Blooded

Мефистон: Повелитель Смерти.

Мефистон был некогда братом Калистарием, библиарием выдающейся доблести и силы характера. Но, Черную Ярость не волнует ни благородство души, ни деяния плоти. Пока Калистарий, во времена второй войны за Армагеддон, сражался у стен улья Гадес, проклятье Сангвиния пало на него. Его зачислили в Роту Смерти и Калистарий принял участие в последней атаке на здание Эклизиариума, и был одним из многих, кого завалило обломками, когда оно обрушилось.
Семь дней и ночей Калистарий провел под завалами, его охваченный лихорадкой разум колебался на грани безумия, а тело – смерти. Но Калистарий не поддался. При помощи одной лишь силы воли он боролся с неконтролируемой яростью, которая горела в его изувеченном теле. Невероятным усилием, Калистарий отбросил Черную Ярость, при этом став чем-то большим, чем он был до этого. В полночь седьмого дня он вырвался из своей каменой тюрьмы, перерождений в облике Мефистона: Повелителя Смерти.
Его воскрешение не прошло незамеченным. Хоть к тому времени Гадес снова находился в руках Империума, но орки все еще бродили по руинам. Звук откидываемых Мефистоном ферокритовых булыжников привлек внимание одной из таких банд. Безоружный и в разломанной броне, он должно быть выглядел легкой добычей, но это не могло быть дальше от правды. Его геносемя, спавшее долгие годы, пробудилось и вызвало дальнейшие изменения, даруя ему невероятную силу и мощь. Двигаясь со скоростью, с которой орки не могли совладать, Мефистон начал яростную атаку, каждый удар испарял плоть и ломал кости. Пять орков умерли в первые секунды и еще десяток вскоре последовали за ними. У зеленокожих не было и шанса, но они были уперты в той же мере, в которой Мефистон был решителен. Выжившие не убежали до того момента, пока перерожденный ангел не вырвал сердце из груди крупнейшего из орков. В разрушенной броне, липкой от крови врага, Мефистон начал свой долгий путь к Имперским войскам.
С того самого дня Мефистон быстро продвинулся в ранге, став Главным Библиарием Кровавых Ангелов. Большинству своих боевых братьев он внушает благоговение и глубокое уважение, ведь они видят в нем спасителя в эти жуткие времена. Другие не так доброжелательны, ведь им сложно узнать в Мефистоне Калистария. Калистарий был разговорчив, тем не менее главный библиарий, не считая величайшей нужды, держит рот на замке. Калистарий искал компании братьев как на, так и вне поля боя, Мефистон же проводит многие часы размышляя в одиночестве, а его лицо, хотя и несравненно благородное, каким- то образом говорит о том, что душа его в лучшем случае неспокойна. Возможно, этих изменений нельзя было избежать, учитывая испытание перерождения.
Но ходят слухи о том, что Мефистон заплатил за него ужасную цену, что, когда он покорил Черную Ярость ее место заняло нечто более ужасное. Остается лишь надеется, что такие разговоры безосновательны, лишь падаль в тени величия, но Мефистон держит свои секреты при себе и только время покажет правду…

Асторат Марчный, Спаситель Потерянных.

