орки кровавые топоры

Битва за Баал.
В завершающие дни 40 тысячелетия, самое большое из когда-либо регистрированных щупалец флота улья Левиафан напало на родной мир Кровавых Ангелов Баал и его луны. Последующая битва стала самой кровопролитной в благородной истории сынов Сангвиния.

Тень Левиафана.
Магистр ордена Данте, повелитель Кровавых Ангелов, один из наиболее почитаемых и уважаемых воинов Империума, давно знал об угрозе Тиранид, приближающейся к Баалу.
Всего лишь месяц назад, система Криптус, щит из укрепленных миров на подходе к родной планете Кровавых Ангелов, пала, раздавленная одним лишь размером флота улья Левиафан. Баал был следующим, и, хотя его защитники были среди наиболее могущественных героев в галактике, Кровавым Ангелам было не выстоять в одиночку.
Зная, что судьба всего ордена, а возможно и всего Империума, решится при обороне Баала, Данте призвал на помощь ордена наследники, рассказав им об угрозе, которая приближалась к родному миру их возлюбленного прародителя, Сангвиния. Все пришли на помощь к Кровавым Ангелам, от яростных Расчленителей, до благородных Кровопийц, и даже диких, замкнутых воинов Карминовых Клинков. Каждый Боевой Брат был важен для предстоящей войны, ведь приближающийся флот был просто огромен: на тот момент это было самое крупное скопление Тиранид наблюдаемое за всю историю Империума.
Сотни тысяч биокораблей, сбившиеся настолько плотно, что флот вторжения казался одним большим организмом со множеством конечностей, приближались к Баалу. Их встретили корабли самих Кровавых Ангелов, усиленные судами нескольких орденов базирующихся на флоте.
Небо над Баалом взорвалось огненным штормом, когда суровые корабли космодесантников прорывались к приближающимся тиранидам, запуская разрушительные бортовые залпы и ядерные боеголовки. Но, какими бы доблестными не были действия в космосе, они были безнадежными.
Одна за другой, боевые баржи и крейсеры космодесанта были отрезаны тучами мелких био-кораблей и подбиты органическими ракетами. Войдя на низкую орбиту Баала и его лун, Флот Левиафана начал выпускать в атмосферу тучи спор и органических транспортников.
В то время, как в космосе бушевала битва, защитники Баала ожидали первые волны тиранид, заняв позиции в фортификациях времен ереси, которые выкопали и отремонтировали помощники и сервиторы ордена. Баал и его две луны превратились в поля смерти, напичканные артиллерийскими дотами, минными полями и зонами перекрестного огня.

Против роя.
Первые высадившиеся тираниды были уничтожены артиллерийской бомбардировкой и огнем из болтеров ещё до того, как они достигли защитных линий. Но, с каждым проходящим мгновением все больше и больше спор тираноцитов падало с низкой орбиты, а их раздутые мешки из плоти раскрывались, чтобы выпустить воинов улья на бой.
К десятой волне, земля была едва видна под толпой ужасающих, покрытых хитиновой броней тел. Над этим ковром из живой плоти нависали огромные синоптические существа – Тираны Улья и гигантские Тервигоны. Монстры направляли рои улья вокруг себя, одновременно выпуская залпы раскаленной плазмы или открывали прорехи в фортификациях своими огромными конечностями. Выводки генокрадов врывались в эти дыры, за которыми сражение перерастало в неистовую резню в ближнем бою.
В тылу улья тиранид, колоссы наблюдали за боем, изучая стратегии Кровавых Ангелов, направляя своих меньших собратьев, отвечая на каждый ход с хитростью рождённой за тысячелетия войны. Повелитель улья – герольд улья, был возрожден, чтобы убедиться в истреблении Кровавых Ангелов.
В течении нескольких недель, сыны Сангвиния отбили девятнадцать волн, сражаясь с доблестью и умением, оказывающие честь и память своему павшему примарху. Кровопийцы сражались спиной к спине с Ангелами Карминовыми, формируя круг из клинков и болтеров, стоящий против фаланг приближающихся воинов тиранид.
Штурмовые десантники Кровавых Ангелов нападали в центры вражеских ульев, охотясь на самых больших и опасных монстров.
Среди изуродованных радиацией пустынь, массивные формации из танков и артиллерии сталкивались с несущейся на них ордой карнифексов, устраивая мясорубку из плоти и метала.
Но какой бы храброй не была защита Баала, она не могла выстоять. С каждой атакой тирнид, погибало все больше и больше боевых братьев. Пять магистров орденов из числа наследников Кровавых Ангелов отдали свои жизни, чтобы сдержать несущийся на них поток, но вместе с тем, как тела громоздились все выше, казалось, что эта благородная жертва будет напрасна. Баал был на гране падения.

