Warhammer бумага

Тонкости Общения с Чуть Более Цивилизованными Расами - Азуриане

Во время своих научных изысканий я выяснил, что один из подвидов эльдар обитает в громадных городах-укрытиях, бороздящих просторы космоса. Существование этих титанических судов подтверждается также наблюдениями эксплораторов Адептус Механикус и кораблей Имперского Флота. Несмотря на нашу уверенность в самом их существовании, нам остаётся лишь гадать о том, что происходит в глубинах этих кораблей. В ряде попавших ко мне записей обитатели этих кораблей-миров называются «азуриане», и представляют они, как бы в это не было трудно поверить, ещё бОльшую загадку, чем друкхари.

Я искренне уверен в том, что действия друкхари всегда подчинены одной-единственной, хоть и извращённой, цели — каждый из этих кровожадных разбойников существует исключительно тем, что питается болью и смертью других существ; именно эта безудержная жажда насилия толкает их на атаки наших флотов и армий. Однако же действия азуриан понять намного сложнее. Они не менее смертельны и бессердечны, но подчиняются стратегиям порой столь переменчивым, что действия их видятся бредом безумца. Денно и нощно штудировал я имеющиеся у нас записи об их тактиках, но каждый раз, когда казалось, что я вот-вот смогу наконец разгадать их истинный смысл, он ускользал от меня. Войско эльдар способно вырезать миллионы невинных людей, как кажется, без единой на то причины — а затем, в рамках этого же самого конфликта, своими действиями спасти равное количество жизней; однако чем больше я изучаю их, тем больше укрепляюсь я в своей вере в то, что действиями их руководит не безумие, а некая сложная схема, что неподвластна человеческому разуму.

Сосуществование человечества с азурианами, бесспорно, не представляется возможным. Мы заселили земли, что они давно утеряли, и потому в их глазах представляемся лишь ничтожными падальщиками, облепившими труп их некогда великой империи. Это заблуждение, однако, ни в коей степени не уменьшает исходящей от эльдар опасности. Посему я привожу в этом разделе всю информацию, что известна мне об азурианах.

Несмотря на свой переменчивый нрав и извращённые обычаи, мало кто в галактике может похвастаться более изящной физиологией, чем азуриане. Рост их превышает человеческий, пропорции элегантно вытянуты, а любые движения искусны и почти танцевальны. Поистине невероятно наблюдать за азурианами в движении — нечеловеческая скорость в их движениях сочетается с ленной истомой, и даже самого проворного оппонента могут они с лёгкостью обойти. Дабы ничто не сдерживало данную им от природы проворность, азуриане избегают ношения тяжёлых броневых пластин, облачаясь вместо этого в облегающий комбинезон, сотканный на вид из животных шкур. Облачение это достаточно легко, чтобы позволять носящему его азурианину исполнять в нём чудеса акробатики, однако способно затвердевать в ответ на атаку, с относительной стабильностью отражая огонь мелкокалиберного оружия. Встретившись с целым рядом азуриан во время своих посещений Чернокаменной Крепости, я могу лично подтвердить их сноровку и грациозность. На крайне мрачные размышления наводит меня тот факт, что народ, столь искусный в военном деле, не смог защитить свою империю.

В месте столь уникальном и богатом на необычные встречи, как Пропасть, мне выпала редкая возможность наблюдать за одной из представительниц их народности так близко, что я смог даже быстро зарисовать её.

В целом ряде экспедиций компанию мне составляло загадочное существо, зовущее себя Амаллин-Теневод. По её словам, она живёт жизнью изгнанницы, покинув пределы описанных мной ранее космических городов-государств — проблема в том, что я не уверен, насколько буквально следует воспринимать эти слова. На все мои вопросы отвечает она лишь глубокими притчами, значение которых кажется однозначным и ясным вплоть до того момента, как я пытаюсь предать их бумаге — в миг этот они незамедлительно теряют весь смысл, оставляя меня в глубоком недоумении. Хотя в общении со мной, подобно иным встреченным мной эльдарам, голос её полон властного презрения, я подозреваю, что долгие годы общения с не-эльдарами несколько смягчили её мнение на наш счёт. Какой бы ни была на самом деле её мотивация, мы смогли достичь определённой доли взаимного понимания, и даже уважения — по крайней в достаточной степени, чтобы пережить несколько совместных экспедиций в Чернокаменную. Несмотря на то, что натура её до сих пор представляется мне загадочной, я в меру своих скромных сил постараюсь её описать.

