это не благо

Анкета для ролплея

1)Имя:

Ку'Шеван

2)Происхождение, положение:

Тау'ва, тау Виор'Ла, ренегат

3)Физич. данные:

23 года, рост 198 см, вес 76 кг

4)Характер:

Подозрительный и параноидальный снайпер, всюду ждет подвоха и ловушки. Старается быть бдительным, но из-за частых размышлений иногда теряет бдительность, хоть и не на долго. Ярый фанат Высшего Блага, считает, что именно он может нести его эффективнее других. В годы службы негласно обучался технологиям касты земли, благодаря чему смог перенастроить личного дрона, ставшего более самостоятельным, фактически разумным. Не принимает такие причины, как "потому что так надо", или "так сказали сверху", всегда полагается только на себя и самых близких сподвижников, проверенных лично.

5)Внешность:

Практически серая кожа, довольна большой рост для тау и чрезмерно худощавое лицо выделяет его среди других тау. Абсолютно лысый, Ку'Шеван никогда не меняет выражение лица, что делает его несколько суровым и отталкивающим. На левой руке отсутствует мизинец, потерянный в одном из сражений с Некронами. Одет в доспехи Воина Огня с цветами Виор'Ла (серый костюм, оливковые доспехи с малиновыми вставками) и дополнено множественными улучшениями и заплатками, сделанными им самим и его другом Вару'Са, пилотом-ренегатом.

6)Биография:

Рос среди Виор'Ла, где и нес службу 5 лет. Несмотря на многие рекомендации, не был повышен до Шас'Уи из-за своего скверного вольного характера, хотя как боевая еденица весьма ценился командованием. В 19 был травмирован во время боя, потерял палец, где отличился смекалкой и находчивостью в трудной ситуации, за что за ним закрепили боевого дрона. В 21 на его глазах произошли события, показывающие Одухотворенных не с лучшей  стороны: отряд под командованием его отца был отправлен на самоубийственное задание, целью которого являлось личное обогащение оных. Тогда Ку'Шеван инсцинировал свою смерть, при помощи друга Вару'Са и сбежал на украденном корабле вместе с другими единомышленниками, став их предводителем. Являясь ренегатом, не бросил идеи Высшего Блага, а наоборот, стал нести Благо всем согласным и несогласным своими методами. Незадолго до дезертирства переделал дрона, который стал его "сторожевым питомцем" по имени Импульсный Карабин, или кратко Импи. Из-за вынужденности скрываться научился не привлекать к себе внимания, хотя горячность и фанатизм иногда берет верх над ним.

7)Характеристики и навыки:

Сила - 4

Восприятие - 10

Выносливость - 5

Харизма - 2

Интеллект - 9

Ловкость - 10

Сила Воли - 7

Бой без оружия (Сила) - 15

Метательное оружие (Сила) - 15

Тяжелое оружие (Сила) - 15

Холодное оружие (Сила) - 15

Взрывчатка (Восприятие) - 15

Вождение (Восприятие) - 15

Легкое оружие (Восприятие) - 50

Поиск (Восприятие) - 40

Выживание (Выносливость) - 15

Легкая броня (Выносливость) - 40

Сопротивление урону (Выносливость) - 15

Тяжелая броня (Выносливость) - 15

Бартер (Харизма) - 15

Лидерство (Харизма) - 15

Красноречие (Харизма) - 15

Притворство (Харизма) - 15

Взлом (Интеллект) - 40

Использование техники (Интеллект) - 45

Медицина (Интеллект) - 20

Ремонт (Интеллект) - 45

Легкий шаг (Ловкость) - 50

Ловкость рук (Ловкость) - 45

Пилотаж (Ловкость) - 15

Уклонение (Ловкость) - 45

Колдовство (Сила Воли) - 15

Концентрация (Сила Воли) - 45

Предвидение (Сила Воли) - 15

Сопротивление колдовству (Сила Воли) - 15

8)Способности:

1. Оружейник (Ремесло,новичок): являясь нелегальным солдатом, приходится самому о себе заботиться. Ку'Шеван умеет восстанавливать боеприпасы к своему оружию.

2. "Импульсный Карабин" (Активная,новичок): из укрытия появляется сверх-разумный и верный боевой дрон и делает два выстрела из импульсных карабинов, неожиданно для врага, после чего снова исчезает из вида.

3. Тёмная подноготная (Активная, новичок): Ку'Шеван неприятный в общении человек, и чтобы чего-то добиться от безразличных к нему личностей, приходится их шантажировать. Находя грязную информацию при помощи взломов, Тау-ренегат может безоговорочно убедить кого-либо по определенному пункту.