Великий разлом открылся.
Именно в этот темный час на систему Баала обрушилась новое несчастье. С катастрофическим выбросом эмпирической энергии открылся варп-шторм, пересекший галактику пополам. Небеса над Баалом горели от эфирного огня, и в глубине водоворотов имматериума, древние, злобные создания обратили свой взор на материальный мир. На Баал Прайм, наследники Кровавых Ангелов излили на рои тиранид всю свою ненависть. Именно в тот момент, когда бой на луне был наиболее яростным, ткань реальности разорвалась, а воздух наполнил запах серы и кипящей крови. Выкрикивая восхваления богу крови Кхорну, демонические легионы начали вытекать из расширяющегося разлома. В их главе шло существо, пришедшее из темнейших ночных кошмаров, монстр с крыльями летучей мыши, покрытым рунами топором в одной из когтистых лап и плетью в другой. Это был Ка’Бандха, Кровожад Кхорна. Ни один враг не был настолько ненавидим сынами Сангвиния, ведь много тысячелетий назад именно он разжег в них Красную Жажду, генетический недуг, опустошающий орден. Ка’Бандха считал, что честь уничтожить Кровавых Ангелов принадлежит только ему и не собирался позволить тиранидам вмешиваться до того момента, когда он сочтет, что время его триумфа пришло.
Легионы Кровожада обрушились и на тиранид и на защитников Баала. Кровь ксеносов и сверх-людей лилась ручьями. Воины тиранид рубили и разрывали кровопускателей, в то время как табуны кровавых крушителей, несущихся по покрытой мертвой плотью земле, давили своими медными копытами толпы термагантов.
Ка’Бандха шел через безумие битвы, нанося взмахами своего грозного оружия ужасающие потери всем, кто вставал у него на пути. Космодесантники, которых вел магистр ордена Расчленителей - Габриель Сет, отступали, окруженные со всех сторон. Лишь жертва Рыцарей Крови, отлученного инквизицией ордена наследника Кровавых Ангелов, которых Данте тем не менее принял как союзников, позволил выжившим занять свои транспортники и улететь, в то время как Баал Прайм был наводнен чудовищами порожденными варпом.
В то время как силы Сета отступали, они оглянувшись, увидели поглощенных Черной Яростью Рыцарей Крови, бросившихся в ближней бой.

На орбите Баала тысячи кораблей флота улья Левиафан были или затянуты в варп потоками энергии эмпирей или их проглотили разрывы в космосе. Вскоре, остались лишь горстка горящих выпотрошенных кораблей улья, которых затягивало в гравитационное поле Баала, чтобы дождем упасть на изуродованную поверхность.
В пылающем аду внизу, Магистр ордена Данте с боем вел немногих своих оставшихся воинов в отступление к крепости монастырю. Само время пало жертвой безумия варпа. Казалось, что резня длилась годами, космодесант и ксеносы сражались и убивали, приближаясь к взаимному уничтожению. Повелитель улья вышел вперед, вступая в схватку в этот критический момент, каждым взмахом своих зазубренных костяных мечей разрезая космодесантников на части. Истощённый и переполненный печалью, но как всегда несломленный, Данте прорубил себе путь через стену ксено-плоти своим топором Морталис, готовясь усечь голову Повелителю улья. Под горящим небом, они сражались, до того момента, пока Данте, истекая кровью из дюжины смертельных ран, сразил монстра.
Когда Данте уже упал, а его переполненные печалью воины старались достичь его распростёртого тела, терзаемые небеса наконец прояснились. Шторм утих и там, где раньше небеса усыпала армада тиранид, не осталось ни единого корабля. Вместо них прибыли величественные имперские суда. Примарх Робаут Гиллиман, воскресший Мстящий Сын, прибыл во главе похода Индомитус.

