chaos+slaanesh+emperors+children

Слаанеш, Темный Принц

Приветствую вахактор, я всегда хотел получить структурированную информацию о некоторых аспектах вархаммера, но из за раздробленности информации понял, что лучше попытаться сделать это самому и сделал небольшое исследование, в ходе которого я пришел к интересным выводам. Я составил для вас длиннопост о изучении Бога Хаоса Слаанеш, при этом я старался использовать свежую и проверенную информацию. Рассмотрев при этом незаезженные идеи, при этом я старался судить нейтрально. Все источники указаны в посте. Сразу необходимо отметить, при обсуждении некоторых концепций не стоит воспринимать их буквально. Варп пространство хаотично по своей природе и изменяется от разума, познающего его глубины.

Истории, посвящённые исследованию сверхъестественной природы варпа, нельзя истолковывать буквально — ибо ни один рациональный разум не способен вместить истинного и вечно меняющегося знания о не-реальности. Обсуждая подобные рассказы, следует считать их аллегориями, наполненными метафорами упрощённого понимания и раскрывающими более серьёзные истины. (Horus Heresy Book Eight, Malevolence)

Как долго формируются боги?
Большим подспорьем в изучении Темного Князя является то, что мы можем приблизительно назвать время его рождения, однако сразу же встает вопрос, сколько же времени необходимо для формирования нового божества?
В случае с Принцем Излишеств, впрочем, как и с иными богами, это доподлинно неизвестно.

В варпе ход истории идет по-другому, ибо Имматериум не связан линейным временем, и события не происходят в строгой последовательности "причина - следствие". Как считают его божественные соперники, Слаанеш существовал всегда, и в то же время никогда не существовал вообще.(CDC 8ed)

В материальном мире все так же неоднозначно. Упоминается (CDC 8 ed), что первые ростки Темного Бога формировались на протяжении «многих поколений» древней империи Альдари. Доподлинно можно сказать, что самое активное формирование проходило в период с 25 по 30 миллениумы, именно в это время бури Имматериума огромных масштабов закрыли крупные районы Галактики и сделали невозможным варп путешествия. Однако, есть упоминание, что ближе к концу 22 миллениума практически на всех человеческих планетах за сравнительно краткий промежуток времени появились псайкеры (Warhammer 40000 RB 8ed). Является ли это прямым следствием зарождения нового божества - вопрос открытый.

Сила Слаанеш в сравнении с другими Богами

Принято считать, что Слаанеш является слабейшим из Пантеона, но сама природа Великой игры предполагает, что в вечно изменчивом Царстве Хаоса ничто не вечно. Главная сила Темного Князя в манипуляциях, но в отличие от своего брата Тзинча, замыслы которого направлены на разум и изменение событий, манипуляции Слаанеш затрагивают внутренние струны души. На это влияние так же указывают известные нам психосилы Слаанеш.

Бойтесь Тёмного принца
Из всех сложностей Великой игры самой выразительной пожалуй являются отношения между Слаанеш и его братьями-богами. Никто не может так разгневать Кхорна, как Повелитель невоздержанности, чьи земная роскошь и похоть бросают вызов влечению Кхорна к резне. Лишь мимолётного упоминания Слаанеш или его интриг достаточно, чтобы в царстве Кровавого бога начали извергаться вулканы. И хотя Кхорн единственный, кто враждебно относится к Тёмному принцу в открытую, Нургл и Тзинч тоже чувствуют себя некомфортно в его присутствии, несмотря на то, что в самой типичной иерархии сил Богов Хаоса Слаанеш находится в самом низу. Даже они чувствуют магнетическое притяжение его непревзойдённой харизмы, их одновременно привлекает и отталкивает от их младшего брата.
Отчасти это связано с тем, что все Боги Хаоса олицетворяют невоздержанность, которой славится Слаанеш: Кхорн - кровожадность, Тзинч - интриги, Нургл - распространение болезней. Всё это является одержимостью, которую Тёмный принц может подчинить своей воле малейшим шёпотом. В сознании каждого из братьев скрывается подозрение, что влияние Слаанеш быстро растёт, и что однажды Тёмный принц затмит их по силе. Благодаря этой мысли любой альянс с Слаанеш особенного недолговечен. В то время как это можно объяснить простым недоверием к тому, кто меняет стороны просто из прихоти, есть предположение, что соперники Тёмного принца боятся тайной силы, с помощью которой он имеет над ними власть. (CDC 8ed)