4. Снайпер Шас'Ла (Пассивная, новичок): Снайперы всегда имеют преимущество на расстоянии. 20% бонус к легкому оружию.

5. Модулятор вуали (Пассивная, новичок): Ку'Шеван дополнил свой доспехом технологией маскировки от экзоскелетов XV 25, хоть с этим и пришлось попотеть. 20% бонус к легкому шагу.

9)Снаряжение:

1. "Убеждение Ренегата" - броня Воина Огня Виор'Ла Шас'Ла, модернизированная для маскировки и подлатанная лично владельцем.

2. "Довод ренегата" - рельсовая винтовка, служащая Ку'Шевану верой и правдой вот уже 5 лет. Из-за старости несколько поистрепалась, но ей всё еще можно убить на дальней дистанции.

3. "Память Ренегата" - импульсный пистолет отца Ку'Шевана, до сих пор в хорошем состоянии, не без участия обоих хозяев.

4. Аппарат с закрытой линией связи - прибор, по которому Ку'Шеван держит закрытую связь со своим другом-пилотом, помогающим время от времени ему с перемещением по космическим пространствам.

5. Накидка вольного торговца - длинная накидка с глубоким капюшоном, украденная у человеческого контрабандиста. Позволяет скрыть не только личность, но и происхождение.

https://yadi.sk/i/k0wrLe5KbNSPN

!!!Поправлено, файл заменен!!!

Эльдар, когда его спросил эмиссар Касты Воды -  заинтересованы ли они присоединиться к империи Тау во имя Великого Добра:

- ХАХАХАХАХА

- Подожди, ты ж серьёзно.

- А ну-ка я поржу сильнее!

- ХАХАХАХАХА ХАХАХАХАХА

Как Тау и Империум за проклятую планету воевали.

I.

Стоя на мостике «Полифема», Капитан сжимал штурвал так крепко, словно готовился к натиску бури, хотя здесь никогда не бушевали штормы. Он занимал пост, положенный ему по праву и призванию, и уже довольно долго не двигался с места. Он не мог точно определить, как давно находится здесь, сколько дней корабль провёл в ловушке или как много членов экипажа умерли с тех пор, как озеро завладело ими всеми. Время стало таким же ненадёжным, как скользкая, покрытая липким илом палуба его судна. Иногда ход событий отшатывался назад, и мертвецы, восстав, снова выполняли свои обязанности, а потом внезапно дёргался вперёд и выплёвывал новую чахлую зарю сразу после предыдущей, лишая их ночной передышки. Капитан лишь смутно помнил войну, которую его полк вёл на этой затопленной планете, да и в целом большинство событий прошлого почти стёрлись у него из памяти. Он сомневался во всём, кроме своего святейшего долга и необходимости выдержать испытание ради того, чтобы исполнить оный.

«Я завершу таинство, — пообещал Капитан озеру, как уже делал много раз до того… и после. — Я всё исправлю».

Несомое им бремя наделяло его бытие такой осмысленностью, какую большинство душ не обретали никогда, — хотя лишь немногие осознавали, что пусты, или желали заполниться, особенно если мельком замечали цену, — однако он не сетовал, даже наоборот. Он ведь не всегда господствовал над этой канонеркой, как и над таинством. Бывший командир корабля, благочестивый, но недалёкий деспот, до сих пор пребывал на мостике, вотканный в дальнюю переборку сетью грибков, выросших из его трупа. Переплетение опухолей пульсировало, хрипело и порой источало странные грёзы, так что, возможно, его носитель не совсем умер. Капитану нравилось думать, что он освободил своего предшественника, когда располосовал его, открыв щели для новых возможностей. Безжизненное тело испускало свет, омывая мостик лучами кислотных оттенков, от которых переливался насыщенный спорами воздух. Прекрасная картина, верный призрак милости Бога-Императора…

«Наш владыка щедр», — подумал Капитан, наслаждаясь пречистым смрадом. В его вере этот дурной запах играл роль благовоний, озеро — алтаря, а Спящий-под-Водами — святого духа.

— Как вверху, так и внизу, — прохрипел он, заплевав иллюминатор перед собой слизью с капельками крови.

Затем Капитан трепетно пронаблюдал за тем, как мерзкие брызги сливаются на стекле в очередной узор. Скверна рисовала карту этого мира, где отображались русла изменчивых судоходных путей и возможности, сплетаемые ими. Разумеется, читать схему мог только он, — вот почему его избрали. Именно его откровение сначала охватило всех членов экипажа, когда предыдущий командир отверг сакральность озера, а затем связало их в общем предательстве. Каждый из них вонзил клинок в сердце старого еретика и присягнул на верность новому порядку.