В поведении Амаллин явственно чувствуется что-то трагическое, словно мыслей её никогда не покидают некие болезненные воспоминания. Это, однако, проявляется не в меланхоличной плаксивости, а непреклонном упорстве, словно личные её демоны лишь поддерживают её уверенность в своих действиях. Что же до описания её внешности, стоит упомянуть невероятную её легкость и грациозность, позволяющую ей без труда сливаться с тенями Чернокаменной Крепости подобно наваждению. Стоит же ей обернуться в свой ниспадающий плащ, как она и вовсе полностью пропадает из виду. Будь я человеком суеверным, то пребывал бы в железной уверенности, что миру телесному моя спутница принадлежит лишь наполовину. Каждое испытание, что предоставляет нам Чернокаменная Крепость, встречает она с впечатляющим стоицизмом, а в навыках стрельбы превосходит любого, кто когда-либо мне встречался — не раз Амаллин обращала свою снайперскую винтовку против противника задолго до того, как я осознавал, что мы находимся в опасности.

Насколько можно понять из её загадочных афоризмов, Амаллин нельзя назвать типичным представителем своего вида. Жизнь она свою проводит в добровольном изгнании, путешествуя по Галактике в одиночку. Когда я поинтересовался у неё о причинах такого положения дел, ответ её довольно быстро обратился в поток неудобоваримой поэзии. Мой аташе, Исола, исполнительно записала речь Амаллин, и проанализировала её в контексте хранящихся в нашем архиве эльдарских текстов. К сожалению, даже этого оказалось мало, но я прояснил что мог, и теперь привожу ниже.

Видимо, не все азуриане обитают в огромных космических кораблях. Однажды, в ответ на мои живописные рассказы об архитектурных чудесах Терры — коим я предался, скажу честно, будучи приведён в крайне раздражённое состояние духа её привычным высокомерием — наши славные храмы и соборы отмела она как безыскусные поделки, рассказывая, что вместо выделки пластали и рокрита народность её веками бережно растила райские планеты, что она называла «Лилаэтан», или же «девственными мирами». Амаллин поведала мне, что доведись мне оказаться на таком мире, я был бы уверен, что оказался в чудесном сне, ниспосланным божественным видением. Хоть, отвечая ей, я как мог поддерживал маску аналогичного ей холодного безразличия, должен признать, что страстно желаю посетить подобные миры — если они, конечно, и впрямь существуют.

Во время наших разговоров меня не покидает жутковатое ощущение того, что взгляд её смотрит напрямую в мою душу — ведь, как говорят, проклятье псайкера особо распространено среди эльдар. Если я правильно интерпретировал слова Амаллин, каждый представитель её обречённой расы глубоко связан с эфирными энергиями варп-пространства. Возможно, именно этот их изьян и обрушил некогда их древнее государство. Если это и впрямь так, то эльдары оказались слепы к истине, и вместо опасного проклятия считают псайкерскую мутацию ценным благословением. Наиболее одарённых псайкеров эльдар не предают священному очищающему огню, как в Империуме, а возводят в особую привилегированную касту, чьим представителям дозволяется влиять на решение генералов. Описывала их Амаллин с огромным благоговением как пророков и мистиков, что способны прочесть будущее подобно стихотворному сочинению, и могут даже менять его ход силой своих мыслей. Некоторые из этих заблудших душ встают на путь разрушения, обрушивая на своих недругов все ужасы Имматериума посредством своих неестественных сил. Другие же фокусируют варп сквозь пугающие боевые маски, что издают чудовищный, оглушительный шум. Я лично подвергся воздействию этого звукового оружия в коридорах Чернокаменной Крепости, и оказался на несколько часов скован необычным параличом, что затуманил мой разум и сковал члены. Крики эти, однако, были отнюдь не единственным оружием в арсенале этих эльдар. Внешний вид их был не менее устрашаюшим, чем боевой клич — головы их были закрыты искусными шлемами, что увенчивались разноцветными гривами, а в руках держали они изогнутые мечи, что рассекали броню моих стражей будто мягкую ткань.