Темные Дары
Боги щедры на дары (природа которых требует отдельного рассмотрения) и Принц Излишеств не является исключением. Помимо широко известной скорости восприятия и движений, что автор этих строк склонен считать как аллюзию на стремительность расы, породившей эту сущность, стоить рассмотреть такой аспект как отношение к боли.
В отличие от последователей Бога Чумы, которые к боли практически нечувствительны, мучения слаанешепоклонников являются еще одним ощущениям, которое стоит принимать и получать удовольствие. Предположу, что мазохизм имеет и божественную природу и физическую. В качестве примера стоит привести воспоминания Савоны, человеческой женщины, сумевшей высоко подняться в иерархии варбанды Детей Императора.

Когда-то она восхищалась ими — они казались ей вершиной мироздания. Ангелами, сошедшими с небес в образе людей. Когда они пришли в ее маленький агромир в поисках рабов и припасов, она отправилась с ними по доброй воле, словно невеста — в измазанном кровью платье из кожи своей же семьи. Она принесла в жертву сердца родных и стала служанкой легиона, который забыл, для чего это вообще нужно. Она носила золотой шейный обруч и испытывала боль и наслаждение — столько наслаждения и боли, что одно переходило в другое, пока она не перестала их различать.(Фабий Байл. Повелитель клонов)

Важный факт, поклонение Слаанеш усиливает все существующие телесные и духовные ощущения, причем изменения происходят на биологическом уровне

Я следил за ним посредством Искусства, видя не плоть и кости, а переплетающуюся карту нервов и ощущений в сознании. Теперь стало заметно незримое прикосновение Младшего Бога, проявившееся в нейронной паутине чувств и эмоций внутри тканей мозга. Чем он наслаждался. Чем больше не мог наслаждаться. Каким образом каждое чувственное переживание вплеталось в отдельное откровение удовольствия. Как ему было достаточно сделать кого-либо беспомощным, чтобы его пальцы дрожали от восторга. Как последний вздох врага становился сладчайшим из ароматов, а кровь, протолкнутая последним ударом сердца противника, – лучшим из вин. (Коготь Гора)

Является ли это следствием божественного касания или же это воплощенное варпом желание? Ответить однозначно невозможно. Однако с уверенностью можно судить, что эта еще одна аллюзия на другой аспект расы Альдари – невероятную чувственность по сравнению с иными расами.

Также стоит отметить направленность милостей Темного Принца в сторону обольщения и харизмы. Встает вопрос, являются ли эти дары метафорическим воплощением известной холодной красоты эльдар? Для примера предоставлю описание темного дара, Лика Слаанеш.

Обличие Тёмного князя Хаоса одновременно совершенно чудовищно и до боли прекрасно – по крайней мере, на взгляд простых смертных. Не мужское и не женское, не человеческое и не чужацкое – это лицо порабощает душу и подавляет все остальные желания. По сравнению с ним любое другое – безжизненная маска. Черты, что обретает еретик, лишь немного напоминают лик Князя наслаждений, но все равно порабощают каждого взглянувшего своим тёмным очарованием. (BC RB)

Любопытный факт, неоднократно замеченный в книгах, у слаанешепоклонников буквально текут слюни от возбуждения и предвкушения при виде эльдар, а их кровь считается лучше любого вина.Все последователи Князя Наслаждений готовы на многое ради неповрежденных камней душ эльдар, а практически гарантированным вариантом апофеоза является поглощение огромного количества эльдарских душ. Всё вышеперечисленное можно считать еще одним милостью Младшего Бога.