— Я всё исправлю! — поклялся Капитан вслух.

Исторгнув эти слова, он зашёлся в приступе кашля и изрыгнул на иллюминатор гнусь, образовавшую ещё невиданную конфигурацию. Следом он прищурился, заметив в слизи нечто неожиданное: синеватое пятнышко, которое быстро двигалось по спирали к центру карты. Возможно, это и есть тот знак, что являлся ему в видениях? Капитан с волнением и упоением следил за крупицей, опасаясь нарушить ход гадания, а затем содрогнулся, когда она завершила странствие.

«Наконец-то».

Он оторвал руки от штурвала. Хотя Капитан не выпускал рулевое колесо с самого начала своего бдения, и гниющие ладони прикипели к резиновым захватам, он почти не почувствовал боли освобождения. Избранный протянул к корабельному вокс-транслятору пальцы, с которых свисали лоскуты кожи.

— Всем мореходам занять посты, — передал он. — Наше таинство начинается. 

(Полифема - это имперская канонерка. В смысле обыденный плавующий корабль.)

II.

«Не надо недооценивать гуэ’ла, — однажды предостерегла его Джи’каара, когда шас’уи стал насмехаться над противником. — В их варварстве кроется не только слабость, но и великая сила».

Он посмотрел на баржу справа от себя, ища взглядом другого бойца-ветерана. Шас’уи Джи’каара, как и сам Тал’ханзо, стояла на носу своего длинного судна с открытым верхом. Линзы её шлема светились в мутной полутьме, а белые пластины брони покрывали струпья из плесени и налипшей листвы. В отличие от прочих воинов огня, которые смывали грязь каждую ночь, она позволяла мерзости накапливаться с начала и до конца любого задания. Это не нарушало работу доспеха, и шас’эль их кадра полагал, что она заслужила право охотиться так, как считает нужным, но Тал’ханзо думал иначе. По его мнению, Джи’каара воплощала собой духовную болезнь, поразившую Гармонию. Да, она отлично умела выживать, но ради чего? Её имя, означавшее «разбитое зеркало», указывало на кошмарный шрам поперёк лица, однако он подозревал, что рана затронула не только плоть и кость. Кроме того, Джи’каара обладала неприятной… связью с самой планетой.  

«На что ты смотришь, Разбитая? — спросил себя Тал’ханзо. — Чего ты ищешь?» 

Он перевёл взор на великаншу, что возвышалась над другой шас’уи. Ручная гуэ’веса никогда не отходила далеко своей хозяйки. Эту женщину сочли бы огромной уродиной даже особи её безвкусной расы: её черты словно бы сжались между выступающим лбом и квадратной челюстью. «О’гринны», так гуэ’ла называли подобных зверей. Судя по всему, они представляли собой редкую, но стабильную мутацию базового вида, продукт адаптации к мирам с большой силой тяжести.

«В этой породе воплощается истинная суть гуэ’ла», — рассудил Тал’ханзо.

Оптика шлема увеличила лицо существа, и носовые щели шас’уи расширились от отвращения. Женщина заплела длинные чёрные волосы в толстые свалявшиеся косы, вставив в них кости. Геометрически правильную снежинку, символ Гармонии Прихода Зимы, она вырезала у себя на лбу, словно какую-то племенную метку. Подобная практика, типичная для янычар-гуэ’веса, желающих показать лояльность своим благодетелям, в последнее время начала распространяться и среди воинов огня их кадра. На Фи’драа реки влияния текли в обе стороны, и, подобно судоходным путям планеты, могли завести в нездоровые края.

— Мы заплутали, шеф! — раздался крик за спиной шас’уи. Он обернулся, уже зная, кто именно подал голос.

Во втором ряду позади него сидел щуплый пленный с рыжими волосами — тот, что выглядел слабее прочих, пока ты не присматривался к его зелёным, широко расставленным глазам. Хотя Тал’ханзо по-прежнему с трудом разбирался в выражениях лиц гуэ’ла, — несмотря на то, что годами жил рядом с ними и даже овладел их языком, — он безупречно понимал, что скрыто в его взгляде. Острый, как клинок, он рассекал любые преграды культурных или видовых различий. В таких глазах отражался ум, не отвлекающийся ни на что. В доктринах Тау’ва данную особенность называли лхаат элеш — «резать взором». Ею обладал каждый представитель пятой касты, однако на Фи’драа она встречалась редко — возможно, из-за того, что здесь совсем не было эфирных, которые взращивали бы её. Лхаат элеш ярко пылала в уцелевшем глазе Джи’каары, но во взгляде самого Тал’ханзо она потускнела. Он давно уже чувствовал, как это пламя угасает вместе с его верой в успех войны.

