caught in chaos

Go play the Coffin of Andy and Leyley, its fun

Great unclean one

Vashtorr the Arkithane

Малые победы

Темный апостол привалился к стене. Не из-за отчаяния или разочарования, но просто от неожиданно накатившей слабости. У него и мысли не было о провале. Казалось, что об успехе атаки можно не беспокоиться. И вот настал тот самый момент, и воин-жрец испытывал только усталость. Он так вымотался… Как будто целую вечность занимался тяжелейшей работой и получил за все только кратчайший миг покоя.

— Почему они не нападают? — просвистел Эвек и почесал обожженный плазмой доспех, как свою кожу.

Падший капеллан вздохнул и устало поглядел в сторону рудолазов с раскаленными докрасна плазменными резаками, остановившихся вдали среди теней.

— Им пока без нужды. Нас мало,и мы отрезаны. — Среди присевших машин медленно крались фигуры в скафандрах. Шахтеры, алчущие мести. И не только они. Виднелись и крупные фигуры в черном. — Они могут спокойно нас всех уничтожить, но сами при этом понесут немалые потери. Поэтому они ждут.

— Чего ждут?

— Подкрепления, — отозвался душепастырь.

Отвернувшись, он прислушался к шепоту нерожденных. Незримые, они все так же находились рядом. Всегда будут. Подобно ракушкам и паразитам, они, демоны, цепляются за места, где во славу Темных богов пролита кровь.

Наверное, именно поэтому Пантеон позволил им, Несущим Слово, добраться так далеко. Легионер улыбнулся.

— Какая спесь… — прошептал он.

Эвек повернулся к господину:

— Какие будут приказы, темный апостол?Лакву отмахнулся:

— Разве это имеет сейчас значение? Мы дошли до финала этого… паломничества или сумасбродства. Все кончено. — Воин-жрец кое-как выпрямился. — Я завершил работу, вы тоже. Самый главный безумец погиб!

Легионеры пораженно уставились на предводителя. Мысль о сдаче без боя была совершенно чуждой для них. Кощунственной. Всегда есть другой вариант. Иное решение. Но выбором управляют боги. И они всегда дают тебе только то, что отвечает их нуждам.

— Вы хотите… отступить? — прохрипел Эвек. — Ведь мы еще можем победить. — Голос стал походить на гул перегретого чайника.

Душепастырь покачал головой:

— Мы уже выиграли! Одержали победу в ту же секунду, когда ступили на этот астероид. В день, когда наши войска высадились на Альмасе. — Он тихо засмеялся. — Теперьты понимаешь это, Эвек? Стратегия внутри планов. Боги никогда не показывают нам сто путей, но всегда только один. Именно этого не осознал Аматним. Такие, как он, никогда не могут уразуметь этого. Они мыслят только категориями личных взлетов и падений. Но наши триумфы и провалы служат только Пантеону.

Воин посмотрел на окровавленную руку. Красные кристаллы раскрошились и упали.

— Эта система никогда не оправится от того, что мы здесь совершили. Мы подожгли ее. Неважно, сколько будет длиться пожар, вечность или один день, урон уже нанесен. Вот в чем наша победа. Об этом шептали нерожденные. Я был слишком занят, чтобы сразу понять, но теперь все раскрылось.

Не только Эвек, но и все остальные легионеры подошли ближе и слушали. В шлеме Лакву раздавались щелчки незнакомых частот,но он пропустил их мимо ушей. Враги скоро будут здесь и разыграют свои роли в великом плане Пантеона.

— Мы все — только зерна великого древа. Слава рождается из наших ран. — Душепастырь указал на Эвека. — Ты сам сказал: боги жаждут крови. Не нашего триумфа, не победы. Почему? — Он указал крозиусом на Альмас. — Там стоит бастион труповерия. Мир-собор. Но теперь святость планеты осквернена. И это сделали мы! Нашей жертвой Пантеону! Мы пришли и оставили несмываемое пятно!

— Война, братья. Ее выигрывает не одна великая битва, но множество небольших. Вот о чем мы всегда забываем в погоне за славой. Аматним — и, да, я тоже — полагали, что в конце паломничества будет тот самый великий триумф. Но на деле это оказалась победа малая. Мы снова ранили колоссального безумного зверя, который есть Империум, и оставили внутри раны частицу себя, точно так же, как во всех сражениях в Галактике. — Лакву обвел взглядом приверженцев. — Помните это, братья: незначительные победы и вечная слава!

Темный апостол запрокинул голову, смотря мимо балок, цистерн и поршней, за край астероидного пояса и прямо на сами звезды. И нечто из бесконечных пространств словно заглянуло в глаза воина-жреца. Потом послышался хохот жаждущих богов. И душепастырь понял, что они довольны. Этого достаточно. Несущий Слово обернулся, когда на внутреннем дисплее вспыхнули руны-целеуказатели.

Десантные капсулы цвета смерти дождем обрушились на поверхность астероида. Пять как минимум. Вот чего ждали Гвардейцы Ворона. Они не желали испытывать судьбу. Несущий Слово ощутил удар челноков, заметил облачка пыли, но ничего не услышал. Когда аппарели опустились, на свет выбежали воины в белой броне. А среди нападающих шла фигура, объятая первобытными грозами. Они доставили сюда колдуна — архитектора лжи. Лучше и придумать нельзя.

Пыль расступилась перед чародеем, открыв бело-синюю броню, покрытую потеками крови и окалиной. Бородатое лицо столь же свирепо, как лик орла. В глазах бушуют бури. Посох, окутанный психическими молниями. Нерожденные умолкли, и Лакву понял, что они ощутили запах смерти сородичей, идущий от нового врага. Да, мистик могуч.

— Узрите же, братья! Боги дают нам прощальный дар! Нет, нас не застрелят в спину подлые плебеи, но мы встретим конец, как подобает мужам, лицом к лицу с такими же воинами, от их болтеров и мечей! Возрадуйтесь, братья, ибо в смерти мы будем отомщены! — Воин-жрец ударил крозиусом по краю ограждения, и металл загудел подобно колоколу.

— Слава вечная, братья!

С этими словами темный апостол Лакву повел последних братьев к славе.