Песнь Слаанеш

Чрезвычайно любопытным аспектом Слаанеша является его Песнь. Я склонен считать, что это явный намек на артистический аспект цивилизации Альдари.

Песнь. Трансцендентный гимн, охватывающий созидание и разрушение, жизнь и смерть. Песнь Хаоса и самой Вселенной. Композитор коснулся музыки самого молодого бога и взвалил на свои плечи бремя заботы о ней, добавляя ноты и движения к бесконечно кричащему гобелену. (Люций. Вечный клинок)

Довольно сложно однозначно утверждать, представляет собой Песнь. Является ли это особым ритуалом избранных верующих (слышать зов Песни в душе могут очень немногие), усиливающим Темного Принца или же реальный аспект, от которого зависит существование целого бога. Один из отрывков, описывающих это явление показан в другом посте http://wh.reactor.cc/post/5143958 , другой, более подробно раскрывающий теологическую сторону предоставлен ниже.

Песня никогда не прекращалась, бесконечно струясь по затвердевшей варп-энергии и наполняя какофонов ее отголосками. Снова и снова она курсировала по этой петле, становясь вдвое громче с каждым циклом. Песня совершенствовалась с каждой новой нотой, становясь все более похожей на ту, какой она должна была быть.
Очень скоро он и его братья даже могут слиться с ней, как хормейстер Элиан много веков назад. Он пропел им путь к коварным эльдарам — путь, по которому они шли и сейчас. Элиан был поглощен песней, съеден изнутри ее мощью. То была протопеснь. Расщепляющая песнь. Песнь, что могла расколоть Вселенную или спасти ее. Песнь рождения и смерти.
То была песнь Слаанеш, начатая в день зачатия Темного Принца и с тех пор непрерывно исполняемая избранными хорами. Начали ее когда-то альдари, и их призраки до сих пор пели ее в глубине Паутины. У Рамоса и его братьев тоже была в ней своя партия. Они добавили свои голоса к хору мертвых, потерянных и проклятых, разделенных во времени. Участники вселенского ансамбля пели в абсолютной гармонии друг с другом, несмотря на огромные пропасти бытия, разделявшие их, разграничивавшие прошлое, настоящее и будущее. Они пели, чтобы Темный Принц существовал в самом начале и продолжал существовать до самого конца. Пели, чтобы солнце могло взойти завтра и неизменно вставало вчера.
Если бы песня затихла, Слаанеш мог перестать существовать. А без Слаанеш не могла длиться и сама песня, словно ее никогда и не было. Рамос не мог себе этого представить, и его разум отгораживался от столь чудовищной фантазии. Не будь песни, он бы никогда не сломал Лунные ворота, а Фулгрим никогда не взял бы в руки лаэранский клинок.
Без этой чудесной песни его жизнь, вероятно, утратила бы всякий смысл, он был бы всего-навсего еще одним безликим воином среди легиона таких же, как он. Очередной позабытый «пока-не-мертвый». Нарастающее разочарование в этот неправдоподобный миг придало дополнительную силу его голосу, и он вытянул руки перед собой. Встроенные в ладони его перчаток звуковые излучатели завели нестройную рапсодию.
— Да не буду я скован и посажен в клетку. Да не стану рабом я, — его слова безудержно рокотали в воздухе, побуждая хор прилагать больше усилий к исполнению. — И не угаснем мы. Мы будем петь. Мы всегда будем петь. Мы будем продолжать петь, даже когда упадет последний занавес. Пойте, братья мои. Пойте! (Фабий Байл. Повелитель клонов)

Важно, что способность воспринимать Божественную Песнь – это не привилегия нойзмаринов, такой же способностью обладал слаанешитский колдун в варбанде Люция Вечного, известный как Композитор. Вероятно, по причине неспособности «петь» как какафоны Слаанеш, или же по собственному видению, он пришел к нестандартному решению этой проблемы. Это решение, что иронично, очень напоминало псионический Хор Астрономикона.

