13 company
»Wh Песочница Wh Crossover Judy Hopps Nick Wilde Space Marine Inquisition Eldar Перевод Zootopia crossover crossover Warhammer 40000 фэндомы Zootopia Imperium Wh Other Zootopia characters Francine Pennington Higgins_(Zootopia) Jackson_(Zootopia) Bob Johnson Bob Trumpet Krumpanski Rhinowitz Grizzoli Snarlov Delgato McHorn Wolford swinton Fangmeyer Clawhauser Chief Bogo TheWyvernsWeaver
Зверодесант
Источник: https://thewyvernsweaver.deviantart.com/art/The-Zoo-Marines-746005672
Совершенно беспричинный мэшап с Warhammer 40,000.
"Мы боги нового мироустройства,
Мы воины света, мы Легион,
Мы жар преисподней, мы центр Солнца,
Мы едины, мы закон."
"Оставаться – просто безрассудство", сказал лис, оглядывая тускло светящимися зелёными глазами остатки того, что однажды было могучей крепостью, стоящей перед великим городом Зверополисом. Его окружали последние из оставшихся защитников Золотого Города, ни один из которых не был рад ни его присутствию, ни его словам. "То, что вы зовёте бастионом, едва дотягивает до большой кучи грязи, увенчанной кормом для Дикарей".
"То, что твой трусливый род зовёт безрассудством, храбрые зовут честью, Эльдар", прогромыхал тяжело бронированный буйвол напряжённым от ожидания предстоящей битвы, но при этом каким-то образом пренебрежительно скучающим голосом. Затем этот же голос зазвучал с возросшей силой, когда он обратил его не только к лису, но и ко всем окружающим его десантникам. "То, что неверные зовут бессмысленным, мы зовём честью! Наше предназначение, наше спасение приходит из знания без капли сомнения, что наше дело правое, а наша сила божественна. Три месяца эта Компания одной сотни удерживала эту позицию от неустанных натисков тех, кто желает осквернить этот великий город. Мы несли потери и наше число сокращалось, пока вы, мои преданные Зверодесантники, не стали всем, что осталось от нашего некогда могучего Ордена".
"Но мы показали этим дикарям цену этих потерь неисчислимым числом трупов наших врагов, покрывающим поле боя от Норок до Луговых земель. За каждого нашего павшего брата мы забирали тысячу! Потому что, хоть и было сказано, что нет большей чести, чем умереть в служении, истина в том, что наибольшая честь – знать, что ты забрал с собой врагов больше, чем достаточно, в служении своему Ордену, в служении Животничеству и в служении Зверополису!"
"Это была неплохая, хоть и типичная речь от одного из Верных", проворчал лис, скрестив руки на своей легко бронированной груди, в то время, как на него глядели глаза множества окружающих его животных. Для него не было секретом, что никто из них ему не доверяет. Противоречия между Эльдарами и Империумом уже очень давно находятся в... Натянутом состоянии. Их беспокойство на его счёт было очевидным, а негодование в их глазах – ожидаемым. Во всех глазах, кроме одной пары. Глазах глубокого лавандового цвета самого маленького Зверодесантника, когда-либо вступавшего в битву – крольчихи, слишком уж очаровательной, чтобы быть столь закалённой в бою, как закалена она, глядящей на него с той странной, разделяемой ими привязанностью. "Но это не меняет того факта, что шансы у нас весьма малы, Капитан".
"Тогда почему ты остаёшься здесь?" спросила с презрительным фырканьем громоздкая суровая тигрица, стоявшая возле Бого. "Чего ты добиваешься, лис?"
"Если мы выживем", начал он, ухмыляясь широким глазам крольчихи, которая, похоже, прекрасно знала, что он собирается сказать, "я намереваюсь выразить свою признательность за это выживание, поглядев, как выглядит наш дорогой Инквизитор без её плаща".
Со всех сторон на него посыпался ропот отвращения и даже угрожающие рычания, в то время, как крольчиха, о которой – и все это понимали – шла речь, краснела от стыда. Забавно. Пока этого не увидел, он был уверен, что Инквизитор утратила всю свою способность испытывать что-либо, кроме жажды крови и фанатизма. Все звуки стихли, когда Бого поднял одно своё бронированное копыто, не спуская с лиса глаз.
"Будь кто-то столь святой, как она, вообще согласен сделать нечто подобное с кем-то вроде тебя", начал он, держа глаза суженными, даже когда все они почувствовали, как земля начала содрогаться. Враг скоро придёт по их души. "я бы потребовал жертвы. Доказательства, что ты больше, чем то, что я сейчас вижу. Тысячу мёртвых Дикарей, к моменту, когда полуденное солнце озарит наши головы".
