Варил

Крейсер величественноплыл сквозь варп - полный достоинства и прекрасный дух имперского флота.Безукоризненные грани высоких шпилей, благородные линии пластин брони и орудий,статуи и барельефы превращали его в произведение искусства. Много лет армиятехножрецов корпела ради эпохального момента – спуска корабля со стапелей.Теперь он нес эмбрионы будущих героев, они должны закалиться в зеленых волнах,окропить штыки орочьей кровью, чтобы засиять славой на весь сегментум.

Заключенное в пластальвозмездие Императора покрывала непроницаемая оболочка. Силовое поле защищало отужасов варпа, каждая молитва ветеранов, каждое обращение новобранцев на борту кБогу делали его прочнее. Но и сущности межмирья не дремали, точили клыки икогти, примерялись к возможным брешам. И выжидали.

Ждали момента, чтобыразорвать все живое и попрать все праведное на корабле.

Тысячи ног топталиплац, маршировали от стены к стене, перекрытия пола отвечали гулом и вибрацией.Против тучи орков у Департаменто Муниторум имелась своя лавина, не менееустрашающая и многочисленная, - Имперская Гвардия. Ровные шеренги мужчинвыстраивались лицом к центру площадки, чистая и выглаженная форма,подобострастные взгляды устремлены вперед. Для многих это первое путешествиячерез бездны космоса, а вскоре ожидает и первая высадка. Первая миссия, атака,убитый враг. Первая война. Впрочем, для многих и последняя.

Сделав несколько шагов,бежево-зеленое море колыхнулось и замерло. Десантные челноки и техника казалисьмассивными айсбергами. Каждый солдат нес полную экипировку, за спиной рюкзак сполевыми принадлежностями, противогазы, гранаты на поясе и, конечно же, главныйприбор искоренения скверны, точечный инструмент отдельного солдата, что какскальпель приносит покой воспаленной плоти. Неважно, будь то воспалениереволюции, горячка предательства, или гниль губительных сил. Единственный инеповторимый, надежный и верный, одинаково замечательный на расстоянии и врукопашной в качестве дубины. По мнению многих это лучшее, что находили средистандартных шаблонных конструкций. Незаменимый спутник каждого имперскогогвардейца, такой же необходимый, как и вера.

Лазган.

Вояки замерли подобнооловянным солдатикам, смотрят прямо перед собой, ни один не смел отвести взглядна офицеров и комиссаров - не хмурятся ли, довольны парадом? Последний осмотр,генеральная репетиция перед настоящим театром войны. Поговаривали, что крейсерможет выйти из варпа в любую минуту, и одному Императору известно какоенаказание ждет несобранного солдата. Неопрятность и своеволие жестоко наказываются.Ходили слухи, что особо буйных вышвыривают за борт.

Командующие оцениваютвсех и каждого, холодные глаза на строгих физиономиях сверлят насквозь. КомиссарИтион шагал вдоль новосфомированного полка родного мира и в душе радовался.Тринадцатый демонстрировал неплохие результаты, некоторые новобранцы отличалисьневероятным рвением и прилежанием, а в бою сражались с яростью присущей уроженцаммиров смерти, а не спокойной цивилизованной планеты с мягким климатом.

Остановился возлеодного из таких. Шинель цвета сливы, покрытой налетом зрелости, легкая синева,кто знает, какие оттенки скрываются глубже, если хорошо обтереть. Сидит каквлитая и прекрасно сочетается с темно-карими глазами и черным волосом подкаской. Широкая челюсть и массивные плечи выдают любовь к физическому труду.Подходящий кандидат для показательных выступлений, фактурный и примечательный. Итионхорошо помнил гвардейца, при должной степени удачи он может подняться оченьвысоко. Уже сейчас после нескольких месяцев тренировок на крейсере командуетгруппой. Итион довольно фыркнул в усы.

- Гвардеец, назовись, -приказал комиссар, солдат сразу подобрался.