Люция встретил хор криков. Люди выстроились вдоль стен, их удерживали ужасные конструкции, похожие на пауков из хрусталя и потускневшего серебра. Им ампутировали конечности, обрили, а в некоторых случаях содрали кожу, и всё, что осталось от жертв, было оболочкой истерзанного мяса с умоляющими глазами, блестевшими от слез в розовом свете факелов. Черви нефритовой энергии прошивали их сырую плоть, и они кричали от боли всё громче и мучились всё сильнее по мере того, как их страдания переходили на новый уровень.
Конструкции двигались в разные гнезда по стенам в леденящем танце, выстраивая вопящие тела своих пленников в изменяющиеся тошнотворные узоры. Они образовывали сбивающие с толку руны, которые вызывали зуд на теле и жгучие черные слезы у Люция. Машинные мандибулы зажимали и широко растягивали рты жертв, из которых вырывался пар, оседая кристаллами инея под свечение коронных разрядов. Они беспрерывно визжали, их лица застыли под искусно выполненными масками из фарфора и потускневшего золота. Из нарисованных на масках улыбок тянулись трубки, сверкая варп-инеем, они соединялись, переплетались, подобно паутине вокруг спиральной башни в центре зала. (Люций. Вечный Клинок)

Выводы.

Я не сторонник идеи о том, что Темные Боги были сформированы человечеством, потому что считаю, что в такой огромной галактике влияние одной малочисленной примитивной расы ничтожно и оставить мощный след в варпе люди были неспособны. Однако в случае со Слаанеш аэльдари сыграли как минимум фокусирующую роль, что оставило серьезный отпечаток на сущности Темного Князя. Практически все аспекты физиологии и культуры аэльдари нашли свое отражение в этом божестве и это подводит нас к жутковатым выводам. Люди ожидающие рождения Звездного Дитя даже близко не представляют, что за чудовище может породить человечество. По своей природе варп искажает в темную сторону даже самые прекрасные эмоции смертных и фокусируют влияние именно на темной стороне. Что способны породить ксенофобные, страшащиеся всего чуждого люди? Вопрос открыт, но боюсь, ничего хорошего человечество не ждет. Впрочем, это лишь мнение автора

Глупцы вопрошали: «Почему Темная эра технологий закончилась падением человечества?», другие глупцы отвечали: из-за «Безрассудства», «Гордыни» или «Поклонению прогрессу», как будто эти понятия сами по себе имеют какой-то смысл. Для мудреца ответ прост. Это случилось из-за того, что человечество, наконец, получило в свое распоряжение знания для воплощения в жизнь своих грез, а во всем мироздании нет ничего темнее грез людей».

Вступление к «Изумрудному Завету», запрещенная работа техноархеолога Синеция Торна М29

Песнь созидания, вечности и красоты.

Приветствую вахактор, хочу поделиться с вами одним отличным отрывком из книги «Фабий Байл. Прародитель». Наверно самая сильная сцена из всей этой, безусловно, одной из лучших книг по вселенной, этакий печальный\прекрасный хэппиэнд в нашем мрачном сеттинге. Момент перед началом штурма Детьми Императора эльдарского мира-корабля Лугганат.