"Тысячу?" сказал лис, тихо склонив свою голову, глядя вниз на крольчиху. Как бы ни было очаровательно её смущённое личико, грохочущая земля и звуки боевых барабанов в дали заставили её собраться наравне с остальными. Автоболтер в её лапе, выражение её лица, бывшее чем-то между серьёзной концентрацией и праведным предвкушением предстоящей битвы. Всё это лишь заставило его ухмыльнутся, когда он, будучи допущен вступить в их ряды в том, что станет либо последним боем этого Ордена, либо спасением их Золотого Города, обнажил свой меч.
"Их будет две".
_______________________________________
Быть животным в такие времена, значит быть одним среди бессчётных миллиардов. Значит жить при самом жестоком и кровавом из вообразимых режимов. Обменять силу технологий и науки на забвение столь многих знаний, что никогда не будут восстановлены. Обменять обещание прогресса и понимания на мрачную тьму далёкого будущего, где есть только война. Среди звёзд нет мира, лишь вечная резня, бойня и смех диких богов.
Огромная благодарность Kulkum за этот сюжетный фрагмент.
Если вы хотите поддержать меня и Kul, загляните к нам на наш Патреон!
Chaos (Wh 40000) Slaanesh Emperor's Children Lucius the Eternal Librarium Warhammer 40000 фэндомы
— Стало быть, — улыбнулся Люций, — амбиции победили, и время пришло.
Кризитий молчал. Напряженная поза выдавала угрозу, которую хотелось выпустить на волю, но руки он держал подальше от оружия.
— Ты в этом уверен, Кризитий? — Люций не прекращал улыбаться с тех пор, как тот появился. — У тебя еще есть время подойти сюда, — он ткнул когтистым пальцем в пространство перед собой, — и упасть мне в ноги. У тебя всё еще есть шанс остаться в живых.
— Я не стану этого больше терпеть, брат, — прошипел Кризитий, — я не пойду за тобой, Люций. Ты выжил из ума!
— Трезвость ума, дорогой брат, не бывает двоичной, — ответил Люций, ядовитая улыбка зазмеилась по его губам, — она либо есть, либо её нет. — Люций сделал шаг вперед, — спустись со своей высокой башни, сходи туда, куда ходил я, посмотри на то, что видел я, и тогда мы сможем поговорить о том, что такое безумие.
— Мне всё равно, где ты был, — отрезал Кризитий, — так же, как и всё равно, что ты видел. Я забочусь о будущем Когорты Назики, о будущем, где твоему правлению придет конец. Прямо сейчас.
Люций склонил голову набок и вздохнул. Он посмотрел на остальных воинов за плечами Кризития.
— Значит, он говорит за всех? Вы хотите, чтобы он вёл вас?
— Никто не говорит за меня, — проворчал Кадарн. Палач-отступник стоял без шлема и опирался на рукоять топора, на его лице из лоскутов обожженной плоти и шрамов застыло выражение веселой отстраненности, — когда мои бывшие братья отказывались от своих убеждений, они решали, что тех, кто претендовал на роль нового лидера, нужно испытать. Такие споры решались кровью и сталью.
Череда уклончивого тихого бормотания эхом отразилась от остальных. Воины Когорты Назики служили под началом Люция достаточно долго для того, чтобы каждый из них в той или иной битве видел смерть Вечного. Все они знали, что произойдет потом. Несмотря на горечь и негодование, подобный опыт прошлых дней заставлял их держать языки за зубами.
— Так что же ты намерен делать, брат? — Люций изогнул розовую плоть на месте, где должна была быть бровь. Злобный хохот вырвался из глубины его горла. — Ты собрался убить меня? Я думаю, что ты знаешь, чем это закончится.
— Нет, — покачал головой Кризитий, — я тебя не убью. Я не собираюсь кормить того монстра, коим ты стал. Нет, мой брат, но я отниму у тебя ноги, руки и язык. А Чезаре найдет причину, по которой с тобой это произошло. Он подчинится и поможет мне сохранить твою жизнь, пока яд будет бежать по твоим венам. Я иссушу твою плоть до кожи и костей и буду наблюдать за тем, как ты коротаешь века в одиночестве и молчании, пока твоя собственная душа не возжелает предать тебя забвению. И, когда эта ночь придет, в забвении ты и останешься.
