В края снегов и злобных вьюг привел наш ярл свой верный струг И зазвенела сталь кольчуг. Клинки запели. Мы рвались в бой, рубя с плеча, сражались не щядя меча. Тюки с добычей волоча, стонали трели.
Катилось солнце под наклон, когда, на пир созвав ворон, Пехотный проломив заслон, мы взяли город. И я на стенах первый был, и щедро свой клинок поил, Но взгляд меня ошеломил - как снег за ворот.
Пылало пламя, веселясь, валились раненые в грязь Стояла дева, не таясь, не зная страха И больше я не рвался в бой, её окутан ворожбой, Я прочь повел ее с собой от зла и праха.
У ярла собственный закон, прожорлив как морской дракон, Ее забрать надумал он по праву силы Мне на глаза упал туман, я дрался, не считая ран, За ясный взгляд, за тонкий стан, за сердце милой.
Но и в порыве бунтовском не преломить бревна кнутом, И навалилися гуртом, прижали строем. Но не оставил Всеотец, сошел с небес могучий жрец, И рек: «Со мной пойдешь, храбрец, в чертог героев,
Там водопадом льется эль и вьётся к звездам аппарель, И нерушима цитадель Примарха Русса. Там корабли Великих Стай уходят в даль, за небокрай, Там не найдешь, сколь не блукай, лжеца и труса».
О Море Звезд он рассказал, о том, где был, где воевал, Но взмах руки его прервал, и смолкли речи. Почту за честь вам братом стать, во славу Русса убивать, Но лишь ее позволь забрать из лютой сечи.
Ни слова жрец не проронил, во тьму ночную отступил, И только взмах вороньих крыл был мне ответом. И вновь щитов сомкнулся строй, но я успел ее с собой Забрать туда, где ждет покой, где вечно лето.
Пусть Этт стоит, несокрушим, превыше всех других вершин, Пусть будут подвиги дружин мерилом чести, Но обручив со мной её, вошло под сердце остриё И мы ушли в небытиё - навеки вместе.