Он быстро работал вместе с остальными апотекариями, прикрепляя нейросеть, выращенную из материала псайкеров и эльдаров, на поверхность изуродованного мозга Элиана. Благодаря мутациям шумодесантника можно было не беспокоиться об отторжении и неправильной работе.
— Когда мы закончим, твой голос, Элиан, пронзит самое сердце пустоты, — сказал Байл.
— Слаанеш услышит меня, — прошептал Элиан.
Байл не понял, вопрос это или утверждение, и решил не отвечать. Элиан все равно его не услышит. Шумодесантник между тем начал дергаться, а из рваного рта пошла пена. Он выкатил глаза, схватился за горло. Вокс-каналы заполнились шумом. Арриан выругался, когда из носа и ушей у него пошла кровь. Цимисхий отшатнулся, держась за голову. Олеандр отвернулся, борясь с тошнотой. Байл продолжал работать. Этого следовало ожидать.
Звук становился громче с каждым соединенным нервом и каждой заменой старых передатчиков на новые. На более сильные. Аугментированные легкие Элиана наполнились невиданной до сих пор силой, а в мозгу забушевала мощь, отнятая у сотни средних псайкеров. Ткани эльдаров проникли в мозг, словно стремительный рак, образуя связи там, где их раньше не было. Вскоре они расцветут и заполнят весь череп шумодесантника наподобие смертоносного сорняка. Раньше его крик мог убить. Теперь же он превзойдет все виды оружия.
Шумодесантник вдруг выпрямился, так что изуродованный мозг сместился со своего положения в усиленном черепе, и закричал. Пульс Байла подпрыгнул, но хирургеон тут же отреагировал, введя ему успокоительное. Байл взял Элиана за плечо.
— Успокойся, — крикнул он, пытаясь пробиться через усиливающийся шум. Один вокс-динамик взорвался и выпал из стены. Машиножрецы испуганно верещали, посылая друг другу сигналы с кодом, — Держи силу под контролем, брат, или она сожжет тебя дотла прежде, чем ты достигнешь крещендо.
Крик Элиана обратился в стон, измученный и сдавленный. Достигнув высшей точки, шум прекратился. Шумодесантник обмяк. Байл глубоко вдохнул, наклонился вперед, быстро поставил на место снятые кости, череп и спаял края. По лицу и шее Элиана лилась кровь, исчезая в мешанине кабелей и проводов. Он выпрямился, не дав Байлу зашить изорванную кожу.
— Этого достаточно. Пора, главный апотекарий. Я чувствую, как песнь набирает силу. Долго я сопротивляться ее зову не смогу.
Он забрал свой шлем у Саккары и с влажным звуком надел его.
Арриан взглянул на Байла:
— Если все оставим как есть, у него разовьется инфекция.
— Вряд ли успеет, — ответил Байл, — Идем. Пора с этим покончить. Гостеприимство Блистательного начинает меня утомлять. — Он потер грудь, оставив на сморщенной поверхности плаща кровавые отпечатки. — Элиан… Начинай.
Плоть ядра внутри костяно-металлической рамы задрожала. Переподключенные системы стабилизировались, и по содрогающейся поверхности побежали искры. Элиан забился в конвульсиях, когда в его тело хлынула энергия, выгнул спину и начал кричать. Звук проникал во все вокс-каналы зала, а лампы опять замигали.
Байл почувствовал, как воздух сгустился и похолодел. Способности шумодесантника имели одновременно психическую и физическую природу и нарушали реальность на всех уровнях.