- Рядовой Ромул ПавелРулиан, порядковый номер 121666/437, сэр. Тринадцатый полк, планета…

- Я знаю, сынок, -прервал его Итион. – С самого лучшего мира во всей галактике. Разумеется, послеТерры, верно?

Ромул позволил себесмелость взглянуть на комиссара собственного полка. В присутствии этих людей,избранников Императора, всегда чувствовал благоговение. Высокая фуражкасимволизировала для него беспрекословную преданность и мудрую веру. Не такбоялся Ромул не выполнить приказ генерала, как подвести стоящего в красномкушаке.

- Так точно, сэр. Нашмир прекрасен.

- Но место, куда мылетим отнюдь не так радужно, - произнес комиссар уже громче, чтобы и окружающиерасслышали. – Что ты будешь делать без света солнца и сытного обеда, чтонасыпала тебе мать?

- Теперь вспышкалазгана мое светило, а сержант родная мать, - без запинки отозвался Ромул.

- А что будешь делать стоской по родным и любимым? – офицер надавил на больное каждого солдата.

- Я буду сражаться ещеяростнее, зная, что моя служба защищает их.

- А кого будешь звать,когда враг вцепится в глотку?

- Императора,возлюбленного всеми, сэр!

- Отлично, солдат. Такдержать!

Комиссар кивнул иотправился дальше буравить взглядом шеренгу, проверять молот Императора наналичие расхлябанности и неопрятной формы.

Ромул сглотнул, кажется,все сказал правильно. Он был честен, но кто знает. Итион наверняка читает его,как открытую книгу, видит насквозь. Спрятаться не поможет ни шинель, нибронежилет, да хоть противогаз на голову натяни. Вот она настоящая добродетельи святость, люди, на которых стоит ровняться.

- Ну, ты и выстрелил, -раздался смешок со второго ряда. – Сержант – мать. Хотел бы я видеть, как онтебя рожал.

Ромул бросил взглядназад и узнал парня из собственной роты.

- Тихо, - прошипелсолдат.

За разговорчики наплацу они все могут пострадать. Не дай Император, еще прикажут сидеть в тылу,пока остальные будут сражаться. Он завоюет славу сразу же, в первый деньвысадки и никто ему не помешает.

- А я вот буду скучатьпо родным, - грустно произнес другой товарищ.

- Я тоже, - призналсяРомул и все снова замолчали.

Мысль гвардейцапонеслась сквозь космос быстрее варпового двигателя. Конечно, он будет скучатьпо просторам полей, аромату лесов, сытным обедам, друзьям и ночным посиделкам сдевушками. По Быстроногой, его кобыле, ветру, что бьет в лицо, когда скакалгалопом. Но есть то, что неизмеримо выше этого. Призвание, судьба. Поход, вкоторый позвал сам Император.

Дымка воспоминанийзатянула взгляд Ромула. Лет ему было что-то около восьми, совсем малец. Папавзял на воскресную службу. Он артачился, впрочем, как и всегда, а на скамье вцеркви ерзал, зевал и смотрел по сторонам. Единственным по-настоящемуинтересным моментом была величественная статуя Императора с распростертымиобъятиями, лучи солнца пробивались сквозь мозаику под потолком, заставлялипозолоту сиять. Казалось, Он любовно обнимает всех присутствующих. В концеслужбы после долгой проповеди к ногам статуи подносили пищу, цветы и поделки.Какую-то часть раздавали детям прихожан, что-то священники оставляли себе. Ивот нарядный Ромул с караваем-корзинкой идет к монументу. Император смотрит нанего и улыбается, мальчик сверкает зубами в ответ.

Тогда-то это ипроизошло.

После теплой улыбкипоказалось таким естественным, что Император захотел обнять своего сына. Ромулдаже не подумал отскочить, когда несколько сот килограмм оникса устремилисьвниз. Да, на него упала статуя.

С тех пор для Ромулавсе поменялось. Он обрел истинную веру, вкупе с сотрясением мозга. Понял, чтолишь он в силах помочь Императору отвоевать галактику. Его долг всеми фибрамислужить, использовать каждую возможность для уничтожения врагов, искать ивыкорчевывать скверну. Развивать в себе пламенный свет веры, чтобы после смертине ведать угрызений, с высоко поднятой головой предстать перед Ним.