Примечания к пиктам:

Эльдары без малейших угрызений совести прибегают к использованию грязных приёмов и коварного, сокрытого вооружения — как, к примеру, установленного на шлеме «жала», что стреляет разрывными осколками.

Эльдарские же женщины, ничуть не менее коварные, чем остальные эльдары, зачастую носят устрашающие маски, что позволяют им испускать чудовищный вопль, что не даёт их противнику вступить с ними в честную схватку.

Источник: Liber Xenologis

Взято отсюда: https://teletype.in/@brotherpedrokantor

Новый Кодекс Империи Т'ау 9й редакции официально анонсирован

Империя Т'ау продвигается по галактике, и в связи с недавно выпущенной командой в Kill Team: Chalnath и повторным вторжением в систему Ведик, сейчас хорошее время, чтобы быть Синим. В начале следующего года всё станет еще лучше с новым кодексом Империи Т'ау.

Когда именно? До этого мы ещё дойдём, хотя сейчас мы уже достаточно близко, чтобы сделать несколько подсветок маркерами, дабы и вы смогли увидеть новую обложку с прекрасным артом.

Находясь так близко к толпе орков, ветераны игры за Т'ау могут немного вспотеть*, но неудивительно, что агрессивный септ Виор'ла тут оказались. Они знают, что делают с повышением мощности импульсный винтовок и карабинов, в новом кодексе импульсные бластеры Команды Прорыва также получают немного больше мощности.

Мы по-тихоньку покажем вам несколько фрагментов из кодекса на Warhammer-Community.com в ближайшие недели. На самом деле, уже сегодня вы, наконец, увидите, кто та темная фигура, которая преследовала нас в последнее время.

Кодекс: Империя Тау выйдет в начале 2022 года, и, поскольку кодексы Культов Генокрадов и Адептус Кустодес также появятся в тот же период, это будут захватывающие несколько месяцев для Warhammer 40,000. Подпишитесь на рассылку сообщества Warhammer, и вы никогда не пропустите еще одно откровение.

Источник

Приход Арлекинов

Особенно яркая вспышка озарила зал, через несколько секунд совсем невдалеке загрохотал гром. Йегара резко вдохнул и заморгал, прогоняя из глаз пятна, оставшиеся от света. На один-единственный миг этой вспышки комната разделилась на белый свет и четко очерченные тени, так что гости и мебель стали похожи на плоские фигуры, вырезанные из бумаги. В тот миг Ольтанир увидел силуэт, которого здесь раньше не было, нечто длинное и тонкое, неестественно скорчившееся подле трона Вайла. Он с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть от ужаса, но, когда его зрение прояснилось, там уже ничего не было. Вайл сердито уставился на него в ответ.

— На что ты пялишься, глупец? — ощерился Лорд-Сорокопут. — Ты выглядишь так, будто увидел какого-то из своих вялых инцестных родственников, восставшего из мертвых.

— Ни на что, простите меня, я… о боги! — вдруг вскрикнул Йегара. На последних словах он сорвался на истерический визг. Вайл и Кассаис тут же вскочили с мест, готовые сражаться, хотя и не знали, откуда грозит опасность. Остальные гости погрузились в шокированное молчание и вытягивали шеи, пытаясь увидеть, что за приступ безумия охватил последнего Йегару.

— И что? — через секунду рассмеялся Кассаис. — Я уж думал, та кошка явилась на второй раунд.