В этот момент Люций все понял. Затянувшаяся между ними вражда, неспособность брата подчиняться, вспыхивали снова и снова. Во все предыдущие разы Кризитий был в шаге от того, чтобы обнажить меч, но в самый последний момент отступал назад.
На этот раз Люций осознал, что всё по-другому. Недовольство Кризития взяло верх. На этот раз брат переступит черту. Дыхание вырвалось сквозь зубы Люция. Мир вокруг сузился до размеров острия клинка. Для него существовали только он и его брат.
— Брат, я клянусь здесь и сейчас перед самым молодым богом, что если твой меч коснется воздуха, ты умрешь этой ночью.
Кризитий не дрогнул. Одним спокойным движением он положил руку на эфес ятагана Адженниона. Это служило ритуальным сигналом готовности к поединку на Кемосе, их давно уничтоженной родине.
Люций коротко и задумчиво кивнул.
— Хорошо, брат мой. Так и быть.
Вторая рука Кризития метнулась вперед, он швырнул в Люция сферу размером с кулак. Она взорвалась с оглушительным звуком и ослепительным светом. Люций лишь усмехнулся, когда взрыв оглушающей гранаты опалил его лицо. Он знал, что брат будет умнее и не станет вести честный бой. Клинок Адженниона сверкнул, выскользнув из ножен. Кризитий бросился вперед. Он понимал, что его боевое облачение повреждено после битвы на демоническом мире так же, как заколдованные доспехи Люция. Последнего, вдобавок, еще и тяжело ранили.
Оглушающая граната вряд ли поможет, но она даст Кризитию секунду, и он сможет замаскировать свой прыжок. Если бой превратится в затяжную стычку, Кризитий умрет. Он был уверен в этом. Его действия должны быть молниеносными, и поединок должен закончиться еще до начала.
Кризитий метнулся в рассеивающийся эпицентр взрыва оглушающей гранаты. Он прицелился в стык между кирасой Люция и наплечником. Острие клинка рассечет пучок мягкой мышечной массы, и он вонзит его в плоть и кости, отсекая руку Люция. Последующие удары в правую руку и колени закончили бы дело, и Вечный был бы сражен.
Точный угол наклона лезвия. Кризитий направил свою энергию на скорость атаки и превратил себя в сверхъестественное пятно, которое почти невозможно было отследить. Это был воистину идеальный удар.
Вот только Люция не оказалось на том месте.
Клинком Адженниона Кризитий рассек лишь тонкий клубящийся дым, который парил вслед за лезвием. Люций предвидел атаку, и вместо того, чтобы парировать или уклониться, он решил показать брату, насколько эффективен был удар, и выполнил его сам.
Безупречно.
Тёмная кровь брызнула из обрубка плеча Кризития на стену и залила палубу под ногами. Его сверхчеловеческая физиология немедленно принялась останавливать кровотечение, а броня ввела последние запасы боевого наркотика и обезболивающего обжигающим поцелуем в кровь и позвоночник. Без колебаний Кризитий вытащил гладий из ножен у голени.
В одно мгновение ока клинок закружился в воздухе вместе с рукой. Кровь залила кирасу Кризития, и тот посмотрел на свое отрубленное запястье. Широко распахнутые от шока глаза вспыхнули.
Люций стоял перед ним, дым разорвавшейся гранаты клубился вокруг копыт так, словно Вечный и не двигался вовсе. Единственным признаком произошедшего был лаэранский клинок, который он держал в левой руке. Силовое поле оружия шипело и бурлило, пока кровь кипела на кромке.
— Знаешь, — начал Люций, с глухим стуком уронив свою плеть на пол, — мне очень понравилась твоя идея, дорогой брат. Поскольку я не думаю, что она тебе пригодится, ты не станешь возражать, если я её позаимствую?
Движения Люция казались вспышками молнии. Хирургически точным разрезом у самого колена Вечный отсек левую ногу Кризития. Эта сцена сопровождалась ливнем крови из рассеченной плоти и фонтаном искр от обрубленных сервоприводов. Обратным ударом он разрубил правое бедро посередине. Силовое поле лаэранского клинка вспыхивало, расщепляя твердую материю, с каждым ударом превращая её в осыпающийся пепел.
Кризитий рухнул на пол. Один из лучших Палатинских Клинков, когда-либо сражавшихся под знаменем III легиона, превратился в расчлененное тело в разбитых доспехах, и остатки его жизненной силы вылились на палубу. За всё это время лицо Вечного не показало ни малейшего намека на эмоции, словно было застывшей маской.