Так начался его путь.

И хоть человек слаб, носила его в знаниях, а мощь -  всоратниках. Нигде не открывается столько возможностей, как в Имперской Гвардии,и Ромул с младых лет начал готовить себя, закалять тело и развивать ум. Изучалрукопашный бой, не вылезал со стрельбища, благо достаток семьи позволял незадумываться о растрате ресурсов. Наверняка это тоже часть замысла Императора,который одарил его возможностями с самого рождения. Без должной закалки невыковать острое орудие. Ромул изучал тактику и стратегию, угрозы далекого космоса,разыскивал книги и документы по всей планете. Попалось даже несколько папок синсигнией инквизиции. Их парень никому не показал, а перед отлетом сжег.

Четыре года в Силахпланетарной обороны, письменная благодарность и положительные рекомендации отвышестоящих. Когда начали формировать тринадцатый полк, его радости не былопредела, хотя родные дружно взвыли, отговаривали всеми силами красноречия. Вотличие от большинства сотоварищей и простых смертных, в нем пылало желаниеокунуться в горнило войны. Он начнет с рядового, пройдет всю лестницу имперскойиерархии, проползет, если будет нужно. Обретет влияние и союзников. Одномучеловеку сложно изменить ход истории, но вместе обязательно выйдет. Со словомИмператора на устах он поможет человечеству завоевать вселенную. Иначе простоне может быть.

Пускай некоторыеназывают фрагоголовым фанатиком, они просто не понимают. Не каждому даноощутить на себе всеблагой взор Императора. Присутствие на великолепнойкосмической машине, настоящем крейсере лишь еще одно свидетельство, знакблагосклонности Императора. А ведь мог оказаться на каком-нибудь утлом баркасеторговой гильдии с облупленной краской и без аквилы на бортах.

Но судьба-злодейкаимела другие планы. Часто силам хаоса скучно наблюдать за открытым и честнымпротивостоянием, тогда они пускают в ход невероятные стечения обстоятельств. Имматериумпродемонстрировал свой норов, доказав еще раз, что ни щиты, ни вернопроизнесенные литании спасают далеко не всегда.

Космический скиталецпоявился словно из ниоткуда в считанных километрах от крейсера. Ржавое корыто,клубок метеоритов, остовов космических кораблей и кустарных укрепленийпереселенцев. Один вид орочьих конструкций вызвал бы инфаркт у любогоуважающего себя техножреца. Тем не менее, махина составляла одно движимое целое,столкновение неизбежно, нет времени поднять щиты. Один из палубных сервиторовфлегматично начал отсчет.

До столкновения десять…девять… восемь…

Удовлетворившиськачеством построения, комиссар Итион проделывал обратный путь. Ромулподобрался, но получив теплую улыбку из-под усов, расслабился. Несомненно, знакхороший, если тебе благоволит начальство. С невероятно серьезным лицом рядовойкивнул. Дескать, можете на меня положиться, комиссар, не только вы, да и весьИмпериум. Но думать о выполнении долга и действительно выполнять - понятияразные, по сложности сильно отличаются. Как говорится, мы предполагаем, аИмператор располагает.

Итион поднял голову,словно почувствовал неладное. Затем в его глазах отразились красные блики сирентревоги. Следом загомонила солдатня, оглядывались, никто не понимал, чтопроисходит, как и служитель Схолы Прогениум, подняли любопытные головы. Но лишьдля того, чтобы схватиться за уши от страшного разрывающего металл скрежета,многие попадали на колени. Где-то прогремели взрывы. Палуба накренилась,десантные челноки, эти громады, скользили, как гроксы на льду. Броня крейсераполучила чудовищный удар, звуковая волна порвала барабанные перепонки половинедвенадцатого полка, ближайшего к развороченной стене. Но это было их меньшейпроблемой - поле Геллера приказало долго жить. Вместе с холодом эмпирей накорабль проникала смертельная для человека атмосфера. И ее страшные обитатели.