Ярость примарха.
Теперь небеса Баала были испещрены посадочными капсулами и штормовыми воронами, Гиллиман и его воины высаживались в гуще роях тиранид. Оставшиеся наземные силы Левиафана все еще превосходили численностью космодесанта, но с гибелью Повелителя улья и уничтожением флота, они остались без руководства, хормагаунты и термагаунты поддались своим хищническим инстинктам. Вместе с Примарис космодесантниками – новым видом генетически улучшенных воинов, рождённых в лабораториях Марса, сражающимися рядом с Гиллиманом - могучее войско Левиафана было разорвано на куски.
Отдельные группы организмов убежали в радиоактивные пустоши Баала. На то, чтобы выследить и уничтожить их ушли месяцы, но Баал был спасен. Серьезно раненый, но живой Магистр Ордена Данте преклонил колено перед примархом Гиллиманом. В Данте и выживших Кровавых Ангелах Гиллиман увидел благородный дух, мерцающее пламя, поддерживаемое со времен славного прошлого Империума. Его подарок им был по настоящему щедрым: соединения Примарисов, чтобы усилить поредевшие ряды воинства, берущих начало от генетической линии Сангвиния.
Не было никаких следов кораблей флота улья Левиафан. На Баал Прайме не осталось ничего живого. Демоны исчезли в варп, оставив позади угрожающее предостережение: горы черепов тиранид, сложенных невероятно высоко. Эти зиккураты формировали символ Ка’Бандхи, мрачное послание его вечной немезиде. И хотя на данный момент угроза Левиафана была устранена, но испытания для Кровавых Ангелов были далеки от завершения.

Гай Хейли, Опустошение Ваала.

В нескольких десятках метрах от Данте стоял самый крупный тиран улья из всех, которые он когда-либо видел. Тварь, стоящая на изогнутых назад лапах, была выше дредноута. Из труб на её спине извергались красные облака пор. С ее «руками» были связаны четыре столь же огромных меча. Сын Сангвиния слышал о таких созданиях, биче галактики, воплощенном разуме улья.

Командор Данте стоял лицом к лицу с Повелителем Роя.

Его восприятие сосредоточилось на чудовище. Реальность вернулась в норму, его видения были отброшены силой разума улья. Прошлое уступило место настоящему. Орда разбилась на кусочки. Вой его обезумевших воинов был рассеян и так изолирован… вряд ли их осталось много.

В глазах монстра горел древний и могучий разум. Каким бы старым сам Данте ни был, но по сравнению с тем, что глядело на него через немигающий взор чудовища, командор чувствовал себя младенцем. Он ощущал, что на него смотрят два создания. Сам зверь и то, что его контролировало. Они были разделены, но, тем не менее, едины. От них исходила всесокрушающая психическая мощь, настолько колоссальная, что охватывала галактики. Там было изящество и ужасающий интеллект, но все это перевешивал беспредельный, вечный голод.

В тот момент, в которой человек и монстр смотрели друг другу в душу, Данте было жаль Повелителя Роя. На фоне голода разума улья Красная Жажда выглядела незначительной.

Из горла чудовища донеслось недовольное урчание. Пучки мышц, видимые в прорехи хитиновой брони, сократились; это было все предупреждение, которое получил Данте. Не было показной угрозы, никакого рыка, чтобы запугать, оно просто ринулось в атаку. Разум улья был эффективен.

Несмотря на свой размер, Повелитель Роя двигался с ошеломляющей скоростью. Из-за особенностей ксеноанатомии, его движения было сложно предугадать. Данте обнаружил, что отбивается от расплывшихся очертаний зазубренных костей. Кристальные вены поблескивали на клинках, вырабатывая мерцающее энергетическое поле, с которым командор не был знаком.

