за своих игрушек.

Источник: Джош Рейнольдс, "Фабий Байл. Живодёр".

В первую, последнюю и единственную очередь инкубы – воины, убийцы, столь посвятившие себя насилию, что отстранились от интриг и политики своих темных собратьев. Под руководством иерархов, глав храмов, где их тренируют, инкубы живут в суровом асектизме, отказывая себе во всём, чтобы отточить навыки и закалить волю. Говорят, что среди темних эльдар только инкубы держат слово, так верно они следуют своему кодексу.

Хотя чужак может принять неукоснительную верность инкубов за следование долгу или моральный стержень, эти хладнакровные убийцы с презрением отвергают это, как и их родичи. Их честь исходит не от сердца, инкубы не испытывают ни сострадания, ни уважения к врагам, которых столь умело вырезают в бесконечных поисках совершенства. Они темные эльдары в ничуть не меньшей мере, чем коварные архонты или порочные гемункулы, и кровь забывших об этом факте течёт по страницам истории.