Когда произошел удар,одинокая заклепка вылетела из обшивки со скоростью пули. Импровизированныйснаряд нашел последнее пристанище в черепе комиссара. Итион повалился нахолодный пол, как и многие вокруг, но встать ему не судилось. Сквозь пеленуболи Ромул видел последние секунды своего благодетеля. И понял, что дела совсемплохи, сердце похолодело. Неужели Император отвернулся от них?

На корабле воцарился сущийад, его трясло будто в лихорадке, люди падали и кричали, техника рвалась сцепей, оставляя после себя красный след. Куски космического скитальцапродолжали бить в борта крейсера, новые разрушительные импульсы сотрясаликорпус и каждого на палубе. Орудийные батареи тщетно впивались в пористую тушускитальца на абордаже.

Волосы на загривкеРомула встали дыбом, глаза остекленели, немощность сковала руки и ноги. Онувидел ЭТО. Переливающийся мрак хлынул в пробоину, черные щупальца стелились пополу, размножались, отпочковывались, как это бывает у одноклеточных организмов.В море тьмы кто-то шевелился. Что-то.

- Святой Император,спаси и сохрани, - прошептал Ромул.

Когда нечто началоразрывать людей на части, он побежал.

Толпа толкала в плечи,сбивала с ног, тряска палубы подбивала в пятки.  Мимо пронеслась Химера, раздавив десяток людейв форме. Немногие сохранившие присутствие духа офицеры выкрикивали приказы. Носочащийся из варпа ужас воздействовал на разумы, рвал любую дисциплину,заставлял забыть обеты. Раздавались выстрелы. Комиссары расстреливали дезертиров,гвардейцы палили в демонов, но заряды пролетали мимо, словно через воздух. Авот товарищи умирали от дружественного огня по-настоящему.

Каким-то чудом Ромулуудалось добраться до выхода. Последние метры толпа пронесла на себе. Вокругперепуганные лица, обрывки формы, на полу сорванные шлемы и тела затоптанных. Многиесовсем молоды. Кости Ромула трещали, рюкзак и даже лазган давно потерял. Позорему, но сейчас время подумать о собственной шкуре, отступить иперегруппироваться.

В узком проходе образоваласьневероятная пробка, поток из погрузочного отсека только усиливался. Оказавшисьпридавленным к стене, Ромул испытал невероятные перегрузки, большие, чемиспытывает пилот истребителя. В спину болезненно упирался дверной вентиль. Похоже,сейчас он разделит участь трупов на полу.

Сзади хрустнуло.Позвоночник? В глазах Ромула потемнело, и он провалился в какую-то дыру.

К счастью, дыраоказалась не чем иным, как техническим коридором. Доступ сюда имеют толькотехножрецы, но форс-мажор открывает запертые засовы, ломает замки. Особенноесли этот форс-мажор – орочьи ракеты. Оценив собственное состояние какудовлетворительное, Ромул бросился рысью вглубь корабля, к казармам или, еслиповезет, к капитанскому мостику.

Вырвавшись изпереплетенных лап труб, проводов и инжекторов, гвардеец выбрался в основнойкоридор. Огляделся, вздохнул с облегчением – вроде бы ни одной печати чистотыне потревожил. Приглушенные крики не думали умолкать, вибрации пола сообщали оновых выстрелах главных орудий, но здесь стоял в одиночестве. Свет потух,удушливая темнота ухватила за шею, начала сжимать. Крякнуло, машинный духкорабля разлил багровый аварийный свет. Наваждение отступило. Ромул повернулнаправо и сорвался на бег.

Створки дверей всоседний отсек с шипением отъехали. Прерывистое мерцание ламп осветило бегущую навстречутолпу, лица перекошены, бледны, глаза остекленели. Офицеры, рядовые и техникисмешались в одну кучу. Дальше, там, где лампы перегорели, клубился мрак.Длинная шея появилась из облака зла, состоящая из одних зубов пасть подхватилаотставшего бедолагу. Верный воин Императора исчез в одно мгновение.