Топор «Морталис» и оружие Повелителя Роя встретились с громовым раскатом. Данте отшатнулся от удара, но восстановил равновесие при помощи краткого выброса из своего прыжкового ранца и едва уклонился вправо от возвратного удара двух левых мечей Повелителя Роя. Командор активировал свой ранец на полную мощность, сделав краткий прыжок назад, и в этот самый момент мечи правых конечностей ударились в песок там, где Данте стоял за секунду до этого. От окутывающего клинки энергетического поля песок взорвался.

В тот момент, когда зверь опустил свое оружие, командор быстро выстрелил из пистолета «Погибель». Меткость Данте была отточена столетиями тренировок. Мельта-луч, оставив за собой линию бурлящего воздуха, врезался в левый нижний локоть Повелителя Роя. Дым от взрыва донес до Данте вонь горелого мяса, лапа твари повисла.

Но тварь не издала крика боли. Когда она надвигалась на командора, ее бесполезная рука волочилась по земле. Без каких-либо, свойственных человеку, эмоций, она отсекла искалеченную конечность и снова ринулась в бой. Данте совершил еще один прыжок, турбины его ранца работали на полную. Он кинулся вниз, собираясь ударить и отступить. Всплыли индикаторы топлива, но Данте проигнорировал их, оставшись в воздухе и уклоняясь от ударов костяного меча, делая точно выверенные выстрелы. Его выстрелы оставили на панцире Повелителя Роя десятки дымящихся шрамов. Ксенос ответил оглушающим штормом психически созданного ужаса, который не произвел на повелителя Космического Десанта ни малейшего эффекта, так глубоко Данте погрузился в Жажду. Она росла в Данте до того момента, пока он не встал на пороге Черной Ярости — ямы, из которой было уже не выбраться. Командор поборол желание наконец-то броситься в нее. Сила, которую бы ему подарила это последнее, отчаянное решение, была бы невероятна, но разум бы померк, а сам он бы сгинул. Он не отбросит последних крох самоконтроля до того момента, как эта тварь будет убита. Он должен знать, что она действительно мертва.

Командор сфокусировался на своей ненависти, на своем желании убивать, на необходимости лично срубить голову этого ксеноса с плеч и швырнуть ее на песок.

Наиболее толстой броня Повелителя Роя была на плечах, голове и спине. Они сражались уже очень долго, Данте нанес столько ударов, что острие его легендарного топора потускнело, а из его источника питания валил черный дым. Все его мастерство сумело пролить лишь немного крови. Повелитель Роя атаковал его с неослабной мощью.

Данте нужно было как можно скорее нанести решающий удар. Выносливость Повелителя Роя превосходила его собственную, а удачный удар мог прервать борьбу до того, как это сделала бы усталость. И Данте нырнул еще один раз, низко держа топор, подражая кавалеристу, пригнувшемуся в седле, для того, чтобы ударить саблей. Уклоняясь от опускающихся костяных мечей, он нанес продольный удар по морде возвышающейся твари, попав по глазу. Командор был немедленно ослеплен роем красных микро-существ, извергающихся из спины твари и вынужден был приземлиться.

Оба бойца стали лицом друг к другу. Хитин вокруг правого глаза монстра был рассечен, оголяя кость. Его щека была влажной от ихора и жидкостей из раны.

Данте холодно улыбнулся: - Я заберу твой второй глаз, а затем убью тебя.

Вместо ответа Повелитель Роя пронзительно взвыл, психическая атака сфокусировала многоголосье разума улья в концентрированный ментальный удар. Данте отшатнулся под объединённым звуко-псионическим ударом. Внутри его что-то травмировалось. Командор почувствовал кровь в своем горле. Его разум пострадал сильнее, чем тело и повелитель Кровавых Ангелов отступил назад, шатаясь и волоча топор по песку.

Повелитель Улья воспользовался шансом и снова ринулся на командора. Данте бросился вверх, но, уже приближаясь, тварь выпустила на Данте новые волны психической атаки, метнув копье псионической энергии, которое прорезало воздух, пробило броню и вонзилось в ногу, оборвав полет Данте. Командор упал на землю с такой силой, что хрустнули кости. Его лицо врезалось в шлем, нос был сломан. Ореол поля ужаса вокруг золотой маски Сангвиния замерцал и

исчез, разбросав после себя легкую рябь психической энергии. Силовое поле железного венца с хлопком отключилось.