Ольтанир Йегара не сводил глаз с угла стола, где миг назад лежала рука Вайла. Там, невинно пристроившись на богатых извивах древесного узора, лежала кристаллическая пластина, то ли та, что он нашел рядом с покоями Ку'изала, то ли другая такая же. Лорд-Сорокопут проследил за его взглядом и сразу наткнулся на маленький поблескивающий прямоугольник. Пробормотав ругательство, он наклонился и стал его рассматривать.

Кассаис тихо чертыхнулся. Еще одна кристаллическая пластинка мерцала на том месте, где он сидел. Не обращая внимания на любые потенциальные опасности, он поднял тонкий прямоугольник и оглядел его. Изображенные на поверхности двойные маски, плачущая и смеющаяся, загадочно взирали на него пустыми глазницами.

— Кажется, Вайл, к тебе пожаловали незваные гости, — через миг произнес Кассаис, — если только это не какая-то подстроенная тобой забава, о которой ты, хитрая бестия, умолчал.

— Что… что это значит? — проблеял Йегара. Зал был погружен в молчание. Все гости повернули свои жестокие и красивые лица к Вайлу, нетерпеливо ожидая, что он скажет об этих странных явлениях. Лорд-Сорокопут уже поднял и изучил собственную пластинку. Он бросил ее обратно на стол и улыбнулся своей ледяной улыбкой, прежде чем ответить.

— Это означает, что меня избрали для особой чести, коей я, в щедрости своей, поделюсь с вами, мои гости и придворные, — громко произнес Вайл. Сквозь его голос снова пробился гром, и он начал медленно идти вдоль стола, продолжая говорить. — Нас пригласили поучаствовать в Маскараде, и мы увидим такие зрелища, что немногие и в самой Комморре могут похвастаться тем, что наблюдали их.

Лорд-Сорокопут остановился, запрокинул голову и выкрикнул еще громче:

— Я согласен, слышите меня, арлекины? Я знаю, что вы слушаете меня. Я принимаю предложение. Придите, откройте себя моему залу.

Как только слова сорвались с его губ, рядом с ним произошла небольшая вспышка и в воздух театрально взмыло кольцо алого дыма. Дым рассеялся по сторонам, открыв долговязую фигуру в темной облегающей одежде, с лицом, скрытым за маской с вихрящимся узором. Гибкое существо поклонилось в пояс, согнувшись почти пополам, и ловко шагнуло в сторону. При этом, благодаря какому-то обману зрения, рядом с Вайлом вдруг оказалось уже две фигуры. На маске одной из них теперь появилась стилизованная ухмылка Цегораха, а по другой стекали слезы Иши.

Оба фантома снова поклонились и встали в позу, выгнув одну руку над головой так, чтобы она соприкасалась кончиками пальцев с рукой партнера, а другую держа поперек корпуса и касаясь друг друга ладонями. Две фигуры начали танцевать под неслышную музыку. Сначала в куртуазном па-де-де они пронеслись вокруг всего зала, одновременно торжественно и до смешного нелепо, а потом один из них стал вести в танце. Неверные шаги и фортели улыбающейся фигуры становились все более возмутительными, в то время как его плачущий партнер в сложном танце пытался удержать его на верном пути. Двое скакали и кувыркались друг над другом с ловкостью, которой поражались и восхищались их зрители. Их ладони и кончики пальцев ни разу не оторвались друг от друга, даже когда это казалось невозможным.

Оба фантома снова поклонились и встали в позу, выгнув одну руку над головой так, чтобы она соприкасалась кончиками пальцев с рукой партнера, а другую держа поперек корпуса и касаясь друг друга ладонями. Две фигуры начали танцевать под неслышную музыку. Сначала в куртуазном па-де-де они пронеслись вокруг всего зала, одновременно торжественно и до смешного нелепо, а потом один из них стал вести в танце. Неверные шаги и фортели улыбающейся фигуры становились все более возмутительными, в то время как его плачущий партнер в сложном танце пытался удержать его на верном пути. Двое скакали и кувыркались друг над другом с ловкостью, которой поражались и восхищались их зрители. Их ладони и кончики пальцев ни разу не оторвались друг от друга, даже когда это казалось невозможным.