Этот поединок отнюдь не доставлял ему удовольствия, как в случае боя с Красным Центурионом. Эта дуэль являлась своеобразным сообщением. Напоминанием любому из Когорты Назики, кто осмеливался подумать о том, что Люций Вечный не величайший мечник в Галактике. Что он, якобы, не дотягивает до того, чтобы быть лучшим и первым среди своих братьев, чтобы быть их предводителем.
Демоническая плеть рассекла воздух с оглушительным треском, сорвав плоть с лица Кризития и заставив его упасть головой назад на пол. Воин перекатился на живот и ухватился за палубу культей оставшейся руки, чтобы отползти в сторону.
— Ползи, — взревел Люций, — ползи, брат! Ползи вперед, пока не найдешь место, в котором захочешь умереть. Скоро ты увидишь то же, что и я. Забвение ждёт, и я отправлю тебя туда!
Слова Люция прервал щелчок плети. Этот звук эхом отразился от голого металла коридора, подобно выстрелам. Вечный сорвал расколотую броню с Кризития, а потом рваными полосами содрал и плоть под ней. Полным ртом крови Кризитий сплюнул на пол. Струйки пара поднялись вверх, когда кровь начала разъедать металл, источая запах хлора. Он поднял голову, пытаясь найти хоть какой-нибудь отклик в глазах своих братьев.
Но не нашел. У каждого из воинов Когорты Назики было одно и то же бесстрастное выражение лица. Те немногие, кто все-таки соизволил встретиться с ним взглядом, казалось, просто смотрели сквозь него. Их взгляды не источали ни холода, ни ненависти, они просто были пустыми. Расфокусированными.
Безучастными.
Люций встал перед Кризитием, когда тот остановился и рухнул на пол, поскользнувшись на собственной крови. Вечный опустил острие лаэранского клинка и постучал им по копыту.
— Видимо, здесь мы и закончим, — улыбка вновь вернулась к Люцию, но уже без жестокости и веселья, которые сквозили в ней раньше, — боюсь, на этот раз я не дам тебе возможности приползти ко мне и преклониться, дорогой брат. Ты даже умрешь не на коленях предо мной.
Кризитий судорожно выдохнул, кровь запачкала его губы. Он зарычал от напряжения и попытался обхватить рукой ногу Люция, чтобы подняться. Люций поднял другую ногу, и керамитовое копыто отбросило брата обратно на палубу.
Вечный обошел Кризития вокруг и надавил коленом на живот, удерживая того на месте.
— Посмотрим, — задумчиво промурлыкал Люций, — ты отнимешь мои руки, — он постучал по изуродованным конечностям Кризития плоской стороной меча, — ты отнимешь мои ноги, — он сделал то же самое с культями, отходившими от талии легионера.
— Что же там еще было? — Люций быстро забарабанил пальцами по подбородку, словно задумавшись. — Вроде там что-то было еще, да брат? — В глазах Люция вспыхнул огонек. — А! — жестокость вновь появилась на лице, и он наклонился к Кризитию, прошептав на ухо, — точно. Я вспомнил.
Люций положил свой меч на палубу и крепко схватил Кризития за затылок, чтобы тот не двигался. Другой кулак он запустил между губ брата. Зубы Кризития щелкали и выпадали из десен, когда Люций погрузил руку в рот по самое запястье. Скользкая длинная мышца напряглась на мгновение, засопротивлялась, но все-таки Вечный ухватился за нее — и вырвал.
Люций стоял, глядя на Кризития сверху вниз. Измученный воин бился и завывал в увеличивающейся луже крови, слюны и рвоты. Вечный разжал кулак, позволив дергающемуся красному куску, который он вытащил из брата, соскользнуть с ладони с мягким влажным звуком.
— Мой язык.
Кризитий забился в конвульсиях. Его лицо превратилось в алую маску, а рот представлял собой окровавленную пасть из разодранных губ и сломанных зубов. Спина выгнулась другой, когда он вдохнул собственную кровь.
— Я точно знаю, куда ты отправишься, — сказал Люций, взяв лаэранский клинок и принявшись осторожно очищать его, прежде чем вернуть в ножны. — Из всего, что мне довелось испытать, муки нашей материальной вселенной, наши войны внутри Ока, ничего с этим не сравнится. Это единственное место, которого должны бояться даже легионеры.
Люций медленно занес копыто над лицом брата.
— У тебя впереди вечность, чтобы понять почему.
Источник: Йен Сент-Мартин. Люций: Безупречный Клинок.