Существо проревело еще раз. В душе Данте померкло его сознание самого себя. Мир перед его глазами потерял четкость. Та энергия, которую ему давала жажда была похищена. Пригнув голову и приготовив три меча к бою, Повелитель Улья бросился в атаку. Данте пришел в себя как раз вовремя, чтобы, все еще оставаясь на спине, активировать свой прыжковый ранец. Турбины на высокой скорости протащили его по древнему рокриту и песку посадочных полей, извергая снопы искр из его брони, каждая система которой издавала предупредительные сигналы.

Второй удар, от которого помутился разум, настиг его, когда он врезался в остов Лэнд Рейдера. Диагностические системы его прыжкового ранца взвыли, сообщая об опасности, в шлеме замерцали красные руны. Подумав, командор отсоединил свой ранец, высвободившись от его веса в тот момент, когда Повелитель Улья врезался в остатки танка с такой силой, что поднял их в воздух. Тиранид быстро развернулся к нему, раздробив прыжковый ранец Данте в море огня и раздавливая метал своими широкими копытами. Лэнд Рейдер снова упал на землю.

В шлеме Данте прозвенело еще больше предупреждений. В стандартной боевой броне реактор заменял прыжковый ранец, повторяя многие из его функций, вместе с тем предоставляя ограниченную способность к полету. Без него Данте остался в комплекте брони, имеющем только остаточную энергию.

У него остались секунды боевой эффективности - в лучшем случае. Срочные предупреждения от батареи требовали его внимания, столбцы обозначения быстро падали до красных.

Повелитель Улья закричал. Психически созданный ужас атаковал разум Данте, пытая его отчаянием. Без страха, Данте проревел в ответ.

- Я повелитель крови, - сказал он, срываясь в бег. Предупреждения от его умирающей броне звенели в ушах. – То, что я делаю, я делаю для Того, Кто создал меня. У меня нет никаких личных амбиций. Я не ищу славы. Ни спасения души, ни покоя моему телу. Я не чувствую страха.

Повелитель Роя яростно замахнулся на Данте. Тот ответил ударом, разбив костяную саблю. Густые жидкости чужака выливались из разломанного клинка. Глаза, расположенные на его рукоятке, начали бешено вращаться и меч завизжал.

- Кровью Его я спасен от себялюбия плоти.

Повелитель Роя даже не заметил смерти симбионта. Он продолжил удар вниз, остатки меча ударили Данте под нагрудником и пробили его. Комбинация из инерции командора и невероятной силы тиранида вогнали обломок кости глубоко в тело Данте. Этот обломок пробил второе сердце, процарапал позвоночник и вышел снаружи.

Существо прорычало звук, который мог обозначать триумф у любого другого вида. Внушительное наступление Данте было остановлено. Глубоко дыша, Повелитель Улья оторвал командора от земли, не обращая внимание на вес тела и доспехов.

Теплая кровь текла внутри поддоспешника Данте. Из оружия Повелителя Улья просачивались токсины, посылая по его нервам паукообразную агонию.

- Его Кровью я возвышен, - это был конец. Он начал Морс Вотум.

Повелитель Роя высоко поднял его, победно вопя, и замахнулся лапой, чтобы стряхнуть Данте с обломка меча и покончить с ним на песке.

Пена-консервант вытекала из брони командора, плотно прилепив его к остаткам клинка твари.

- Кровью Его я служу.

Зверь колебался всего лишь долю секунды, но этого было достаточно. Когда оно подымало два оставшихся меча, чтобы рассечь Данте пополам, командор поднял свой пистолет «Погибель». Броня умирала, ее системы чахли от энергетического голода, с каждой секундой она становилась все тяжелее, пока жизнь покидала тело Данте. Его рука не дрогнула.

- Свою жизнь я отдаю Императору, Сангвинию и человечеству, - произнес он нараспев. Лицо Повелителя улья отражалось в померкшем металле маски Данте.