Пляска стала более быстрой и исступленной, теперь танцовщица в маске Иши пыталась оттолкнуть от себя того, что улыбался. Неважно, насколько сильно она его отбрасывала, в сторону или в воздух, плачущая танцовщица никак не могла избавиться от смеющегося партнера. Всякий раз ее нежеланный ухажер стремительно возвращался, будто притягиваемый магнитом, и их руки не разделялись. В конце концов она подбросила его вверх и удержала на весу. Две фигуры превратились в отражения, сомкнувшиеся руками — одно вверху, одно внизу — и балансировали в шатком равновесии. В этой позе они остались на невозможно долгое мгновение, а затем нижняя фигура вдруг уронила своего партнера, вызвав испуганные ахи у зрителей. Падая, две фигуры слились и превратились в единственного танцора в вихрящейся маске, который встал и еще раз поклонился Вайлу.

Сразу после поклона со стороны дверей зала раздался громоподобный грохот. Долговязая фигура сгорбилась и приподняла маску-водоворот, глядя на Лорда-Сорокопута, словно верная гончая. Вайл снисходительно взмахнул рукой.

— Иди впусти их, — сказал он. — Давайте посмотрим, какие еще важные особы пожаловали к нам этой ночью.

Одинокий арлекин вскочил и помчался к дверям. Кассаис воспользовался передышкой, чтобы наклониться и прошептать в ухо Вайлу:

— Ты действительно уверен, что это следует делать, дорогой кузен? Впустить в этот порт, так сказать, еще один корабль?

Выражение лица Лорда-Сорокопута ни на йоту не поменялось от этой демонстрации неповиновения.

— Тебе бы стоило поучиться у Йегары, у вас обоих одна и та же странная склонность говорить, что мне делать в моих собственных владениях, — прорычал Вайл в ответ. — Ты что, хочешь, чтобы я закрыл свои двери перед труппой арлекинов и претерпел последствия такого поступка? Я не такой уж глупец!

К этому времени арлекин с силой толкнул двери и распахнул их створки. За ними предстала сцена, совершенно непохожая на угрюмый тесаный камень Слияния. Теперь за дверями возникла сцена из зеленого леса, поляна, купающаяся в ярком солнечном свете. Две фигуры поднялись из центра лужайки. Одна была высокая, облаченная в роскошный алый наряд, увенчанный золотой маской. Другая, ниже ростом, была закутана в мантию с капюшоном, которая казалась сотканной из теней. Когда она поднялась, стало видно, что на ней лишенная каких-либо черт овальная маска, блестящая словно ртуть.

— Приятно встретиться, друзья мои, — сказала красная фигура чудесным, медоточивым голосом, который как будто проникал в каждый уголок зала. — Я — Ашантурус, король древней и ныне утраченной страны. Это — Цилия, моя муза и королева.

Взяв Цилию за руку, Ашантурус вошел в двери, и толпа гостей Вайла расступилась перед ним, как изморозь под лучами солнца. В зал вплыл аромат полевых цветов, а с ним послышалось пение птиц. Вдруг за королем появились другие фигуры и устремились в двери сплошным потоком, неся гирлянды, ленты и развевающиеся шелковые знамена. Миг за мигом оранжевый зал претерпевал метаморфозу из места, полного коричневатых теней, в яркий, красочный простор, воплощающий дикость и первобытность.

— Благодарю вас за то, что вы приветствовали моего странствующего слугу Ло'тоса и приняли наш Маскарад, — сказал Ашантурус Вайлу, а затем кивнул, обращаясь к кому-то позади архонта. — Позвольте мне также представить Храдхири Ра и… Пестрого.

Лорд-Сорокопут обернулся и увидел, что на его собственном троне теперь восседает невысокая фигура, облаченная в архаичный костюм, покрытый крошечными перемежающимися ромбами черного и белого цвета — действительно пестрый, подумал Вайл. За троном стояла внушительная фигура в длинном плаще и череполиком шлеме, видимо, Шут Смерти труппы. Вайл мрачно улыбнулся от этого зрелища.