Ромул кинулся вобратную сторону. Сирена заревела с новой силой, толпа напирала. Отсеки герметизировалисьодин за другим, обрекая команду на близкий разговор с неведомыми тварями.Пласталевая пасть закрывалась перед ним, слишком быстро, скоро даже кошка непротиснется. В отчаянном прыжке, каким-то чудом, Ромул успел. Растянулся пообшивке, содрав кожу на щеке.

Но безопасных местоставалось все меньше. Дух машины заботливо и бесстрастно герметизировал всеотсеки, заодно отсекая надежду выживших на спасение. Меньшинство должнопожертвовать ради спасения остальных.

Ромул бежал со всехног, уже не зная куда. Каска сползала на глаза, но охваченный паникой недодумался затянуть ремешки, подол шинели путал ноги, и солдату казалось, чтоогромная пасть уже сомкнула клыки на коленях. Очередная дверь все ближе, но изазор между створками все меньше. Увидев несколько сантиметров света соседнегокоридора, уперся в череп культа Машины. Не успел. Пустые глазницы бесстрастноуставились на человека. Палуба ушла из-под сапог, где-то недалеко завылапробоина, жизненно необходимый воздух мчался в пустоту.

Оставался одинспасительный коридор. Судя по стрелкам, вел прямо к капитанской рубке, Ромулуспевал, отсек только начал герметизироваться. Всего сотня-другая метровотделяла от командования, офицеров, людей, которые знают, что делать. Там онполучит приказ и приложит все силы, всю веру для выполнения. Тогда деланаладятся. Конечно, все будет хорошо. Империум стоит благодаря тому, что каждыйзанимается своим делом.

Но главная проблема изаключалась в этом самом пространстве. Точнее, его обитателях, которые яростнодрались друг с другом, вцепились в глотки и рычали один другого громче. Ромулрезко остановился, словно копьем прибили к полу, массивная челюсть, что такнравилась комиссару, отвалилась. Никогда он еще не видел ни тех, ни других. Хотьна корабле, хоть в жизни. Только некоторые морды угадывались по пиктам.

Орки дрались сдемонами.

Преданные войне дикарии пожиратели жизни сошлись в бескомпромиссной бойне. От одного взгляда надемонов, Ромул едва не лишился сознания. Невообразимые вывернутые наизнанкукуски плоти, охваченные плесенью торчащие кости, бугры наростов и дыры язв.Охваченные ужасом люди давно разбежались. Быть здесь – значит попасть междумолотом и наковальней. Демоны атаковали все, что шевелилось, а зеленокожие,вместо отступления ликовали. Каким-то чудом грубо сколоченное оружие оказалосьэффективным там, где спасовали имперские лазганы. Снаряды пронзали не толькооформившихся обитателей тьмы, но и зубастый туман, заставляя сущность варпагромко визжать.

Ромулу не хотелосьдумать о загадках баллистики, хотя его округлившиеся, огромные как монеты глазамогли натолкнуть на мысль о глубоком удивлении, любопытстве. На самом деле вгвардейце говорил первобытный ужас, даже не говорил, а громко вопил и стучалкулаками.

Под вой сирен створкисомкнулись, Ромул остался один на один с пробоиной своего отсека. Не теряянадежды, заметался по сторонам. Может, где-то есть тайный проход, еще одинтехнический туннель? Появившийся из-за угла черный туман не дал времени ни нараздумья, ни на действия. Ромул юркнул в ближайшую дверь. Тусклый красный светпроник и сюда, напоминая о крови и смерти.

Солдат огляделся.Туалет. Ну, по крайней мере, двери закрываются плотно. Он забился в одну изкабинок, подобрал ноги и зашептал молитву, в ладонях плотно сжал орла нацепочке:

- Всемогущий ивсеславнейший Император,

Повелитель ветров ибурь Галактики,

Ничтожные люди Твоипопали в варпа беду,

И молят Тебя оспасенье.

