Иногда лишь, анон, иногда ты можешь вспомнить, чего ты хочешь.
Каждый раз, вспоминая, ты думаешь по разному о своей мечте. Еще когда тебе 20, ты думаешь, что это нереально. Когда тебе 30, ты решаешь, что это было бы не к месту сейчас. Когда тебе 40, ты уже начинаешь радоваться, что этого не произошло. И только став седым дедом, ты начинаешь понимать, анон, что это и было твоим предназначением, и что кроме тебя больше было некому. Да, именно ты, анон, должен был стать ТЕМ САМЫМ героем.
Ты должен был быть тем самым бесстрашным командором космической эскадры, освобождающей многие планеты от тирании и предоставляя их жителям знания и мудрость для счастья и процветания.
Это ты должен был превозмочь серость и быдлячество общества, привнеся в мир все цвета радуги, скрепив всех неразрушимой дружбой, неся ее во имя Селестии, и Рейнбоу Деш чертила бы в небе радугу над каждым излеченным от серости городом.
Это тебе следовало разбить огромные сверхоснащенные армии врагов, поднимая остатки своего искалеченного, потрепанного, измученного народа. И твой оклик «За Императора» вселил бы в них силу, заставил разрозненные остатки тех, кто не имеет ничего кроме боли и ран, стать снова единым, способным жить, бороться и побеждать.
Но ты не захотел, анон. Потому что понимал, как поступают с героями. Знал, что они бывают оплеваны, не поняты и осмеяны. Знал, что если вырвешь свое сердце дабы осветить путь людям, то они растопчут его и не заметят.
Но не жди седых волос, анон, чтобы понять, ибо я сейчас скажу тебе это. Путь героя не прост. Но это — твой путь. Это и есть ТЫ, и никто больше, слышишь? Когда ты отказываешся от своего пути, то отказываешся и от себя. Не отворачивайся от себя, ибо ты — справедливый командор, мудрый философ и могучий воин, и пусть идут нахуй те, кто думает иначе, пусть весь мир стройными колонами идет нахуй! Ты — тот самый герой. Кроме тебя — некому, помни об этом, анон.
Каждый раз, вспоминая, ты думаешь по разному о своей мечте. Еще когда тебе 20, ты думаешь, что это нереально. Когда тебе 30, ты решаешь, что это было бы не к месту сейчас. Когда тебе 40, ты уже начинаешь радоваться, что этого не произошло. И только став седым дедом, ты начинаешь понимать, анон, что это и было твоим предназначением, и что кроме тебя больше было некому. Да, именно ты, анон, должен был стать ТЕМ САМЫМ героем.
Ты должен был быть тем самым бесстрашным командором космической эскадры, освобождающей многие планеты от тирании и предоставляя их жителям знания и мудрость для счастья и процветания.
Это ты должен был превозмочь серость и быдлячество общества, привнеся в мир все цвета радуги, скрепив всех неразрушимой дружбой, неся ее во имя Селестии, и Рейнбоу Деш чертила бы в небе радугу над каждым излеченным от серости городом.
Это тебе следовало разбить огромные сверхоснащенные армии врагов, поднимая остатки своего искалеченного, потрепанного, измученного народа. И твой оклик «За Императора» вселил бы в них силу, заставил разрозненные остатки тех, кто не имеет ничего кроме боли и ран, стать снова единым, способным жить, бороться и побеждать.
Но ты не захотел, анон. Потому что понимал, как поступают с героями. Знал, что они бывают оплеваны, не поняты и осмеяны. Знал, что если вырвешь свое сердце дабы осветить путь людям, то они растопчут его и не заметят.
Но не жди седых волос, анон, чтобы понять, ибо я сейчас скажу тебе это. Путь героя не прост. Но это — твой путь. Это и есть ТЫ, и никто больше, слышишь? Когда ты отказываешся от своего пути, то отказываешся и от себя. Не отворачивайся от себя, ибо ты — справедливый командор, мудрый философ и могучий воин, и пусть идут нахуй те, кто думает иначе, пусть весь мир стройными колонами идет нахуй! Ты — тот самый герой. Кроме тебя — некому, помни об этом, анон.
Они осмотрелись.
— И че? — спросил Коэн.
— Смотри, тут ты да я, — сказал Вена, — и Маздам, и Малыш Вилли, и Хэмиш, Калеб, да еще менестрель.
— Ну и?
— Семеро, — сказал Вена. — Нас семеро, а он один. Семеро против одного. И он думает, что спасает мир. Он знает, кто мы такие, и все равно хочет сразится с нами…
— Не хочешь ли ты сказать, что он герой? — захихикал Стукнутый Хэмиш. — Ха! Че за герой пойдет работать за сорок три бакса в месяц? И довольствие!
Но его кудахтанье было единственным в повисшей тишине. Необычную арифметику героизма Орда знала хорошо.
Был, всегда был, и в начале, и в конце… Кодекс. Они жили Кодексом. Ты следуешь Кодексу и становишься частью Кодекса для тех, кто следует за тобой. Кодекс и был этим. Без него ты не герой. Без Кодекса ты просто разбойник в набедренной повязке.
Кодекс был простым. Один храбрец против семерых… побеждает. Они знали, что это действительно так. И в прошлом они доверяли этому. Высочайшие шансы, величайшая победа. Это Кодекс.
Забудешь Кодекс, отвергнешь его или будешь им пренебрегать… и Кодекс заглотит тебя.
Они посмотрели на меч Моркоу. Лезвие было коротким, острым и прямым. Это был рабочий меч. На нем не было рун. По кромке не пробегало никаких таинственных вспышек.
Для тех, кто следовал Кодексу, это было предупреждением. Один простой меч в руках настоящего храбреца стоит сотни магических клинков.
Мысль не была пугающей, но она была. (с) Терри Пратчетт, "Последний герой"