— Приветствую, Смерть, — хладнокровно обратился он к Храдхири Ра. — Я всегда думал, что ты стоишь за моим плечом, и теперь я вижу, что это правда.

— Смерть стоит за плечом любого смертного, — проговорил Шут Смерти скрипучим голосом. — Они рождаются лишь для того, чтобы дождаться прикосновения ее костяных пальцев и покинуть этот мир. Сегодня ли, завтра — неважно, в конце концов смерть приходит за каждым.

Кассаис громко рассмеялся.

— Может быть, в мире грязи, где вы живете, это так и есть, но в вечном городе смерть не имеет власти, — сказал он.

— О, я вынужден с этим поспорить, — вставил Пестрый с всезнающей ухмылкой. — Я бы сказал, что власть смерти в Комморре сильнее, чем практически в любом ином месте во вселенной. Ты имеешь в виду, что некоторые жители просто не чувствуют ее прикосновение так уж часто, но и это не правда. Всё, и я повторяю, всё однажды умирает. Истинный вопрос состоит в том, можно ли после этого вернуться.

— Хватит, шут! — одернул его Ашантурус. — Эти благородные господа собрались здесь не для того, чтобы слушать твой философский вздор! Удались отсюда до тех пор, пока тебя не призовут.

Пестрый поднялся с язвительной усмешкой и старательно поклонился всем присутствующим, не исключая и подносов с моллюсками, прежде чем вальяжно удалиться, насвистывая на ходу. К этому времени вход в зал уже полностью исчез под драпировкой из прозрачной ткани и проволочными петлями, на которые была натянута металлическая сеть. Все это производило эффект сужающейся естественной пещеры в скале или изгибающейся воронки торнадо, видимого сверху.

— Господа, — более спокойным голосом произнес Ашантурус. Теперь он был тише, чем прежний, царственный трубный глас. — Я представил вам солистов нашего Маскарада, но, как вы видите, многие другие также будут играть в нем роли. Танцоры, музыканты, хор — и даже сама сцена — члены нашей труппы удовлетворят все возможные надобности. Попрошу вас и ваших благородных гостей не взаимодействовать с актерами, пока те выполняют свою работу, если только вас не пригласят. Нарушение чревато… опасностью. Кроме того, когда представление начнется, оно должно беспрерывно продолжаться до самого завершения. Можете ли вы… согласны ли вы на эти условия?

Маска Вайла, Энди Чамберс

«Я не знаю, кому служат мутанты, но какой-то дурацкий бог должен любить тех, кого так сложно убить» 

– Керст Вебан, командир буровой 

Мессия – отравленная планета, находящаяся вблизи от внешних границ Сумеречных миров, наиболее известна своим необычайно долгим днём и отчаянностью местных добытчиков прометия. Из-за низкой скорости вращения – вероятно, виноват в этом Вопящий вихрь – каждый день на Мессии длится год. Единственные населенные пункты здесь – города на полюсах, где царят вечные сумерки. Оттуда постоянно отправляют команды старателей, что ищут на поверхности планеты новые залежи прометия – топлива, что нужно для обогрева и производства энергии.

Странствуя по пустошам Мессии, бурильщики регулярно сталкиваются друг с другом и огромными ордами мутантов, которые постоянно бродят по поверхности и кардинально изменяются с восходом и закатом.

Так, мутанты дневной стороны Мессии это относительно умные, ловкие существа, способные использовать инструменты и даже применять в бою какую-либо тактику. Но стоит им пересечь терминатор Мессии, как от их прежнего разума не остаётся и следа: оружие выбрасывается, воспоминания будто по волшебству стираются, а тела начинают изменяться. Мутанты ночной стороны Мессии это тупые, очень выносливые твари, которые способны своим бесконечным и безмозглым натиском остановить даже самые хорошо вооруженные буровые платформы.