Обрати взор свой нас,или погибнем мы…

Возможно, Ромул былуслышан или орочья торпеда со скитальца добралась и до этого отсека. Какие быколлизии судьбы ни стали причиной, нечто весьма существенно изменилось. Человекпонял это, когда заднюю стенку оторвало и его вынесло в открытый космос. Хотя вкосмосе были бы шансы. Но в варпе?

Время остановилось,мысли превратились в плотный кисель, в глотку налили клея, не вымолвить ниединого слова. Он летел в пустоте, кончики пальцев пощипывает. От яркого светалоб пронзила боль, но глаза быстро привыкли. Миллионы бликов, все цветарадужного сияния окатили тело. Некоторые краски видит глазами, другие осязаеткожей. Звезды и туманности смешивались воедино, космические левиафаныпроплывали рядом. Гигантские сущности не обращали никакого внимания, плыли квнутренностям крейсера. Осколки корабля рассыпались метеоритным дождем. Ужасноезрелище завораживает. Ромул попробовал плыть к кораблю, но невидимые теченияуносили все дальше, бездна затягивала, воронка хватала за ноги и тянула внеизвестность. Повернул голову к бесконечному многоцветью варпа, калейдоскопучеловеческих страстей и страхов.

Внезапно почувствовалсебя слабым и беззащитным, совершенно нагим, примерно как Империум передмногочисленными угрозами Галактики. Накатил холод, в каждую пору кожи впилсяострый ледяной осколок, стало трудно дышать. В следующий миг накатила волнажара, шинель показалась удушливой камерой, смирительной рубашкой. Дернулворотник, жадно вдохнул. Или только показалось, что дышит?

Перед ним возник шар сизумрудными боками и лазуритовыми прожилками, похож на драгоценность, таких неносила даже любовница их губернатора, а он славится своей расточительностью. Ноэто не хрусталь, а планета. Сотни и тысячи искристых потоков устремлялись к ней,их истоки терялись за горизонтом восприятия, пронзали лиловую бесконечностьбесчисленными иглами. Что это за место? Пугает и привлекает одновременно. Егонесло туда, притяжение ядра манило, гравитация притягивала ближе и ближе.Внезапно показалось, что эта планета в варпе не такое уж плохое место. Ромулдаже расслабился, скованные спазмом челюсти разжались.

Полет растянулся в безвременье.Подлетел ближе, губы исказил немой вопль. Наказание за беспечность. Как он могвосхититься этой адской дырой? Лучше бы сразу пустил пулю в рот.

Разум пронзиличудовищные образы. Тысячи людей склонились перед рогатым демоном, огромныммечом тот снимает головы. Нерасторопно, смакуя каждую смерть, много часовподряд. Он будет убивать до заката. К сожалению, здесь не опускается солнце.Покрытые татуировками женщины ластятся к ногам демона, страстно желая егоплоти, ласкают ладонями. Тут же совокупляются друг с другом. Рядом в огромнойяме кипит мутная жидкость, от увиденного подступила тошнота. Варятся и люди, иксеносы, и даже животные. Серные пузыри тревожат из глубин скелеты людей, коров,гроксов и более массивных созданий. Черепа орков, берцовые кости,расплывающаяся по поверхности синяя кожа.

Кровь и гной окатилиРомула с головы до ног, перехватило дыхание. Невидимые лапы начали разрыватьтело. Лицо превратилось в восковую гримасу, крик застыл на устах, звук умирал,не родившись, в пространстве без атмосферы. Но он слышал, чувствовал вибрациитела, гул крови, биение сердца, скрип суставов. И звон разорванных тканей.

Болевой шок отключилсознание.

Ромул унесся во мрак ихолод.

Тьма.

***

Ссслюрп…

Пляпк…

Имперец вскинул руку ишлепнул по лицу.

- Брысь, мерзкийчервяк!

Упитанная пиявкаобиженно отслоилась и скрылась в густом мхе.

