Warhammer 40000, девушка

Чо, суки, не хотите в армии служить? Я вам сейчас расскажу, как в полку Вальхаллских Ледяных Воинов служится!

Круглый год ходишь в шинели. Даже во время кампаний на тропических мирах. Даже в бане. Обматываешься полотенцем, шапочку поверх ушанки и сидишь, паришься. Потом тебя еще и цепным веником пиздят. Меня зимой малого крестили. Я ору, а меня кидают в прорубь. Ну я выныриваю уже в шинели, с щетиной и цигаркой в зубах и говорю священнику министорума "Отец, ты че, совсем ебанулся?" Это были мои первые слова. Если комиссар застанет за тем, как снимаешь шинель - расстрел на месте за ересь.

Вместо пайка выдают амасек и чай-танну. Если просишь обычной еды, то выдают еще и пиздюлей. Закусывать приходится тем, что есть под рукой. Чаще всего под рукой оказывается какой-нибудь зеленокожий ксенос. Самый кайф высушить пару вердбоев и хавать их потом перед боем. Когда заканчивается амасек, пьем прометий. Когда заканчивается прометий, ловим пиздюля от магоса за то, что обездвижили всю технику в полку.

Один раз нас прижали очень сильно и мы высунуться из окопа не могли. Атака захлебывалась. Ну я подползаю раком к комиссару и говорю:"Комиссар, может включим сабатон?" Он посмотрел на меня, как на еблана и ответил:"Как ты эту хероту вообще слушаешь, рядовой? Я сейчас покажу тебе подо что можно реально превозмогать" И уполз дальше по окопу. Ну я сижу, жду. Тут комиссар выскакивает верхом на бронированном медведе. Медведь встает на дыбы, а комиссар орет, размахивая цепной шашкой:"В атаку, нахуй! За Империум! За Императора!" Из окопа выпрыгивают три рядовых. С бояном, балалайкой и гуслями. Начинают играть "солдатушки бравы ребятушки". Очнулся я уже под конец боя, засовывая в жопу демонпринцу свой трехлинейный лазган.

Взяли меня как-то в плен. Ну как взяли, вышел я поссать из казармы ужратый, упал в сугроб и заснул. Проснулся, а вокруг хаоситы. Говорят: "Пизда тебе, ща резать будем тебя медленна" А сами уже маски понацепили и сервочереп настроили. Ну я ехидно улыбнулся так и стянул сапог один. А они как давай блевать друг на друга. Я еще ехиднее улыбаюсь. Стягиваю второй сапог. Начивает блевать чумной космодесантник. Я подскочил и босиком десяточку километров до базы. Раскрыл расположение базы противника. Когда пришли, они еще были нейтрализованы. Сапоги мне новые выдали после этого случая. И медаль.

А девушки какие на Вальхалле. Ради таких стоит вернуться. И кроводавца на скаку остановит и в горящую Тизку войдет. А картошечку какую делают, да с нобами жареными, объедение. Как-то, пока я в походе был, со всеми мужиками из города, орда напала. Они думали, что женщины - легкая добыча. Но они не учли одного. Зеленокожие вошли в город в грязных ботинках. Прямо по только помытому. Тут-то их ссаными тряпками и выгнали с планеты. В общем за свой ледяной шарик мы спокойны даже находясь в ебенях галактики.

Ну почему к Тёмным Храмовникам няшные девочки так и липнут? Они же злые, вечно в крови, бесконечно хрипят проклятия еретикам, мутантам, предателям, ксеносам. Чуть, что не так, сразу разорвут напополам. Но стоит им высадится, и целые толпы лолей вылезают из убежищ, и бегут к ним, с цветами, кусочками всякой еды и прочими дарами. Дерутся чтобы прикоснуться к испещрённой следами вражеского огня силовой броне, ещё покрытой слоем крови еретиков, прыгают, визжат когда их могучие пальцы стискивают тощие девичьи попки. Что за несправедливость? Я могучий, Ультрадесантник, мои подвиги ничуть не менее прославленны чем подвиги любого равного мне по положению брата из Чёрных, но ко мне ни разу за два века, ни разу не подошла ни одна, самая завалящая жируха! Я чищу броню, пользуюсь освежителем, слежу что-бы филигрань на доспехах не потускнела. А они всё равно бегут к этим покрытым кровью и внутренностями, чудовищам. Я бы привел девочку в свою келью, прочитал ей стихи, рассказал о красоте космоса, поведал о великолепии закатов и рассветов, мы бы рассуждали о философии и величии Императора, дегустируя лучшие столетние вина. И никто не хочет. Вот сегодня, побили мы еретиков, и решил я пройтись по улицам города, запечатлеть в памяти величие нашей победы и горечь цены, которой она досталась. Иду я, и вижу Храмовник навстречу! А рядом с ним, прижимаясь хрупким тельцем к броне, прекраснейшая дева с глазами цвета моря на рассвете. Такая хрупкая, беззащитная, такая красивая, что у меня дар речи пропал. И что я слышу? Храмовник идёт и говорит этому прекраснейшему дитя Императора: "Ну, блядь, я блядь, суку эту ксеноскую за хуец его беру, и ебалом об стену ХРЯСЬ! Только кишки полезли, а потом повернусь и как переебу его дружков, только кишки полезли, а потом блядь, как заору «ЗА ИМПЕРАТОРА, мочи прыщеблядков!». Разве можно такое девушке, чистому созданию Императора говорить? А она идёт и улыбается, и глазки блестят, и так влюблённо на него смотрит. Не понимаю я девушек. Одинокий Ультрадесантник.

С днем рождения меня. Сегодня справляю на реакторе, присоединяйтесь.

Нус, держите разрыв шаблона, берегитесь орки, берегитесь хаоситы, они вышли на тропу лутания. И пусть никто не уйдет незалутанным!