Расположенная на северном полюсе Мессии, Меконта – город, культура которого полностью сосредоточена на физическом превосходстве, хитроумных интригах и представлении о том, что власть можно удерживать лишь силой оружия. Подавляющее большинство местных жителей – рабы. Счастливчики участвуют в кровавом спорте на городских аренах, обеспечивая развлечения. Остальные без конца восстанавливают город, так как его дневная сторона постоянно разрушается под безжалостным светом звезды.

Один из столпов общества Меконты – система управления и наследования, согласно которой право владеть собственностью и кем-то править не наследуется, а завоёвывается. Идеи воспитания и сострадания в Меконте практически отсутствуют; по достижении детьми возраста зрелости – пятнадцати лет – они проходят обряд посвящения, что состоит в изгнании из родительского дома. Когда человек умирает, его соседи сразу начинают бороться за его имущество. Доказавшие свою силу и добившиеся успеха благодаря сражениям и интригам, наследуют имущество; те, кто терпит неудачу, часто становятся рабами новых владельцев.

По улицам постоянно рыщут команды вербовщиков, разыскивая неимущих. Эти хорошо вооруженные группы проверяют документы практически всех, убивая тех, кто сопротивляется, и, выставляя тела в качестве свидетельств своего мастерства. Те, у кого не нашлось бумаг, немедленно обращают в рабов и отправляют на на рудники, прометиевоперерабатывающие заводы или вечные стройки. Город намеренно предоставляет своим рабам скверное жильё и скудные пайки, чем создаёт невероятно взрывоопасную обстановку. Многие болеют и умирают от недоедания, болезней или стихий. Сильнейшие отнимают то, что им нужно, у самых слабых. Это сдерживает рост населения, и городу не приходится заботиться о тех, кто оказался неспособен позаботиться о себе сам. Перед смертью самых слабых рабов часто отправляют на арену, где они обычно гибнут в кровавых схватках.

Конечно, столь враждебная обстановка приводит к восстаниям; бунты так вспыхывают так часто, что Меконту невозможно представить без них. Каждый землевладелец имеет оружие, намного превосходящее то, что доступно рабам. Повстанцы с дрекольём вынуждены сражаться с властями, чьи солдаты вооружены шоковыми дубинками и тяжёлыми стабберами. После того, как бунт будет подавлен – это происходит несколько сотен раз в год – его зачинщики становятся рабами и отправляются на арены. Поскольку они, как правило, хоть как-то умеют сражаться, им выдают простое оружие, чтобы они могли проявить себя в глазах публики. На аренах не только дают бои, но и награждают победителей турниров. Они получают намного больше, чем просто свободу. Триумфатор обретает место в одной из многочисленных шахтерских экспедиций города, и сможет отправиться в пустоши за прометием.

Почти все граждане Меконты заслужили своё положение в успешных экспедициях. Удачливым командирам таких вылазок, что вернулись с грузом прометия и другими богатствами, присуждаются имущественные права и гражданство – в обмен на вырученные ресурсы конечно же. Другие члены экспедиции также могут получить гражданские права, но для этого придётся пережить немало вылазок в пустоши.

Ветхий город Занок расположен у южного полюса Мессии. Близнец Меконты, гибнущий под лучами Ксозона и свирепыми ветрами каждый день и отстраиваемый каждую ночь. По легенде, город основала группа рабов, что не захотела возврашаться в Меконту. Легенда правдоподобна, так как в Заноке нет ни рабов, ни какой-либо центральной власти. Горожане якобы имеют полную свободу и могут жить так, как считают нужным. К сожалению, сочетание сурового природы и отсутствия центральной власти редко даёт возможность делать это.

Учитывая враждебную природу Мессии, неудивительно, что свободой, доступной всем, кто проживает в Заноке, часто злоупотребляют. Каждый, кто живет в пределах города, имеет полные и равные права, но должен уважать привилегии друг друга. Однако центральной власти нет, так что обеспечивать сохранение этих прав некому. Как следствие, идеалы, основавшие город, не воплощаются наделе.