Асторат Мрачный – Верховный капеллан и Спаситель Потеряных. В ордене нет более почетного и более ненавистного титула. Почетного, из-за ноши которую несет Спаситель Заблудших и из-за долга, который он выполняет. Ненавистного, ибо долг этот вечно запятнан Кровью Братьев.
Долг Астората искать тех сынов Сангвиния, чьи души захватила Черная Ярость и чье безумие зашло так далеко, что даже смерть в бою более невозможна. Когда жертва найдена, Асторат завершает жизнь потерянного брата единственным ударом по шее, что бы преодолеть дажк дьявольскую стойкость, дарованную Черной Яростью. Это без сомнения, акт милосердия, дар проклятому. Тем не менее, ни один боевой брат не чувствует себя до конца уютно в присутствии Астората, ведь они знают, что укус его топора может стать последним, что они почувствуют.
Хоть официально он принадлежит к Кровавым Ангелам, долг Астората заводит его и в ордена наследники. С давних времен считается, что этот пусть лучше эту ужасную ношу несет один брат, и на данный момент его хватало на исполнение. Так что, Асторат ступает среди звезд, ища тех, кто нуждается в его даре забвения.
Стороннему наблюдателю может показаться, что присутствие Астората разжигает разрушительное пламя Черной Ярости. Очевидно, что она проявляется сильнее там, где есть Верховный капеллан и даже те Кровавые Ангелы, которые не демонстрируют признаков безумия, становиться более дикими в его присутстви. Тем не менее, правда диаметрально противоположная.
Асторат может чувствовать разрушительную поступь Черной Ярости до того, как она станет заметно любой другой душе – включая жертву. Каждое отдельное помешательство звучит в его разуме в виде рокового аккорда, усиливающимся с тем, как боевой брат погружается все глубже в когти Черной Ярости. Никакое расстояние не способно заглушить эту скорбную симфонию. Сражается ли жертва на Армагеддоне или на Ультрамаре, Асторат узнает о ее состоянии и отправиться исполнить свой долг.
Так Спаситель Потеряных стал настоящим Ангелом Смерти, легендой разрушения среди потомков Кровавых Ангелов и их врагов. Где бы не был Асторат Мрачный, его враги встретятся не только его ярость, но и яростной атакой Космодесантников, находящихся в тени Черной Ярости. Скорбь Астората по его обреченным братьям служит топливом его стремлению, что бы они погибли, познав последнею великую победу. Ради этого он сражается как одержимый, уверенный, что его двойной дар смерти и искупления не будет отвергнут.

Сангвинор

Сангвинор – это золотой ангел отмщения, спускающийся с небес к Кровавым Ангелам только во времена величайшей нужды. Для большинства он миф, почетная часть традиций и тайн ордена. В конце концов, так ужасны обстоятельства, при которых Сангвинор появляется, что мало кто из узревших его величие могут об этом рассказать. Только те, кто имеет доступ к архивам, хранящимся в Реклюзиариуме ордена, уверены, что Сангвинор не просто легенда или галлюцинация. Там, на страницах единственного, скованного железом, тома записаны все случаи появления Сангвинора за все эти тысячелетия. Тем не менее, самое знаменитое и охотнее всего вспоминаемое - это атака на боевую баржу Повелителей Ночи «Коготь Террора».
Двенадцати боевым братьям, в наказание за неизвестное прегрешение, было приказано напасть на «Коготь Террора» и убить его хозяина. Никто не ожидал, что у них выйдет, ведь их в сотни раз превосходили числом, но Сангвинор видно увидел пользу в их задании и присоединился к бою в тот самый момент, как абордажная торпеда врезалась в корпус боевой баржи. Остановившись только для того, чтобы благословить сержанта, командующего вылазкой, он проложил кровавый путь через защитников «Когтя Террора», промчавшись через корабль как горячий и злой ветер.
По рассказам, действия Сангвинора в тот день не даровали его кающимся братьям легкой победы. Хоть их проход к мостику и проходил по ковру из расчленённых тел и отрубленных конечностей, оставленых Сангвинором, Кровавым Ангелам приходилось сражаться за каждый шаг против команды космодесантников хаоса, которые сами были голодны до мести. И хотя их миссия завершилась успехом, и капитан «Когтя Террора был убит, выжил и вернулся на Ваал только сержант. Таким образом Сангвинор не одержал победу за своих боевых братьев, он лишь своим гневом и мощью сделал ее возможной. Имя сержанта исчезло из отчета, касающегося «Когтя Террора», но Данте иногда обращается мыслями к тем временам, и с легкой улыбкой вспоминает вновь обретённую веру сержанта в его собственные навыки и миссию его ордена.
Но одно дела знать деяния Сангвинора и совсем другое определить его природу. Некоторые среди совета ордена говорят о том, что он – воплощение благородной стороны примарха, той которая сдерживала тьму в Сангвинии, и той, которая была утрачена для Кровавых Ангелов в момент его смерти. Сангвинарная Гвардия верит, что он несомненно никто иной как их основатель – Азкаеллон, проживший столько столетий благодаря благословлению Императора. Так велика легенда о Сангвиноре, что она более не принадлежит одним лишь Кровавым Ангелам, и усиливает неприязнь, которые некоторые из организаций Империума испытывают к ним. В частности, Инквизиция переживает, что он какая-то форма психического конструкта, доказывающая, что Кровавые Ангелы столь же запятнаны духовно, как и физически. Но как бы не раздражал Сангвинор посторонних, для его боевых братьев он почетная часть их наследия, нуждающаяся в сомнении в той же мере, что и кровь, текущая в их венах.