В реакторном зале «Кваржазата» Элиан Пакрит, бывший сержант Девятой роты, почувствовал тяжесть приближающегося момента и понял, что скоро умрет. Каждая клетка его тела горела диким огнем от песни Слаанеш, которая билась в теле, пытаясь вырваться, и он трясся, потеряв контроль над собой. Кабели давно вылетели из гнезд и хлестали вокруг, а оставшиеся вокс-динамики испускали диссонирующий шум. Вокруг валялись еще подергивающиеся тела машиножрецов, чьи мозги вскипели от силы его голоса. Он и себе сжег все внутренности дотла. Но песня продолжала стучать в голове, сердце и душе, а тело продолжало жить. Оно не умрет, пока ему еще было что предложить.
Он отдался песне добровольно и даже радостно. С тех пор, как он впервые услышал ее на каком-то давно забытом поле боя, он мечтал лишь о том, чтобы стать с ней одним целым. Где это было, на Истваане? Он не помнил. Память ничего не хранила подолгу, эмоции притупились, от них остались лишь осколки. Всякий раз, когда он обращался к воспоминаниям, видел лишь обрывки чего-то ужасного и прекрасного. Только песнь имела значение.
Никогда еще Элиан не чувствовал себя так одиноко, как сейчас, под светом звезд. Вокруг него танцевали демоническое силуэты, изящные и притягательные, но он едва замечал их. Фрейлины Слаанеш следовали своей природе, летя на его пение, как мотыльки на огонь, и вскоре целые сотни плыли по залу, распевая вместе с ним. Ему казалось, что воздух переливается всеми цветами, что он кристально чист, что он сияет, как солнце, обращается в пляж из золотых зубов и в море темного вина. Лампы горели так, что жгло глаза, а звуки пульсировали в гипнотическом ритме, подчиняясь темпу его голоса. Стена перед ним была гигантской пастью, и она говорила что-то, но поврежденные барабанные перепонки ничего не улавливали. На фоне пасти чернело пятно. Пятно было миром, который ослепила его песнь. Он ясно видел его через пропавшие стены корабля. Сенсоры «Кваржазата» были его глазами, вокс был его голосом.
Элиана ждала достойная смерть. Он превратился в чистый шум и ярость, пока еще запертый в распадающейся оболочке, и смотрел перед собой, уговаривая себя продержаться еще немного. Он хотел, чтобы эльдары услышали его во всем его величии, чтобы его партия пронеслась над ними прежде, чем ее унесет космический ветер. Пятно разрасталось, уродуя совершенную негармоничность имматериума.
Рукотворный мир был так огромен, что мог двигаться лишь с досветовой скоростью. Его окружал флот из кораблей поменьше, которые жались к нему, как косяки рыб к тени левиафана. Мир населяли миллионы, и совсем скоро эти миллионы услышат зов Слаанеш. Его братья поднимут свои инструменты и двинутся вперед, неся песнь к самому сердцу вражеского мира. Они заставят саму психокость рыдать от ее красоты и обучат безбожных эльдаров новым способам кричать, наслаждаться и убивать.
Они освободят ксеносов от оков и откроют им вечный мир чудес и славы. Не обращая внимания на спазмы в спине и ногах, Элиан выпрямился, раскинул руки в стороны и собрался с последними силами. Его партия подходила к концу, но сама песнь никогда не умрет. И после его смерти она будет литься вперед, набирая силу. Она накроет всю Галактику — и тогда все познают божественный восторг, который дарила любовь Слаанеш.
Рукотворный мир приближался. Элиан чувствовал пульсацию вокс-частот флота и нетерпение «Кваржазата», завидевшего добычу. Корабль трясся, как пес на охоте, а его двигатели оглушительно пыхтели..
Он протянул руки, словно мог схватить далекий корабль, и замки на броне в конце концов не выдержали. Раскалывающийся череп усиливал все звуки до грома. Главный апотекарий наделил его огромной силой, и не раз. Мозг, пронизанный нечеловеческой плотью, вскипал, и он слышал голоса псайкеров и ведьм, которым она раньше принадлежала. Он слышал крики, с которыми они отдавали свои силы его песне, обращаясь в прах на ветру музыки. Элиан заставил их петь вместе с ним.
Его песнь расколола космос, сложила вдвое и скрутила, открывая путь «Кваржазату», за которым следовал остальной флот. Он чувствовал, как задрожал корпус, когда выдвинулись орудия. Он слышал, как воют сирены, как возбужденно кричат члены экипажа на своих постах.
Он слышал пение.
Внутри разгоралась боль. Его голос слабел. Теперь он остался по-настоящему один, и уже ничто не могло его спасти. Броня сползала с распадающихся конечностей, разваливающегося туловища, раскалывающейся головы. Демонетки растворялись в воздухе, напоследок проводя когтями по его броне со сладостной горечью прощания. Или, возможно, желая показать ему, что он прожил достойную жизнь и спел достойную песнь.
Война началась, и Элиан Пакрит, бывший сержант Девятой роты, рассыпался в пыль. Но песнь разрушения продолжала катиться вперед, становясь только сильнее.