Каждый раз, когда человек или группа пытается выстроить в городе порядок, она должна тратиться на его защиту всё то короткое время, что просуществует. В противном случае их соседи могут попытаться либо захватить их, либо присвоить часть материалов для себя. Культура зависти, жадности и насилия вытеснила идеалы уважения и личной свободы. Из-за этого Занок похож на настоящую зону боевых действий. Плохо охраняемые дома становятся жертвами банд отчаявшихся головорезов. Ценные ресурсы - включая продукты питания, топливо и воздух, пригодный для дыхания - удерживают силой оружия, стремясь использовать как разменную монету.

Подавляющее большинство наземных сооружений Занока - гореолые руины, в которых бродят голодающие мусорщики, тратя драгоценный кислород на попытки найти что-нибудь ценное. Бандиты рыщут по улицам в поисках добычи, а хорошо вооруженная охрана следит за периметром немногих обеспеченных сооружений, таких как очистныезаводы и форты.

Большинство жителей города живут ниже поверхности планеты - эта привычка появилась вскоре после основания города. В новых шахтах обнаружили значительные залежи металлических рул. Это, в свою очередь, позволило производить прометий, мастерить собственное оружие и сырьё для строительства, а также наладить обширную подземную сеть очистки воздуха для поддержания работышахт.

Но даже в этих охраняемых районах нужно боятся насилия или сбоев в работе очистителей. Многие граждане, пережившие бесчисленные сражения, погибли при обрушении пещер. Порой банды травили ядыми целые гроты, чтобы присвоить товары.

Оба города Мессии полностью зависит от буровых экспедиций. Без руды, содержащей прометий, города не имели бы топлива, необходимого для выживания на полюсах. Благодаря этому, местные кочевники научились поддерживать отношения с обоими городами и торговать с ними. Буровые экспедиции не могут производить запчасти или кормить себя сами – они заняты бурением и защитой от орд мутантов. Руководители экспедиций Меконты, трудятся ради гражданства и власти, а как те, кто регулярно обеспечивают Занок, просто стремятся разбогатеть.

Порой здесь появляются иномирцы, чтобы организовать собственные экспедиции или обустроить себе владения в пустошах, дабы укрепить свою мощь.В дополнение к обычным рискам, которые всегда сопровождают добычу любых ресурсов, подобных сырому прометию, на Мессии существуют другие опасности. Поверхность мира обширна, и экспедиция, которая пострадала от критической поломки вдали от полюсов, столкнётся с таковыми задолго до того, как сможет прийти помощь. Токсичная атмосфера представляет постоянную опасность; человек, который вдохнет местный воздух, вероятно, умрёт через несколько часов от ожогов дыхательных путей, оставленных кислотными соединениями. На дневной стороне планеты может быть столь жарко, что без систем охлаждения руда может воспламениться.

Как на светлой, так и на тёмной стороне планеты поверхность топчут орды почти безмозглых мутантов. Эти существа уничтожают всё, с чем сталкиваются, включая буровые машины. Ещё одна опасность для любой буровой – коллеги по опасному ремеслу, что могут устроить диверсию или даже напасть на конкурентов в надежде захватить установку или груз соперника.

Сталкиваясь с этими опасностями, члены экспедиции становятся либо настоящими товарищами по несчастью, либо жертвами. Некоторые люди быстро понимают, что такой образ жизни им нравится больше жизни в городах и становятся хим-охотниками, что в одиночку странствуют в пустынях или даже за пределами планеты. Несколько буровых групп образуют формально союзные кланы, которые поколениями работают вместе. Их массивные буровые машины становятся семейными реликвиями, которые описывают их происхождение. Именно такие кланы бродят по пустыням за пределами городов, и именно ими правят могущественные, беспощадные и свирепые буровые бароны. Борьба между соперничающими кланами может тянуться годами. И пока буровые установки переходят из рук в руки, кланы будут и дальше сражаться за превосходство друг над другом и над самой планетой.

Такова жизнь на этом суровом и жестоком мире. 

Наконец-то нормальная школьная программа

Сделал болтер из вахи