Лицо Сангвиния безмолвно кричало в разум улья.

Большим пальцем Данте отключил предохранитель своего пистолета.

- Мое служение окончено. За это я благодарю. Моя жизнь закончена. За это я благодарю. Кровь возвращается к крови. Другой примет мою ношу. За это я благодарю.

Он в упор выстрелил в лицо Повелителя Улья. Плоть зверя расплавилась и испарилась под действием сверхперегретого потока. Первый из костяных мечей отскочил от брони Данте, прочертив длинные борозды на украшениях. Кровавые камни выпали из своих креплений. Но рука Данте не дрогнула. Аккумулятор пистолета раскалился от тепловой отдачи так, что через керамит обжег кожу. Но командор все равно не отступил. Плавящий луч пробился через органическую броню существа. Термические биогели вытекали из полостей в хитине, но они не могли остановить луч «Погибели». Оружие было белым от перегрева. Повелитель Улья отшатнулся назад. Крики сменились бульканьем, когда язык твари запекся внутри головы. Отчаянно пытаясь освободиться от Данте, зверь неловким движением отсек собственное запястье. Когда костяной осколок при ударе о пол сместил органы, Данте ненадолго потерял сознание от боли. В себя он пришел, уже лежа на земле.

Рядом с ним упал на колени повелитель улья. Его движения были слабыми. Издавая тихое, скорбное урчание, он упал вперед, его грудь проседала. Воздух свистел в его дыхательных отверстиях, но потом перестал. Данте повернул голову. Олин из костяных мечей лежал вблизи его лица. Глаза на эфесе с ненавистью смотрели на командора, прежде чем потухнуть. Зрачок расширился. Меч также умер.

Данте сделал болезненный вдох. В его легких булькала жидкость. Все его тело болело от тиранидской отравы.

Он умирал.

Вместе с кровью из его тела вытекала и ярость, оставляя его с болью и ясными мыслями.

Небо прояснялось. Красные и золотые разводы варп-шторма растаяли словно дым, явив холодную ночь, полную звезд. Ваал Прайм и Секундус продолжали свою бесконечную, космическую игру в догонялки, одна

луна скрывалась за горизонтом в тот момент, когда появлялась другая. Командор с удовлетворением отметил, что небеса были свободны от войны. За прорехами в покрове исчезающего шторма не было видно кораблей, только звезды и яркий, светящийся разрез Красного Шрама. Воцарился мир.

Его дыхание вырывалось толчками. Его сердца замедлялись, тело остывало. С каждым вдохом осколок меча Повелителя Улья терся о ребра. Кровь вытекала из него струей слишком сильной, что бы клетки Ларрамана могли остановить это. По мере того, как тело отказывало, броня командора наконец-то тоже сдалась, дисплей в его шлеме потух. Его умирающая броня была застывающей гробницей, но он, как никогда за долгие столетия, был спокоен.

Так заканчивались пятнадцать столетий службы. Он прослужил Империуму десяток жизней и не жалел ни об одном дне. Он сделал все что мог. Благодаря его усилиям поток зла не обрушится на человечество еще несколько лет. Это была его цель и он перевыполнил ее сотни тысяч раз.

Границы его зрения заволакивала тьма. Он помнил такие же моменты из своей жизни, когда он так же был близок к смерти: первый раз, когда он, будучи еще ребенком, на пути к испытаниям, лежал, умирая от жажды в Великих Соляных Пустошах. С тех пор таких моментов было множество, но этот был последним. Он был в этом уверен и был этому рад.

Он наверняка знал, что не был золотом воином, обещанным в Свитках Сангвиния. В отстраненной, отрешенной манере, ему было любопытно, кого же имел ввиду примарх.

Последнею сотни лет он заставлял себя продолжать бороться благодаря идее, что Сангвиний говорил про него, что именно у него был последний важный долг, который ему предстояло исполнить. Выяснилось, что это было неправдой. Как же он себя обманывал.

Его кровь пропитывала пески Ваала. Данте смеялся.

Тьма приближалась к нему.

Он приветствовал ее с распростертыми объятьями.