Ромул сел, вдохнулзатхлый и влажный воздух. Вокруг, куда хватало глаз, тянулось болото, белесыемиазмы поднимались из пористого грунта. Вверху простиралось серо-лиловое небо,на горизонте превращалось в отвратительно-зеленое. Жабы прыгали с кочки накочку, смотрели на человека маленькими глазками. Штаны совсем промокли, холодпробирался к внутренностям. Так и пневмонию недолго подхватить.

Какого разрывного онтут делает?

Если это симуляциябоевого поля на корабле и его контузило, тогда где товарищи? И фауны он ни разуне видел, воспроизводился только ландшафт.

На глаза попалсязнакомый тюк. Ромул поднялся и вышел на небольшую сухую полянку. Ну да, так иесть – его рюкзак, рядом валяется лазган. Чудеса, да и только.

Пока бережно очищалвинтовку и проверял содержимое рюкзака, пытался вспомнить, какие дороги привелиего сюда. Вообще он должен быть на корабле, скоро высадка и кампания поусмирению орков. Уже высадились? Солдат недоуменно поскреб каску. Так, аптечка,саперная лопатка, противогаз, плед, бритва, комплект для чистки оружия,гранаты… Все на месте, словно под расписку капрала.

Ромул разделся, соскрученной одежды закапала вода. Хрустальные капли падали на подорожник, разбивалисьна множество осколков, струйками стекали в болото. Из глубины всплыла косточка.Наверное, полевка или воробей. Что-то это ему напоминает. Если подумать, похожена человеческую…

Ромул упал на колени,обнаженное тело скрутили спазмы, вырвало. Грудь сдавило от боли, слезы брызнулииз глаз. Он вспомнил ужас и боль, беспощадную пустоту космоса и ужасные картиныказни. Вспомнил и катастрофу, отправленные в небытие полки и крейсер.

Зачем, Император? Лучшебы я умер вместе со всеми.

Скорчившись на земле,Ромул сжал кулаки и сцепил челюсть. Разве это достойное мужчины поведение? Илитем более имперского гвардейца? Смахнув слезы, он поднялся и судорожно вдохнул.Наверняка это просто кошмарный сон, нет никаких демонов. Просто его челнокразбился, где-то идет сражение с орками, он нужен товарищам. Все остальноепригрезилось от боли. Да, наверняка так и было, просто не помнит. Если он жив, стоитна ногах, а руки могут держать винтовку, не все потеряно. Если спасся один,могли выжить и другие. Его человеческий и солдатский долг отыскать соратников исвязаться с командованием. Судьба гвардейца служить, а не распускать нюни. Подумаешьдемоны, космодесантники и инквизиторы и не такое видали.

- Я - человек.

Хоть к слабостисклонный,

Но стал гвардейцем.

И слабость здесь -смерть,

Но я сокрушу слабость

Всей силой своейгордости.

С каждым словомдрожащий голос креп. Литания помогла прийти в себя, немного прочистила мозги. Ромулспрятал ужас и отчаяние на глубины души, дабы разжигали они угли его веры, ислужили топливом для праведной ярости.

Поднял голову к небу.Где-то там сияет Астрономикон, ласковый свет Императора, охраняющего всех… Чтоза напасть? Узкие тучи сложились в едкую ухмылку, щели-глаза смотрят зло и спренебрежением. Ромул вздрогнул, сморгнул. Вновь взглянул на небо. Ничего,просто почудилось, тучи как тучи. Похоже, пережитые ужасы так просто неотстанут. Не быть ему имперским гвардейцем, если не сможет преодолеть всетяготы.

Ромул натянул влажнуюшинель, забросил рюкзак за спину, лазвинтовку на правое плечо. В путь, как встарые добрые времена. Можно представить, что это стандартный тренировочныйпоход, в СПО они постоянно маршировали. Он обязательно найдет живых, а вместе стоварищами по силам горы свернуть. Если Бог-Император сохранил скромную жизньгвардейца, то наверняка у Него планы.

- Император направит изащитит, - руки сложились в аквилу.

Рядовой поправил пояс изашагал по чужой земле.