Муза
Харкин медленно шёл среди тел. Он был новичком в Имперской Гвардии, хотя и не в кровопролитии; много лет он возглавлял Острых ангелов, прежде чем попался в облаву вербовщиков. Впрочем, от его дезолеумского 457-го уже мало что осталось; похоже, кто-то наверху устал от лозунгов и решил покончить с ними орбитальным обстрелом. То, что под удар попали обе армии, казалось, не вызывало беспокойства.
Но ему было весело. Тощие эльдары были быстры, но не ожидали, что кто-то из людей окажется не хуже. В суматохе, дыме и пушечном огне никто не заметил, как Харкин затащил свою последнюю добычу под разрушенный танк, чтобы порезать ещё немного. Только это и спасло ему жизнь.
Дым, казалось, рассеивался, но он не был уверен, что видит, поскольку его серые завитки, превратились в фиолетовые нити. Что-то двигалось по багровой грязи, больше похожее на танец. Его тело было даже более нечеловеческим чем ксеносы, но он не мог перестать смотреть, как он... нет, как она, извилисто перепрыгивала с одного тела ксеноса на другое. На каждом она делала грациозное движение своими огромными, но ловкими когтями, пуская кровь или отрезая конечности. Она останаливалась лишь для того, чтобы сорвать с ксеноса округлый камень и запихнуть его в клыкастую пасть. С каждым экстатическим глотком воздух вокруг неё всё сильнее мерцал, будто от тепла танкового двигателя. Это была самая захватывающая вещь, которую Харкин когда-либо видел.
У его ног что-то шевельнулось. Один из ксеносов был не так уж и мёртв, и с жалобным воем поднял пистолет. У Харкина был только нож, но этого хватило, чтобы отсечь чужаку руку, а затем и голову.
Никто не мог помешать этому. Он заметил маленький камешек на окровавленной груди и взял его.
Шевеление привлекло её внимание, и тварь пританцовывая направилась к нему. Кровь Харкина пульсировала в ушах в такт её покачивающейся походке. Её глаза были чёрными, но казались наполненными невероятной глубиной. Клинок упал, когда он вдохнул её запах, и всё, о чём он мог думать – это предложить ей добытый камень. Она была так близко, что он чувствовал, как воздух обжигает жаром её желания, когда она опускала подношение в широкий рот. Затем её губы оказались на его губах, разделяя что-то, с чем не могла сравниться даже его самая лучшая добыча.
Когда он открыл глаза, всё вокруг казалось серым. Она исчезла. Воздух был чистым и ровным. Мёртвые были просто мёртвыми. Он слышал приближение танков и призывы к перегруппировке. Его клинок всё ещё был мокрым от крови, но он, должно быть, потерял сознание во время взрывов. Харкин облизнул губы – вкус был, не такой интенсивный, но призывающий его к большему. Он ухмыльнулся, показав зубы, ставшие чуть больше чем прежде, и зашагал к новой добыче.
Источник: Black Crusade. Tome of Excess
У азимова и его Основания это очень заметно в двух последних книгах, кои одна от другой почти не отличаются. Только терь ищут не Гею, а землю/терру.
В дюне этого навалом ихмо, поэтому уже как Лето стал червем бросил.
То в первой книге рассказывается и даже в эпилоге ставится цитата Лаета каким образом будет терраформирована Дюна и как там оставят на экваторе пустыни дабы черви жили. План на многие поколения, коим жили все фримены. И что во второй книге? Они озеленили всю планету и такие 'ой, а чо черви умирают?'
И я такой сижу, вспоминая как они дрочили на идеи Лаета и заучивали на изусть, а потом, как появилась возможность, они напрочь все забыли как хотели озеленять родной мир и почему пустыня так важна для червей.
Едва осилил две книги после первой тк очень било в глаза такое "а чо случилось" , будто им же, фрименам-персонажам всех трех книг мозги все промыли и они забыли чему и почему их лает учил