— Ну заплутали, да? — не унимался военнопленный.

Его левый глаз обвивала спиральная линия цвета индиго, которая затем раскручивалась по щеке и, сужаясь, оканчивалась возле губ, проткнутых множеством колец. На шее у него висел какой-то талисман в форме канида с рыбьим хвостом, грубо вырезанный из коралла. Не самый традиционный амулет для имперца, и всё же в том или ином виде он встречался у многих пленных. Тал’ханзо предполагал, что это эмблема их полка или некое напоминание о родном мире.

— Мы не заблудились, гуэ’ла, — ответил он с напускной уверенностью.

Тал’ханзо не доверял старшему офицеру их конвоя, шас’вре Иболья. Она, пусть и не новичок на Фи’драа, всё ещё больше полагалась на технологию, чем на чутьё.

«Иначе нельзя», — рассудил Тал’ханзо, мысленно оценивая этот сброд. Пленные гуэ’ла приняли Высшее Благо не добровольно: когда кадр атаковал их прибрежную крепость, они дали отпор, пусть и без особого энтузиазма. Несмотря на милосердие Империи Т’ау, она всегда наказывала за сопротивление, даже самое ничтожное. Такую цель и преследовало их задание. Если основные силы кадра перебросили обратно на базу по воздуху, то военнопленным предстояло вынести изматывающее странствие по воде. Для операции выделили четыре баржи с сопровождением из бронетранспортёра «Рыба-дьявол» и пары лёгких скиммеров «Пиранья».  

— Нашего врага уже вытеснили из данной области, — сообщил шас’эль воинам огня, проводя инструктаж конвоя. — Я ожидаю минимальный уровень опасности, хотя ваше путешествие и будет долгим. Оно станет карой для этих дикарей. Что более важно, оно поможет адаптироваться на местности нашим новобранцам-шас’саал.

(Тут воспоминания Тал’ханзо)

Никто тогда не заговорил о том, что знали все: Фи’драа — не место для новичков, даже для самых многообещающих, а восемь бойцов, недавно влившихся в состав кадра, совсем не обнадёживали. Молодые шас’саал поражали многообразием изъянов, от чрезмерной агрессивности до робости, и казались почти непригодными к военному делу.

«Вот почему их отправили сюда, — предположил Тал’ханзо. — Тут они проживут так недолго, что не успеют опозорить свои септы». 

Шас’саал разместили по двое на каждой барже, где ими командовал один из воинов-ветеранов, которому помогала пара опытных янычаров-гуэ’веса. Тал’ханзо сомневался, что кто-нибудь из новобранцев продержится хотя бы год.

— Уроды! — заорал ещё кто-то из пленных, и шас’уи очнулся от раздумий. — Я слышал, они холостят всех, кто к ним записался. Не хотят, чтоб мы размножались, так-то!

Его заявление вызвало очередной хор недовольных возгласов.

— Шеф, ну ты чё, пустую лодку хочешь привезти? — поинтересовался Шарки. Он говорил тихо, однако его голос не заглушили шумные протесты.

«Не хочу», — мысленно признался Тал’ханзо. Шас’эль сочтёт такой результат неудачей.

— Позаботься о своих товарищах, — сказал он, отключив кандалы рыжего гуэ’ла низкочастотным импульсом из шлема. — Принеси ему целительный набор, — велел шас’уи, обращаясь уже к одному из янычар.

— Спасибо, шеф, — произнёс Шарки, потирая запястья.

— Если ты предашь моё доверие, то пострадаешь, — предупредил его Тал’ханзо.

— Услышал тебя. — Медике неуверенно выпрямился. — Не боись, из меня и так боец невеликий. Я скорее… — Он осёкся, глядя куда-то вдаль.

— В чём проблема, гуэ’ла? — спросил шас’уи.

— Я… Ничё. Ничё такого. — Шарки коснулся своего ожерелья, словно ища утешения у талисмана. — На копытах давно не стоял, и всё. — Он снова улыбнулся — или ухмыльнулся? — Лан, я делом займусь.

Другие военнопленные умолкли. Удовлетворённый этим, Тал’ханзо отвернулся. Что же, иногда Открытая Ладонь сильнее Сжатого Кулака.

— Такова жизнь, — пробормотал он.

Петер Фехервари. Алтарь из пастей.

Зог бойзы, выгулял своего баивого мотосквига по заснеженным ебеням этай планетки, куда даже вальхальские юдишки срать не ходят.